«Нет ничего приятнее поездки за город. Ни церемоний, ни формальностей – лишь услада для души. Однако наслаждаясь новизной и свободой во время поездки, юная леди не должна забывать о правилах поведения и обязана вести себя так же достойно, как в модных гостиных».

Из книги леди Дианы Девер «Этикет для дебютанток: о хороших манерах, традициях и моральных принципах приличного общества», глава семнадцатая: «Поездки за город и другие увеселения – О пикниках – О видах спорта на открытом воздухе – Прогулки на лодках – Прогулки на велосипедах – Как доставлять гостей и съестные припасы – О чём нельзя забывать – Чай».

 

Глава шестая

– Драгоценный мотылёк? – с удивлением переспросил Билли. – Как-то странно!

– Вообще-то украшение очень модное, – сообщила Лил. – Сейчас все сходят с ума по брошам в виде жуков, подвескам в форме стрекоз и так далее. Чуть ли не у всех покупательниц «Синклера» такие есть.

Билли скорчил рожу: ему не дано понять изыски моды.

Вчетвером они пошли к реке после очередного тяжёлого рабочего дня и теперь стояли на берегу в лучах вечернего солнца. Джо стоял чуть поодаль от друзей, перегнувшись через ограду, и наблюдал за тем, как лодки скользят по воде. Мимо проплывали разноцветные прогулочные шлюпки, медленно и важно шёл большой парусный корабль, раскачивая мелкие судёнышки рядом с ним. Сложно было поверить, что та же река протекала через Ист-Энд. Она так же пахла смолой, солью и дымом, только выглядела иначе – умиротворяющей и беспечной. На берегу господин в полосатом жакете выгуливал двух далматинов, молодая парочка шла, держась за руки, и ела мороженое. Неподалёку леди рисовала акварелью пейзаж, а за ней хозяин ярмарочного балагана ставил полосатый шатёр, чтобы порадовать детей кукольным представлением про Панча и Джуди. Атмосфера стояла самая что ни на есть праздничная. Джо уловил аромат тёплой карамели и услышал тихую мелодию, которую ветер принёс с одной из прогулочных яхт.

Таким теперь он видел Лондон. Ист-Энд для него пропал с карты города и представлялся таким же далёким, как Тимбукту. Он больше туда не вернётся, и Уайтчепел-роуд, рынок Спиталфилдс, Шедвелл и Лаймхаус, док Ист-Индия стали для него пустыми словами. Джо улыбнулся, вполуха слушая рассказ Софи и Лил о встрече с мисс Вероникой Уайтли и всё дивясь, как крупно ему повезло. А вот Билли внимал каждому слову, хоть и сказал до этого, что очень занят и времени на расследование у него нет. Он захватил с собой блокнот и карандаш и поспешно документировал все подробности. Мисс Этвуд не раз ему говорила: делать подробные заметки чрезвычайно важно, и он не преминул сообщить об этом Софи и Лил.

– К тому же настоящие детективы записывают все детали, – с серьёзным видом добавил Билли. Ему казалось, что уж он-то лучше всех разбирается в том, как ведутся расследования. В конце концов, он прочёл все рассказы про Монтгомери Бакстера!

– Мы и есть настоящие детективы, – сказала Лил, которую уже утомило всё это, и отошла к ограде. Она приставила руку к глазам козырьком, словно матрос, и посмотрела на реку. – Нас наняли для расследования, а значит, мы вполне себе настоящие.

Билли с сомнением посмотрел на неё и продолжил строчить в блокнот.

– Опиши подробнее эту брошь, – попросил он Софи. – Как она выглядит?

– Крылышки мотылька украшены изумрудами, сапфирами и кусочками опала, а само тельце – цельный крупный бриллиант. Мисс Уайтли сказала, что он называется Лунный. Видимо, довольно известный, – объяснила Софи. – Брошь сделали на заказ у модного ювелира Теккерея, специально для мисс Уайтли. Думаю, она очень дорогая.

– Хорошо, – пробормотал Билли, поспешно записывая за ней. – Мотылька подарил джентльмен по имени лорд Бьюкасл, а украли его на приёме в саду того же лорда на прошлой неделе. Мисс Уайтли оставила брошь в доме, приколотой к шали, и вышла в сад, а когда вернулась, та исчезла, – подытожил он, просматривая свои заметки. – В полицию она не обратилась, потому что хочет сохранить случившееся в тайне. Она боится, что её сочтут безответственной.

– Скорее, что лорд Бьюкасл перестанет за ней ухаживать, – хмыкнула Лил.

– Подождите, а она уверена, что брошь украли? – уточнил Билли. – Может, она соскользнула с шали и закатилась куда-нибудь?

– Об этом я тоже думала, – ответила Софи. – Но это вряд ли. По словам мисс Уайтли, застёжка там крепкая, не расшатанная, и брошь довольно сложно отколоть от одежды. Кроме того, лорд Бьюкасл живёт в роскоши. У него великолепный особняк у реки и наверняка десятки слуг. Если бы мотылёк упал на пол, его бы уже давно нашли.

– Видать, стащили его, – вставил Джо, увлекаясь разговором. – Увидели ценную штучку и прибрали к рукам, чтобы деньгами разжиться.

– У нас не так много подозреваемых, – заметила Софи. – Судя по всему, в ту комнату заходило всего человек пять, пока мисс Уайтли была в саду.

– Кто? – нетерпеливо спросил Билли и приготовился записывать.

– Если не считать самой мисс Уайтли, там успели побывать остальные дебютантки, – сказала Лил и нахмурилась, пытаясь вспомнить имена. – Мэри Честерфилд, Эмили Монтегью и достопочтенная Филлис Какая-то-там.

– Какая-то-там? – возмутился Билли. Лил пожала плечами.

– Ещё дворецкий лорда Бьюкасла и горничная мисс Монтегью. Мисс Уайтли не знает, как их зовут.

– Ну, тут и думать нечего: брошь украл дворецкий. Или горничная. – Билли резким движением захлопнул блокнот, словно дело было уже закрыто. – Дебютантки же богатые? Зачем им чужие украшения?

– У мисс Уайтли другое мнение по этому поводу, – возразила Софи. – Она говорит, что дебютантки завидуют тому, что она приглянулась лорду Бьюкаслу. Вполне возможно, что одна из них украла брошь, чтобы испортить их отношения.

Билли поморщился.

– А это уже похоже на сюжет плохого женского романа, – сказал он.

– Плохого – не плохого, а загадку надо решать, – объявила Лил. – Если мы отыщем мотылька, мисс Уайтли заплатит нам десять фунтов.

– Вот это да! – воскликнул Джо. – А детективы неплохо так получают!

– Если раскроем это дело и поделим выручку, мне хватит денег до следующей роли, – радостно добавила она. – Может, даже на новое платье останется!

– Вы ей поверили, этой мисс Уайтли? – неожиданно спросил Джо.

– В смысле?

– Она точно всё рассказала, как есть, а не навесила лапши вам на уши?

– У меня нет причин сомневаться в её словах. – Софи задумчиво на него посмотрела.

– Она мне не особенно понравилась, – призналась Лил. – Заносчивая, избалованная девчонка. И довольно грубая. Но я ей верю.

Билли снова раскрыл блокнот.

– Есть ещё подозреваемые?

– Мисс Уайтли вполне уверена, что никто не мог пройти в комнату незамеченным, – ответила Софи.

– Значит, горничная или дворецкий, – снова заявил Билли.

– Разве что, если вместо мозгов у них солома, – покачав головой, сказал Джо. – Представьте: вы работаете в шикарном доме, забот не знаете. Зачем рисковать уютным местечком? Хорошо, встречаются горничные, которые таскают серебро, и дворецкие, выпивающие бутылку-другую из хозяйского погреба. Но это совсем другое дело! Серьёзно, если вам срочно нужны деньги, в богатом поместье всегда найдётся ценная вещица, которой сразу не хватятся, в отличие от крупной броши модной леди, да ещё и с огромным бриллиантом.

– Ты прав, – кивнула Софи.

– Более того, – увлечённо продолжал Джо, – вот взяли вы эту брошь, как её сбыть с рук? Она слишком дорого выглядит! В ювелирный магазин сдать не получится – вопросами завалят. Нужен хороший барыга.

– Это кто? – полюбопытствовала Лил.

– Посредник, – объяснил Джо. – Который скупает краденое с рук, а потом находит, кому продать, не вызывая подозрений. Скорее всего, эту брошь он бы разобрал и продал по камешкам. Были у меня знакомые барыги, они так и поступали, если попадалось что-то броское.

– Поговорим с ними, раз вы знакомы? – обрадовался Билли. – Спросим, не продавал ли им кто мотылька!

– Нет уж, – отрезал Джо. Ему тут же стало стыдно за свой грубый тон, и он добавил чуть мягче: – Нельзя вот так ни с того ни с сего заявиться к барыге и спросить у него, кто и что ему продавал. Он же впадёт в бешенство!

Он умолчал о том, что ни за что на свете не хочет возвращаться на восток Лондона. Джо там и двух минут не протянет, ведь он сбежал от подручных Барона. Теперь он другой человек, достойный юноша в чистой рубашке и сверкающих ботинках, который может прогуляться летним вечером по берегу реки в компании красивой девушки, вроде Лил. Джо взглянул на неё украдкой и пожалел о том, что вообще завёл разговор о посредниках и сбыте краденого.

Лил не заметила, как Джо затих, и продолжала обсуждать с Билли и Софи план действий.

– Предлагаю сначала поговорить с дебютантками, – сказала она.

– Как? – Софи вскинула брови. – Как мы с ними заговорим? Разве что они придут в «Синклер» – там, пожалуй, можно перекинуться с ними парой слов.

– О, у меня есть идея получше, – ответила Лил, очень довольная собой. – Помните, как я тайно проникла в ресторан «Мраморный двор», чтобы разузнать правду о сержанте Грегсоне и Бароне?

– «Тайно» – это сильно сказано, – еле слышно пробормотал Билли.

Лил пропустила его замечание мимо ушей и добавила:

– Давайте и в этот раз так поступим!

– Пойдём в ресторан «Мраморный двор»? – удивилась Софи.

– Нет, глупенькая! Замаскируемся! – воскликнула Лил. Глаза у неё сверкали. – Знаешь, – задумчиво произнесла она, – мне всегда казалось, что из меня выйдет чудесная дебютантка!

 

Глава седьмая

Мэй спряталась за штору в спальне и дрожащими руками достала из кармана обрывок листа. Она вырвала его из газеты и спрятала в своём тайнике за половицей под кроватью, где хранились все её сокровища: сборник китайских сказок, который дядя Хуань привёз из плавания; коллекция гладких речных камешков и стекляшек, омытых прибоем; маленькая нефритовая статуэтка, раньше принадлежавшая дедушке, и витая белая ракушка. Шэнь и Цзянь пока не нашли тайник, и даже Сун о нём не знал. Это был её секрет. Мэй сама не понимала, зачем спрятала обрывок газеты, но интуиция ей подсказывала, что он очень важный и ценный, почти как статуэтка из нефрита.

Мэй так часто складывала его и разворачивала, что бумага истёрлась и стала совсем мягкой. Она снова разгладила листок и в сотый раз перечитала заметку, а потом прищурилась, разглядывая маленькое тёмное пятнышко на платье юной леди с размытой фотографии.

Не может быть на свете двух Лунных бриллиантов! Мэй всмотрелась в лицо девушки. Кто такая мисс Вероника Уайтли? Почему ей подарили священный камень? Как он попал на страницы светской хроники, в загадочный мир балов, вечерних приёмов и модных платьев? А как же лежащее на нём проклятье?

Вопросов накопилось так много, что Мэй не знала, с чего начать. Как поступить с газетой? Сначала она хотела обратиться к папе, но он был не в настроении разговаривать. После того соседского собрания он с утра до ночи сидел над бухгалтерской книгой. Раньше папа всегда охотно с ней болтал, но в этот раз сказал: «Потом, Мэй», и даже не поднял на неё взгляд.

Мама была вся в делах. Она носилась по магазинчику, словно ураган, наводя порядок. Из дома она тоже выходила часто: забегала к миссис By с блюдом, накрытым полотенцем, или в закусочную к А Вэю. На плечи Мэй ложились забота о близнецах, готовка и мытьё посуды, и она не могла улучить ни минутки, чтобы поговорить с мамой.

Ей ничего не оставалось, кроме как обратиться к старшему брату. Обычно Сун допоздна работал в закусочной, но сегодня вечером пришёл чуть раньше. Близнецы уже спали, а мама с папой трудились в магазинчике. Мэй сжала в кулаке газетную вырезку и поспешила вниз по лестнице.

Она нашла Суна на кухне. Он готовил пельмени. Брат всегда увлекался кулинарией и с большой ответственностью подходил к своей работе в закусочной. Он мечтал стать отличным поваром, и мечты его простирались далеко за границы Чайна-тауна. Порой Сун рассказывал Мэй о роскошных отелях и ресторанах Вест-Энда и о том, как здорово было бы там работать. Дедушка научил его всему, что знал о китайской кухне, а у дяди Хуаня Сун выпрашивал специи из иностранных портов и узнавал про заморские блюда, которые дядя пробовал во время своих плаваний.

Мэй села за стол и принялась наблюдать за братом, размышляя о том, что он всегда знал, чего хочет, а она никогда ни в чем не уверена. Она терпеливо и молча ждала, пока Сун закончит лепить пельмени и протрёт стол – он не любил, когда его отвлекали и не мог сосредоточиться на двух делах одновременно.

Потом она подошла к брату и протянула листок.

– Что это? – удивился Сун.

– Видишь? – спросила Мэй, еле сдерживая восторг. – Прочитай! Вот здесь, в середине абзаца. Лунный бриллиант, Сун!

– Ты о чём?

– Лунный бриллиант – священный камень из храма в дедушкиной родной деревне, который принадлежал нашим предкам и защищал нашу семью. Дедушка охранял этот бриллиант, а потом его украл Вайго Рен. Теперь бриллиант здесь, в Лондоне!

Брат рассмеялся.

– Не глупи, Мэй, – сказал он. – Они одинаково называются, вот и всё. Это совпадение.

– А вдруг нет? Помнишь, дедушка говорил, что Вайго Рен был англичанином? Вполне логично, что он привёз украденный камень на родину, согласен? – Глаза Мэй сияли. – Может, поэтому дедушка и приехал в Лондон! Чтобы вернуть бриллиант!

Сун задумчиво посмотрел на сестру, и его лицо смягчилось.

– Знаю, тебе его не хватает, – тихо сказал он. – Мы все скучаем по дедушке. Но это… Это пустые выдумки.

– Вовсе нет, – упрямо продолжала Мэй. – Разве может другой камень, пусть даже редкий и необычный, носить точно такое же название? Я не сомневаюсь в том, что это он! Мы обязаны его вернуть!

Сун отбросил газетный листок.

– И что же ты предлагаешь? – сухо спросил он. – Прийти как ни в чём не бывало к этой юной леди и сказать: «Простите, мисс, не могли бы вы отдать наш бриллиант?» Не смеши меня. В любом случае камень больше не принадлежит нашей семье. Его забрали ещё до того, как мы с тобой родились – много лет назад! Какое этой юной леди дело до старой легенды? Теперь это её сокровище.

– Но… Он же краденый! – возмутилась Мэй. – Его стащили из храма, из священного места! Так нельзя! К тому же на нём лежит проклятье. Скорее всего, об этом юная леди даже не догадывается. Она получила камень в подарок. Вдруг с ней случится что-то ужасное? По крайней мере, она имеет право знать о проклятье!

– И ты собираешься ей о нём рассказать? – Сун усмехнулся. – Мэй, ты даже из Чайна-тауна выходить боишься! Неужели ты осмелишься отыскать богатую леди, которую никогда в жизни не встречала, и потребовать у неё бесценный бриллиант? Тебе духу не хватит.

– Я думала, ты мне поможешь… – тихо сказала Мэй.

– И что это изменит? Она нас даже слушать не станет. Ты взгляни на неё! Она рассмеётся нам в лицо!

– Не обязательно, – возразила Мэй. – Надо хотя бы попробовать! Разве мы не должны почитать дедушку и наших предков? Дедушка говорил, что защищать бриллиант – наш долг, наша судьба! Это важно… – пробормотала она и смахнула слёзы.

– Как же ты не понимаешь, что сейчас это ни капельки не важно! – не выдержал Сун. – Если мама с папой не найдут денег на взятку подручным Барона, нам конец. Мы все в одной лодке. Не слышала, что случилось с сыном миссис By? Ему сломали руку в трёх местах. Скорее всего, работать он уже никогда не сможет. Вот что сейчас действительно важно.

– Но бриллиант приносит нашей семье удачу, – дрожащим, но уверенным голосом ответила Мэй. – Он должен нас защищать. Дедушка всегда так говорил. Вдруг он защитит нас от подручных Барона?

– Пора бы тебе уже вырасти, Мэй, – отрезал Сун. – И перестать верить в сказки. Дедушки больше нет. Пришло время снять розовые очки.

Брат скомкал газетный листок и бросил в огонь прежде, чем Мэй успела его остановить, тем самым положив конец разговору и обратив последние воспоминания о дедушкиной легенде в прах.

 

Глава восьмая

– Ты уверена, что идея хорошая? – в сотый раз спрашивала Софи.

Лил ослепительно улыбнулась своему отражению и поправила шляпку.

– Разумеется! Это же весело, прямо как спектакль, а я, в конце концов, актриса! Мне всего лишь надо сыграть роль прелестной дебютантки.

Подруги заняли опустевшую гримёрку манекенщиц в «Синклере» – модный показ уже закончился, и все Девочки Капитана разошлись по домам. Все, кроме Лил. Она осталась переодеться к другому представлению – игре в дебютантку на чаепитии у мисс Уайтли.

Софи отошла назад и посмотрела на подругу. Она и правда выглядела как очаровательная дебютантка. Месье Паскаль, парикмахер «Синклера», аккуратно уложил ей волосы для модного показа, и теперь они лежали на плечах блестящими густыми кудрями. А безупречное белое кружевное платье, которое они позаимствовали с вешалки в гримёрной (и это смутило Софи), очень ей шло. Лил сказала, что пропажи наряда никто не заметит.

– Слушай, у них тут сотни платьев! Клянусь тебе, его не хватятся. Тем более, мы скоро вернём его на место! – уверила она Софи.

Картину дополнили элегантная шляпка с цветами и белые перчатки. Теперь любой принял бы Лил за юную дебютантку. Вот только Софи переживала, что жизнерадостный характер подруги выдаст в ней девушку не из высшего общества. Она очень расстроилась, когда узнала о закрытии спектакля в театре «Фортуна», и со всей присущей ей энергией взялась за новое дело. Теперь Лил кружила по гримёрной, дрожа от нетерпения.

– Пожалуйста, постарайся смешаться с толпой, – попросила Софи. – Не привлекай лишнего внимания. Будь… неприметной.

– Не переживай, бунт на чаепитии я устраивать не собираюсь, – ответила Лил. – Не забывай, что на модных показах я успела повстречать сотни дебютанток и прекрасно представляю, как они себя ведут! Обещаю быть такой же чопорной и жеманной!

Она остановилась перед зеркалом и изобразила сдержанную улыбку.

– Главное, узнай как можно больше о тех, кто мог украсть брошь на приёме в саду лорда Бьюкасла. Даже если они не виновны, они могли заметить что-нибудь подозрительное, – продолжала Софи.

– Обязательно! – бодро воскликнула Лил. – Иначе зачем я туда иду? Детектив, замаскированный под дебютантку! Разве не здорово?

* * *

Однако у крыльца городского особняка мисс Уайтли Лил вынуждена была признаться себе, что всё-таки слегка волнуется. Дом словно намеренно построили так, чтобы запугивать гостей: он возвышался над Белгрейв-сквер, одной из самых роскошных лондонских площадей, будто громадный свадебный торт, белый и безупречный. По мере того как Лил приближалась к нему, он казался всё выше и выше. И сейчас, у самого крыльца, угрожающе нависал над ней.

Лил поправила шляпку, шагнула к чёрной парадной двери, похожей на запретный вход, и позвонила в колокольчик. Не прошло и минуты, как к ней вышла опрятная горничная.

– Да-а-а? – важно протянула она.

– Д… добрый день, – поздоровалась Лил, внезапно осознав, что понятия не имеет, как дебютантки обращаются к служанкам. – Я мисс Роуз. Я пришла на чаепитие к мисс Уайтли.

Горничная кивнула.

– Прошу, мисс, проходите, – ответила она, придерживая дверь, и заглянула за плечо гостье, будто ещё кого-то ждала. Лил проследила за её взглядом, но на пороге, разумеется, больше никого не было.

– Ваша компаньонка не пришла с вами, мисс? – удивилась горничная.

– Моя… компаньонка? – сконфуженно повторила Лил. Ну конечно, дебютанток никуда не пускают в одиночестве! На модные показы в «Синклер» они приходили с матерями, тётушками или замужними старшими сёстрами, в крайнем случае – камеристками, а Лил заявилась к мисс Уайтли совершенно одна. Она густо покраснела.

– О… К сожалению, ей нездоровится, и мне пришлось идти одной. Очень жаль, что она не смогла меня сопроводить, – поспешно ответила Лил, застенчиво улыбаясь.

– Мне очень жаль, мисс.

Лил приободрилась и продолжила:

– Да, это ужасно. Слегла со свинкой, бедняжка. Так неожиданно!

– Свинкой, мисс? – встревожилась горничная.

Лил с опозданием вспомнила, что свинка – очень заразная болезнь.

– Может, и не свинкой. Я точно не знаю. Я гостила у бабушки и поэтому ни капли не заразная. Можно мне войти?

Она одарила растерянную горничную обворожительной улыбкой и неспешно зашла в великолепный коридор. На потолке висела громадная люстра, а стены украшали картины в изысканных позолоченных рамах. Горничная, всё ещё недоумевающая после странного разговора, провела Лил в гостиную, где проходило чаепитие мисс Уайтли.

Лил перешагнула через порог просторной, залитой солнечным светом комнаты. В одном углу собралось около двадцати девушек примерно её возраста в скромных бледных нарядах и жемчугах. В другом стояли дамы в парчовых платьях ярких, насыщенных цветов и дорогих украшениях. Однако, несмотря на различия в одежде, дебютантки и компаньонки вели себя абсолютно одинаково: вежливо беседовали, собравшись в кружок, или сидели на диване, попивая чай из чашек с золотым ободком.

Стоило Лил зайти в комнату, как гостьи зашептались и стали с любопытством на неё поглядывать. Лил неожиданно осознала: некоторые девушки и их мамы видели её на модных показах в «Синклере» и, возможно, не раз. Ей стало немного стыдно, но она уже не могла пойти на попятную. Мисс Уайтли стояла в компании юных леди и смотрела прямо на неё.

Было видно: она не очень-то ей рада и с заметным сомнением согласилась на план тайного проникновения в высшее общество. Лил подозревала, что юной леди не особенно хочется принимать у себя жалкую работницу универмага и поить её чаем, – неважно, похожа она на дебютантку или нет. «Ладно, придётся ей подавить свою гордость, если она хочет вернуть Лунного мотылька», – подумала Лил и уверенно зашагала к Веронике. По пути она взглянула на длинный стол, устланный снежно-белой скатертью и сервированный серебряными блюдами с пирожными и закусками, и мысли о мисс Уайтли и украденной броши отошли на задний план. Перед Лил предстали красивые птифуры, роскошные тарталетки с земляникой, нежные печенья «макарон» пастельных цветов и аккуратные треугольные сэндвичи. Ужасно захотелось есть. К счастью, она вовремя вспомнила о том, как подобает себя вести воспитанной дебютантке, и отвела взгляд от щедрого угощения, надеясь, что никто не услышал урчания у неё в животе.

– Добрый день, мисс Уайтли, – вежливо произнесла Лил, подойдя к хозяйке. Софи бы ей гордилась! Она ведёт себя достойнее некуда.

Мисс Уайтли, очевидно, была напрочь лишена актёрского дарования. Ей было явно неуютно, но всё же она подыграла Лил.

– Зови меня просто «Вероника», – натянуто произнесла она, поджав губы. – Я рада, что ты пришла, – добавила юная леди, хотя тон её говорил об обратном. Затем она обратилась к девушкам, которые стояли рядом с ней. – Филлис, Мэри, позвольте представить вам мисс Роуз. Мисс Роуз, это мои подруги – мисс Вудхаус и мисс Честерфилд.

Дебютантки с любопытством посмотрели на Лил, которая тут же улыбнулась и присела в реверансе. Филлис была пухлой девушкой с благодушным, круглым лицом и розовыми щёчками. Мэри – миниатюрной и весёлой. Наряд её ничем не выделялся среди других, но было в ней нечто особенное – то ли каштановые кудри, с которыми не могли справиться заколки и невидимки, то ли веснушки на носу, то ли задорный блеск в глазах.

Мисс Уайтли сделала вид, что ей надо поговорить с другими гостями, и отошла в сторону.

– Так ты подруга Вероники? – тут же спросила Мэри.

– О, вовсе нет, всего лишь знакомая, – отмахнулась Лил. – Было очень мило с её стороны меня пригласить.

– Ты тоже впервые вышла в общество? – поинтересовалась Филлис.

– Да, – с улыбкой ответила Лил.

– Не помню, чтобы я встречала тебя на балах, – с любопытством заметила Мэри.

Лил тихонько хихикнула.

– Наверное, ты просто меня не заметила.

Блаженная улыбка давалась всё сложнее. Мэри сверлила её взглядом, и как бы Лил ни изображала невинность и безмятежность, она всё равно испытала огромное облегчение, когда к ним подошла горничная и предложила угоститься пирожным. Лил сразу согласилась, радуясь возможности увильнуть от неудобного разговора. К тому же она умирала от голода. Шоколадный эклер был божественным на вкус. Лил даже не сразу заметила, что её собеседницы ничего себе не взяли.

– Вам не хочется? – с удивлением спросила она, не прожевав до конца эклер.

Филлис с завистью посмотрела на неё и ответила:

– Всё выглядит таким вкусным… Это десерты из patisserie «Синклера». Пальчики оближешь!

– Позвать горничную? – предложила Лил и огляделась по сторонам.

– Нет-нет! – поспешно воскликнула Филлис. – То есть… Я не могу. Мама рассердится.

– Почему? – спросила Лил, слизывая крем с пальцев. Она опять забыла о том, что надо вести себя, как подобает достойной юной леди.

– Я уже съела три сэндвича с огурцом. И макарон, – мрачно объяснила Филлис.

– Да это же всего ничего! – возмутилась Лил. – Там сэндвичи величиной с марку.

– Да, но мама говорит, что у юной леди должен быть скромный аппетит, а это точно не про меня, – со вздохом ответила Филлис и повернулась к Мэри. – Когда мы обедали вместе с семьёй Уайтли в эту среду, Вероника почти ничего не съела. Бабушка сказала, что мне следует у неё поучиться, если я хочу привлечь внимание знатного джентльмена.

Мэри закатила глаза.

– Ну конечно! Раз уж она очаровала лорда Бьюкасла, мы все должны ей подражать!

Лил хотела расспросить девушек про этого самого лорда и перевести разговор на приём в саду, как Мэри с любопытством взглянула на неё и спросила:

– А твоя мама к тебе не придирается?

– Бабушка заставила меня прочитать целую главу про обеды из книги по этикету леди Дианы Девер, когда мы вернулись домой, – горестно добавила Филлис.

Мэри усмехнулась и прочла по памяти:

– «Юная леди должна обладать скромным аппетитом. В обжорстве нет ничего женственного, и дебютантке не пристало есть сверх меры».

– Кошмар! – воскликнула Лил.

– Я так понимаю, ты не читала книгу леди Дианы Девер? – спросила Мэри, вскинув брови.

Лил решила, что притворяться тут нет смысла.

– Боюсь, что нет, но звучит очень нудно! Знаешь, Филлис… Ты же не против, если я буду звать тебя Филлис? Так вот, если ты боишься, что мама застанет тебя за поеданием этих чудесных десертов, почему бы нам не спрятаться вон за той ширмой? Там нас никто не заметит, а на столе стоит целая тарелка эклеров, которые грех не съесть!

Девушки проследили за её взглядом.

– Знаешь, – неторопливо произнесла Мэри. – Идея довольно неплохая.

– Правда? – ахнула Филлис, округлив глаза.

– Да, – ответила Мэри. – Пойдём быстрее, пока леди Элис на нас не смотрит!

Пока они спешили к ширме, Мэри шепнула Лил на ухо: «Не знаю, что ты задумала, мисс Роуз, но ты мне, пожалуй, нравишься».

Через два часа чаепитие мисс Уайтли подошло к концу. Леди расходились по домам, чтобы нарядиться к ужину и подготовиться к очередному балу, приёму или концерту. Вероника невольно обрадовалась тому, что всё позади. Она страшно нервничала из-за Лил. Надо отдать ей должное: выглядела она как настоящая дебютантка, но всё же это был обман. В любую минуту она могла наговорить лишнего: задать чересчур много глупых вопросов, проболтаться о потерянной броши, сказать что-нибудь обидное Изабель.

Вероника места себе не находила. Весь день она расстраивалась из-за того, что не может вдоволь насладиться своим новым платьем для чайных приёмов, и комплименты в адрес роскошного букета роз, который прислал с утра лорд Бьюкасл, не приносили ей радости. Мало того, Веронику ещё и угораздило ввязаться в невыносимо долгий разговор с чьей-то незамужней тётушкой, которая полагала, будто ей интересно часами обсуждать благотворительную ярмарку в её церкви. Отделавшись от занудной старой девы, она огляделась в поисках Синтии, Доры или Эмили – даже Филлис её бы сейчас устроила, – но они все куда-то исчезли.

Наконец, дважды оглядев комнату, Вероника заметила подружек в углу, за узорной ширмой, окружённых блюдами, на которых остались одни лишь крошки. Там собрались не только Синтия, Дора и Филлис, но даже Мэри и Луиза, а в центре кружка стояла мисс Роуз и рассказывала какую-то невероятно занимательную историю. Все дебютантки внимательно её слушали.

– А потом мисс Пинкер сказала: «Вот почему вас нельзя брать в первую команду по лакроссу, мисс Роуз!»

Дебютантки залились смехом. Вероника не верила своим глазам. Раньше они всегда вели себя сдержанно. Неужели Лил их так развеселила?

– Вы не видели Эмили? – требовательно спросила она, заметив, что в тесном кружке не хватает только мисс Монтегью.

– О, Вероника! Неужели ты не слышала? – взглянула на неё с недоумением Дора.

– О чём?

– Все только об этом и говорят, – хихикнула Синтия.

– О чём же?

– Она сбежала!

– Как так – сбежала? – не выдержала Вероника.

– Вот так, – сказала Дора. – Расскажи ей, Филлис.

– Вчера в соседнем доме стоял ужасный шум, – сообщила та заговорщическим шёпотом. – А сегодня утром мисс Монтегью зашла к маме в гости и сказала, что Эмили пропала. Она убежала в среду ночью с одним из лакеев! Они тайно обручились. Ты можешь в это поверить?

Вероника раскрыла рот от удивления.

– Что… Эмили?! – воскликнула она.

– Возмутительно, правда? – добавила Синтия, явно наслаждаясь сочной сплетней. – Наверное, её родным сейчас нелегко.

– Конечно, мама Эмили очень расстроена, но как по мне, это так романтично! – возразила Филлис. – Должно быть, он красив как греческий бог, и они полюбили друг друга и сбежали, чтобы быть вместе! Я думала, такое возможно только в романах!

Вероника не верила своим ушам. Так вот почему Эмили выглядела рассеянной на обеде в среду: неужели планировала побег? Как глупо с её стороны выйти замуж за нищего лакея всего через несколько недель после начала сезона. Вероника всегда недолюбливала Эмили, но всё же считала её разумной и рассудительной девушкой.

Она хмыкнула.

– Какой позор!

– От Эмили я такого не ожидала, – заметила Мэри, так энергично качая головой, что её кудряшки легонько подпрыгивали.

– Это скандал! – воскликнула Дора.

Все взгляды устремились на Лил – девушки ожидали, что и она выскажет своё мнение по поводу свежих сплетён, но та потихоньку доедала оставшиеся пирожные и не особенно вслушивалась в разговор.

– О… М-м… Да, возмутительно и недостойно, – поспешно пробормотала она, прожёвывая меренгу. Вероника смотрела на неё, широко распахнув глаза. Когда это мисс Роуз успела оказаться в центре внимания?

– Сегодня на балу у миссис Бальфур все только и будут говорить, что об её побеге, – с довольным видом произнесла Синтия.

– О, Лилиан, ты же туда придёшь? – с надеждой спросила Мэри. – С тобой нам будет намного веселее!

Лил проглотила остатки меренги и покосилась на хмурую Веронику.

– Ну… На самом деле вряд ли, извините, – поспешно ответила она. – Вы же помните, что у моей компаньонки свинка? Я не могу без неё пойти…

– Да, бедняжка. Пожалуй, тебе уже пора? Надо её проведать – вдруг ей уже лучше? – холодным тоном произнесла Вероника.

Лил поставила чашку с чаем на столик и широко улыбнулась.

– Да, ты совершенно права. Приятно было с вами познакомиться! – обратилась она к остальным дебютанткам. – Желаю хорошо провести вечер.

Но не успела Лил со всеми попрощаться, как Вероника утащила её из комнаты и вывела в коридор.

– Что ты вытворяешь? – прошипела она. – Ты собиралась расспрашивать моих подруг об украденной броши, а не сплетничать и… и… заводить друзей!

– Но я их расспрашивала! – возразила Лил, вскинув брови от удивления. – Я…

Договорить она не успела. Мисс Уайтли выставила Лил за порог и захлопнула чёрную входную дверь прямо перед её носом.

 

Глава девятая

Мэй на цыпочках поднялась на чердак. Она шла босиком, тихонько, как мышка. Давно наступила ночь, и ей полагалось лежать в кровати. Мама с папой уже погасили свечи, Шэнь и Цзянь видели десятый сон, Сун ворочался и бормотал во сне, а Мэй никак не могла даже задремать. Несколько часов она лежала на спине, разглядывая паутину трещин на потолке, и мысли её кружились подобно мотыльку, очарованному пламенем свечи. Наконец она сдалась, встала с постели и отправилась в комнату дяди Хуаня.

В последнее время это место превратилось в её тайное укрытие. Мэй сама не знала, чем её привлекала комната. Возможно, дело в том, что там не так пусто и печально, как в дедушкиной, или в том, что в детстве они с Суном часто там играли. Она поставила огарок свечи на прикроватный столик. Жёлтый огонёк дрогнул и прогнал тени из углов.

Дядя Хуань, как настоящий моряк, не любил беспорядок и всегда убирал комнату перед отплытием. На голом матрасе покоились заботливо сложенные одеяла, у ножек кровати стояла аккуратная стопка книг, на гвозде у двери висели шарф и кепка, и всё сверкало чистотой. Мэй подтащила деревянный табурет и забралась на него. Она отодвинула засов на окне в крыше, открыла его и вдохнула дымный ночной воздух.

В детстве они с Суном восхищались видом с чердака. Отсюда Чайна-таун представал совсем иным: хаотичным пейзажем из серых крыш, высоких труб, клочков неба и разлетающихся в нём воробьёв. Порой они с братом вылезали в окно и осторожно карабкались по крыше, становясь смелее с каждым разом и забираясь всё выше в этом непривычном, новом для них мире. Потом мама узнала об этом и строго-настрого запретила детям гулять по крыше. Она даже пригрозила забить окно гвоздями, если они ещё хоть раз из него выберутся.

Мэй никогда прежде не приходила сюда ночью. На улице было темно, хоть глаз выколи, и Чайна-таун освещали лишь рассыпанные по небу звёзды и бледная луна, круглая, как серебряный шиллинг. Её холодный свет падал на черепицу и слуховые окна, и они мерцали в темноте, подобно белым жемчужинам.

Мэй вспомнился дедушкин рассказ о том, что священный бриллиант их далёкому предку подарила Лунная девушка. В ночь, подобную этой, легко принять луну за человека – точнее, за огромный сияющий глаз, наблюдающий за миром людей. Мэй посмотрела на спокойное небо и сделала глубокий вдох, стараясь упорядочить свои спутанные мысли.

После разговора с Суном она чувствовала себя несчастной. В голове звучал его осуждающий голос: «Не смеши меня. Тебе духу не хватит. Пора бы тебе уже вырасти, Мэй». Из-за его слов она не осмелилась сказать о бриллианте маме или папе, тем более что доказательства – вырезки из газеты – у неё теперь не было. К тому же Сун был прав: родителям сейчас не до этого. Поговаривали, что Барон подмял под себя таверну «Семь звёзд». Мистер и миссис Пёрке остались там работать, но всем заправляли люди Барона. Он медленно, но верно завладевал Чайна-тауном. Прохожие на улицах выглядели напуганными. Соседи всё ещё собирались на совет на кухне семьи Лим, но союзников у них становилось меньше, а те, кто оставался, нервничали и дрожали от страха.

Магазинчик снова выглядел как прежде, но на папином лице всё ещё читалась тревога, и большую часть времени он сидел над бухгалтерскими книгами, нахмурив брови. Они с мамой шептались о счетах и деньгах, отчего Мэй становилось тошно. Недавно к ним зашла миссис By: она безудержно рыдала, прикрыв лицо передником, а мама пыталась её успокоить. В доме царила напряжённая атмосфера. Никто не валял дурака, не шутил и не смеялся, и даже близняшки Шэнь и Цзянь ходили как в воду опущенные.

Когда их весёлый дом погрузился в тревожную тишину, Мэй осознала, что осталась наедине с мыслями. Она думала о своём, подметая пыль в магазинчике, наполняя стеклянные банки чаем и карамелью и расставляя консервы по полкам. Она предавалась размышлениям и когда кормила Тибби и попугая, и когда лежала ночью в постели не смыкая глаз. Мэй больше не утопала в мечтах, не рассказывала про себя дедушкины легенды и сказки. Она прокручивала в голове слова Суна, и невольно ловила себя на мысли, что её брат, вероятно, всё-таки не прав.

Разумеется, бриллиант мог оказаться не тем, который она искала. И даже если это он, вернуть его не так просто. Найти юную леди и поговорить с ней не то что сложно, а, пожалуй, невозможно. Однако призрак Лунного бриллианта непрерывно витал перед Мэй, и она не сомневалась: он сможет защитить их семью.

Может, ей стать вором, проникнуть в чужой дом под покровом ночи и выкрасть бриллиант из шкатулки с остальными украшениями? Кража была бы вполне оправданная, в конце концов, камень раньше принадлежал её семье. Однако идея всё же глупая. Наверное, Мэй и правда перечитала детективных рассказов. Она понимала: воровать плохо, даже если это последнее, что тебе остаётся делать. В раннем детстве, когда они с Суном тянулись к банкам конфет в магазине, мама била их по рукам, приговаривая, что так делать нельзя. Да и какой из неё вор? Её шаги за милю слышны – брат всегда об этом говорил.

Но сейчас при виде крыш, залитых лунным светом, Мэй охватило внезапное желание действовать. Она вспомнила о том, как мама призывала соседей стоять за себя; о папином хмуром, уставшем лице; о рыдающей миссис By; о том, как подручные Барона прибирают к рукам то, что им не принадлежит, подобно Вайго Рену, который похитил Лунный бриллиант много лет назад.

Интересно, как бы они запели, если бы Мэй самостоятельно, без чьей-либо помощи, вернула камень?

Она решила, что первым делом надо найти юную леди и рассказать ей об истории бриллианта и проклятии, лежащем на нём. Мэй таскала у папы все свежие газеты после того, как он их пролистывал, и искала в разделе светской хроники упоминания о мисс Уайтли. Наверное, лучше всего будет написать ей письмо. Ведь в этом нет ничего предосудительного.

Да, Сун считает её застенчивой трусишкой, но на самом деле это не так. Пускай она не смелее брата, но тоже по-своему храбрая. Разве Мэй не потомок благородного воина, который восстановил справедливость? Ведь сейчас она собирается сделать то же самое. У неё появился шанс доказать, что она тоже смелая, сильная духом и уверенная в себе.

Без риска нет победы.

Однажды, когда они играли на детской площадке, и Мэй не решалась принять участие в новой игре, Сун, пытаясь приободрить сестру, сказал: «Ты ничего не добьёшься, если не попробуешь».

Повторяя про себя эти слова, Мэй вгляделась в ночь. Казалось, даже луна тихо напевает ей: «Без риска нет победы».

 

Глава десятая

– Ну, в одном я точно уверена, – говорила Лил, с энтузиазмом набрасываясь на кусок мясного пирога. – Мэри и Филлис до мисс Уайтли нет дела.

Софи с Лил обедали в столовой «Синклера». Большинство окружающих их официанток, продавщиц, швейцаров и посыльных обсуждали предстоящий летний праздник. Он был назначен на завтра. До девочек долетали обрывки разговоров о состязании по гребле, о шляпках, подходящих для этого события, о возможном соревновании по теннису на траве. Только вот им до этого не было дела. Они говорили о том, что произошло на чаепитии у мисс Уайтли.

Софи обдумывала сказанное, намазывая хлеб маслом.

– Так ты нашла подтверждение её теории о том, что брошь украли из желания напакостить или из зависти? Чтобы испортить отношения лорда Бьюкасла и Вероники и расстроить помолвку?

Лил наморщила нос.

– Пожалуй, есть такая вероятность, – медленно произнесла она. – Хотя на самом деле остальных дебютанток не сильно расстраивает расположение этого лорда к Веронике. Может, он и завидный жених, но не похоже, чтобы Мэри с Филлис ревновали. Им совершенно наплевать, сделает он предложение или нет. Их больше возмущают перемены в поведении самой Вероники. К тому же они предпочитали обсуждать наряды и причёски, а не этого старого лорда. Конечно, нет ничего плохого в разговоре о нарядах, – рассудила Лил. – Я сама обожаю красивые платья. Но они больше ни о чём не говорили – ну, разве что о недавнем скандале…

– Каком?

– Одна из дебютанток сбежала из дома, чтобы тайно обручиться с лакеем, который работал у её семьи. Кстати, она есть у нас в списке – Эмили Монтегью. Судя по всему, голубки исчезли в среду, ничего с собой не захватив, и с тех пор их никто не видел. Вероятно, они уехали за границу.

– Неплохая зацепка, – заметила Софи.

– Разве?

– Сама подумай: на побег нужны деньги!

– О, ну конечно! Так ты думаешь, что мисс Монтегью могла украсть брошь? – Тёмные глаза Лил загорелись азартом. – Отличная мысль!

– Ну, это всего лишь предположение, – скромно ответила Софи. – Хорошо бы ещё поговорить с дворецким и горничной и посмотреть, что они скажут.

– А это на порядок сложнее, – сказала Лил. – Боже, ты только подумай, насколько мистеру Макдермотту приходится легче, чем нам! Он бы подошёл к двери на кухню, постучал, сказал бы, что он частный детектив и хочет допросить прислугу. А нас никто не станет воспринимать всерьёз.

– И Веронике такая выходка вряд ли понравится, – смеясь, произнесла Софи. – Она же не хочет, чтобы лорд Бьюкасл – да и остальные её знакомые – узнали о таинственном исчезновении мотылька. – Она ненадолго задумалась и добавила: – Знаешь, а мы ведь можем постучать в дверь кухни.

Лил просияла.

– Хочешь, чтобы я притворилась горничной?

– Нет, глупенькая! – хихикнула Софи. – Вряд ли у тебя получится! Есть более простой способ. Сама подумай: кто может, не вызывая подозрений, постучать в дверь кухни и поговорить с прислугой? Как насчёт… посыльного?

Лил сразу поняла, к чему ведёт Софи, и после обеда они вдвоём пошли искать Билли. Он доставлял письмо в отдел игрушек – там они на него и наткнулись. Он с любопытством выслушал отчёт о чаепитии и сделал несколько записей у себя в блокноте, энергично кивая. Зато возвращаться к роли посыльного, даже ради разгадки преступления, у него не было особого желания.

– Вы же знаете, я теперь работаю напрямую на мистера Синклера, – напыщенно заявил Билли, проходя мимо великолепной витрины с кукольными домиками и железной дорогой, где меж лесов и полей проносился блестящий поезд. – Не могу же я сам доставлять посылки, когда мне вздумается! Мисс Этвуд это не понравится.

– Подумаешь… – пробормотала Лил.

– Можешь хотя бы узнать, нет ли посылок для лорда Бьюкасла, которые надо доставить завтра или послезавтра? – попросила Софи.

– Да, тогда Джо поедет вместо тебя, – вставила Лил. – Он-то найдёт время нам помочь, – сухо добавила она.

Билли не обратил внимания на её колкость.

– Пожалуй, про посылки я узнаю. А теперь мне пора. Очень много всего надо успеть сделать к завтрашнему празднику.

Он с важным видом направился к лифтам, а девочки переглянулись и залились смехом.

 

Глава одиннадцатая

Наступил день первого летнего праздника в «Синклере». Все гадали, выдастся ли он погожим? Миссис Мильтон справедливо заявляла, что хорошая погода не может держаться вечность, а по прогнозам мистера Уайта из книжного отдела ожидалась гроза, так что все вздохнули с облегчением, когда увидели ясное, безоблачное небо.

До Путни доехали без происшествий, предвкушая отдых у реки. Джо держался своих приятелей из конюшни, Тича и Пэдди, и с удовольствием наблюдал за остальными. Продавщицы выглядели ничуть не хуже знатных леди, которых обычно обслуживали, – они нарядились в лучшие платья, захватили изящные зонтики, перчатки и шляпки с цветами. Продавцы от них не отставали: они были в идеально выглаженных белых фланелевых рубашках и пиджаках. Меньше всего на себя походили посыльные и швейцары, одетые в повседневную одежду вместо привычной униформы.

Берег реки тоже был украшен к празднику. В полосатом шатре, обшитом яркими разноцветными флажками, подавали холодный лимонад и свежую землянику. На лужайке Минни, Дот и Эдит из отдела шляпок играли в крокет вместе с Джимом и другими парнями из отдела спортивных товаров. Дядя Билли, Сид Паркер, одетый безупречнее некуда, прогуливался вдоль реки с мистером Бэттерэджем, время от времени останавливаясь, чтобы посмеяться над остроумной шуткой управляющего или похлопать по плечу проходящего мимо юного посыльного. Услужливый месье Паскаль нёс стакан лимонада Клодин, ответственной за оформление витрин, а она полулежала на полосатом шезлонге под зонтиком и с подозрением щурилась на яркое солнце. Самого мистера Синклера нигде не было видно, но Джо это мало волновало. При нём все ходили бы по струнке, а без него держались расслабленно и наслаждались отдыхом.

«Здорово работать в универмаге, где так хорошо относятся к персоналу», – думал Джо, смакуя землянику со сливками. Год назад он даже не знал, какова она на вкус! Его не покидало ощущение, что он вошёл в некую волшебную дверь и оставил тёмный мир прошлого за ней. Джо улыбнулся своим философским мыслям. Он скорее ожидал бы такого от Билли, но уж точно не от себя самого.

Билли тем временем беседовал с Лил и Софи на другом конце лужайки, и вид у него был довольно серьёзный. Наверное, они обсуждали новости по делу о краже той броши. Бежать к ним сейчас не было смысла. Они сами потом обо всём ему расскажут. Лучше постоять на солнышке и подумать, как бы набраться храбрости пригласить Лил на танец ближе к вечеру.

Вскоре Сид Паркер вышел на лужайку, сбросив пиджак и закатав рукава рубашки, и объявил о состязании по гребле.

– Ну что, господа, скоро начинаем! Покажем парням из отдела спортивных товаров, где раки зимуют!

* * *

Софи, Лил и Билли, увлечённые разговором, не сразу заметили, что состязание вот-вот начнётся.

– Я проверил, нет ли посылок для лорда Бьюкасла, как вы просили. Нет ни одной. Ничего не поделаешь, – сказал Билли.

– Не страшно, – вставила Лил и повернулась к Софи. – Зачем нам настоящая посылка? Доставим лорду Бьюкаслу какую-нибудь вещицу по ошибке! Заодно удастся поговорить немного с дворецким.

Билли это предложение возмутило, и он обрушил на девочек длинную тираду о том, как важно отстаивать репутацию универмага, заработанную честным трудом, ссылаясь при этом на слова мисс Этвуд, и добавил от себя, что к посылкам полагается относиться бережно, и перепутать их – сущий позор. К счастью, вскоре его подозвал к себе дядя Сид.

– О, состязание начинается, – обрадовалась Лил. – Беги скорее!

Билли широко улыбнулся.

– Пожелайте нам удачи! – крикнул он и убежал, не дожидаясь ответа.

– Не пойму, чего он так зазнался? – вздохнула Лили. – Я думала, Билли мечтает стать детективом! Бьюсь об заклад, Монтгомери Бакстер не постеснялся бы нарушить дурацкие правила универмага.

– Просто у него новая работа, и ему хочется показать себя с лучшей стороны, – с улыбкой объяснила Софи. – Скоро он успокоится.

Они не спеша последовали за Билли. Гребцы уже сели в лодки у деревянной пристани. Мистер Бэттерэдж, разгорячённый и полный энтузиазма, руководил процессом, а те, кто не участвовал в состязании, собирались у берега, чтобы понаблюдать. От реки веяло прохладой, по поверхности воды пробегал лёгкий ветерок. Мимо проплыло величественное семейство лебедей. Софи не желала думать ни о мисс Уайтли, ни о Лунном мотыльке: сейчас ей даже не хотелось быть детективом. Она бы предпочла обо всём этом забыть и беспечно наслаждаться отдыхом.

Лодки уже выстроились у старта. С того места, где стояла Софи, была видна лодка дяди Сида. Она с трудом смогла различить среди гребцов Джо и едва видела светлый затылок Билли. Лил бодро махала носовым платком.

– Удачи! – кричала она, хотя друзья вряд ли могли её расслышать за громом музыки, шумом аплодисментов и свистом.

– Смотрите! Поплыли! – взвизгнула Минни.

Лодки тронулись по сигналу мистера Бэттерэджа, и дядя Сид сразу вырвался вперёд под одобрительный рёв толпы, но через несколько секунд его догнал Джим из отдела спортивных товаров.

– Вперёд! Гребите! Не сдавайтесь! – вопила Лил, прыгая с одной ноги на другую и дрожа от возбуждения, хоть и говорила до этого, что стоять в стороне и наблюдать за гонкой – скука смертная.

– Поднажми, Джим! – кричал один из зрителей.

– Покажи им, Сид! – голосил другой.

Соперники шли вровень, руки гребцов мелькали быстрее молний, и напряжение на берегу всё росло и росло.

– Ну же, Альф! Он тебя так обгонит!

– Ну и ну, что там происходит? – внезапно воскликнула Лил.

Лодка Джима уносилась вперёд, к финишу. Софи перевела взгляд на лодку дяди Сида и ахнула: она остановилась!

– В чём дело, Сид? Потерял хватку? – грубо выкрикнул кто-то позади них, но дядя Сид даже не обернулся. Он показывал пальцем на воду и что-то кричал, но его слова не долетали до берега. Билли зажал рот рукой. Крутить вёсла двоим гребцам явно что-то мешало. Софи прищурилась. Ещё одна команда остановилась у лодки дяди Сида. Зрители затихли в растерянности и начали перешёптываться, наблюдая за тем, как гребцы вытаскивают что-то из воды.

– Боже мой! – ахнула Лил. – Это… труп!

Софи ничего не сказала: она потеряла дар речи. Гребцы уже затащили тело в лодку, и с берега было отлично видно, что это девушка в белом платье с длинными тёмными волосами. Сид склонился над ней, чтобы проверить пульс, но даже с берега Софи было ясно, что бедняжка мертва.

Первая лодка пересекла финишную прямую, но никто не аплодировал, не ликовал. По толпе пробежал шёпот, охи и ахи. Сид махнул своей команде рукой, и гребцы повернули к пристани, украшенной разноцветными флажками – туда, где стояли Софи и Лил.

Они выбрались на берег, бледные и молчаливые. Джо и ещё два парня вытащили труп из лодки. Толпа хлынула к пристани, одержимая ужасом и любопытством. Сид решил взять дело в свои руки.

– Эй, как тебя? Тич, правильно? Беги скорее за констеблем, да смотри не задерживайся! – гаркнул он на невысокого парнишку, подручного конюха. – А вы двое, – обратился он к Джо и Билли, – охраняйте тело. Что до остальных – глазеть тут не на что. Состязание по гребле закончилось. Идите к шатру и выпейте горячего чаю. Где, черт возьми, Бэттерэдж?

Дядя Сид помчался искать управляющего, а Джо и Билли остались, неловко переминаясь с ноги на ногу. Остальные работники, с любопытством поглядывая на труп, начали отходить к шатру, не желая сердить мистера Паркера.

Они ещё не пришли в себя после потрясения и еле слышно перешёптывались:

– Ничего себе!

– Это трагедия!

– Бедняжка!

– И совсем юная!

– Что же с ней случилось? Неужели она сама…

Лил с Софи не сдвинулись с места.

– Кошмарно, – наконец произнесла Лил. – Просто ужас какой-то. Слушай, ты в порядке? – спросила она Билли. Тот весь позеленел, и казалось, его вот-вот вырвет.

Билли молча покачал головой, не решаясь открыть рот.

Джо тоже молчал. Он выдохся и вспотел после тяжёлой гребли, а его сердце стучало, как сумасшедшее. Он видел трупы на улицах Ист-Энда, но не ожидал обнаружить их здесь, в этом чудесном месте. Он отвёл взгляд и поёжился, всё ещё ощущая на руках вес холодного, мокрого тела. В нос бил кисловатый запах разложения, перекрывая аромат лета и земляники. Джо вытер пот со лба. Мечта об обычной, достойной жизни внезапно показалась ему недостижимой. От прошлого не убежишь.

Софи посмотрела на тело, распростёртое на траве. Девушка немногим старше её самой. Шляпки на ней не было, зато платье модное. Правда, Софи вскоре осознала, что оно не такое уж новое и дорогое, каким казалось поначалу. Кружева не раз аккуратно перешивали, на локте виднелась едва заметная заплатка, даже каблучки изящных ботинок выглядели поношенными. Кто она и как здесь очутилась? С ней произошёл несчастный случай, или причина куда более зловещая? У Софи по спине пробежали мурашки.

– Надо её прикрыть, – невольно вырвалось у неё.

Лил взяла скатерть с одного из столов на лужайке. Подруги опустились на колени и неуклюже набросили ткань на мёртвую девушку.

Софи окинула её взглядом и пришла к выводу, что зрелище по-прежнему неприятное. Белая бесформенная фигура выглядела не менее жутко, чем сам труп. Софи немного подоткнула скатерть, хотя это было довольно глупо: бедняжке от этого лучше и удобнее не станет. Но вдруг её внимание привлекло нечто другое.

– Меня сейчас стошнит… – пробормотал Билли.

Софи не было дела до него. На земле блеснул какой-то предмет, и она неожиданно для себя заметила роскошный шёлковый ридикюль, шнурок от которого был повязан вокруг запястья мёртвой девушки. Сумочка приоткрылась, и из неё выскользнуло яркое украшение. Софи наклонилась и подняла его. Холодное, размером с ладонь, оно обладало очень странной формой.

Позади издавал жуткие звуки Билли, мучаясь рвотными позывами, а Лил старалась его успокоить, но Софи даже не обернулась. Она смотрела на элегантное украшение из серебра и эмали, усыпанное миниатюрными изумрудами, сапфирами и опаловой крошкой. В середине сверкал большой камень, и даже под лучами яркого солнца он светился холодным, серебристым светом, подобно луне. Софи никогда в жизни не видела ничего столь прекрасного и причудливого.

– Мы его нашли… – прошептала она, ни к кому не обращаясь.

– Быть не может! – хрипло воскликнул Джо у неё за плечом.

Софи развернулась и, оказавшись с ним лицом к лицу, протянула Джо красивую брошь.

– Смотри! – произнесла она дрожащим голосом. – Это Лунный мотылёк!