Я представления не имел, какие комнаты были свободны в этом доме, какие заняты, поэтому, чтобы поселить Киппера, предстояло позвонить и вызвать Попа Глоссопа. Я нажал кнопку, и он появился, улыбаясь мне заговорщицкой улыбкой, как будто он секретарь тайного общества, а я его активный член.

"О, Сордфиш", -- заметил я, как воспитанный человек, улыбнувшись ему заговорщицкой же улыбкой. -- "Это Мистер Херринг, он тоже будет у нас гостить".

Глоссоп низко поклонился, насколько ему позволял его толстый живот.

-- Добрый вечер, сэр.

-- Он поживет у нас несколько дней. Где мы его припаркуем?

-- Думаю, что это будет Красная Комната, сэр.

-- Киппер, будешь жить в Красной Комнате.

-- Прекрасно.

"Я в ней обитал в прошлом году. Там такие высокие потолки, будто сидишь на дне колодца, и она тянет скорее на трехстворчатый шкаф, чем на комнату, но в общем-то сойдет", -- заметил я, вспомнив по этому поводу комментарий Дживза.

-- Сордфиш, проводите, пожалуйста, Мистера Херринга в его комнату.

-- Хорошо, сэр.

-- А когда вы его разместите, мне нужно будет перекинуться с вами парой слов в буфетной, -- сказал я, снова выдав заговорщицкую улыбку.

-- Конечно, сэр, -- ответил он, вернув мне улыбку обратно.

Определенно вечер заговорщицких улыбок!

Мне не долго пришлось поджидать Глоссопа в буфетной, сразу же, как он переступил порог, я похвалил его профессионализм и что особенно впечатляющи были "Хорошо, сэр", "Конечно, сэр", и все это с низким поклоном. Я заметил, что даже сам Дживз делает это хуже, на что Глоссоп скромно ответил, что научился всему этому у собственного дворецкого.

-- Да, кстати, -- поинтересовался я, -- как вы придумали имя Сордфиш?

Глоссоп довольно улыбнулся.

-- Мне подсказала Мисс Уикам.

-- Так я и думал.

-- Она сказала, что всегда мечтала повстречать дворецкого с такой фамилией. Очаровательная девушка. И очень веселая.

-- Она-то веселая, -- заметил я и горько рассмеялся. -- Давайте я расскажу вам, какие произошли еще события.

-- Я весь внимание.

-- Итак, слушайте...

После этой присказки последовал мой красочный рассказ, со всеми деталями. Время от времени Глоссоп все-о-боже-мой-кивал, а когда я закончил, он заметил, что должно быть, мне все это очень больно, на что я ответил, что словами не передать.

-- Но не кажется ли вам, что можно было придумать более убедительное объяснение, нежели то, что вы искали там мышь.

-- Например?

-- Трудно придумать что-либо так сразу.

"Но мне-то пришлось придумывать сразу", -- воскликнул я! "Не остается времени, чтобы отполировать диалоги и выстроить сюжет, если в комнату заглядывает Шерлок Холмс в юбке и это комната ее сына, а ваша задняя возвышенность торчит из-под комода."

-- Да. вы совершенно правы. Но все же странно...

-- Странно что?

-- Но мне не хотелось бы вас обидеть.

-- Валяйте. Меня уже столько раз обижали, что от вас могу потерпеть.

-- Честно говорить?

-- Конечно.

-- Видите ли, по-моему было неумно доверять столь деликатный вопрос такому молодому человеку, как вы. Хочу вам напомнить что вы говорили, когда мы обсуждали это втроем с Мисс Уикам: что это дело нужно доверить зрелому, опытному человеку, человеку светскому, а не юноше. Не молодому щенку, как вы выразились, а собаке с нюхом.

Я был изумлен. Я определенно понимал, что он этим хочет сказать.

-- Вы что, хотите сами отправиться в эту комнату на поиски?

-- Совершенно верно, мистер Вустер.

-- Боже всепородный!

-- Как вы интересно выражаетесь, я думаю, это оттого, что вы находите мое поведение эксцентричным?

-- Нет, я бы так не сказал, но вы понимаете, во что вы себя втягиваете? Вам не очень-то будет приятно встретиться там с Мамашей Крим. У нее такой взгляд... Как называются такие существа с глазами? Вспомнил, -- василиски. У нее взгляд василиска. Вы не боитесь, что на вас будут смотреть подобным образом?

-- Да, я это предвижу. Но дело в том, мистер Вустер, что это сама судьба делает мне вызов. Моя кровь просто кипит.

-- А моя стынет в жилах.

-- Вы мне не поверите, но я с большой радостью обыщу комнату мистера Крима.

-- С радостью?

-- Да. Забавно, но все это напомнило мне мои юношеские годы. Помню, в начальной школе, я пробирался в кабинет директора и крал у него печенье.

Я встрепенулся. На сердце у меня потеплело.

-- Печенье, говорите?

-- Да, у него на столе всегда стояла жестяная коробочка с печеньем.

-- Вы действительно таскали печенье, когда были школьником?

-- Да, это было много лет назад.

-- Так и я тоже! -- воскликнул я, и чуть было не добавил, -Здравствуй, брат!

Глоссоп вскинул вверх свои мохнатые брови: я видел, что и у него потеплело на душе.

-- Неужели? Надо же! А я-то думал, что один до этого додумался. Оказывается, у меня есть последователи среди подрастающего поколения. А какое у вас было печенье? У меня ассорти.

-- А с розовой и голубой глазурью было?

-- И такое было, и без.

-- А у меня еще имбирное.

-- Это тоже вкусное, но я больше любил ассорти.

-- Я тоже. Но приходилось довольствоваться тем, что выпускали в мое время. Вас когда-нибудь застукали?

-- Должен вам похвалиться, что нет.

-- А со мной было однажды поймали. Я этим местом до сих пор чувствую перемену погоды.

-- Да, плохо... Ничего, всех не поймаешь!.. Что касается моей сегодняшней вылазки, я думаю, что если случится худшее и меня схватят, с меня вряд ли уже посмеют сдернуть штаны. Так что вы можете абсолютно на меня положиться, мистер Вустер.

-- Зовите меня просто Берти.

-- Конечно, конечно.

-- А я вас Родерик, хорошо?

-- Я очень тронут.

-- Или просто Родди? Родерик слишком длинно.

-- Как вам больше нравится.

-- Так вы действительно собрались на комнатную охоту?

-- Да, я так решил. Я очень уважаю и люблю вашего дядюшку, я представляю, как он будет огорчен, когда узнает, что в его коллекции отсутствует его любимый экземпляр. Я не прощу себе, если не попытаюсь предпринять что-либо, чтобы вернуть сливочник обратно.

-- Хочу сделать вам подсказку: на шкафу можете не искать.

-- О, благодарю.

-- Если кто-то не пришел и не переложил. Во всяком случае, желаю удачи, Родди.

-- Спасибо, Берти.

Даже регулярный прием уже упомянутой желчи старого доктора Гордона не повлиял бы на меня столь благотворно, как однократный разговор с таким дворецким, как Глоссоп. Окрыленный, я выпорхнул на лужайку, чтобы забрать книжицу мамаши Крим и поставить ее обратно на книжную полку в будуаре тетушки Далии. Я не переставал восхищаться силой духа Родди. Ведь он был уже пожилой человек, считай пятьдесят, но оказывается не только маленькая собачка до старости щенок... Я пытался представить себе мальчика-Глоссопа и как он таскал печенье. Но кроме того, что у него тогда точно не было лысины, я ничего не мог дорисовать.

Я забрал книжку и отправился ней в комнату тетушки Далии: до ужина оставалось еще около двадцати минут, поэтому я решил еще немного почитать. Я остановился на том эпизоде, когда мамаша Крим уже разошлась вовсю и приступила к выжиманию слез жалости и криков ужаса из своих читателей. Но у меня хватило времени только на пару улики пару трупов, как дверь отворилась и вошел Киппер. Вид у него был ужасный.

-- Берти! Я тебя ищу по всему дому!

-- Я болтал с Сордфишем в буфетной. Что-то случилось?

-- И ты спрашиваешь!

-- Тебе не понравилась Красная Комната?

-- Красная Комната!

Я понял, что дело не в его жилищных условиях.

-- Да что еще могло случиться?

-- Могло случиться! -- вторил он.

Я понял, что это дело надо прекращать. До ужина оставалось десять минут, а мы еще не сдвинулись с места.

-- Послушай, старина, -- терпеливо заметил я. -- Знаешь, ты выясни сначала: либо ты мой друг Регинальд Херринг, либо ты эхо в швейцарских горах. Ведь ты повторяешь за мной каждое слово.

В этот самый момент появился Поп Глоссоп с коктейлями. Киппер опорожнил свой бокал и стал заметно спокойнее. Когда же дверь за Родди закрылась и Киппер снова заговорил, он это уже делал сам по себе. Он глотнул еще из одного бокала и сказал:

-- Берти, случилось самое ужасное.

У меня упало сердце. Помните ли вы, что некоторое время назад в разговоре с Бобби Уикам я сравнивал Бринкли с замками, какие описывал в своих книгах покойных Эдгар По. Если вы знакомы с его творчеством, то помните, что в таких загородных замках всегда случается что-нибудь ужасное: приезжие гости обязательно натолкнутся на чей-нибудь ходячий труп, обагренный кровью.

-- Что случилось? -- спросил я.

-- Сейчас я тебе расскажу, что случилось.

-- Расскажи, пожалуйста, -- попросил я снова.

-- Берти, -- обратился он ко мне вот уже в который раз. -- Ты же понимаешь, что когда я прочел это объявление в "Таймс", я был просто убит?

-- Да, конечно. Ничего удивительного.

-- У меня закружилась голова, и...

-- Да, ты уже говорил: и у тебя потемнело перед глазами.

"Лучше бы я вообще ослеп", -- с горечью сказал Киппер. -- "Но зрение вернулось ко мне, и вот я сидел, весь кипя от негодования. Я немного покипел, потом встал со стула, взял в руки перо и написал Бобби горькое письмо".

-- Ах, черт!

-- Я вложил в него всю свою душу.

-- О, боже!

-- Я в самых ярких выражениях обвинил ее в том, что она бросила меня ради того, чтобы выйти за более богатого человека. Я обозвал ее рыжей Далидой и сказал, что вырываю ее имя из своего сердца как мимолетный седой волос... Что еще я ей говорил, не помню: ничего хорошего.

-- Но ты ничего мне об этом не сказал в первый раз.

-- Я так обрадовался, когда узнал, что объявление в "Таймс" -- просто военная хитрость и что она меня по-прежнему любит, что я забыл про все остальное. И когда я вдруг только что про это вспомнил: это как если бы тебе съездили по лицу сырой рыбиной... Я был сражен наповал. Но я все же нашел себе силы, чтобы дойти до телефона и позвонить в Скелдингз Холл. Мне сказали, что она только что приехала.

-- Она что, неслась, как гонщица, сдобренная допингом?

-- Я не удивляюсь. Все женщины так ездят. На этот раз она доехала и радостным голосом сообщила мне, что у нее на столе лежит мое письмо и что ей не терпится его прочитать. Дрогнувшим голосом я попросил ее не делать этого.

-- Значит ты все же успел.

-- Да что толку, что успел! Берти, ведь ты умный мужчина. Ну что сделает девушка, если ее попросят не открывать письма?

Я понял его ход мыслей.

-- Она его откроет.

-- Совершенно верно. Я слышал, как она разрывает конверт, а потом... нет, даже вспомнить страшно.

-- Она разозлилась?

-- Да, она готова была меня убить. Она говорила не переставая минут пять...

-- По Шрузберсгкому времени?

-- Что?

-- Ничего. И что она сказала?

-- Я всего не помню, но даже если бы и помнил, то не смог бы повторить.

-- А что ты ей сказал?

-- Да я и слова не мог вставить.

-- Это я представляю.

-- Женщины так быстро говорят.

-- Как я тебя понимаю! И чем же все закончилось?

-- Она сказала, что рада тому, что я выкинул ее из своей головы и что она сделает со своей то же самое и что она счастлива, что теперь сможет выйти за тебя и что она об этом всю жизнь мечтала.

В одном из рассказцев Мамаши Крим есть один парень по имени Скарфейс Мэккол, что-то типа гангстера. В один прекрасный день он садится в свой старый автомобиль, поворачивает ключ зажигания, и машина взлетает на воздух. Это его враги подложили в двигатель бомбу. Я пытался тогда еще встать на место этого бедняги. Теперь я его понимал. Потому что мне тоже подложили бомбу! Я вскочил и побежал к двери. Киппер очень удивился.

-- Я, наверное, тебя достал, -- сказал он обиженно.

-- Нет, что ты. Просто я пошел к своей машине.

-- Ты куда-то собираешься ехать? Но ведь сейчас будет ужин.

-- Я не хочу никакого ужина.

-- Куда ты собрался?

-- В Херн Бей.

-- Почему именно туда?

-- Потому что там находится Дживз, а я хочу, чтобы он срочно занялся всем происходящим.

-- Да что может сделать Дживз?

-- Этого я тебе не могу сказать, но что-нибудь он да придумает. А так как это морское побережье и он там наворачивает рыбу, значит его мозги в прекрасной форме, а когда мозги Дживза в прекрасной форме, остается только нажать кнопочку и ждать...