Брэндон вошел в зал постоялого двора, снял пальто и шляпу и повесил их на стул, не заметив Джорджа, сидящего неподалеку с кружкой эля. Брэндон заказал ужин и в ожидании его рассеянно потягивал мадеру, погруженный в собственные мысли. В этот момент дверь открылась и в зал вошло многочисленное семейство. Все члены его выглядели болезненно худыми и были слишком легко одеты для холодной зимней погоды. Брэндон наблюдал, как дети и их мать жмутся у камина, стараясь согреться, а глава семьи беседует с хозяином постоялого двора. Брэндон заметил, что женщина не старше его самого, но ее лицо покрывали морщины, щеки ввалились, а красные обветренные руки свидетельствовали о тяжелом труде. На ней было поношенное платье, на котором уцелела всего одна пуговица. Но ее платье, как и одежда детей, несмотря на ветхость, было опрятным. Женщина положила на колени своего младшего ребенка, второй, постарше, уцепился за ее юбки. Старший из десяти детей, мальчик лет двенадцати, стоял подле матери, держа за руку сестренку, а остальные дети следили, как служанки разносят полные подносы еды. При виде такого изобилия огромные голубые, одинаковые у всех детей глаза широко раскрылись.

Отец семейства приблизился к столу Брэндона, комкая в руках старую шляпу.

— Прошу прошения, сэр, — начал мужчина, — не вы ли будете капитан Бирмингем? Хозяин сказал, что как раз к вам мне и надо обратиться.

Брэндон кивнул:

— Да, я капитан Бирмингем. Чем могу служить?

Незнакомец сжал в кулаке шляпу.

— Я — Джереми Уэбстер, сэр. Говорят, вы ищете работников для лесопилки. Я знаю это ремесло, сэр.

Брэндон указал на стул.

— Садитесь, мистер Уэбстер. — Дождавшись, пока мужчина устроится поудобнее, Брэндон спросил: — И насколько вы знакомы с этой работой?

— Довольно хорошо, сэр, — ответил мужчина, не переставая нервно комкать шляпу. — Я начал работать на большой лесопилке еще мальчишкой, двадцать пять лет назад. Последние восемь лет я был десятником, а два года — управляющим. Я знаю это дело как свои пять пальцев, сэр.

В этот момент служанка принесла Брэндону заказанный им ужин.

— Вы не возражаете, если я буду и говорить, и есть, мистер Уэбстер? — осведомился Брэндон. — Будет жаль, если еда остынет.

— Конечно, сэр, — поспешно согласился мужчина. Брэндон кивнул в знак благодарности и вернулся к разговору:

— Почему же вы остались без работы сейчас, мистер Уэбстер?

— Прошлым летом, сэр, я попал в зажим для бревен, — начал мужчина, — и мне раздробило левую руку и плечо. До зимы я провалялся в постели, а потом время от времени получал работу подручного. Все лучшие места уже были заняты. От холода и сырости у меня стали болеть все кости. Трудновато, знаете ли, содержать семью на заработок подручного на лесопилке.

Брэндон кивнул, не переставая жевать.

— Я действительно ищу управляющего для лесопилки, мистер Уэбстер. — Он помедлил, а мужчина заметно покачнулся на стуле. — Ваше имя мне знакомо, — продолжал он. — Вас мне рекомендовал мистер Брисбейн, который купил у меня корабль. Он сказал, что вы хороший работник, что вряд ли в округе найдется управляющий, такой же опытный, как вы. Я только что купил лесопилку и хочу, чтобы мне помог в работе человек, знающий это дело вдоль и поперек. Думаю, жалованье вас устроит, и если вы согласны, место останется за вами.

Мгновение мистер Уэбстер сидел неподвижно, а затем широко улыбнулся.

— Спасибо вам, сэр! Вы не пожалеете, сэр, ручаюсь! Вы позволите мне сообщить хорошую новость моей жене?

— Конечно, мистер Уэбстер, можете сделать это прямо сейчас. А потом нам придется обсудить еще кое-что.

Мужчина отошел и заговорил с женой, а Брэндон заметил, что детей гораздо больше интересует еда на соседних столах, чем новость отца. Брэндон вспомнил, какими глазами смотрел на его тарелку Уэбстер, и нахмурился. Уэбстер вернулся к столу, и Брэндон спросил:

— Простите за мой вопрос, мистер Уэбстер, но я хотел бы узнать: вы сегодня ели?

Мужчина нервно рассмеялся..

— Нет, сэр, мы прибыли прямо сюда, но у нас в фургоне есть кое-какие припасы, и мы успеем перекусить потом, — поспешил заверить он Брэндона.

— Теперь, мистер Уэбстер, когда наша сделка состоялась, надо отпраздновать это событие. Вы позволите пригласить на ужин ваше семейство? Я почту это за честь.

— Да, да, сэр, спасибо вам! — закивал мужчина. Брэндон подозвал служанку и заказал обильный ужин.

Служанка расставила вокруг стола стулья, и семейство Уэбстер неловко расселось по местам. Брэндон встал, когда мистер Уэбстер подвел к столу свою жену.

— Капитан Бирмингем, это моя жена, Лия.

Брэндон поклонился.

— Рад познакомиться с вами, мадам. Надеюсь, и вам, и детям понравится в наших краях.

Женщина робко улыбнулась и опустила голову, а ребенок уткнулся лицом в ее грудь. Брэндон дождался, пока первый голод многочисленного семейства будет утолен, а затем вновь заговорил.

— Мы еще не обсудили ваше жалованье, мистер Уэбстер, — начал он. — Я предлагаю вам двадцать фунтов в месяц и жилье близ лесопилки. Если дело пойдет успешно, вы сможете стать совладельцем предприятия.

Мужчина вновь потерял дар речи и только торопливо кивал.

— Вот кредитное письмо моему банку в Чарльстоне, — продолжал Брэндон, вытаскивая из кармана свернутую бумагу. — По нему вы получите деньги, и если вам известны хорошие работники, которые пригодились бы на лесопилке, вы можете привезти их с собой. Есть ли у вас какие-нибудь долги, с которыми надо рассчитаться до отъезда?

Мистер Уэбстер покачал головой и улыбнулся.

— Нет, сэр, беднякам не дают кредита.

— Хорошо, — кивнул Брэндон и полез в жилетный карман за кошельком. — Вот сотня фунтов вам на дорогу. — Он отсчитал десять монет. — Жду вас на лесопилке через неделю. Может, у вас есть какие-нибудь вопросы?

Мужчина заметно смутился, но все же заметил:

— Только один, сэр: мне бы не хотелось работать с рабами или каторжниками…

Брэндон улыбнулся.

— Мы с вами сходимся во мнениях, мистер Уэбстер. Лучше всего нанимать на работу вольных людей.

Опустошив тарелки, старшие дети принялись перешептываться, а у младших от сытости стали слипаться глаза. Глядя на них, Брэндон задумался о собственном ребенке.

— У вас чудесная семья, миссис Уэбстер, — заметил он. — А моя жена сейчас как раз ждет первенца. Он должен появиться на свет в марте, и поэтому я спешу вернуться домой.

Женщина робко улыбнулась, не решаясь ответить.

С делами было покончено, и оба мужчины обменялись рукопожатием. Брэндон задумчиво смотрел вслед семейству, затем заказал себе еще стакан мадеры.

Миловидная женщина в платье со смелым вырезом, огненно-рыжими волосами и ярко накрашенными губами поднялась со своего места, откуда уже давно посматривала в сторону Брэндона. Вид туго набитого кошелька вызвал у нее большие надежды. Женщина пробралась к столику, встала у свободного стула и кокетливо подбоченилась, так, что платье слегка сползло с ее плеча.

— Привет, котик, — промурлыкала она. — Не хочешь ли выпить с одинокой дамой?

Брэндон холодно взглянул ей в лицо.

— Боюсь, мадам, сегодня вечером я слишком занят, — ответил он. — Прошу меня извинить.

Женщина круто повернулась и отошла, а Джордж, встревоженно наблюдавший за хозяином, облегченно вздохнул. Со времени прибытия «Флитвуда» в гавань месяц назад Джордж чуть ли не каждый день наблюдал, как его капитан отказывается от услуг женщин. Завтра они едут домой, Брэндон вернется к жене, беременность которой не позволит ему удовлетворить мужские потребности, однако, находясь в одиночестве, он никого не пустил в свою постель. Постепенно вновь проникаясь уважением к хозяину, Джордж одобрительно закивал головой.

«Да, наш кэп задет за живое, притом глубоко. Маленькая мэм завладела его сердцем, так что он теперь и смотреть не хочет на шлюх. Бедный кэп! Теперь ему уже не стать прежним».

Джордж поднял кружку, словно провозглашая тост, и сделал большой глоток. Брэндон встал, не обращая внимания на слугу, и поднялся по лестнице в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, Брэндон начал неторопливо раздеваться, готовясь ко сну, но в его голове вертелись одни и те же мысли. Он стащил рубашку, бросил ее на стул и оглядел себя в высокое зеркало. Его взгляду предстал привлекательный мужчина с мускулистым сильным телом. Брэндон удовлетворенно обвел глазами собственную высокую, широкоплечую и тонкую в поясе фигуру, а затем раздраженно отвернулся.

«Черт возьми, не так уж я безобразен, даже самые хорошенькие потаскухи не откажутся разделить со мной постель, — думал он. — Но что делать с женщиной, которая не может меня видеть и не допускает мысли о том, чтобы спать со мной?»

Он задумчиво зашагал по комнате.

«В жизни я знал немало женщин — и здесь, и в Англии. Но как этой простушке удалось лишить меня разума, сделать из меня полного идиота? Самые гордые из женщин бывали рады, когда я обращал на них внимание. Но рядом с Хэзер я становлюсь сам не свой и несу черт знает что!» Брэндон подошел к окну и долго смотрел на улицу, зная, что в этом квартале ждет много теплых постелей, и постепенно его голод усилился. Отчасти этот голод был вызван воспоминаниями, отчасти — хранимыми в самом укромном уголке души мечтами. Брэндон задумчиво улыбнулся, вспомнив блеск свечей на белом шелковистом теле, еще влажном после вечернего купания; словно наяву, он видел перед собой темные волны волос, разметавшихся по подушке, чувствовал объятия нежных рук, прикосновения полных розовых губ. Он вновь ощущал, как теплое молодое тело прижимается к нему, а зубки покусывают мочку уха, усиливая возбуждение.

Брэндон отвернулся от окна и ударил кулаком по ладони в безмолвном раздражении.

«Господи, эта девственница отвергает меня, а я не перестаю о ней думать! Какого черта меня так тянет к ней?»

Он схватил стакан, наполнил его и опустился на стул, не переставая размышлять.

«У меня не было другой женщины — с той самой ночи, как ее притащили ко мне в каюту. Хэзер, хрупкий лиловый цветок равнин, завладела моим сердцем и навсегда отняла его. Сердце, как безжалостно ты предало меня! Ты закрыло все двери, кроме одной, да и ту я захлопнул в гневе. Боже мой, ну почему я так ее люблю? Мне казалось, мной движет только похоть. Я считал, что избавлен от того, что случается с другими мужчинами, считал себя светским джентльменом с широкими взглядами, мог сделать своей женой искушенную особу. А теперь я оказался словно приклеенным к невинной девушке и даже не могу найти забвение в чужой постели!»

Он поставил локоть на колено и положил на ладонь голову.

«Даже когда я лишил ее девственности, она удовлетворила мои желания так, как никогда не удавалось ни одной женщине. С первого момента я привязался к ней настолько, что даже во сне видел только ее, надеялся, что когда-нибудь она меня простит».

Брэндон поднял голову и расправил плечи. Медленно отпив из стакана, он принял новое решение. «Вскоре она родит, — думал он. — Я подожду удобного случая и начну разыгрывать пылкого поклонника, стану ухаживать за ней напропалую, может, тогда она сама придет ко мне».

С этим решением он впервые за много месяцев провалился в глубокий сон.

Хартхейвен нещадно поливал дождь, низко над деревьями повисли тучи. Ночь была непроглядной и молчаливой, словно весь мир поспешил убраться подальше от бури и уютно устроиться у теплого очага.

Хэзер оглядела комнату, проверяя, убрала ли она все следы своего присутствия здесь. В этой спальне она провела много ночей и успела привыкнуть к ней. Она стояла, глядя на огромную кровать, манящую к себе, и испытывала настоящие муки, понимая, что теперь ей придется возвратиться в гостиную. Вздохнув, Хэзер направилась к себе. Дверь в детскую была открыта, там горела свеча, и Хэзер вновь оглядела комнату. Она прикоснулась пальцем к лошадке-качалке, которой играл еще Брэндон, когда был ребенком, затем остановилась возле колыбели и поправила в ней одеяло.

«Странно, все уверены, что родится мальчик. — Она разгладила кружева на пологе. — Конечно, так говорит муж, и разве можно обвинять его в желании иметь сына? — Хэзер улыбнулась, вспоминая, как когда-то она молилась о дочери. — Бедняжка, радуйся, пока не родилась, ибо после рождения тебе придется одеваться во все голубое».

Хэзер еще раз оглядела детскую и вернулась в спальню Брэндона, где в камине пылал огонь. Она устроилась в огромном кресле и задумчиво уставилась на языки пламени. Вздохнув, она вновь вспомнила, что Брэндон вернется через несколько дней. В своем кратком письме Хэзер он был резок и деловит и упомянул только приблизительный день возвращения.

Что это за человек? Способен ли он быть более мягким или только еще более жестоким? Может, он уже нашел себе развлечение там, на севере? Ведь не случайно с первого дня он отвел ей другую постель, и даже другую комнату…

«Он и прежде с трудом выносил меня рядом, — печально думала она. — А теперь я подурнела, распухла и стала такой неловкой, что похожа скорее на гусыню, чем на женщину. Я не могу винить его за неприязнь».

Она откинула голову на спинку кресла и прикрыла глаза.

«О, Брэндон, если бы я могла быть более нежной, когда у меня был шанс! Может, ты позволил бы разделить твою постель и чувствовать рядом твое тепло. Тогда я была бы уверена, что сейчас рядом с тобой никого нет».

Она вновь взглянула на огонь, и в ее душе внезапно вспыхнул гнев.

«Какую потаскуху он выбрал себе, чтобы провести время? Может, там, на севере, его согревает нежное, ласковое существо?»

Ее гнев немного утих. «Если бы я знала, что судьба потребует уплаты моей невинностью, я пожелала бы никогда не видеть эту землю, этот дом и всех милых и приветливых людей, с которыми познакомилась здесь. Но теперь уже ничего не поделаешь. Когда родится ребенок и я вновь стану прежней, я попытаюсь сделать все возможное, чтобы добиться внимания мужа».

Она обхватила себя за плечи и погрузилась в воспоминания: о постоялом дворе, где однажды он был таким внимательным, почти нежным, о корабле, где он бережно ухаживал за ней. Даже при встрече с Луизой он отражал ее самые жестокие удары и разыгрывал влюбленного мужа.

«А что, если под своей хмурой усмешкой он скрывает чувства ко мне? — вдруг подумала она. — И может, если я буду нежной преданной женой, он полюбит меня? Дорогой мой, любимый, станешь ли ты мне настоящим мужем, будешь ли любить меня больше всего на свете? Господи, как бы мне хотелось, чтобы из всех женщин мира для него существовала только я!»

Дрова в камине догорали. Хэзер поднялась и вновь застыла возле огромной и манящей постели.

«Клянусь тебе, ложе, вскоре я вновь буду спать здесь. Ты не останешься одиноким: я сделаю все, чтобы разделить тебя с ним, чтобы стать любимой, чтобы меня любили так, как любят других. Да, он покорится, и время будет мне союзником. Мое терпение залечит все кровоточащие раны, пока они не исчезнут, и он будет стремиться к моему утешению и моей любви».

Хэзер вздохнула и вернулась в гостиную. Теперь она думала о своей комнате только как о гостиной, временном прибежище, которое она занимает до тех пор, пока не вернется на свое законное место. Забравшись в постель, она быстро заснула.

Леопольд, фургон и несколько слуг заранее выехали в город, чтобы дождаться там возвращения Брэндона. День выдался солнечным, и Хэзер отправилась на кухню поболтать с тетушкой Руфь и освоить еще несколько непривычных для нее блюд американской кухни, особенно те, что любил Брэндон. Хэзер сидела за столом, пила приготовленный негритянкой чай и внимательно слушала способ приготовления одного из них. Постепенно она поняла, что тетушка Руфь руководствуется скорее врожденным талантом, чем познаниями. Казалось, интуитивно чувствует, сколько и чего именно надо положить, чтобы добиться нужного вкуса, и умеет придать особую прелесть даже простейшим из блюд.

Эта приятная беседа была прервана криками, и вскоре в кухню вбежала задыхающаяся Хетти.

— Мастер Брэн, мастер Брэн едет короткой дорогой! — Она хихикнула. — Он так спешит, что наверняка загонит своего вороного!

У Хэзер расширились глаза. Она быстро поднялась со стула, пробежала руками по волосам и одернула платье.

— Должно быть, я ужасно выгляжу, — пробормотала она. — Мне надо…

Не договорив, она повернулась, вышла из кухни и бросилась вверх по лестнице, на ходу позвав Мэри. Девушка примчалась бегом. Пока Хэзер умывалась холодной водой и щипала щеки, чтобы на них появился румянец, горничная приготовила ей свежее платье и помогла одеться.

— Скорее, Мэри, скорее! Брэндон уже совсем близко! — торопила она горничную. — Сейчас он будет здесь.

Хэзер поправила волосы и поспешила вниз. Она появилась на веранде как раз в тот момент, когда ее муж придержал Леопольда на дубовой аллее. Жеребец тяжело поводил боками, его блестящую шкуру покрыла пена, ибо Брэндон слишком быстро гнал коня, чтобы поскорее увидеть жену. Теперь же он приблизился к веранде и спешился, намеренно замедляя движения. Он бросил поводья негритенку, приказав ему как следует вычистить коня и пока ни в коем случае не давать ему пить. Только после этого Брэндон повернулся к жене и улыбнулся. Поднимаясь по ступеням, Брэндон успел оглядеть ее с ног до головы. Он обнял Хэзер и поцеловал в губы, правда, довольно сухим и сдержанным поцелуем. Хэзер улыбнулась в ответ и слегка прижалась к мужу.

— Поездка была удачной? — спросила Хэзер, когда они вошли в дом и Брэндон протянул свою шляпу Джозефу. — Погода выдалась такой плохой, что я постоянно беспокоилась за вас.

Брэндон сжал ей руку.

— Незачем было беспокоиться, дорогая. Плохую погоду мы пересидели в Нью-Йорке, и в дороге нам ничто не помешало. А как дела здесь? Готова ли детская?

Хэзер кивнула, сверкая глазами.

— Не хотите ли осмотреть ее?

— Разумеется, дорогая, — кивнул Брэндон. Счастливо улыбаясь, Хэзер взяла его под руку и повела вверх по лестнице. Поднимаясь, Брэндон посматривал на ее живот.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Неплохо, — поспешила заверить его Хэзер. — Я совершенно здорова. Хетти говорит, что еще никогда не видела более здоровой будущей матери, и мне остается только радоваться. — Хэзер задумчиво взглянула на собственный живот и виновато рассмеялась. — Хотя, боюсь, я выгляжу не особенно привлекательно и не слишком легка на подъем.

Брэндон усмехнулся, обнял жену и слегка приподнял ее голову за подбородок.

— Я и не ожидал, что ты будешь выглядеть как юная девушка, пока носишь моего сына, дорогая. Но даже теперь ты заставила бы многих девиц зеленеть от зависти при виде твоей красоты.

Хэзер мягко улыбнулась и прижалась щекой к его груди, довольная его комплиментом. В детской Брэндон огляделся, пока Хэзер стояла на пороге, заложив руки за спину и с беспокойством ожидая его оценки. Брэндон отвел новую сетку от комаров и склонился над колыбелью. Он осторожно покачал колыбель, улыбнулся, оглядел светло-голубые стены комнаты и белоснежные шторы. Осторожно пройдя по пестрым коврам, устилающим блестящий дубовый пол, он из любопытства открыл ящик комода и увидел, что ящик полон новой, аккуратно сложенной детской одежды.

Хэзер остановилась возле деревянной лошадки с ярко-красным седлом, прикоснулась к ней ладонью и легонько раскачала ее.

— Это мы нашли на чердаке, — объяснила она, привлекая внимание Брэндона. — Хетти сказала, что эта игрушка была вашей, и поэтому я попросила Этана принести ее вниз. Когда ваш сын немного подрастет, я расскажу ему, что когда-то в этом седле сидел его отец.

Брэндон усмехнулся и подошел поближе.

— Будем надеяться, что игрушка не развалится под ним.

Хэзер усмехнулась, затем торопливо обернулась и указала на изящное плетеное кресло-качалку.

— Это подарок Джеффа. Разве это не прелесть?

Брэндон одобрительно кивнул.

— Лучше бы ты отдала его Джеффу — он всегда любил засыпать, когда его качали, — посоветовал он.

Хэзер уже показывала другие вещи, но вдруг застыла с испуганным видом.

— Боже мой, Брэндон, вы ведь еще не ели! Должно быть, вы умираете с голоду, а я угощаю вас болтовней!

Она поспешно позвала Мэри и отдала ей приказание принести в спальню поднос с едой и нагреть воду для купания. Брэндон тем временем вошел к себе в спальню, снял сюртук и принялся стаскивать сапоги.

— Больше я не капитан корабля, детка, — заметил он, поглядывая, как Хэзер убирает его сюртук в шкаф. — Я продал «Флитвуд» за кругленькую сумму и теперь буду целыми днями дома.

Хэзер улыбнулась, всем сердцем одобряя подобное решение.

Слуга принес еду, и Хэзер села напротив Брэндона, наблюдая за ним. Она радовалась минутной близости, ее согревало новое проявление чувств Брэндона. Пока он ел, ванна была готова, и Хэзер попробовала воду рукой, прежде чем отпустить слуг и заняться бельем для мужа.

Брэндон погрузился в горячую воду и на несколько минут застыл в блаженстве. Когда он наконец принялся мыться, Хэзер подошла и попросила мочалку, вопросительно взглянув на мужа. Брэндон долго смотрел на нее, затем согнулся, подставляя Хэзер спину.

— Только три посильнее, дорогая, ладно? Похоже, я весь покрыт толстым слоем грязи.

Хэзер с усердием принялась за дело, намылив мочалку и растирая его мускулистую спину и плечи. Лукаво улыбаясь, она нарисовала пальцем в мыльной пене на спине Брэндона большую букву «Б», а затем добавила впереди нее «X». Брэндон оглянулся через плечо, приподнял бровь и усмехнулся.

— Что это ты делаешь? — поинтересовался он. Хэзер рассмеялась и погрузила мочалку в воду.

— Я ставлю вам клеймо, милорд.

Брэндон так тряхнул головой, что обдал Хэзер брызгами, и она вновь рассмеялась. Отступив подальше, она бросила мужу мочалку и с удивлением увидела, что Брэндон выбирается из ванны и идет к ней, весь мокрый и покрытый пеной.

— Брэндон, что вы делаете? — весело воскликнула она. — Немедленно возвращайтесь в ванну!

Она бросилась было прочь, но Брэндон поймал ее и понес к ванне. Хэзер смеялась, радуясь игре, пока Брэндон не сделал вид, что хочет опустить ее в воду. Хэзер вскрикнула и обняла его за шею.

— Брэндон, не смейте! Этого я вам никогда не прощу! Брэндон улыбнулся.

— Дорогая, мне показалось, что тебе нравится мое купание и ты не прочь присоединиться.

— Пустите меня, — потребовала Хэзер шутливо. — И немедленно!

— А, так вот в чем дело, мадам: вам нравится только мыть мужчинам спины, не так ли? — спросил он, поблескивая глазами.

Брэндон осторожно поставил ее на ноги и усмехнулся, видя, как Хэзер оглядывает промокшее платье.

— О, Брэндон, вы невозможный! Смотрите, что вы натворили!

Брэндон со смехом вновь притянул ее к себе, заключая в мокрые объятия и проводя рукой по округлому животу.

— Не буду отпираться, дорогая. Но неужели ты все еще сердишься? — насмешливо спросил он. — Неужели не простила меня за восемь месяцев?

— Я говорила о платье! — уточнила Хэзер. — Посмотрите, оно все промокло, и теперь мне придется переодеваться. Помогите мне расстегнуть платье, мне бы не хотелось снова просить Мэри.

— Снова? — повторил он.

— Не важно, — торопливо сказала Хэзер. — Просто расстегните мне платье.

Брэндон выполнил ее просьбу и вновь занял свое место в ванне. Хэзер повернулась к нему, придерживая платье на плечах.

— Спасибо. — Она улыбнулась и, прежде чем выйти, склонилась и поцеловала его в щеку.

Место на щеке, к которому прикоснулись губы Хэзер, еще горело, когда Брэндон остался один, и больше ему не удалось расслабиться и насладиться теплом ванны. Движение в соседней комнате привлекло его внимание, и Брэндон увидел в высоком зеркале, как Хэзер снимает платье. Он испытал внезапное и неудержимое желание позвать ее сюда, попросить сегодня лечь с ним в постель и позволить обнять ее, просто обнять, и ничего более, как муж обнимает жену, которой вот-вот предстоит родить их первенца. Но тут же он вспомнил: Хэзер и прежде бывала добра к нему, однако не стремилась разделить с ним ложе. Казалось, нынешнее положение вещей ее полностью устраивает. Брэндон отказался от своих намерений, решив подождать, когда у Хэзер не будет предлога избегать его. Вот тогда огромное ложе примет их обоих.

Он прикрыл глаза, радуясь возвращению домой. Ему не хотелось больше покидать Хэзер. Он расслабился и положил голову на край ванны. Теплая вода успокаивала боль его тела. Внезапно в дверь громко постучали, и на пороге показался улыбающийся Джефф.

— В приличном ли вы виде, старший брат? — с притворной угрозой спросил Джефф.

— В более приличном, чем вы, — усмехнулся Брэндон. — А теперь закрой дверь, и желательно с другой стороны.

Не смутившись, Джефф вошел в комнату и ногой захлопнул за спиной дверь.

— В чем дело, дражайший Брэндон? — удивленно осведомился он. — Я хотел только развлечь тебя. — Он повысил голос и добавил, обернувшись к двери в соседнюю комнату: — спасти свою невестку от твоего гнева.

Из гостиной донесся смех, и Джефф, радуясь собственной шутке, поставил бокал, наполненный бренди, и новую коробку сигар на столик у ванны.

Брэндон кивнул в знак благодарности, отпил бренди и размял в пальцах сигару. Приподняв бровь, он обратился к брату:

— Мне казалось, что мы в ссоре. По-видимому, ты уже обо всем забыл?

Хэзер вошла в комнату, широко улыбаясь, и поприветствовала Джеффа, а затем принялась раскладывать чистую одежду для мужа, не вмешиваясь в разговор. Только когда Брэндон вспомнил о встрече с Уэбстерами, она придвинулась поближе и прислушалась. Беседуя с Джеффом, Брэндон бессознательно взял жену за руку и потерся о ее ладонь щекой. Это движение не осталось незамеченным для младшего брата, но только позже у него появилось время поразмыслить о странной перемене в отношениях Брэндона и его жены.

Когда Брэндон закончил рассказ, Хэзер поняла, как мало знала собственного мужа. Ее растрогала забота Брэндона о большом семействе, и чувство гордости переполнило ее. Глаза ее потеплели и увлажнились. Джефф с улыбкой взглянул на нее и вновь на брата.

— Вероятно, на следующей неделе они прибудут.

Джефф вынул из коробки сигару и закурил.

— Надо найти для них жилье, — заметил он.

— Возле лесопилки много домов, — отозвался Брэндон. — Пусть занимают большой, где прежде была контора мистера Бартлетта.

Джефф фыркнул.

— Я думал, ты хочешь, чтобы они остались здесь. Ведь стоит им только взглянуть на дом, и они уедут не раздумывая. Бартлетт не заботился о чистоте, и этот дом выглядит хуже свинарника. Постели рабынь, с которыми он развлекался, кишат насекомыми. Нет, даже для свиней это неподходящее жилье, а ты хочешь поселить туда Уэбстеров! Ты бы содрогнулся от одного вида тамошней грязи.

— Я видел ее, — с усмешкой отозвался Брэндон. — Вот поэтому мы отправимся туда завтра утром и посмотрим, можно ли привести дом в порядок.

— Да, мне бы следовало придержать язык, — добродушно пробормотал Джефф.

— Если такое когда-нибудь случится, я пошлю за священником, — пошутил Брэндон.

— Я тоже поеду, — решительно заявила Хэзер, не обращая внимания на шутки братьев. — Я не могу доверить вам уборку в доме, предназначенном для семьи, где есть дети. — Заметив на лицах братьев смущение, она добавила: — Я попытаюсь никому не мешать и не доставлять особых хлопот.

Взгляды обоих мужчин устремились на ее живот и отнюдь не выражали согласия.

Экипаж остановился перед большим запущенным домом.

— Ха! Неудивительно, что этот человек разорился, — пренебрежительно фыркнула Хетти. — Никогда еще не видела такой грязи. Похоже, здесь держали свиней.

Джефф снял сюртук и оставил его в экипаже.

— Да, работы тут с лихвой хватит нам всем.

— Ладно, давайте возьмемся за дело. Ни к чему терять время, — заметил Брэндон.

Он приказал двум слугам заняться уборкой двора и отправился осматривать дом. Хэзер и Хетти последовали за ним. Картина, представшая их глазам внутри дома, была ужасной. Полы и мебель устилали объедки и обрывки, под ногами хрустел толстый слой грязи, весь дом наполняла жуткая вонь.

— Пожалуй, ты права, Хетти: здесь явно жили свиньи.

Слуги принялись выносить из дома всю мебель, чтобы подвергнуть ее основательной чистке. Джефф отправился на поиски недостающих вещей. Хетти распоряжалась женщинами, поручив им отмыть дом сверху донизу. Муж Хетти, Этан, и внук Льюк получили задание перекрасить стены. Брэндон оставил женщин за работой и вместе с Джорджем пошел проверять наружные постройки, которые требовали ремонта. Работа действительно нашлась для всех.

В суматохе о Хэзер все забыли. Она повязала голову косынкой, засучила рукава и принялась чистить камин в большой комнате с помощью щетки на длинной ручке. Она так увлеклась работой, что вздрогнула, услышав за спиной встревоженный голос:

— Миссис Хэзер! Господи, да вы погубите и себя, и ребенка! — Хетти поспешила помочь хозяйке разогнуться. — Вам нельзя да и незачем это делать. Вы приехали сюда только давать указания, а дела оставьте девчонкам, которым рожать еще не скоро. Просто посидите спокойно и посмотрите!

Хэзер оглядела пустую комнату и засмеялась.

— Куда же мне сесть, Хетти? Отсюда вынесли все стулья.

— Сейчас принесем обратно и устроим вас поудобнее.

Вскоре Хэзер усадили в качалку, поставленную у окна. Хетти ушла, и Хэзер вновь осталась одна. Она попыталась читать при тусклом свете, пробивающемся сквозь засаленные занавески, затем послюнила палец и провела им по подоконнику и раме, оставляя ясный след в пыли. Закрыв книгу, она решительно поднялась и сорвала занавески. Вооружившись ведром и тряпкой, Хэзер принялась отскребать окно. Она как раз забралась на стул, чтобы дотянуться до верхнего косяка, когда в дом вошел Брэндон. Увидев жену стоящей на стуле, он не стал тратить времени на слова.

— Что это ты затеяла? — грозно спросил он, беря ее на руки и снимая со стула.

— О, Брэндон, как вы меня напугали!

— Если я снова увижу вас на этом стуле, дорогая, у вас будет еще немало причин пугаться, — предупредил он, поставив ее на ноги. — Вы приехали сюда не работать, — напомнил он, — а чтобы поддержать компанию.

Хэзер отрицательно покачала головой. — Но, Брэндон, я…

— Не спорь, Хэзер. Просто посиди и позаботься о моем сыне.

Хэзер покорно вздохнула и вновь опустилась в кресло-качалку, положив руки на подлокотники.

— Хороша компания! Вы работаете, а я должна сидеть здесь одна.

Брэндон пригладил ее волосы и поцеловал в лоб.

— Ты для меня гораздо важнее всего этого проклятого дома.

Хэзер упрямо выпятила нижнюю губу, взяла книгу и закачалась в кресле.

— Вы относитесь ко мне как к старухе.

— Этого никогда не будет, дорогая, — возразил Брэндон, — до тех пор, пока я не стану стариком.

Брэндон оставил жену за чтением, но вскоре ей это наскучило, и она стала бродить по дому. Хэзер поднялась в верхнюю комнату, где служанки отскребали и мыли пол, а двое слуг клеили новые обои, затем спустилась вниз, в кухню. Здесь еще не успели убрать грязь, и Хэзер передернуло. Разыскав веник, она принялась подметать пол, усыпанный остатками многочисленных трапез. Поднялась пыль, и Хэзер закашлялась, опасливо поглядывая на дверь и прислушиваясь к шагам в коридоре. Однако ее все-таки застали врасплох.

— Миссис Хэзер! — послышался сзади негодующий голос Хетти.

Хэзер распрямилась, бросила веник и стыдливо потупилась, заложив руки за спину. Хетти стояла, заслонив мощными плечами дверь, и укоризненно качала головой.

— Вам вредно дышать этой пылью! Да и ребенок может появиться прямо здесь, в этой грязи, если вы будете так усердствовать! — заявила негритянка. — Сейчас же позову сюда мастера Брэндона, пусть он вас образумит.

Негритянка повернулась и ушла. Хэзер поджала губы, бормоча о том, что куда вреднее смотреть на всю эту грязь, и уставилась в пол, рисуя маленькой ножкой узоры в пыли. Вошедшие Брэндон и Хетти с молчаливым упреком посмотрели на нее.

— Мадам, вы самая беспокойная особа из всех, кого я когда-либо встречал, — вздохнул Брэндон. — Мне все ясно: надо найти вам какую-нибудь работу полегче.

Он задумался, но тут со двора донесся голос Джеффа. Все трое вышли из дома, увидев, что слуги вкатывают во двор несколько огромных бочек. Сняв крышку с одной из них, Джефф увидел, что она полна самой разной посуды и кухонной утвари.

— По-моему, миссис Бартлетт отослала все это рабам, — предположил Джефф. — Посуда хранилась на складе, близ лесопилки, но сомневаюсь, чтобы мистер Бартлетт позволил своим работникам притронуться к ней хотя бы пальцем.

— Мистер Бартлетт женат? — удивилась Хэзер, вспоминая вчерашние слова Джеффа.

Брэндон кивнул:

— Да, и насколько мне известно, на замечательной женщине. Должно быть, она была слепой, когда решила выйти за него замуж. По-моему, весь Чарльстон знает, что это за человек.

— Белая рвань, вот кто он такой! — фыркнула Хетти. Она поджала губы и поспешила в дом. — Этому мерзавцу давно пора было разориться, — пробормотала она.

Брэндон рассмотрел несколько предметов, вынутых из бочки, а затем взглянул на Хэзер, решив, что нашел для нее подходящее занятие.

— Ну, моя хлопотунья, теперь тебе есть куда приложить силы. Отбери отсюда все, что, на твой взгляд, может пригодиться Уэбстерам. Пожалуй, не стоит отсылать эту посуду миссис Бартлетт.

Пока он помогал Хэзер спуститься по расшатанным ступеням крыльца, она улыбалась ему легкой игривой улыбкой. Сердце Брэндона мгновенно растаяло, а кровь заструилась по жилам быстрее, вызвав головокружение. Поэтому он не сразу понял, что говорит ему Джефф, а когда повернулся к нему, тот замер на полуслове, устремив тревожный взгляд поверх его плеча. Обернувшись, Брэндон увидел, что Хэзер перегнулась над бочкой, с трудом вытаскивая с ее дна огромный чайник.

— Черт возьми! — выпалил он.

Чайник упал обратно, и Хэзер выпрямилась, отводя волосы со лба. Ее косынка сбилась, на подбородке виднелось пятно копоти. Джефф рассмеялся, а Брэндон раздраженно покачал головой.

— Джефф, пусть твои ребята вытащат все это и расставят на веранде, — приказал Брэндон. — А вы, мисс Замарашка, не поднимайте ничего тяжелее вот этой тарелки, понятно? — Он извлек из бочки блюдо и поднес его Хэзер, как зеркало.

Хэзер послушно кивнула и попыталась вытереть копоть передником.

Брэндон вздохнул.

— Ну вот, теперь все только размазалось. Дай-ка мне. — Он поднял подол ее передника и осторожно стер с подбородка Хэзер черное пятно. — А теперь веди себя как следует, — пригрозил он, — или я отошлю тебя домой, от греха подальше.

— Да, сэр, — послушно пробормотала Хэзер, опустив глаза под взглядом Брэндона.

Теперь, когда у Хэзер появилось занятие, она не замечала ничего вокруг. Брэндон и Джордж все утро провели за чисткой колодца, Джефф продолжил поиски в хижинах и привез к дому немало хорошей мебели. Перед ленчем Хетти объявила, что верхний этаж дома приведен в порядок и готов к приему жильцов, а фасад дома засверкал от свежей белой краски. На время все прервали работу, принесли из фургона корзины и собрались перекусить. После еды почти все разбрелись отдохнуть, выбрав место по собственному вкусу. Под высокую сосну вынесли матрас для Хэзер, и Брэндон присоединился к ней. Джефф устроился неподалеку, прислонившись спиной к старому сундуку и глядя на них насмешливыми глазами.

— Я уж было думал, что у вас обоих взаимное отвращение к общему ложу, — заметил он. — Хотя не могу себе представить, каким тогда образом Хэзер оказалась в нынешнем положении. Конечно, для этого хватит и одной ночи, верно? Вот тогда-то она и попалась.

Хэзер молча обменялась взглядом с мужем, Брэндон слегка пожал плечами и приподнял бровь, с упреком глядя на брата, но Джефф только улыбнулся. Он улегся на спину и прикрыл глаза.

День был не менее хлопотливым, чем утро. Нижний этаж дома был вычищен до блеска, хотя на первый взгляд эта задача казалась невыполнимой. Комнаты наполнил запах елового мыла, все вещи сверкали безупречной чистотой.

Хэзер с облегчением почувствовала, что дневная суматоха подходит к концу. Она смертельно устала, с ног до головы пропиталась липким потом и теперь была ничуть не похожа на хозяйку большого дома. Длинные пряди черных волос выбились из-под косынки, капельки пота виднелись на груди в вырезе платья, когда Хэзер расстегнула верхнюю пуговицу лифа, чтобы немного остыть.

С тех пор как в дом внесли мебель, из мужчин там был только Брэндон — оставшаяся работа была предназначена для женских рук. Служанки застилали постели, мыли посуду и расставляли ее в шкафы. Хэзер стояла рядом с Хетти у вычищенного камина, обсуждая, каким еще образом можно сделать дом более уютным для Уэбстеров. Негритянка перечисляла, какие вещи необходимо привезти сюда из Хартхейвена. Заслушавшись ее, Хэзер встала спиной к двери и не заметила, как на пороге появился незнакомый мужчина. В своем перепачканном платье и переднике Хэзер сейчас ничем не отличалась от других служанок, и он вполне мог принять ее за одну из них.

Мистер Бартлетт действительно впал в заблуждение, заметив невысокую фигурку рядом с Хетти, и вошел в комнату бесшумно, чтобы не спугнуть обеих женщин. Хэзер узнала о его вторжении, только когда ощутила резкий шлепок по ягодицам и услышала над ухом голос:

— Хо, вот это чистота! Иди, старуха, скажи своему хозяину, что мистер Бартлетт пришел повидать его, да не торопись. Я пока потолкую с этим лакомым кусочком.

Хэзер обернулась, вспыхнув от ярости, а Хетти с ужасом уставилась на незнакомца. Бартлетт почти не выказал удивления при виде цвета кожи и глаз молодой женщины. Он принял ее за служанку и даже не предположил, что оскорбляет жену Бирмингема. Бартлетт облизнулся, заметив в вырезе платья глубокую ложбинку груди Хэзер, и расплылся в улыбке, схватив ее за локоть.

— Ага, красотка, похоже, кто-то меня опередил. Наверное, твой хозяин? У него губа не дура. — Он махнул рукой, отсылая Хетти прочь. — Убирайся, старуха! У белых людей свои разговоры. Твоему хозяину придется поделиться со мной, хочет он этого или нет. — Он прищурился, глядя на негритянку. — Да не вздумай болтать, иначе я вырву твой черный язык.

Хетти и Хэзер опомнились одновременно. У Хэзер вырвался негодующий крик, и она стала отбиваться.

— Как вы смеете! Как вы смеете!

Хетти схватила лежащую поблизости мокрую половую тряпку, угрожающе замахала ею.

— Сейчас же отпусти ее! Убирайся отсюда, белая рвань! Ну погоди, мастер Брэн сейчас тебе покажет! — вопила она.

Мистер Бартлетт шагнул вперед и занес руку, но Хэзер изо всех сил ударила его по лицу.

— Оставьте ее в покое! — потребовала она. Бартлетт схватился за щеку.

— Ах ты, чертовка!

Тяжело дыша, Хэзер указала ему на дверь.

— Немедленно убирайтесь отсюда, — прошипела она, — и не смейте возвращаться!

Бартлетт схватил ее за плечи.

— Ты слишком смела для служанки, цыпочка.

Хэзер яростно замолотила кулаками по его груди и лицу, пытаясь высвободиться. Бартлетт только рассмеялся и крепче сжал ее плечи, привлекая к себе.

— Что это ты так волнуешься за эту старуху, крошка? — усмехнулся он. — Напрасно ты горячишься, напрасно. Лучше успокойся и будь послушной. Чем я хуже твоего хозяина?

Хетти ударила его тряпкой в тот момент, когда Хэзер вонзила острый каблук в ногу Бартлетта. Он взвыл, потерял равновесие и попятился к двери. Увидев перед собой огромную негритянку с налитыми кровью глазами, размахивающую тряпкой, и маленькую фурию, схватившую кусок мыла, словно кинжал, он обратился в бегство. Едва он ступил на верхнюю ступеньку крыльца, как тяжелый кусок мыла звучно ударил его в затылок и вылетел во двор. За ним последовал сам мистер Бартлетт, совершив сложный кульбит и растянувшись посреди двора во весь рост. Задыхаясь, он поднялся, разъяренный нападением слуг, да к тому же женщин. Младшая из них презрительно смотрела с высоты веранды.

— А теперь убирайся отсюда, мерзавец, и поскорее! — приказала она и угрожающе свела брови над переносицей. — Или мой хозяин разделается с тобой.

— Сука! — выпалил Бартлетт. — Ну, я еще проучу тебя!

Он с угрозой шагнул вперед, но огромная тряпка со свистом пролетела в нескольких футах от его лица, обдавая Бартлетта грязными брызгами.

— Поберегитесь! Если вы еще хотя бы пальцем тронете миссис Бирмингем, я удушу вас этой тряпкой! — проговорила Хетти, заслоняя собой Хэзер.

Мужчина замер на месте, услышав за спиной быстрые шаги. Обернувшись, он увидел приближающегося хозяина Хартхейвена с перекошенным от ярости лицом. На какой-то момент Бартлетту показалось, что он смотрит прямо в лицо смерти: он оскорбил жену самого Брэндона Бирмингема, известного своим горячим нравом.

Бледность проступила под его смуглой кожей. Бартлетт стоял, как пригвожденный к месту, не в силах пошевелиться и дрожа от страха. Брэндон успел услышать достаточно, чтобы понять ситуацию, и теперь видел перед собой только ненавистного врага. Сейчас он жаждал одного — услышать хруст костей этого человека. Приблизившись, он ударил его кулаком по скуле. Следующим ударом Брэндон рассек ему правую бровь, и тот попятился. Брэндон отстранился, замахиваясь вновь, но Бартлетт уже бежал к своей коляске с поразительным для своего возраста и веса проворством. Но Брэндон не собирался отпускать его и уже догонял, готовясь схватить, когда во дворе появился Джефф. Увидев брата в приступе неукротимой ярости, Джефф бросился на него и всем телом придавил к земле. Брэндон отшвырнул Джеффа, оставив его лежать в пыли, и кинулся догонять быстро удаляющуюся коляску. Бартлетт поднялся с сиденья, погрозил кулаком, но тут же испуганно хлестнул лошадей.

Брэндон стоял посреди пустой улицы, постепенно успокаиваясь. Он отряхнулся, провел ладонью по волосам и помог Джеффу подняться. Повернувшись к дому, Брэндон мгновенно забыл про свою ярость при виде Хэзер. Его лоб прорезала морщинка беспокойства. Хэзер бросилась ему навстречу и упала в объятия, разразившись почти истерическим смехом от облегчения, орошая слезами грудь мужа. Не в силах найти другое объяснение ее поведению, Брэндон решил, что она слишком напугана, и бережно повел ее к креслу, пытаясь утешить.

Позднее, когда Джефф расспросил Хетти о случившемся, он пожалел, что удержал брата. Брэндон же вскочил, дергая мускулом на щеке, и поклялся убить Бартлетта. У Хэзер упало сердце.

— Не надо! — воскликнула она, схватив его за руку. Придвинувшись поближе, она положила руку мужа к себе на живот. Брэндон ощутил, как порывисто двигается в нем ребенок. Хэзер взглянула мужу в глаза и улыбнулась, нежно прикоснувшись к его щеке. — На сегодня приключений более чем достаточно. Давайте закончим дела и вернемся домой.

Когда Джереми Уэбстер впервые увидел дом, приготовленный для него и его семьи, он принял его за дом самого Бирмингема и искренне похвалил. Брэндон. Хэзер и Джефф с недоумением взглянули на него, и Брэндон поспешил исправить ошибку. У Уэбстера от удивления приоткрылся рот, и он не сразу смог говорить.

— Ты слышала, Лия? Нет, ты слышала? Это наш дом! Впервые с момента знакомства с Бирмингемом женщина заговорила, вытирая слезы и на время забыв о своей робости:

— Трудно поверить! — Она повернулась к Хэзер, чтобы убедиться, что ее муж не ошибся. — Мы и вправду будем жить здесь? В настоящем доме? — неуверенно спросила она.

Хэзер кивнула и улыбнулась мужу, благодаря его за сочувствие к этим людям.

— Пойдемте, — мягко предложила она, — я покажу вам ваш дом.

Обе женщины вошли внутрь, мистер Уэбстер последовал за ними, а Джефф придержал Брэндона, заметив:

— Еще несколько благородных поступков, и ты станешь ее рыцарем в сияющих доспехах.

В середине марта установилась теплая и солнечная погода. Работа на лесопилке занимала у Брэндона много времени. Он почти не виделся с женой и не бывал дома. Вместе с Уэбстером они совершали многочисленные поездки от лесопилки до лагеря лесорубов выше по реке. Отсюда сплавляли гигантские плоты, вытаскивали их на берегу лесопилки и оставляли подсохнуть, пока не заработали первые, изголодавшиеся по работе пилы. Большинству работников лесопилки пришлось перестраивать ветхие лачуги, где прежде ютились рабы. Из Нью-Йорка по настоянию Уэбстера прибыли две семьи и полдюжины одиноких рабочих, все они знали толк в своем деле.

Жаркие, душные дни и прохладные сырые ночи были для Хэзер еще более невыносимыми теперь, при отсутствии дома и Брэндона, и Джеффа. Она пыталась бороться с апатией и иногда находила облегчение в незначительных делах. После месячной засухи полил весенний ливень и продолжался целую ночь. За последующие несколько дней в природе произошла приятная метаморфоза, которой Хэзер искренне восхищалась. Почти за одну ночь сухие голые деревья покрылись первыми блестящими листьями. Высокие магнолии наполняли двор сильным ароматом, веранду обвила глициния с каскадами лиловых цветов. В саду распустились азалии, олеандры и всевозможные лилии, создавая приятную глазу пестроту, выбросил желтые соцветия ароматный кизил. В небе появились стаи диких гусей и уток, лес ожил от птичьего гомона.

Посреди всего этого великолепия Хэзер чувствовала, что приближается время родов. Ее живот опустился, стал почти невыносимо тяжелым. Несмотря на всю окружающую красоту, она редко выходила из дома. Она чувствовала себя неповоротливой и неуклюжей, но стоило ей сделать хотя бы шаг, и она обнаруживала рядом протянутую руку. Когда Брэндон уезжал на лесопилку или в лагерь лесорубов, его сменяли Джефф, или Хетти, или Мэри — кто-нибудь постоянно находился рядом с Хэзер.

Несколько друзей часто наносили визиты семейству Бирмингем. В пятницу днем было решено устроить званый обед. Ямы для жаркого были выкопаны еще с утра, и теперь слуги поворачивали на вертелах телячьи и свиные туши. Бочки эля остывали в прохладных водах реки, готовилась обильная закуска.

Его преподобие Фэрчайлд с женой и семью детьми прибыл первым, а следом по аллее прогрохотало большое черное ландо Абигайль Кларк, остановившись у дома. К вечеру гости развеселились, и его преподобие Фэрчайлд тщетно пытался удержать мужчин от слишком обильных возлияний, а молодые парочки — от ближайших уединенных кустов, просто созданных для обмена романтическими фразами. Брэндон распорядился поставить поддеревьями несколько бочек эля, а Джефф в порыве щедрости добавил к ним собственную флягу бурбона. Настроение компании становилось все оживленнее, уже откупоривались привезенные с собой фляги — главным образом чтобы сравнить их содержимое с элем, предложенным Бирмингемами. Дети бегали и играли на лужайках, поглощая огромное количество лимонада. Женщины собирались в кружки, не переставая вышивать, в то время как мужья производили дегустацию и не могли решить, чей эль лучше.

После полудня общее внимание привлекла Сибил Скотт. Она появилась в роскошном платье с глубоким до неприличия вырезом в сопровождении тучного пожилого торговца, истинные намерения которого сразу же стали понятны всем, кроме Сибил. Сама же девушка хихикала в ответ на его любезности, ошеломленная неожиданным поклонником и отсутствием рядом матери.

У Хэзер расширились глаза, когда она увидела прежде сдержанную девушку нелепо хихикающей и флиртующей со своим спутником. Сибил отстраняла его руки явно в притворном сопротивлении. Сидя неподалеку, миссис Кларк выразила свое негодование, громко фыркнув и ударив зонтиком о землю.

— Меранда Скотт еще пожалеет о том дне, когда дала дочери свободу. Все кончится тем, что сердце бедной девушки будет разбито. Он покупает ей дорогую одежду, заваливает подарками, но не дает никаких обещаний. Сибил слишком долго просидела под крылом матери, чтобы научиться вести себя с мужчинами, в особенности с такими, как этот. Бедняжка, ей недостает полезного совета!

— Она казалась мне прежде такой робкой, — пробормотала Хэзер, смущенная переменой в Сибил.

— Дорогая моя, Сибил отнюдь не молода, — заметила миссис Фэрчайлд. — И похоже, совсем забыла о робости.

Миссис Кларк печально покачала головой.

— Очевидно, с тех пор как она упустила Бирмингема, Меранда махнула на нее рукой.

Она взглянула на Хэзер, которая даже теперь, в последние недели беременности, была удивительно красива. На Хэзер было платье из светло-голубого органди с рюшами у ворота и на рукавах, ее волосы спадали на спину каскадом мягких локонов, перехваченных узкой голубой лентой. Даже сейчас многие завидовали ей.

Дама продолжала, обращаясь к Хэзер:

— Должно быть, ты уже поняла, что Сибил положила глаз на твоего мужа — хотя, убей, не понимаю, на что она надеялась, бедняжка. Он редко удостаивал взглядом даже самых хорошеньких из наших девушек, а потом, у него была Луиза, которая, должна признать, красивая женщина. И все-таки Сибил чего-то ждала и надеялась, но как только увидела тебя, поняла, что все ее надежды обратились в прах. Жаль, что Меранда побуждала ее верить в успех с Брэндоном: он даже не помнил о существовании бедняжки! — Кивнув в сторону Сибил, она сердито добавила: — Это вина Меранды. Сейчас она сидит дома и проклинает Брэндона, позабыв о собственной дочери.

Дама прищурилась и ударила зонтиком о землю, словно подчеркивая свои слова. По аллее шли Брэндон и Джефф, когда Сибил, пытаясь сбежать от своего неучтивого поклонника, метнулась из-за деревьев и чуть не столкнулась с Брэндоном. Он отступил в сторону, кивнул в знак приветствия и продолжил свой путь. У бедной Сибил расширились глаза, едва она узнала Брэндона, и кровь отхлынула от ее лица. Она стояла, глядя ему вслед, забыв о прежнем веселье.

Четырехместная коляска остановилась рядом с Брэндоном и Хэзер, скрыв их от глаз Сибил. Когда роскошно одетая Луиза вышла из коляски, оставив в недоумении своего спутника, Хэзер отложила рукоделие и стала ждать приближения гостьи. Улыбаясь, Луиза поприветствовала всех собравшихся. Ее спутник выбрался из коляски и последовал за ней, но Луиза не обратила на него внимания, тут же заговорив с бывшим женихом. Она нахмурилась, когда Брэндон занял место за стулом жены. Луиза повернулась и оглядела Хэзер.

— Примите мои соболезнования, детка, — усмехнулась Луиза, уставившись на ее живот. — Теперь, вероятно, ваша фигура будет непоправимо погублена.

— А ты откуда знаешь, Луи? — саркастически осведомился Джефф.

Луиза не отреагировала на его вопрос и повернулась, выставляя напоказ свою пышную фигуру.

— Как вы находите мое новое платье? Я нашла удивительного портного — он творит настоящие чудеса из ткани и ниток. — Она сморщила носик. — Но он такой уродец! Вам бы посмотреть на него, ручаюсь, вы не удержались бы от смеха. — Она взглянула на Хэзер. — Между прочим, он ваш соотечественник, милочка.

Она отвернулась к сидящей поблизости молодой паре, а в это время ее спутник подошел поприветствовать Брэндона.

— Я слышал, что ты женился, Брэн, — заметил Мэттью Бишоп.

Брэндон положил руки на плечи Хэзер, представляя ей гостя.

— Мэтт и Джефф вместе учились в школе, — объяснил он жене.

— Рада познакомиться с вами, мистер Бишоп, — с улыбкой произнесла Хэзер.

Мужчина взглянул сначала на ее живот, усмехнулся, затем перевел взгляд на лицо и застыл в изумленном молчании.

— Так это твоя жена? — недоверчиво спросил он. — Но Луиза говорила…

Он замер, поняв, что чуть не проговорился. Ему и впрямь показалось странным, когда Луиза плакалась ему, что хорошенькая нищенка словно околдовала Брэндона, отняв его у нее. Мэттью было трудно поверить, что Брэндон способен терпеть в своей постели подобную женщину, не говоря уже о том, чтобы взять ее в жены. Теперь он должен был признать, что Брэндон сделал удивительно удачный выбор.

— Кажется, надо мной просто подшутили, — улыбнулся Мэттью. — У тебя прелестная жена, Брэндон.

Луиза услышала последнее замечание и, усмехнувшись, взяла Мэттью под руку.

— Милый, ты умеешь устраивать настоящие приемы, — льстиво заметила она, обратившись к Брэндону. — Даже когда мы оставались вдвоем, с тобой никогда не было скучно.

Казалось, Брэндон не обратил внимания на ее замечание. Он склонился над стулом Хэзер, помогая ей передвинуться, но Абигайль не стала молчать.

— Похоже, ты до безумия любишь развлечения, Луиза. А что касается мужчин, не так уж часто ты ограничивалась вниманием всего одного из них.

Джефф громко фыркнул и подмигнул пожилой даме. Луиза устремила на них обоих разгневанный взгляд. Повернувшись к Хэзер, она успела заметить, как соперница ласково потерлась щекой о ладонь мужа и что-то прошептала ему. В душе Луизы вспыхнула ревность. Увидев, что Хэзер вышивает монограмму мужа на платке, Луиза пренебрежительно прищурилась.

— Что это у вас такое, милочка? Неужто вы тратите время на вышивание? Я думала, в браке с Брэндоном у вас найдутся дела поважнее. — Луиза перевела взгляд на Брэндона. — Впрочем, в такое время вряд ли вы способны предаваться удовольствиям. Что касается меня, я…

— Вышивание — изящное искусство, Луиза, — перебила миссис Фэрчайлд, не поднимая глаз от собственного рукоделия. — Такое, которому бы не мешало поучиться и тебе. При этом заняты и руки, и голова, и в ней становится поменьше вредных мыслей.

Поняв, что в присутствии других гостей ей не удастся уязвить Хэзер, Луиза отошла, на мгновение отступив, но не отказавшись от своих намерений. Она молча ждала, когда представится возможность лишить эту девчонку уверенности. Улыбнувшись своему спутнику, Луиза прижалась грудью к его руке. Мэттью был не настолько привлекателен, как Брэндон, и совсем не так богат, но Луиза держала его при себе до тех пор, пока ей не удастся вновь заманить в свою постель надменного и богатого Брэндона.

Вечный холостяк, Мэттью отвел Луизу за большой куст и заключил в страстные объятия. Он прижался к ней всем телом и, скользнув рукой в вырез платья, ласкал теплую нежную плоть.

— Не здесь, — пробормотала Луиза, слегка отталкивая его. — Лучше в конюшне.

Хетти вышла из дома с наполненными лимонадом бокалами для дам, и миссис Кларк радостно приветствовала ее.

— Ну, Хетти, ты еще не решила покинуть эту развалюху и переехать ко мне? — шутливо спросила она. — Ты же знаешь, пожилые дамы должны держаться вместе.

— Нет, мэм, — с усмешкой отозвалась Хетти. — Вот когда подниму на ноги маленького Бирмингема и хозяин вышвырнет меня отсюда сам, может быть, тогда, а пока меня отсюда и мулами не вытащить.

Присутствующие засмеялись, а Хетти поспешила к Хэзер.

— Как вы себя чувствуете, детка? Не сидите слишком долго. Ребенок и так скоро появится, не надо его торопить. Мастер Брэн, почему вы не присмотрите за ней?

— Я присматриваю, Хетти, — усмехнулся Брэндон. Наступали сумерки. На длинном столе появились блюда с яствами, и гости с удовольствием накинулись на еду. Говядину и свинину резали прямо над ямами и перекладывали в подставленные тарелки. Хэзер и Брэндон со своими тарелками обошли весь стол, выбирая блюда себе по вкусу. Брэндон обращал внимание жены на незнакомые ей блюда, которые, как он считал, могли бы ей понравиться. Отойдя от стола, Хэзер с изумлением уставилась на собственную тарелку.

— Я и без того раздулась так, что не вижу даже собственных ног! Брэндон, вы должны мне помочь справиться со всем этим. — Она взяла кукурузную лепешку, откусила кусок и рассмеялась.

— Как пожелаешь, дорогая. — Он нежно поцелован ее в губы.

Когда они вернулись к своим стульям, Хэзер увидела, как ее муж ловко пристроил тарелку к себе на колени и отрезал сочный кусок мяса. Сама Хэзер сидела в нерешительности, не зная, куда поставить тарелку. Она взглянула на длинные ноги Брэндона, затем на свои колени, которые полностью занимал живот, и фыркнула. Брэндон отдал жене тарелку и отправился на поиски стола.

— По-моему, это вам подойдет, мадам, — усмехнулся он, ставя перед Хэзер маленький столик.

Поглощая еду, Брэндон заметил, что в углу веранды сидит Джордж и сердито крутит в руках ветку. Удивленный таким непривычным настроением слуги, Брэндон подозвал его.

— Что стряслось? — спросил он, как только слуга приблизился.

Джордж смущенно покосился на Хэзер и с трудом проговорил:

— На конюшне появились ласки, кэп.

Брэндон поднял бровь.

— Ласки?

Слуга опустил голову.

— Да, кэп, ласки.

Брэндон кивнул с понимающим видом.

— Ясно, Джордж. Возьми тарелку, положи себе еду и забудь обо всем, что видел и слышал.

— Да, кэп, — ответил слуга.

Когда он отошел, Хэзер удивленно взглянула на Брэндона.

— Неужели Джордж нашел в конюшне лесных крыс? Брэндон весело рассмеялся.

— Можно сказать и так, дорогая.

Пир продолжался до самой ночи. Брэндон прошелся под руку с женой среди гостей, а затем вновь посадил ее рядом с дамами. Его отвлекли гости-мужчины, и прошло какое-то время, прежде чем он смог освободиться от них и вернуться к Хэзер. Она сидела спокойно, слушая разговор пожилых дам о болезнях и тяготах женской жизни. Миссис Кларк уже удалилась в одну из спален на верхнем этаже дома. Миссис Фэрчайлд отправилась домой с мужем и детьми. Брэндон помог жене подняться.

— Прошу прощения, дамы, но мне придется лишить вас общества моей жены: у нее был трудный день, она устала и нуждается в отдыхе. Надеюсь, вы не возражаете? — обратился он к присутствующим.

Дамы поспешили заверить его, что не возражают, и с улыбками наблюдали, как Брэндон заботливо помогает молодой жене подняться по ступенькам на веранду. Оказавшись в доме, Хэзер с облегчением вздохнула.

— Спасибо за спасение, — прошептала она. — Боюсь, они сочли меня слишком скучной. Но я не могла придумать, что им сказать, а потом, стул был слишком неудобным.

— Прости, дорогая. Я пришел бы пораньше, если бы знал.

Хэзер прижалась головой к его груди и улыбнулась.

— Боюсь, вам придется тащить меня наверх. Я так устала, что, похоже, не смогу ступить ни шагу.

Брэндон мгновенно подхватил ее на руки, не обращая внимания на протесты.

— Отпустите меня, Брэндон, — взмолилась Хэзер. — Я такая тяжелая! Вы надорветесь.

Он усмехнулся.

— Вряд ли, мадам. Вы и теперь весите не больше былинки.

— Ну и ну! Что здесь происходит? — послышался позади них женский мурлыкающий голос.

Брэндон медленно обернулся, не отпуская жены, и взглянул в насмешливые глаза Луизы.

— Так вот чем ты занимаешься каждый вечер, Брэндон?! — воскликнула она, приподняв бровь. — Должно быть, это нелегкое занятие, милый. Тебе не мешает позаботиться о себе. Что, если ты и впрямь надорвешься? Тогда ты станешь бесполезным для нее.

Брэндон отозвался с безучастным лицом:

— В жизни мне доводилось поднимать женщин потяжелее, в том числе и тебя, Луиза. По-моему, моей жене понадобится еще много времени, чтобы приблизиться к твоему весу.

Насмешливая улыбка исчезла, Луиза стиснула зубы и вспыхнула, но Брэндон уже повернулся и продолжал подниматься.

— Кстати, Луиза, тебе не мешало бы расчесать волосы. В них запуталась солома, — бросил он ей через плечо.

Хэзер позволила себе еле заметную торжествующую улыбку. Взглянув на Луизу, она еще крепче обвила руками шею мужа.

Вместо того чтобы унести Хэзер в ее комнату, Брэндон открыл дверь в свою — Луиза еще смотрела им вслед. Брэндон дождался, пока Мэри поможет Хэзер раздеться за ширмой. Теперь, когда ее фигура совсем потеряла форму, Хэзер предпочитала прятаться от мужа. Она решила дождаться, когда вновь станет стройной, и только после этого показаться ему.

Легкий ветер развевал полог над постелью, когда Хэзер проснулась. Ее мучила тупая боль в пояснице, она чувствовала странную усталость, хотя проспала больше восьми часов. Поднявшись с постели, она ощутила, как низко опустился ребенок в животе.

День тянулся невыносимо медленно. Хэзер видела, как уехали последние, оставшиеся переночевать гости, кроме миссис Кларк, которая решила погостить подольше. Пришел вечер, подали ужин. Семья и гостья отведали удивительный суп тетушки Руфи. Когда со стола были убраны последние блюда, все перешли в гостиную, но Хэзер вскоре почувствовала, что в кресле сидеть не многим удобнее, чем в столовой на стуле. Она решила лечь пораньше, и когда Брэндон проводил ее наверх и оставил в гостиной, она отослала Мэри и разделась сама.

Хэзер лежала в темноте, забыв о времени. Она слышала, как Брэндон вошел в свою комнату, долго ходил там и наконец улегся спать. Вскоре сон пришел и к Хэзер, но ненадолго. Она проснулась от тянущей боли в животе. Широко раскрыв глаза, она положила руку на живот.

Все тело ныло от напряжения. Наконец Хэзер встала с постели, зажгла свечу, решив послать Мэри за Хетти. При свете она увидела пятна на ночной рубашке и осторожно поискала в шкафу другую. Неожиданно она прервала свое занятие, охнув от испуга: вода заструилась по ее ногам. Она стояла в полной растерянности, когда дверь в спальню Брэндона открылась. Он вошел, едва прикрываясь халатом.

— Хэзер, с тобой все в порядке? — спросил он. — Я слышал, ты…

Он замер, заметив ее перепачканную и прилипшую к телу рубашку.

— Боже мой, начинается! — Он подошел к ней.

— Брэндон, я вся промокла. — Хэзер старалась говорить спокойно. — Все случилось так неожиданно. Я не знала, что происходит.

Она смотрела на мужа так, словно ее беспокоила только промокшая рубашка, и принялась развязывать ее ворот.

— Пожалуйста, найдите мне другую. Я не могу лечь в постель в такой рубашке.

Брэндон бросился к шкафу, выдвинул все ящики и принялся рыться в них, как безумец, расшвыривая одежду во все стороны. Наконец он добрался до рубашек, аккуратно сложенных на дне ящика, схватил одну из них и протянул Хэзер, но она покачала головой:

— Нет, Брэндон, она же розовая. У меня будет мальчик, а мальчики не носят розовое. Поищите голубую, пожалуйста.

Мгновение Брэндон удивленно смотрел на нее, затем все понял.

— Клянусь тебе, мне все равно, кто родится — девочка или мальчик! — воскликнул он. — Надень любую рубашку и ложись в постель.

— Нет, — упрямо возразила Хэзер. — Я хочу, чтобы родился мальчик, и ни за что не надену эту рубашку.

— Хэзер, если он появится, на нем не будет ни единой нитки, так что все это не важно, — убеждал ее Брэндон. — Ну, так ты наденешь ее?

Хэзер поджала губы и отрицательно покачала головой.

Брэндон отшвырнул рубашку, бросился к шкафу и принялся искать другую. Наконец он разыскал голубую и поспешил к жене. Хэзер удовлетворенно кивнула, но тут же остановилась в нерешительности.

— Не могли бы вы отвернуться? — спросила она, видя недовольство Брэндона.

— Что? — непонимающе переспросил он.

— Повернитесь спиной, пожалуйста, — повторила Хэзер.

— Я уже видел тебя раздетой, и потому…

Он махнул рукой и отвернулся, понимая, что сейчас спорить с Хэзер бесполезно, она все равно настоит на своем, а он только потеряет время.

Хэзер повесила голубую рубашку ему на плечо, не найдя другого места, и остановилась посреди комнаты.

— Поспеши, Хэзер, — произнес он. — Иначе ты родишь прямо здесь, и тогда ребенку никто не поможет, и он будет первым новорожденным, угодившим головой об пол.

Хэзер усмехнулась, уронила мокрую рубашку на пол и потянулась за чистой.

— Сомневаюсь, дорогой.

— Хэзер, прошу тебя, прекрати болтать и скорее одевайся! — взмолился Брэндон.

— Брэндон, я не болтаю, я просто отвечаю вам. — Она надела рубашку и принялась завязывать ее. — Если хотите, можете повернуться.

Брэндон повернулся и попытался взять ее на руки.

— Нет, нет, Брэндон, — запротестовала она, — мне надо еще вытереть пол.

— К черту пол! — воскликнул он и подхватил Хэзер на руки. Мгновение он стоял в нерешительности, переводя взгляд с постели на дверь, а затем быстро принял решение и понес жену в собственную спальню.

— Куда вы меня несете? — спросила Хэзер. — Хетти не будет знать, где я.

Брэндон бережно положил ее на огромную кровать.

— Вот сюда — может, теперь перестанешь болтать, неугомонная? Я хочу, чтобы здесь родился мой сын или дочь.

— Но я не хочу девочку. У меня будет…

Она сморщилась от боли очередной схватки и прикусила нижнюю губу.

— Я приведу Хетти. — Брэндон бросился прочь из комнаты.

Но старая негритянка, увидев из своей хижины свет в окне Хэзер, уже все поняла, и Брэндон столкнулся с ней на полпути к дому.

— Она рожает! — выкрикнул он, увидев Хетти. — Скорее!

Хетти покачала головой, шагая рядом с ним.

— Пройдет еще много времени, прежде чем появится ребенок, мастер Брэн. Первые роды всегда бывают долгими. У нас в запасе еще несколько часов.

— Но ей же больно! Сделай что-нибудь!

— Мастер Брэн, простите, но эту боль ничем нельзя облегчить, — ответила негритянка. Нахмурившись, она вошла в спальню и отвела волосы с лица мечущейся Хэзер. — Не надо сдерживаться, детка. Просто дыши глубже, когда больно, а затем отдыхай. Силы тебе понадобятся позже.

Следуя указанию Хетти, Хэзер начала глубоко дышать. Вскоре боль утихла, и она смогла улыбнуться стоящему рядом Брэндону. Он присел на край постели и придвинулся ближе. Хэзер заметила, как помрачнело и осунулось его лицо.

— Мне говорили, что через это должна пройти каждая женщина, если она хочет стать матерью, — успокоила его Хэзер. — Такова ее участь.

Хетти перебудила всех слуг, велела развести огонь и нагреть воды. В спальню принесли чистое белье, и Брэндон помог поднять Хэзер, чтобы застелить постель. Голубую рубашку пришлось снять, Хэзер прикрыли чистой простыней, и время потекло — для одних быстро, для других слишком медленно. Когда схватки отпускали Хэзер, Хетти присаживалась в кресло у постели, а Брэндон становился все беспокойнее с каждой новой схваткой.

— Хетти, как ты думаешь, сколько это будет продолжаться? — с тревогой спросил он, вытирая лоб.

— Этого никто не знает, мастер Брэн, — ответила негритянка. — Но похоже, миссис Хэзер держится лучше, чем вы. Почему бы вам не выпить хорошенько? Это вам не повредит, напротив, во многом поможет.

Брэндон и сам ощущал сильное желание выпить, но боролся с ним, оставаясь рядом с женой. Хэзер крепко стиснула его руку, по-видимому, не желая расставаться, да и сам он не мог оставить ее в таких муках.

Началась очередная схватка. Брэндон вытер лицо Хэзер прохладной, влажной тканью, отвел волосы с ее лба. Он побледнел еще сильнее. Хетти подошла к хозяину и отвела его в сторонку.

— Мастер Брэн, лучше бы вы позволили мастеру Джеффу налить вам что-нибудь покрепче. Вы плоховато выглядите. — Подведя к двери, негритянка почти вытолкнула его из комнаты, — Выпейте, мастер Брэн. Напейтесь и не приходите сюда, пока я вас не позову. Не хватает мне только, чтобы вы упали в обморок!

Дверь закрылась, и. Брэндон еще несколько секунд смотрел на нее, чувствуя себя совершенно потерянным. Наконец он разыскал в кабинете Джорджа и своего брата. Едва взглянув на Брэндона, Джефф протянул ему бокал.

— Возьми. Похоже, тебе не помешает выпить.

Брэндон машинально взял бокал и, почти не заметив, выпил. Проследив за ним, Джефф подмигнул Джорджу, и тот быстро плеснул в бокал капитана немного бренди и долил воды. Брэндон снова выпил, не почувствовав разницы.

Джефф и Джордж молчаливо сговорились не давать Брэндону напиваться допьяна. Джефф наблюдал, как его брат закуривает одну сигару за другой и гасит их, сделав всего пару затяжек. Брэндон вышагивал по кабинету, не видя ничего вокруг, не обращая внимания на то, что он не один, и явно не понимая, что делает. Несколько раз он проходил по коридору, останавливался перед дверью спальни, но поворачивался и вновь протягивал Джорджу стакан. Горничная сбежала вниз по лестнице, а затем вернулась в спальню, и Брэндон бросился за ней, но напрасно. Когда он налил себе бурбона и отпил добрую треть бокала, ничего не замечая, Джефф понял, что мысли его брата витают далеко.

— Брэндон, для таких волнений ты уже слишком стар, а может, эта женщина значит для тебя больше, чем ты думаешь? Я видел, как ты бесстрашно преследовал раненого кабана, прекрасно понимая, чем рискуешь. А теперь ты так взволнован, что выпил мой бурбон и даже не заметил этого.

Брэндон отшвырнул бокал.

— Так какого же черта ты подсунул мне его, когда знаешь, что я терпеть не могу бурбон?

Джефф с усмешкой повернулся к Джорджу, слуга улыбнулся ему в ответ и пожал плечами. Младший брат прошел к столу, покачал головой и опустился в кресло. Взяв перо и бумагу, он нацарапал несколько цифр. Когда он вновь обернулся к Брэндону, улыбка на его лице соперничала шириной с воротами амбара. Казалось, ему удалось схватить за руку судьбу.

— Знаешь, Брэндон, по моим подсчетам, ты женился на тори в первый же день, когда прибыл в порт Лондона.

Джордж застыл с полным ртом эля, закашлялся и выплюнул эль обратно в кружку, а Брэндон втянул голову в плечи и исподлобья взглянул на брата.

Хэзер металась в молчаливой агонии, словно старалась изгнать из себя ребенка. Она глубоко дышала, как только боль начинала утихать, но передышки были слишком краткими, и муки вскоре возобновлялись. Хетти ободряла хозяйку, крепко сжимая ее руку.

— Головка уже появляется, миссис Хэзер. Теперь уже недолго. Ну, тужьтесь, вот так. Кричите, если хочется. Вы слишком долго молчите, детка.

Вопль вырвался у Хэзер, когда боль вновь завладела ее телом. Она старалась подавить крик, но не смогла. В кабинете Брэндон пошатнулся на стуле, услышав ее крик. Невидящими глазами он оглядел комнату, и Джордж подхватил выпавший из его рук бокал. И слуга, и Джефф переглянулись в тревожной нерешительности, понимая, что крик Хэзер причинил боль и им самим.

Спустя некоторое время Хетти открыла дверь кабинета, прижимая к себе младшего Бирмингема. Прежде всего она подошла к Брэндону и откинула уголок одеяла, давая ему полюбоваться ребенком.

— Это мальчик, хозяин, крепкий и здоровенький! Вот увидите, он встанет на ножки раньше, чем другие дети!

— Боже мой… — пробормотал Брэндон, видя перед собой сморщенное красное личико сына. Схватив бокал, он залпом осушил его и огляделся, явно желая выпить еще.

Джефф и Джордж приблизились, чтобы взглянуть на ребенка, и горделиво заулыбались, словно он был их сыном. Брэндон оказался совершенно забытым. Джефф взялся за крохотную ручонку.

— Он не слишком похож на Брэндона, — заметил он, быстро переведя взгляд с сына на отца.

— Мастер Брэндон был точно таким же, когда родился, — возразила Хетти. — Этот ребенок будет таким же высоким, как его отец, это уж точно. Он и сейчас уже слишком большой.

Брэндон вновь взглянул на ребенка через плечо Джорджа. Не слушая дальнейших похвал, он бросился в спальню. Хэзер с трудом улыбнулась, когда он присел на кровать и взял ее за руку.

— Ты видел его? — спросила она. — Хорошенький, правда?

Брэндон кивнул, отвечая на первый вопрос, а ответ на второй предпочел оставить при себе.

— Ну, как ты? — мягко спросил он.

— Хочется спать, — вздохнула Хэзер, — но в остальном все чудесно.

Брэндон поцеловал ее в лоб.

— Спасибо тебе за сына, — произнес он.

Хэзер улыбнулась и закрыла глаза, прижав к груди ладонь мужа.

— В следующий раз будет дочь, — пообещал он. Но Хэзер уже погрузилась в сон.

Брэндон осторожно высвободил руку и на цыпочках вышел в гостиную, оставив Мэри сидеть рядом с Хэзер. Остановившись у окна, он заметил, что уже рассвело, и улыбнулся самому себе: сейчас он ощущал в себе такую силу, что мог бы побороть медведя, несмотря на бессонную ночь. Придвинув кресло к открытому окну, он уселся и положил ноги на подоконник. Войдя в гостиную через несколько минут, Хетти увидела, что он спит, склонив голову на грудь.

— Бедный хозяин, он пережил тяжелую ночь. — Она улыбнулась.

Солнце уже склонялось над Хартхейвеном, когда Брэндона разбудил требовательный крик, и он понял, что его сын уже предъявляет свои права. Поднявшись, Брэндон поморщился от неприятного вкуса во рту, напоминавшего о прошлой ночи. Он открыл дверь в детскую и увидел, что Хетти хлопочет над малышом. Она умиленно склонялась над ним и что-то лепетала, но малыш кричал не переставая.

— Сейчас мы тебя накормим, маленький Бирмингем. Не бойся, о тебе не забыли.

Почувствовав отцовское любопытство и гордость за сына, Брэндон подошел поближе и, заложив руки за спину, наблюдал, как негритянка перепеленывает малыша. Ребенок вскидывал ножки и кричал все громче, покраснев от натуги.

— О, что за ребенок! Он голоден и хочет, чтобы об этом знал весь дом.

Завернутый в сухие пеленки, юный Бирмингем немного успокоился. Он приоткрыл ротик, приложил кулачок к пухлой щеке и издал несколько просящих звуков, перемежающихся хныканьем.

Хетти усмехнулась.

— Смотрите, хозяин, он просит, чтобы я его покормила.

Брэндон улыбнулся, и ребенок захныкал еще громче.

— Какой нетерпеливый мужчина! — проговорила Хетти, поднимая ребенка и прижимая его к необъятной груди. — Твоя мама уже проснулась, и сейчас мы пойдем к ней.

Пригладив ладонью спутанные волосы, Брэндон последовал за негритянкой в спальню. Хэзер уже сидела в постели, причесанная, свежая, одетая в новую рубашку и поразительно красивая. Увидев мужа, она торопливо сунула Мэри зеркальце, счастливо улыбнулась, а затем протянула руки к сыну. Брэндон присел на постель, наблюдая, как бережно Хэзер берет ребенка на руки. Развязывая ворот рубашки, она слегка покраснела и беспокойно взглянула на мужа, стесняясь нового для нее материнского чувства. Словно почувствовав близость ее груди, малыш торопливо повернул головку и впился в сосок с жадностью изголодавшегося зверька, заставив Хэзер вздрогнуть от неожиданности. Брэндон улыбнулся, а Хетти засмеялась, наблюдая, как малыш сосет.

— Бог ты мой, ну и ненасытный этот молодой хозяин! Пожалуй, нам придется утешать его сахаром, пока у мамы вновь не появится молоко.

Движения крошечного ротика наполнили Хэзер радостью и она с любовью взглянула на сына. Ей казалось, что малыш поразительно похож на отца; его головку покрывали мягкие черные волосы, а маленькие бровки были сведены в точности как у Брэндона. С материнской гордостью Хэзер считала его самым красивым ребенком в мире.

— Как он хорош, не правда ли, Брэндон? — спросила она, подняв глаза на мужа.

Хетти поспешила выдворить Мэри из комнаты и вышла сама.

— Да, Хэзер. — Брэндон потянулся и вложил палец в крошечный кулачок малыша. Кулачок решительно сжался, и Брэндон улыбнулся от удовольствия.

Он вновь взглянул на жену и почувствовал, что тонет в глубинах ее глаз. Почти не сознавая, что делает, Брэндон склонился, словно завороженный этими синими озерами. Свободной рукой он обнял Хэзер за плечи, нашел губами ее рот, и Хэзер прикрыла глаза. Брэндон почувствовал, как ее губы теплеют и подрагивают, затем они приоткрылись и ответили на его поцелуй. Под рукой Брэндона, лежащей на ее груди, сердце забилось сильнее.

От страстного поцелуя у Хэзер перехватило дыхание. Она слишком остро ощущала прикосновение его рук и жадного рта. Слабея, она высвободилась и смущенно засмеялась.

— Из-за тебя я совсем забыла про ребенка, — вздохнула она, когда губы Брэндона скользнули по ее шее. — Как мы назовем его?

Брэндон отстранился и задумался.

— Если не возражаешь, я назвал бы его в честь моего друга, которого уже нет в живых. Он погиб несколько лет назад, во время пожара. Я восхищался этим человеком, но должен предупредить тебя, что он был французом и притом гугенотом. Возможно, как англичанка, ты не захочешь давать сыну его имя.

— Вы забываете, милорд, что я не более англичанка, чем вы, — возразила Хэзер. — Так как же звали твоего друга?

— Борегар. Борегар Грант, — ответил Брэндон. Хэзер несколько раз повторила это имя, словно пробуя его на слух, затем кивнула:

— Красивое имя, мне нравится. Значит, нашего малыша будут звать Борегар Грант Бирмингем.

Высвободив палец из кулачка сына, Брэндон открыл ящик стоящего рядом с кроватью комода, вытащил длинный футляр и протянул его Хэзер.

— Мадам, это вам, с признательностью за сына.

Он открыл футляр, и Хэзер уставилась на лежащее внутри ожерелье. Две длинные нити крупных, тщательно подобранных жемчужин скреплялись вместе большим рубином в золотой оправе.

— О, Брэндон, какая прелесть! — выдохнула она. Брэндон взглянул на ее обнаженную грудь и хрипловато произнес:

— Мне кажется, что жемчуг подчеркнет прелесть твоей кожи лучше, чем бриллианты.

Хэзер почти ощущала, как он ласкает ее взглядом. На нее нахлынула радость, сердце вновь забилось, но Брэндон вдруг отвернулся.

— Мне надо переодеться, — заметил он, поднимаясь. — Сдается, что Абигайль не терпится взглянуть на ребенка.

Он нашел в шкафу одежду и вновь повернулся, окинув Хэзер нежным взглядом, прежде чем выйти в гостиную.

Некоторое время спустя в спальне появились Абигайль и Джефф. Ребенок уже заснул рядом с матерью. Абигайль приложила к глазам лорнет, рассматривая новорожденного, а затем улыбнулась Брэндону.

— Похоже, юный Бирмингем не даст покоя новому поколению девушек. Но надеюсь, вы не ограничитесь одним сыном, чтобы не разбивать их сердца.

Джефф усмехнулся.

— По-моему, у них будет не меньше дюжины детей, но вряд ли только мальчики.

Абигайль пошутила:

— И ради справедливости стоит сказать, что за честь женской половины рода Бирмингемов будет кому постоять. — Она усмехнулась. — Представляю, что станет с вами, если какой-нибудь веселый холостяк вздумает обмануть вашу дочь, Брэндон.

Хэзер бросила взгляд на мужа, заметив, что он густо покраснел. Джефф таинственно улыбнулся, видя неловкость брата, но миссис Кларк снова повернулась к ребенку, даже не догадываясь, что нечаянно открыла тайну Бирмингемов.

— Ты родила замечательного малыша, детка, — похвалила она Хэзер. — Ты должна им гордиться.

Хэзер улыбнулась и одарила нежным взглядом мужа.

— Спасибо вам, миссис Кларк.

Теперь, после рождения сына, Брэндон вновь стал отдавать все время и силы работе на лесопилке. Хэзер осталась в большой спальне и считала ее своей комнатой. Пока она была еще слишком слаба, чтобы ходить, и с каждым днем обживалась на новом месте. Сначала Брэндон заметил на туалетном столике ее щетку и гребень, затем появились ее пудра и духи. Все больше одежды Хэзер оказывалось в шкафу, ее белье соседствовало в шкафу с бельем Брэндона. Иногда ему приходилось разбирать целые стопки кружевных кофточек и ночных рубашек, чтобы разыскать свой платок или чулки, и теперь он все чаше натыкался на тонкие платки Хэзер и по ошибке принимал их за собственные.

Заботясь о жене, Брэндон временно переселился в гостиную, но уже не раз с вожделением поглядывал на огромную кровать, ибо маленькая кровать в гостиной была отнюдь не предназначена для его длинного тела. Ему приходилось либо поджимать ноги, либо упираться головой в спинку, и он часто проклинал свое прокрустово ложе. Однако ему так и не удавалось выбрать подходящий момент, чтобы тактично напомнить о своих правах и занять место рядом с женой. Видя, как медленно Хэзер передвигается по дому, Брэндон понимал, что пройдет еще немало времени, прежде чем он избавится от мук, хотя вновь постройневшая фигура Хэзер приводила его в возбуждение. Но Хэзер не делала никаких попыток ни пригласить мужа к себе, ни переместиться в свою комнату. И потому Брэндон со вздохами ворочался на короткой кровати, складываясь чуть ли не пополам.

Несмотря на то что большую часть времени у него занимали мысли о лесопилке, Брэндон не забывал о жене и сыне. Он поднимался рано утром и помогал Хэзер купать ребенка или кормить его. Постепенно у него вошло в привычку проводить утро вместе с Хэзер, прежде чем отправиться на работу. Новые, более крепкие, но еще незаметные узы начали связывать их в эти тихие утренние часы, когда Хэзер и Брэндон вместе возились с сыном.