Солнце почти скрылось за горизонтом, осветив последними бликами шпили и остроконечные крыши. Казалось, ветры устроили себе передышку, чтобы впустить в город вечерние сумерки. Но вскоре спокойствие было нарушено северным ветром, принесшим с собой холод, поглотивший остатки дневного тепла. Унылый серый цвет неба сменился матово-черным, и пошел снег. Окна постепенно затягивались замысловатым узором, а воздух от мороза стал хрупким.

Слабый ветерок пробрался между каменными зданиями, закружив в танце снег, добрался до крыльца дома фон Райанов, где растворился, предоставив снежинкам медленно опускаться на мостовую. Единственными свидетелями этого были протоптанные в глубоком снегу тропинки.

Илис отодвинулась от окна своей спальни, и мороз принялся торопливо затягивать прозрачный кружок, который она проделала своим дыханием. Несколько мгновений девушка завороженно наблюдала, как рождается узор, но тут пронесся новый порыв ветра, и стекло задрожало. Поднимавшийся вихрь играючи перепрыгивал с одной остроконечной крыши на другую, заставляя стропила страдальчески стонать.

Илис вздохнула и беспокойно заходила по комнате. Ветер, чьи завывания напоминали стоны духов, бродивших по крышам в своем бесцельном поиске, и еще сильнее тревожили ее, шалил и подкидывал беспомощные снежинки до тех пор, пока сильный снегопад не набросил на всю улицу непроницаемую завесу. Мрачные предсказания Николаса вселили в девушку ужас перед человеком, которого она никогда не видела. Очевидно, у Карра Хиллиарда было достаточно власти, чтобы лишить Максима жизни и тем самым обречь ее на вечную тоску. Надежда возродится в ее душе, только когда вернется Максим, но и тогда остается проблема с Николасом. Она решила сама поговорить с капитаном и все ему рассказать, однако его до сих пор не было дома.

Ставни громко хлопали, резкие атаки ветра сотрясали дом до самого основания, а Максим все не появлялся. Илис не отходила от окна, постоянно очищая кружок, через который следила за улицей, ожидая каждую секунду увидеть высокую и широкоплечую фигуру. Его появление сразу бы наполнило ее сердце радостью, но, увы, улица оставалась пуста.

Неожиданно на крыше поднялся какой-то шум, мгновенно сменившийся тишиной, потом снизу, с улицы, донесся треск. Отдохнувший ветер набросился на дом с новой яростью, и Илие ринулась вниз, где нашла Терезу и Катарину, спокойно вышивавших гобелен. Вслед за ней вошел Джастин.

— Должно быть, сорвало черепицу с крыши, Tante Тереза, — заметил он.

Тереза осторожно воткнула в полотно иглу.

— Этот шум до полусмерти напугал бедняжку Илис! — Она замолчала, прижав руку к колотящемуся сердцу, потом приняла достойный вид и погрозила пальцем Джастину, которому вся эта ситуация казалась забавной. — Завтра же полезешь наверх и проверишь крышу.

— Ja! Ja! Я устрою им хорошую трепку!

— Гм! — Тереза вздернула бровь. — Может, мне стоит сначала показать тебе, как это делается?

— Nein, bitte, — взмолился он и со смехом поднял руки. — Ты уже научила меня.

Тереза вернулась к вышиванию, а Джастин подошел к Илис, которая стояла возле окна и пыталась что-нибудь разглядеть сквозь падавший снег.

— Фам нечего беспокоиться о Николасе, Илис. Он хорошо знает город, не хуже своего корабля.

Хотя Джастин не понимал истинной причины ее тревоги, она все же заставила себя благодарно улыбнуться ему. И дело было вовсе не в том, что ее не волновало, где сейчас находится ганзейский капитан, — просто Максим подвергался гораздо большей опасности. Время шло, и отчаяние все сильнее давило ей на плечи.

Джастин придвинулся к окну и горячим дыханием отогрел большой круг. И в это мгновение на улице промелькнула фигура, закутанная в плащ. Человек шел, наклонившись вперед, преодолевая яростное сопротивление ветра.

— Фон там! Кажется, к нам гость. Он настоящий храбрец, если отважился фыйти на улицу ф такую погоду.

Джастин поймал вопросительный взгляд Илис и увидел, что она едва сдерживает волнение. Острый укол жалости заставил его вновь приникнуть к стеклу. В попытке разглядеть прохожего он передвинулся к соседнему окну, потом выпрямился и, пожав плечами, посмотрел на девушку.

— Это какой-то незнакомец, Илис.

Она вздохнула и судорожно сцепила руки. Часы на столе показывали восемь — пора бы Максиму закончить свою встречу и вернуться домой.

— Открой дверь, Джастин, — попросила Тереза, — иначе бедняга замерзнет.

Юноша бросился к двери и распахнул ее как раз в тот момент, когда гость собрался постучать. Изумленный незнакомец так и замер с поднятой рукой. Несколько секунд он ошарашенно таращился на Джастина, потом прокашлялся и, откинув запорошенный снегом капюшон, сообщил о цели своего визита.

— М-меня з-зовут Ш-шеффилд Томас, сэр, — пробормотал он, не в силах заставить свои зубы не стучать от холода. — Я п-пришел поговорить с г-госпожой Илис Редборн. Л-лорд Сеймур прислал записку, что у него очень важная встреча с Хиллиардом. Я ожидал, что он зайдет за мной в гостиницу, но он так и не появился. Я решил, что он, возможно, сразу направился сюда.

— Лорда Сеймура сейчас нет, но госпожа Редборн дома. Будьте любезны, проходите, погрейтесь у огня, а я позову ее.

Незнакомец вошел, и Джастин, забрав у него плащ, повел его в небольшую приемную, где был растоплен камин.

— Если фы немного подождете, я сообщу о фас госпоже Редборн.

Джастин ушел, а Шеффилд вытащил огромный платок и вытер им покрасневший от холода нос. Услышав шаги, он поднял заслезившиеся глаза. В проеме двери появились очертания стройной фигурки, двигавшейся с поразительной грацией. Даже сквозь пелену слез ему показалось, что перед ним девушка редкой красоты, поэтому он принялся торопливо вытирать глаза, чтобы удостовериться, не обмануло ли его зрение.

— Сэр, — произнес Джастин, который с трудом сдерживал улыбку, заметив, как у гостя отвисла челюсть, — позвольте представить фас госпоже Редборн.

Этому стареющему человеку удалось согнуть свое одеревеневшее от мороза тело в вежливом поклоне.

— Счастлив познакомиться, сударыня. Я в самом деле очень рад!

— У вас есть для меня какие-то сведения, сэр? — тихо спросила Илис.

Ее голос, хоть и не лишенный некоторого напряжения, напомнил Шеффилду об одной поляне недалеко от его дома в Англии, где среди камней весело пел свою песенку ручей. Этот образ настолько завладел им, что он на секунду погрузился в мечты. После холодных ветров он на мгновение оказался в раю, но так полностью и не осознал этого.

— Да, сударыня. Лорд Сеймур просил меня рассказать вам об инциденте, свидетелем которого я был несколько месяцев назад. Как я понимаю, лорда Сеймура нет дома.

— Его задержали дела, — пробормотала Илис, изо всех сил стараясь не поддаваться отчаянию. Возможно, у этого незнакомца есть сведения о ее отце? А вдруг через него ей удастся отыскать его? Не будь она так обеспокоена столь долгим отсутствием Максима, визит Шеффилда вновь наполнил бы ее сердце надеждой.

Джастин закрыл дверь и пригласил гостя сесть.

— Госпожа Редборн попросила меня присутствовать при разговоре. Фы не против, сэр?

— Конечно, нет.

Шеффилд отказался сесть и придвинулся поближе к огню. Сложив за спиной руки и повернувшись к Илис и Джастину, он начал свой рассказ:

— Я английский купец. Примерно год назад я привел свой корабль в Бремен, а оттуда двинулся в Нюрнберг и на ярмарку в Лейпциг. Перед возвращением в Англию Карр Хиллиард пригласил меня в Любек, чтобы показать свой товар. Так я оказался в Любеке. У меня уже был взят большой груз — такие сокровища, что короли передрались бы за право обладать ими. Я был уверен, что мы с Хиллиардом заключим еще несколько сделок, но, увы, мой корабль сгорел на якоре в следующую же ночь после того, как я выгрузил на берег несколько образцов, чтобы показать Хиллиарду. — Он печально вздохнул. — Я лишился капитана и еще доброй дюжины матросов, оставшихся охранять судно. Оно затонуло, и утром я увидел только торчавшую из воды мачту. Чтобы очистить место — удачное было местечко, — капитану порта пришлось вытаскивать остатки судна крючьями. — В его тоне послышалась насмешка. — Но я не нашел ни единого знакомого куска деревяшки. — Как бы в подтверждение своих слов он стукнул кулаком о ладонь. — И ни разу на поверхность не всплыл ни один лоскуток от тех великолепных тканей, что я вез. Как будто мой корабль украли, а вместо него сожгли чужую посудину. — Внезапно Шеффилд замолчал и задумался. Он довольно долго грел над огнем руки, прежде чем продолжить как ни в чем не бывало: — На следующее утро часть команды нашли в какой-то грязной пивной. Они очухались от пьяного забытья, но ничего не смогли рассказать о той ночи. Когда я обратился к бургомистру Любека, он так заговорил мне зубы, что у меня голова пошла кругом. Он заявил, что уже принял к рассмотрению мое дело и что нигде не обнаружено никаких признаков ни судна, ни матросов, остававшихся на корабле. К тому времени я уже понимал германский и однажды подслушал разговор об английских моряках, которых заковали в цепи и повели на один из кораблей Хиллиарда. — Он пожал плечами и на секунду отключился от действительности. — Когда я пытался расспрашивать об этом, все уходили от ответа.

— Мне грустно, что у вас случилось такое несчастье, мастер Томас, — радушно произнесла Илис. — Но какое отношение это имеет к моему отцу?

Мастер Томас собрался было ответить ей, но закашлялся и с мольбой посмотрел на Джастина.

— Прошу вас, сэр, у меня пересохло в горле. Не могли бы вы принести мне капельку водички?

— Конечно же, — кивнул Джастин и, обойдя стул Илис, позвонил. Через некоторое время вошла горничная с подносом, на котором стояли дымящийся чайник и три чашки. Джастин улыбнулся, заметив разочарованное выражение на лице гостя, и наполнил чашки до половины, а потом долил в них бренди из графина на столике.

Шеффилд обрадованно принял чашку и, понюхав напиток, сделал большой и шумный глоток.

— Ах, — вздохнул он. — Тепло, — он многозначительно помолчал, — делает с горлом чудеса. — Выпив все содержимое, он поставил чашку на поднос, поблагодарил Джастина и продолжил свой рассказ: — Несколько месяцев назад мне в голову пришла мысль понаблюдать, как грузят товар на корабли Хиллиарда, — а вдруг я обнаружу кое-что из моего груза? И вот однажды я стал свидетелем инцидента, в котором, как мне сначала показалось, был замешан один из моих людей.

Илис маленькими глоточками пила чай и старалась не думать о том, что Максим общается с таким человеком, как Карр Хилли-ард. Несчастья Шеффилда только обострили ее тревогу.

— Один корабль Хиллиарда, «Серый сокол», только что прибыл из Стиллиардса, — рассказывал Шеффилд. — Я наблюдал за ним с безопасного расстояния и внезапно увидел закованного в кандалы мужчину, которого вели на берег.

— И тот человек был англичанином? — осторожно спросила Илис.

— Да, сударыня.

— Почему фы так решили? — вмешался Джастин.

— Чуть позже в пивной я узнал одного из стражников. Накачав его пивом, я стал расспрашивать о том человеке, — усмехнувшись, произнес Шеффилд. — «Я слышал, у вас был мятеж, — сказал я ему и вижу, что он буравит меня взглядом. — Ну, ходят тут слухи, — продолжаю я. — Говорят, вы повели одного из мятежников вешать… или что-то в этом роде», — я принялся выкручиваться, чтобы он не догадался о том, что я следил за ними. «Говорят неправильно, — произнес он на своем тарабарском языке. — На ганзейских судах не бывает мятежей. Никогда не было и никогда не будет! Просто Хиллиард поймал в Стиллиардсе одного английского шпиона». «Да, — замечаю я, — за то, что вы захватили англичанина, Дрейк натравит на вас своих псов». «Ха, — фыркнул он, сгребая со стола деньги, — они никогда о нем не узнают». Больше он мне ничего не сказал и ушел.

Илис сидела на краешке стула, подавшись вперед. Рассказ Шеффилда вдохновил ее.

— Вы можете как-то описать того человека? Высокий? Тонкий? Темноволосый? С правильными чертами?

На каждую эту характеристику Шеффилд энергично кивал, что только укрепляло надежду девушки:

— Скажите, вы, случайно, не заметили, не было ли у него массивного золотого кольца с ониксом на указательном пальце.

Шеффилд на секунду задумался, а потом покачал головой:

— Не могу сказать, сударыня. Его руки были скованы наручниками спереди, но, насколько я помню, у него не было никакого кольца.

Плечи Илис поникли, ее охватило разочарование. Кольцо помогло бы с полной достоверностью опознать в том человеке ее отца, теперь же она не знала, кем был этот несчастный.

— Они наверняка забрали бы у него такое кольцо, — вмешался Джастин.

— Естественно, — согласился Шеффилд, страстно хотевший еще раз увидеть, как сапфировые глаза девушки загорятся надеждой.

— Если мой отец здесь, и если он еще жив, — медленно заговорила Илис, стараясь отогнать сомнения, — значит, он может быть только в ганзейской тюрьме.

— Возможно, Николас ф состоянии помочь фам, — предположил Джастин.

Илис из осторожности опустила глаза. Максим предупредил ее, чтобы она не предпринимала попыток посвятить в это дело Николаса, поэтому надо проявлять осмотрительность и умерить пыл Джастина.

— Вы можете еще что-нибудь рассказать мне, мастер Томас?

— Нет, сударыня, — уныло покачал головой Шеффилд. Его сердце разрывалось от печали. — Жаль, что мне не удалось наполнить ваши паруса сильным ветром надежды. Боюсь, все, что я рассказал вам, несущественно.

— Если бы вы принесли с собой ураган, я последовала бы за ним на край света. — Илис выпрямилась и твердо встретила его взгляд. — Но на какой? — Она повела рукой сначала в одну сторону, потом в другую. — Здесь ли он? Там ли? Я пыталась двигаться в десятке направлений, но все тщетно. Вы даете мне еще одно? Я совсем не изменилась, я так же полна сил. Вы обнадежили меня, что он где-то рядом. — Она сунула руку в складки юбки и протянула сжатый кулачок Шеффилду. Он ошарашенно уставился на нее, потом поднял на девушку вопросительный взгляд. — Вот, возьмите, — сказала она, разжимая пальцы. — Это за то, что вы потратили время и усилия. — На ее крохотной ладошке соверен казался просто огромным. — За то, что вы отважились выйти в такой ненастный вечер.

— О нет, сударыня. Не надо вгонять меня в краску. Я поступил бы плохо, если бы взял даже фартинг за то, что помогаю дочери найти отца. То, что я дал вам, не больше чем жалкий намек на надежду. Я насладился вашим обществом и впервые, с тех пор как умерла моя хозяйка, услышал певучую английскую речь. Желаю доброй ночи вам, сударыня, и вам, сэр. До свидания.

Проводив гостя, Джастин вернулся и встал, опершись о косяк. Илис сидела неподвижно, устремив взгляд в огонь. Едва ли она сознавала, что юноша наблюдает за ней. Он заметил, как ее белоснежные зубки прикусили нижнюю губу, как беспокойно переплелись ее пальчики. Казалось, он способен разглядеть, как ее сознание борется против захлестывавшего его потока отчаяния.

— О чем фы думаете, Илис? — Джастин произнес это так тихо, что она, отделенная от него небольшим расстоянием, едва расслышала. С тех пор как эта девушка появилась в их доме, он проникся к ней большой симпатией и хотел видеть ее счастливой.

Илис подняла на него глаза и впервые обратила внимание на то, что за напускной веселостью молодого человека прячется беспокойство. Она негромко рассмеялась, чтобы скрыть свою тревогу.

— Бывают случаи, Джастин, когда женщина должна держать свои мысли при себе.

Она отвернулась, и Джастин заметил, что ее руки перестали нервно теребить складки платья. Он не сомневался, что она анализирует сведения, полученные от Шеффилда Томаса. Углубившись в собственные размышления, юноша подошел к камину. «Вот опять, — сказал он себе, — честь Хиллиарда опорочена черными делами… надувательством, воровством и пиратством. Действительно, кто дал ему право осуждать Дрейка? То, что Дрейк добыл в битвах в открытом море, Хиллиард получил путем предательства и убийства».

Это было совершенно очевидно и Шеффилду Томасу, и тем, кому пришлось столкнуться с такими же проблемами. С помощью Ганзы Хиллиард распространил свою власть на должностных лиц свободного Любека, поэтому не было смысла искать у них справедливости. Джастин давно пришел к этому выводу. Он перестал представлять, как палач надевает петлю на шею Хиллиарда или заносит топор над его головой, когда понял несбыточность подобной мечты. Но у него возникло другое желание, которое росло с каждым днем: увидеть, как отвисшие брови Хиллиарда затрясутся от страха, когда его кинжал пронзит сердце этого отвратительного негодяя.

Илис оторвалась от своих мыслей и посмотрела на Джастина, почему-то не желая прерывать его раздумья. Он стоял в очень изящной позе, выставив одну ногу и сложив на спиной руки. Он казался выше и шире в плечах, и теперь, когда в его манерах отсутствовала юношеская веселость, выглядел взрослым мужчиной.

Она заметила, что на его губах появилась удовлетворенная улыбка, и вспомнила, как он встрепенулся, когда Шеффилд Томас упомянул имя Хиллиарда. Девушке пришло в голову, что своим озорством Джастин хочет отвлечь внимание старших и усыпить их подозрения, чтобы иметь возможность свободно распоряжаться собой. Ведь он очень хорошо знает и Ганзу, во всяком случае здесь, в Любеке, и Карра Хиллиарда. Вряд ли столь глубокие познания можно объяснить простым интересом…

Илис собралась уже было задать ему вопрос, но тут Джастин обернулся и обеспокоенно спросил:

— Почему фы решили, что Максим пошел к Карру Хиллиар-ду? Это как-то связано с фашим отцом?

Илис пожала плечами, намереваясь строить из себя простушку и ничем не показать, что не доверяет ему.

— Возможно, но не могу с уверенностью утверждать. Он не сказал зачем, да ему и не нужно было это делать.

Она презрительно фыркнула, и Джастин с укором посмотрел на нее. Почувствовав, что двигается в правильном направлении, он улыбнулся и, чтобы скрыть улыбку, потер щеку.

— Прошу прощения, Илис, я не имел ф фиду ничего плохого. — Он произносил слова неторопливо, словно размышлял. — Просто Хиллиард удостаивает фстречи и своей благосклонности тех, от кого есть какая-то польза. Что он может получить от Максима?

— Очень мало, как я полагаю, — небрежно ответила она. — Максим не имеет права требовать ни титул, ни собственность. Он практически нищий и, насколько мне известно, свободен от всех обязательств. Единственная его цель — восстановить свою честь.

— Однако Хиллиард фызвал его. Непохоже, чтобы такой человек приглашал Максима ф свою берлогу только для того, чтобы ответить на фопросы о фашем отце. Нет, здесь скрыто нечто большее.

Илис приподняла бровь, ей не понравилась настойчивость Джастина. Если этот мальчишка предполагает, что у Максима есть что-то общее с таким человеком, надо поставить его на место.

— Вы открыли мне глаза, сэр Джастин. Кажется, вы хорошо знакомы с Карром Хиллиардом. Тогда в чем же, по-вашему, причина того, что он вызвал Максима?

Джастин опустился на стул напротив нее, положил руки на подлокотники и сцепил пальцы. Он довольно долго смотрел на девушку, прежде чем ответить:

— Не так давно Хиллиард фо фсеуслышание фозмущался тем, что Дрейк захватывает его корабли, размахивая при этом фыданным Елизаветой каперским свидетельством, ф котором та прощает пиратство. А теперь он приглашает к себе англичанина? Конечно, Максим ф опале… но он знает английский двор. Поэтому я спрашиваю фас, Илис, как фы можете оценить эту фстречу?

Илис обиженно вздернула подбородок, возмущенная ходом его мыслей.

— Как получилось, что вы так хорошо знаете Карра Хиллиарда, Джастин? — четко выговаривая каждое слово, спросила она. — Подобные заключения можно делать, только если близко знаком с человеком, не правда ли?

Джастин улыбнулся, понимая, чем вызвано ее растущее раздражение. С первой минуты, когда он увидел девушку, его поразила ее красота, он был буквально околдован ею, однако от него не укрылось, что Илис и Максима связывает сильное чувство. Ее реакция только укрепила его в предположении, что она любит англичанина, однако это не снимало возникших вопросов. Действительно ли этот человек, обвиненный в предательстве, вовлечен в нечто более страшное, чем можно представить?

— Я так хорошо знаю Карра Хиллиарда, потому что пристально следил за ним ф течение нескольких лет. По некоторым сведениям, Карр Хиллиард имеет отношение к смерти моего отца. Я считаю, что ф убийстве моего отца финовен либо он, либо его прихвостень Густав.

Это заявление заставило Илис опустить щит, которым она собиралась отгородиться от пристрастных расспросов.

— Тогда вы понимаете, почему я беспокоюсь.

— Боюсь, что даже слишком хорошо понимаю. — Джастин опустил голову. Его горло сдавил спазм. После стольких лет смерть отца все еще волновала его. — Хиллиард редко нуждается ф живых англичанах. Каковы бы ни были намерения Максима, он ступил на опасный путь.

Теперь уже Илис не скрывала своей тревоги. Ее воображение разыгралось, и она в отчаянии заломила руки.

— Вы хотите сказать, что он лежит где-то убитый?

— Моего отца нашли ф бочке с фином, — произнес Джастин. Однако он не мог сдержать своего любопытства, потому что не испытывал никакого сочувствия к предателю и убийце. Почему Максим так заинтересовался Хиллиардом и чем привлек внимание хозяина Ганзы? — Фполне фероятно, — продолжил он, — что Шеффилд Томас тоже оказался бы ф таком положении, если бы не был достаточно осторожен. Кто знает, какая судьба ждет Максима?

— Молчите! — закричала Илис, вскочив. Ее глаза наполнились слезами. — Вам нравится пугать меня, особенно когда я не знаю, куда пропали те, кто мне дорог? Я не вынесу этого!

— Успокойтесь, Илис. — Джастин приблизился к ней. Ему так хотелось обнять ее за плечи. — Простите меня. Я не хотел быть жестоким.

— Что мне делать? — рыдала она, приближаясь к опасной грани, отделявшей ее от темной и отвратительной пропасти, грозившей поглотить ее сознание, — от паники. — Николас сказал, что на сегодняшний вечер назначено собрание Ганзы. Наверняка Хиллиард намеревался присутствовать там, значит, к этому часу он успел покончить с Максимом.

Джастин подошел к камину. Беспокойство Илис причиняло ему острую боль. Этот маркиз держит себя с девушкой достаточно самоуверенно, но каков он на самом деле? Он знал его только по рассказам Николаса, и неослабевающая вера Илис в этого человека вызвала у него вспышку ревности. Но тут он подумал о другом. Хиллиард имел, обыкновение созывать собрания в конторе исключительно с целью выслушать хвалебные речи в свой адрес. Он тешил себя мыслью, что его власть равносильна власти какого-нибудь монарха, а члены союза являются простыми подданными. Он хвастался ловко состряпанными интригами, подавая их под соусом самой невинной сделки. Умело скрывая истинные намерения, он всеми силами добивался молчаливого одобрения своих деяний от местных мастеров, чем ублажал их «я». И если впоследствии какой-нибудь его поступок вызывал недовольство, он просто заявлял, что выступал как посредник Ганзы и действовал в соответствии с их указаниями. Очевидно, сегодня вечером он собирался объяснить собранию, зачем нанял англичанина. Теперь остается узнать, какова же истинная причина этого шага.

— Илис, прошу простить меня, — поклонившись, произнес Джастин, — мне надо ненадолго уйти.

— Куда вы пойдете? — встревожилась она. — Ни один нормальный человек не вылезет из дома в такую погоду, если, конечно, у него нет дела особой важности.

Джастин задумался. Он не мог сказать ей, что ему необходимо проникнуть в контору или что он собрался встретиться лицом к лицу с Максимом и выяснить его намерения. Поэтому он ответил так же расплывчато, как она ему несколько минут назад.

— Есть дела, моя дорогая Илис, — на его губах появилась и исчезла сдержанная улыбка, — о которых мужчина не должен рассказывать женщине.

Устремив взгляд на огонь, девушка слушала, как его шаги удаляются к комнате, которую он временно занимал. Она нахмурилась. У нее было предчувствие, что его уход не принесет Максиму ничего хорошего. Он не скрывал, что не испытывает симпатии к ее мужу. Не исключено, пронеслось у нее в сознании, что он хочет как-то навредить ему.

Илис выскочила из комнаты и, подхватив юбку, взбежала по лестнице. Она знала, что делать, и никто не сможет остановить ее. Права ли она в своих выводах насчет Джастина или нет, но единственное, что ей остается, это последовать за ним. В той комнате, которую отвели Максиму, она видела сундук с одеждой Джастина и решила воспользоваться ею.

Торопливо сорвав с себя платье и спрятав его среди вещей Максима, Илис обвязала грудь широкой полоской ткани и стянула ее. Потом скользнула в широкую рубашку, поверх которой надела шерстяную тунику. Две пары толстых чулок и свободные панталоны скроют ее округлые бедра, а также защитят от холода. Спрятав волосы под глубокой шапкой, она завязала под подбородком завязки. Ее старые сапожки отлично подходили к ее костюму.

Звук открывшейся в соседней комнате двери заставил ее вздрогнуть, и она прислушалась к тому, как поскрипывают половицы под крадущимися шагами. Наверняка это не Максим, подумала девушка. У него нет причин тайком пробираться в собственную спальню.

Она на цыпочках приблизилась к двери, разделявшей комнаты, и приоткрыла ее. У нее перехватило дыхание, когда она увидела мужчину, довольно старого, с седыми волосами, выглядывавшими из-под берета. Но когда он повернулся и поставил свечу на стол, она узнала знакомый профиль Джастина. Его щека представляла собой огромное красное пятно, тянувшееся от рта до виска. Усы и борода до неузнаваемости изменили его внешность. Когда он двигался, то припадал на левую ногу. Юношеская живость исчезла, и теперь он выглядел намного старше своих лет.

Джастин взял с бюро деревянный ларец и поставил его на стол. Вытащив из кармана ключ, он открыл замок и поднял крышку. Потом со вздохом потянул за конец тонкого шнура, и из ларца выпала бронзовая печать. Несколько мгновений он рассматривал круглую пластинку, потом подбросил ее и ловко поймал. Перекинув через плечо плащ, он вышел из комнаты.

Илис вытащила из сундука короткий плащ и поспешила за Джастином. Она подкралась к лестнице и увидела, что он уже в самом низу. Ее мягкие сапожки ступали совершенно бесшумно. Добравшись до площадки второго этажа, она услышала голоса, доносившиеся из комнаты Терезы, и остановилась. Заметив Катарину, которая вышла из комнаты тетки и направилась к себе, Илис прижалась к стене, потом перегнулась через перила и увидела Джастина, взявшегося за ручку входной двери. Выглянув наружу, он вышел и поспешно закрыл за собой дверь.

Илис осторожно спустилась вниз и приблизилась к двери. Выскользнув наружу, она замерла и оглядела улицу. Ветер утих. Джастина нигде не было видно, однако цепочка следов на свежем снегу четко указывала, в каком направлении он ушел.

Путешествия в Элсатию и Стиллиардс научили Илис незаметно пробираться по ночным улицам. Разгоряченная погоней, она спешила вперед подобно невесомому духу, и единственным звуком, нарушавшим тишину, был шорох ее шагов. Она перебегала от одного угла дома к другому и постоянно оглядывалась по сторонам. Джастин успел уйти далеко вперед, но Илис упорно шла по его следам. Наконец она увидела его на одной из улиц, как раз в тот момент, когда он собирался свернуть в переулок. Она остановилась, сосчитала до пяти и нырнула за ним.

Так они и следовали по ночному городу. Лиса и гончая. Все время вперед, проявляя исключительную осторожность. Илис не представляла, где находится, но чувствовала, что они далеко от дома. Она боялась потерять Джастина из виду, так как понимала, что заблудится в лабиринте улиц.

Ее худшие опасения оправдались, когда она повернула в темный переулок и обнаружила, что его след оборвался. В панике она огляделась по сторонам, спрашивая себя, куда мог деться Джастин. Она вернулась немного назад и внимательно рассмотрела следы на мостовой, но все они были давними. Создавалось впечатление, что юноша просто растворился в воздухе.

Сердце Илис едва не выпрыгнуло из груди, когда она заметила, как в переулке появились три тени, преградив ей путь к отступлению. Она метнулась в сторону в поисках какого-нибудь места, где можно было бы спрятаться, но внезапно откуда-то появилась рука, которая зажала ей рот, и через секунду Илис оказалась в кромешной тьме. Охваченная ужасом, она попыталась высвободиться, и тут услышала встревоженный шепот:

— Ни звука! Нам грозит опасность.

Это был голос Джастина, и она, облегченно выдохнув, приникла к нему. А три тени приближались, и они замерли, скованные страхом, что их обнаружат. Тот, кто шел впереди, остановился прямо посреди переулка и упер руки в бока. Освещенный слабым светом, он представлял собой величественное и в то же время пугающее зрелище. И он, и двое его спутников были одеты чрезвычайно странно, в каком-то совершенно незнакомом Илис стиле. Длинный потертый мерлушковый кафтан был стянут на тонкой талии широким ремнем, с которого свешивалась шпага. Сзади воротник плотно прилегал к шее, а спереди распахивался, обнажая завязки темной туники. Поля шляпы были из мерлушки, а в матерчатой тулье, лихо заломленной набок, виднелась сверкающая булавка. Из-под длинного, доходившего до середины икр кафтана выглядывали широкие штаны, заправленные в сапоги. В темноте было трудно различить черты незнакомца, но Илис показалось, что она заметила длинные темные усы и шрам, пересекавший щеку.

Незнакомец прислушался, потом двинулся дальше. Снег скрипел под его ногами. Когда он проходил мимо того места, где прятались Илис и Джастин, девушка вжалась в стену и затаила дыхание. Ее легкие разрывались от отсутствия воздуха, но она заставила себя сидеть тихо как мышка и ждать, пока кошка уйдет.

Незнакомец дошел до конца переулка и остановился. Остальные двое догнали его, и все трое завернули на более широкую улицу. Мертвую тишину нарушил облегченный вздох Джастина.

— Купцы из Новгорода, — сообщил он свистящим шепотом. — Говорят, несколько недель назад их здесь было целое полчище. Я фидел только двух или трех ф конторе. Это жестокие люди, и они крепко держатся друг за друга. Даже Хиллиард не осмеливается приближаться к ним. Говорят, что это бояре, которых царь Иван изгнал из Новгорода ф один из своих опустошительных набегов на город. С тех пор как ф прошлом году царь умер, они открыто заявили о желании фосстановить свою фласть ф Новгороде. Черноморские порты боятся фозобновлять торговлю с ними. Я буду удивлен, если тот фысокий не окажется князем. У него такой фид, словно ему пришлось с боями пробираться от самого Новгорода.

— А куда они идут? — спросила Илис.

— Ф общественный зал конторы… чтобы понаблюдать и послушать.

Вполне возможно, подумал Джастин, новгородцы идут туда с совсем иными намерениями, но как бы то ни было, он должен срочно попасть в контору и узнать, что Хиллиард скажет об англичанине.

— Вы тоже туда направляетесь? — поинтересовалась девушка.

Джастин помог ей подняться.

— Я собирался, но не могу же я оставить фас одну, а фремени провожать фас до дома у меня нет. Что же мне с фами делать?

— А вы не могли бы взять меня с собой… или разрешить просто следовать за вами?

— Фам никогда не удастся пробраться ф контору, а если фы останетесь здесь, кто-нибудь примет фас за шпиона. — Джастин в задумчивости потер лоб, не зная, как поступить. Внезапно его осенило. Пусть девушка узнает о деятельности Максима. И кто лучше поведает об этом, если не сам Карр Хиллиард? — Кажется, я фынужден согласиться. — Он протянул ей руку. — Пойдемте.

Они дошли до конца переулка и завернули за угол. Трое новгородцев приблизились к массивному зданию с красивым фронтоном и широкими ступенями. Возле входной двери стоял высокий и мускулистый стражник, и даже издали Илис смогла различить выражение благоговейного ужаса, отразившееся на его лице при виде новгородцев. Взглянув на представленный ими оттиск, он поспешно вытянулся и проводил их внутрь.

— Мою печать он разглядывает более фнимательно, — обиженно произнес Джастин и посмотрел на Илис. — Если кто-нибудь спросит, говорите, что фы подмастерье Ду Фольстада. Опускайте глаза, когда заметите чей-то фзгляд. У фас совсем не мальчишеский фид.

Илис обиженно фыркнула. Она могла бы многое порассказать ему о маскировке. Например, его собственный наряд сильно менял его внешность, но, по ее мнению, делал его настолько отталкивающей личностью, что мог отпугнуть любого.

Меньше всего Джастину хотелось, чтобы охранник увидел лицо Илис. У нее слишком тонкие черты, чтобы выдавать себя за юношу. Поэтому он устроил небольшой спектакль, когда предъявлял охраннику печать. Из зала доносились громкие возгласы и хохот. Илис попыталась заглянуть внутрь через дверное стекло и с сожалением отпрянула, когда Джастин несильно шлепнул ее. Обрушив на нее водопад германских слов, он так пихнул ее, что она буквально влетела в зал, к вящей радости охранника, который с одобрением отнесся к действиям Джастина. Он вскользь взглянул на печать, а на девушку вообще не обратил внимания, продолжая посмеиваться над новым поколением подмастерьев.

Потирая ушибленное место, Илис последовала за Джастином, который направился в заполненный народом, ярко освещенный зал. Девушку окутали запахи жареного мяса, дыма, пота и крепкого пива. Пока они пробирались через толпу, она держалась вплотную к Джастину и осторожно поглядывала по сторонам. Одни сидели за длинными столами, уставленными различными блюдами и бутылями, другие собирались большими шумными группами, а третьи просто бродили по залу.

На небольшом возвышении был расположен стол, за которым сидели несколько мужчин. Хотя Илис никогда не видела Карра Хиллиарда, она сразу же узнала его. Он сидел в центре, в самом широком кресле. Он хорошо сознавал свою власть, положение и могущество и выглядел самоуверенным и высокомерным. С его шеи свешивалась толстенная золотая цепь с бляхой, на которой был изображен символ Ганзейского союза. На некотором расстоянии от него стоял коренастый мужчина, наблюдавший за залом. Казалось, царившая вокруг суета никоим образом не касается его. Его поза свидетельствовала о том, что он наделен огромными полномочиями давать отпор тем, кто осмелится помешать собранию и в особенности Карру Хиллиарду. К его поясу была пристегнута шпага, а рука лежала на рукояти кинжала.

Внимание Илис привлекли громкий смех и голоса хором считавших людей. Приподнявшись на цыпочки, она выглянула из-за плеча Джастина и увидела юношу примерно ее возраста, который, шатаясь, брел между двумя рядами кричащих и размахивающих плетями мужчин. Мастера со смаком обрушивали плети на его спину и разражались радостными возгласами каждый раз, когда бедняга спотыкался.

Догадавшись, что стала свидетелем своего рода ритуала, имевшего целью доказать никчемность подмастерья, Илис отвернулась, чтобы не видеть его изорванной в клочья и пропитавшейся кровью рубашки. Она мысленно обратилась к Богу, взмолившись, чтобы ей никогда не пришлось испытать подобное на себе. И это в отличие от несчастного подмастерья не будет простой проверкой ее жизнеспособности.

Испугавшись, что ее могут разоблачить, она сжалась, стараясь стать как можно незаметнее, и спряталась за спины зрителей. Она обеспокоенно оглядывалась каждый раз, когда в сплошной людской стене появлялся просвет. Сообразив, что потеряла из виду Джастина, Илис впала в панику и принялась обыскивать взглядом зал. Однако вместо Джастина она увидела Николаса, поглощенного разговором с ганзейскими мастерами. У него был расстроенный и сердитый вид, и девушка спросила себя, не связано ли это каким-то образом с ней. В следующее мгновение капитана загородила чья-то широкая спина, и Илис осторожно повернулась, чтобы осмотреть другой конец зала.

Хотя в помещении было сумрачно и дымно, ей удалось разглядеть высокого новгородца и его спутников. Он снял свой кафтан, но оставил на голове шапку. Его свободная туника была перетянута украшенным янтарем ремнем с пристегнутой к нему шпагой. Своей осанкой — откинутая голова и гордо расправленные широкие плечи — он напоминал принца. Илис не смогла удержаться от того, чтобы не рассмотреть его повнимательнее. В зале царил полумрак, поэтому девушке трудно было различить его черты, однако длинные усы и оттянутые к вискам глубокие глаза на смуглом лице делали его похожим на монгола. Хотя… не совсем. Что-то в его облике показалось ей знакомым. Ее бы не удивило, если бы оказалось, что он похож на героя ее давних детских фантазий.

Илис почувствовала, что кольцо потных тел сжимается вокруг нее, и в ее сознании зазвучал сигнал тревоги. Оглядевшись, она увидела, что со всех сторон окружена возвышавшимися над ней мужчинами. Она уже сожалела о том, что ввязалась в столь дурацкую авантюру, и страстно желала убраться подальше от этого места. Если она когда-нибудь выберется отсюда, то навсегда покончит с переодеваниями и станет любящей и нежной женой.

Илис вскрикнула от боли, когда ей в спину уперся чей-то острый локоть и ее вплотную прижали к стоявшему перед ней мужчине. Тот шагнул вперед, развернулся и стукнул ее по голове, да так, что у нее из глаз посыпались искры.

— Ach! Dummkopf!

Слова эхом отозвались у нее в голове, потом его рука вцепилась в ее запястье. Она попыталась вырваться, но это только сильнее разозлило его, и, пробормотав что-то на своем языке, он выволок ее из толпы. Все поплыло у нее перед глазами, когда он раскрутил ее вокруг себя и отпустил руку. Она, сдовно камень, врезалась в небольшую группку мастеров. Старший из них, лет тридцати, взял ее под мышки и поднял. Илис решила, что он хочет спасти ее от этого негодяя. Увы, он всего лишь перекинул ее в расставленные руки обидчика, который разразился громоподобным хохотом и, ухватив девушку за ворот, взмахнул плеткой. От удара ткань шерстяной туники и рубашки не выдержала и расползлась, обнажив ее спину. И в то же мгновение в зале зазвучал преисполненный ужаса женский вопль. Сразу же наступила тишина, и лица всех присутствующих обратились к Илис. Она пыталась удержать на себе распадавшуюся на лохмотья одежду, однако ее белоснежные плечи уже успели привлечь всеобщее внимание. Внезапно девушка обнаружила, что смотрит в расширившиеся бледно-голубые глаза Николаса фон Райана. Он узнал ее точеное личико, скрытое под шапкой, но его сознание лихорадочно металось в поиске причины: почему Илис в таком виде? И почему, ради всего святого, она здесь? Но внезапно возникшие сомнения ожесточили его сердце. Словно одна часть его рвалась на помощь девушке, а другая напоминала, что это грозит исключением из союза. Он стоял, словно каменный, лишившись способности двигаться, и вел смертельную борьбу с самим собой.

Мастер опять схватил Илис за руку и развернул ее лицом к себе. Свободной рукой он сорвал с нее шапку, выпустив из плена ее волосы. Он негромко вскрикнул, когда эта золотистая масса заструилась у нее по спине.

— Was ist das? Eine junges Madchen? — заорал он, едва не оглушив Илис.

Карр Хиллиард стремительно поднялся и, опершись на руки, перегнулся через стол.

— Eine Fraulein? — Как только он отыскал Илис в толпе, его лицо приобрело пунцовый оттенок. Выставив в ее сторону толстый палец, он прорычал: — Egreifen ihr!

Разозленные вторжением в их узкий мирок, мужчины накинулись на девушку, и Илис окатила волна ужаса, когда ее стали буквально раздирать на части. С болью ощутив свое одиночество в этой толпе и беспомощность, она сжала дрожавшие губы и неимоверным усилием воли заставила себя сопротивляться. Она ударила ногой в живот того, кто держал ее. Он скрючился от боли, и Илис почувствовала, что свободна. Заехав кому-то кулаком в лицо, она бросилась вперед, увертываясь от тянувшихся к ней рук. В конце концов от ее одежды остались жалкие лохмотья, прикрывавшие перетянутую грудь. Девушка успела заметить, что Джастин размахивает направо и налево дубинкой в тщетной попытке пробиться к ней. Илис была на грани истерики, когда чья-то рука железной хваткой стиснула ее обнаженное плечо. К ней вплотную приблизилась отвратительная жирная, лоснящаяся рожа. Внезапно перед ее глазами что-то мелькнуло, и словно по волшебству на щеке негодяя появилась красная полоса, на которой сразу же выступили капельки крови. Когда он сообразил, что произошло, в его глазах отразился ужас, рот широко распахнулся, и из глотки вырвался дрожащий вопль.

Острие шпаги опять метнулось, по уже медленнее, так, чтобы за ним можно было проследить взглядом. Оно угрожающе уперлось в жирные складки на горле, заставив обидчика приподняться на цыпочки. Его вопрошающий взгляд обратился на того, кто держал шпагу. Взгляд Илис тоже скользнул вдоль сверкавшего лезвия и поднялся к лицу новгородца. Крик замер у нее в горле, когда она узнала эти зеленые глаза, буравившие ганзейца. Это Максим! Он заговорил на германском, и в его голосе совершенно явно слышалась усмешка:

— Wenn du deine Freunde heute nicht zu deinem Bcgrabnis cinladen wilst, wurde ich vorschlagen, dab du die Dame so schnell wie moglich freigibst, mein lieber Freund.

Ганзеец уступил, не имея желания заставлять своих друзей присутствовать на собственных похоронах, и осторожно отвел руки от девушки. Его взгляд словно был прикован к лезвию. Из страха, что при неловком движении острие шпаги проколет его насквозь, он стоял не шевелясь. Единственное, на что он решился, это проследить глазами за девушкой, которая, подчинившись взмаху свободной руки новгородца, спряталась за его высокую фигуру. Спутники новгородца встали за спиной Илис и подняли шпаги.

Толпа заколыхалась, и несколько мастеров взялись за оружие. Шпаги новгородцев зазвенели, плетя вокруг девушки кружево оборонительных ударов. Они кололи и рубили противника, заставляя мастеров отступать.

Наблюдая за сражением, Николас ругал себя на чем свет стоит за то, что не предпринял попытки спасти девушку. Наконец он преисполнился решимости не отдавать ее ни ганзейцам, ни новгородцам. Он ринулся в толпу, расшвыривая всех, кто попадался у него на пути. Выхватив у одного из мастеров его шпагу, Николас приготовился атаковать новгородца и замер в изумлении, встретившись со взглядом зеленых глаз.

— Максим!

— Что, Николас? — с вызовом произнес Максим. — Ты тоже хочешь убить меня?

— Будь ты проклят! — в ярости взревел Николас, который уже понял, что проиграл этот поединок сердец, уступив место более достойному сопернику. — Уводи ее отсюда! — крикнул он, поднимая шпагу.

Максим отпарировал направленный на него удар, выбив шпагу из рук какого-то ганзейца. Но лезвие еще не успело упасть на пол, как перед Максимом возникла широкоплечая фигура. Ганзейские мастера торопливо отступили, когда Густав щелкнул каблуками и отсалютовал Максиму шпагой.

— Фот как! Мы опять встретились, герр Сеймур, — насмешливо произнес он. — Не сомневаюсь, герру Хиллиарду будет интересно узнать, что это были именно фы, но я скажу ему об этом через некоторое фремя. — На губах Густава заиграла самоуверенная улыбка, и он острием шпаги вычертил в воздухе букву X. — Фы глупец, если решили отдать свою жизнь за эту фрейлейн. Фам конец.

Над залом пронесся звук скрестившихся шпаг, и Илис негромко вскрикнула, когда Максим отступил под натиском противника. Подталкивая друг друга локтями и злобно ухмыляясь, ганзейские мастера расширили круг, чтобы обеспечить Густаву свободу передвижения и, следовательно, возможность единолично решить судьбу поединка. Густав уже не раз доказывал им, что, кроме всего прочего, является великолепным фехтовальщиком. Они не сомневались, что он без труда справится с этим выскочкой-новгородцем.

С бьющимся сердцем наблюдая за наступавшим Густавом, Илис спрашивала себя, способен ли Максим защищаться, не говоря уже о том, чтобы победить противника. Он ловко парировал удары и ставил блоки, но достаточно ли этого, чтобы противостоять агрессивному и мощному натиску Густава? А тот продолжал неистово атаковать Максима, заставляя его отступать. Мастера, с волнением следившие за поединком, еще шире расступились, чтобы освободить ему проход.

Илис заметила, как стоявший невдалеке Николас взял за руку Джастина и что-то произнес, указывая рукой на дверь. Казалось, слова капитана взбодрили юношу и подстегнули к действию, потому что он принялся энергично пробираться к выходу. Он схватил с вешалки свой плащ и кафтаны новгородцев и выскользнул наружу. Вытянув шею, Николас пристально взглянул на двоих мужчин, охранявших Илис, и, нахмурившись, кивнул им на дверь. Илис поняла значение его сигнала. Они должны были увести ее отсюда. Прямо сейчас!

— Нет! — простонала она, когда один из них взял ее за руку. — Я не могу оставить Максима.

— Пожалуйста, мадам, — послышался встревоженный шепот. — Мы должны уходить отсюда… ради вашего же мужа!

Всхлипнув, она замотала головой и попыталась вырваться:

— Нет, не пойду! Я не могу оставить его!

И тут раздался резкий голос Максима:

— Иди, женщина! Уходи отсюда!

Илис больше не спорила. Она, хоть и с неохотой, подчинилась его приказу и позволила увести себя.

Густав самодовольно ухмыльнулся, нанеся противнику несколько удачных ударов. Он упорно захватывал пространство, тесня Максима к толпе.

— Фаша liebchen может идти, герр Сеймур, но она отсюда не фыйдет. И фы тоже. Фаш конец близок, очень близок.

— Возможно, герр Густав. Но вы можете и ошибиться.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что его спутники уже у двери, Максим встал в другую позицию. С легкостью и удивительным изяществом, которых прежде не было в его движениях, он бросился в атаку. Он больше не ставил блоки, он отказался от парадов — теперь его шпага несла в себе угрозу. На лице Густава промелькнуло удивление, и он обнаружил, что вынужден уворачиваться от штоссов противника. У него возникло подозрение, что до сих пор с ним просто играли. Ему пришлось энергичнее заработать шпагой, чтобы защитить себя, но внезапно, замешкавшись, он пропустил выпад и почувствовал, как шпага Максима полоснула ему щеку.

— Это такая малость, Густав. Даже не о чем говорить, — поддел его Максим.

Илис на секунду задержалась возле двери и оглянулась. Ее поразило, как резко изменилось расположение сил. Теперь перевес был на стороне Максима, и он играл с противником, словно с мышью. Она поняла, что его отступление было ловким маневром, рассчитанным на то, чтобы дать ей добраться до выхода. И в отличие от нее Николас и двое друзей Максима с самого начала догадались о его замысле.

— Миледи, прошу вас, поторопитесь. — Илис почувствовала, как ее потянули за руку. — Лорд Сеймур не хотел бы, чтобы вы видели это.

Выйдя на улицу, Илис содрогнулась, и не только от холода: она догадалась, что Густаву не суждено выйти живым из этого поединка. На ступенях их ждал Джастин, который уже успел разобраться с охранником. Он поспешно накинул плащ на плечи девушки.

А поединок в зале продолжался. Густав обливался потом, а лезвие его противника мелькало с такой скоростью, что превратилось в сплошное пятно. Шпага Максима неумолимо настигала его, кроша оборону и нанося болезненные уколы. Его одежда пропиталась кровью, он чувствовал себя страшно уставшим. Внезапно Густав заметил, что его противник открылся, перейдя в очередную атаку, и с рычанием ринулся вперед, норовя пронзить, ему руку. Но его шпага со звоном, эхом разнесшимся по всему залу, натолкнулась на преграду, и Густав успел увидеть легкую улыбку, тронувшую губы Максима, прежде чем клинок противника пронзил ему грудь. Он ощутил лишь острый укол, но внезапно сковавшая тело боль дала понять, что шпага проникла глубоко. Очень глубоко.

Когда Максим отступил, почти половина его лезвия была покрыта кровью. Густав попятился и с ужасом уставился на свою грудь, где по одежде медленно расползалось красное пятно. Казалось, рана отключила его дыхание. Он поднял шпагу, но остался стоять, словно в шоке. По залу пронесся шепот, и в меркнущем для него свете Густав увидел, как его противник уходит, выставив перед собой шпагу и угрожая всем, кто осмелится ему помешать. Наконец дыхание восстановилось, и он набрал полную грудь воздуха. Шпага выпала из его руки, и он устремил взгляд на высокого новгородца с царственной осанкой. Потом его глаза потускнели, и он рухнул на пол.

Пока ошеломленные ганзейцы таращились на своего поверженного соотечественника, Максим выбежал на улицу и, захлопнув за собой массивную дверь, запер ее на щеколду. Он знал, что замок не сможет надолго задержать преследователей, но это давало ему и его друзьям некоторое преимущество во времени.

Пришедший в себя охранник зашевелился, но, получив удар эфесом шпаги по голове, со стоном вновь погрузился в забытье. Максим перешагнул через него и ступил на лестницу. Джастин замахал рукой, призывая его поторопиться, но Максим не нуждался в напоминании. Вложив шпагу в ножны, он буквально слетел вниз. Потом догнал своих друзей и, взяв у Джастина кафтан, принялся на бегу надевать его. Проносясь мимо Илис, он дернул ее за руку, и девушка устремилась вслед за ним.

Джастин окликнул Максима и, когда тот оглянулся, указал ему на темный переулок. Они завернули в него как раз в тот момент, когда ночную тишину нарушил громкий треск выломанной двери конторы. Окрестности наполнились криками ганзейцев, которые, высыпав на лестницу, рассредоточились по близлежащим улицам.

— Сюда! — прошептал Джастин и увлек их за собой. — Мы собьем их со следа, если двинемся этой дорогой.

Все пятеро скользили вдоль домов подобно ночным духам — безмолвные тени, плывущие сквозь ночь, — только скрип снега выдавал их присутствие. Они неслись по запутанным улицам Любека, и только Джастину было известно, как выбраться из этого лабиринта. Илис изо всех сил старалась не отставать от мужчин, но в конце концов сдалась. Она сделала несколько неуверенных шагов и в изнеможении прислонилась к шершавой стене здания, судорожно хватая ртом воздух. Рядом с ней остановился Джастин. Согнувшись и уперев руки в колени, он восстанавливал дыхание. Максим еще немного пробежал, прежде чем сообразил, что остальные спутники отстали. Он вернулся и тоже прислонился к стене.

— Что скажете, сэр Кеннет? — обратился он к одному из своих спутников, предварительно оглядев погруженную во мрак улицу. — Вы представляете, где мы находимся?

— Да, милорд, — тяжело дыша, ответил тот. — Я догадываюсь, о чем вы думаете. Согласен с вами. Будет лучше, если мы разделимся.

— Тогда берите Шербурна и идите. Мне понадобится Джастин, чтобы указывать дорогу. Встретимся в замке.

Сэр Кеннет подошел к Максиму и пожал ему руку.

— Если случится, что один из нас не вернется в замок, я хочу, чтобы вы знали: для меня было честью работать с вами. Доброй вам ночи. — Он поклонился Илис. — Счастлив был познакомиться, миледи. Желаю вам и лорду Сеймуру долгих лет жизни.

— Спасибо вам… за все, — пробормотала девушка. Она проводила взглядом скрывшуюся во тьме пару и вздохнула, понимая, что во всем виновата именно она.

Джастин внимательно прислушивался к разговору англичан. Слова сэра Кеннета удивили его, и он посмотрел на Илис и Максима, собираясь потребовать объяснений.

Но Максим лишил его этой возможности. Он взял Илис за руку и отошел на несколько шагов, оставив юношу, который, недовольно нахмурившись, смотрел им вслед, одного.

— Зачем ты пришла? — прошептал Максим, когда Илис прислонилась к стене. — Что заставило тебя устроить этот маскарад и пробраться в контору? Разве ты не понимала, какая тебе грозит опасность? Хиллиард презирает женщин, и в особенности англичанок.

Илис бросила взгляд на Джастина, потом опустила глаза. Ей было стыдно, она чувствовала себя полной дурой. Ведь это из-за нее жизнь Максима и двух его друзей оказалась в опасности. И сейчас любое ее объяснение будет выглядеть неуместным.

— Я беспокоилась о тебе. Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Максим наклонился к ней.

— Любимая. — Его голос звучал подобно мягкому шелесту волны. — Клянусь, твое лицо все время стояло у меня перед глазами, и моим единственным желанием было вернуться к тебе и провести эту ночь в твоих объятиях. — Он выпрямился и, сняв кафтан, протянул его девушке. — Подержи, я сейчас сниму рубашку.

Илис погладила мех. Ей очень хотелось спросить, почему он нарядился в такой причудливый костюм, но она боялась.

— Я не узнала тебя.

Максим, который в этот момент стягивал через голову рубашку, приглушенно рассмеялся.

— Мадам, я тоже не сразу узнал вас.

Максим посмотрел на Джастина. Почувствовав, что юноша сгорает от любопытства, он загородил собой Илис, пока та переодевалась. Поеживаясь от холода, она сняла плащ и поспешно скользнула в рубашку. И сразу же уловила исходивший от нее запах мужа. Только после того как она плотно запахнула плащ, Максим подал Джастину знак подойти.

— Нам надо идти, — с тревогой произнес он. — Хиллиард не успокоится, пока не найдет нас.

— Но куда нам идти? — спросила Илис. — Мы не можем вернуться к фон Райанам. Этим мы поставим под угрозу всю семью. И Хиллиард наверняка бросится обыскивать все гостиницы и таверны, не так ли?

«Да и поздно искать какое-нибудь укромное местечко, чтобы спрятаться», — подумала она, вздрагивая от резкого порыва холодного ветра.

Внезапно глаза Джастина загорелись.

— Я знаю, где фы будете ф безопасности. — Он сделал им знак следовать за собой. — Пойдемте, я отведу фас. Никто не догадается искать фас там.

Максим не знал, можно ли доверять этому юноше, который вдруг лукаво заулыбался. Однако он все же пошел за ним.

По мере того как они приближались к пристани, туман густел. Издали доносился скрип мачт и скованных льдом корпусов. Они добрались до набережной и огляделись по сторонам. Махнув рукой, приглашая Илис и Максима последовать его примеру, Джастин побежал вдоль пирса и остановился у самого большого корабля. Ухмыльнувшись, он указал на название. Это был «Серый сокол» Хиллиарда!