Бредбери-Холл утопал в цветах. Они росли вдоль дорожек, на лужайках и на ухоженных клумбах, образуя яркие красочные мазки на фоне изумрудной зелени. Они были так прекрасны, что хотелось зарыться в них лицом и вдыхать, вдыхать их аромат. Прошла почти неделя с тех пор, как Илис приехала в Бредбери, но она все еще продолжала восхищаться красотой дома и прелестью вновь ожившего после зимы сада. Хотя в Бредбери-Холле теперь жили Николас, Джастин и рыцари Кеннет и Шербурн, ей удалось выкроить немного времени, чтобы поработать в саду. Теперь Илис носила одежду — юбки, блузки, кружевные корсажи — в деревенском стиле и подбирала для нее яркие весенние цвета. Шляпки с широкими полями и длинными лентами не только защищали кожу от солнца, но и подчеркивали красоту ее лица. Поэтому она привлекала к себе гораздо больше внимания, чем цветы, которыми так восхищалась.

Казалось, пружина, стягивавшая душу Максима, начала постепенно раскручиваться. Вскоре исчезло напряжение, владевшее им в течение многих месяцев. Его смех все чаще оглашал дом. Он наслаждался обществом друзей, заботливостью жены и просто сознанием, что он дома. Иногда им с Илис удавалось немного погулять по саду. Когда Максим оставался дома, они были неразлучны. Все уже знали, что если появился один из них, наверняка где-то рядом другой. Однако, когда дела вынуждали его уехать, он всей душой рвался домой, заставляя Эдди буквально нестись по воздуху. Максиму, никогда прежде не испытывавшему столь сильного и всепоглощающего чувства, не терпелось поскорее оказаться в уютной атмосфере дома и отгородиться от всего мира в спальне, где царствовала любовь.

Однажды утром, в среду, когда Илис собирала цветы для букетов, чтобы украсить комнаты, к дому подкатил запряженный четверкой экипаж, который сопровождали два всадника. С запяток спрыгнул лакей и, открыв дверцу, подал руку пожилой даме. Она была седа и худа и опиралась на трость, однако, несмотря на свой возраст, не утратила элегантности и умения красиво одеваться, что не всегда удавалось и более молодым женщинам. Ее темно-зеленое платье украшал плоеный воротник с оборкой из кружев. Туалет дополняла задорная шляпка, приколотая к замысловатой прическе. Глаза дамы, искрящиеся и полные жизни, остановились на приближавшейся Илис. Не было сомнения, что во взгляде незнакомки отражались сердечность и доброжелательность.

— Меня зовут Анна Холл, я графиня Резерфорд. А вы, дорогая?..

Взволнованная девушка поспешно присела в реверансе.

— Я Илис Сеймур, маркиза Бредбери.

В синих глазах графини зажглось нетерпение.

— Как я поняла, у вас находится ожерелье, которое я должна опознать. Могу я взглянуть на него?

— Конечно, графиня, — отозвалась Илис и грациозным жестом указала на массивную входную дверь. — Вы не будете так любезны пройти в дом?

— С удовольствием, дорогая.

Илис обогнала гостью и открыла перед ней дверь. Остановившись возле Илис, она с улыбкой оглядела утонченное личико девушки и кивнула:

— У вас удивительная внешность, дорогая, такое впечатление, будто вы излучаете свет. Позволю себе предположить, что вы несете радость и умиротворение всем, кто вас окружает. Ваш муж, должно быть, очень счастлив с вами.

Нежные щечки Илис залил яркий румянец, на ее губах появилась смущенная улыбка.

— Надеюсь, миледи.

От графини не укрылся счастливый блеск в глазах Илис. Она поняла значение произнесенных слов.

— Значит, вы его любите.

— Очень, — подтвердила Илис.

Графиня похлопала ее по руке.

— Тогда мне незачем спрашивать, счастливы ли вы. Я это и так вижу.

— Да, миледи.

— Зовите меня Анной, дорогая. — Графиня указала тростью на дверь, которую придерживала Илис. — Может, мы войдем в дом?

— Да, конечно! — рассмеялась Илис и провела графиню в огромный зал.

Она велела служанке приготовить чаю и прохладительных напитков и побежала наверх, в спальню, за ожерельем. Она ступала по тем же каменным ступеням, на которых столкнулась с Максимом и узнала его. Воспоминание так взволновало ее, что она была вынуждена остановиться, чтобы перестала кружиться голова. Наверное, она никогда не поймет, как Максим умудрялся без всякого усилия взбегать по этой лестнице. У него даже дыхание не учащалось. А спускался Максим с такой скоростью, что она — в тех случаях, когда он нес ее на руках, — от страха вцеплялась ему в плечи. Девушка не сомневалась, что он делает это нарочно: ведь стоило ей испуганно прижаться к нему, у нее над ухом раздавался веселый смех.

Илис вернулась с ожерельем. Теперь она уже не испытывала неловкости, охватившей ее при появлении графини, однако ее лицо так и осталось бледным. Когда она появилась в зале, графиня с беспокойством взглянула на нее и уже было собралась встать, чтобы помочь девушке, но Илис, догадавшись о ее намерениях, со слабой улыбкой покачала головой.

— Это просто легкое недомогание, — проговорила она. — Я слишком быстро поднималась по лестнице.

— Вы уверены, что все в порядке? — с тревогой спросила Анна.

Илис кивнула и на раскрытой ладони подала графине ожерелье. Взгляд Анны упал на украшение, и она, тихо вскрикнув, отставила трость и дрожащими пальцами вынула из ридикюля монокль в золотой оправе. Потом она принялась внимательно изучать выполненную эмалью миниатюру. Спустя мгновение она прижала ожерелье к груди и подняла глаза к высокому потолку. На ее морщинистом лице появилось счастливое выражение.

— Наконец-то! — прошептала она. Она сморгнула навернувшиеся слезы, которые потекли по щекам, оставляя за собой влажный след. — Вы говорите, что это ожерелье было при вашей матушке, когда ее нашли?

— Так мне рассказывали, — ответила Илис. — Она лежала в корзине на ступенях церкви на ферме Стэмфордов.

— Ожерелье принадлежало моей дочери, — дрожащим голосом произнесла Анна. — Вы очень похожи на нее, и я уверена, что вы дочь моей внучки, которую похитили у нас много лет назад.

Илис улыбнулась, ее глаза радостно заблестели.

— В расположенном неподалеку доме моего отца висит портрет мамы, — с горячностью принялась рассказывать она. — Я уже послала за ним слугу. Он должен быть здесь со дня на день. Меня предупредили, что вы можете приехать, и я решила, что вам захочется узнать, как выглядела ваша внучка, Дейрдра.

— Так они назвали вашу матушку? — поинтересовалась графиня. Илис кивнула. — А мы дали ей имя Кэтрин.

— Надеюсь, вы побудете некоторое время у нас? — пригласила ее девушка. — Столько, сколько пожелаете.

— С удовольствием, дорогая, — согласилась Анна. — Мне бы хотелось поближе познакомиться с вами, узнать вас, а это займет немало времени. Нам нужно о многом поговорить.

Услышав шаги в коридоре, Илис вскочила.

— Это мой муж, — радостно сообщила она. — Вы обязательно должны познакомиться с ним.

Анна засмеялась и указала на портрет Максима, висевший над камином.

— Ни одна женщина, хоть раз побывавшая при дворе, не упустила возможности познакомиться с таким красавцем, как лорд Сеймур. Я не так стара, чтобы не восхищаться галантными кавалерами, которыми окружила себя Елизавета. Как вам известно, у нее глаз наметан на красивых мужчин.

Максим, остановившийся возле двери и слышавший ее слова, рассмеялся.

— Итак, графиня Анна, мы вновь встретились.

— Ах негодник! — с деланным возмущением воскликнула графиня. — Вы женились на моей правнучке. Что вы на это скажете?

— Что мне очень повезло. Теперь мне понятно, от кого она унаследовала свою красоту.

Графиня на секунду прикрыла глаза, чтобы скрыть появившийся в них блеск.

— А что вы делаете для того, чтобы сохранить семейную традицию давать жизнь прелестным малышам? — спросила она, искоса взглянув на Максима.

Максим закинул голову и от души расхохотался. Анна посмотрела на Илис. Яркий румянец на щеках девушки и смущенная, неуверенная улыбка показали графине, что ее самое сокровенное желание скоро будет исполнено.

— Как же быстро поднималась по лестнице! — усмехнулась она и сообщила: — Я очень люблю девочек, причем мне нравится, когда их много!

— Но нам понадобится хотя бы пара мальчишек, чтобы защищать девочек от повес, которые наверняка не дадут им шага ступить спокойно, — весело заметил Максим.

Анна кивнула, согласившись со столь веским доводом.

— Ну ладно, двоих хватит.

Илис прижалась к Максиму и заглянула ему в глаза.

— Если у вас такие грандиозные планы, милорд, вам придется не удаляться далеко от дома.

— Именно таковы мои намерения, мадам, — заверил ее Максим.

На следующий день Спенс привез портрет Дейрдры и по просьбе Илис отнес его в спальню. Девушка собиралась повесить портрет над камином. Спенс уже взялся за инструменты, когда в комнату вошел Максим, весь в пыли после скачки верхом. Он отер рукой пот со лба и увидел, что на рукаве белой рубашки осталось темное пятно.

— Я должен вымыться, прежде чем хотя бы поцеловать тебя, — заметил он, многозначительно взглянув на жену.

— Я никогда не предполагала, что твоя пыль может хоть как-то повредить мне, — съехидничала Илис.

Максим засмеялся и, подойдя к жене, посмотрел ей в глаза. Засунув большие пальцы рук за ремень, он наклонился и поцеловал ее в губы. Потом со вздохом выпрямился и в этот момент наконец увидел Спенса. Взгляд хозяина заставил беднягу смутиться.

— У тебя здесь какое-то дело? — поинтересовался Максим, всем своим видом давая понять, что любое объяснение будет для него недостаточным.

Илис рассмеялась и взмахом руки отпустила Спенса.

— Передай, чтобы его светлости приготовили ванну, — сказала она. Спенс заторопился выполнять ее приказание, а Илис, улыбнувшись, взглянула на мужа. — Лорд Сеймур поможет мне повесить портрет.

— Слушаюсь, госпожа, — от двери ответил Спенс и поспешно вышел в коридор, не желая своим присутствием испытывать терпение его светлости.

— Ты настоящее чудовище, — заметила Илис, увидев озорные искорки в зеленых глазах Максима. — Думаю, тебе доставляет удовольствие смущать слуг своими грозными взглядами.

— Только так и можно выгнать их из комнаты, когда они мешают мне заниматься более важными вещами.

— И какими же? — с невинным видом осведомилась девушка.

— Тебе это прекрасно известно. — Взгляд Максима скользил по ее стройному телу, словно срывая с нее одежду. — У тебя есть какие-то возражения?

— Никаких, милорд, — заверила Илис, поднимаясь на цыпочки и целуя его. Потом она обратила внимание мужа на портрет. — Только мне придется попросить тебя кое-что сделать, пока будут готовить ванну. Мне бы хотелось, чтобы ты повесил портрет моей матери. А потом я приглашу сюда Анну.

— Дай мне хотя бы умыться, — взмолился Максим.

Улыбнувшись, Илис отошла в сторону. Максим снял кожаный дублет и рубашку, налил в таз воды и принялся намыливать лицо, шею и руки по локоть. Ополоснувшись, он потянулся за полотенцем и почувствовал, что Илис проскользнула ему под руку. Максим повернулся к жене, и она стала вытирать ему лицо и плечи. Ее губы следовали за полотенцем, нежно прикасаясь к его телу. Максим увидел, что глаза Илис загорелись страстью. Этого было достаточно. Он прижал ее к себе и впился ей в губы жарким поцелуем. Плотный корсаж платья оказался непреодолимой преградой для его руки, и тогда он поднял тяжелую юбку и принялся гладить ее бедра. Потом легко приподнял Илис и посадил к себе на колени.

— Сейчас придут слуги, чтобы готовить ванну, — прерывистым шепотом предупредила его Илис.

— Да, я знаю, — со вздохом ответил Максим и хитро посмотрел на нее. — Вы присоединитесь ко мне в ванне, миледи?

— Вполне возможно, — проговорила она, но ее пылающий взгляд и так служил достаточным ответом.

Губы Илис приоткрылись, когда Максим приник к ней в поцелуе, и прошло довольно много времени, прежде чем она вспомнила о портрете. Реальность постепенно одерживала верх над грезами и страстью. Они встали и вернулись к камину. Пока Максим готовил место для портрета, Илис осторожно развернула холст, в который он был завернут, и увидела свернутые в трубку бумаги, привязанные к раме с обратной стороны.

— Как ты думаешь, что это? — пробормотала она и, присев на низенькую скамеечку, принялась развязывать стягивавший их узел.

Максим подошел к ней и, наклонившись, взглянул на бумаги, которые Илис осторожно расправила на коленях. Внезапно он нахмурился и, забрав у жены документы, стал их рассматривать. Он сразу же обратил внимание, что все они имели отношение к каким-то владениям.

— Илис, ты представляешь, что это такое?

— Я никогда их не видела, Максим. И что же это такое?

Опустив бумаги ей на колени, он сел рядом.

— Моя прекрасная женушка, эти документы дают тебе право унаследовать все, чем владел твой отец.

Илис изумленно уставилась на мужа. Ведь после исчезновения отца ей так и не удалось найти ни одного мало-мальски важного документа.

— Максим, Кассандра и ее сыновья все перерыли в поисках каких-либо документов. Найди они эти бумаги, они бы наверняка уничтожили их.

— А они обыскивали тот дом, куда ты отправила Спенса?

— Они даже не знают о его существовании. Мой отец решил, что так будет лучше.

— Поэтому-то он и спрятал там документы. Очевидно, он знал, что там они будут в безопасности.

— Но почему же он не намекнул мне, где нужно их искать?

— А ты уверена в этом, любимая?

Илис задумалась. Она вспомнила, как отец настаивал, чтобы после его смерти она обязательно вернулась в тот дом и забрала портрет.

— Наверное, ты прав, Максим, просто я не сообразила. А это точно документы на собственность?

— Да, родная. Жив твой отец или нет, но эти бумаги, без сомнения, являются для тебя гарантией. Они подписаны самой королевой, которая удовлетворила прошение Рэмси разрешить тебе унаследовать его собственность в случае, если он будет убит при исполнении своего долга. Думаю, что некоторую роль во всем этом сыграл Уолсингэм, потому что Рэмси находился в его прямом подчинении.

— Ты действительно не шутишь, — просмотрев бумаги, заключила девушка, удивленная тем, каким именно способом ее отец решил сохранить документы. Возможно, он опасался Кассандры гораздо сильнее, чем она предполагала.

— Вот смотри, — сказал Максим и указал на тщательно составленный список. — В соответствии с этой бумагой в момент своего исчезновения Рэмси владел всей перечисленной здесь собственностью, а также домом в Бате, особняком в Лондоне и землями, на которых построен тот домик.

— Но что же тогда отец выменивал в Стиллиардсе? Ведь все только и говорили о том, что он куда-то вывозит целые сундуки золота. Даже Эдвард прожужжал мне об этом все уши.

— Не уверен, что все было именно так. Уолсингэм знал, что предстоит Рэмси. Теперь совершенно очевидно, что главной заботой твоего отца было обеспечить твое будущее, и он достиг своей цели, добившись указа королевы. Я прекрасно понимаю, что ты была всем для него и он хотел оградить тебя от Кассандры и от всех, кто мог навредить тебе. — Максим положил руку Илис на живот. — Для своей дочери я бы сделал не меньше.

Илис прижалась щекой к его плечу.

— Я трижды получила благословение, — проговорила она. — Сначала Бог дал мне отца, теперь у меня есть Анна. Но больше всего моему сердцу дорог мой муж. Если и в будущем меня ждут столь счастливые события, я буду с радостью встречать каждый новый день.

В следующую пятницу Максим получил сообщение, что его вызывает королева. Одну из ее фрейлин нашли мертвой у подножия лестницы. И хотя не было свидетелей, которые могли бы подтвердить, что именно стало причиной ее смерти — случайность или злой умысел, — на теле несчастной были обнаружены синяки, а на шее — следы от пальцев, причем их расположение позволяло заключить, что рука принадлежала мужчине. Фрейлине было двадцать три года, и, как сообщали приближенные королевы, в течение последнего года она тайно встречалась с любовником.

Сообщалось также, что с Хиллиардом, заключенным в Ньюгейтской тюрьме, случилось несчастье: ему перерезали горло. Невозможно установить, кто же был убийцей, потому что его сокамерники доказали свою непричастность к преступлению. Однако обнаружилось, что у некоторых заключенных появились деньги, чтобы давать взятки тюремщикам, и что за несколько часов до убийства к одному из заключенных — простому воришке — пришел неизвестный, но по виду очень богатый барристер с известием о том, что тому перепало огромное наследство от умершего дядюшки. Говорят, что вскоре после убийства Хиллиарда этот мошенник получил довольно большую сумму — якобы наследство. Это вызвало разные толки, и у многих возникло подозрение, что воришке просто заплатили за убийство.

Илис осталась дома. Она надеялась, что Максим задержится не больше чем на пару дней. Между ней и Анной очень быстро установились близкие отношения, и старая графиня чувствовала себя чрезвычайно уютно в доме лорда Сеймура. У нее не осталось никаких сомнений в том, что мать Илис является именно тем младенцем, которого когда-то похитили у дочери Анны. Уж слишком явным было сходство, да и само ожерелье служило неопровержимым доказательством, что они с Илис являются кровными родственницами. Это известие очень обрадовало девушку. Наконец-то ей удалось найти свои корни. Анна же наслаждалась тем, что наблюдала, как с каждым днем хорошеет ее правнучка.

Дня через три после отъезда Максима Николас, Кеннет и остальные мужчины уехали, воспользовавшись каким-то несущественным предлогом. Николас и Джастин отправились на корабль, чтобы присутствовать при загрузке. Кеннет и Шербурн вернулись домой, поближе к Лондону. Перед отъездом каждый из них взял с Илис клятву, что она незамедлительно пошлет за ними, если они ей понадобятся. Они пообещали, что примчатся к ней сразу же, как только получат ее известие, независимо от разделявшего их расстояния. Илис с грустью проводила Николаса и Джастина, сознавая, что в следующий раз, когда они приедут попрощаться перед отплытием, их встреча будет короткой.

Когда дом опустел, Илис стала больше времени уделять саду, где ей помогала Анна. Они беседовали, иногда поверяя друг другу свои сокровенные мысли, а иногда просто обмениваясь краткими замечаниями о погоде и каких-то незначительных событиях, и много смеялись.

Наступил четвертый день без Максима. Был полдень, когда Илис положила садовые ножницы в корзинку и в сопровождении Анны направилась в сад. В течение часа женщины срезали цветы для букетов. Потом они сняли широкополые шляпы и перчатки и расположились за столиком, чтобы выпить чаю с печеньем. Их разговор был прерван едва слышными вдали звуками.

— Похоже на лай небольшой собачки, — заметила Анна, приложив руку к уху. — Как ты думаешь, откуда она взялась и что делает в Бредбери-Холле?

— Не знаю, но лай раздается в лабиринте у пруда. Перед отъездом Максим показал мне это место. — Илис поднялась и отложила салфетку. — Пойду посмотрю.

— Возьми с собой ножницы, дорогая, — предложила Анна. — Вдруг бедняжка запуталась в ветках?

Опустив массивные ножницы в карман садового фартука, Илис пробралась через живую изгородь, окружавшую эту часть сада, и пошла в направлении тревожного лая. Она пересекла широкую лужайку и приблизилась к кустам, образовывавшим лабиринт. Собачий лай раздавался совсем рядом.

Илис вошла в лабиринт. В конце длинной аллеи сидела маленькая собачка, чей лай перемежался с жалобным воем. Как только пес увидел девушку, он радостно вскочил и, завиляв хвостом, бросился к ней. И тут же упал, когда веревка, привязанная к его ошейнику, резко натянулась. Как собака ни дергалась, веревка не пускала се вперед. Тогда бедняжка села и заскулила, как бы моля, чтобы се освободили.

Илис рассмеялась и заспешила на помощь.

— Что ты тут делаешь?

Собака наклонила голову сначала в одну сторону, потом — в другую, словно пытаясь понять слова человека. Илис погладила ее за ушами.

— Не беспокойся, малыш. Мы сейчас отведем тебя домой, и там ты будешь свободен как ветер.

Она присела на корточки и только теперь заметила, что к нижней части куста замысловатым узлом привязана веревка. Она озадаченно нахмурилась, недоумевая, кому понадобилось привязывать здесь собаку и почему именно в Бредбери-Холле.

— Ты всегда любила животных, — раздался позади нее чей-то голос.

Вскрикнув, Илис выпрямилась и обернулась. Ей показалось, что она тонет… что ее захлестывают волны ужаса. Она слишком хорошо знала этот голос! Этот голос преследовал ее, пугая до безумия и пробуждая в ней жгучую ненависть.

— Форсворт!

— Именно так, кузина Илис, — ухмыльнулся он. — Странно видеть тебя так далеко от дома. Я-то думал, что твой муженек окружил Бредбери-Холл высоченной каменной стеной.

Илис, сразу же почувствовав, что ей грозит опасность, решила не терять драгоценные секунды и не тратить силы на разговоры. Она бросилась бежать, но в следующее мгновение споткнулась о собаку, вертевшуюся у ее ног, и упала.

Форсворт подскочил к ней и, схватив за руку, заставил подняться и резко развернул ее к себе лицом. Размахнувшись, он со всей силы тыльной стороной ладони ударил Илис по щеке.

— Тебе не удастся еще раз сбежать от меня, сука! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Илис окаменела от боли, ее сознание заволокла белая пелена. Но спустя минуту в голове у нее прояснилось, и она подняла на Форсворта полный ожившей ненависти взгляд. Ее дрожащая рука метнулась к рассеченной губе. Девушка готова была разразиться потоком обвинений, но заставила себя сдержаться, понимая, что это только навредит ей. Без сомнения, встреча была подстроена. С помощью несчастной собаки Форсворт выманил ее из Бредбери. Судя по толстому слою пыли на его камзоле и кожаных сапогах, он проскакал довольно большое расстояние, чтобы добраться сюда.

— Что ты хочешь, Форсворт? — Илис старалась, чтобы голос не выдал владевшего ею страха.

Губы негодяя скривила самодовольная улыбка.

— Неужели ты так быстро забыла, Илис? — с наигранным удивлением спросил он. — Я всего лишь хочу, чтобы ты сказала мне, где золото.

— Сколько раз мне тебе повторять? — произнесла Илис. — Я не знаю, где оно! Мой отец никогда не рассказывал, где спрятал его! И вообще, насколько мне известно, там ничего нет!

Форсворт устало вздохнул и недовольно поморщился:

— Ну что, опять все повторяется? Ты и я. Будем спорить и драться. — Он медленно покачал головой, словно эта мысль навеяла на него печаль. — Ты же знаешь, что на этот раз тебе придется еще тяжелее. Я уже не буду так снисходителен, как раньше.

— Как же, снисходителен! — фыркнула Илис. — Да из тебя сочится яд, ты несешь смерть, Форсворт. Ты настоящая гадюка, и все должны уносить ноги, когда ты высовываешься из своей норы.

— Гадюка, да? — прорычал он. — Я тебе покажу!

Его длинные пальцы сомкнулись на ее плече, другой же рукой он принялся хлестать Илис по лицу, вымещая на ней свою злобу. Собака в страхе юркнула под куст, сразу же почувствовав, что опасно находиться поблизости от этих людей.

Илис держалась изо всех сил. Сжав челюсти, она пыталась противостоять наползающей на сознание боли. Но удары продолжали сыпаться на нее, во рту появился привкус крови, и девушка поняла, что близка к обмороку. Собрав остатки воли, она сжала тяжелые ножницы и с размаху воткнула их Форсворту в плечо. Завопив, тот отскочил и с ужасом уставился на торчавшие из плеча ножницы. На рукаве стало расползаться кровавое пятно. Наконец Форсворт пришел в себя и, выдернув ножницы из раны, отшвырнул их в сторону.

Илис понимала, что нужно как можно быстрее бежать отсюда. Приподняв юбку, она рванулась к дому, к свободе. Форсворт бросился за ней, но его бег был неровным, и девушка сообразила, что только боль и кровоточащая рана мешают ему двигаться быстро, иначе он бы давным-давно настиг ее. Его проклятия придавали ей сил, потому что она вполне отчетливо представляла, какая ее ждет участь, если Форсворт все же поймает ее.

Илис завернула за угол, и сердце ее упало, когда она увидела еще одну высокую фигуру, преградившую ей путь. Ее охватила паника, и она, закричав, стала вырываться из сжавших ее рук. А сзади все ближе раздавались шаги Форсворта.

— Илис? — Она опять узнала голос, но на этот раз не испугалась, а, подняв глаза, встретилась взглядом с Квентином. — Что здесь происходит? — нахмурившись, спросил он и провел пальцами по ее щеке, которая была вся в ссадинах.

— Отпусти ее! — потребовал Форсворт, опять хватая Илис за руку. — Она моя!

Квентин стукнул брата по руке, заставив его отпустить девушку, и загородил ее собой. Но Форсворт не отставал, и тогда Квентин со всей силы толкнул его в грудь.

— Назад! — приказал он. — Не смей прикасаться к ней!

— Я превращу ее в лепешку! — бесновался Форсворт. — Я достаточно натерпелся от этой суки! — Он выставил вперед руку, при этом несколько капель крови упало на бархатный дублет Квентина, и показал нанесенную ему рану. — Смотри, что она со мной сделала!

Презрительно скривив губы, Квентин с отвращением смахнул с дублета кровь.

— Судя по ее лицу, Форсворт, ты это заслужил, — спокойно заметил он. — Я не могу винить Илис в том, что она защищалась. У тебя манеры, как у какого-то дикаря. Клянусь, создается впечатление, что маме так и не удалось тебя чему-то научить.

— Я не желаю выслушивать твои оскорбления, Квентин! — заорал Форсворт. — А теперь отдай мне эту дрянь!

— Неужели мне нужно напоминать тебе, Форсворт, что эта, как ты ее называешь, дрянь — наша двоюродная сестра? — Квентин произнес эти слова так, что не вызывало сомнения: он считает брата недоумком. — И я в ужасе от того, что ты сделал с ней. Следовательно, я не имею права отдавать ее тебе. А теперь хватит паясничать и убирайся отсюда!

Форсворт замахнулся, собираясь ударить брата в лицо, но Квентин едва заметным движением руки выхватил кинжал и прижал его к тощей груди негодяя.

— Подумай о своей жизни, Форсворт, — предупредил он. — Ты можешь потерять гораздо больше крови. Мне кажется, ты именно этого и заслуживаешь. Попробуй только ударь!

— Ты отдашь ее мне! — продолжал настаивать Форсворт.

Квентин не скрывал своего изумления.

— Теперь я вижу, что Илис выбила тебе последние мозги, когда проткнула твою руку. А может, у тебя и до этого было пусто в башке? — С видом взрослого, читающего нотацию неразумному ребенку, он положил руку на плечо брату. — Возвращайся туда, откуда пришел, и если ты не перебинтуешь рану, то умрешь от потери крови. Я не отдам тебе Илис. Она находится под моей защитой, и тебе придется жизнью заплатить за попытку силой отобрать ее у меня. Клянусь, я вспорю тебе брюхо, если ты осмелишься протянуть к ней свои лапы.

Форсворт отпрянул.

— Убери от меня свои грязные руки, ты, иуда! — бросил он и, пошатываясь, отошел в сторону, искоса поглядывая на брата. — Берегись, Квентин. Я вернусь за ней.

На лице старшего брата появилась улыбка.

— Как пожелаешь, Форсворт. Я не испытываю к тебе особой любви, поэтому не буду долго оплакивать твою смерть. Я всегда думал, что мы действительно только единоутробные братья.

— Что?

Красивые губы Квентина изогнулись в презрительной усмешке.

— А то, что я всегда подозревал, что ты ублюдок, Форсворт, что ты не сын Бардольфа Редборна.

— Будь ты проклят! — в бешенстве закричал тот. — Как ты смеешь называть нашу мать шлюхой! Как ты смеешь обвинять ее в прелюбодеянии!

Квентин равнодушно пожал плечами:

— Мне всегда казалось, что ты, при своем тугодумии, не мог быть сыном нашего отца, здравомыслящего и просто умного человека.

— Если это так, как же он позволил отравить себя? — ухмыльнулся Форсворт.

— Что ты хочешь сказать? — резко произнес Квентин.

Злорадствуя, Форсворт указал на Илис:

— Спроси у нее.

Квентин медленно повернулся к девушке.

— О чем он говорит?

Илис в отчаянии заломила руки: она знала, с какой любовью Квентин относился к отцу.

— Говори!

Илис вздрогнула от его возгласа и наконец решилась открыть ему всю правду:

— В доме моего отца слуги судачили о том, что Кассандра отравила и мою мать, и твоего отца.

— Сука! Я убью ее!

Форсворт довольно усмехался, но тут Квентин схватил его за отвороты камзола и затряс с такой силой, что тот едва держался на ногах, клацая при этом зубами.

— Ты, ублюдок, я перережу тебе глотку, если ты не прекратишь свои выходки!

Радость Форсворта сразу же померкла, и он злобно процедил:

— Я не ублюдок.

— Ты мне больше не брат! — с отвращением отшвырнул его Квентин. — Убирайся отсюда!

— Только с Илис.

— Пошел вон!

Форсворт дернулся и отступил, напоследок окинув Илис полным ненависти взглядом.

— Ты еще пожалеешь, сука, что родилась на свет.

Девушка и не пыталась скрыть своего отвращения к мерзавцу.

— Я всегда сожалела, что мы с тобой родственники. Теперь я рада услышать, что это не так.

— Берегись меня, — предупредил он. — Я вернусь за тобой.

— Лучше тебе самому поостеречься, а то Илис опередит тебя, — презрительно произнес Квентин.

— Не надо беспокоиться обо мне, братишка, — ухмыльнулся Форсворт. — У этой суки больше не будет возможности впиться в меня своими когтями. — Он окинул их гневным взглядом и побежал по тропинке.

Илис с облегчением вздохнула и подняла глаза на Квентина. По тому, сколько страданий отразилось в его взгляде, она догадалась, что сердце брата разрывается от боли.

— Я сожалею о дяде Бардольфе.

— Мне следовало бы ожидать чего-то в этом роде. Временами я мечтал, чтобы мать оказалась чужим мне человеком.

— Спасибо, что ты появился как раз тогда, когда я нуждалась в тебе, — накрыв ладошкой его руку, проговорила Илис.

Квентин торжественно поклонился ей:

— Счастлив служить вам, сударыня.

— Но как ты оказался здесь? — поинтересовалась девушка. — Как тебе удалось найти меня?

— Я зашел в дом, и мне сказали, что ты в саду. А потом я услышал собачий лай. — Он посмотрел на скулившего пса. — Кажется, Форсворт оставил тебе подарок… Как ты думаешь, может, он решил возместить тебе убытки?

— Не похоже, — ответила Илис, вытирая фартуком кровь со щеки. Она подошла к собаке, которая радостно завиляла хвостом, и отвязала ее.

Пока они с Квентином медленным шагом направлялись к дому, пес вился вокруг Илис, стараясь держаться к ней поближе.

— Форсворт собирался преподнести ее королеве, но так и не добился у ее величества аудиенции. Он был уверен, что она придет в восторг от такого подарка и тут же наградит его титулом.

— Королева умна, если отказала ему, — заметила Илис. — Зачем ты приехал? — спросила она, посмотрев на кузена.

Улыбка исчезла с лица Квентина, уступив место серьезному выражению.

— Я приехал потому, что выяснил, где держат твоего отца.

— Где? — встрепенувшись, выдохнула девушка.

— Боюсь, мне придется отвезти тебя туда. Очень трудно объяснить.

Илис встревожилась.

— Но Максима нет дома, а я дала ему слово, что не покину дом, пока не соберу надежный эскорт.

— Ходят слухи, что похитители собираются перевезти Рэмси в другое место, возможно, даже вывезти из страны. Время работает против нас. Может быть, в настоящий момент они уже на пути к гавани. Если ты будешь собирать людей, не исключено, что мы опоздаем. Я послал записку лорду Сеймуру, в которой сообщил обо всем.

— Если я поеду с тобой, как Максим узнает, где мы?

— Он хорошо знает местность и без труда доберется туда, где я предложил встретиться.

Илис нахмурилась:

— Но что даст отцу мое присутствие? Как я смогу помочь ему?

— Ты скажешь похитителям, что золото уже везут к ним, что твой муж хочет обменять его на свободу Рэмси.

У девушки по спине пробежали мурашки. До нее донесся голос звавшей ее Анны.

— А зачем Максиму везти золото? — осторожно спросила она.

— Говорят, он знает, где оно спрятано. Поэтому ни у кого не вызовет подозрений его желание обменять золото на свободу тестя.

У Илис возникло множество вопросов. Откуда он все знает? Как ему стало известно о Максиме и золоте, если только не от приближенных королевы?

— Меня зовет Анна. Надо сказать ей, что со мной все в порядке. — Илис старалась ничем не проявить охватившего ее беспокойства. Сделав несколько шагов по направлению к дому, она повернулась к Квентину и добавила: — К тому же мне надо переодеться и приказать, чтобы оседлали лошадь. Встретимся в зале.

Но Квентин последовал за ней.

— Я имел смелость приказать, чтобы приготовили твою лошадь, а потом забрал ее из конюшни и привязал рядом со своим жеребцом. Они тут, неподалеку. Я советую тебе отправиться в путь прямо сейчас, иначе будет поздно.

— Но послушай, Квентин, мне надо переодеться, — настаивала она, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — И Анна будет тревожиться.

Он положил руку ей на плечо, и сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди от страха.

— Я настаиваю, чтобы мы выехали немедленно, Илис.

Девушка бросилась бежать. Квентина удивила внезапная смена ее настроения. Сообразив, что в какой-то момент совершил грубую ошибку, он чертыхнулся и побежал за ней. Ему не составило труда догнать девушку. Он обхватил ее за талию, оторвал от земли и зажал рот рукой.

— Как бы ты ни сопротивлялась, тебе, Илис, все равно придется поехать со мной, — проговорил он у нее над ухом. — Мне нужно, чтобы ты вправила мозги своему папаше. Своим упрямством он делает себе только хуже.

Его ладонь заглушила ответ Илис. Девушка вновь попыталась вырваться, но вскоре поняла, что ей не справиться с ним. Мысль, что Квентин, которого она так искренне любила, оказался тем самым ненавистным похитителем, мучительной болью отдалась в сердце, и ей оставалось только поражаться тому, как ловко он обвел ее вокруг пальца.