Наш вечер был немного странным, тихим и полным предчувствия чего-то страшного. Мы поели на веранде, после чего Пэкстон пошел играть с девочками в бассейн, а я занялась уборкой. Я действительно начинала думать, что мне нужно какое-то лекарство от постоянной нервозности. Самолечение в виде свежего апельсинового сока и большого количества водки помогло мне пережить этот вечер.

Я немного прибралась в доме, пока Пэкстон с девочками бросали свои волшебные камни в воду, наперегонки доставая их. Пэкстон никогда не выигрывал. Я улыбнулась, услышав, как он стонет, словно разочарован, что проиграл — снова. Когда я потянулась, чтобы выключить настольную лампу, мое внимание привлекла папка на столе.

Хоть кабинет Пэкстона был запрещенной зоной, и я это знала, я вошла, села на его стул и открыла папку. Улыбка мгновенно растянулась на моем лице, когда я увидела счастливого мальчика на ковре с изображенной железной дорогой. Вэн толкал грузовик по тканевой серой дороге, губы были вытянуты трубочкой. Я почти слышала звук двигателя, который он издавал, пока играл.

Моя улыбка сменилась хмуростью, когда я прочитала о Тилли и Джоне Мартинах. Вандера забрали из приемной семьи, которую обвинили в жестоком обращении с детьми. Ничто, из того, что я узнала, не вызвало у меня таких эмоций, какие вызвал этот факт. Мое тело задрожало от того, что я не чувствовала ни разу в своей жизни. Злость сильнее, чем я когда-либо испытывала к Пэкстону. Огонь ярости, который пронесся по моему телу стихийным бедствием. В тот момент я ощутила все эмоции, которые только может ощутить человек.

— Это было еще в июне. Теперь он не там. Марша сказала, что с ним все хорошо, он здоров и невредим.

Я подняла взгляд от ужасных следов, покрывающих маленькое тельце, на Пэкстона, обернутого в полотенце вокруг талии, его тело было влажным, а мокрые волосы взъерошены. Моя нижняя губа задрожала, пока я пыталась сдержаться, не сломаться и не расплакаться.

— Ему причиняли боль?

— Тебя здесь не должно быть.

Тыльная сторона моей руки не особо помогла скрыть текущие по щекам слезы.

— Ему причинили боль в июне. Он тогда уже должен был быть у меня. Я не защитила его. Я обещала Иззи, что уберегу его.

— Ты не знала, Габриэлла.

— В чем дело, мамочка? — спросила Офелия из-за папы, вода стекала с ее мокрого тела на пол.

Пэкстон остановил ее, положив руку ей на плечо.

— Иди возьми полотенце. Мама выйдет через минуту.

— Все хорошо, Фи, — сказала я, пытаясь успокоить ее.

— Тебе не больно? Тебе не нужно возвращаться к доктору?

— Нет, детка. Я никуда не уйду. Пойдем примем ванну. Думаю, мне станет лучше после теплого пудинга на ужин. Что думаешь?

— И ванильные вафельки? Я сказала папочке в магазине, что они нам нужны, правда, папа?

— Да, иди за полотенцем.

Офелия ушла, неохотно слушаясь отца, оставив за собой мокрые следы. Я тоже попыталась обойти его, но он не пропустил меня. Рука вокруг моей талии остановила меня.

Мышцы моей челюсти напряглись, когда я сжала ее, глядя мимо него.

— Когда мы сможем забрать его? Сколько времени на это уйдет?

Пэкстон заговорил спокойным голосом, и, я уверена, он делал это ради меня.

— Не знаю. Есть определенный процесс, но социальный работник сказала, что проблем возникнуть не должно. Мы — его ближайшие родственники.

Я метнула в него злобный взгляд, пытаясь вырваться из его руки.

— Не говори так. Не говори так, будто она мертва. Она не мертва. Я бы знала это. Я бы почувствовала.

— Я ничего не говорю, Габриэлла. Просто не хочу, чтобы ты винила себя.

— Зачем кому-то делать это? Как кто-то мог ударить его? Почему? — я не понимала этого. Ему было пять. Четыре на тот момент.

— Я не знаю. Давай просто сконцентрируемся на его возвращении.

— Я больше не хочу того, что есть у Ми.

— Хорошо. Что насчет ответов? Я все еще хочу знать, что случилось с Лейном. Мне нужно знать.

Моя попытка обойти его снова была остановлена его рукой, сильнее сжавшей мою талию.

— И что, Пэкстон? Что тогда? Что, если мы узнаем, что все это правда? Что я спала с твоим лучшим другом? Что тогда?

— Он не мой лучший друг.

— Боже мой. Просто отпусти меня. — Это чертовски разозлило меня. Мои мысли крутились вокруг того, что мы потеряем из-за этих ответов.

Пэкстон снова вернулся к своему брутальному эго.

— Просто интересно, смогу ли я смириться с этим. В смысле, если ты действительно она, а не моя жена.

Вместо того, чтобы попытаться снова обойти его, я сделала шаг назад.

— Ты хочешь, чтобы я была ею, не так ли? Ты боишься, что не сможешь простить меня, если я изменила тебе, ведь так, Пэкстон? Это правда? Ты надеешься, что я окажусь настоящей Габриэллой, той, которая переехала в Мичиган жить с Уолкерсами. На это ты рассчитываешь, да?

— Я честно не знаю, на что я рассчитываю, Габриэлла. Клянусь Богом, не знаю. Посмотри, что ты вывалила на меня за последние несколько месяцев! Посмотри на все секреты, раскрываемые слой за слоем. В одну минуту ты принадлежишь мне, в другую — ты попадаешь в аварию, у тебя появляется близнец, и она пропадает без вести. Или это ты пропала без вести? Ты, вероятно, изменила мне с нашим соседом, или это была твоя близняшка. Есть конверт, который ты, очевидно, спрятала где-то в коттедже, в котором еще больше безбожной лжи и тайн, но у меня не хватает воли пойти и взять его. И теперь это! Я забираю ребенка и не знаю, хорошая это идея или нет. Я не знаю, что пережил этот ребенок. Я просто должен привести его в дом к моим дочерям? Серьезно, Габриэлла. Ну же, когда уже будет достаточно?

Я не произнесла ответ, который крутился у меня в голове. Я была зла, мне было больно, вся ситуация такая глупая. Пэкстон никогда не изменится. Пэкстон всегда будет сукиным сыном.

— Да, конечно, Пэкс. Мы просто должны оставить его там.

— Проклятье, Габриэлла. Разве я не провел весь день, договариваясь об опеке над ним? Я делал это не для себя.

— Ты сказал, что никогда не сможешь полюбить ребенка другого мужчины.

— Я так же говорил, что никогда не смогу полюбить тебя.

Я скрестила руки, когда ярость исчезла, и задумалась над фразой, которая ударила меня, словно тонна кирпичей.

— Ты не влюблен в меня, Пэкстон.

— О, но это так, красавица. Я не могу и десяти минут провести, чтобы не подумать о тебе. Все это должно было быть не так. Ты должна была провести всего одну ночь в тюрьме, пару ночей в отеле, а после вернуться сюда. Сюда, где я знал, что смогу использовать девочек, чтобы прекратить все это безумие, использовать их, чтобы удержать тебя в узде. Ты не должна была искать помощи у незнакомцев. Я не должен был услышать о тех часах, что ты провела наедине со своей мертвой сестрой.

Я потеряла контроль над собой. Каждый болтик, который слабел все эти последние месяцы, вылетел. Все они вылетели одновременно, и я взорвалась.

— Пошел ты, Пэкстон. Иди к черту! Она не мертва! Ты мне не нужен. Мне не нужно ничего, что у тебя есть. Я ненавижу тебя. — Я не осознавала, что мой кулак полетел в его лицо, пока он не врезался в его левый глаз. Но не это остановило меня. Это были Роуэн и Фи, плачущие с другой стороны гостиной. Блядь.

Пэкстона тоже вывел из себя не мой кулак, а их плач. Он отвернулся от девочек, с силой схватил меня за кисти.

— Счастлива?

Я отдернула руки, награждая его таким же взглядом, каким посмотрел он на меня, и пошла к детям.

— Прекратите плакать. Простите, что мы напугали вас. Пойдемте, примем ванну.

— Я не хочу, чтобы вы с папочкой так ругались, — плакала Офелия.

— Я сказала, простите. А теперь перестаньте плакать. Вы ведь не видели, чтобы я плакала, когда вы с Роу-Роу ругаетесь, правда? Вы двое все время ссоритесь. Я бы плакала весь день.

— Но ты тоже плакала. Я видела твои слезы, — сказала Роуэн, уставившись на меня решительным взглядом.

— А ты плакала сегодня, когда Офелия сорвала бирку с твоей кошки.

— Я не хотела отрывать ее.

— Но ты завела ссору и начала плакать. У взрослых тоже есть чувства. У нас все наладилось. Ссора закончилась. Хорошо?

Они обе кивнули в согласии, и я сменила тему, чувствуя себя плохо от того, что они увидели это, но в то же время радуясь, что они тут же оправились. Роуэн решила, что нам нужно перезарядить наши волшебные камушки. Ми сказала ей после того, как стала свидетелем ссоры из-за бирки, что Роуэн бы даже не заметила этого, если бы не видела, как Фи срывает ее. Она заставила их встать друг напротив друга и соединить камни. Они должны были только смотреть друг на друга. Никаких слов. Сначала они просто бросали друг на друга взгляды, потом рассмеялись, а потом обе попросили прощения и обнялись. Они были уверены, что это все магия камней.

Я сидела на унитазе, пытаясь улыбаться и поспевать за тем, что рассказывали мне из ванной Роуэн и Фи. Иногда мне приходилось переспрашивать, что они сказали, а иногда я просто смеялась, притворяясь, что услышала. Я не могла поймать даже мыслей, крутящихся в моей голове, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о первом дне школы. Черт, школьная одежда. Я должна была вспомнить, что ее нужно купить.

— У вас все хорошо? Ссориться не будете? — спросила я спустя двадцать минут, указывая на каждую пальцем. Не было необходимости оставаться с ними в ванной, но это дало мне достаточно времени вдали от Пэкстона, чтобы остыть. Их смех мог успокоить даже безумца.

Роуэн вытащила пробку, и они обе встали, решив закончить процедуру. Я обернула их мягкими полотенцами, сначала одну, потому другую, и сказала почистить зубы. Офелия напомнила мне, что я обещала теплый пудинг, и я закрыла глаза на гигиену рта, сказав им одеваться.

Дверь в кабинет Пэкстона была закрыта, но я открыла ее, не постучавшись, пока девочки одевались. Он ничего не делал. Положив руки за голову, он смотрел в потолок с напряженным выражением лица.

— Я не знаю, как исправить это, Пэкстон. Ты внушаешь мне, что я не Габриэлла, которая вышла за тебя. Словно ты прекратишь любить меня, если я окажусь не той, кем ты меня считаешь. Это даже нелогично, Пэкстон. Ты видел видео. Я даже сказала, что не знаю, как называть ее, Иззи или Габриэлла. Я весь сеанс обращалась к ней, как к Иззи. Ты слышал.

— Когда ты пришла в себя после комы, ты сказала, что твоя фамилия Делгардо. Тебе сказали, кто ты. Откуда ты знаешь, что это не сыграло злую шутку с твоим подсознанием или еще что-то?

— Пэкстон, я не она. Я вышла за тебя. Это легко можно доказать, взяв мазок. Я уверена, что Офелию родила я.

— А если нет?

— О, боже мой. Это была я. По какой-то необъяснимой причине я вышла за тебя замуж. Я в этом уверена. Единственные мои сомнения вызваны твоими словами. Прекрати заставлять меня сомневаться в том, кто я.

— Я не серьезно говорил, что не смогу полюбить ребенка другого мужчины. Мне жаль, что я сказал это. Я не хочу оставлять его там.

Я опустила руки и подошла к нему.

— Я все равно не знаю, как исправить это, — призналась я, когда Роуэн и Фи протиснулись мимо меня, держа волшебные камни в руках.

— Потому что тебе нужно перезарядить свой камень, мамочка, — убедила меня Фи.

Конечно же, Роуэн помогла.

— Мы должны соединить их. Так сказала Ми.

Пэкстон улыбнулся им, доставая своего магнитного лидера из кармана и приглашая их обеих к себе на колени.

— Давай, мам, — позвали обе девочки, когда я осталась стоять на месте. Я не хотела перезаряжать камни с Пэкстоном. Пока нет.

— Я пойду в душ. Заряжу его позже.

— Пожалуйста, — взмолилась Офелия, выглядя взволнованной. Ей нужна была магия, в которую можно верить, и я не могла отказать в этом.

Я пододвинула табурет от чертежного стола к ним и села, позволяя нашим четырем камням соединиться, глядя на Пэкстона. Четыре щелчка — все, что нужно было Офелии. Мгновенная улыбка убедила ее, что у нас все хорошо. Волшебные камни сделали это. Конечно же. Они ведь были волшебными. Ми так сказала.

Я особо не участвовала в беседе между Пэкстоном и девочками. Я проживала этот момент, не зная, где именно мой камень. Моя рука прикрывала две маленьких, а рука Пэкстона — мою, пока девочки снова обсуждали школу. И опять я сделала себе мысленную заметку выяснить про школьную одежду, принадлежности и все остальное, что касалось подготовки.

Я знала, что это была вовсе не магия. Это была наша семья, наши руки, соединенные вместе. Пэкстон поглаживал большим пальцем тыльную сторону моей руки. Мне это понравилось. Я любила его и любила нашу магию. Даже если все было запутанно. Это были мы, и ничто не могло изменить этого до определенного момента.

~~~

— Поднимись ко мне, — произнес Пэкстон, как только я вышла на патио. Я не видела его с тех пор, как ушла из его кабинета с девочками. Ждала, пока он уложит их спать, прежде чем самой пожелать им спокойной ночи. Избегать неизбежного — единственное, что мне оставалось. Нам столько нужно было обсудить, столько сказать, и все же никто из нас не знал, что и тем более как. Чем дольше я избегала видео, которое, я знала, появится у меня на электронной почте через несколько коротких минут, тем дольше я избегала «что за черт» момента. Не имело значения, сколько я уговаривала себя. Адресованные себе обнадеживающие мысли всегда сменялись полупустым стаканом.

Я посмотрела вверх, не отвечая, и развернулась. Я пошла к нему не потому, что хотела, а потому что я не хотела оставаться одна и, в какой-то мере, хотела быть с ним. Пэкстон стоял на фоне полной луны, глядя на дверь, пока ждал меня.

Я прямиком пошла к нему и уткнулась в его объятия, и все мысли исчезли. Мы простояли так несколько минут — моя голова на его груди, его губы на моих волосах, а руки вокруг моей спины. Никаких слов, просто мгновение для чего-то. Сближения? Я не знаю, что это было, но это было нужно.

Я подняла все же взгляд. Причиной тому стал щелчок в наших карманах. Я улыбнулась ему и обвинила его в робости.

— Ты ненамеренно сделал это.

— Что? Соединил наши камни? Да, намеренно.

— Уверен, что не пытался ощутить контакт?

Пэкстон был крайне настойчив в своей защите.

— Богом клянусь. В этой маленькой вещице больше магнитной силы, чем я когда-либо видел. Я почувствовал, как он движется, когда твой притянулся к нему. Я правда сделал это намеренно.

— Прости, что ударила тебя, — сказала я, касаясь подушечками пальцев небольшой шишки над его глазом.

— Было больно, — признался он, поцеловав меня в нос.

— Неженка, — подразнила я его с полуулыбкой.

— Мы сделаем это?

Я сделала глубокий вдох и снова опустила голову ему на грудь.

— Да. Мы должны.

— На улице хорошо. Хочешь сесть здесь?

Я кивнула и пошла к мягкому двухместному диванчику. Камень в моем кармане занимал мои мысли, пока Пэкстон доставал ноутбук и покрывало. Я перебирала его между пальцами, надеясь, что он поможет. Если в какой-то момент мне и нужна была магия, то этот момент настал. Небо было глубокого темно-фиолетового цвета с оттенком янтарного, воздух был прохладным. Идеально для мрачного настроения.

Пэкстон сел рядом со мной и открыл мою электронную почту. Пока ничего, но у нас еще было десять минут. Зная Ми, она не нажмет «отправить», пока на часах не будет точно то время, в которое она обещала это сделать.

— Думаешь, она отправит?

— О, да. Ми обязательно сделает то, что обещала.

— Как вообще ты познакомилась с ней?

— Я же говорила. Я пошла искать Ника, не ее. Мне просто повезло. Кстати, я хотела спросить тебя насчет школы. Разве мы не должны сделать необходимые покупки? Я даже не знаю, куда они идут.

— Они обе были там в прошлом году. Ты купила им форму в конце прошлого учебного года, сказала, что снимают с производства юбки, которые тебе нравятся, или что-то в этом роде. Во вторник мы встречаемся с учителем Роуэн.

— Да, я знаю это, — солгала я. Я отругала себя за то, что добавила еще больше ненужного хаоса в свою голову. Конечно, обо всем уже позаботились. Я никогда не встречала более организованного человека, чем я. Ну, разве что Пэкстон. Он, без сомнений, мог вести домашнее хозяйство без меня, но я определенно не хотела этого. — Я знаю по поводу чего мы встречаемся?

Пэкстон наклонился и поцеловал мои губы, изогнувшиеся в улыбке.

— Видимо, не знаешь. Они хотят снова протестировать Роуэн. Ей было невероятно скучно в садике. Они считают, что ей не нужен первый класс. Она все делает на уровне третьего.

— Да. Я знала, что эта девчонка — гений.

— Так и есть. Но не Фи, — сказал он, качая головой из стороны в сторону, улыбка появилась на его губах.

— Фи умная, — сказала я, мгновенно вставая на ее защиту.

— Фи — аферистка. Это будет сплошное удовольствие. Она не может усидеть на месте достаточно, чтобы что-то выучить.

Я засмеялась над его словами. Это была своего рода правда.

— Она аферистка с тобой, потому что ты позволяешь ей. Она сама способна надеть те узкие штанишки на ее Барби. Я говорю ей найти что-то другое, что надеть, когда она начинает ныть «я не могу», — я имитирую тот жалобный голосок, каким Офелия заставляет своего отца одевать ее Барби в сложную одежду и узкие штанишки, которые нужно натягивать по ее ногам.

— Ненавижу иметь Барби. Кому вообще пришла в голову идея с этой куклой?

Я очень сильно засмеялась, но над собственной шуткой. На секунду мне показалось, что он сказал, будто ненавидит иметь Барби, то есть заниматься с ними сексом. Это глупо, но помогло снять немного напряжения между нами.

— Я не это имел в виду, — парировал он незамедлительно, точно зная, над чем я смеюсь.

Не знаю, что случилось после этого. Мы затихли и уставились друг на друга, улыбки растаяли из-за внезапного изменения в воздухе вокруг нас. Пэкстон склонился, чтобы поцеловать меня, и я встретила его на полпути, раскрывая губы для его языка. Его тело заставило меня лечь на спину, а его руки опустились на мои ребра по обе стороны. Мои пальцы запутались в его волосах возле шеи, в то время как другая рука лежала поверх его сердца, сжавшись в кулак, скрывая внутри волшебный камень.

— Мы все можем исправить, Габриэлла. Неважно, что произойдет, мы сможем, — произнес он тихо напротив моих губ.

— Мне страшно, — призналась я.

Тишина, глубокий вздох и тот же самый страх.

— Мне тоже, — признался он.

Я почувствовала, как напряглось его тело, когда мы услышали оповещение. Письмо, которое могло разлучить нас.

— Мы справимся, — пообещал он, убедительно подмигивая и оставляя быстрый поцелуй на моих губах. Пэкстон поднял меня, и я села рядом с ним, держа в руке волшебный камень. Мне нужна была вся помощь, которую я могла получить, сверхъестественная она или нет.

Пэкстон наклонился и открыл письмо, а его магнетический камень в кармане притянулся к моему. Это был знак. Хороший. Мы пройдем через это вместе и в итоге станем лучше.

Он достал этот глупый камешек из кармана и соединил его с моим, пока загружалось видео. Рука в руке, сердце к сердцу, и я, прижавшаяся к его левой стороне. Мы оба сделали еще несколько глубоких вздохов. Набрались храбрости для того, что нам предстояло, и оно было уже недалеко от нас. Оно было здесь. Смотрело нам прямо в лицо.

Камера стояла в углу, направленная на награду, которую Ник получил за помощь мужчине с Альцгеймером в поисках дома. Я сглотнула, когда увидела, как он встал из-за стола и направился к открывающейся двери. Видно было только наши тела от пояса и ниже, но я знала, что это были я, Лейн и Ник, к тому же было слышно каждое сказанное слово.

— Это Ник, он сможет помочь тебе.

— Я сказал, что постараюсь, Лейн. Я ничего не могу обещать.

Пэкстон склонился, упершись руками о колени.

— Это Ник?

— Да, — ответила я, принимая ту же напряженную позу, что и он. Локти на коленях, глаза и уши направлены к голосам.

— Где, блядь, мои дети?

Я потянулась и нажала паузу, останавливая видео.

— Вот как это будет? Мы еще даже не начали, Пэкстон. Я не знаю, где они. Я сама только что задала себе этот вопрос. Полагаю, они были на одном из тысячи кружков, в которые ты записал их. Не знаю.

— Ты должна была быть с ними.

— Да, но не была, и я не помню почему. Так, ты хочешь сделать это или нет? Я думаю, что из этого не выйдет ничего хорошего, если ты и дальше будешь так вести себя.

— А чего ты от меня ожидаешь, Габриэлла? У тебя было что-то с Лейном последний год, а теперь это. Я даже не знаю, что ты тут делаешь или почему ты не с нашими детьми.

— С меня хватит. Наслаждайся просмотром в одиночку, — сказала я, оттягивая свой камешек от его, и встала, словно это было так просто.

Пэкстон дернул меня обратно на место за юбку, его рука легла мне на горло, и он сказал мне, как это будет. Не по-моему.

— Ты, блядь, сделаешь это. Ты пришла сюда со всей этой ложью и секретами. Давай выясним, что ты скрывала. Поняла? Мы сказали, что сделаем это вместе. Так мы и поступим. Уяснила?

Я не могла произнести в ответ ни единого слова. Даже не могла кивнуть. Мои глаза закрылись, в горле словно ком встал, и слезы потекли по лицу.

Пэкстон внезапно остановился, отпустил меня и встал.

— Блядь, Габриэлла. Черт. Прости. Блядь. Я просто так взвинчен из-за всего этого. Ты забываешь остановиться и подумать, каково переживать все это мне. Посмотри на то, что ты привнесла в этот дом за последние несколько месяцев. Каким, по-твоему, я должен быть?

Слова вылетали из моего рта, пока слезы текли по щекам:

— Это не сработает, Пэкстон. Давай прекратим. Я не могу больше так. Я вызываю худшее в тебе, и ты делаешь то же самое со мной. Это не честно по отношению ни к кому из нас. Мы можем быть хорошими родителями друг без друга.

Пэкстон посмотрел на меня так, словно я ударила его во второй глаз.

— Мы не бросим это. Нет, Габриэлла. Мы не бросим. Даже не думай, что ты когда-то уйдешь от меня. Ты никогда не уйдешь, даже если мы выясним, что ты не та жена. Ты сделала это. Ты никуда не уйдешь.

— Не все в твоей власти, чтобы остановить меня, Пэкс. Я не могу сделать это с тобой.

Я слегка подпрыгнула, когда он приблизился ко мне, на секунду испугавшись его.

— Прости, Габриэлла. Прости. Я не хочу, чтобы все было так. Прости. Клянусь, я не буду злиться. Я знаю, что ты не помнишь ничего из этого, но… черт возьми, это так разочаровывает. Где, черт возьми, был я? Почему я не заметил, что все это происходило у меня под носом?

— Пэкстон, я не знаю.

— Знаю, прости. — Еще один слышимый вздох, и Пэкстон снова нажал кнопку «пуск», пытаясь вернуться в позу, в которой нам было так комфортно несколько мгновений назад. Я уже не чувствовала той безопасности, мой камень был скрыт от его в крепко сжатом кулаке, и мое тело не прижималось к его так, как раньше. Все изменилось. Он знал это, и я знала. Я смотрела постановку на экране сидя рядом с ним, но в то же время находясь на расстоянии нескольких миль от него.

Мой голос звучал взволнованно, когда я поблагодарила Ника за помощь.

— Да, я понимаю. Я благодарна за эту попытку. Спасибо.

Голос Лейна раздался следующим.

— Я останусь с тобой, пока ты не погрузишься в транс, затем уйду.

— Спасибо. Я бы хотела этого, — ответила я.

Я смотрела на ноутбук, забыв о Пэкстоне, и склонилась вперед, поглощенная тем, что я должна была рассказать ему. Это явно было что-то личное, раз я хотела, чтобы он вышел. Ник подвел меня ближе к камере и указал на кушетку. Он сказал мне, чего ожидать — те же инструкции, которые он дал мне в прошлый раз в комнате Дзен. Только в этот раз Ми там не было. Был Лейн.

— Как далеко ты зайдешь? Есть только один момент, который я хочу забыть.

— Даже если я заставлю тебя забыть об изнасиловании, это не значит, что я смогу решить твою проблему, — объяснил Ник.

— Стой, какое изнасилование? Какую проблему?

Пэкстон склонился ближе, и моя рука снова опустилась в его. Наши камни соединились, а пальцы переплелись.

— Тшш, я не знаю. Прекрати. — Я внезапно почувствовала себя беспокойно, словно собиралась изменить Пэкстону у него на глазах. Я чувствовала напряжение, когда мы смотрели, как я ищу взглядом Лейна, после чего мои глаза закрылись.

— Да, знаю, но я думаю, это поможет.

Ник сел напротив меня, но мы не могли видеть его лица, только колено и коричневую туфлю.

— Мы можем попробовать другие вещи, чтобы помочь тебе научиться наслаждаться сексом со своим мужем.

— Что? — спросил Пэкстон шокированным тоном. — Ты пошла к Нику потому, что тебе не нравился секс со мной?

— Пэкстон, прекрати. Я не знаю ни одного ответа. Заткнись и слушай.

Ник начал отсчет, как делал это раньше, и так как он был экспертом, я поддалась контролю.

— Гэбби, ты слышишь меня?

— Да, — пробормотала я далеким тоном.

— Ты можешь уходить, Лейн.

— Я уйду, продолжай, — ответил Лейн решительным голосом.

— Ты сказал ей, что уйдешь.

Черные слаксы Лейна приблизились, и его тело нависло надо мной.

— Я уйду. Можешь вырезать меня, прежде чем отсылать. Я уйду. Продолжай.

Ник продолжил сеанс, в том, как он говорил, слышалось раздражение.

— Гэбби, ты помнишь, как ты потеряла свою девственность?

— Да.

— Сколько тебе было?

— Тринадцать.

Мне пришлось толкнуть локтем Пэкстона, чтобы он не начал говорить.

— Тшш, я не знаю. Просто жди, — повторила я, прежде чем он успел сказать хоть слово.

— И ты думаешь, что это была банда, да?

— Нет, не в этот раз. Я давно была с Фалконом. Почти четыре года. С ним я потеряла свою девственность.

Мое тело оставалось расслабленным в глубоком сне, пока Лейн и Ник обсуждали мою ситуацию со мной в комнате.

— Спроси ее о Фалконе. Я не знаю, кто это. Она только сказала, что это было групповое изнасилование.

— Гэбби, что ты можешь рассказать мне о Фалконе? Ты боишься его?

— Нет, совсем нет. Он в тюрьме на пожизненном. Он помог мне, — объяснила я во сне, грудь вздымалась и опускалась в расслабленном дыхании.

— Как Фалкон помог тебе? Что ты имеешь в виду?

— Я делала для него кое-что, а он охранял меня.

— Охранял от кого, Гэбби?

— От улиц. Никто не связывался со мной.

— Кроме Фалкона? — спросил Ник.

Мой голос охватила грусть, когда я сказала «да».

— Фалкон причинил тебе вред?

— Не совсем. Я просто делала для него кое-что, а он делал кое-что для меня. Он сказал, что я была слишком красива, чтобы оставаться на улице беззащитной. Он был прав. Я не хотела оставаться на улицах. Мужчины всегда заставляли меня чувствовать себя добычей. Фалкон сказал, что так и было.

— Ты оказывала сексуальные услуги, а Фалкон защищал тебя?

— Да, пока не убил кое-кого. Он сидит на пожизненном.

Ник вытер слюну с моей губы платочком. Настолько отключена я была. Словно под наркотой. Он повернулся и снова сказал Лейну уходить.

— Лейн, она захочет знать, почему я вырезал все это. Это не честно по отношению к ней. Ты сказал, что уйдешь.

— Ей не нужно видео. Она может просто послушать его, и ты вырежешь меня. Если перестанешь говорить со мной, тебе не придется беспокоиться об этом. Спроси ее о следующем разе, — подбодрил его Лейн.

Ник застонал, громко выдохнул и продолжил.

— Гэбби, когда у тебя был секс в следующий раз? Ты помнишь это?

— Да, это была инициация для парня при приеме в банду. Трое из них держали меня, пока один насиловал.

— Другие тоже причинили тебе боль?

Слезы полились по обеим моим щекам, но тело не изменило своего обмякшего положения.

— Да, все они сделали это.

— Спроси ее о Пэкстоне, — прошептал Лейн рядом с Ником.

— Нет. Убирайся отсюда. Не он был целью этого сеанса.

— Да ладно. Спроси ее о первой встрече с Пэкстоном.

— Зачем? Какое это имеет значение?

— Я просто хочу убедиться, что я никак не связан с тем, что она ненавидит секс, — признался Лейн. — Но ты должен стереть это. Это было давно.

— Я не буду делать этого, Лейн. Целью сеанса было помочь ей начать наслаждаться сексом с ее мужем. Я не хочу встревать во все это.

— Ты можешь заставить ее забыть об этом? Спроси ее о следующем разе, когда она занималась сексом, — надавил Лейн, в этот раз садясь на стул, развернув его спинкой вперед, рядом со мной.

Пэкстон на этот раз остановил видео.

Я бросила на него взгляд и нахмурилась.

— Что теперь?

— Я не хочу продолжать. Давай остановимся.

Взгляд моих суженных глаз обвинил его в наличии очередного секрета.

— Почему, Пэкстон?

— Я не хочу, чтобы ты помнила это. Надеюсь, ты никогда не вспомнишь ту ночь.

— Какую ночь?

Пэкстон встал и провел руками по волосам. Его тело развернулось, и он схватился за поручни.

Я ждала, пока его голова не опустилась, и снова нажала «пуск». Мой взгляд вернулся к безжизненному телу, затем снова к Пэкстону, когда он повернулся ко мне, скрестив руки и лодыжки.

— Я спрошу тебя о нескольких вещах, которые ты не вспомнишь, хорошо, Гэбби? — продолжил Ник против своей воли.

— Хорошо, — ответила я.

— Спроси ее о дне, когда она встретила Пэкстона. Он сказал мне, что она была просто какой-то шлюхой, которой нужно место, где переночевать. Он сказал, что отымел ее в первый же день, как встретил. Она не должна была остаться здесь. Он не должен был жениться на ней, — объяснил Лейн, голос его был взволнован и хрипел из-за нервов.

— Что? Я даже не понял, что ты только что сказал.

— Спроси ее о первой встрече с Пэкстоном.

— Гэбби, ты помнишь день, когда ты встретила Пэкстона?

— Да, конечно.

— Можешь рассказать мне о нем? Подумай о том, где ты была, вспомни звуки, тепло ли было на улице? Ты была одна?

— Я знала его до того, как он узнал меня, в какой-то мере, — объяснила я.

— Габриэлла, — сказал Пэкстон тихо, в последний раз пытаясь скрыть еще один секрет.

Я подняла взгляд, не зная, что именно чувствовала. Но я определенно была в замешательстве.

— Почему мне кажется, что все это выйдет тебе боком, Пэкс?

— Потому что это так. Мне даже на ум это не приходило. Что это вообще такое?

Я не ответила. Просто развернулась к монитору, оказавшись в еще одном «что за черт» моменте. Ничто не могло подготовить меня к этому. Не удивительно, что Пэкстон хотел, чтобы я забыла об этом. Следующие двадцать минут я провела, переживая свою встречу с Пэкстоном. Ник спросил мое безжизненное тело, что я имела в виду, и дальнейшее просто вынесло мне мозг.

Я прошла много миль, пытаясь уйти как можно дальше от мисс Портер, моего напичканного бандами района и моего прошлого. Я просто хотела сбежать от всего этого. Забыть все, что вызывает боль, включая мою сестру, которую, я была уверена, больше никогда не увижу. Этот район только строился — новые дома возводились в пригороде близко к пляжу. Я думала, моя удача изменилась — небольшой коттедж был пуст, ждал, когда я появлюсь. Он был идеален. Близко к пляжу и уединенно. Никто не жил там, кроме Пэкстона, да и он едва бывал там. Он рано утром уезжал на работу в старом черном пикапе и работал над единственным домом, который был там среди прочих новостроек.

Даже с моим прошлым, со всем дерьмом, через которое я прошла, это казалось знаком. Словно я должна была найти его пустой дом в необжитом районе. Где не было никого, кроме Пэкстона. Первые несколько дней я оставалась в тени, никогда не включала свет и пряталась в потемках, когда он приходил домой. Темные ночи скрывали мой силуэт, пока я стояла за его окнами и смотрела, как он работает над домом. Он был так красив, так силен и совершенно одинок. Я влюбилась в него с первого взгляда. Он работал допоздна по ночам, вставал рано и уходил на работу, после чего возвращался в дом, и все повторялось сначала. Всю неделю. Это все, что он делал.

Хоть я и знала, что никогда не наберусь храбрости поговорить с ним, я фантазировала о том, как он станет моим мужем, как мы будем воспитывать семью в этом доме. Я часами читала слова матери, стихи, которые она написала в блокноте, и мечтала. Это все, что у меня было. Видения жизни, которой у меня никогда не будет, с мужчиной, который меня никогда не захочет. Они поддерживали меня в течение первых нескольких дней после нападения.

Я была там четыре дня, прежде чем он увидел меня, прежде чем я услышала его голос. Я не ожидала, что он так рано придет домой. Он должен был вернуться позже, около шести, но не в пять.

Он зашел со спины, испугав меня.

— Что ты тут делаешь? Это частный пляж. Ты приехала к кому-то? — спросил он, исследуя взглядом пляж на предмет отдаленных домов.

— Мои ноги в воде. Ты не владеешь океаном, — огрызнулась я. Я посмотрела в его глаза и снова на свои ноги. Боже Милостивый. Сильная линия челюсти, темные глаза и его тело до чертиков пугали меня. Думаю, я боялась его с самой первой встречи, но это не мешало мне хотеть его. Я была поражена. Он не был таким, как те парни, что окружали меня. Он работал, много, и он был одинок.

— Две мили. Начиная с того утеса и до того небольшого коттеджа. Все это принадлежит Прескотт Лейн.

— Прескотт Лейн? — спросила я, снова переведя взгляд на него и обратно на мои босые ноги.

— Посмотри на меня. Ты должна смотреть на людей, когда с тобой разговаривают. Прескотт Лейн вон там. Видишь эти дома? Эта часть пляжа частная. Не задерживайся. — Его голос был жестким, соответствовал его дерзкому поведению.

— Прости, — сказала я, провожая его взглядом. Он поднял свою белую футболку и вытер пот со лба, направляясь по своим делам. Его спина была такой же точеной, как и все его тело, это я заметила. Боже правый!

Я едва встречалась взглядом с Пэкстоном, когда почувствовала, что он сел рядом. Он взял мою руку в свою и снова нажал на паузу.

— Что, Пэкстон?

— Мне страшно, что ты увидишь дальше.

Я даже не пыталась скрыть сарказм.

— Естественно!

— Могу я просто рассказать тебе? Пожалуйста.

— Нет, я не доверяю тебе. Ты расскажешь мне это со своей точки зрения. Я же хочу увидеть свою. Я хочу ощутить это так, как это было, не приправляя все это ложью.

— Что ты думаешь, ты услышишь, Габриэлла?

Я почувствовала, как камень в моей руке притягивается к его, после чего раздался щелчок. Мысли о том, что я должна была узнать, стремительно врывались в мою голову, но ничего не могло подготовить меня к этому. Совершенно ничего. Я снова нажала кнопку «пуск», делая вздох одновременно с Пэкстоном. Я оставалась в его объятиях, пока рассказ не дошел до того момента, как он нашел меня в своем коттедже. Это была поздняя субботняя ночь, я спала в кровати в углу, когда он открыл дверь. Я даже не услышала его, пока он не оказался прямо над кроватью. Пэкстон сжал мою руку, и я приготовилась к худшему, слушая далекий голос, объясняющий, что Пэкстон в тот вечер был не один, с ним был друг по имени Лейн. Прячась в кустах, я узнала, что Лейн был одним из домовладельцев, новобрачный и приехал туда на выходные, чтобы поработать над своим домом. Я слушала, как двое мужчин говорили о вызывающих головную боль строительных задачах, при этом много выпивали. Где-то после полуночи я устала подслушивать и ускользнула.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? Кто ты, блядь, такая? Что ты делаешь в моем доме?

Я подскочила и уткнулась в угол от испуга.

— Я… прости. Мне некуда было идти.

— Откуда ты? Стой, знаешь что? Мне насрать. Убирайся отсюда.

— Почему? Я никому не помешаю. Здесь никто не живет.

— Думаешь, ты можешь просто въезжать в пустые дома. Вставай. Убирайся отсюда.

Я вскочила и собрала те несколько вещей, что у меня были. Мою сложенную на стуле одежду, потрепанный блокнот, заполненный безумными стихами мамы, и свою зубную щетку. Это все, что у меня было. Все, с чем я пришла.

— Мне некуда идти, — плакала я, обувая шлепанцы и умоляя его позволить мне остаться. Я сделала шаг, но мои ноги меня не слушались. Я споткнулась, упав прямо в его руки. В тот момент, посмотрев ему в глаза и ощутив то, как он держал меня, я знала, что сделаю для него все, что он захочет. Это было глупо и, возможно, было как-то связано с тем, что недавно произошло со мной. Возможно, из-за психологических проблем, вызванных отсутствием отца? Не знаю, но я хотела, чтобы он любил меня. Это все, чего я когда-либо хотела.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать, — солгала я. Мне оставалось два месяца до восемнадцати, но ему не нужно было знать это.

Сильный запах пива ударил мне в нос, когда я посмотрела в его темные глаза, увидев в них что-то еще. Взгляд, который я видела раньше. Я знала этот взгляд. Пэкстон улыбнулся и провел руками по моим. Я даже не вздрогнула, когда его большой палец коснулся моей левой груди, но я была уверена, что он чувствовал мое сердцебиение.

Пэкстон поднял мой подбородок одним пальцем и заставил меня посмотреть ему в глаза.

— Что, если я позволю тебе остаться здесь на выходные? Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Похоже на план?

— Мне не куда будет пойти и после выходных.

— Может, мы что-то придумаем. Давай, пойдем в мой дом.

Он, по сути, не дал мне выбора. То есть, не думаю, что я сопротивлялась, но не казалось, что у меня были другие предложения. Я уже делала это раньше. Я могла сделать это сейчас. Так поступали девушки, этого от нас ожидали, этого хотели мужчины.

Если не считать бьющих о берег волн, наша короткая прогулка была тихой. Я слышала музыку, но не узнавала песню. Не скажу, что любила кантри. Мне нравилась новая поп-музыка и классический рок. Господи, я собиралась заплатить Пэкстону за проживание в его доме, а думала о Аврил Лавин. Я отчитала себя за размышления о музыке, когда подняла взгляд и увидела его, мое сердце мгновенно опустилось в пятки.

— Смотри, что я нашел. Она хочет поиграть, — сообщил Пэкстон другу, приподнимая мою футболку.

У меня перехватило дыхание, когда я поняла, что сейчас произойдет, но я не могла не заметить прикосновение теплых рук к моей коже. Огрубевшие и сильные, но в то же время нежные. Я не оттолкнула их.

— Что? Кто это? — спросил парень с растерянным выражением лица. У него в руке был стакан с алкоголем — что-то темное со льдом.

— Почему бы тебе не сказать моему другу, как тебя зовут, — подтолкнул меня Пэкстон, произнеся горячие слова мне в шею. Прикосновение его губ было потрясающим, а мое тело хотело отреагировать, но в то же время боролось с этой реакцией. Я не понимала, что происходит, и была напугана. Я знала, что должно случиться, но, в отличии от других раз, я хотела выполнить эту работу хорошо ради него. Такого раньше не случалось. Я только хотела, чтобы другого парня не было здесь. Мне достаточно страха внушал один из них, не говоря уже о двух. По крайней мере, второй, казалось, забеспокоился из-за меня. Может, он уйдет. Может, он посчитает себя выше этого.

Пэкстон повернул меня к себе лицом, когда я не ответила, снова одним пальцем приподняв подбородок.

— Ты должна отвечать, когда тебя спрашивают. А теперь, скажи моему другу, как тебя зовут.

— Пэкстон, чувак, что ты делаешь?

— Что? Она шлюха. Она этим занимается. Я трахал ее два раза после встречи, — солгал Пэкстон, все еще не отпуская мой подбородок, вынуждая меня смотреть ему в глаза. — Скажи ему. Скажи моему другу, как тебя зовут, а затем расскажи о наших взаимных услугах.

— Я… я Гэбби, — слабо ответила я, посмотрев на Лейна боковым зрением, после чего опустила взгляд в пол.

Пэкстон засмеялся и расстегнул свои джинсы.

— Встань на колени, шлюха, — прошептал он, встречаясь своими губами с моими. Я сделала это, потому что не знала, есть ли у меня выбор. Я сделала это, потому что он сказал мне.

Лейн несколько раз возразил, говоря о жене, с которой они недавно поженились, но в итоге он ничем не отличался от Пэкстона. Он делал все, что делал Пэкстон. Именно он предложил оливковое масло, когда Пэкстон не мог найти ничего, а его слюней было недостаточно.

Я онемела, я ничего не чувствовала, и, если честно, было не так плохо. Я сконцентрировалась на звуках океана за мной, пока Пэкстон и его друг использовали меня для своего удовлетворения. Худшее во всем этом было время, которое им понадобилось, чтобы закончить со мной. Первым был сосед. Я лежала на спине, на уличном столе, а он стоял между моих ног. Он застонал первым, в последний раз толкнувшись в меня, после чего достал своего дружка. Остаток его спермы оросил мой живот, в то время как Пэкстон покрыл ею мое лицо.

Я смотрела в глаза Пэкстону, пока он шипел и содрогался надо мной, испытывая волны наслаждения. На короткую секунду я подумала, что почувствовала что-то. Думала, что почувствовал и он. Что я была больше, чем просто шлюха, но это было глупо. Это было не так. Не для него.

— Убирайся отсюда, — приказал Пэкстон надо мной, стряхивая последнюю каплю мне на сосок.

— Она ведь никому не скажет, да? — спросил Лейн, внезапно забеспокоившись о жене, про которую уже успел забыть.

Я собрала одежду и ушла, услышав ответ Пэкстона, прозвучавший так, будто он только что помогал ему сменить шину, словно я была не важнее этого.

— Не-а, она все понимает. Я иду спать, друг. Увидимся позже.

Я встала, желая увеличить расстояние между Пэкстоном и мной, забирая камень с собой.

— Выключи.

— Габриэлла.

— Так это всегда так было, Пэкстон? Я всегда была ничем для тебя? Просто шлюхой?

— Это было давно. Откуда мне было знать, что тебя только что изнасиловала банда? Я не знал этого. Ты не говорила об этом.

— А почему должна была? Ты сделал то же самое.

— Я никогда не насиловал тебя. Ты могла сказать нет.

— Да пошел ты! Боже мой, я трахалась с Лейном у тебя на глазах. Нет, позволь перефразировать. Кажется, мне не было весело. Ты смотрел, как Лейн трахал меня. У меня не было выбора. Так ведь, Пэкстон?

— Ты могла сказать нет.

— Я не хочу тебя. Я не хочу ничего, что связано с тобой. Я так чертовски глупа. Ты никогда не любил меня, да, Пэкстон?

Пэкстон встал и направился ко мне, пытаясь сгладить все это нежностями и еще большей ложью.

— Габриэлла, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Проклятье. Почему ты этого не видишь?

— Может, потому что я для тебя не больше, чем шлюха. Сколько еще наших соседей пользовались мной?

— Никто. Прекрати, Габриэлла. Нам нужно поговорить об этом, обо всем этом.

Я отстранилась, когда он попытался притянуть меня к себе.

— Не прикасайся ко мне. Нам нечего обсуждать. Не трогай меня, не говори со мной и не говори, что любишь меня, — произнесла я повышающимся голосом.

Последняя попытка привлечь меня прозвенела у меня в ушах, когда он тихо проговорил: «Габриэлла».

Мои руки уткнулись ему в грудную клетку, и я сильно оттолкнула его, когда он подошел ближе. То, как он раскрыл для меня свои руки, было последней каплей. К счастью для него, я была намного медленнее. Его рука поймала мой кулак в воздухе, но я отдернула его.

— Не прикасайся ко мне. Никогда, черт возьми, не прикасайся ко мне снова. — Не знаю, откуда взялась эта уверенность, наверное, из-за злости. Я чувствовала себя одной из тех матерей, которые способны поднять машину, чтобы спасти из-под нее ребенка. Возможно, это было сродни суициду для меня, но мне было все равно. Я была уверена, что не смогу выдержать его. Я бы озверела, если бы он не отпустил меня. Знаю, так бы и было. Настолько зла я была.

Я вылетела из комнаты, направляясь в свою спальню, когда он повторил попытку. Я не хотела, чтобы он трогал меня.

Никогда снова.