Гельдер по вызову прибыл в кабинет Майорова. Он не знал, чему посвящена встреча, но вот уж видеть Майорова ему никак не хотелось. Это была их первая встреча с тех пор, как они вернулись из Москвы, и Гельдера все еще переполняла холодная злость на этого человека, ставшего причиной страданий Трины Рагулиной. Когда Гельдер появился у кабинета Майорова, как раз прибыли Майоров и Джоунс.

— А, Гельдер, — сказал Майоров. — Заходи, заходи.

Он выглядел очень озабоченным. Прошел в кабинет.

— Садись и извини, я отвлекусь на минутку, нам надо разрешить одну ситуацию. — Он обратился к Джоунсу. — Ну, мистер Минц, что вы думаете?

— Я думаю, мы обязаны немедленно отправить его в Москву для допроса в Центре. Не слишком ли подозрительное совпадение, что к нам именно в этот момент вдруг заглядывает какой-то американец?

Майоров из бумаг, брошенных им на стол, поднял небольшую карточку.

— Возможно, вы и правы. Хотя...

Он посмотрел на наручные часы, казалось, над чем-то размышляя, затем взялся за телефон.

— Дайте мне международную линию.

Глядя на карточку, он набрал серию цифр, затем включил громкоговоритель.

Гельдер услышал помехи, затем гудки вызова; затем ответил женский голос:

— Доброе утро, это «Ли и Ли».

— Доброе утро, — сказал Майоров с более явным британским акцентом. — Могу я поговорить с мистером Ли?

— С каким мистером Ли вы хотели бы поговорить? С Биллом или Уиллом?

Майоров глянул на Джоунса.

— С мистером Уиллом Ли, пожалуйста.

— Извините, но Уилл находится за границей. Здесь его отец; может он вам помочь?

— Нет, это личный разговор. Я его старый приятель, звоню из Лондона. Не подскажете, где я мог бы отыскать Уилла?

— О, одну минуту, я только погляжу расписание его маршрута.

Последовала пауза, заполненная шуршанием бумаг.

— Вот. Значит, если он не выбился из графика, то сейчас он должен идти под парусом, но через три дня он должен быть в Копенгагене. У меня есть номер телефона его отеля там.

Майоров записал номер телефона.

— Спасибо, постараюсь отыскать его там. До свидания.

Он прервал связь и уставился на визитку, вид его был задумчивым.

Гельдера ошеломило имя Уилла Ли, настолько ошеломило, что он не мог говорить.

— Это не доказательство, — сказал Джоунс. — Если он агент, то это просто прикрытие. И я не сомневаюсь, что в копенгагенском отеле даже забронирован для него номер.

— Само собой, — сказал Майоров, — но есть еще кое-что. Когда я работал в Первом управлении, мы там всегда вели досье на американских политиков, особенно на тех, кто мог бы стать президентом. Так вот в шестидесятых годах был один губернатор штата Джорджия, чья кандидатура в списке демократов рассматривалась на место тогдашнего вице-президента, Линдона Джонсона, чтобы выдвинуть их с Джоном Кеннеди в 1964 году. И звали его Уильям Генри Ли, известного как Билли. И этот человек на яхте, очевидно, его сын.

— А я вам говорю, что это все прикрытие, — страстно заговорил Джоунс. — Он выступает под именем реального человека, вот и все. Так же, как это делал Гельдер, выполняя свое задание.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Гельдер. — Но я думаю, что я знаю этого человека, Уилла Ли.

— Что? — в замешательстве спросил Майоров.

— Это произошло, когда я был в Стокгольме. Совершенно случайно мы оказались в ресторане за одним столиком.

Майоров потребовал полного отчета о той встрече, и они с Джоунсом с интересом выслушали. Когда Гельдер закончил, первым заговорил Джоунс.

— Слишком много совпадений, чтобы быть правдой, — сказал он. — И мы не можем позволить этому человеку покинуть Малибу, разве что отправить его в Москву.

— Нет, — сказал Майоров. — Неужели вы не понимаете, что это наоборот, слишком много совпадений, чтобы не быть неправдой? Чтобы их встреча состоялась запланированно, кому-то должно было быть известно о его, Гельдера, прибытии в Стокгольм. Но даже он сам не знал, что окажется там. Это было непредсказуемо. А если бы и оказалось предсказуемым, и если их встреча не случайна, ему бы ни за что не позволили уехать. Его бы мгновенно арестовали.

Казалось, Джоунсу нечего возразить.

— Может, вы и правы. Но мы все равно не можем позволить ему уплыть. Мы же вот-вот начинаем.

— Может быть, именно потому, что мы вот-вот начинаем, его и надо отпустить, — сказал Майоров. — Он здесь ничего не видел, яхты не покидал. Гавани подводных лодок из входа в лагуну и портовый бассейн не видны. Он мог видеть одного или двух человек в форме, вот и все. И тот факт, что мы позволяем ему уйти, сделает нас в его глазах совсем невинными. А задержание в пленниках сына американского политика вызовет ненужные осложнения. — Майоров хлопнул ладонью по столу. — Итак, отпускаем его сегодня же. Я сам об этом позабочусь, но сначала я должен поговорить с Гельдером. Пожалуйста, извините нас, Джоунс.

Джоунс встал и ушел, качая головой.

Майоров обратился к Гельдеру:

— Ян, мы выступаем завтра.

Гельдер уставился на него.

— Завтра? Значит, у нас так мало времени на подготовку?

Майоров улыбнулся.

— Ну, на самом деле, не так уж и мало. Ведь мы уже несколько недель, под предлогом проведения маневров, стягивали в Балтийский регион войска и вооружение. Наша разведка докладывает, что западные службы ничуть не встревожены этими передислокациями, а также о том, что ни в Швеции, ни где-либо еще никаких необычных мер предосторожности не принимается. Для проведения нашей операции условия просто идеальные, и ты, мой мальчик, во всем этом плане занимаешь едва ли не единственную, самую важную позицию.

— Да, сэр?

Гельдер даже забыл о Трине Рагулиной. Слишком захватила его интрига происходящего сейчас.

Майоров подошел к картам, висевшим за его столом, щелкнул выключателем и осветил их. Он указал на карте подступы к Стокгольму.

— Смотри сюда. Ты пройдешь тем же маршрутом, что и в предыдущем задании, до начала паромной переправы Хельсинки-Стокгольм. Правда, на этот раз ты будешь командовать субмариной типа «Виски», и ты пройдешь по этой переправе несколько километров, вот до этой точки. — Он помолчал для эффекта. — А здесь ты посадишь субмарину на мель.

Эффект был достигнут.

— На мель, сэр? Умышленно?

Это же самый быстрый путь для командира подлодки оказаться в дисциплинарном батальоне, подумал Гельдер. Но тут он вспомнил о своем однокурснике Гущине, совершившем то же самое и которого вполне довольного жизнью он заметил на пирсе в Малибу.

— А затем, — сказал Майоров, — вот что ты сделаешь.

* * *

Ли разбудили резкие удары по палубе яхты. Он вскочил с сидений и выбрался в кокпит. На причале стоял тот самый человек КГБ, Майоров.

— Пойдемте со мной, — сказал Майоров.

Ли пошел за ним по причалу, обеспокоенный, но тут же отметил, что вооруженный часовой исчез. Уилл прошел за Майоровым по причалу в примыкающий длинный ангар. Там высилась яхта такого же размера, а ее дно четверо человек покрывали краской, отталкивающей ракушки и водоросли. Рядом с яхтой лежала мачта.

— Я думаю, она на пару футов короче вашей мачты, — сказал Майоров, — но я не вижу причин, по которым ее, с новым такелажем, нельзя было приспособить к вашей, так?

— Нет, мистер Крамер, я не могу, — ответил Ли. — Тем более, что я потерял гики и паруса.

— Ну так мы дадим вам взаймы гик и паруса этой яхты, они должны подойти.

Он начал выкрикивать команды на русском языке, и люди, которые красили яхту, засуетились вокруг, побросав инструменты.

— Вот этот малый немного понимает по-английски, — сказал Майоров, указывая на одного из этих людей. — Мы подведем вашу яхту к этому ангару и с помощью крана установим мачту. Они подгонят паруса до нужной длины, и с помощью некоторых изменений в планировке вашей палубы, вы будете в полном порядке.

— Это так любезно, мистер Крамер, что вы мне помогаете, — искренне проговорил Ли. — Я не могу вам выразить всю благодарность за ваше содействие в том, что меня отпускают отсюда. Я бы хотел возместить стоимость оборудования.

Майоров улыбнулся.

— Ну так вложите эти деньги в ослабление напряженности между востоком и западом, — сказал он. — Но вы должны по возможности побыстрее отплыть. — Он посмотрел на часы. — Я думаю, что мы сможем вас выпустить в полночь.

— Это просто великолепно. Тогда я сразу принимаюсь за работу.

Майоров пожал Ли руку.

— До свидания, мистер Ли. Больше не увидимся.

И это тоже было великолепно для Ли.