С помощью Мэг Гренвилль Кэт выяснил маршрут на Картахену и прогноз погоды. Он почувствовал облегчение, узнав, что погода будет хорошей, поскольку ему не хотелось заходить на посадку по приборам.

Он медленно ехал по рулевой дорожке и тщательно проверил все приборы, как его учил Блуи.

— Послушайте, — обратился он к Мэг, — служба международного воздушного контроля, скорее всего, работает на английском языке, но если случится что-нибудь непредвиденное, выручайте, ладно?

— Естественно. Сама я не вожу самолет, но как пассажир я налетала много часов на легких самолетах в Латинской Америке. Так что правила я знаю отлично.

Кэт связался с вышкой и сообщил, что готов к взлету. И с радостью услышал, что диспетчер дал ему разрешение на чистом английском языке. Он выехал на взлетную полосу, заметил время на своих любимых часах «Ролекс», которые снова красовались на его запястье, и, нажав на рычаг, стал следить за индикатором скорости. Когда тот показал шестьдесят узлов, он резко оттянул на себя ручку управления, и самолет взмыл в воздух. Кэт поднялся на установленную высоту в четыре тысячи пятьсот футов и повернул на юго-запад, сверяясь с планом. Затем выровнял машину, лег на курс, включил автопилот и зафиксировал высоту. Наконец он немного расслабился, и у него возникло ощущение, будто рядом с ним сидит Блуи и дает ценные указания.

Кэт решил лететь над морем, в миле от берега, чтобы лучше видеть, что происходит внизу. В случае необходимости у него всегда будет возможность вовремя приземлиться. Побережье не представляло собой ничего особенного. К морю прижималась маленькая деревушка, а чуть подальше виднелся большой город Барранкилья и радиомаяк. Однако он вполне обходился без наземного управления. Ему просто нужно было лететь вдоль берега, пока в поле зрения не покажется Картахена.

Когда они подлетали к Барранкилье, Мэг указала куда-то вперед и вниз.

— Видите двухмоторный самолет прямо в полосе прибоя?

Кэт посмотрел вниз и наконец разглядел его. Он приземлился буквально в нескольких ярдах от дома.

— Торговец наркотиками, прибывший из Штатов, — сказала она. — Наверное, направлялся в Гуахиру, заблудился, и у него кончилось топливо. Он сел на воду и, побарахтавшись, врезался в берег. Скорее всего, пилот сейчас отдыхает в одном из домов.

Кэт мысленно порадовался, что сейчас рядом с ним был человек, не менее сообразительный, чем Блуи.

Примерно через час после того, как они покинули Санта-Марту, Мэг снова указала рукой вперед.

— Вон аэропорт Картахена.

Они летели в пяти милях от него, и можно было легко разглядеть одну-единственную длинную посадочную полосу. Кэт начал снижаться и вызвал наземную службу. Наконец он достиг земли, подпрыгнул разок и посадил самолет. Вскоре он понял, что нужно было садиться не в начале, а на середине полосы, которая тянулась на десять тысяч футов вперед. А теперь ему пришлось долго тащиться до конечного пункта. Служащий аэропорта сопровождал его до места стоянки, и Мэг запросила топливо. Появился полицейский, но водительские права Кэта, хоть они и были поддельными, и улыбка Мэг сделали свое дело, и они благополучно проскочили. Подросток с тележкой взялся подбросить их багаж.

— Где мы возьмем такси? — спросил Кэт.

— Тут на стоянке ждет моя машина, — ответила Мэг.

Это был запыленный старенький «мерседес», из которого, по-видимому, украли встроенный радиоприемник. Вскоре они въезжали в город, двигаясь вдоль длинной оштукатуренной стены.

— А что за стеной? — спросил Кэт.

— Старый Город. Позже я покажу его вам.

Они выехали к берегу, вдоль которого тянулась длинная вереница многоэтажных отелей, уходящая далеко за горизонт. Современная Картахена, во всяком случае ее прибрежная часть, напоминала один из курортных городов Флориды. На фоне современных отелей выделялось старое здание «Карибов», покрытое розовой штукатуркой. Мэг остановилась около галереи. Швейцар взял на себя заботы об их машине, и они зашли в прохладный вестибюль здания, построенного в испанском стиле, и подошли к стойке портье.

— Можно поговорить с управляющим? — спросил Кэт женщину за стойкой.

— Он сейчас занят, сеньор, — ответила она. — Вы не подождете несколько минут?

— Мы будем в ресторане с бассейном, — быстро вмешалась Мэг. — Вам нужно будет обратиться к мистеру Эллису.

Она повернулась к Кэту.

— Я голодна. Давайте съедим по бутерброду, пока мы ждем управляющего.

Они вышли из вестибюля, прошли через пышный сад и поднялись по ступенькам в ресторан.

Кэт был приятно удивлен.

— Я не ожидал увидеть нечто подобное в Колумбии, — сказал он, глядя на большой красивый бассейн и великолепную обстановку. — Это напоминает мне бассейн в отеле Беверли-Хиллз.

— Неожиданностей в этой стране много, — заметила Мэг, усаживаясь за столик рядом с кромкой бассейна. — «Карибы» — мой самый любимый отель в Картахене. Он был спроектирован кубинским архитектором сразу после второй мировой войны, и мне кажется, он очень напоминает Гавану до того, как к власти пришел Кастро.

Когда они заканчивали свой ланч, к ним подошел молодой человек.

— Извините, вы мистер Эллис? Управляющий будет занят в ближайшее время. Меня зовут Родригес. Может быть, я сумею вам чем-нибудь помочь?

Кэт предложил молодому человеку стул. Он изложил ему заранее подготовленный рассказ.

— Месяц назад тут могла останавливаться моя племянница. Она мне звонила, но было очень плохо слышно, и нас разъединили. В тот день я не сумел связаться с отелем, и, когда наконец мне удалось это сделать, мне сказали, что она не зарегистрировалась. А я бы хотел найти ее; ее мать очень беспокоится.

— Как зовут вашу племянницу, сеньор? Я проверю свои записи.

— Ее зовут Кэтрин Эллис, но я думаю, что она путешествовала с друзьями и потому могла не зарегистрироваться. Мне кажется, если бы я выяснил, с кем она отправилась в эту поездку, мне удалось бы найти ее через ее друзей.

Родригес недоумевающе посмотрел на него.

— Вы бы мне помогли, если бы проверили по своей регистрационной книжке все телефонные переговоры за тот день и сумели установить, из какого номера был сделан интересующий меня звонок. Тогда мы узнаем, кто жил в той комнате. Звонили второго числа.

Родригес с сомнением покачал головой, но, похоже, ничего не заподозрил.

— Боюсь, это неэтично, сеньор. Мы не раскрываем имена наших гостей частным лицам. В любом случае в тот день отель был забит до отказа, и пришлось бы просмотреть штук двести номеров.

Кэт написал в своем блокноте цифры, вырвал этот листок и положил его на стол вместе с двумя чеками по сто долларов каждый.

— Вот номер, по которому она звонила. Это Атланта, штат Джорджия, Соединенные Штаты. Я знаю: это очень трудоемкое дело. Но, может быть, вы все-таки найдете время, чтобы просмотреть свои записи?

Родригес быстро сверкнул глазами по сторонам и сунул в карман листок с номером и оба чека.

— Я постараюсь просмотреть регистрационную книжку сегодня вечером, когда буду свободен.

— Огромное спасибо, — сказал Кэт.

— Как мне вас найти, сеньор Эллис? На поиски может уйти несколько дней.

Тут снова вмешалась Мэг и дала ему номер телефона.

Родригес встал и поклонился.

— Я постараюсь как можно раньше связаться с вами, сеньор Эллис, — произнес он.

— Спасибо, — ответил Кэт. — Можете не сомневаться в моей благодарности, если вы что-нибудь найдете.

Молодой человек улыбнулся и ушел.

— Какой номер вы ему дали? — спросил Кэт.

— Моего дома. Вы вполне можете там разместиться. У меня полно комнат.

— А вы уверены, что я не стесню вас? Я мог бы снять номер в этой гостинице.

— Нисколько не стесните, — уверила она. Они закончили ланч, вышли из отеля и поехали вдоль берега.

— Мы проедем через Старый Город, — сказала она, маневрируя в гуще машин, ярко раскрашенных школьных автобусов и колясок, запряженных лошадьми. Их автомобиль прошмыгнул в ворота, и они оказались за толстыми, в пятьдесят футов, стенами Старого Города, и Картахена предстала им совсем в другом обличье. Неожиданно они перенеслись в прошлый век. Они скользили по узким улочкам и величественным площадям. Старинные дома были отреставрированы, но сохраняли прежний вид — каменные стены, гипсовые покрытия, черепичные крыши. Здесь чувствовалась гармония, которая создавалась веками и сохранялась благодаря тому, что город не подвергался коренной реконструкции.

— Это одно из самых красивых мест, которое мне когда-либо приходилось видеть, — сказал Кэт. — Я думал, что Картахена — скопище жалких лачуг, но, оказывается, ошибался.

— Эта часть города была построена в начале шестнадцатого века. Она считалась самой мощной крепостью в Южной Америке. Отсюда испанцы морем вывозили награбленные сокровища.

Они выехали за городскую стену и направились вдоль берега на северо-восток по двустороннему гудронированному шоссе. Проехав несколько миль и оставив Картахену позади, Мэг свернула налево на проселочную дорогу и замедлила ход, чтобы обогнуть рытвины.

Кэту очень понравился отель «Карибы», и под впечатлением от увиденного он настроился на то, что проведет ночь в комфорте и уюте. Но сейчас, трясясь в «мерседесе» по заброшенной дороге среди кактусов, он понял, что надеяться не на что. По-видимому, ему придется улечься в гамаке под тростниковой крышей. На душе у него не стало легче, когда они остановились и Мэг принялась отпирать висячий замок на обшарпанных металлических воротах. Правда, за забором дорога оказалась более ровной, и, похоже, ее даже посыпали гравием. Вскоре перед ними выросло высокое дерево, и, когда Мэг объехала его, они увидели дом.

Он был выполнен в традиционном стиле — белые оштукатуренные стены, красная черепица, — и построили его не так давно, всего несколько лет назад. С помощью связки ключей Мэг открыла крепкую дубовую дверь, и наконец они оказались в большой, залитой солнцем комнате, в которой было невыносимо жарко.

— О Боже, сюда можно впустить воздух! — воскликнула она и раскрыла большие скользящие двери из стекла, за которыми показалась широкая веранда. В дом ворвался свежий морской воздух, и сразу стало прохладнее. Мебель в комнате представляла собой причудливое смешение стилей: кожа и металл фирмы «Баухаус», мягкая обивка из бледного гаитянского хлопка.

— Вам туда, — сказала она, махнув в сторону большой светлой спальни с огромной кроватью и плетеной мебелью. — А вы играете в теннис?

— Естественно, — ответил он, кидая свои сумки на кровать. — Правда, я не захватил с собой ни ракетки, ни костюма. Я не ожидал, что в Колумбии мне придется играть в теннис.

Кэт рассмеялась.

— Колумбия — страна неожиданностей. Загляните-ка во второй шкаф. Думаю, там вы найдете все, что вам нужно.

Кэт открыл шкаф, в котором действительно лежали теннисные костюмы, женские купальники и мужские плавки самых разных размеров. Он обнаружил там и кроссовки и надел их. Выходя из спальни, Кэт услышал голос Мэг из кухни.

— Я размораживаю бифштексы для ужина, — крикнула она.

Он еще раз оглядел большую комнату. И впервые заметил на стенах картины. В них чувствовался южноамериканский дух, большинство из них было выполнено в примитивистском стиле. Они ему понравились. Да и вообще, вся обстановка в доме производила весьма приятное впечатление, как, впрочем, и сама хозяйка.

Через минуту она вышла к нему и повела его за собой по дорожке к корту.

— Это моя гордость и моя радость, — сказала она. — Я никогда не приглашаю гостей, которые не играют в теннис.

Она включила электрический вентилятор, чтобы почистить корт, и они начали разминку.

Она играет скорее как мужчина, а не как женщина, подумал он, отбивая ее удар справа. Не успел он опомниться, как она выиграла подачу и еще два мяча.

— Извините за грубость, — крикнула она. — Но чем дольше я играю, тем хуже у меня получается.

Однако на самом деле она нисколько не раскаивалась, что взяла верх, и продолжала играть ничуть не хуже. Кэт подумал, что, если бы не тренировался последние несколько месяцев, она бы просто вышибла из него дух. Первый сет она выиграла со счетом шесть-один, и Кэт перестал испытывать угрызения совести из-за того, что ему захотелось одержать победу над женщиной. Собравшись с силами, он кое-как выиграл следующий сет со счетом семь-пять. В третьем сете при счете четыре-четыре она взяла его подачу, и тут на какую-то секунду он вспомнил о Куантико, о десятимильном забеге, когда он основательно выложился. Он принял ее подачу, потом потерял свою, потом снова взял. Он сейчас полностью сосредоточился на игре; ведь его сопернице впору сражаться на Уимблдонском турнире.

Наконец они упали на скамейку рядом с загородкой. Оба окончательно выдохлись и обливались потом.

— А вы сукин сын, — сказала она. — Вы всегда так играете с девушками?

— С девушками? Да вы настоящая дьяволица! Неужели вам нисколько меня не жаль?

— Давно меня не обыгрывали мужчины, — вы — первый.

— Первый мужчина? А с какими женщинами вы играли — с Навратиловой?

— Сколько вам лет?

— Мне... — Он замолчал, попытался напрячь мозги и в конце концов посмотрел на часы. Двадцать девятое. — Боже мой, я забыл, — пробормотал он.

— Что забыли?

— Завтра мне будет пятьдесят.

— Пятьдесят?

— В этой игре я показал себя юнцом, но вы-то насколько моложе меня — лет на двадцать?

— На пятнадцать, дурачок.

— О-о-о, извините.

— А теперь бегом — к морю, — скомандовала она и понеслась к берегу.

Он поплелся за ней по узкой тропинке. Пробираясь по большому валуну, заметил брошенные друг за другом на песке ее теннисные принадлежности и, скользнув глазами по этому своеобразному следу, ведущему прямо в море, увидел в воде обнаженное гибкое тело. Снимая кроссовку, он неловко запрыгал на одной ноге, потом на другой, затем стянул шорты и майку. Затем Кэт на бегу врезался в волны, сделал несколько шагов вперед и нырнул. Она была в пятидесяти ярдах от него, но плыла медленнее, чем он. Он нагнал ее, когда они были в сотне ярдов от берега.

— Для пловца вы отлично играете в теннис, — сказал он, подплывая к Мэг.

Она брызнула ему в лицо, развернулась и поплыла обратно. Он плыл на расстоянии нескольких гребков от нее. Мэг нащупала дно, вышла из воды и упала спиной на мокрый песок. Он улегся рядом. Оба тяжело дышали, и он не мог не замечать ее наготы, особенно полных загорелых грудей, которые вздымались от тяжелого дыхания. На ее теле не было никаких светлых полосок от купальника. Он вдруг почувствовал, что ему срочно нужно перевернуться на живот, чтобы скрыть явные признаки возбуждения.

— Давненько не было у меня такой крутой тренировки, — сказала она, все еще не отдышавшись.

— У меня тоже, — ответил он, дыша еще тяжелее, но по другой причине. Он знал, что неприлично так глазеть на девушку, но ничего не мог с собой поделать.

А ее, казалось, нисколько не волновало то, что они оба лежали голыми.

— Скоро стемнеет, — произнесла она, слегка подернувшись. — Пойду-ка я лучше приготовлю ужин.

— А я задержусь тут ненадолго, чтобы окончательно прийти в себя, — сказал он, чувствуя, что не может при ней подняться.

Она встала и медленно пошла к дому, собирая по дороге одежду. Он смотрел, как она остановилась, чтобы обмыться под душем, установленным прямо на улице. В лучах заходящего солнца ее тело отливало бронзой. Затем она скрылась из виду.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы заставить себя переключиться мыслями на что-нибудь другое, и наконец, почувствовав, что опасность миновала, Кэт поднялся на ноги. Он проворно добежал до душа, схватил на веранде полотенце и, открыв скользящие двери, прошел в свою комнату. Там он побрился, принял горячий душ и вытянулся на кровати, чтобы минутку спокойно полежать.

* * *

Она провела прохладной рукой по его лицу, чтобы разбудить. В комнате было темно. Он лежал на спине с полотенцем на чреслах.

— Как насчет того, чтобы выпить? — предложила она. — Ужин будет готов через полчаса.

Кэт посмотрела на часы. Оказывается, он проспал целых полтора часа.

— Конечно. Угостите меня каким-нибудь местным напитком.

Он распаковал вещи и надел легкий хлопчатобумажный костюм и парусиновые туфли. На кухне его уже ждал ромовый пунш, а Мэг тем временем жарила бифштексы и собирала на стол.

— Могу предложить только замороженные овощи, — сообщила она. — В доме нет ничего свежего, кроме картошки, которую я уже сунула в духовку запекаться.

На ней был свободный халат из мягкой шерстяной ткани, который подчеркивал линии ее фигуры, когда она двигалась.

— Я подумала, что вы не прочь отведать американского блюда, — сказала она.

— Заманчиво звучит. У вас прекрасный дом.

— Это все, что у меня есть, да еще «мерседес», — ответила она. — Уже четыре года я все усовершенствую его. И сейчас это примерно то, что мне нужно.

— Мне бы следовало догадаться. Он похож на вас. Зачем вы привезли меня сюда? Вы же меня совсем не знаете?

— Знаю. Сегодня я знаю вас лучше, чем вчера. Хотите, я прямо сейчас проанализирую ваш характер?

— Почему бы нет?

— Конечно, я располагаю только общими сведениями о вас и о вашем деле.

— Открою вам секрет. Все это затеял мой шурин, а я выполнял чисто технические функции.

— Я познакомилась с вами в тот момент, когда вам было очень трудно. После того, как погиб ваш друг, я решила, что вы можете сломаться.

— А я и сломался, — признался он. — Я впал в отчаяние и не представлял, что делать дальше. Я был готов отправиться домой.

— Но вы этого не сделали. После того звонка вы сразу изменили свое решение. Это позволило мне многое понять в вашем характере — это и еще то, как вы сегодня играли в теннис. В первом сете я очень легко побила вас; тогда вы захотели непременно обыграть меня. На меня произвело большое впечатление то, как вы провели последний сет.

— Не думайте, что в следующий раз я снова буду на высоте. По-моему, раньше я никогда не играл настолько хорошо.

— Я имею в виду не то, что вы хорошо играли, а ваше упорство.

— Ну, понимаете, — усмехнулся он, — мне не хотелось проиграть какой-то девчонке.

— Какой-то девчонке, которая целый год занималась теннисом профессионально. Я никогда не поднималась на высокие места, но очень много тренировалась.

— Это меня не удивляет. Мне кажется, вы из тех, кто настойчиво добивается своего.

— В этом смысле мы с вами похожи, — ответила она.

Он покачал головой.

— Не думаю, что мне приходилось с большим трудом чего-то добиваться. Мне все давалось легко, за исключением того периода, когда я служил в морском флоте, но там всем трудно.

— Во время нашего с вами матча я кое-что поняла насчет вас. Может быть, об этой черте вашего характера вы и не догадываетесь.

— И что же это?

— Вы можете быть до крайности безжалостным. Вы слишком быстро забыли о том, что перед вами женщина и что не очень любезно с вашей стороны стараться обыграть даму. В ответ он рассмеялся.

— А знаете — вы правы. Есть во мне эта безжалостность, но до сегодняшнего дня только один раз я дал волю своей жестокости.

— Ужин готов, — сказала она. — Но продолжайте.

Она поставила на стол тарелки с бифштексами, овощами и картошкой и подала ему бутылку красного вина, чтобы он ее откупорил.

— Это случилось во флоте. Меня направили из колледжа на офицерскую службу во флот. Нас было четверо взводных — трое из Морской службы подготовки офицеров резерва и один из Морской Академии, по имени Хеджер. Хеджер смотрел на нас, как на обычных юнцов из колледжа: сверху вниз, и считал, что нам далеко до него. Его мнение разделял и наш командир, который дослужился до звания майора и сам был выходцем академии.

— Теперь вы понимаете, — продолжал он, — что только сумасшедший может уцелеть в морском корпусе, а если вы нормальны, вы должны каким-то образом заставить себя немножко свихнуться. Бэрри Хэджер стал моим пунктиком. Я должен был побеждать его, везде и во всем. День и ночь я лез из кожи вон, чтобы обойти его на занятиях по тактике, в стрельбе из малокалиберного оружия, в единоборстве. Я даже умудрялся лучше его писать отчеты — то, что всегда особенно удавалось именно ученикам академии. Мой взвод побеждал его взвод на полосе препятствий и на стрельбищах. Даже в наших казармах было чище, чем у него.

Сержант нашего взвода знал, что происходило между мной и Хэджером, и еще сильнее подогревал моих ребят. Боже, они были в восторге от нашей борьбы! Наш командир все время подзуживал Хэджера. Как мог выходец из академии — один из первой десятки в классе — позволять, чтобы какой-то резервист со своим взводом постоянно брал над ним верх? В конце концов Хэджер не выдержал и однажды вечером в офицерском клубе предложил мне выйти на улицу и пригрозил, что сейчас начистит мне физиономию. Все выскочили из бара, мы сорвали с себя гимнастерки — и началось. Хэджер решил показать что-то вроде каратэ и крутился вокруг меня на полусогнутых ногах, размахивая руками и издавая свистящие звуки. Смешно, но в последний раз я дрался на кулаках только в школе, и сейчас я разок стукнул его под колено и разок ударил по лицу. И в результате сломал ему нос. Боже, кровищи-то сколько было, но тут вмешался какой-то полковник, прекратил драку, пожурил нас обоих и заставил протянуть друг другу руки. Докладывать о нас командиру он не стал.

Во время смотра мой взвод выиграл все серебро, а Хэджер шагал перед строем с заклеенным носом, слегка прихрамывая. И только потом я понял, что наделал. Я, случайный человек в армии, офицер без году неделя, который не чаял, когда вырвется на волю, издевался над хорошим офицером — не слишком хорошим парнем, но хорошим служакой — и дюйм за дюймом втаптывал его в грязь, безжалостно, смеха ради! Нет, я не сломал ему карьеру — его взвод обошел два других и уступил лишь моему, — но похвала в отчете значила бы для него куда больше, чем для меня. Когда я это понял, мне стало стыдно.

После этого мы получили разные назначения, и я больше никогда его не видел. И можете себе представить? Когда мне вчера звонил мой шурин, он сообщил, что Хэджер работает в посольстве в Боготе. И я могу с ним связаться, если мне понадобится помощь!

Мэг рассмеялась.

— Надеюсь, вы сумеете обойтись без него!

И принялась убирать со стола посуду.

— Отнесите бренди в гостиную, — сказала она.

Он наполнил два бокала и плюхнулся на большой диван. В тот же момент потух свет.

— Черт возьми! — проворчала она, устраиваясь рядом с ним и поджимая под себя ноги. — У них все время что-то с электричеством. Возможно, света не будет всю ночь.

— Не переживайте, — сказал он. — У нас есть другой источник света.

Над морем поднималась огромная луна, озаряя комнату мерцающими бликами.

Она села на колени, придвинулась к нему, взяла его лицо руками и поцеловала.

— Не думаю, что вы первым решились бы на это, — произнесла она.

— Хотел бы я, чтобы мне хватило храбрости, — ответил он, поцеловав ее в ответ. Он обнял ее, и его рука нащупала ее грудь. Она тихо вздохнула, и он не стал убирать руку.

Потом легким движением она стянула через голову свой халат и бросила его на пол. При свете луны ее тело светилось, как мрамор, когда она помогала ему снимать одежду. Они растянулись на широком диване, и их тела жадно прильнули друг к другу.

А когда, насытившись, они тихо лежали рядом, у Кэта появилось ощущение, что он решился на отчаянный прыжок через пропасть и благополучно приземлился на другой стороне. Он попытался разобраться в своем чувстве и не заметил, как уснул.

Проспал он довольно долго. Сейчас луна поднялась высоко над домом, и в комнате было темно; а веранда и пляж были залиты светом. Он подумал о себе, о том, как ему жилось все эти месяцы с тех пор, как умерла Кейти. Он нащупал обручальное кольцо на правой руке; он ни разу не снимал его с того дня, как женился.

Кэт тихонько отстранился от спящей Мэг и вышел на террасу. Он шел к берегу, и теплый ветерок обдавал его обнаженное тело. Подойдя к морю, он со слезами на глазах опустил правую руку в воду и с большим трудом стянул с пальца золотое кольцо. Он застыл на мгновенье, а потом размахнулся и зашвырнул кольцо как можно дальше в море, туда, где вечным сном спала Кейти. Ему давно уже не удавалось ясно представить себе ее лицо, но в тот момент в последний раз он увидел его очень четко. Наконец он мог отпустить ее.

— Прощай, Кейти! — громко крикнул он. — Спи спокойно.

Он повернулся и побрел обратно к дому.