В сентябре в Лэнгли Кейси потратил много времени на то, чтобы довести до сознания своих подчиненных мысль о возможности террористических актов в последние недели избирательной кампании. Он вызывал к себе оперативных работников и аналитиков, другим звонил, ходил по коридорам, заглядывая в кабинеты сотрудников и в оперативный центр. Он всем давал понять, что разведывательное сообщество подготовилось к возможной террористической акции. Он очень боялся, как бы нападение террористов не показало беспомощность Соединенных Штатов. Политические последствия этого могли быть значительными, ведь администрация Рейгана выступала «с позиции силы». В последние годы ничто так не свидетельствовало о слабости страны, как ее неспособность положить конец действиям террористов.

В течение 17 месяцев Кейси бросал значительные силы на решение этой проблемы: осуществлял подготовку кадров, обменивался информацией с союзниками, создал агентурную сеть, охватывающую примерно 100 стран. И как следствие — в 40 странах значительно улучшились возможности ЦРУ по подготовке полувоенных формирований, спасения заложников и охраны важных персон. В ЦРУ прошли подготовку 60 ливанцев. Почти 50 сотрудников занимались только проблемой терроризма в военных разведывательных службах, а в АНБ их было несколько десятков. Кейси требовал результатов, и некоторые успехи были достигнуты. Например, разведка установила, что за испанским послом в Ливане ведется наблюдение, и ЦРУ рекомендовало ему покинуть Ливан. Он не прислушался и позднее был похищен.

Внимание к терроризму вызвало увеличение количества сообщений, которые вылились в целый поток информации, большая часть которой, правда, имела сомнительную ценность. ЦРУ по-прежнему не удавалось внедрить своих людей в террористические группы Среднего Востока. Кейси нашел этому простой убедительный ответ: террористы знали, что агенты ЦРУ не пойдут на убийство людей, и кандидатам в состав террористической группы сразу же давалось проверочное задание — совершить убийство.

В секретных сообщениях содержалась информация о том, что иранцы под защитой дипломатического иммунитета из своего посольства в Дамаске куда-то переправляют взрывчатку и бомбы с часовым механизмом. В августе поступили сообщения, что взрывчатка была ввезена в Ливан, где следы ее затерялись.

После вывода морских пехотинцев резиденция американского посла и здание посольства США, расположенные в восточном, христианском секторе Бейрута, оставались главными объектами террористов. ЦРУ и другие разведывательные службы слали телеграммы, в которых было много предупреждений, но мало конкретной информации.

20 сентября в 11 часов 30 минут автофургон с дипломатическим номером въехал на территорию американского посольства и, лавируя между расположенными в шахматном порядке надолбами, поставленными для снижения скорости любых видов транспорта, направился к зданиям. У одного из охранников заело винтовку М-16. Охранник британского посла, который находился в посольстве США, открыл огонь. Он сделал пять выстрелов в фургон, который уже находился совсем недалеко от въезда в подземный гараж посольства. Раздался страшный взрыв, на месте автофургона образовалась воронка диаметром 26 футов. Было убито по меньшей мере 24 человека, среди них двое военнослужащих. Ранено около 90 человек, в том числе американский посол Реджинальд Бартоломью, который был погребен под обломками.

Событие потрясло Кейси. На полученной позднее из космоса совершенно секретной фотографии был виден фургон или что-то подобное ему, который в долине Бекаа упражнялся на модели здания посольства США. Американская разведка пришла к выводу, что за этой террористической акцией стояла партия «Хизболла» — партия аллаха и шейха Фадлалла, как это было и в 1983 г., когда были взорваны машины со взрывчаткой у посольства и казарм морских пехотинцев. Кейси сразу же понял, что до выборов никто в Белом доме не примет решения о нанесении ответного удара. И после более серьезных случаев в течение многих месяцев не предпринималось ответных мер.

Одно из наиболее интригующих сообщений поступило от подполковника разведывательной службы Ливана. Полученная информация свидетельствовала о тщательном планировании операции. В это утро фургон выехал из мусульманского, западного сектора Бейрута. В машине БМВ апельсинового цвета фургон сопровождали двое в полицейской форме. По пути к посольству фургон случайно столкнулся с маленьким «опелем». Шофер «опеля», выйдя из машины, пытался заговорить с водителем фургона, который находился почти в невменяемом состоянии: взгляд водителя фургона был устремлен куда-то вперед. В этот момент подошли те два человека в полицейской форме, которые предложили шоферу «опеля» две тысячи ливанских фунтов — около 300 долларов, что во много раз превышало стоимость ремонта его машины. Шофер взял деньги и уехал. Услышав примерно через десять минут взрыв в районе американского посольства, ливанец — свидетель происшедшего поспешил в штаб-квартиру ливанской разведки. Ее сотрудники поверили рассказу очевидца. В сообщении высказывалось предположение, что перед выполнением этой акции шофер фургона был напичкан наркотиками. Точных данных на этот счет у ЦРУ не было.

Разведывательная служба Ливана поставила вопрос о выделении ей дополнительно к двум миллионам долларов суммы, необходимой для оплаты агентов, и Кейси обещал изучить этот вопрос. Ливанцы очень старались и использовали даже малейшие возможности для получения разведывательной информации о террористических акциях. Отношения между ЦРУ и ливанской службой стали значительно теснее.

Израильтянам Кейси доверял в меньшей степени. Он знал, что у Израиля есть в Сирии и Ливане первоклассные агенты, но у него были подозрения, что израильтяне скрывают имевшуюся у них информацию.

После вторжения Израиля в Ливан и вывода оттуда американских морских пехотинцев отношения между ЦРУ и Моссад ухудшились. В Ливане обе страны потерпели неудачу, а ничто так не омрачает отношения, как общие провалы. Разведслужбы сотрудничали, не испытывая уважения друг к другу. Руководители Моссад пренебрежительно относились к сотрудникам ЦРУ, называя их «игроками, не умеющими играть». Все отношения с ЦРУ курировал Питер Мэнди, занимавший в Моссад второй по важности пост. В Ливане сотрудникам ЦРУ и Моссад не разрешалось вступать в прямые контакты друг с другом. В ЦРУ преобладало мнение, что крупицами важной моссадовской информации Мэнди делился только тогда, когда это отвечало интересам Израиля.

В Лэнгли считали, что обмен информацией между ЦРУ и Моссад — это улица с односторонним движением. Кейси нужно было дать понять израильтянам, что могут быть неприятности. Он мог бы сделать это и сам, но боялся переборщить.

Наконец, он принял решение направить в Израиль Макмагона. Макмагон имел достаточный вес, чтобы придавить Моссад: ЦРУ должно получать всю информацию, имевшую отношение к террористическим актам против учреждений США. Макмагон использовал и кнут, и пряник. Но он понимал, что добился лишь видимого успеха: разведывательная служба Моссад, как и ЦРУ, никому не доверяла.

Взрыв 20 сентября обнажил многие проблемы разведки, и Кейси пришлось давать объяснения Белому дому. Его точка зрения была довольно простой. Он сослался на расследования, проведенные комиссией десять лет тому назад, а также в период нахождения у власти администрации Картера. Именно тогда был подорван боевой дух ЦРУ, заявил Кейси. В вербовочной работе и в деле использования оперативной техники больше стали думать о возможных неприятностях, чем об оперативной отдаче. За четыре года невозможно создать новую агентурную сеть.

При Кейси ЦРУ совместно с Иорданией начало осуществление тайной операции по сбору и обмену разведывательной информацией о террористах и Организации освобождения Палестины. Однако, пострадав от публичных обвинений при Картере, король стал недоверчив и осмотрителен. Как сказал Кейси, у Ближнего Востока — хорошая память.

Один человек, Рейган, поддержал аргументы Кейси. Совершая через шесть дней после взрыва предвыборную поездку в Баулинг Грин, штат Техас, на вопрос студента о безопасности посольств США, он сказал: «Сегодня мы ощущаем последствия почти полностью уничтоженного в предшествующие годы нашего разведывательного потенциала. Позиция в те времена была такова: разведывательная деятельность — это не совсем честное занятие и поэтому давайте избавляться от наших агентов. В значительной степени так и было сделано».

Чтобы развеять возможные сомнения относительно объекта этой тирады, помощники Рейгана позднее разъяснили журналистам, что имелись в виду Картер и Тэрнер. На следующий день Картер заявил, что «обвинения являются для него оскорбительными и имеют слишком серьезные последствия, чтобы их можно было игнорировать». Назвав обвинения «ложными», Картер далее заявил, что бедствия на Ближнем Востоке являются результатом «неэффективной политики самого президента и совершенно неадекватных мер безопасности по сравнению с реальной угрозой».

Тэрнер тоже ответил. С дрожью в голосе он зачитал свое заявление: «Комментарии г-на Рейгана непорядочны и недостойны президента. Именно Рейган дискредитировал ЦРУ, устроив туда на работу людей с сомнительным прошлым. С приходом Кейси мы политизировали ЦРУ». Тэрнер задал вопрос: «Разве сегодня вы читаете что-либо о ЦРУ? Нет. Вы читаете о директоре ЦРУ, который занимается своими делами и финансовыми операциями сомнительного характера, нарушает законность в ходе тайной войны в Никарагуа. Неудивительно, что ЦРУ не занималось сбором разведывательной информации в Бейруте, так как пыталось в это время свергнуть правительство Никарагуа».

Кейси внимательно прочел это заявление. У него не было намерений втягиваться в межпартийную стычку, он отказался публично изложить свою точку зрения по этому вопросу. Но Кейси знал, что имел в виду Рейган. Вопрос не в количестве, не в финансах или персонале, хотя все это тоже очень важно. Реальная проблема заключалась в том климате недоверия, который культивировал Тэрнер. В ЦРУ должен царить дух «надо — сделаем», а при Тэрнере, по мнению Кейси, девизом было «не сметь».

Постепенно все улеглось, и Кейси имел основания сделать вывод, что избиратели поняли суть дела.

Лето Хортон провел, анализируя свой уход с поста руководителя информационно-аналитической службы ЦРУ по странам Латинской Америки. Наконец, он согласился дать пространное интервью корреспонденту портлэндской газеты. Не упоминая о Мексике, Хортон рассказал, как Кейси энергично настаивал на изменении подготовленной им важной разведывательной оценки.

«Я отказался выполнить это, и он в конце концов дал указание переделать оценку, сделав это, так сказать, через мой труп. Как офицер разведки, я работаю не на руководство ЦРУ, а на правительство США».

Новость о публичной жалобе Хортона только через три недели нашла отклик в средствах массовой информации Вашингтона. На первой странице газеты «Нью-Йорк тайме» от 28 сентября появилась статья, озаглавленная «Аналитик ушел из ЦРУ из-за разногласия с Кейси по поводу Мексики».

Заместитель директора ЦРУ по информационно-аналитической работе Боб Гейтс считал, что публикация имела предательский характер. За время работы в аналитическом подразделении с Хортоном такое случилось лишь однажды, и он, очевидно, не осознал происшедшего. Давление — вот как называлась эта игра. Давление на ЦРУ всегда имело место или со стороны государственного департамента, или Пентагона, или Белого дома. Всегда, когда ЦРУ задевало кого-то за живое, либо касалось какого-то важного вопроса, или его выводы коренным образом могли повлиять на политику, эти ведомства поднимали шум.

Государственный департамент всегда неодобрительно относился к работе ЦРУ в Южной Америке, а помощник министра обороны Ричард Перл, сторонник жесткой линии, ни разу не согласился с анализом ЦРУ в отношении стратегического потенциала Советского Союза.

В минувшем году Гейтс вновь поднял вопрос о военных расходах русских, придя к выводу, что СССР тратит на оборону меньше, чем об этом свидетельствуют данные РУМО. Действия Гейтса были равнозначны попытке пересмотреть одну из десяти библейских заповедей, ведь они затрагивали бюджет Пентагона. Однако он взялся за это дело. И тут началось давление. Конечно, споры между ведомствами случались довольно жесткие. Кейси мог противостоять им, хотя дискуссии часто носили противоречивый и острый характер. Но, как считал Гейтс, Хортон ошибочно принял обычное интеллектуальное давление за политическое.

Шесть недель оставалось до президентских выборов, когда Кейси пришлось вступить в спор с Хортоном. По мнению директора ЦРУ, Хортон пытался исключить из разведывательной оценки информацию, которая говорила о возможных переменах в Мексике. А Кейси был полон решимости не допустить, чтобы во время его пребывания на посту директора ЦРУ давались оценки наподобие иранской: «Шах останется у власти еще пять лет», а через несколько месяцев все летит вверх тормашками.

Кейси также раздражали заявления Хортона о том, что он работает «на правительство», а не на какую-то его часть. Создавалось впечатление, что, по мнению Хортона, существовал какой-то суперорган правительства, своеобразный «корпус ангелов-хранителей». Кейси считал, что это бюрократическое мышление. А бюрократия — это слабость, а не катализатор решения проблемы.

Кейси написал Хортону письмо. Когда Хортон прочитал его, у него возникло ощущение, что Кейси обвиняет его, будто он отрастил длинные волосы или употребляет наркотики. Несмотря на свои утверждения о полной свободе мнений, Кейси, очевидно, не хотел принять альтернативную точку зрения. Кейси стал частью принимающей вне политические решения группы должностных лиц Рейгана, и его главной заботой было свержение правительства Никарагуа. Мексика не соглашалась с таким курсом, она была слишком самостоятельна в международных делах, придерживалась политики невмешательства, стремилась к решению проблем путем переговоров.

Комитет по разведке палаты представителей, никогда не благоговевший к Кейси, встал на его защиту, заявив в несекретном отчете, что, «рассмотрев представленные ранее проекты и окончательный вариант национальной разведывательной оценки, комитет нашел, что противоречивые точки зрения нашли отражение в первоначальных набросках оценки. Такую практику составления оценки комитет поддерживает».

В пятницу 12 октября в столовой для руководящего состава на седьмом этаже штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли Кейси устроил прием для сотрудников аппарата комитетов по разведке палаты представителей и сената. Это был акт примирения. Кейси хотел отметить принятие нового закона, в соответствии с которым действие закона о свободе информации не распространяется на основные дела оперативного управления, связанные с научно-техническими вопросами и проблемами безопасности. Президент намеревался подписать его в понедельник 15 октября. Его принятие символизировало новое отношение конгресса к ЦРУ.

На приеме при обходе гостей Кейси вновь пытался оказать на них давление в том плане, что вот уже в течение пяти месяцев он не давал показаний в комитете по разведке сената и не намеревался делать это в ближайшем будущем.

К Кейси подошел Роб Симмонс и в разговоре упомянул о том, что касающиеся разведки наметки на 80-е гг. уже выполнены. Помимо изменения закона о свободе информации восстановлен консультативный совет президента по внешней разведке, в 1982 г. принят закон об охране личности сотрудников ЦРУ, была пересмотрена и повышена роль внешней контрразведки, за последние четыре года бюджет ЦРУ увеличился на 50 процентов.

Кейси зафиксировал эти данные на клочке бумаги. Это были хорошие результаты.

На следующий день, в субботу, Кейси поднялся рано. Это был один из тех прекрасных дней, который хорошо подходил для того, чтобы смотреть футбол или играть в гольф. Но он должен был ехать на работу. Кейси какое-то время отсутствовал, выезжал за границу, посетил несколько резидентур и теперь хотел проверить рабочий импульс в управлении. Присутствие директора в субботу в штаб-квартире стало сигналом для всех, кто в этот день был на работе и кто не был. Значит, в понедельник последуют записки, звонки, письменные запросы. Он надел синий пиджак-блейзер, рубашку и галстук, выбрал зеленые одноцветные брюки (которые обычно носят сборщики денег для ведения избирательной кампании республиканцев), чтобы подчеркнуть неофициальный характер своего появления на работе в субботу.

Один из его старших помощников по ЦРУ в 8.30 приехал к нему на завтрак. Кейси уже мог подвести итог своей четырехлетней деятельности на посту директора ЦРУ. До выборов оставалось 24 дня, а затем начнется еще один четырехлетний срок для Рейгана и для него самого. Кейси был уверен в этом. Его жена София в домашнем халате поставила яблочный сок, яичницу, бекон и гренки. В хорошем настроении, отдохнувшим, Кейси сел за стол.

София во всем поддерживала своего мужа. Для Кейси она была полной противоположностью жены героя романов Джона ле Карре британского мастера шпионажа Джорджа Смайли Энн Смайли — эксцентричной и непостоянной особы. Они поженились в день рождения Джорджа Вашингтона во время войны, и с тех пор София всегда с ним. Благодаря Софии Кейси обладал неизмеримым преимуществом перед Смайли.

Директор центральной разведки считал, что, выполняя свою работу в ЦРУ, он твердо следует курсу администрации Рейгана: на первом месте Америка и сила. Мир не стал безопаснее, поскольку Советы не отказались от намерения расширить свое влияние. Однако США теперь лучше могли реагировать на это.

Кейси отрицательно качал головой при упоминании о якобы свойственном ему пристрастии к тайным операциям, «Это несомненная чушь, — говорил он. — Я — аналитик». Его основная обязанность состояла в том, чтобы снабжать Белый дом квалифицированными анализами и достоверной текущей информацией. В различных регионах мира каждый день возникали свои проблемы.

Но главное место в делах администрации Рейгана, по мнению Кейси, занимал Советский Союз. Согласно достоверной информации ЦРУ, Советский Союз переживает трудное время: его экономика хромает, процветает коррупция.

Советы не выступают больше с лозунгом «Будущее за нами», поскольку складывающаяся обстановка не подтверждает это. Анализируя положение в мире, Кейси приходил к неопровержимому выводу о том, что направленные на поддержку повстанческих движений тайные операции ЦРУ приносили несомненные результаты. Несмотря на утверждение Кейси о том, что он является «главным аналитиком», он постоянно возвращался к тайным операциям.

Особенно благоприятны были сообщения, касающиеся афганской операции. Там на равнинах, в горах и в некоторых забытых богом местечках русским, по мнению Кейси, порядком доставалось. Помощь ЦРУ мятежникам все увеличивалась.

В Анголе, несмотря на официальный запрет американской помощи, в повстанческом движении, возглавляемом Дж. Савимби, участвуют 250 тысяч человек.

В Камбодже около 50 тысяч человек сражаются с вьетнамской армией, четвертой по величине в мире. Действия повстанцев свели на нет успехи вьетнамцев. Помощь ЦРУ составляла всего лишь 5 миллионов долларов в год.

Сопротивление марксистскому режиму в Эфиопии также возрастает. Основную помощь тайно оказывала Саудовская Аравия. Поддержка ЦРУ носила лишь гуманитарный характер.

Несмотря на прекращение американской помощи, активно действовали «контрас» в Никарагуа. В целом эта вызвавшая споры операция была успешной. Кейси был убежден, что при проведении справедливых выборов сандинисты потерпят поражение. Под давлением «контрас» и воздействием оппозиции со стороны католической церкви сандинисты теряют поддержку населения.

Поддерживаемая США армия Сальвадора стала проводить более агрессивные операции против четырех повстанческих группировок. Разведывательные данные свидетельствовали о том, что русские и кубинцы начали склоняться к мысли о невозможности их победы в Сальвадоре. Они готовы ограничить свою помощь сальвадорским повстанцам, чтобы укрепить свои позиции в Никарагуа. Кейси считал, что США могли бы потерять Сальвадор, если бы не оказывали помощь режиму этой страны.

Кейси признавал, что некоторые из этих операций были беспорядочны, рискованны и могли привести к провалу. Но в противном случае события развивались бы в прежнем русле, как это было при Картере. В совокупности с широкой программой дипломатического, экономического и пропагандистского давления тайные операции были эффективны. В определенные периоды тайные операции составляли большую часть американских усилий в Никарагуа.

Кейси считал, что за последние три с половиной года он одержал одну очень важную победу над своими противниками. ЦРУ теперь могло не заботиться так одержимо о своей репутации. Оно работало на президента. Если политика президента подвергалась нападкам, попадало и ЦРУ. Страдали также и министерство обороны и государственный департамент. Но эти ведомства — ЦРУ, госдепартамент и министерство обороны — не настолько хрупки, чтобы не выдержать натиск критики.

Проанализировав сделанное, Кейси выделил некоторые наиболее удачные направления:

— Впервые должное внимание стало уделяться передаче Советскому Союзу технологии, осуществляемой сотнями торговых фирм, принадлежащих или поддерживаемых Советами. Эти фирмы приобретали высокотехнологическое оборудование и разработки в обход действующих ограничений…

— Улучшилось всеохватывающее наблюдение за Советским Союзом. Появилась более совершенная техника для слежения за советскими атомными подводными лодками.

— Удалось осуществить проникновение в международную банковскую систему и из многих иностранных банков на постоянной основе получать информацию, свидетельствующую о наличии в некоторых из них секретных инвестиций Советского Союза.

— За счет повышения уровня контрразведывательной деятельности ЦРУ была приобретена новая агентура. Несколько высокопоставленных сотрудников КГБ перешли на сторону США, что, естественно, не было предано огласке. У ЦРУ не было сомнений в том, что они не являлись подставными лицами.

— Впервые ЦРУ приблизилось к тому, чтобы охватить своей деятельностью все регионы мира: были предприняты определенные усилия к приобретению средств и источников, позволявших получать разведывательную информацию о каждой стране, вне зависимости от ее размеров и географического положения. Увеличилось число вербовок в странах «третьего мира», удвоилось в Центральной Америке.

— Начато решение некоторых долгосрочных проблем. ЦРУ стало единственным ведомством, систематически занимающимся проблемами, которые могут приобрести актуальность через пять, десять и более лет. Оно изучает тенденцию развития стран «третьего мира» до 2000 г.: положение в области продовольственного обеспечения, водоснабжения, экономического развития. Исследуются, например, такие вопросы: к каким последствиям приведет превышение населения города Мехико 40 миллионов человек, каковы отдаленные последствия распространения наркотиков в Латинской Америке, последствия использования автомобильной промышленностью пластиковых материалов вместо алюминия для стран, специализирующихся на добыче бокситов? Например, для Суринама, почти две трети национального дохода которого дают бокситы.

В некоторых случаях к решению проблем можно приступить на более ранней стадии, и это потребует меньших средств. По крайней мере, Кейси стремился выделить эти проблемы.

Что касается контроля над вооружениями, Кейси не мог сказать, поддается ли контролю будущее соглашение. В контроль над вооружениями он не верил.

Начали рассылаться ежеквартальные специально подготовленные списки стран с потенциально неустойчивой политической обстановкой. На первом месте в них стояли Филиппины.

Кейси направил работу ЦРУ на обеспечение деятельности шести основных потребителей разведывательной информации: президента, вице-президента, руководителя аппарата Белого дома, государственного секретаря, министра обороны, помощника президента по национальной безопасности. ЦРУ было создано не для обслуживания конгресса, оно работало не на средства массовой информации или общественность. Хотя иногда Кейси оказывал любезность другим, его обычным ответом на любые запросы лиц, не входящих в эту шестерку, было категоричное «нет».

Кейси считал, что его деятельность во многих отношениях напоминала работу канатоходца без каких-либо страховок, кроме тех, которые он сам устанавливал для себя. Поскольку самоограничение было не в его стиле, он хотел быть в курсе всех дел. Например, осуществляемый АНБ перехват был настолько всеобъемлющим, что высокопоставленные лица получили доступ к гораздо большему объему информации, включая к их собственные высказывания. Обычный визит на прием в посольство какой-то страны мог обернуться неприятностью для государственного чиновника. На следующий день в сводку радиоперехвата мог попасть отчет посла в свою столицу, содержащий ссылки на это американское должностное лицо.

По принятым в АНБ правилам фамилии американцев, в том числе членов кабинета, в сводках перехвата не указывались. Однако нередко в газетах сообщалось о лицах, приглашенных на прием, поэтому установить нужного человека не представляло особого труда.

Из сводок радиоперехвата можно было видеть, как часто аккредитованные в Вашингтоне послы искажали информацию в своих отчетах, преувеличивали степень доверительности своих отношений с высшими должностными лицами США, которые поэтому часто ограничивали свои контакты с сотрудниками посольств и избегали приглашений на приемы.

В одном случае радиоперехват показал, что японцы приобрели хороший источник информации в государственном департаменте, через который получали сведения о важных переговорах. Американские должностные лица с удивлением прочитали подробное (по пунктам) изложение позиции делегации США на предстоящих переговорах еще до того, как соответствующий документ был направлен в заинтересованные ведомства.

Когда Кейси узнал об этом, он лишь улыбнулся. Он добивался постепенного изменения устоявшихся тенденций, способствуя тому, чтобы Соединенные Штаты отвоевывали свои позиции на всех фронтах.

Со своей особой, личной точки зрения Кейси находил в шпионаже что-то идеалистическое. Существовали какие-то идеалы, в данном случае идеалы Соединенных Штатов, за которые стоило бороться, бороться жестоко, используя иногда и грязные методы. Кейси был доволен работой своего ведомства, но по десятибалльной системе он дал бы ему только семь баллов. Возможно, это была хорошая оценка, но не лучшая. Управление могло работать еще эффективнее. Именно поэтому он собирался поехать на работу в эту субботу.

На следующий день, в воскресенье, Кейси прочитал сообщение агентства «Ассошиэйтед Пресс» об учебном наставлении для повстанцев в Никарагуа. «Контрас» рекомендовалось «выборочно использовать методы насилия для нейтрализации некоторых тщательно отобранных лиц из числа сандинистов, таких, как судьи, сотрудники полицейских органов, службы государственной безопасности и т. д.». А газета «Нью-Йорк тайме» вышла с таким заголовком на первой странице: «В наставлении ЦРУ никарагуанским повстанцам даются советы, как осуществлять убийства».

Кейси понял, что эти сообщения равносильны разорвавшейся бомбе. Г од назад после поездки Кейси в страны Центральной Америки было разработано и в небольших количествах распространено среди «контрас» руководство по проведению «психологических операций в ходе партизанской войны». Кейси старался придать действиям «контрас» какую-то политическую окраску, доказывая, что их вооруженные группы, применяющие в горах тактику неожиданных налетов, серьезного успеха никогда не добьются. «Контрас» должны спуститься в деревни и города, распространять свои идеи, создавать политические организации, работать над обеспечением политической поддержки. Это руководство и было переработано в учебное пособие.

С карандашом в руках Кейси прочитал наставление, делая необходимые пометки. В нем содержались очень нечеткие, даже путаные и противоречивые идеи, в изобилии использовались революционные и жаргонные левацкие выражения, такие, как «самокритика», «групповые дискуссии» и т. п.

В руководстве содержалась информация о том, как организовать партизанский лагерь, детально описывалось, как не допускать возникновения враждебного отношения у местного населения. «Оборудуйте отхожее место и выройте яму для отбросов», — читал Кейси. Он рассмеялся. Руководство призывало к «скрытому террору» и осуждало «открытый террор».

В разделе «Ударные войска» Кейси прочитал: «Эти люди должны быть вооружены ножами, бритвами, цепями, кастетами, дубинками и следовать позади простодушных и легковерных повстанцев».

Слово «нейтрализовать» употреблялось в разделе, имевшем название «Выборочное использование насилия в пропагандистских целях». После того как намечен чиновник из числа сандинистского руководства, наставление рекомендовало: «Необходимо собрать знающих его людей, чтобы они присутствовали при разборе его дела и высказали обвинения в адрес своего угнетателя». Хорошо, что из некоторых изданий наставления, но, к сожалению, не из всех одна рекомендация при редактировании была изъята. А в ней говорилось, что «для выполнения некоторых заданий нанимаются при возможности профессиональные убийцы». Эта фраза служила неприятным напоминанием о привлечении ЦРУ в начале 60-х гг. мафиози Джона Росели для убийства Кастро.

Кейси знал, что политические убийства в психике американского индивидуума занимают особое место. Ничто другое не наносило такого ущерба национальному самосознанию и моральному авторитету народа. Убийства покрывали позором американскую политику. Использование слова «нейтрализовать было, очевидно, хуже слова «убивать», поскольку подразумевало возможность отрицать причастность к этому спецслужб США, что и лежало в основе операций ЦРУ. В тайном мире своих действий ЦРУ никогда не раскрывало истинный смысл этого слова. В наставлении раскрывался подлинный характер повстанческой войны. Ее целью было свержение законного правительства.

Разразился политический скандал. Председатель комитета по разведке палаты представителей Боланд заявил, что наставление ориентируется не на доктрину Джефферсона. В нем пропагандируется революционная тактика коммунистов, с которой Соединенные Штаты поклялись бороться по всему миру. Г олдуотер потребовал представить сенатскому комитету всю информацию. Раздавались призывы назначить специального прокурора и серьезно наказать Кейси. Со стороны демократов выдвигались обвинения, что Соединенные Штаты поддерживают терроризм. К концу дня Кейси был на грани нервного потрясения.

На следующий день Кейси принял решение опубликовать заявление о проведении расследования. Однако вопрос о наставлении и связанных с этим делом проблемах настолько широко освещался в прессе, что ему пришлось обратиться в Белый дом, который вмешался, чтобы взять все под свой контроль. В заявлении за подписью не Кейси, а президента говорилось: «Администрация не поощряла совершение политических убийств или любых других нападений на гражданских лиц и не собирается это делать». Кейси было сказано поручить генеральному инспектору ЦРУ провести соответствующее расследование. Подобное же задание было дано совету президента по надзору за разведкой. Комитеты по разведке сената и палаты представителей начали свои собственные расследования.

Кейси так и хотелось выйти и во весь голос закричать: «Что же вы, черт возьми, хотите? Это ведь не пикник, а война. Жестокая и беспорядочная. Там людей убивают. И всегда было так. Таков сегодняшний мир».

В воскресенье 21 октября во второй раз состоялись телевизионные дебаты между Рейганом и Мондейлом. Подобно миллионам других людей, Кейси включил телевизор. Первый заданный Рейгану вопрос был очень острым и касался, как его уже окрестили, наставления по убийству.

— Не говорит ли наставление о том, что администрация поддерживает терроризм? — спросил Рейгана журналист.

— Нет, — ответил Рейган. — Но я рад, что вы задали этот вопрос, поскольку, как мне кажется, он беспокоит многих американцев.

Запинаясь, он стал говорить о том, что выпущено всего 12 экземпляров наставления, в которых содержались оскорбительные формулировки, и что глава резидентуры ЦРУ в Никарагуа отвечал за разработку и издание этого документа.

Следующий вопрос:

— Господин президент, подразумевали ли вы, что резидентура ЦРУ в Никарагуа направляет действия «контрас»?

— Боюсь, что я оговорился, упомянув о главе ЦРУ в Никарагуа, — заявил Рейган. — В Никарагуа никто не руководит этой деятельностью. — Далее он сказал, что этим занимаются сотрудники ЦРУ, находящиеся в других странах Центральной Америки.

— Какие обязанности берет на себя президент, когда при заступлении на этот пост его приводят к присяге? — в пику Рейгану спросил Мондейл, прочитав президенту лекцию о политическом терроре и убийствах.

В ходе дебатов Рейган произвел плохое впечатление. Многие спрашивали, не является ли это следствием его старости. А «Уоллстрит джорнэл» поставила этот вопрос прямо, поместив на первой странице статью под заголовком: «Новый вопрос в «гонке» кандидатов в президенты: не проявляются ли сейчас у самого старого президента в истории США признаки старости?»

Кейси был обеспокоен. Дело начинало принимать плохой оборот. Хотя конгресс был на каникулах, сенатский комитет по разведке потребовал проведения брифинга для находившихся в Вашингтоне членов комитета и сотрудников его аппарата. В Капитолий были направлены два работника среднего звена оперативного управления ЦРУ, которые занимались никарагуанской операцией лишь месяц.

Конечно, Кейси мог сделать так, чтобы расследования были закончены и их результаты опубликованы только после выборов. Но ему нужен был независимый, пользующийся доверием человек, который мог бы открыто выступить в защиту ЦРУ. Поскольку его отношения с Голдуотером немного улучшились после скандала с минированием никарагуанских портов, Кейси решил прозондировать вопрос о возможности привлечения Голдуотера на свою сторону. Председатель сенатского комитета по разведке находился в это время дома, в Аризоне. Кейси решил направить свое послание сенатору с курьером. Он отправил Голдуотеру проект пресс-релиза, с тем чтобы тот опубликовал его, указав, что в наставлении нет ничего необычного.

Однако Голдуотер сообщил, что до завершения расследований он не может и не хочет делать каких-либо комментариев по наставлению, и, как в случае с минированием портов, добавил: «Мне надоело таскать для Кейси каштаны из огня». Он попросил никого к нему не присылать, он отдыхает.

Кейси нужна была большая игра. Несмотря на возражения Г олдуотера, он решил направить в Аризону своего заместителя по оперативным вопросам Клэра Джорджа и руководящего сотрудника этого управления Винсента М. Каннистраро. Кейси надеялся, что прилет таких высокопоставленных сотрудников ЦРУ произведет на сенатора должное впечатление.

Джордж и Каннистраро под вымышленными именами сели на дневной рейс. В 16 часов прибыли в Аризону и на такси доехали до дома Голдуотера. Сенатор был в плохом настроении. Он не захотел выслушать их и не намеревался выступать с каким-либо заявлением.

Заместитель директора ЦРУ и его помощник возвратились ни с чем.

Сенатор Мойнихэн сразу же уяснил суть наставления. В Гарвардском университете он когда-то знакомился с документом, в котором описывались применяемые Мао Цзэдуном методы ведения повстанческой войны: «Выберите землевладельца и устройте над ним публичный суд. Сосредоточьте ненависть населения на одном человеке, заставьте жителей деревни голосовать, а затем и присутствовать при казни». Это был эффективный метод. Он читал о нем в наставлении для «зеленых беретов» во времена вьетнамской войны. Наставление побуждало народ к бунту, давало шанс, вызывало у него интерес, чувство удовлетворения, ожидание лучшего, возможность торжества справедливости.

Когда ЦРУ удостоверилось в том, что ни один из его руководителей, включая Макмагона, Стэйна и Клэриджа (который не мог прочитать наставление, так как не знал испанского языка), не видел и не одобрял его текста, Кейси информировал об этом Белый дом. Эту часть расследования можно было предать гласности, что выводило Кейси из-под огня прямой критики.

На следующий день Кейси написал личные письма каждому члену комитетов по разведке сената и палаты представителей, пытаясь объяснить суть создавшегося положения.

Директор ЦРУ был на грани нервного истощения. Его главная задача теперь состояла в том, чтобы наладить взаимодействие с прессой и демократами в конгрессе. Корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» добыл экземпляр этого наставления и передал его комитету по разведке палаты представителей. Комитет установил, что наставление было подготовлено ЦРУ. Корреспондент опубликовал об этом статью. Члены комитета были вне себя. Сотрудник ЦРУ по связям с общественностью Джордж Лаудер заявил, что когда-нибудь он напишет статью о том, как разглашаются секреты комитетом конгресса. Он, далее, пошутил, что дал бы своей статье такой заголовок: «Как выдаются американские секреты в ущерб интересам страны».

Тем временем Шульц разработал план мирного урегулирования в Никарагуа и хотел передать его президенту, который проводил избирательную кампанию в Де-Мойне. Кейси, Уайнбергер и Киркпатрик схватились за голову. Шульца нужно остановить. Кейси был готов броситься под колеса президентского лимузина, лишь бы Рейган осознал, что многие будут вынуждены уйти в отставку, если государственный секретарь осуществит свое намерение. Шульц отступил.

6 ноября Рейган победил на выборах, собрав 59 процентов голосов. Он одержал победу в 49 штатах. Исключение составили родина Мондейла, штат Миннесота и федеральный округ Колумбия.

Пламя играло в камине Овального кабинета, создавая интимную, почти домашнюю обстановку для участников совещания, проходившего там а один из осенних дней сразу после победы на выборах.

Вошел Кейси с бумагами и изложенными на одном листе тезисами сообщения. Он был уверен, что изложил проблему достаточно лаконично. После избрания президента на второй срок настало время для принятия решений. Он имел в виду распоряжение президента, которым ЦРУ предписывалось обучать и поддерживать на Ближнем Востоке небольшие подразделения из иностранных граждан, которые можно было бы использовать для нанесения упреждающих ударов по террористам.

При поступлении разведывательной информации о подготовке нападения на какой-то американский объект, например на посольство или военную базу, эти подразделения могли бы быть направлены на срыв операции или уничтожение террористов. Президент понимал, что террористы — это фанатики-самоубийцы, и дал согласие предпринять против них определенные контрмеры.

Уайнбергер отказался привлекать к этому делу военных: артобстрел ливанской территории из орудий линкора «Нью Джерси» не дал результатов, он был слитттком интенсивным, велся без разбора, почти наугад. Во время налетов авиации наряду с террористами гибли невинные люди. «Спасибо, давайте без нас» — такова была реакция Пентагона. Кэп сидел сложа руки и твердил «нет».

Подчиненное Кейси ЦРУ тоже возражало. Макмагон, как и Уайнбергер, просил не впутывать его — ЦРУ занимается разведкой, а не убийствами. Но Кейси проявил упрямство, опираясь при этом на поддержку Шульца.

Кейси разъяснил президенту, что директивой должны предусматриваться лишь организация обучения и размещение подразделений в нужных местах, а для их использования в конкретных действиях потребуется еще одно распоряжение. Израильтяне имели немалый опыт проведения такой тайной упреждающей деятельности. Однако администрация не может связываться с ними в таком деликатном деле. Акции США должны быть направлены против террористов, а не против арабов.

Если бы все пошло как надо, никто бы и не узнал о существовании этих новых подразделений. Для начала в Ливане предполагалось разместить и обучить три группы по пять человек. Любой упреждающий удар должен наноситься тайно. Следы от него не поведут ни к ЦРУ, ни к Соединенным Штатам. Их причастность будет недоказуемой.

Президент дал Кейси указание проинформировать об акции комитеты конгресса по разведке, однако руководствоваться при этом положениями закона, позволяющими информировать только восемь человек: председателей и заместителей председателей комитетов по разведке, лидеров республиканцев и демократов в сенате и палате представителей.

Кейси заявил, что он сделает это лично, чтобы подчеркнуть важность проблемы. Ни один болтун из штатных сотрудников этих комитетов ничего не будет знать. Кейси видел з этом возможность показать, что ЦРУ может проводить действительно тайные операции.

Рейган подписал официальное распоряжение по вопросам национальной безопасности. Первоначальные затраты на создание ливанских подразделений должны были составить около миллиона долларов. Когда в программу будут включены другие страны, расходы возрастут до 5,3 миллиона долларов.

Контр-адмирал Джон М. Пойндекстер, являвшийся заместителем Макфарлейна, позднее так охарактеризовал это заседание в разговоре со своим коллегой: «Кейси что-то мямлил, Рональд Рейган кивал головой».

Кейси был настроен на то, чтобы довести дело до конца. Макмагон сражался с ним на каждом шагу, высказывая серьезные сомнения по поводу связанных с операцией различных процедур. Можно ли доверять иностранным гражданам, особенно ливанцам? Как ЦРУ сможет контролировать их? По мнению Макмагона, любой ответ на второй вопрос связан с неприятностями. Если контроль будет находиться в руках ЦРУ, не будет ли втянута разведка в убийства? Не является ли участие в нанесении упреждающих ударов планированием убийств, запрещенных Рейганом, вне зависимости от того, какие бы причины для этого ни выдвигались. Если у ЦРУ не будет соответствующего контроля, не будет ли это означать что-то вроде запуска неуправляемых ракет? И, кроме того, размышлял Макмагон, будет ли информация достаточно качественной, надежной и своевременной для оправдания упреждающего удара? До сих пор такой информации не было.

Споркин развил мысль Кейси. Он написал юридическое заключение о том, что упреждающая акция в такой же степени не является убийством, как и действия полицейского, первым стреляющего в целящегося в него человека. Упреждающей самообороной назвал Споркин этот случай.

Кейси сосредоточил внимание на Бейруте. События последних восьми месяцев вызвали в ЦРУ эмоциональный кризис. Похищенный в Бейруте 16 марта Уильям Бакли представлялся общественности сотрудником посольства США по политическим вопросам, хотя похитившие его мусульманские экстремисты знали, кто находится в их руках. Почти каждый день Кейси напоминал руководителям оперативного управления о необходимости изыскания путей обнаружения и спасения Бакли. Он дал указание принять чрезвычайные меры: был готов выделить деньги для оплаты осведомителей, распорядился энергичнее вести работу по перехвату линий связи, увеличить сделанные со спутников снимки для обнаружения возможных следов, создал специальное подразделение для спасения заложников. Он был уверен, что ни он, ни его служба не смогут решить вопроса о спасении Бакли без нарушения указаний администрации, запрещающей вести переговоры о выкупе заложников.

Руководство резидентурой в Бейруте пришлось поручить другому человеку, а операцию — новым сотрудникам службы безопасности. Многие из ее разведывательных функций были переданы ливанской разведке, жесткой, не останавливающейся перед убийствами организации, являвшейся последним оплотом правительства в столице. Деньги, оборудование и техническую поддержку предоставляло ливанской разведке ЦРУ.

Группа «исламская священная война» взяла на себя ответственность за похищение Бакли. Кейси был уверен, что это название представляло на самом деле лозунг или боевой клич организации. «Исламская священная война» была причастна к организации взрывов американских учреждений в Бейруте.

У начальника оперативного управления ЦРУ Клэра Джорджа, бывшего резидентом в Бейруте в 1975–1976 гг., похищение Бакли вызвало неприятные воспоминания. Во время его пребывания в Бейруте были похищены два американских правительственных чиновника, которых в течение четырех месяцев держали в качестве заложников. Он пережил эту агонию. Пытаясь спасти Бакли, он наизнанку вывернул оперативное управление. Вопрос стоял не только в спасении Бакли. Этот случай должен быть сигналом для всех находившихся за границей оперативных работников, что для их спасения ЦРУ практически пойдет на все. В Бейрут была направлена специально подготовленная группа экспертов ЦРУ для установления местонахождения похищенного. Не добившись результатов, через месяц она возвратилась обратно.

Пришло время для нанесения ответного удара. Возникли трудности с подготовкой ливанцев: они не поддавались контролю, были готовы совершить любое убийство. Люди Кейси стали тянуть время с осуществлением операции — в самом ЦРУ никто не хотел выступать с инициативой. Кейси видел застывшие лица, напуганные перспективами встреч с реальной опасностью. За четыре года они прошли с ним длинный путь, однако многие из них, в том числе Макмагон, скряги из бюджетно-финансовой службы, некоторые работники оперативного управления, не разделяли его понимания их обязанностей.

Все смелые планы повисли в воздухе. Кейси решил обратиться к разведывательной службе Саудовской Аравии, к королю Фахду. Они обещали оказать помощь, предоставив 3 миллиона долларов.

В начале 1985 г. к послу Саудовской Аравии в США принцу Бандару прибыл курьер короля. Он привез секретные инструкции, касающиеся сотрудничества с Кейси. Не откладывая, Бандар договорился с Кейси о встрече. Директор ЦРУ принял его в Лэнгли, но предложил побеседовать где-нибудь в другом месте: «Давайте вместе перекусим». Складывалось впечатление, что он не хочет вести разговор в своей собственной штаб-квартире. Договорились пообедать в текущий уик-энд в резиденции Бандара, роскошном имении, расположенном в одной миле на Чейнбридж Роуд. Кейси сказал, что он возьмет с собой Софию. Она вспомнила, что с Биллом когда-то осматривала этот дом, думая о его приобретении. Кейси понравилась большая библиотека Бандара. София нашла супругу посла милой и дружелюбной. Обед, по ее мнению, не отличался от любого другого официального мероприятия в Вашингтоне. «Какой-то цели в его проведении я не усмотрела», — заявила она позднее.

После обеда Кейси и Бандар вышли в сад. Когда они удалились на достаточно большое расстояние от дома и охранников, Кейси вытащил из кармана небольшую карточку и передал ее послу. На ней от руки был написан номер банковского счета в Женеве. На него нужно было перевести 3 миллиона долларов.

— Как только я переведу эти деньги, — сказал Бандар, — я закрою счет и сожгу все документы.

Он хотел быть уверенным в том, что следов с саудовской стороны не останется.

— Не беспокойтесь, — заверил Кейси. — С нашей стороны тоже не будет следов. Свой счет мы тоже закроем.

Бандар нередко сталкивался с наивностью американцев, но сейчас он имел дело с человеком без предрассудков. Он считал Кейси Эдгаром Гувером в ЦРУ. Бандар знал, как вести разговор, который должен кануть в небытие. В адрес «контрас» он переправил многие миллионы долларов. Подозрения на этот счет были широко распространены. Он обычно просто отрицал их, сопровождая свои слова самоуверенным смехом и длинной тирадой о недостоверности подобных слухов. Между ними сложились добрые отношения, которые ценились как Кейси, так и Бандаром. При таких отношениях влиятельные люди могли вести откровенные, но легко опровержимые беседы и приходить к только им понятным договоренностям. Бандар и Кейси согласились, что сокрушительный удар по террористам служил бы интересам США и Саудовской Аравии. Им было известно, что главным организатором терроризма являлся лидер мусульманских фундаменталистов шейх Фадлалла, лидер партии «хизболла» в Бейруте. Фадлалла был причастен ко всем трем взрывам американских учреждений в Бейруте. Его необходимо устранить — таково было мнение Бандара и Кейси.

Позднее, особенно по мере того как в ЦРУ росло сопротивление проведению активных действий против террористов, было принято решение передать саудовцам оперативный контроль над этой операцией. Саудовцы предложили привлечь к делу одного англичанина, служившего в специальной воздушно-десантной службе Великобритании, элитном подразделении войск особого назначения. Этот человек много ездил по странам Ближнего Востока, неоднократно посещал Ливан. Он мог бы стать идеальным руководителем этой сложной операции. ЦРУ, конечно, было бы не причастно к ликвидации неугодных ему лиц. При необходимости саудовцы поддержали бы любое опровержение ЦРУ относительно его соучастия или осведомленности об этом деле. Контакты с разведывательными службами других стран были единственным видом деятельности, не подлежащим контролю со стороны конгресса. Кейси наотрез отказался дать комитетам по разведке какие-либо сведения об этой щепетильной работе. И в данном случае ЦРУ, как правительственное учреждение, «не располагало» об этом никакими сведениями. Ничего не фиксировалось, протоколов никаких не велось. Переведенные саудовцами на счет одного из женевских банков 3 миллиона долларов были «отмыты» посредством их перевода с одного счета на другой, поэтому нельзя было обнаружить источник поступления этой суммы.

Англичанин организовал оперативные группы для претворения в жизнь отдельных частей плана убийства. Связь между этими группами осуществлялась только через него. Было нанято несколько человек для приобретения большой партии взрывчатки, еще одному человеку было поручено позаботиться о транспорте. Выплачивались деньги осведомителям, которые должны были следить за передвижениями Фадлаллы. Нанята группа людей для разработки дезинформационных действий, чтобы отвести подозрения от саудовцев и ЦРУ. Ливанская разведка подыскала людей для выполнения самой операции.

8 марта 1985 г. в один из пригородов Бейрута въехала нагруженная взрывчаткой машина и остановилась примерно в 50 ярдах от резиденции Фадлаллы. При взрыве было убито 80 и ранено 200 человек. Взрывом разметало и разрушило окрестные здания, возникли пожары. Все лица, находившиеся в непосредственной близости, были убиты, ранены или до смерти перепуганы, но Фадлалла не пострадал. Его сторонники перед разрушенным зданием вывесили большой плакат: «Это дело рук США».

Когда Байдар увидел сообщения о взрыве, у него перехватило дыхание. Нужно было тщательно замести следы. Были распущены слухи, что это дело рук израильтян. Но саудовцам нужно было сделать что-то большее для доказательства своей непричастности.

У них был только один выход. Они выдали достоверные данные, наведшие Фадлаллу на след нанятых боевиков. Бандар разъяснил это следующим образом: «Я стреляю в вас. Вы подозреваете меня. Тогда я выдаю своего шофера и говорю, что это сделал он. Вы снимаете с меня свои подозрения».

Однако после этого проблема с Фадлаллой даже осложнилась. Саудовцы установили с ним контакт с целью выяснения, не будет ли он за деньги оповещать их о подготовке акций против саудовских и американских объектов. Они выплатят ему 2 миллиона долларов наличными. Предложение Фадлалла принял, заявив, что хотел бы получить вознаграждение в виде продовольствия, медикаментов и оплаты расходов на образование некоторых из его людей. Это повысило бы его авторитет в глазах своих сторонников. Саудовцы предложение приняли.

Террористы Фадлаллы больше на американцев не нападали.

— Его легче было подкупить, чем убить, — заметил Бандар.

Кейси был изумлен, что с помощью такой сравнительно небольшой суммы удалось решить такую сложную проблему.

По просьбе Кейси Бандар осуществил еще две тайные операции. Одна из них — оказание помощи антикаддафовским силам в Чаде. Она обошлась саудовцам в 8 миллионов долларов. Другая операция имела целью помешать приходу к власти в Италии коммунистов. Она потребовала 2 миллиона долларов. Эти операции никому не были раскрыты и не вменялись в вину саудовцам.

Хотя осуществить убийство Фадлаллы не удалось, несмотря на свою незначительную роль в этой операции, ливанская разведка стала ставить ее себе в заслугу. Продемонстрировать силу было необходимо. Равным образом следовало бы показать, что на кровь будут отвечать кровью, на террор — террором. Кейси не знал, что делать. Связь ЦРУ с ливанской разведкой в деле подготовки подразделений к нанесению упреждающих ударов поставила управление в опасное положение. Это слишком походило на заговор с целью убийства. Не осведомленный о роли саудовцев в этом деле, Макмагон хотел полностью от него отмежеваться: он сразу же заявил, что ЦРУ не занимается подготовкой групп по борьбе с террористами. Директива об упреждающих ударах была аннулирована — другого выхода у Кейси не было.

Некоторые контакты с ливанской разведкой пришлось тем не менее поддерживать, поскольку с ее помощью ЦРУ добывало разведывательную информацию, укомплектовывало пункты подслушивания, обеспечивало безопасность. Позднее в марте в Вашингтон на трехнедельные курсы по переподготовке руководящих кадров были приглашены два полковника и три майора ливанской разведки. Их поселили в Джорджтауне в гостинице «Фор сизонс» и ежедневно доставляли на конспиративную квартиру в Маклине, где они прослушивали соответствующие лекции, встречались с руководящими сотрудниками ЦРУ.

Потребности никарагуанских «контрас» в деньгах не уменьшались. С октября 1984 г., когда конгресс полностью запретил финансирование «контрас», Кейси пришлось действовать в соответствии с законом, позволявшим выделять лишь незначительные суммы. В этом законе указывалось, что выделяемые ЦРУ средства нельзя тратить «на цели, связанные с прямой или косвенной организацией военных или полувоенных операций в Никарагуа со стороны государств, организаций, групп, движений или отдельных лиц».

Кейси одобрил направление телеграммы следующего содержания: «Резидентуры должны прекратить и впредь воздерживаться от действий, которые могут быть истолкованы как оказание любой помощи, прямой или косвенной, какой бы то ни было организации, с которой мы имели дело в рамках никарагуанской операции. Все контакты с «контрас» должны осуществляться только, повторяю, только с целью получения разведывательной или контрразведывательной информации в интересах Соединенных Штатов».

Даже когда посол Саудовской Аравии Бандар прямо поставил перед Кейси вопрос о «контрас», последний в присутствии стенографа ответил: «По закону, ваше высочество, мне запрещено обсуждать с вами эту тему».

Когда бывший сотрудник Управления стратегических служб генерал-майор в отставке Джон Синглауб, занимавшийся сбором частных пожертвований для «контрас», затронул этот вопрос в разговоре с Кейси, тот отйетил: «Джон, еще одно слово — и я выброшу тебя из своего кабинета».

Однако в ходе многочисленных встреч с лидером «контрас» Адольфом Калеро, называвшим Кейси в неофициальной обстановке «дядюшкой Биллом», директор центральной разведки внимательно выслушивал сообщения об успехах «контрас» и приносил извинения за отсутствие у ЦРУ возможности оказывать прямую поддержку.

Богатый руководитель одной из колорадских пивных фирм и давний друг Кейси Джозеф Коорс, будучи на приеме у директора в старом здании административного управления, попросил директора оказать помощь «контрас». «Обратись по этому вопросу к Олли Норту», — недвусмысленно ответил Кейси. Коорсу, щедро предоставлявшему деньги на цели консерваторов, было предложено зайти в кабинет Норта. Последний убедил Коорса выделить 65 тысяч долларов на приобретение легкого самолета, для которого необходимы короткие взлетно-посадочные полосы.

Показывая Коорсу фотографию самолета, Норт называл его «ваш аэроплан». Названный «Мол», этот самолет был передан в хозяйство генерала Скиорда, которое было создано Макфарлейном и Нортом с помощью Совета национальной безопасности.

В начале 1985 г. Кейси отдал распоряжение подготовить по Никарагуа четыре разведывательные оценки по следующим проблемам: увеличение сандинистской армии до 65 тысяч человек, усилия сандинистов по укреплению своей власти в Никарагуа, помощь сандинистам со стороны русских и кубинцев, усилия сандинистов по экспорту революции в Сальвадор и в другие страны Центральной Америки. Сводя суть этих четырех документов к одному предложению, Кейси заявил президенту: «Советский Союз и Куба создали и укрепили в Никарагуа свой плацдарм, вложили сотни миллионов долларов в ведение агрессивной подрывной деятельности».

После 20 января 1985 г. (второй инаугурации Рейгана) Кейси с удовольствием наблюдал, как Бейкер и министр финансов Дональд Т. Риган поменялись постами: Бейкер перешел в министерство финансов, а Риган, старый друг Кейси с Уолл-стрита, стал руководителем аппарата Белого дома. У Бейкера всегда были честолюбивые замыслы, он оказывал на президента большое влияние. Имея трио в лице Бейкера, Миза и Дивера, Рейган располагал своего рода системой конкурирующих руководителей. Каждый из них стремился выделиться. При таком положении ни один не мог добиться чего-либо существенного. Дон Риган, миллионер, бывший руководитель фирмы «Мерилл, Линч», был заинтересован в реализации как можно большего числа пожеланий президента. Для этого у него был в подчинении сплоченный коллектив сотрудников Белого дома. И с некоторых пор Кейси стал замечать, что Рейган стал себя чувствовать более свободно и непринужденно. Чаще стал высказывать свои мысли и идеи. На заседаниях в Белом доме Рейган теперь с меньшим вниманием относился к тому, что говорят в Конгрессе, о чем пишут средства массовой информации, как учесть интересы «вашингтонской верхушки», выразителем которой был Бейкер. Дон Риган «расковал» президента. Во всем этом Кейси усмотрел новые возможности выбить деньги для контрас. Но на заседаниях комитетов по разведке от него по-прежнему требовали ответа, когда же они услышат о том, что контрас добились каких-то результатов. Однако Кейси в ответ мог лишь сказать, что пока он не располагает приятными сообщениями.

Первым во второй президентский срок нанес государственный визит в США король Саудовской Аравии Фахд. Он прибыл в Вашингтон в начале февраля 1985 года. За несколько дней до визита состоялась встреча Макфарлейна и Бандара. Они обсуждали вопрос — как обеспечить королю особый прием, и сошлись на том, что знаком особого отношения к королю будет личная аудиенция. На встрече Макфарлейна с Бандаром встал вопрос и о контрас Бандар предложил свои услуги и заявил, что саудовцы готовы довести свою помощь контрас до 2 миллионов долларов ежемесячно. В целом же они могут дать по меньшей мере еще 15 миллионов долларов.

12 февраля состоялась короткая встреча Рейгана с Фахдом. Король дал понять президенту, что саудовцы увеличат свои пожертвования «контрас», чем вызвал благодарность Рейгана. Макфарлейна, однако, беспокоил тот факт, что это была лишь временная мера. По его мнению, политика оказания помощи «контрас» будет эффективной лишь в том случае, если она найдет поддержку со стороны конгресса. Необходимо найти возможность получить новые ассигнования непосредственно от министерства финансов США.

Президент последовал совету Кейси и заявил публично, что «контрас» — «наши братья» и «в этот трудный момент мы не можем отвернуться от них». Он сказал, что наша цель — нанести сандинистам поражение. В одной из последующих речей Рейган добавил: «Оказание помощи «контрас» соответствует морали отцов-основателей Соединенных Штатов».

В ту весну Кейси с ужасом наблюдал, как одна несущественная проблема вывела из равновесия Белый дом. Скандал разразился в связи с намерением Рейгана посетить нацистское кладбище в Битбурге, Западная Германия. На Рейгана посыпались обвинения в антисемитизме и бессердечности. Это парализовало администрацию, метавшуюся между нерешительностью и желанием дать отпор.

Кейси беспокоило отсутствие у Белого дома плана действий, касавшихся рассмотрения в конгрессе вопроса о финансировании «контрас». Однако его личные возможности в этом отношении были ограничены. У него была отрицательная репутация, поэтому активно действовать он не мог. В ту неделю, когда должно было проходить голосование, он уехал в Питтсбург, чтобы произнести там речь и посетить редакции газет. В Белом доме царило уныние. Демократы — противники «контрас» поставили в палате представителей 24 апреля вопрос на голосование. Предложение о выделении «контрас» 14 миллионов долларов на предоставление невоенной помощи было провалено 215 голосами против 213. Кейси был поражен. Такая небольшая разница в числе голосов: один голос за предоставление денег привел бы к ничейной ситуации, два голоса — к победе.

«Если бы у О'Нила не было писем монахинь из Морикнолла, — заметил Кейси, — у нас были бы деньги на оказание помощи «контрас».

Кейси регулярно посещал различные города страны, где выступал с речами.

Первая речь, которую я слушал, была произнесена 17 апреля 1985 г. на конференции Флетчеровской школы права и дипломатии в Кембридже, штат Массачусетс. Кейси говорил о терроризме. В течение 45 минут он зачитывал с трибуны свою речь на 21 странице, говорил невнятно, глотая слова, едва слышно. В экземпляре, который он передал мне перед выступлением, я подчеркнул два предложения: «Мы не можем и не будем воздерживаться от насильственных действий для предупреждения и срыва террористических акций, когда обстоятельства потребуют применения силы. Многие страны, в том числе и Соединенные Штаты, имеют специальные подразделения и располагают возможностями для проведения операций против террористических групп».

По какой-то причине Кейси не сделал выводов и не довел свою речь до логического конца. Он просто прекратил говорить, и никто из присутствовавших не понял, что Кейси закончил свою речь, пока он не сказал: «Спасибо за внимание». Раздались жидкие хлопки. В течение двадцати минут он отвечал на вопросы, не скрывая своей скуки.

Один из присутствовавших, по всей вероятности не относившийся к собравшимся в зале консервативным ученым, спросил: «Какая разница между «контрас» и палестинцами?» Кейси сердито отреагировал: «Что вы сказали?» После того как вопрос был задан вторично, Кейси стушевался и наконец сказал: «Контрас» имеют свою родину и пытаются отвоевать ее. А палестинцы родины не имеют».

Начальник центральной разведки знал, что я собираюсь написать книгу о ЦРУ. Он поинтересовался, не хочу ли я возвратиться в Вашингтон на его самолете. Было около 10 часов вечера, я уже оформил для себя номер в гостинице, где проходила конференция, но сумел быстро выписаться. Он вышел из гостиницы в кое-как застегнутом дорогом новом плаще, как мальчишка, не умеющий одеваться и за одеждой которого следит мать.

У Кейси был винтовой самолет «Гольфстрим». Полет обещал быть спокойным и не быстрым. Кейси занял кресло, ослабил галстук и попросил одного из охранников принести виски и баночку с орешками, которые он горстями начал отправлять в рот. Охранник опустил тяжелые шторы, и мы без перерыва беседовали в течение двух часов. Директор сказал, что он испытывает определенную неловкость по поводу того, что беседует со мной один на один. Напомнил мне о том, что он не разрешает сотрудникам ЦРУ встречаться с журналистами в одиночку. Однако Кейси ответил на все возникавшие в ходе беседы вопросы, в том числе о генерале Доноване, новом всепогодном спутнике «Лакросс», операциях в Никарагуа, похищенном резиденте ЦРУ в Бейруте Бакли, съездах республиканской партии, на которых он присутствовал с 1940 г., о Рейгане, его администрации, Макмагоне и ЦРУ. О своем отце он лишь заметил: «Всю жизнь он работал в системе пенсионного обеспечения в Нью-Йорке».

Через две недели я летел в Нью-Йорк, чтобы присутствовать при произнесении им речи на обеде в клубе «Метрополитен».

«Когда меня просят выступить, я обычно говорю, что лишь затрону вопрос о разведке, — начал Кейси, — о которой я свободно говорить не могу. Поэтому я буду говорить о международных делах, которые я знаю хуже, но могу говорить более спокойно». Его слова были встречены продолжительным доброжелательным смехом. Здесь он, несомненно, чувствовал себя гораздо непринужденнее, чем в Кембридже. Отказ конгресса выделить деньги для «контрас» рассердил Кейси, и он разоткровенничался. Он заявил, что США фактически находятся в состоянии войны с Советами. «Но это — необъявленная война, — заявил Кейси и сравнил нынешнее время с годами, когда Гитлер не принимался всерьез. — Марксизм-ленинизм, — сказал он, — выпустил на свободу четырех предвестников апокалипсиса: голод, болезни, войну и смерть».

Кейси ударился в публичные разглагольствования, чего никогда не делал раньше. «В оккупированных странах — Афганистане, Камбодже, Эфиопии, Анголе, Никарагуа, — в которых марксистские режимы либо были навязаны, либо держатся за счет внешней силы… происходят разрушения, сравнимые с причиненными Гитлером Европе сорок лет тому назад».

Кейси вновь предложил мне лететь в своем самолете. Мы говорили о Рейгане, «контрас», Ливане, терроризме, его друзьях, денежных средствах, целях. Он рассказал о своем детстве в Квинзе, простых и постоянных привязанностях. Он вспомнил о драках, которые происходили на пути к школе. Это было после первой мировой войны, в 20-х гг., когда мальчишки сбивались в группы и устраивали драки. «Нас били, мы били», — говорил он. Помнит ли Кейси ребят, которые били его? «Конечно, вы думаете, что я что-то забываю?» Он жестко посмотрел на меня, его рот был полон орехов. «Особенно тех, от кого мне доставалось».

Он вернулся к вопросу о «контрас» и к поражению при голосовании в конгрессе. «Какая-то непонятная ситуация. Белый дом не может одновременно делать два дела. Президент интереса не проявляет. У него есть свои принципы, но он не обращает внимания на цели, не говоря о способах их достижения». Кейси горестно покачал головой.

— Президент не обращает внимания на советский ползучий экспансионизм.

Кейси поражала пассивность президента, безразличное отношение к своей работе и в целом к жизни. Он никогда не созывал совещаний и не определял повесток дня. Он ни разу не сказал Кейси: «Давай, сделай это» или «Выполните то-то», если такие просьбы не высказывались другими лицами или не подсказывались событиями. Внутри этого человека существовала какая-то эмоциональная стена. Возможно, это шло от отца, алкоголика и безработного в годы «великой депрессии». С удивлением Кейси обнаружил, что президент работает с девяти до пяти часов по понедельникам, вторникам и четвергам и с девяти до часу дня по средам, причем вторую половину дня он отводил верховой езде или физическим упражнениям. Между часом и тремя по пятницам он отправлялся в Кэмп-Дэвид. Во время работы в Овальном кабинете у президента нередко появлялось два или даже три часа свободного времени. В такие моменты он просил принести письма своих сторонников и отвечал на них. В своей резиденции многие вечера он проводил наедине с Нэнси. Они даже ужинали перед телевизором. По вечерам в субботу в Кэмп-Дэвиде, где они могли бы принимать любого гостя из любой страны мира, Нэнси и Рональд вместе с обслуживающим персоналом просматривали два старых или новых художественных фильма. Казалось, этим Кейси хотел сказать, что президент отказывался от применения данной ему власти и исполнения возложенных на него обязанностей.

Кейси находил Рейгана странным. Рейган ранее говорил, что остался бы в кино, если бы имел больший успех. Хотя он и был общительным человеком, настоящих друзей, кроме Нэнси, у него не было. Будучи по характеру ленивым и рассеянным, он, однако, обладал почти фотографической памятью и мог за несколько минут выучить наизусть страницу сценария или речь и затем прекрасно ее воспроизвести. Кейси серьезно изучал Рейгана, но, по его словам, понять его не мог.

Самолет приземлился на военно-воздушной базе Эндрюс, откуда Кейси сразу же отправился в десятидневную поездку по странам Дальнего Востока и Филиппинам, где сложилась трудная обстановка и где он планировал встретиться с президентом Маркосом.

«Никому ни слова», — приказал он мне. Затем он попросил остаться в самолете, пока он не пересядет в ожидавший его большой реактивный самолет. Я мог видеть, что у трапа самолета его ожидала большая группа сотрудников ЦРУ. Он сказал, что до такси я доберусь автобусом. «Могут подумать, что я проявил неосторожность, взяв вас с собой».

До сих пор я не понимаю, почему Кейси согласился на эту и другие беседы.

Спустя несколько дней после отказа конгресса выделить деньги для «контрас», президент Ортега вылетел в Москву с просьбой о предоставлении помощи. Это задело многих законодателей, голосовавших против помощи.

Некоторые из них заявили, что, если бы они знали об этом, то вели бы себя по-иному. Кейси не знал, кто больше не понял духа времени: Ортега или администрация Рейгана.

Кейси понял, что отказ конгресса не является окончательным. Сотрудник Совета национальной безопасности Норт разработал план обходных действий. В записке на имя Макфарлейна он предложил, чтобы президент публично выступил с просьбой о внесении частных пожертвований в пользу «контрас». Макфарлейн попросил Норта подождать, но одобрил идею создания фонда «Никарагуан Фридом Фанд, инк». Это была освобожденная от уплаты налогов организация, на счет которой можно было переводить свои пожертвования. Норт считал, что, если удастся собрать еще 15–20 миллионов долларов, численность «контрас» можно было бы увеличить до 35 тысяч человек.

Норт принял меры, чтобы Южная Корея и Тайвань также могли вносить свои пожертвования. Он же предложил потопить торговое судно «Монимбо», доставлявшее оружие сандинистам.

Уже больше месяца мне было известно, что Рейган подписал секретную директиву о формировании трех групп из числа ливанцев для нанесения упреждающих ударов по террористам. Представитель ЦРУ по связи с прессой Лаудер пытался отговорить газету «Вашингтон пост» от публикации статьи на эту тему. Нам стало известно, что эта секретная директива была аннулирована после взрыва в Бейруте автомашины со взрывчаткой, унесшего 80 человек. В то время мы знали о роли в этом деле ливанской разведки и не подозревали о тайном участии саудов-цев или о выделении ими на проведение операции 3 миллионов долларов. Мы не видели причин отказываться от публикации, поскольку операция провалилась, а директива стала достоянием истории.

— Это равносильно обращению со старой раной с помощью молотка, — в отчаянии заявил Лаудер. Статья была напечатана 12 мая под заголовком «План борьбы с террористами отменен…».

Через три дня Джордж Лаудер писал Кейси: «Представляется, что Вудворд планировал опубликование этой статьи вне зависимости от моих доводов. Со всей ответственностью я заявил ему, что статья искажает факты и является «приглашением к убийству». Я сказал ему, что, если бы он был на месте Фадлаллы и видел гибель своих сторонников, в том числе женщин и детей, а затем прочитал статью в «Вашингтон пост», у него несомненно появилось бы желание отомстить американцам. Я сказал Вудворду, что Джон Макмагон рекомендовал информировать его о том, что, если он опубликует эту историю, его никогда не будут принимать в этом здании.

Кроме того, я добавил, что такая безответственная статья поведает нам о том, что «Вашингтон пост» не только не питает никакого уважения к жизням американцев в Бейруте, но и продолжает свой традиционный поход против администрации, на этот раз вместе с членами и сотрудниками комитетов конгресса США по разведке, которые вмешиваются в тайные операции и создают проблемы для разведывательного сообщества.

Я также сказал, что его поведение и действия газеты «Вашингтон пост» достойны презрения. В будущем мы будем относиться к нему так же, как относимся к Джеку Андерсону и другим журналистам подобного пошиба».

Кейси позвонил мне в редакцию.

— Жизнь в опасности, — сказал он. — Я не уверен, достойна ли эта история того, чтобы ее предать гласности, но я не могу контролировать. Хотя, может быть, должен. История представлена в статье таким образом, как будто у нас была там своя ударная группа.

Кейси сказал, что статья сделает более трудной его жизнь и положение ЦРУ. Дело может иметь непредсказуемые последствия, сказал он, и следует учитывать не только его фактическую сторону, но и созданную статьей атмосферу. «Вам не следовало бы ее публиковать». Его тон был сначала беспристрастным, а затем ледяным: «Прежде чем все закончится, на ваши руки падет кровь».