В сентябре в Лэнгли Кейси потратил много времени на то, чтобы довести до сознания своих подчиненных мысль о возможности террористических актов в последние недели избирательной кампании. Он вызывал к себе оперативных работников и аналитиков, другим звонил, ходил по коридорам, заглядывая в кабинеты сотрудников и в оперативный центр. Он всем давал понять, что разведывательное сообщество подготовилось к возможной террористической акции. Он очень боялся, как бы нападение террористов не показало беспомощность Соединенных Штатов. Политические последствия этого могли быть значительными, ведь администрация Рейгана выступала «с позиции силы». В последние годы ничто так не свидетельствовало о слабости страны, как ее неспособность положить конец действиям террористов.

В течение 17 месяцев Кейси бросал значительные силы на решение этой проблемы: осуществлял подготовку кадров, обменивался информацией с союзниками, создал агентурную сеть, охватывающую примерно 100 стран. И как следствие — в 40 странах значительно улучшились возможности ЦРУ по подготовке полувоенных формирований, спасения заложников и охраны важных персон. В ЦРУ прошли подготовку 60 ливанцев. Почти 50 сотрудников занимались только проблемой терроризма в военных разведывательных службах, а в АНБ их было несколько десятков. Кейси требовал результатов, и некоторые успехи были достигнуты. Например, разведка установила, что за испанским послом в Ливане ведется наблюдение, и ЦРУ рекомендовало ему покинуть Ливан. Он не прислушался и позднее был похищен.

Внимание к терроризму вызвало увеличение количества сообщений, которые вылились в целый поток информации, большая часть которой, правда, имела сомнительную ценность. ЦРУ по-прежнему не удавалось внедрить своих людей в террористические группы Среднего Востока. Кейси нашел этому простой убедительный ответ: террористы знали, что агенты ЦРУ не пойдут на убийство людей, и кандидатам в состав террористической группы сразу же давалось проверочное задание — совершить убийство.

В секретных сообщениях содержалась информация о том, что иранцы под защитой дипломатического иммунитета из своего посольства в Дамаске куда-то переправляют взрывчатку и бомбы с часовым механизмом. В августе поступили сообщения, что взрывчатка была ввезена в Ливан, где следы ее затерялись.

После вывода морских пехотинцев резиденция американского посла и здание посольства США, расположенные в восточном, христианском секторе Бейрута, оставались главными объектами террористов. ЦРУ и другие разведывательные службы слали телеграммы, в которых было много предупреждений, но мало конкретной информации.

20 сентября в 11 часов 30 минут автофургон с дипломатическим номером въехал на территорию американского посольства и, лавируя между расположенными в шахматном порядке надолбами, поставленными для снижения скорости любых видов транспорта, направился к зданиям. У одного из охранников заело винтовку М-16. Охранник британского посла, который находился в посольстве США, открыл огонь. Он сделал пять выстрелов в фургон, который уже находился совсем недалеко от въезда в подземный гараж посольства. Раздался страшный взрыв, на месте автофургона образовалась воронка диаметром 26 футов. Было убито по меньшей мере 24 человека, среди них двое военнослужащих. Ранено около 90 человек, в том числе американский посол Реджинальд Бартоломью, который был погребен под обломками.

Событие потрясло Кейси. На полученной позднее из космоса совершенно секретной фотографии был виден фургон или что-то подобное ему, который в долине Бекаа упражнялся на модели здания посольства США. Американская разведка пришла к выводу, что за этой террористической акцией стояла партия «Хизболла» — партия аллаха и шейха Фадлалла, как это было и в 1983 г., когда были взорваны машины со взрывчаткой у посольства и казарм морских пехотинцев. Кейси сразу же понял, что до выборов никто в Белом доме не примет решения о нанесении ответного удара. И после более серьезных случаев в течение многих месяцев не предпринималось ответных мер.

Одно из наиболее интригующих сообщений поступило от подполковника разведывательной службы Ливана. Полученная информация свидетельствовала о тщательном планировании операции. В это утро фургон выехал из мусульманского, западного сектора Бейрута. В машине БМВ апельсинового цвета фургон сопровождали двое в полицейской форме. По пути к посольству фургон случайно столкнулся с маленьким «опелем». Шофер «опеля», выйдя из машины, пытался заговорить с водителем фургона, который находился почти в невменяемом состоянии: взгляд водителя фургона был устремлен куда-то вперед. В этот момент подошли те два человека в полицейской форме, которые предложили шоферу «опеля» две тысячи ливанских фунтов — около 300 долларов, что во много раз превышало стоимость ремонта его машины. Шофер взял деньги и уехал. Услышав примерно через десять минут взрыв в районе американского посольства, ливанец — свидетель происшедшего поспешил в штаб-квартиру ливанской разведки. Ее сотрудники поверили рассказу очевидца. В сообщении высказывалось предположение, что перед выполнением этой акции шофер фургона был напичкан наркотиками. Точных данных на этот счет у ЦРУ не было.

Разведывательная служба Ливана поставила вопрос о выделении ей дополнительно к двум миллионам долларов суммы, необходимой для оплаты агентов, и Кейси обещал изучить этот вопрос. Ливанцы очень старались и использовали даже малейшие возможности для получения разведывательной информации о террористических акциях. Отношения между ЦРУ и ливанской службой стали значительно теснее.

Израильтянам Кейси доверял в меньшей степени. Он знал, что у Израиля есть в Сирии и Ливане первоклассные агенты, но у него были подозрения, что израильтяне скрывают имевшуюся у них информацию.

После вторжения Израиля в Ливан и вывода оттуда американских морских пехотинцев отношения между ЦРУ и Моссад ухудшились. В Ливане обе страны потерпели неудачу, а ничто так не омрачает отношения, как общие провалы. Разведслужбы сотрудничали, не испытывая уважения друг к другу. Руководители Моссад пренебрежительно относились к сотрудникам ЦРУ, называя их «игроками, не умеющими играть». Все отношения с ЦРУ курировал Питер Мэнди, занимавший в Моссад второй по важности пост. В Ливане сотрудникам ЦРУ и Моссад не разрешалось вступать в прямые контакты друг с другом. В ЦРУ преобладало мнение, что крупицами важной моссадовской информации Мэнди делился только тогда, когда это отвечало интересам Израиля.

В Лэнгли считали, что обмен информацией между ЦРУ и Моссад — это улица с односторонним движением. Кейси нужно было дать понять израильтянам, что могут быть неприятности. Он мог бы сделать это и сам, но боялся переборщить.

Наконец, он принял решение направить в Израиль Макмагона. Макмагон имел достаточный вес, чтобы придавить Моссад: ЦРУ должно получать всю информацию, имевшую отношение к террористическим актам против учреждений США. Макмагон использовал и кнут, и пряник. Но он понимал, что добился лишь видимого успеха: разведывательная служба Моссад, как и ЦРУ, никому не доверяла.

Взрыв 20 сентября обнажил многие проблемы разведки, и Кейси пришлось давать объяснения Белому дому. Его точка зрения была довольно простой. Он сослался на расследования, проведенные комиссией десять лет тому назад, а также в период нахождения у власти администрации Картера. Именно тогда был подорван боевой дух ЦРУ, заявил Кейси. В вербовочной работе и в деле использования оперативной техники больше стали думать о возможных неприятностях, чем об оперативной отдаче. За четыре года невозможно создать новую агентурную сеть.

При Кейси ЦРУ совместно с Иорданией начало осуществление тайной операции по сбору и обмену разведывательной информацией о террористах и Организации освобождения Палестины. Однако, пострадав от публичных обвинений при Картере, король стал недоверчив и осмотрителен. Как сказал Кейси, у Ближнего Востока — хорошая память.

Один человек, Рейган, поддержал аргументы Кейси. Совершая через шесть дней после взрыва предвыборную поездку в Баулинг Грин, штат Техас, на вопрос студента о безопасности посольств США, он сказал: «Сегодня мы ощущаем последствия почти полностью уничтоженного в предшествующие годы нашего разведывательного потенциала. Позиция в те времена была такова: разведывательная деятельность — это не совсем честное занятие и поэтому давайте избавляться от наших агентов. В значительной степени так и было сделано».

Чтобы развеять возможные сомнения относительно объекта этой тирады, помощники Рейгана позднее разъяснили журналистам, что имелись в виду Картер и Тэрнер. На следующий день Картер заявил, что «обвинения являются для него оскорбительными и имеют слишком серьезные последствия, чтобы их можно было игнорировать». Назвав обвинения «ложными», Картер далее заявил, что бедствия на Ближнем Востоке являются результатом «неэффективной политики самого президента и совершенно неадекватных мер безопасности по сравнению с реальной угрозой».

Тэрнер тоже ответил. С дрожью в голосе он зачитал свое заявление: «Комментарии г-на Рейгана непорядочны и недостойны президента. Именно Рейган дискредитировал ЦРУ, устроив туда на работу людей с сомнительным прошлым. С приходом Кейси мы политизировали ЦРУ». Тэрнер задал вопрос: «Разве сегодня вы читаете что-либо о ЦРУ? Нет. Вы читаете о директоре ЦРУ, который занимается своими делами и финансовыми операциями сомнительного характера, нарушает законность в ходе тайной войны в Никарагуа. Неудивительно, что ЦРУ не занималось сбором разведывательной информации в Бейруте, так как пыталось в это время свергнуть правительство Никарагуа».

Кейси внимательно прочел это заявление. У него не было намерений втягиваться в межпартийную стычку, он отказался публично изложить свою точку зрения по этому вопросу. Но Кейси знал, что имел в виду Рейган. Вопрос не в количестве, не в финансах или персонале, хотя все это тоже очень важно. Реальная проблема заключалась в том климате недоверия, который культивировал Тэрнер. В ЦРУ должен царить дух «надо — сделаем», а при Тэрнере, по мнению Кейси, девизом было «не сметь».

Постепенно все улеглось, и Кейси имел основания сделать вывод, что избиратели поняли суть дела.

Лето Хортон провел, анализируя свой уход с поста руководителя информационно-аналитической службы ЦРУ по странам Латинской Америки. Наконец, он согласился дать пространное интервью корреспонденту портлэндской газеты. Не упоминая о Мексике, Хортон рассказал, как Кейси энергично настаивал на изменении подготовленной им важной разведывательной оценки.

«Я отказался выполнить это, и он в конце концов дал указание переделать оценку, сделав это, так сказать, через мой труп. Как офицер разведки, я работаю не на руководство ЦРУ, а на правительство США».

Новость о публичной жалобе Хортона только через три недели нашла отклик в средствах массовой информации Вашингтона. На первой странице газеты «Нью-Йорк таймс» от 28 сентября появилась статья, озаглавленная «Аналитик ушел из ЦРУ из-за разногласия с Кейси по поводу Мексики».

Заместитель директора ЦРУ по информационно-аналитической работе Боб Гейтс считал, что публикация имела предательский характер. За время работы в аналитическом подразделении с Хортоном такое случилось лишь однажды, и он, очевидно, не осознал происшедшего. Давление — вот как называлась эта игра. Давление на ЦРУ всегда имело место или со стороны государственного департамента, или Пентагона, или Белого дома. Всегда, когда ЦРУ задевало кого-то за живое, либо касалось какого-то важного вопроса, или его выводы коренным образом могли повлиять на политику, эти ведомства поднимали шум.

Государственный департамент всегда неодобрительно относился к работе ЦРУ в Южной Америке, а помощник министра обороны Ричард Перл, сторонник жесткой линии, ни разу не согласился с анализом ЦРУ в отношении стратегического потенциала Советского Союза.

В минувшем году Гейтс вновь поднял вопрос о военных расходах русских, придя к выводу, что СССР тратит на оборону меньше, чем об этом свидетельствуют данные РУМО. Действия Гейтса были равнозначны попытке пересмотреть одну из десяти библейских заповедей, ведь они затрагивали бюджет Пентагона. Однако он взялся за это дело. И тут началось давление. Конечно, споры между ведомствами случались довольно жесткие. Кейси мог противостоять им, хотя дискуссии часто носили противоречивый и острый характер. Но, как считал Гейтс, Хортон ошибочно принял обычное интеллектуальное давление за политическое.

Шесть недель оставалось до президентских выборов, когда Кейси пришлось вступить в спор с Хортоном. По мнению директора ЦРУ, Хортон пытался исключить из разведывательной оценки информацию, которая говорила о возможных переменах в Мексике. А Кейси был полон решимости не допустить, чтобы во время его пребывания на посту директора ЦРУ давались оценки наподобие иранской: «Шах останется у власти еще пять лет», а через несколько месяцев все летит вверх тормашками.

Кейси также раздражали заявления Хортона о том, что он работает «на правительство», а не на какую-то его часть. Создавалось впечатление, что, по мнению Хортона, существовал какой-то суперорган правительства, своеобразный «корпус ангелов-хранителей». Кейси считал, что это бюрократическое мышление. А бюрократия — это слабость, а не катализатор решения проблемы.

Кейси написал Хортону письмо. Когда Хортон прочитал его, у него возникло ощущение, что Кейси обвиняет его, будто он отрастил длинные волосы или употребляет наркотики. Несмотря на свои утверждения о полной свободе мнений, Кейси, очевидно, не хотел принять альтернативную точку зрения. Кейси стал частью принимающей вне политические решения группы должностных лиц Рейгана, и его главной заботой было свержение правительства Никарагуа. Мексика не соглашалась с таким курсом, она была слишком самостоятельна в международных делах, придерживалась политики невмешательства, стремилась к решению проблем путем переговоров.

Комитет по разведке палаты представителей, никогда не благоговевший к Кейси, встал на его защиту, заявив в несекретном отчете, что, «рассмотрев представленные ранее проекты и окончательный вариант национальной разведывательной оценки, комитет нашел, что противоречивые точки зрения нашли отражение в первоначальных набросках оценки. Такую практику составления оценки комитет поддерживает».

В пятницу 12 октября в столовой для руководящего состава на седьмом этаже штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли Кейси устроил прием для сотрудников аппарата комитетов по разведке палаты представителей и сената. Это был акт примирения. Кейси хотел отметить принятие нового закона, в соответствии с которым действие закона о свободе информации не распространяется на основные дела оперативного управления, связанные с научно-техническими вопросами и проблемами безопасности. Президент намеревался подписать его в понедельник 15 октября. Его принятие символизировало новое отношение конгресса к ЦРУ.

На приеме при обходе гостей Кейси вновь пытался оказать на них давление в том плане, что вот уже в течение пяти месяцев он не давал показаний в комитете по разведке сената и не намеревался делать это в ближайшем будущем.

К Кейси подошел Роб Симмонс и в разговоре упомянул о том, что касающиеся разведки наметки на 80-е гг. уже выполнены. Помимо изменения закона о свободе информации восстановлен консультативный совет президента по внешней разведке, в 1982 г. принят закон об охране личности сотрудников ЦРУ, была пересмотрена и повышена роль внешней контрразведки, за последние четыре года бюджет ЦРУ увеличился на 50 процентов.

Кейси зафиксировал эти данные на клочке бумаги. Это были хорошие результаты.

На следующий день, в субботу, Кейси поднялся рано. Это был один из тех прекрасных дней, который хорошо подходил для того, чтобы смотреть футбол или играть в гольф. Но он должен был ехать на работу. Кейси какое-то время отсутствовал, выезжал за границу, посетил несколько резидентур и теперь хотел проверить рабочий импульс в управлении. Присутствие директора в субботу в штаб-квартире стало сигналом для всех, кто в этот день был на работе и кто не был. Значит, в понедельник последуют записки, звонки, письменные запросы. Он надел синий пиджак-блейзер, рубашку и галстук, выбрал зеленые одноцветные брюки (которые обычно носят сборщики денег для ведения избирательной кампании республиканцев), чтобы подчеркнуть неофициальный характер своего появления на работе в субботу.

Один из его старших помощников по ЦРУ в 8.30 приехал к нему на завтрак. Кейси уже мог подвести итог своей четырехлетней деятельности на посту директора ЦРУ. До выборов оставалось 24 дня, а затем начнется еще один четырехлетний срок для Рейгана и для него самого. Кейси был уверен в этом. Его жена София в домашнем халате поставила яблочный сок, яичницу, бекон и гренки. В хорошем настроении, отдохнувшим, Кейси сел за стол.

София во всем поддерживала своего мужа. Для Кейси она была полной противоположностью жены героя романов Джона ле Карре британского мастера шпионажа Джорджа Смайли Энн Смайли — эксцентричной и непостоянной особы. Они поженились в день рождения Джорджа Вашингтона во время войны, и с тех пор София всегда с ним. Благодаря Софии Кейси обладал неизмеримым преимуществом перед Смайли.

Директор центральной разведки считал, что, выполняя свою работу в ЦРУ, он твердо следует курсу администрации Рейгана: на первом месте Америка и сила. Мир не стал безопаснее, поскольку Советы не отказались от намерения расширить свое влияние. Однако США теперь лучше могли реагировать на это.

Кейси отрицательно качал головой при упоминании о якобы свойственном ему пристрастии к тайным операциям, «Это несомненная чушь, — говорил он. — Я — аналитик». Его основная обязанность состояла в том, чтобы снабжать Белый дом квалифицированными анализами и достоверной текущей информацией. В различных регионах мира каждый день возникали свои проблемы.

Но главное место в делах администрации Рейгана, по мнению Кейси, занимал Советский Союз. Согласно достоверной информации ЦРУ, Советский Союз переживает трудное время: его экономика хромает, процветает коррупция.

Советы не выступают больше с лозунгом «Будущее за нами», поскольку складывающаяся обстановка не подтверждает это. Анализируя положение в мире, Кейси приходил к неопровержимому выводу о том, что направленные на поддержку повстанческих движений тайные операции ЦРУ приносили несомненные результаты. Несмотря на утверждение Кейси о том, что он является «главным аналитиком», он постоянно возвращался к тайным операциям.

Особенно благоприятны были сообщения, касающиеся афганской операции. Там на равнинах, в горах и в некоторых забытых богом местечках русским, по мнению Кейси, порядком доставалось. Помощь ЦРУ мятежникам все увеличивалась.

В Анголе, несмотря на официальный запрет американской помощи, в повстанческом движении, возглавляемом Дж. Савимби, участвуют 250 тысяч человек.

В Камбодже около 50 тысяч человек сражаются с вьетнамской армией, четвертой по величине в мире. Действия повстанцев свели на нет успехи вьетнамцев. Помощь ЦРУ составляла всего лишь 5 миллионов долларов в год

Сопротивление марксистскому режиму в Эфиопии также возрастает. Основную помощь тайно оказывала Саудовская Аравия. Поддержка ЦРУ носила лишь гуманитарный характер.

Несмотря на прекращение американской помощи, активно действовали «контрас» в Никарагуа. В целом эта вызвавшая споры операция была успешной. Кейси был убежден, что при проведении справедливых выборов сандинисты потерпят поражение. Под давлением «контрас» и воздействием оппозиции со стороны католической церкви сандинисты теряют поддержку населения.

Поддерживаемая США армия Сальвадора стала проводить более агрессивные операции против четырех повстанческих группировок. Разведывательные данные свидетельствовали о том, что русские и кубинцы начали склоняться к мысли о невозможности их победы в Сальвадоре. Они готовы ограничить свою помощь сальвадорским повстанцам, чтобы укрепить свои позиции в Никарагуа. Кейси считал, что США могли бы потерять Сальвадор, если бы не оказывали помощь режиму этой страны.

Кейси признавал, что некоторые из этих операций были беспорядочны, рискованны и могли привести к провалу. Но в противном случае события развивались бы в прежнем русле, как это было при Картере. В совокупности с широкой программой дипломатического, экономического и пропагандистского давления тайные операции были эффективны. В определенные периоды тайные операции составляли большую часть американских усилий в Никарагуа.

Кейси считал, что за последние три с половиной года он одержал одну очень важную победу над своими противниками. ЦРУ теперь могло не заботиться так одержимо о своей репутации. Оно работало на президента. Если политика президента подвергалась нападкам, попадало и ЦРУ. Страдали также и министерство обороны и государственный департамент. Но эти ведомства — ЦРУ, госдепартамент и министерство обороны — не настолько хрупки, чтобы не выдержать натиск критики.

Проанализировав сделанное, Кейси выделил некоторые наиболее удачные направления:

— Впервые должное внимание стало уделяться передаче Советскому Союзу технологии, осуществляемой сотнями торговых фирм, принадлежащих или поддерживаемых Советами. Эти фирмы приобретали высокотехнологическое оборудование и разработки в обход действующих ограничений…

— Улучшилось всеохватывающее наблюдение за Советским Союзом. Появилась более совершенная техника для слежения за советскими атомными подводными лодками.

— Удалось осуществить проникновение в международную банковскую систему и из многих иностранных банков на постоянной основе получать информацию, свидетельствующую о наличии в некоторых из них секретных инвестиций Советского Союза.

— За счет повышения уровня контрразведывательной деятельности ЦРУ была приобретена новая агентура. Несколько высокопоставленных сотрудников КГБ перешли на сторону США, что, естественно, не было предано огласке. У ЦРУ не было сомнений в том, что они не являлись подставными лицами.

— Впервые ЦРУ приблизилось к тому, чтобы охватить своей деятельностью все регионы мира: были предприняты определенные усилия к приобретению средств и источников, позволявших получать разведывательную информацию о каждой стране, вне зависимости от ее размеров и географического положения. Увеличилось число вербовок в странах «третьего мира», удвоилось в Центральной Америке.

— Начато решение некоторых долгосрочных проблем. ЦРУ стало единственным ведомством, систематически занимающимся проблемами, которые могут приобрести актуальность через пять, десять и более лет. Оно изучает тенденцию развития стран «третьего мира» до 2000 г.: положение в области продовольственного обеспечения, водоснабжения, экономического развития. Исследуются, например, такие вопросы: к каким последствиям приведет превышение населения города Мехико 40 миллионов человек, каковы отдаленные последствия распространения наркотиков в Латинской Америке, последствия использования автомобильной промышленностью пластиковых материалов вместо алюминия для стран, специализирующихся на добыче бокситов? Например, для Суринама, почти две трети национального дохода которого дают бокситы.

В некоторых случаях к решению проблем можно приступить на более ранней стадии, и это потребует меньших средств. По крайней мере, Кейси стремился выделить эти проблемы.

Что касается контроля над вооружениями, Кейси не мог сказать, поддается ли контролю будущее соглашение. В контроль над вооружениями он не верил.

Начали рассылаться ежеквартальные специально подготовленные списки стран с потенциально неустойчивой политической обстановкой. На первом месте в них стояли Филиппины.

Кейси направил работу ЦРУ на обеспечение деятельности шести основных потребителей разведывательной информации: президента, вице-президента, руководителя аппарата Белого дома, государственного секретаря, министра обороны, помощника президента по национальной безопасности. ЦРУ было создано не для обслуживания конгресса, оно работало не на средства массовой информации или общественность. Хотя иногда Кейси оказывал любезность другим, его обычным ответом на любые запросы лиц, не входящих в эту шестерку, было категоричное «нет».

Кейси считал, что его деятельность во многих отношениях напоминала работу канатоходца без каких-либо страховок, кроме тех, которые он сам устанавливал для себя. Поскольку самоограничение было не в его стиле, он хотел быть в курсе всех дел. Например, осуществляемый АНБ перехват был настолько всеобъемлющим, что высокопоставленные лица получили доступ к гораздо большему объему информации, включая к их собственные высказывания. Обычный визит на прием в посольство какой-то страны мог обернуться неприятностью для государственного чиновника. На следующий день в сводку радиоперехвата мог попасть отчет посла в свою столицу, содержащий ссылки на это американское должностное лицо.

По принятым в АНБ правилам фамилии американцев, в том числе членов кабинета, в сводках перехвата не указывались. Однако нередко в газетах сообщалось о лицах, приглашенных на прием, поэтому установить нужного человека не представляло особого труда.

Из сводок радиоперехвата можно было видеть, как часто аккредитованные в Вашингтоне послы искажали информацию в своих отчетах, преувеличивали степень доверительности своих отношений с высшими должностными лицами США, которые поэтому часто ограничивали свои контакты с сотрудниками посольств и избегали приглашений на приемы.

В одном случае радиоперехват показал, что японцы приобрели хороший источник информации в государственном департаменте, через который получали сведения о важных переговорах. Американские должностные лица с удивлением прочитали подробное (по пунктам) изложение позиции делегации США на предстоящих переговорах еще до того, как соответствующий документ был направлен в заинтересованные ведомства.

Когда Кейси узнал об этом, он лишь улыбнулся. Он добивался постепенного изменения устоявшихся тенденций, способствуя тому, чтобы Соединенные Штаты отвоевывали свои позиции на всех фронтах.

Со своей особой, личной точки зрения Кейси находил в шпионаже что-то идеалистическое. Существовали какие-то идеалы, в данном случае идеалы Соединенных Штатов, за которые стоило бороться, бороться жестоко, используя иногда и грязные методы. Кейси был доволен работой своего ведомства, но по десятибалльной системе он дал бы ему только семь баллов. Возможно, это была хорошая оценка, но не лучшая. Управление могло работать еще эффективнее. Именно поэтому он собирался поехать на работу в эту субботу.

На следующий день, в воскресенье, Кейси прочитал сообщение агентства «Ассошиэйтед Пресс» об учебном наставлении для повстанцев в Никарагуа. «Контрас» рекомендовалось «выборочно использовать методы насилия для нейтрализации некоторых тщательно отобранных лиц из числа сандинистов, таких, как судьи, сотрудники полицейских органов, службы государственной безопасности и т. д.». А газета «Нью-Йорк таймс» вышла с таким заголовком на первой странице: «В наставлении ЦРУ никарагуанским повстанцам даются советы, как осуществлять убийства».

Кейси понял, что эти сообщения равносильны разорвавшейся бомбе. Год назад после поездки Кейси в страны Центральной Америки было разработано и в небольших количествах распространено среди «контрас» руководство по проведению «психологических операций в ходе партизанской войны». Кейси старался придать действиям «контрас» какую-то политическую окраску, доказывая, что их вооруженные группы, применяющие в горах тактику неожиданных налетов, серьезного успеха никогда не добьются. «Контрас» должны спуститься в деревни и города, распространять свои идеи, создавать политические организации, работать над обеспечением политической поддержки. Это руководство и было переработано в учебное пособие.

С карандашом в руках Кейси прочитал наставление, делая необходимые пометки. В нем содержались очень нечеткие, даже путаные и противоречивые идеи, в изобилии использовались революционные и жаргонные левацкие выражения, такие, как «самокритика», «групповые дискуссии» и т. п.

В руководстве содержалась информация о том, как организовать партизанский лагерь, детально описывалось, как не допускать возникновения враждебного отношения у местного населения. «Оборудуйте отхожее место и выройте яму для отбросов», — читал Кейси. Он рассмеялся. Руководство призывало к «скрытому террору» и осуждало «открытый террор».

В разделе «Ударные войска» Кейси прочитал: «Эти люди должны быть вооружены ножами, бритвами, цепями, кастетами, дубинками и следовать позади простодушных и легковерных повстанцев».

Слово «нейтрализовать» употреблялось в разделе, имевшем название «Выборочное использование насилия в пропагандистских целях». После того как намечен чиновник из числа сандинистского руководства, наставление рекомендовало: «Необходимо собрать знающих его людей, чтобы они присутствовали при разборе его дела и высказали обвинения в адрес своего угнетателя». Хорошо, что из некоторых изданий наставления, но, к сожалению, не из всех одна рекомендация при редактировании была изъята. А в ней говорилось, что «для выполнения некоторых заданий нанимаются при возможности профессиональные убийцы». Эта фраза служила неприятным напоминанием о привлечении ЦРУ в начале 60-х гг. мафиози Джона Росели для убийства Кастро.

Кейси знал, что политические убийства в психике американского индивидуума занимают особое место. Ничто другое не наносило такого ущерба национальному самосознанию и моральному авторитету народа. Убийства покрывали позором американскую политику. Использование слова «нейтрализовать было, очевидно, хуже слова «убивать», поскольку подразумевало возможность отрицать причастность к этому спецслужб США, что и лежало в основе операций ЦРУ. В тайном мире своих действий ЦРУ никогда не раскрывало истинный смысл этого слова. В наставлении раскрывался подлинный характер повстанческой войны. Ее целью было свержение законного правительства.

Разразился политический скандал. Председатель комитета по разведке палаты представителей Боланд заявил, что наставление ориентируется не на доктрину Джефферсона. В нем пропагандируется революционная тактика коммунистов, с которой Соединенные Штаты поклялись бороться по всему миру. Голдуотер потребовал представить сенатскому комитету всю информацию. Раздавались призывы назначить специального прокурора и серьезно наказать Кейси. Со стороны демократов выдвигались обвинения, что Соединенные Штаты поддерживают терроризм. К концу дня Кейси был на грани нервного потрясения.

На следующий день Кейси принял решение опубликовать заявление о проведении расследования. Однако вопрос о наставлении и связанных с этим делом проблемах настолько широко освещался в прессе, что ему пришлось обратиться в Белый дом, который вмешался, чтобы взять все под свой контроль. В заявлении за подписью не Кейси, а президента говорилось: «Администрация не поощряла совершение политических убийств или любых других нападений на гражданских лиц и не собирается это делать». Кейси было сказано поручить генеральному инспектору ЦРУ провести соответствующее расследование. Подобное же задание было дано совету президента по надзору за разведкой. Комитеты по разведке сената и палаты представителей начали свои собственные расследования.

Кейси так и хотелось выйти и во весь голос закричать: «Что же вы, черт возьми, хотите? Это ведь не пикник, а война. Жестокая и беспорядочная. Там людей убивают. И всегда было так. Таков сегодняшний мир».

В воскресенье 21 октября во второй раз состоялись телевизионные дебаты между Рейганом и Мондейлом. Подобно миллионам других людей, Кейси включил телевизор. Первый заданный Рейгану вопрос был очень острым и касался, как его уже окрестили, наставления по убийству.

— Не говорит ли наставление о том, что администрация поддерживает терроризм? — спросил Рейгана журналист.

— Нет, — ответил Рейган. — Но я рад, что вы задали этот вопрос, поскольку, как мне кажется, он беспокоит многих американцев.

Запинаясь, он стал говорить о том, что выпущено всего 12 экземпляров наставления, в которых содержались оскорбительные формулировки, и что глава резидентуры ЦРУ в Никарагуа отвечал за разработку и издание этого документа.

Следующий вопрос:

— Господин президент, подразумевали ли вы, что резидентура ЦРУ в Никарагуа направляет действия «контрас»?

— Боюсь, что я оговорился, упомянув о главе ЦРУ в Никарагуа, — заявил Рейган. — В Никарагуа никто не руководит этой деятельностью. — Далее он сказал, что этим занимаются сотрудники ЦРУ, находящиеся в других странах Центральной Америки.

— Какие обязанности берет на себя президент, когда при заступлении на этот пост его приводят к присяге? — в пику Рейгану спросил Мондейл, прочитав президенту лекцию о политическом терроре и убийствах.

В ходе дебатов Рейган произвел плохое впечатление. Многие спрашивали, не является ли это следствием его старости. А «Уоллстрит джорнэл» поставила этот вопрос прямо, поместив на первой странице статью под заголовком: «Новый вопрос в «гонке» кандидатов в президенты: не проявляются ли сейчас у самого старого президента в истории США признаки старости?»

Кейси был обеспокоен. Дело начинало принимать плохой оборот. Хотя конгресс был на каникулах, сенатский комитет по разведке потребовал проведения брифинга для находившихся в Вашингтоне членов комитета и сотрудников его аппарата. В Капитолий были направлены два работника среднего звена оперативного управления ЦРУ, которые занимались никарагуанской операцией лишь месяц.

Конечно, Кейси мог сделать так, чтобы расследования были закончены и их результаты опубликованы только после выборов. Но ему нужен был независимый, пользующийся доверием человек, который мог бы открыто выступить в защиту ЦРУ. Поскольку его отношения с Голдуотером немного улучшились после скандала с минированием никарагуанских портов, Кейси решил прозондировать вопрос о возможности привлечения Голдуотера на свою сторону. Председатель сенатского комитета по разведке находился в это время дома, в Аризоне. Кейси решил направить свое послание сенатору с курьером. Он отправил Голдуотеру проект пресс-релиза, с тем чтобы тот опубликовал его, указав, что в наставлении нет ничего необычного.

Однако Голдуотер сообщил, что до завершения расследований он не может и не хочет делать каких-либо комментариев по наставлению, и, как в случае с минированием портов, добавил: «Мне надоело таскать для Кейси каштаны из огня». Он попросил никого к нему не присылать, он отдыхает.

Кейси нужна была большая игра. Несмотря на возражения Голдуотера, он решил направить в Аризону своего заместителя по оперативным вопросам Клэра Джорджа и руководящего сотрудника этого управления Винсента М. Каннистраро. Кейси надеялся, что прилет таких высокопоставленных сотрудников ЦРУ произведет на сенатора должное впечатление.

Джордж и Каннистраро под вымышленными именами сели на дневной рейс. В 16 часов прибыли в Аризону и на такси доехали до дома Голдуотера. Сенатор был в плохом настроении. Он не захотел выслушать их и не намеревался выступать с каким-либо заявлением.

Заместитель директора ЦРУ и его помощник возвратились ни с чем.

Сенатор Мойнихэн сразу же уяснил суть наставления. В Гарвардском университете он когда-то знакомился с документом, в котором описывались применяемые Мао Цзэдуном методы ведения повстанческой войны: «Выберите землевладельца и устройте над ним публичный суд. Сосредоточьте ненависть населения на одном человеке, заставьте жителей деревни голосовать, а затем и присутствовать при казни». Это был эффективный метод. Он читал о нем в наставлении для «зеленых беретов» во времена вьетнамской войны. Наставление побуждало народ к бунту, давало шанс, вызывало у него интерес, чувство удовлетворения, ожидание лучшего, возможность торжества справедливости.

Когда ЦРУ удостоверилось в том, что ни один из его руководителей, включая Макмагона, Стэйна и Клэриджа (который не мог прочитать наставление, так как не знал испанского языка), не видел и не одобрял его текста, Кейси информировал об этом Белый дом. Эту часть расследования можно было предать гласности, что выводило Кейси из-под огня прямой критики.

На следующий день Кейси написал личные письма каждому члену комитетов по разведке сената и палаты представителей, пытаясь объяснить суть создавшегося положения.

Директор ЦРУ был на грани нервного истощения. Его главная задача теперь состояла в том, чтобы наладить взаимодействие с прессой и демократами в конгрессе. Корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» добыл экземпляр этого наставления и передал его комитету по разведке палаты представителей. Комитет установил, что наставление было подготовлено ЦРУ. Корреспондент опубликовал об этом статью. Члены комитета были вне себя. Сотрудник ЦРУ по связям с общественностью Джордж Лаудер заявил, что когда-нибудь он напишет статью о том, как разглашаются секреты комитетом конгресса. Он, далее, пошутил, что дал бы своей статье такой заголовок: «Как выдаются американские секреты в ущерб интересам страны».

Тем временем Шульц разработал план мирного урегулирования в Никарагуа и хотел передать его президенту, который проводил избирательную кампанию в Де-Мойне. Кейси, Уайнбергер и Киркпатрик схватились за голову. Шульца нужно остановить. Кейси был готов броситься под колеса президентского лимузина, лишь бы Рейган осознал, что многие будут вынуждены уйти в отставку, если государственный секретарь осуществит свое намерение. Шульц отступил.

6 ноября Рейган победил на выборах, собрав 59 процентов голосов. Он одержал победу в 49 штатах. Исключение составили родина Мондейла, штат Миннесота и федеральный округ Колумбия.