Кейси прилагал большие усилия, чтобы добиться прямого финансирования со стороны Соединенных Штатов Америки находившихся в тяжелом положении «контрас». До того как уйти в отставку. Макфарлейну пришлось принять на себя весь удар за инициативы Норта в получении средств для «контрас» из частных источников. В своем выступлении в конгрессе Макфарлейн категорически опроверг обвинения, что Норт предложил организовать частные пожертвования и способствовал реализации этой цели. Кейси посчитал, что он, пожалуй, может в своих интересах использовать возникшую в конгрессе неразбериху. Только крайне левые выступали за разрыв с «контрас», и оказалось, нетрудно будет добиться выделения конгрессом 27 миллионов долларов на гуманитарную помощь «контрас» в виде продуктов питания и медикаментов.

Кейси также принял меры, чтобы «контрас» не были сметены с лица земли значительно более сильной сандинистской армией. ЦРУ выступило с предложением о предоставлении «контрас» некоторого количества специальных средств связи, а также «консультаций» по вопросам поддержания связи и ведения разведывательной работы. Эти предложения были конгрессом приняты. Однако законодатели не могли договориться о толковании некоторых вопросов. Между комитетами по разведке сената и палаты представителей завязалась секретная переписка, с тем чтобы определить, распространяются ли «консультации» на транспорт и материально-техническое обеспечение.

Кейси фактически добился от конгресса разрешения на ведение «пол-войны», а она, в свою очередь, создавала для ЦРУ возможность для широкого маневрирования. Он понимал, что в условиях ведения войны в джунглях средства связи, обеспечение повстанческих групп необходимой информацией могут иметь большее значение, чем новое оружие и боеприпасы. Согласно подготовленной ЦРУ и подписанной Рейганом директиве, на эти цели выделялось 13 миллионов долларов.

Что касается Кейси, то новый закон позволял ему развернуть работу по сбору разведывательной информации о самих «контрас». Норт рекомендовал Кейси переговорить с генералом Секордом, который руководил частной компанией по снабжению «контрас».

Перед рождеством Кейси позвонил Секорду и попросил его приехать в Лэнгли. Погода была плохой, и Секорд запаздывал. По прибытии Кейси сразу же пригласил его в свой кабинет. Это была их первая встреча, хотя друг о друге они знали много. Когда расселись по креслам, Кейси попросил Секорда дать свою оценку положения дел в Никарагуа.

Секорд, стройный и уверенный в себе эксперт в области снабжения и материально-технического обеспечения, спокойно сказал:

— У «контрас» нет каких-либо шансов на победу. Совершенно никаких, если не будет налажен воздушный мост к местам ведения боевых действий. Но даже если это будет сделано, «контрас» вряд ли способны на какие-либо военные победы, так как среди «контрас» я не вижу лидеров.

Кейси согласился с этим. Его восхищали усилия генерала, которые он прилагал в чрезвычайно трудной обстановке.

— Чем можно помочь вам? — спросил Кейси.

— Обеспечить разведывательной информацией.

Кейси сделал несколько пометок и обещал разобраться.

— Господин директор, — сказал на прощание Секорд, — если когда-нибудь будет дано разрешение на проведение тайных операций, все, что мы сейчас имеем, — ваше.

— Большое спасибо, — ответил Кейси.

Через два дня после рождества террористы осуществили свои акции в аэропортах Рима и Вены, в ходе которых погибло девятнадцать человек, из них пять американцев, в том числе одиннадцатилетняя девочка Наташа Симпсон. Переданные по телевидению в праздничные дни сцены этого побоища производили ужасное впечатление: тела убитых, следы разрушений напоминали картины расправ мафиози. Находившийся в своем калифорнийском ранчо президент был потрясен. Как ЦРУ, так и АНБ считали, что к этим актам причастна Ливия.

В Белом доме началась серия совещаний. На них Кейси представляли Берт Данн из оперативного управления и заместитель директора ЦРУ Ричард Керр. Они считали, что взрывы организованы находившимся в то время в Ливии Абу Нидалем, но подтверждающих данных не было. Доказательства носили лишь косвенный характер: к таким относилось сообщение о переводе ливийцами несколько лет назад на банковский счет Абу Нидаля миллиона долларов.

Были выбраны объекты для нанесения ответного удара: учебный центр террористов, расположенный в Триполи вблизи бывших площадок для игры в гольф, штаб-квартира ливийской разведки в центре Триполи. На второй день совещаний представители Пентагона высказали опасения. В Ливии находилось полторы тысячи советских советников, пятьсот из них — в подразделениях противовоздушной обороны. Сколько русских погибнет в результате налета авиации США? К чему это может привести? Решение этих вопросов было отложено до возвращения президента в Вашингтон.

Тем временем Норт попросил Споркнна подготовить новую, более расширенную директиву по Ирану, в которой изложить условия проведения тайной операции с участием служб дружественных государств (Израиля) и отдельных граждан (Горбанифара и Секорда). Операцией должно предусматриваться достижение двух целей: «приведение к власти в Иране более умеренного правительства и получение такой разведывательной информации, добыть которую каким-либо другим способом не представляется возможным».

Вопрос о заложниках или об их освобождении в директиве не поднимался. Споркин вытащил Кейси с площадки для игры в гольф во Флориде к телефону. Линия связи была не защищена, поэтому Споркин лишь сказал, что его попросили «оказать некоторые услуги» Белому дому и присутствовать на совещании. Знает ли Кейси, о чем идет речь?

— Нет, — ответил Кейси.

— Следует ли мне присутствовать на этом совещании?

— Не возражаю, но ставьте меня в известность, — ответил директор центральной разведки.

Вечером 3 января Споркин встретился с Нортом, который сказал, что он обо всем проинформирует Кейси.

Утром в воскресенье 5 января Норт позвонил Споркину домой и сказал, что вечером они соберутся в доме у директора ЦРУ, который возвращался из Флориды.

Познакомившись с новой директивой по Ирану, Кейси сказал Норту и Споркину, что она вполне подходящая.

Когда они уходили от Кейси, Споркин остановил Норта в вестибюле И спросил:

— Почему мы все-таки не упомянули в документах о заложниках?

Норт ответил, что против этого возражает государственный департамент, поскольку это выглядело бы как обмен оружия на заложников.

— Мне это, знаете ли, не кажется убедительным. Давайте вернемся и переговорим с директором.

Споркин сказал Кейси, что эта директива является наиболее важной и острой из всех когда-либо принятых. И будет лучше. если в ней сказать все честно. Кейси согласился, и была добавлена третья целы «Содействовать освобождению удерживаемых в Бейруте американских заложников».

На следующей неделе Ливия и Иран были главными темами в Белом доме. В понедельник б января на заседании Группы планирования по вопросам национальной безопасности, проходившем в Ситуационной комнате Белого дома, президент утвердил план активизации и расширения тайных операций по подрыву позиций Каддафи и продолжения секретной подготовки (операция «Роуз») к нанесению совместного американо-египетского удара по Ливии. Но отложил принятие решения о бомбардировке Ливии американскими ВВС.

Заседание группы было продолжено на следующий день для рассмотрения военного варианта акций. Шульц сообщил мнение юрисконсульта государственного департамента, что терроризм является «вооруженной агрессией», и военный ответ является оправданной самообороной. Уайнбергер высказал свои возражения. Предположим, что Каддафи собьет американские самолеты и захватит пилотов. Число заложников увеличится. Заявление Уайнбергера произвело на всех впечатление.

Президент отверг военный вариант, и Уайнбергер, улыбаясь, покинул Ситуационную комнату.

Президент, вице-президент, Шульц, Уайнбергер, Кейси, Риган, Миз и Пойндекстер перешли в Овальный кабинет для обсуждения иранского вопроса.

Пойндекстер изложил план продолжения поставок оружия. «Иран хочет, чтобы мы продемонстрировали добрую волю», — заявил он. Поставки можно было бы осуществить в течение короткого срока, от 30 до 60 дней. Тогда Иран освободит оставшихся пятерых американских заложников. Учитывая важность сделки и потенциальную угрозу для жизни заложников, комитеты по разведке конгресса США предполагается проинформировать только после освобождения заложников и их вылета из Ливана. Только после этого информацию можно предать гласности. А если что случится, роль США в этом деле можно было бы отрицать.

Шульц сказал, что он против. Это подорвало бы всю американскую политику в отношении терроризма, которая, как он напомнил собравшимся, состоит в том, чтобы не заключать никаких сделок с террористами как в отношении поставок оружия, так и выкупа заложников. Против выступил и Уайнбергер. Этот план может сделать Соединенные Штаты объектом самого грубого шантажа: каждый раз, когда иранцы не будут получать желаемого, они станут угрожать США разоблачением договоренности.

Пойндекстер настаивал, что возникла особая ситуация: намечаемые действия не противоречат общему курсу, хотя и являются исключением.

— Это не сработает, — заявил Шульц.

— Правдоподобное отрицание, недоказуемость — это фикция, это — теория, которая уже опробовалась, — сказал он с сарказмом. — Совсем недавно, во времена никсоновской администрации, уже пробовали. И не сработало.

Кейси выступал за операцию. Сделка будет осуществлена быстро, и, если первые поставки оружия результатов не дадут, дело прикроем. Иран играет особую роль в мировых делах, он занимает уникальное географическое положение, находясь в подбрюшье России. США не могут повернуться к нему спиной, позволить ему подпасть под советское влияние.

— А что можно сказать об иранском посреднике Горбанифаре? — спросил кто-то. — В срочном сообщении ЦРУ от 1984 г. он был назван талантливым фальсификатором. Можно ли использовать таких людей, доверяться им?

— Но Горбанифар помог освободить три месяца назад Уира, — ответил Кейси. — У него отличные контакты в Иране, и, хотя он не прошел в свое время проверку на полиграфе, можно проверить его еще раз.

Мнения членов группы разделились, но у всех создалось впечатление, что президент выступает за продолжение операции.

Через четыре дня, 11 января, Горбанифар прибыл в Вашингтон, и вечером в отеле «Фор сизонс» ЦРУ подвергло его проверке на детекторе лжи. Результаты проверки поступили к Кейси. На 13 из 15 поставленных вопросов Горбанифар дал лживые сведения. Несомненно, это фальсификатор и махинатор и его деятельность может принести ущерб интересам Соединенных Штатов.

Кейси приказал Чарли Аллену провести беседу с Горбанифаром. 13 января беседа состоялась и продолжалась пять часов. Вскоре доклад на девяти страницах был представлен Кейси. В нем говорилось, что Горбанифар «чрезвычайно эмоциональный и энергичный человек, имеет о себе очень высокое мнение, которое целесообразно постоянно поддерживать. Интеллигентный человек. Нажил солидный капитал на поставках оружия и предоставлении «других услуг». Он прямо говорит о том, что надеется получить от договоренности с США».

Что касается заложников, то, по сообщению Аллена, Горбанифар «готов работать по этому вопросу с Белым домом. Эти усилия следует предпринимать вне связи с другими вопросами».

«У нас имеются убедительные данные, что Горбанифар близок к премьер-министру, министру по делам нефти и другим высокопоставленным должностным лицам. Однако он, несомненно, преувеличивает свои возможности».

«Самым неудачным обращением с Горбанифаром была бы попытка поучать его».

На следующий день вечером Кейси встретился с Нортом и пояснил ему, что Уайнбергер будет ставить палки в колеса до тех пор, пока Пойндекстер не скажет ему, что президент выступает за продолжение инициативы в отношении Ирана, причем без задержки. Кейси предложил созвать совещание. Оно состоялось 16 января в кабинете Пойндекстера. Присутствовали Споркин, Кейси, Уайнбергер и Миз. Министр юстиции Миз заявил, что, по его мнению, в соответствии с предлагаемой директивой задержка с уведомлением конгресса об этой операции вполне законна. Конгресс проинформируют после отъезда заложников из Ливии. В то же время все согласились с тем, что президенту следует выступить в конгрессе с оправданием своих действий, даже если это будет грозить его пребыванию на своем посту.

На следующий день президент Рейган подписал директиву, разрешающую продажу оружия Ирану по линиям ЦРУ. Ее единственный экземпляр Пойндекстер положил в свой сейф. Заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам Клэр Джордж прочитал директиву в кабинете Пойндекстера в Белом доме. ЦРУ потребуется продать Ирану 4508 ракет «Toy». А с Горбанифаром Джордж не хотел связываться. И прежний опыт работы с ним, и последняя проверка на полиграфе, когда Горбаиифар назвал правильно лишь свое имя, говорили, что он может подвести.

Кейси взвесил все «за» и «против». Горбанифар, конечно, мошенник, и у ЦРУ была полная возможность убедиться в его ненадежности. Но в этом канале было что-то, что срабатывало. «Все-таки стоит попытаться, — сказал Кейси, — ничто другое не действует. Посмотрим, что получится. Если он не выручит заложников, прикроем дело».

Для ознакомления с директивой Макмагон направился к Пойндекстеру. От советника по национальной безопасности он узнал, что есть намерение снабжать Иран и разведывательной информацией, чтобы помочь ему в войне с Ираком.

— Но это может дать ему преимущества в ведении наступательных операции, — с возмущением заметил Макмагон, — и привести к катастрофическим последствиям. ЦРУ уже дает иракцам информацию о положении на фронте. Может ли ЦРУ, администрация предоставлять разведданные двум сторонам? Это уже верх цинизма.

— Передача разведывательной информации способствовала бы установлению доверия, — настаивал Пойндекстер, — а первая тысяча ракет проверила бы действенность канала по освобождению заложников.

Макмагон был непреклонен.

— У нас появилась возможность, которую мы не должны упускать, — говорил Пойндекстер, прямо не отвергая доводов Мак-магона. — Мы должны продолжить ее использование. Если не получится, все, что мы потеряем — немного разведывательной информации и 1000 ракет «Toy». А если сработает, тогда, возможно, мы многое изменим на Среднем Востоке.

Макмагон помчался обратно в Лэнгли и по телеграфу связался с находившимся за границей Кейси. Кейси подтвердил, что знает об этой операции и одобряет ее.

Макмагон убедил Норта передавать Ирану не всю информацию о положении на фронте, а только часть ее. Этого было достаточно для демонстрации доброй воли, не способствуя в то же время достижению Ираном военного перевеса. Норт с ним согласился.

23 января около 5 часов вечера Пойндекстер, прямой, строгий, с перекинутым через руку зимним пальто, вошел в редакцию газеты «Вашингтон пост» и проследовал в кабинет Брэдли. У нас была статья о Ливии, которая должна была пойти в следующем номере газеты. В ней говорилось, что президент секретно направляет в Каир генерал-лейтенанта Дейла Вессера, начальника группы планирования Объединенного комитета начальников штабов, для продолжения разработки секретного военного плана нанесения совместного удара по Каддафи (операция «Роуз»). Пойндекстер заявил Брэдли, что опубликование этой статьи ограничит действия президента в отношении Каддафи и терроризма. При объявленной войне, а обстановка близка к таковой, ни одна американская газета не решилась бы на публикацию статьи, в которой раскрывались секретные планы. Если статья будет опубликована, египтяне отвергнут миссию Вессера. Пойндекстер сказал, что план гораздо обширнее и сложнее, но «Вашингтон пост» раскрывает его основные положения. Пока ничего не решено, заявил адмирал.

Брэдли ответил, что ему непонятны ссылки Пойндекстера на национальную безопасность, если президент не планирует ничего серьезного. Перед уходом Пойндекстер просил Брэдли держать его в курсе дела относительно возможной публикации этого материала.

После определенных раздумий Брэдли решил упомянуть о миссии Вессера в статье, где говорилось о направлении двух авианосцев с кораблями сопровождения к берегам Ливии для проведения учений. В пятом абзаце статьи были такие слова: «Рейган приказал «направить в Египет эмиссара для продолжения обсуждения вопросов о координации возможных военных действий».

Брэдли позвонил Пойндекстеру и проинформировал его об этом. В статье не упоминалась фамилия Вессера и не говорилось ничего о намеченном на следующий день его отъезде в Египет. Пойндекстер резко возражал: статья приведет к аннулированию секретной миссии Вессера, поскольку египтяне очень болезненно воспринимают утечку информации.

В Белом доме Пойндекстер готовил Совет национальной безопасности отреагировать соответствующим образом на публикацию статьи.

На следующий день все средства массовой информации сообщили о планах проведения военных учений у берегов Ливии, и упоминание в «Вашингтон пост» не названного по имени эмиссара прошло незамеченным.

Запросов от прессы в Белый дом не поступало. Не было звонков и из посольства Египта ни в государственный департамент, ни в Совет национальной безопасности. Пойндекстер был удивлен. Когда кто-то из сотрудников Совета национальной безопасности спросил, что делать, Дон Фортьер, заместитель Пойндекстера, вызвав общий смех, ответил: «Наложите эмбарго на отправляемые в Египет экземпляры «Вашингтон пост».

Миссия Вессера в Египет была задержана Пойндекстером на несколько дней. После заседаний в Белом доме Пойндекстер записал, что президент одобрил продолжение операций «Флауэр» и «Роуз». «В случае удара по Ливии США окажут помощь боевым группам внутри страны», — написал Пойндекстер на полях меморандума, предназначенного для архива.

В Каире Вессер должен был обсудить четыре варианта: три из них носили оборонительный характер (на случай нападения Ливии), четвертый, который был вынесен на обсуждение по указанию Белого дома, предусматривал нанесение по Ливии упреждающего удара. Из Каира Вессер информировал Пойндекстера о том, что его дискуссии были очень плодотворными.

Кейси просматривал квартальный отчет о наблюдении за районами политической нестабильности. Обычно в нем упоминалось около 40 стран. По разработанной им и Гейтсом системе на титульном листе помещалась разметка. В ней по вертикали давались три категории стран — имеющих для США важное стратегическое значение, имеющих среднее значение и не имеющих никакого значения. По другой оси обозначались три дополнительные категории: страны с высокой политической нестабильностью, с умеренной и низкой. Таким образом, получалось девять клеток.

В главной клетке (имеет важное стратегическое значение, высокую политическую нестабильность) находились Филиппины. У президента Фердинанда Е. Маркоса, лидера страны в течение 20 лет, из которых в течение 10 на Филиппинах действовало военное положение, стало неважно со здоровьем. Кейси не исключал повторения на Филиппинах иракского варианта. А как считал Кейси, бросать Маркоса на произвол судьбы не следует.

Резидент ЦРУ в Маниле Роберт Ф. Грили по возвращении в США возглавил восточноазиатский отдел оперативного управления и вскоре стал одним из членов «ирландской мафии» Кейси в Лэнгли. Он выступал за то, чтобы ЦРУ не ограничивало свои контакты только Маркосом. Следует поддерживать связи с его политической оппозицией. Поэтому в течение последних нескольких лет уделялось значительное внимание оказанию тайной политической поддержки противникам Маркоса. Израсходовав всего лишь 100 тысяч долларов, ЦРУ навело мосты с такими группами и перспективными лидерами путем предоставления им средств на поездки н выпуск печатных изданий. Но в конце концов пришли к выводу о возможности утечки такой информации: для восстановления утраченных контактов пришлось бы потратить не 100 тысяч долларов, а гораздо больше. Маркое был влиятельной фигурой и другом США. Кейси неоднократно посещал Филиппины и поддерживал с Маркосом личные контакты. Кейси видел перед собой человека, преодолевавшего сильные подводные течения. Учитывая стратегическую важность баз ВВС «Кларк Филд» и ВМС «Субик Бэй», крупнейших американских военных объектов за пределами США, хаос на Филиппинах заставил бы померкнуть иранские потрясения, случившиеся при Картере.

— Какова обстановка на Филиппинах? — постоянно спрашивал Кейси сотрудников ЦРУ.

Он считал, что проблема не в Маркосе, а в коммунистических повстанцах. Это мнение не разделяли аналитики госдепартамента и ЦРУ. Его непопулярность и изоляцию они объясняли тем, что Маркое погряз в коррупции. Кейси стоял за Маркоса. Альтернативная ему фигура Корасон Акино, вдовы убитого в 1983 г. лидера оппозиции Бенигно Акино, была, по мнению директора центральной разведки, слишком слаба. Кроме того, он считал, что она может отдать страну на откуп коммунистам. Корасон была домашней хозяйкой, без опыта политической борьбы. Кейси говорил, что было бы преступно предполагать, что она сможет противостоять коммунистам.

Шульц тоже пришел к выводу, что Маркос конченый человек. Но президент, Нэнси Рейган, которая была близка с Имельдой Маркос, и Кейси своей точки зрения не изменили. Шульц видел в этом самое убедительное доказательство того, что Кейси потерял перспективу и не замечает очевидного. Кейси мог бы повлиять на президента и изменить ход событий. Но твердая позиция директора центральной разведки в пользу Маркоса заставляла администрацию США тоже стоять на его стороне.

Маркос назначил проведение досрочных выборов на февраль 1986 г. Выборы привлекли всеобщее внимание. Группа наблюдателей конгресса США пришла к выводу, что Маркос, очевидно, сфальсифицировал их итоги. В теленовостях можно было видеть трупы убитых сторонников Акино. На пресс-конференции президент говорил о возможности «фальсификации итогов выборов с обеих сторон». Замечание президента шло вразрез с фактами, которые в конечном счете ни он, ни Кейси не могли игнорировать. Уступая неизбежному развитию событий, они послали Маркоса в ссылку. Президентом стала Корасон Акино.

27 февраля Кейси и Клэр Джордж встретились с Пойндекстером и Нортом по иранскому делу. Кейси хотел изолировать Израиль и Горбанифара от продолжающихся переговоров. Директор центральной разведки считал: «Мы не можем вести телефонные переговоры, которые могут подслушать русские. Не можем не учитывать возможность утечки информации. Если это произойдет, факт переговоров между США и Ираном перевернет мир. Арабы придут в бешенство. А сможем ли мы достаточно обоснованно объяснить эти переговоры?»

Приближался второй этап, на котором предусматривалось проведение встречи между Макфарлейном и представителем Ирана. Норт только что вернулся из ФРГ, где встречался с представителем Рафсанджани.

Из своего дома Макфарлейн по компьютерной сети направил Норту телеграмму: «Олли, вас понял. Хорошо сделано. Если бы мир узнал, сколько раз вы придавали видимость честности и смелости американской политике, вас сделали бы государственным секретарем. Но они не могут этого знать, а узнав, были бы недовольны. Такова суть демократии на конец XX века».

В тот же вечер Норт ответил: «Поверьте, мы движемся в нужном направлении. Шульц, очевидно, согласится, когда Пойндекстер завтра проинформирует его об этом. С божьей помощью и благодаря упорной работе всех нас мы очень скоро встретим дома пятерых американских заложников и продвинемся в деле установления более позитивных отношений, чем те, которые строятся на основе обмена ракет на жизни людей. Пойндекстер, как об этом известно только вам, подвергается в этом вопросе очень сильному давлению. Он весьма заинтересован в том, чтобы все шло по плану. По сравнению с ним моя задача гораздо проще. Мне приходится иметь дело только с нашими врагами, ему — с нашей администрацией».

Далее Норт сообщал, что он пытается организовать встречу с Макфарлейном, Пойндекстером и Секордом, который руководит частной компанией по переправке оружия «контрас». «Завтра вечером Дик возвращается из Европы, где он организует поставки оружия для никарагуанских повстанцев. Старина Секорд — человек многообразных талантов».

Том Тветтен, начальник ближневосточного отдела ЦРУ, присутствовавший на встрече Порта с иранцами в Европе, занимал более сдержанную позицию. Представитель Рафсанджани был туп, упрям и боязлив. Он рассматривал США как главного сатану. Так же присутствовавший на встрече Горбанифар лгал, как обычно, обеим сторонам, обещая Соединенным Штатам освобождение всех заложников, а иранцам — все виды новейших ракет и вооружений. Его расчет строился на том, чтобы свести за столом переговоров всех. Как только все собрались, Горбанифар ушел на задний план, наблюдая за перепалкой.

В Иран была отправлена еще тысяча ракет «Toy» — первая прямая американская поставка, — однако ни один заложник не был освобожден. Горбанифар вел себя так, как будто дело лишь за США. На следующей встрече он заявил, что Ирану ракеты «Toy» не нужны, поэтому они не в счет.

Пойндекстер был вне себя и хотел прекратить все дело. «Хватит, — заявил он, — слишком много обмана и ложных обещаний. Это ни к чему не приведет».

Норт же выступал за продолжение игры. Президент был одержим идеей освобождения заложников. Хотя понимал, что его может постигнуть неудача, как и его предшественника.

Кейси был согласен с тем, что инициативу следует продолжить; риск невелик, поставки оружия незначительны; предоставленные Ирану разведданные не могли решить исход ирано-иракской войны.

Макмагона очень беспокоила достигнутая ЦРУ секретная договоренность о предоставлении Ирану получаемой со спутников разведывательной информации. Обеспечивая обе стороны тактической информацией, ЦРУ создавало фактически тупиковую ситуацию. Война приносила большие жертвы, кровь лилась рекой, иранцы использовали «человеческие волны» из подростков и солдат-новобранцев, обе стороны уже потеряли почти миллион человек убитыми, ранеными и попавшими в плен.

Макмагон был уверен, что продажа оружия Ирану, обман конгресса — это бомба замедленного действия. Он отправился к Кейси и заявил, что с него достаточно четырех лет работы в качестве его заместителя и тридцати четырех лет пребывания в ЦРУ. Его брак распадается, что для католика особенно болезненно. Ему необходимы перемены. Он хочет уйти.

Кейси был расстроен. Макмагон был хорошим, гибким работником. В вопросе о тайных операциях он умело маневрировал, но всегда подчинялся решениям как президента, так и директора центральной разведки. Макмагон заявил, что намеревается занять должность вице-президента калифорнийского филиала фирмы «Локхид», где будут курировать «разведывательные проекты» корпорации.

— Вы слишком квалифицированный специалист, чтобы быть коммивояжером по сбыту самолетов, — сказал ему Кейси. — Вы должны действовать самостоятельно, открыть свое дело, воспользоваться возможностями капитализма.

Макмагон улыбнулся и написал президенту прошение об отставке, отметив в нем свои «смешанные чувства», появившиеся в связи с решением об уходе, и то, что Кейси является «уникальным человеком».

Уход Макмагона дал Кейси возможность повысить Гейтса до заместителя директора центральной разведки, назначив аналитика на второй по важности пост. Кейси хотел продемонстрировать, что он озабочен не только тайными операциями.

1 марта Бернадетт Кейси-Смит в отеле «Уотергейт» устроила прием в честь сорок пятой годовщины бракосочетания своих родителей. На этом торжественном мероприятии присутствовало около 70 человек, в том числе Киссинджер, Споркин, Тони Долан, Джин Киркпатрик, Макмагон, Гейтс, Миз. Рейгана не было. Предполагалось, что приедет Буш, но он не смог.

После обеда Бернадетт попросила внимания.

— Я хотела, чтобы этот прием по меньшей мере был маленьким сюрпризом, — сказала она, — но вы все знаете, как трудно держать что-то в секрете от отца. Все рассмеялись, а кто-то из осведомленных собравшихся воскликнул: «Именно, так говорят его соратники!»

В своем выступлении Миз отметил, что, если бы не работа Кейси во время избирательной кампании 1980 г., большинства из собравшихся здесь могло бы и не быть в этом зале. Он далее сказал, что Билл и София создали в браке «удивительное единство». «Надеюсь, что мы все соберемся в этом зале через 45 лет, чтобы отметить 90-летие свадьбы моих родителей», — заключила Бернадетт.

Хотя письмо об отставке было отправлено, для Макмагона еще не все кончилось. 14 марта он присутствовал вместо Кейси на заседании Группы планирования по вопросам национальной безопасности, на котором рассматривался вопрос о Ливии. Присутствовали все руководители государства. Президент приказал направить к побережью Ливии три авианосца с кораблями сопровождения для проведения операции под названием «Прейри Файр».

Он подписал директиву, определяющую условия вступления в бой:

— Если Каддафи нападет на американский самолет или корабль, соразмерный ответ должен быть нацелен только на источник нападения — конкретный ливийский корабль, самолет или ракетную площадку. Серьезно рассматривался вопрос о том, можно ли разрешить командиру американского подразделения дать несоразмерный ответ для того, чтобы заставить Каддафи заплатить сверх того ущерба, который он нанес американским силам. Эта идея была отвергнута в основном потому, что Уайнбергер хотел свести к минимуму военное столкновение.

— Если имеется хотя бы одна жертва с американской стороны, с одобрения президента будут подвергнуты бомбардировке пять объектов: целями в основном будут находящиеся на земле ливийские самолеты.

— Если Каддафи предпримет агрессивные действия, с одобрения президента американские самолеты подвергнут бомбардировке объекты внутри страны: нефтедобывающие вышки и другие сооружения экономического характера.

Президент проявил особый интерес к собранным ЦРУ подробным сведениям о личной жизни Каддафи. Во время поездки в Испанию и на Майорку ливийский лидер был в гриме и носил туфли на высоком каблуке. Его помощники возили с собой игрушечного медвежонка. Он, очевидно, не доверял простыням в отеле, где останавливался, и посылал своих помощников купить новые в разных магазинах. Рейган неоднократно возвращался к теме необычного поведения Каддафи.

Говорилось о необходимости быть жестким с Каддафи, уничтожить его, внушить другим, особенно своим европейским союзникам, потребность придерживаться с ним твердой линии, быть наготове. И при этом неоднократно делались ссылки на пример с Гренадой.

Во время одной из бесед Дональд Риган спросил: «Будет ли использовано ядерное оружие?» От неожиданности все даже подпрыгнули. Ответ был отрицательный.

Руководитель аппарата Белого дома заявил, что он хотел лишь убедиться в том, что оно не будет применено.

До начала операции «Прейри Файр» Уайнбергер поехал в Лондон на встречу с командующим 6-м флотом вице-адмиралом Франком Б. Кельсо II. Министр обороны дал распоряжение шире использовать «умное» оружие, если США придется отвечать на провокацию или нападение. Это высокоточное оружие наводится на специальные цели и причиняет более ограниченный ущерб по сравнению с бомбами. Уайнбергер приказал свести жертвы к минимуму, «стрелять по колесам», избегать ненужных бомбардировок или военных действий.

Пойндекстер и его заместитель Фортьер, наоборот, считали, что, если ливийские военные понесут большие потери, офицеры Каддафи сделают вывод, что их неприятности стали следствием террористических авантюр их лидера. Тогда они, возможно, поднимутся и свергнут Каддафи. Кейси в этом был не совсем уверен. Угроза военных действий. определенное запугивание, являвшееся составной частью совместного американо-египетского плана нападения на Ливию, сами по себе хороши и обоснованны. Он полностью их поддерживал. Однако такие действия, а также реализация плана проведения тайных операций против Каддафи усилят его позиции внутри страны и среди дружественных ему арабских государств. Это вызовет симпатии к Каддафи и придаст больше достоверности его заявлениям, что Соединенные Штаты являются империалистом номер один.

Ливийские эмигранты не выполняли отведенной им роли. Макмагон был прав, это были бойскауты, любители, слабаки. ЦРУ обратилось к израильской разведке с просьбой дать идеи, как убрать Каддафи. Однако Моссад отказалась. По мнению французов, в отношении Каддафи следует действовать тайно, они выдвигали смелые планы. Но когда их попросили помочь, также отказались, заявив, что американские военные или тайные акции только разозлят Каддафи, поскольку при их проведении не преследуется цель покончить с ним навсегда.

Кейси считал, что единственный выход из создавшегося положения состоит в том, чтобы изменить директиву президента — разрешить ЦРУ действовать самому против Каддафи, а не через эмигрантов или в союзе с ними. Однако все внимание Белого дома в то время было сосредоточено на операции «Прейри Файр».

Она должна была начаться в субботу 22 марта, ночью. Однако из-за штормового ветра в заливе Сидра ее пришлось отложить на один день. Учения в открытом море начались в воскресенье 23 марта с появления на горизонте американской армады: 45 кораблей, 200 самолетов и даже самых современных атомных подводных лодок класса «Лос-Анджелес-688». Три корабля пересекли 32-ю параллель, так называемую «линию смерти» Каддафи, находящуюся в 120 милях от побережья страны и установленную вопреки общепринятой 12-мильной зоне. Более 100 самолетов прикрывали корабли в воздухе, образуя своеобразную защитную арку. В течение двух часов ливийцы выпустили 2 ракеты СА-5 по американским разведывательным самолетам. В цель ракеты не попали. Потом по самолетам США было выпущено по меньшей мере еще 4 ракеты.

С расстояния примерно в 40 миль американские штурмовики А-7 нанесли ответный удар высокоточными ракетами «Харм». которые поразили ливийскую радиорелейную станцию, вывели ее из строя. В течение следующих двух дней американцы потопили как минимум два патрульных катера Ливии.

Регулярно получая данные о ходе операции, президент постоянно интересовался потерями американцев. Их не было. По данным американской разведки, ливийцы потеряли 72 человека.

В среду 26 марта около 1 часа 30 минут дня по вашингтонскому времени учения «Прейри Файр» были прекращены. В тот же день газета «Вашингтон пост» изложила некоторые детали планировавшихся американцами действий и сооощила, что полгода тому назад Пойндекстер и Фортьер совершили тайную поездку в Египет «для координации возможных совместных военных акций против Ливии».

Позднее в тот же день мне позвонил сотрудник Совета национальной безопасности, заявивший, что звонит по поручению Пойндекстера и Фортьера.

— Должен вам сказать, — начал он, — что статья вызвала у нас неприятные чувства. Опасно упоминать имена Пойндекстера и Фортьера в связи с их секретной миссией в Египте. Раскрытие их фамилий подвергает их риску. Они беспокоятся за членов своих семей. Пойндекстер и Фортьер могут стать вероятными объектами нападений, — заявил он, указав, что имеются подтверждающие это данные.

Далее этот сотрудник сказал:

— Я никогда не видел Фортьера таким подавленным… Он хочет позвонить вам. Своей публикацией вы увеличили степень риска для Пойндекстера и Фортьера. Это мешает их работе. Что можно сделать в данной ситуации — я не знаю.

Через два дня, в пятницу 28 марта, около 16 часов Пойндекстер позвонил Брэдли.

— Я звоню, чтобы заявить протест по поводу статьи Боба Вудворда, — заявил адмирал. — Особенно в связи с упоминанием моей фамилии и фамилии Фортьера. Когда имена людей упоминаются в газете, на них сосредоточивается внимание террористов.

— Вы подразумеваете, — сказал Брэдли, — что упоминание ваших фамилий увеличило возможность попадания вас в список смертников Каддафи?

— Вот именно!

Брэдли ответил, что это, по его мнению, преувеличение. Ведь Каддафи легко может узнать, кто принимал участие в принятии решений, затрагивающих вопросы национальной безопасности.

— Я просто хочу зафиксировать свой протест, — заявил Пойндекстер, намекая, что, если его тело или тело Фортьера будут найдены изрешеченными пулями или разорванными на части, ответственность ляжет на «Вашингтон пост». Еще раз заявив протест, Пойндекстер сказал:

— Боб Вудворд никому заранее не позвонил и не сообщил, что в статье будут названы фамилии.

— Мы говорили со многими людьми, как вам, очевидно, известно, — сказал Брэдли.

— Конечно, у вас своя работа, у меня своя, — заметил Пойндекстер.

Позднее Брэдли прислал мне краткую записку с изложением разговора с Пойндекстером.

Через несколько дней в беседе с ответственным чиновником администрации я рассказал ему о страхах Пойндекстера и Фортьера.

— Ну, что вы, — сказал он, — они были расстроены только прекращением военных действий. Но они где-то возникнут вновь, — заметил он, — так как желание «достать» Каддафи, нанести ему ощутимый удар увеличивается с каждым днем.

На этот раз заметка в «Вашингтон пост» об осуществляемом совместно с Египтом секретном планировании не прошла незамеченной в Каире. Главный редактор полуофициальной газеты «Аль-Ахрам» Ибрагим Нахеф, человек, близкий к президенту Египта Мубараку, отметил: «Соединенные Штаты неоднократно пытались организовать совместные военные действия против Ливии». Он указал на три подобные попытки, которые Египтом якобы были отвергнуты. Однако в секретной телеграмме в Вашингтон американский посол Велиотес сообщал, что Мубарак конфиденциально информировал его о том, что Египет будет продолжать принимать участие в планировании и что разоблачениям в американской прессе не следует придавать слишком большого значения. «Это просто ухабы на большой дороге».

Хотя военные учения «Прейри Файр» и удар по Каддафи проходили вроде без участия ЦРУ, Кейси понимал, что президент ждет от него активных действий по изменению режима в Ливии. Однако для любого упредительного или ответного удара не хватало доказательств, неоспоримых свидетельств, что Ливия причастна к конкретному террористическому акту. Кейси приказал задействовать все возможности ЦРУ, АНБ и космической разведки. Ему нужны были факты. Решению этой проблемы было уделено первоочередное внимание, задействованы все источники. Захват террористов, угнавших судно «Акилле Лауро», показал, как много значат хорошие разведывательные данные.

За несколько недель до учений в заливе Сидра сотрудники Кейси стали регулярно перехватывать и расшифровывать сообщения, исходившие из штаб-квартиры ливийской разведки, расположенной в центре Триполи. Это был большой успех. Использованный при этом метод держался в строгом секрете. По одним данным, было получено и расшифровано 388 телеграмм. 25 марта, сразу же после учений «Прейри Файр», из Триполи была направлена телеграмма в восемь народных бюро (ливийский эквивалент посольств). В этом трехстрочном документе, подписанном начальником ливийской разведки, давалось указание быть готовыми к нападению на американские объекты и к реализации «плана».

Через 10 дней, 4 апреля, была перехвачена телеграмма из восточноберлинского народного бюро в штаб-квартиру разведки в Триполи, в которой говорилось: «Триполи будет в заголовках завтрашних газет». А через несколько часов, ранним утром 5 апреля, в другой перехваченной из Восточного Берлина телеграмме говорилось, что «операция продолжается сейчас» и ее следы не приведут к ливийцам из Восточного Берлина. Через 10 минут, в 1 час 49 минут утра по берлинскому времени взорвалась бомба в дискотеке «Ля Белле» в Западном Берлине, в котором проводили время свободные от службы американские военнослужащие. Один американец, сержант Кеннет Форд, и одна молодая турецкая женщина были убиты, 250 человек ранено, в том числе около 50 американских военнослужащих. Перехваченная телеграмма могла стать предупреждением, которое предотвратило бы трагедию. Но власти опоздали с эвакуацией «Ля Белле» на 15 минут.

Теперь в руках Кейси имелись телеграммы, которые можно было толковать по-разному. Однако при желании в них можно было также увидеть элементы преступления: мотивы, время, место, последствия. Приказа о взрыве в дискотеке из Триполи не поступало, но такие вопросы решаются на месте.

Немедленно приступили к разработке секретных планов ответных действий. В течение последующих десяти дней от администрации исходили противоречивые сигналы: некоторые свидетельствовали о решимости нанести ответный удар, а другие, наоборот, опровергали это. Все говорило о замешательстве в руководящих кругах США. Широко распространилось мнение, что Рейган вообще никогда не решится нажать на спусковой крючок. В числе сомневающихся был и подполковник Норт.

Среди тех, кто принимает решения, всегда найдутся люди, которые найдут причину, чтобы удержать президента или отговорить его от активных действий.

Перехваченная информация была настолько необычной, что некоторые высокопоставленные лица просто не могли удержаться, чтобы с кем-нибудь не поделиться. Так, например, посол США в ФРГ Ричард Р. Барт по поводу взрыва в «Ля Белле» публично заявил: «Имеющиеся доказательства говорят о причастности к этой акции Ливии». В одной из своих речей командующий вооруженными силами НАТО генерал Бернард У. Роджерс тоже сказал об имеющихся «неопровержимых доказательствах ливийской причастности».

Агентство национальной безопасности США с опозданием разослало «секретное предупреждение», подобного рода высказывания серьезно снижают его возможности по получению информации. Плюс к этому была введена новая, более высокой категории секретность на информацию, значительно ограничена рассылка материалов перехвата и расшифровки.

В понедельник 14 апреля между 7 часами вечера и 2 часами утра около 30 бомбардировщиков ВВС и ВМС США нанесли удар по Триполи и порту Бенгази в 450 милях от столицы. Восемь, возможно, девять бомбардировщиков Ф-111, каждый с четырьмя 2000-фунтовыми бомбами лазерного наведения на борту, должны были обрушить свой груз на казармы Каддафи «Сплендид Гейт». Предполагалось, что по крайней мере 32 бомбы Ф-111 достигнут цели. В объект попали только четыре, а возможно, и две бомбы. Некоторые самолеты Ф-111 были вынуждены с полдороги вернуться обратно в Великобританию, не осилив 2800-мильного пути, на преодоление которого требуется 14 часов. (Маршрут удлинился, так как Франция не разрешила пролет над своей территорией.) Это говорило о ненадежности техники. Естественно, информацию об этом держали в большом секрете. Подробные данные не сообщили даже аналитикам РУМО. Ночевавший в бедуинской палатке Каддафи не пострадал. Двое его сыновей получили ранения, погибла пятнадцатилетняя девочка, которая, по сообщению ливийской прессы, была приемной дочерью Каддафи.

В 9 часов вечера во время выступления по телевидению Рейган объявил о налете, который длился одиннадцать с половиной минут. Он привел «неопровержимые» доказательства причастности Ливии к берлинскому взрыву, рассказал о содержании трех перехваченных ливийских телеграмм, заявил, что налет был совершен в целях «самообороны».

«Сегодня, — заявил президент из Овального кабинета, — мы сделали то, что должны были сделать. При необходимости мы повторим это».