35

Человек сидел в пилотском кресле в неестественной, судорожной позе. Его руки лежали на штурвале боевого самолета, но он, казалось, не хотел за него держаться. Лицо, которому вздутый летный шлем с опущенным черным стеклом придавал вид какого-то насекомого, выглядело напряженным и бледным. На верхней губе поблескивали мелкие капельки пота.

Истребитель-бомбардировщик «фантом» с чудовищной скоростью рвался на восток. После старта он преодолел звуковой барьер, и за ним неслась треугольная волна рева, которая заставляла вздрагивать спящих по всей южной Англии. В пилотской кабине царила неестественная тишина.

Человек стонал. Его руки дрожали, он хотел снять их со штурвала, но на это не было сил. Его тело внезапно дернулось, как от неожиданной внутренней судороги, выгнулось и осело в кресло, словно баллон, из которого постепенно выпустили воздух. Лицо пилота как-то сразу стало выглядеть сонным.

Машина начала капризничать. Глухой скрежет пронзил корпус «фантома», на подковообразной приборной доске замигала одинокая красная лампочка. Черный миниатюрный ландшафт, проносящийся далеко внизу под кабиной, опрокинулся вправо, вернулся в горизонтальное положение и бешено завращался.

Человек выпрямился и отчаянным усилием попытался покорить машину. На какое-то время вращение прекратилось, но лишь для того, чтобы через мгновение начаться с новой силой.

Человек попытался закричать, но из горла вырвалось лишь придушенное сипение, потонувшее в реве обтекающего плексигласовую кабину воздуха.

Нос «фантома» незаметно опустился вниз, а к первой красной лампочке добавились новые, когда компьютерная техника боевой машины стала докладывать об опасном отклонении от курса.

Но пилот был не в состоянии остановить стремительное падение. Его руки внезапно ослабли, словно опустели рукава темно-серой летной формы. Они окончательно съехали со штурвала и упали на бедра. Голова в шлеме свалилась вперед, мундштук дыхательной системы повис на груди. Скрытые за черным стеклом глаза подернулись серой пылью.

Майор Джордж Пелхэм уже не чувствовал, как «фантом» несется к земле под все более крутым углом и, наконец, врезается в нее, как гигантское стальное копье.

Яркий огненный шар взорвавшегося самолета можно было видеть на несколько миль вокруг.

 

36

Над рекой дул холодный ветер с востока. Вода была серая, гладкая и, казалось, потеряла свое свойство отражать свет, так что вытянутый прямоугольник между причалами выглядел огромной, заполненной серым асфальтом ямой. Это была жуткая, производящая странное впечатление картина.

Дамона с дрожью отвернулась и в последний раз проверила, хорошо ли закреплены баллоны с кислородом и дыхательный прибор. Она замерзла, хотя всего лишь несколько минут назад вышла из машины и подошла к причалу, но ей казалось, что лучше находиться на холоде ноябрьского дня, чем сидеть и ждать, с трудом преодолевая страх, который давно гнездился у нее в душе.

— Вы уверены, что хотите идти со мной? — спросил Хенк Сэгиттер, кивнув на свинцово-серую воду.

Маленький приземистый человечек сидел на опрокинутой нефтяной бочке неподалеку от причальной стойки и посасывал трубку. Черный костюм из синтетического каучука делал его фигуру еще стройнее, а костлявые плечи, казалось, прогибались под тяжестью водолазного снаряжения.

— Уверена, — ответила Дамона, хотя в действительности было не много такого, чего бы она сделала менее охотно, чем лезть в ледяную серую воду портовой акватории.

Сэгиттер пожал плечами, кряхтя, наклонился и натянул на ноги ласты.

— Вы когда-нибудь погружались? — спросил он.

— Много раз, — кивнула Дамона. — Я, правда, не Жак Кусто в женском облике, но думаю, что разбираюсь в этом. Мы с женихом почти каждое лето ныряем в Карибском море.

Сэгиттер посмотрел на нес, сморщил лоб и неторопливо вынул изо рта трубку.

— В Карибском море, — проворчал он, — милое дело, могу себе представить. Прозрачная теплая вода, прекрасная видимость, по меньшей мере, на пятьдесят метров.

— И акулы, — вставила Дамона.

— И опытный инструктор с лодкой прямо над вами, — обстоятельно продолжал Сэгиттер. — Но здесь все по-другому, мисс Кинг. — Он указал на акваторию. — Холодная лужа, такая грязная, что в ней можно застрять. Если повезет, вы будете видеть, примерно, на полметра вокруг, а на дне лежит мусора больше, чем на всех свалках Лондона, вместе взятых. Если бы я был на вашем месте, черта с два бы полез туда.

— Но вы же не я, — резче, чем было нужно, ответила Дамона.

Сэгиттер невозмутимо пожал плечами.

— Конечно, нет. Вы отсчитали мне монеты, чтобы я погружался с вами. Столько я не зарабатываю за целую неделю. Следовательно, вы не будете испытывать никаких угрызений совести, если отпустите меня одного.

Дамона приготовила резкий ответ, но затем передумала и лишь покачала головой.

Ей порекомендовали Сэгиттера, как одного из лучший и опытнейших профессиональных водолазов Лондона, и она верила, что он действительно именно такой. Но она должна спуститься туда, даже если очень боится этого.

— Я знаю, вы правы, — сказала Дамона, — но я должна идти с вами. То, что мне нужно, вы не найдете.

— Я достал бы вам даже зубную пломбу, — усмехнулся Сэгиттер, — если бы вы указали примерное место, где она выпала.

— Я верю вам, — ответила Дамона, — но все же должна идти с вами. Я не могу сказать точно, где лежит этот предмет. Если найду место, то сразу же узнаю, а так…

Между бровями Сэгиттера появилась вертикальная морщина. Он вынул изо рта трубку, тщательно выколотил ее о край ржавого бака, служившего ему сидением, и положил в раскрытую сумку «Афганза», стоящую рядом с ним.

— Знаете, мисс Кинг, — сказал он, — если бы я не знал вас, то был бы уверен, что вы что-то скрываете. Дамона незаметно вздрогнула.

— Как вы догадались?

— Чутье, если хотите, — усмехнулся Сэгиттер. — В своей работе я встретил уже много комичных фигур, но всегда хочу знать, честные ли у человека намерения. Когда идешь вниз, надо быть уверенным в партнере стопроцентно. Если только внизу вы увидите, что ваш партнер последняя собака, то можете просто не вернуться, и бог потеряет еще одного хорошего человека.

— Знаю, — сказала Дамона. — Поэтому я и пригласила вас. Мне сказали, что вы самый лучший.

Сэгиттер кивнул. Этот жест не выглядел хвастливым или надменным. Он был человеком, который знал свои способности, и давно уже не имел и не видел необходимости проявлять ложную скромность.

Без всякого перехода он вернулся к прежней теме.

— Я использовал свои связи и попытался что-либо узнать, но полиция заставит замолчать любого.

— Я сама точно не знаю, что же конкретно произошло, — помедлив, сказала Дамона. — Правда, я была на судне, но поняла только, что что-то взорвалось. Все произошло очень быстро.

Сэгиттер кивнул.

— Точно так, — проворчал он. — Люди думают, что корабль тонет медленно, но чаще всего он погружается в считанные секунды. Вам повезло, что вы выбрались. — Он встал, вплотную подошел к причальной стенке и несколько секунд смотрел вниз на грязно-серую поверхность воды. — Надеюсь, ваши друзья скоро придут? — буркнул он. — Уже поздно, и у меня нет особого желания нырять ночью.

Дамона недовольно повернулась и посмотрела на узкую, мощеную булыжником улицу.

Майк, оставив их здесь, поехал за Мюрреем.

Местность вокруг порта была безлюдной, и Мюррей после того, как судно Хирлета затонуло, приказал оцепить эту часть порта.

Если бы все зависело от нее, Дамона немедленно ушла бы под воду. Но Сэгиттер упорно отказывался погружаться, не оставив на берегу помощника, и Дамона не противилась ему в этом вопросе. В конце концов, она наняла его, потому что была уверена в его профессионализме. Сэгиттер был прав, что ее погружения в Карибском и Средиземном морях нельзя сравнивать с тем, что ожидает ее здесь.

Дамона еще раз припомнила события трехдневной давности. В них шла речь не о жизни ее или Майка. Конечно, Хирлет не смог бы захватить власть над всем миром, так как миром не может править абсолютное зло или абсолютное добро. Но он мог добиться в этом мире чудовищного влияния.

Дамона ясно представила себе многомиллионный Лондон под властью кукол.

Но кошмар еще не кончился.

Внизу осталось ее «ведьмино сердце», и Дамона должна вернуть амулет, потому что, находясь внизу, он представляет собой потенциальную опасность, так как обладает большой магической силой, а Дамона даже не знает природу этой силы. Камень мог лежать на дне столетиями, не причиняя никому вреда, а мог вернуть к жизни всю уничтоженную армию монстров Хирлета. Даже если бы она решила отказаться от талисмана, у нее все равно не было бы другого выхода, как спуститься и спрятать камень.

Дамона беспокойно переступила с ноги на ногу и, спасаясь от холода, обхватила руками плечи. Потом отбросила тревожные мысли, посмотрела на улицу и на водонепроницаемые часы на своей руке. Майк обещал вернуться через десять минут, но этот срок давно прошел.

Стало значительно холоднее. Задул ветер, небо затянуло тяжелыми, темно-серыми тучами. Собирался дождь.

— Проверьте еще раз вашу лампу и переговорное устройство, — сказал Сэгиттер.

— Я уже делала это трижды.

— Тогда сделайте в четвертый раз, — спокойно пожал плечами Сэгиттер. — Если внизу вы обнаружите, что оборудование не в порядке, это будет чертовски неприятно.

Дамона вздохнула и в очередной раз добросовестно проверила аппаратуру. На ее взгляд, Сэгиттер немного перегибал со своей пунктуальностью, но она не видела удовольствия в том, чтобы спорить с ним. Возможно, он тоже нервничал и пытался на свой лад скоротать время простоя, которое действовало на нервы.

Это продолжалось еще около десяти минут, пока в дальнем конце улицы не показалась машина Майка.

Дамона с облегчением вздохнула, ободряюще взглянула на Сэгиттера и хотела пойти навстречу Майку, но ей тотчас пришлось остановиться, когда она вспомнила, как смешно должна выглядеть в ластах и с кислородным баллоном.

Машина быстро подъехала и остановилась в нескольких метрах от причальной стенки.

Дамона демонстративно посмотрела на часы, когда Майк с Мюрреем вылезли из машины и подошли к ним.

— Да, пунктуальность никогда не была твоим достоинством, — укоризненно сказала она. Майк усмехнулся.

— Обычно ты вцепляешься мне в горло и очень обижаешься, если я мешаю тебе примерять новую вещь. — Он бросил долгий, внимательный взгляд на ее водолазный костюм. — Ты хорошо выглядишь. Ботинки мне не нравятся, но все остальное…

— Это моя вина, Дамона, — поспешно сказал Мюррей. — Майк торопился, но это нельзя было сделать быстрее.

— Затруднения? Мюррей пожал плечами.

— Косвенные, — уклончиво сказал он. — Но боюсь, вы должны поторопиться. Я не могу слишком долго держать людей в оцеплении. Правда, я имею определенное влияние, но в конце концов, я всего лишь мелкий служащий. Оцепление снимут рано утром. — Он поморщился. — Из экономических соображений, как это красиво называют.

— Кризис не миновал и Скотланд-Ярд, — усмехнулся Майк.

Мюррей, казалось, не нашел его замечание слишком смешным.

— Ты иногда напоминаешь сумасшедшего, — проворчал он. — Там пытаются сделать все возможное, а потом какой-нибудь мудрец подсчитывает, сколько все это стоит. Возможно, в скором времени нас пересадят на лошадей, чтобы сэкономить деньги на бензин.

— Если вы когда-нибудь будете подыскивать новое занятие… — начал Майк, но тут же замолчал, когда Дамона предостерегающе посмотрела на него.

Она уже много раз предлагала Мюррею поступить на службу в Кинг-концерн, но он постоянно отказывался. Мюррей всей душой был полицейским и в другой профессии не нашел бы удовлетворения.

— Что-нибудь слышно о Теракисе? — спросила Дамона. Лицо Мюррея посерьезнело.

— Нет, — еле слышно ответил он. — Никаких следов. И я не верю, что мы его найдем.

— Прошло лишь три дня, — возразил Майк.

— Три дня — слишком много. Теракис был очень известным человеком. Если бы он остался жив, то объявился бы. Я уверен, что Хирлет заменил его на своего монстра и убрал, как намеревался сделать это с нами. — Он запнулся, несколько мгновений смотрел мимо Дамоны на неподвижную поверхность акватории, затем с видимым усилием продолжал: — Вы уже готовы?

Дамона чувствовала, как тяжело ему скрывать свое состояние. Он любил Теракиса, хотя сам с этим не соглашался.

Дамона кивнула, обернулась и сделала знак Сэгиттеру. Тот натянул маску и без лишних слов прыгнул в воду.

— Ты уверена, что действительно хочешь нырнуть? — тихонько спросил Майк. Голос его звучал озабоченно.

— Совершенно не хочу, — твердо ответила Дамона, — но должна. После того, что рассказал сейчас Бен, тем более. Мы должны найти камень сегодня же. У нас осталось времени только на два погружения.

Она наклонилась, подняла с земли маску и хотела надеть, но Майк быстрым движением остановил ее.

— Разреши мне спуститься под воду.

Дамона оттолкнула его руку и отступила на полшага.

— Собственно, что это вы стали заботиться обо мне? — сердито сказала она.

— Это не первое мое погружение.

— Знаю, но у меня какое-то нехорошее предчувствие. Дамона рассмеялась, но смех получился несколько неестественным.

— Ты же знаешь, что я сама должна идти под воду. Было бы совершенно бессмысленно, если бы «ведьмино сердце» искал ты или кто-нибудь другой. Все ныряльщики мира не нашли бы этот камешек в подобной похлебке. Так что пожелай мне удачи и жди.

Майк покачал головой и отошел назад. Он знал, что Дамона права, и никогда бы не дал согласие на это рискованное предприятие, если бы имелась другая возможность найти камень. Только сверхчувствительность Дамоны могла помочь ей отыскать свой амулет.

Дамона натянула маску, сунула в рот мундштук и повернула вентиль кислородного баллона. Воздух был пресным, горьким и отдавал металлом. Она еще раз провела по краю маски, чтобы убедиться, что та сидит плотно, повернулась и неловкими шагами пошла к причалу.

Вода лежала на метр ниже причала. По ее поверхности плавали грязь и пыльные нефтяные пятна, и на какой-то миг Дамона даже на суше почувствовала, насколько вода холодна.

Наушник в ее правом ухе затрещал и ожил.

— Вы скоро, мисс Кинг?

Дамона невольно подняла взгляд и попыталась найти водолаза в воде рядом с причальной стенкой. Голова Сэгиттера, как пробка, торчала из воды в нескольких метрах от нес. Рядом с ним покачивался кусок серой, неопределенной массы.

— Я готова, — ответила Дамона.

— Тогда вперед, — в голосе Сэгиттера проскользнула нотка мягкого упрека.

— Теплее не станет, если вы будете торчать там.

Дамона кивнула, закрыла глаза и кубарем полетела в воду. Мгновенно ее охватил холод. Она охнула, отчаянно глотнула воздух и едва не потеряла мундштук, на несколько секунд совершенно утратив ориентировку. Она отчаянно боролась, била ногами и, наконец, задыхаясь, снова очутилась на поверхности.

— Очень впечатляюще, — раздался в наушниках голос Сэгиттера, — но не слишком умно.

— Знаю, — смущенно призналась Дамона.

— Так и должно быть, — серьезно сказал Сэгиттер. — Никогда не прыгайте в воду, не убедившись, что под вами находится. С таким же успехом вы могли упасть на какое-нибудь препятствие. Идемте дальше?

— Да, только помедленнее. Сэгиттер тихонько рассмеялся.

— Будет еще холоднее, когда мы спустимся глубже, но к этому можно привыкнуть. Включайте лампу и идите ко мне.

Дамона нащупала увесистый фонарь, тонкой цепочкой прикрепленный к ее поясу, включила и равномерными толчками ласт двинулась к Сэгиттеру.

Холод был свирепым. У нее появилось ощущение, будто она медленно превращается в ледышку.

— Мы сейчас прямо над обломками, если ваши сведения верны, — сказал Сэгиттер. — Оставайтесь пока рядом со мной и подумайте о том, что мне не надо доказывать, как хорошо вы умеете нырять. Единственное, чего я от вас требую, это чтобы вы не заболели и живой поднялись наверх. Тем более, что я получил еще не весь свой гонорар, — шутя добавил он. — А теперь вниз.

Он нырнул. Свет его фонаря исчез почти мгновенно. Даже луч от ее фонаря терялся в нескольких метрах в мутно-серой пелене.

Сэгиттер плыл меньше чем в метре от нее, но если бы не его фонарь, Дамона не увидела бы его даже на таком расстоянии.

— Есть! Вон, внизу!

Сэгиттер взволнованно указал рукой на вытянутую тень, которая начала обозначаться в серой бесконечности под ними. Голос его звучал здесь, внизу, иначе и походил на резкое кваканье.

— Оно лежит на боку, — продолжал он, когда они приблизились и смогли получше рассмотреть судно. — Нужно получить солидный удар, чтобы так опрокинуться. Вы знаете то место, где обронили свою вещицу.

Дамона обратила внимание на незаметную дрожь в его голосе.

— Приблизительно. Гораздо дальше впереди, во всяком случае. Оно должно находиться под одной из средних палуб.

— Будем надеяться, что течение не причинило слишком больших беспорядков,

— проворчал Сэгиттер.

Он поплыл быстрее, отстегнул фонарь и медленно повел лучом по курсу движения. Вскоре луч уперся в корпус судна.

Дамона почувствовала, как в ней поднялось странное беспокойство при виде этих обломков.

Прошло всего три дня со времени их героического сражения с Хирлетом на этом судне, а выглядело оно так, словно пролежало здесь больше столетия.

Луч фонаря осветил открытый люк. Бездонная дыра была полна теней. Дамона невольно вздрогнула.

— Как вы хотите проникнуть в судно? — чуть заикаясь, спросила она.

Сэгиттер на мгновение задумался.

— Посмотрим, открыт ли грузовой люк, — сказал он. — У меня нет особого желания плыть через каюты. Там болтается слишком много хлама. Обращайте внимание на кабели, канаты и разные обломки. И не впадайте в панику, если зацепитесь.

Обломки судна медленно скользили под ними. Время от времени световой конус фонаря выхватывал из темноты бесформенные комки серой массы, водоросли и гнилые отбросы. Один раз Дамона чуть не вскрикнула от ужаса, когда течение притащило к ней нечто похожее на человеческую руку, но потом различила, что это всего лишь обрывок материи. Однако, этот инцидент послужил ей предостережением. Она должна быть готова к самому худшему, когда они проникнут на судно.

 

37

— Ты, должно быть, сошел с ума, — тихо сказал Сильсон. — Целиком и полностью выйти сейчас, да?

Он яростно затянулся, стряхнул пепел в приоткрытое окно и несколько секунд молча глядел в темноту за лобовым стеклом. Огонек сигареты отражался в грязном стекле и равномерно освещал красноватый светом его лицо.

— Ты должен меня понять, — нервно сказал Дэрек. — Я…

— Ха! — усмехнулся Сильсон. — Понять! Уже три дня я ломаю голову. Я применил все средства, и ты думаешь, что я должен тебя понять?

Дэрек Джонс неожиданно вспотел. Он беспокойно заерзал на сидении «форда», нервно сжимая руки, и тщетно пытался устоять перед сверлящим взглядом Сильсона.

— Пит, — пробормотал он, — я…

— Послушай-ка, — перебил его Сильсон, — ты хочешь мне все испортить что ли? — На этот раз его голос звучал угрожающе.

Дэрек сглотнул.

— Ты, собственно говоря, знаешь, сколько денег я уже вложил в это предприятие? — продолжал Сильсон. — Как же я могу упустить такой случай? Такой подарок получают лишь раз в жизни, малыш, и я не намерен от него отказываться. Кроме того, я дал обещание и не могу отступить. И ты тоже.

— Я понимаю, — тихо сказал Дэрек. — Просто это дело слишком крупное для меня, Пит.

— Слишком крупное! — Сильсон грубо захохотал. — Или, может, ты хочешь провести остаток жизни, взламывая сигаретные автоматы и обирая богатых туристов с континента?

— Во всяком случае, я хочу провести остаток жизни не в тюрьме! — взорвался Дэрек. — Черт тебя побери, Пит, до сих пор мы занимались проделками, которые под стать глупым юнцам, но то, что ты…

— Ты уже говорил, — проворчал Сильсон. — Прошло время, когда ты рос, малыш. Полчаса работы, и мы обеспечены на следующие полмесяца, а может, и дольше. Этот Смит платит чертовски хорошо. И он очень разозлится, если мы не выполним поручение.

— Яне хочу, Пит, — продолжал Дэрек, но голос его потерял решительность, поэтому слова звучали не так правдоподобно. — Я возмещу твои убытки, и мы забудем это безумие…

— Возместишь мои убытки? — язвительно спросил Сильсон. — Я пошлю Смита к тебе, если он появится, так? Дэрек изворачивался, как придавленный червяк.

— Пит, все-таки подумай, — умоляюще сказал он. — Ведь там солдаты, они мешкать не будут. Кроме того, это предательство, измена Родине!

Сильсон ошеломленно охнул. Его нижняя челюсть отвалилась, несколько секунд он оцепенело глядел на своего партнера, как будто серьезно сомневаясь в его нормальном душевном состоянии.

— Измена Родине? — растерянно повторил он. — Ты не выведешь меня из себя. Я не верю тебе, малыш. Ты боишься, вот и все. А русским и без того известен «фантом», будь уверен.

— Тогда почему Смит так хорошо платит за несколько обломков?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Сильсон. — Ладно, конец дискуссии. Пора начинать.

— Но…

— Никаких «но». Пусть ты наделаешь в штаны, но теперь заткнешь свою пасть и выполнишь то, о чем мы договаривались, — грубо сказал Сильсон.

Он загасил сигарету в пепельнице, обернулся и взял с заднего сидения ободранную сумку. Когда он ее поднял, в сумке тихонько звякнуло.

Дэрек нерешительно взял свою куртку.

— У меня нехорошее предчувствие, — сказал он, но, несмотря на это, открыл дверцу ветхого «форда», вылез и натянул куртку. Его взгляд бродил между плотно стоящими деревьями, за которыми они спрятали машину, и пытался в темноте проникнуть на ту сторону склона.

Дэрек знал все окрестности. За последние три дня они были здесь, по меньшей мере, раз десять, и в первый раз едва ли через час после падения самолета, но все равно позже полиции и военных, которые успели оцепить горящие обломки.

Катастрофа вызвала волнение не только в его родном муниципалитете Симервиль. Упавший здесь «фантом» принадлежал к первому поколению летающих боевых компьютеров. Если верить прессе и радио, это была вообще первая машина такого типа, которая разбилась. Поэтому не было ничего удивительного, что военные сразу же оцепили место падения и окутали все это дело покровом тайны.

Дэрек не понимал только одного — почему обломки так долго не убирают. Среди населения ходили различные слухи, будто машину увел русский агент или что самолет сбил НЛО. Но даже если это наполовину соответствовало действительности, то наверняка было неблагоразумно приближаться к обломкам. Но Дэрек также знал, что не может повернуть назад, хотя сам не понимал, что толкнуло его на эту авантюру.

Сначала он не принимал этого всерьез, а когда понял, что Сильсон действительно планирует пробраться к обломкам и взять пару образцов, которые он надеялся продать за большие деньги, было уже поздно давать задний ход.

— Вперед, — раздался рядом голос Сильсона. Дэрек застегнул «молнию» темно-коричневой куртки, натянул перчатки и, крадучись, двинулся за ним. Мягкая лесная почва заглушала шаги, а темная одежда делала обоих почти невидимыми.

Хотя место падения было окружено сплошной сеткой и постоянно охранялось, им, в результате трехдневных наблюдений, удалось установить, что посты не очень бдительны. Вскоре после полуночи часовые уходили во временный барак выпить кофе и перекинуться парой слов. А им и не требовалось больше времени.

Связной Смита достаточно точно описал место в обломках, где они должны искать нужные предметы. От машины осталось не слишком много, но специалисту даже оплавленная трубка может дать богатую информацию.

Дэрек попытался утешиться мыслью, что они утащат лишь немного железного лома.

Они подкрались к опушке леса и остановились под защитой последних деревьев. Сильсон приложил палец к губам, последний раз предостерегающе посмотрел на Дэрека и достал из сумки полевой треножник. На него он установил бинокль, поспешно настроил резкость и больше минуты всматривался в темноту.

— Все в порядке, — шепнул он. — Наши храбрые мальчики сидят в бараке, и дельце может пройти. — Он ухмыльнулся, убрал треножник, поднял сумку и сделал приглашающий жест. — Теперь вперед.

Дэрек с трудом кивнул и побежал. Хотя расстояние было не больше пятидесяти метров, ему казалось, что он бежит целую милю. Инструменты в сумке Сильсона так гремели, что этот звук, казалось бы, должен был взбудоражить весь Симервиль, и каждое мгновение Дэрек ожидал, что распахнутся двери барака и выскочат вооруженные солдаты, крича:

«Стой! Стрелять буду!»

Но они беспрепятственно достигли ограждения. Сильсон опустился на колени, торопливо расстегнул сумку и вытащил почти метровый резак.

— Будь внимателен! — прошипел он.

Дэрек кивнул, полуобернулся и горящими глазами уставился на низкий зеленый барак. В узких окнах горел свет, а время от времени он видел за ними смутные силуэты. За его спиной раздавалось тихое звяканье, когда Сильсон резал проволочное ограждение. Время словно остановилось. В животе Дэрека распространилась какая-то слабость.

— Готово, — шепнул Сильсон. — Вперед!

Дэрек нехотя повернулся, заставил себя опуститься на колени и пополз за Сильсоном через дыру в сетке. Внезапно у него появилось чувство, что они преодолели не только сетку, но и вторую, невидимую границу.

То, что они делали до сегодняшнего вечера, было детскими штучками. Теперь же дело обстояло совершенно иначе. Если их поймают, то ближайшие десять лет они проведут в каторжной тюрьме, если солдаты не пристрелят их сразу.

Сильсон коснулся его руки и указал ровный илистый кратер впереди.

«Фантом» взорвался, как бомба, и перекопал поле на большом расстоянии вокруг себя. Земля выглядела обожженной, под ногами хрустели обломки.

Они осторожно двинулись дальше и остановились в нескольких метрах перед обугленным корпусом самолета.

Обломки машины едва ли имели еще сходство с первоначальным объектом. Треугольные крылья были сорваны и смяты, как бумага, а там, где должны находиться двигатели, зияла черная, обожженная дыра с рваными краями.

Дэрек вздрогнул. На какое-то мгновение ему показалось, что идет война. С трудом оторвавшись от ужасного зрелища, он вслед за Сильсоном забрался в пилотскую кабину. Его поразили маленькие размеры кабины. Пилот вынужден тесниться в ней, как пресловутые сардины в банке. Но, в конце концов, кабина была сконструирована не для прогулок.

Кабина полностью сгорела. Приборная доска была расколота и наполовину расплавлена, из разорванных внутренностей машины торчала неразбериха проводов, кабелей и электронных элементов.

— Однако, все это лишь куча хлама! — проговорил Дэрек. — Нужно убираться отсюда, Пит.

Сильсон со злостью покачал головой и включил карманный фонарик. Тонкий желтый луч, дрожа, ощупал пол кабины.

— Заткни свою пасть, — тихо сказал он. — Я знаю, где искать. Лучше следи, чтобы нас никто не увидел. Я сейчас!

Он порылся в сумке, вытащил отвертку, маленький красный резак и начал ловкими движениями копаться в приборной доске. Казалось, он точно знает, что ищет.

Беспокойство Дэрека росло. Ему с трудом удалось подавить бурливший внутри страх. Они находились в оцепленной зоне лишь несколько минут, но ему казалось, что прошло много часов. Часовые могли вернуться каждое мгновение.

Сильсон тихонько выругался и, охнув, выпрямился. На его лбу блестел пот.

— Крепко сидит, зараза.

— Да брось ты ее. Мы…

— Ты не прав! — зашипел в ответ Сильсон. — За эту штуку мы получим триста фунтов. Ты что, думаешь, я стольким рискнул, а теперь уйду с пустыми руками? Дай молоток.

Дэрек вздрогнул.

— Какой…

Сильсон оттолкнул его, полез в сумку и вытащил молоток.

— Нет! — выдохнул Дэрек. — Они услышат!

— Единственное, что они могут услышать, так это твое нытье, — яростно прошипел Сильсон.

Он поднял молоток и со всей силы опустил на приборную доску. Раздался резкий звон, который прозвучал в ушах Дэрека артиллерийским выстрелом. Он повернулся и уставился на барак охраны, в то время как Сильсон продолжал стучать по приборной доске.

— Прекрати! — дрожащим от страха голосом сказал Дэрек.

«Они могут услышать», пронеслось в голове. Но солдаты не появлялись, все было тихо.

— Готово! Она у нас!

Сильсон уложил молоток и другие инструменты в сумку, с облегченным вздохом выпрямился и осмотрелся в кабине в поисках чего-нибудь еще.

— Вот это может быть интересно. — Он нагнулся, включил фонарик и направил луч на полувырванный из гнезда прибор с разбитым стеклом.

— Ради бога, Пит, скорее! — взмолился Дэрек. Сильсон посмотрел на него. Злобная усмешка скользнула по его лицу.

— Что, наложил полные штаны? Дэрек с усилием сглотнул.

— Да, — сказал он. — Мы здесь уже слишком долго. Ты же нашел, что искал, теперь можно сматываться. Часовые каждое мгновение могут вернуться. Они, в конце концов, не слепые.

Сильсон покачал головой, одним движением вырвал прибор и, вздохнув, поднялся.

— Честно говоря, я не знаю, почему вожусь с тобой, — сказал он. — Если боишься, тогда ты должен… А это что?

Он нагнулся, покопался в слое пепла, разбитого плексигласа и обломков и, наконец, достал плоскую металлическую папку. Тонкий слой кожи, который когда-то ее покрывал, обуглился и обгорел, но папка, казалось, не была даже повреждена.

— Возьмем ее с собой, — сказал Сильсон. — В ней наверняка что-то ценное, секретные документы или что-нибудь в этом роде. Мистер Смит, возможно, заплатит нам кое-что еще.

Он хотел сунуть папку в руки Дэреку, но тот отступил на шаг.

— Папка очень тяжелая. У нас и так больше, чем нужно. Пора удирать. Может, в ней только карта местности или бутерброды пилота.

— Такое вместилище используется для важных документов, — продолжал настаивать Сильсон. — Я уже видел когда-то такую папку. Она надежна, как сейф, и несгораема. Ну-ка, бери ее. А теперь собирайся, будем уходить.

Ни один из них не подозревал, что они уносят с собой нечто худшее, чем смерть.

 

38

Мужчина тщательно спрятал полевой бинокль под куртку и взглянул прищуренными глазами в темноту. Бинокль был не простой. Это был тяжелый, громоздкий инструмент с остаточным усилителем и мощной оптикой. Такие обычно используют космонавты, военные и тайная полиция. Он не мог принадлежать простому человеку, но этот мужчина обладал целым набором специальных инструментов, которые весьма бы заинтересовали полицию и тайную службу.

Он повернулся и, без особой спешки пройдя к опушке леса, почти бесшумно исчез в подлеске.

Несколькими секундами позже он открыл дверцу черного «форда», который с непогашенными фарами стоял на узкой лесной дороге.

— Ну, Торнтон? — спросил мужчина, сидевший за рулем.

Это был стройный, темноволосый человек южного типа. Сильсон знал его под именем Смит, но это имя было таким же фальшивым, как и Боландер, которым он пользовался в США, Фердинанд Кроль в Германии, Генри Асмьер во Франции. В действительности этот тридцатилетний мужчина был лучшим агентом КГБ на Западе и звали его Борис Держанович.

Торнтон с облегченным вздохом опустился на сидение и достал ремень безопасности.

— Она у них, — пробормотал он. — Я, правда, не разобрал, что они взяли, но что-то уложили в сумку. Кроме того, они нашли еще нечто похожее на чемоданчик.

Смит усмехнулся.

— Ты считаешь, что это было бы рискованно?

— Я по-прежнему так думаю, — ответил Торнтон. Смит нагнулся и повернул ключ зажигания. Машина ожила.

— Я всегда против любителей — это опасно.

Смит равнодушно пожал плечами и тронул машину.

— Иногда необходимо избирать новый путь, мой дорогой, — насмешливо проговорил он. — Я описал этому Сильсону прибор, который нам нужен, достаточно точно. Дешевле мы бы наверняка не получили его никогда.

Лицо Торнтона потемнело.

— Ты думаешь? Английская тайная служба, может быть, и глупа, но не настолько. Не пройдет и двух дней, как они заполучат обоих мальчиков.

Смит на мгновение задумался.

Машина пошла быстрее, через некоторое время свернула на главную улицу и помчалась, когда Смит выжал педаль до предела.

— Возможно, — проворчал он, наконец. — Но мы возьмем прибор еще сегодня, а потом у них не будет больше случая болтать…

 

39

Стало еще темнее, когда они проникли в обломки судна. Серые сумерки, которые царили снаружи, остались позади и уступили место полной темноте.

Сердце Дамоны невольно забилось быстрее, и, хотя она сопротивлялась, стала чувствовать, как в ней поднимается панический страх.

Они обогнули обломки и вернулись к открытому люку, который обнаружили в самом начале. Сэгиттер медлил вплывать внутрь. Он предпочел бы проникнуть в судно через большее отверстие, но все грузовые люки были закрыты, а за пятиметровой рваной, зазубренной трещиной, пробитой взрывом в корпусе, лежал непроходимый лабиринт из разбитых и перепутанных обломков, кабелей и проводов. Это была смертельная ловушка, из которой они бы не выбрались.

— Где мы? — спросила Дамона.

Сэгиттер немного помедлил. Луч его фонаря скользнул по стене, на мгновение повис в открытом проеме, затем двинулся по полу, который, правда, поскольку судно лежало на боку, представлял собой правую стену.

— Середина корабля, — невнятно пробормотал он. — Во всяком случае, примерно. Нам нужно к корме, не так ли?

Дамона кивнула, хотя вряд ли Сэгиттер мог видеть ее движение.

— Я боюсь, — сказала она. Сэгиттер тихонько рассмеялся.

— Боитесь? Я вас предупреждал. Залезть в такое затопленное судно сможет не всякий. Мы еще можем вернуться.

— Нет, — возразила Дамона. — Сейчас, пожалуй, немного тревожно, но все худшее позади.

Водолаз бросил на нее короткий взгляд и одобрительно кивнул. Его лицо нельзя было разобрать за блестящим стеклом маски.

Дамона в который раз восхитилась элегантностью, с какой двигался Сэгиттер. На земле он выглядел маленьким, невзрачным и немного неловким, а под водой совершенно преображался. Он плясал в воде, как рыба, каждое движение говорило о том, что его родная стихия вода, а не земля. Постепенно Дамона начала понимать, почему ей порекомендовали этого человека.

— Там лестница, — указал вперед Сэгиттер. На какое-то время Дамона потеряла ориентировку. Судно лежало на боку, и все опрокинулось на девяносто градусов, все выглядело на редкость чуждо и причудливо.

Желтый свет фонаря Сэгиттера ощупал тонкую металлическую сетку лестницы, ведущей внутрь судна. Бледный серый туман из прыгающих, танцующих пылинок и хлопьев выхватывался лучом фонаря, так что тьма по другую сторону лестницы находилась в постоянном беспорядочном движении.

— Хотел бы я знать, что это за муть, — прозвучал в наушниках голос Сэгиттера.

— Где?

— Вон там — серая грязная муть. Она плавает повсюду. Это бросилось мне в глаза еще снаружи. Она как будто лезет из судна.

Дамона тоже заметила серые, грязные сгустки еще по пути к обломкам, но подумала, что это обычная грязь, которую можно найти повсюду в акватории Лондонского порта.

— Ничего удивительного, что наша река медленно гибнет, — продолжал Сэгиттер. — На судах перевозят огромное количество грязи, и никто не заботится, если груз пропадает или его, недолго думая, выбрасывают за борт. Я здесь, внизу, находил такие вещи… — Он вздохнул, замолчал и взялся правой рукой за поручень лестницы, чтобы залезть по ней.

Дамона следовала за ним на небольшом расстоянии. Давящее чувство страха словно усиливалось по мере того, как они продвигались вниз. Вода казалась еще холодней, чем снаружи. Дамона тщетно пыталась хоть что-нибудь разобрать в этом месиве, но не различала ничего, кроме тьмы. Она невольно тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущие мысли, но это не помогло.

Она подплыла к лестничной шахте, перебралась через короткий, усеянный множеством острых обломков коридор и поднырнула под наполовину сорванную с петель дверь. Свет ее фонаря внезапно потерялся в темноте.

— Главный коридор, — объяснил Сэгиттер. — Он проходит через все судно. Нам нужно налево. — Он немного помедлил, коснулся ее руки и на мгновение направил фонарик ей в лицо. Дамона заморгала. — Теперь лучше плывите вперед вы, — продолжал Сэгиттер. — Коридор достаточно высокий, никакой опасности нет, что вы где-нибудь застрянете. Но все-таки поосторожнее. Я все время буду рядом с вами.

Дамона вытянула руку и подняла вверх большой палец — международный жест ныряльщиков «все в порядке».

Сэгиттер еще раз указал в направление кормы, отступил и подождал, пока она проплывет мимо.

Они находились неподалеку от того места, где погиб Хирлет. Дамона отметила еще одну странность: за все время их путешествия по затопленному судну они ни разу не встретили остатки кукол Хирлета, хотя судно буквально кишело ими, но сейчас оно выглядело пустым. Дамона видела только черную воду, пронизанную серой пушистой массой. Серая слизь, казалось, была повсюду. Она сочилась из-под дверей, лилась из открытых люков и большими клубящимися облаками поднималась из глубины судна. Слизи становилось тем больше, чем ближе Дамона приближалась к корме.

Дамона протянула руку и попыталась поймать комочек, хотя все в ней противилось этому. На ощупь комочек был мягким и скользким, как грязная вата, пропитанная водой.

— Хотел бы я знать, что это за гадость, — сказал еще раз Сэгиттер. — Вы знаете, что это?

— Нет.

Голос Дамоны прозвучал слегка неуверенно. Но если Сэгиттер и заметил легкое колебание, то молча пропустил мимо ушей.

Дамона выбрала его не только как опытного ныряльщика, но и как человека, который умеет молчать и не задает лишних вопросов. У нее мелькнула мысль, откуда появилась серая слизь, но мысль настолько фантастичная, что она не рискнула высказать ее вслух.

Они поплыли дальше.

Коридор казался необычно длинным, но это, скорее, зависело от нервов. Когда они были здесь в последний раз, шла борьба за жизнь, и у Дамоны не было времени рассматривать окружающую обстановку.

— Впереди что-то есть, — через некоторое время сказала она.

Сэгиттер играючи, одним движением ласт оказался рядом с ней и тоже направил луч фонаря на разбитую лестницу. Металл был покорежен и обожжен, а зазубренная дыра внизу выглядела, как жерло потухшего вулкана.

Дамона ужаснулась. На какое-то время перед глазами встало лицо Хирлета, когда он пытался подняться по лестнице, а взрыв смертоносного пара сбросил его вниз. Это была не лучшая смерть. Хирлет являлся ее врагом, человеком, который убил бы Дамону, если бы нашел такую возможность, и несмотря на это, она не испытывала торжества или облегчения. У нее появилось чувство, что Хирлет мог быть игрушкой в чьих-то руках, так как черное имя не в первый раз уже прикрывалось невинными.

— Что с вами? — спросил Сэгиттер.

Дамона вздрогнула. Она лишь сейчас заметила, что стоит на краю рваной дыры и, как загипнотизированная, смотрит в глубину.

— Вы боитесь?

Дамона молча кивнула. Какая-то опасность подстерегает ее внизу, это явно чувствовалось. Эти обломки не мертвы, как казалось.

— Если хотите, я нырну вниз один, — сказал Сэгиттер. — Можете подождать меня здесь. Дамона покачала головой.

— Мы уже говорили об этом, — запинаясь, сказала она.

— Уже недалеко. Вещь, которую я ищу, должна быть внизу.

— Здесь? — На этот раз в голосе Сэгиттера послышалось явное сомнение. — Под палубой находится машинной отделение. Судя по тому, как все это выглядит, внизу царит страшный беспорядок.

Вместо ответа Дамона направила луч фонаря в глубину и неестественно спокойно поплыла вперед.

Облака серых хлопьев поднимались ей навстречу. Тусклый луч фонаря ощупал лопнувшие трубы и разорванный бак, затерявшись где-то под ними в чередовании тьмы и серой слизи.

Кусок скользкой серой массы коснулся ее маски и зацепился за шланг кислородного баллона. Дамона с отвращением отпихнула его и поспешно протерла стекло. Серая слизь вздрогнула и затряслась, как будто наполненная внутренней мощью.

На короткий ужасный момент Дамона почти поверила, что различила нечто вроде вытянутых щупалец, как будто скользкая масса изо всех сил пыталась вцепиться в нее. Но, возможно, все дело было только в напряженных нервах.

— Куда теперь? — дошел до ее сознания голос Сэгиттера.

— Машинное отделение чертовски большое, знаете ли. Не имеет особого смысла рассчитывать здесь на удачу.

— Это должно быть где-то здесь, внизу, — запинаясь, ответила Дамона. — Хирлет упал в эту дыру, когда разорвался пол.

— И теперь вы думаете, что это лежит прямо под вами? — вздохнул Сэгиттер.

— Я надеюсь.

— А вы представляете, с какой силой течет вода в затонувших кораблях?

Из предосторожности Дамона отказалась от ответа. Водолаз был прав. В обычных условиях такое предприятие было лишено всякого смысла. В этом хаосе невозможно было найти вещь, размеры которой не превышали детский кулачок, но Дамона рассчитывала на свою сверхчувствительность.

— Ждите здесь, — сказала она. — Я уверена, что знаю, где нужно искать.

Она, наконец, освободилась от сгустка слизи, погрузилась глубже и осветила пол лучом фонаря.

Ей открылось причудливое зрелище. Дамона ждала больших разрушений, но то, что ей открылось, превзошло даже самые худшие ее ожидания.

Машинное отделение было разнесено вдребезги. Взорвавшийся паровой котел вызвал цепную реакцию. Машины стояли разрушенные. Провода и трубы были спутаны в немыслимый клубок, а сантиметровой толщины листы разорваны и смяты, как бумага. На полу лежал тонкий, напоминающий туман слой.

Дамона проплыла немного вправо и попыталась устроиться так, чтобы какой-нибудь обломок не повредил кислородный шланг. Она заставила себя опуститься ниже, погрузилась до лодыжек в серую слизь и, наконец, коснулась пола.

— У вас все в порядке? — раздался голос Сэгиттера.

— Да, — ответила Дамона. — Но я была бы вам очень благодарна, если бы вы немного помолчали. Я должна сосредоточиться.

— Охотно, но…

Не долго думая, Дамона выключила переговорное устройство. Ей была необходима тишина.

Она закрыла глаза, нащупала руками надежную опору и попыталась сосредоточиться. В первый момент она ничего не почувствовала, но потом ощутила прикосновение чего-то мягкого, бестелесного, легкого и одновременно бесконечно сильного. Она вздрогнула, как от удара электрическим током. Внезапно она поняла, что глухое, беспокойное чувство, которое испытывала все время, исходит не только от таинственного окружения, холода и воспоминаний.

Судно не было мертво. Хирлет и его куклы могли умереть, но осталось что-то бестелесное и злое, что гнездилось здесь и, как терпеливый хищник, подстерегало жертву.

Дамона ужаснулась. Страх поднялся в ней еще сильнее и интенсивнее, чем прежде, У нее появилось чувство, что необходимо как можно быстрее выплыть отсюда. Она немного переждала и попыталась еще раз. Ее скрытые силы были уже не то, что прежде, но их должно хватить, чтобы отыскать «ведьмино сердце».

Но этот раз прикосновение было другим — не мягкое и ощупывающее, а требовательное. Невидимая мысленная волна, которая билась в ее душу и угрожала унести с собой. Что-то злое и смертельно опасное окружало ее.

Дамона тихонько рассмеялась. На какой-то миг она подумала, что не сможет остановить наступление чужих сил. Потом, так же внезапно, как начался, приступ оборвался.

Дамона немного помедлила, прежде чем продолжать поиски.

Что-то коснулось ее плеча.

Это был Сэгиттер. Он резко жестикулировал, качая головой и показывая на наушники.

Дамона сердито повернулась и сделала ему знак подождать где-нибудь в сторонке. Сэгиттер еще некоторое время жестикулировал, потом пожал плечами и яростным движением отплыл прочь.

Дамона снова сосредоточилась. Ее взгляд ощупывал пол, покрытый обломками и грязью, но она сосредоточилась не на оптических впечатлениях, а на том, что сообщали ее колдовские чувства. Камень был здесь, совсем рядом, она чувствовала это. Дамона сделала осторожный шаг, остановилась, сделала два-три шага вправо. Ее движение подняло целое облако серой слизи, и снова возникло чувство, что эта масса реагирует на ее присутствие.

Ей стоило большого напряжения отогнать это чувство и сконцентрироваться на камне. Сейчас она находилась совсем рядом с ним. Дамона осторожно опустилась на колени, вытянула руки и аккуратно ощупала пол.

Снова взвилось облако серой слизи, заколебалось на уровне ее груди и тонкий липкой пленкой легло на стекло ее маски.

Дамона закрыла глаза, подавляя подступившую тошноту, и продолжала поиски. Ее пальцы скользнули по чему-то твердому, маленькому, круглому.

Это был камень!

Дамона облегченно вздохнула. Ее рука схватила «ведьмино сердце», осторожно вытащила из сплетения обломков и прополоскала в воде, чтобы смыть липкий серый налет.

Дамона еще немного посидела неподвижно, потом надела на шею тонкую цепочку, к которой крепился талисман, и встала. Подняв руку, она включила переговорное устройство и нажала кнопку вызова.

— Простите, что я была так невежлива, мистер Сэгиттер, но я нашла то, что искала. Мы можем всплывать.

Ответа она не получила. В наушниках раздавался лишь фон электромагнитных волн. Дамона подождала еще несколько секунд, снова нажала кнопку вызова и еще раз позвала Сэгиттера.

Ответа не последовало и на этот раз. То ли Сэгиттер выключил переговорное устройство, то ли больше не мог отвечать.

Дамона озабоченно подняла фонарь и повела лучом по помещению. Повсюду была серая пушистая слизь, которая мягко двигалась взад-вперед, образуя причудливые картины и тут же распадаясь. И никаких следов Сэгиттера.

Дамона взялась за переговорное устройство и изменила частоту.

— Майк! Это Дамона! Отвечай!

И здесь в ответ раздался лишь треск в наушниках. Вероятно, мощности передатчика не хватало, чтобы пробиться сквозь корпус судна.

Дамона повернулась, направила фонарь вверх и попыталась найти выход. Вода был мутной. Движения Дамоны взбудоражили столько серой гадости, что видимость терялась уже в нескольких сантиметрах. Она еще раз вызвала Сэгиттера и оттолкнулась от пола. Помещение показалось ей выше, чем несколько минут назад. Казалось, прошли часы, прежде чем над ее головой оказался потолок. Она протянула руку, ухватилась за выпирающую металлическую болванку и двинулась на руках в направлении предполагаемого выхода.

Что-то большое и бесформенное вынырнуло из бурлящей массы, Дамона коротко вскрикнула, узнав костюм Сэгиттера. Водолаз как-то неестественно плыл на нее. Его руки и ноги слабо колебались, а тело располагалось под совершенно непостижимым углом.

Дамона нехотя протянула руку, взяла Сэгиттера за кисть и потянула к себе.

Тело начало вращаться, ударилось о потолок и снова повернулось от течения. Из заднего вентиля кислородного баллона поднималась струйка маленьких пузырьков. По крайней мере, он еще дышал.

Дамона несколько раз ударила ластами, чтобы сохранить нужное положение, схватила Сэгиттера за плечи и развернула к себе. Сердце ее прыгнуло болезненным ударом, потом забилось сильнее и яростней, когда ее взгляд упал на маску Сэгиттера.

За блестящим стеклом было не лицо, а только бурлящая серая слизь.

 

40

Ты не находишь, что они внизу слишком долго? — спросил Майк.

Голос его звучал озабоченно, а взгляд все время скользил по свинцово-серой поверхности акватории, как будто он мог разглядеть, что происходит под ней.

— Восемнадцать минут, — ответил Мюррей, взглянув на часы.

Майк изумленно уставился на него.

— Ты уверен?

— Я заметил время, когда они начали погружение.

— Мне показалось, что дольше, — пробормотал Майк.

— Мне тоже, — после некоторых колебаний признался Мюррей. — Но нам нужно набраться терпения. У них кислорода на полтора часа. Возможно, среди обломков двигаться трудно и опасно.

— Верно, — кивнул Майк.

— Сэгиттер знает свое дело. Он лучший водолаз, какой только есть на пятьсот миль вокруг. Ты можешь не беспокоиться.

Майк вздохнул, еще раз посмотрел на поверхность воды и, покачав головой, пошел обратно к машине.

— Все это чистое безумие, — проворчал он. — Я никогда бы не дал своего согласия.

— Она все равно бы нырнула, — отозвался Мюррей, — и вероятнее всего, одна. Тогда бы ты имел основания беспокоиться.

Майк рывком открыл дверцу машины, кряхтя, перегнулся через сидение и достал из бардачка пачку сигарет.

— Я уже думал об этом. — Он щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку.

— Ты будешь?

Мюррей взглянул на предложенную пачку и покачал головой.

— Нет, спасибо. Я и так достаточно нервничаю. Майк положил зажигалку в карман, сморщил лоб и почти укоризненно посмотрел на Мюррея.

— Я думаю, мы можем не беспокоиться, — передразнил он инспектора.

— Все же это не прогулка, — уступил Мюррей. — Но я не так беспокоюсь за Дамону — ведь она в надежных руках, — как меня тревожит Теракис. Он буквально исчез с лица земли.

Майк немного помолчал, затянулся и задумчиво посмотрел на небо. Горизонт начал темнеть, затягиваемый низкими, грязно-серыми тучами. Скоро должны наступить сумерки.

— Прошло всего три дня, — сказал он, — а Лондон большой.

Мюррей засопел.

— Ты хотя бы имеешь представление, что может Скотланд-Ярд, если захочет?

Майк вынул изо рта сигарету и усмехнулся.

— Это можно понимать так — работать в обычных условиях вы не хотите!

— Чепуха! — фыркнул Мюррей. Казалось, его чувство юмора за последнее время сильно пострадало. — — Но ведь Теракис не кто-нибудь, Майк. Для личности его калибра никакие издержки и затраты не играют роли. Могу заверить тебя, что мы практически поставили на голову весь район. Он просто исчез. Совсем.

— Может, он мертв?

— Едва ли. Найдены почти все жертвы Хирлета. Я не думаю, что он потрудился именно Теракиса доставить в другое место. Теракис не мог покинуть город, если ты это предполагаешь.

— Что, собственно, в этом человеке такого важного?

— Что важного? — воскликнул Мюррей. — Ты это серьезно?

— А почему бы и нет? — невозмутимо сказал Майк.

— Потому что… — Мюррей оборвал себя, несколько секунд судорожно подыскивал слова, а потом начал все сначала, но сдержанным тоном: — Теракис не кто-нибудь, Майк. С одной стороны, он не гражданин Англии, а лишь приглашенный профессор. С другой стороны, у себя на родине он персона величайшего ранга. Если он так просто исчезнет, то поднимется суматоха, которую ты и представить себе не можешь даже в самых смелых предположениях.

— Ас третьей?

— С третьей? Откуда ты взял, что есть третья сторона? Тебе не достаточно первых двух?

— И все же? — спокойно спросил Майк. — Я знаю тебя немного дольше и лучше, чтобы ты мог водить меня за нос. Теракис мог быть императором Китая, и ты не пошел бы на такие издержки, если бы не имел еще важной личной причины поговорить с ним. Итак, что скажешь?

Мюррей немного помялся, потом с фатальным вздохом пожал плечами.

— Причина — это, пожалуй, слишком громко сказано, — пробормотал он. — Скорее, предчувствие. Я уверен, что он больше знает о Хирлете, чем сказал нам. Я знаю это наверняка, но…

— А почему ты думаешь, что со смертью Хирлета не все закончилось? — спросил Майк.

— С чего это ты взял?

Майк сделал пренебрежительный жест, затянулся и поморщился.

— Кончай балаган, Бен. Для меня все это значит не меньше, чем для тебя. Номер, который снимал Хирлет, был несколько великоват для него. За последние три дня я, знаешь ли, основательно все обдумал. Имеется несколько вещей, в которых нет смысла. Например, нападение на военную базу в Арлингтоне. Что это значит? Ясно как божий день, что это у него бы не прошло. И потом, дело с истребителем «фантом», о котором ты рассказывал мне…

— Чего я, собственно, не имел права делать, — пробормотал Мюррей.

Майк коротко усмехнулся и невозмутимо продолжал:

— Я не могу отделаться от чувства, что Хирлет, в конце концов, был тоже не больше, чем марионетка. Я почти уверен, что за ним кто-то стоит. Возможно, Теракис.

— По крайней мере, он знал, кто это, — кивнул Мюррей.

— Я пришел к такому же заключению и поэтому очень хочу увидеть Теракиса. То, что он случайно оказался важной персоной, облегчает мне дело. Я могу использовать любые средства, чтобы найти его. — Несколько мгновений он задумчиво рассматривал носки своих ботинок, потом с разочарованным видом покачал головой и вытащил из кармана пачку сигарет.

— Надеюсь, Дамона все же найдет камень, — пробормотал он. — Мысли, что тот, кто за все здесь ответственен, получит в руки талисман, хватит, чтобы я заработал пять дополнительных язв желудка… — Он попытался рассмеяться, но это вышло так натянуто и неестественно, что получилось скорее отвратительно, чем смешно. — Я… — Он замолчал, секунду пристально глядел прищуренными глазами на вход порта и вынул изо рта сигарету.

— Что с тобой? — спросил Майк.

Вместо ответа Мюррей взял его за руку, вытащил из машины и молча указал на реку.

Прямо перед входом в безветренную акваторию порта остановилась стройная, белоснежная моторная яхта из тех, что никогда не заходят в эту часть порта.

— Смотри! — удивленно выдохнул Мюррей.

— Что? — спросил Майк. — Не вижу ничего из ряда вон выходящего, кроме этой яхты.

— Вода!

Майк посмотрел и увидел то, что заметил Мюррей. Серая поверхность воды повсюду была неподвижной и такой ровной, словно ее полили нефтью, и только под яхтой вода кипела и бурлила, будто на дне был гигантский кипятильник. Большой вялый пузырь поднялся на поверхность, беззвучно лопнул и образовал тонкую дымовую завесу, которая, несмотря на порывистый ветер, почти неподвижно висела над яхтой и рекой.

— Что это? — испуганно прошептал Майк.

— Не знаю, — отозвался Мюррей, — но мне это совершенно не нравится.

Он отпустил руку Майка, вернулся к машине и снял трубку радиотелефона.

— Что ты собираешься делать? — спросил Майк.

— Прикажу проверить, кому принадлежит эта яхта. Ты можешь разобрать название?

— Не точно, — ответил Майк. — Но я… — Он резко замолчал.

Серый туман над яхтой начал изменяться. Облако сжалось, образовало бурлящую воронку, потом форму, которая удручающе напомнила Майку кулак и, наконец, растянутую в ухмылке дьявольскую рожу.

— Боже мой, что это? — растерянно произнес Мюррей.

На яхте открылась дверь. Стройная, смутно различимая на таком расстоянии фигура вышла на палубу, на мгновение подошла к корме и повернулась к ним.

Яхта находилась более чем в двухстах метров от причальной стенки, но у Майка появилось ощущение, что за ним пристально наблюдают.

Человек мгновение стоял неподвижно, затем поднял руку и сделал быстрый, решительный жест.

Облако над его головой среагировало на это.

Майк в ужасе наблюдал, как гигантское бурлящее основание снова распухло, сжалось и развалилось, чтобы сформировать дюжины три маленьких причудливых образований.

Майк заметил опасность слишком поздно.

Облако неожиданно рванулось ввысь, помчалось под крутым углом к автомобилю и опустилось, как рой хищных птиц, прямо на них.

В воздухе повисло глубокое вибрирующее жужжание, как от пчелиного роя.

В последний момент Майк бросился в сторону.

Одно из туманных образований промахнулось мимо него на сантиметр, задело крышу полицейской машины и свалилось с нее. Краска машины в том месте, где коснулось ее облако, начала изменяться. Она стала коричневой и хрупкой, и рвалась, словно обгорела. Все длилось не больше секунды.

— Осторожно! — закричал Майк. — Эти штуки опасны!

Краем глаза он заметил движение, чисто инстинктивно увернулся, упал и отчаянным рывком вскочил на ноги.

Весь рой полупрозрачных туманных привидений набросился на него, но опять промахнулся на какие-то миллиметры.

Майк испуганно отшатнулся, увернулся от следующей призрачной лапы и в отчаянии огляделся. Мюррей сделал единственно правильное — захлопнул за собой дверцу машины. Четыре-пять смертоносных облачка прилипли, как медузы, к стеклу машины, но были не в состоянии проникнуть через него.

Мюррей стал заводить машину. Мотор чихнул, заработал и тут же заглох.

Майк зигзагами побежал к складу на краю порта. Между зданиями он, возможно, и получил бы какой-нибудь шанс отделаться от этих дьявольских штук. На открытом же месте было лишь вопросом мгновений, когда его коснется одно из смертоносных облачков, Позади него ожил мотор машины Мюррея.

Майк оглянулся через плечо, прыгнул вправо, чтобы уклониться от несущегося прямо на него облака, и в последний момент наклонился, когда три маленьких проворных образования, догоняя его, двинулись сразу с трех сторон.

Взвизгнули покрышки полицейской машины, когда Мюррей нажал на газ и рванул машину мимо Майка. Весь рой серых образований последовал за автомобилем, как выводок маленьких, алчных, хищных рыбешек.

Мюррей затормозил, развернул машину и, резко нажав на тормоза, остановился.

— Нет! — испуганно закричал Майк, сообразив, что тот собирается делать.

Но было слишком поздно, Мюррей решительно перегнулся через сидение и распахнул дверцу.

У Майка не было ни малейшего шанса добраться до машины. Три-четыре дьявольских облака пронеслись мимо него, скользнули в широко распахнутую дверцу и набросились на Мюррея. Тот вскрикнул и стал панически отбиваться.

Но Майк этого уже не видел. Жгучая боль пронзила его тело, когда призрачное облачко коснулось руки. Он отшатнулся, рухнул на колени и, слепо защищаясь, поднял руки, когда на него набросились другие смертоносные облака. Потом он чувствовал только боль, возникло ощущение, будто он парит в воздухе, жар, тошнота… потом не было ничего.

 

41

Сильсон захлопнул за собой дверь на замок, поставил портфель и быстро вошел в помещение.

— Подожди, — пробормотал он, — я включу свет. Он повозился в темноте, потом раздался тихий щелчок, и под потолком загорелась тусклая, питаемая от аккумулятора лампочка.

Дэрек с любопытством огляделся. Комната была битком набита старой мебелью, коробками, картонками и бессчетными стопками старых журналов. Узкий проход вел от двери к треногому низкому столу, рядом с которым стояли две колченогие табуретки и ржавый электронагреватель.

— Что это? — спросил он. — Личная свалка?

— Ничего подобного, — усмехнулся Сильсон. — Мой старый хозяин купил этот сарай лет десять назад и хотел сделать из него нечто вроде охотничьего домика, но до этого дело не дошло. С тех пор он использует его для того, чтобы складывать сюда всевозможный хлам. Но сарай превосходно годится для убежища. Эту штуковину мы можем спокойно хранить здесь, пока не появится Смит с «капустой». — Он опустился на табуретку и вызывающим жестом указал на портфель. — Принеси-ка эту штуку. Я очень хочу знать, что там у нее внутри.

Дэрек взял портфель и принес к столу. Руки его все еще дрожали, он нервничал не меньше, чем среди обломков самолета.

— Что, — спросил Сильсон, — штаны все еще полные?

— Нет, — солгал Дэрек. — У меня нехорошее предчувствие. Военные поставят на уши все окрестности, если узнают, что кто-то копался в обломках.

— Если заметят, — спокойно сказал Сильсон. — Но этого не произойдет. Ты действительно думаешь, что они заметят исчезновение двух маленьких вещичек при том количестве железного лома, который находится там?

— Но они заметят, что нет папки, — продолжал настаивать Дэрек.

Сильсон немного помолчал.

— Возможно, — проговорил он потом, — но даже если и так, это им ничего не даст. Завтра вечером эта штука будет уже где-нибудь в Лондоне, или вообще черт знает где. Нас никто не заподозрит.

— Ты уверен? — спросил Дэрек. Сильсон сделал злобный жест рукой.

— Прекрати каркать и лучше дай сумку с инструментами, — яростно сказал он. — Я хочу открыть эту штуку.

Дэрек испуганными глазами уставился на плоскую, продавленную папку.

— Ты хочешь вскрыть ее? — спросил он.

— Конечно, — быстро ответил Сильсон. — Я хочу знать, что внутри. Может, там секретные документы или что-то в этом роде. Мы выудим у Смита больше, чем смехотворные три сотни, если содержимое достаточно ценно. Дай мне молоток, долото и клещи.

Дэрек не пошевелился.

— Мне это не нравится, — сказал он. — Ты же сам говорил, что такие папки используют только для важных документов. Это может быть опасно.

Сильсон озадаченно уставился на него.

— Ну, конечно, — саркастически сказал он, — в нее вмонтировали атомный заряд, который подымет на воздух все окрестности, как только мы ее взломаем. Давай клещи. Мне что, самому идти за ними?

Дэрек нехотя повиновался.

— У меня нехорошее предчувствие. — Он передал Сильсону инструменты. — Давай забудем об этом штуке. Три сотни — это даже больше, чем можно заработать на таком деле.

Сильсон вырвал у него молоток с клещами и встал.

— Если боишься, то можешь выйти из дела, — прошипел он. — Тебе стоит лишь уйти. Я охотно оставлю деньги себе. До сих пор ты ничего не делал.

Он вставил долото в один из двух сложных секретных замков и с силой ударил молотком. Долото соскользнуло, врезалось в стол и откололо от него щепку.

— Зараза! — выругался Сильсон. — Эта штука прочнее, чем я думал. Держи крепче!

Дэрек нерешительно подошел и взялся за папку. Сильсон четыре раза подряд ударил молотком, но не сумел повредить замок. Лицо его помрачнело.

— Так дело не пойдет, — проворчал он. — Нужен инструмент получше. Дай-ка мне лом.

Дэрек хотел что-то сказать, но Сильсон ледяным взглядом заставил его замолчать. Дэрек послушно наклонился над сумкой, вытащил «фомку» и передал ее Сильсону.

— О'кей, — сказал тот. — Теперь-то уж мы откроем эту штуку. Держи-ка как следует.

— Пит, — измученно сказал Дэрек, — я…

Он не успел закончить фразу. Сильсон неожиданно повернулся, схватил Дэрека за отвороты пиджака и дернул к себе.

— Теперь послушай меня, — злобно прохрипел он. — Весь вечер ты лезешь ко мне со своим нытьем. Хватит! Или ты займешься делом, или исчезнешь так, чтобы я тебя долго искал. Ты понял?

Дэрек тщетно пытался вырваться из его хватки. Сильсон был намного сильнее и уже не раз доказывал это. Поэтому Дэрек не сомневался, что Сильсон может заставить его помогать насильно.

— Отпусти меня! — Сильсон держал так крепко, что тяжело было дышать. — Я же помогаю тебе!

Сильсон рассмеялся, толкнул Дэрека в грудь так, что он сел, и наклонился за ломиком.

— Смотри в другой раз, малыш, — неожиданно мягко сказал он. — Может, содержимое папки настолько ценно, что мы будем обеспечены на ближайшие годы. Теперь помоги мне. — И добавил с нервным смешком: — Могу же я хоть немного пожить!

Дэрек нерешительно подошел. Горло болело, все еще чувствуя хватку Сильсона. Дэрек почувствовал страх перед ним, поэтому не стал больше возражать, а шагнул к столу, нагнулся над папкой и сжал ее изо всех сил, пока Сильсон пытался всунуть конец ломика между дном и крышкой.

В обычных условиях такая папка не открылась бы и более хорошим инструментом, но чудовищная температура, возникшая при взрыве «фантома», сделала свое дело. После нескольких рывков Сильсону удалось всунуть ломик. Он навалился на него всем весом. Металл заскрипел.

Сильсон запыхался, лицо покраснело от напряжения, под кожей явственно проступили вены и сухожилия. Он застонал, на мгновение ослабил нажим, потом снова навалился на «фомку».

Папка подпрыгнула с глухим щелчком. Сильсон потерял равновесие, отшатнулся и ударился о дверь. Ломик выскользнул из рук и с резким звоном упал на пол.

— Видишь, — тяжело дыша, проговорил Сильсон, — я же сказал, что это не опасно. Еще не изобрели замок, который я бы не открыл. — Он нервно засмеялся и потер ушибленное запястье. — Открой крышку. Я хочу посмотреть.

Дэрек неохотно наклонился и открыл папку. Она оказалась пустой. На дне легкой пушистой пеленой лежал слой светло-серого пепла толщиной около двух сантиметров.

— Но это… — Сильсон заикался. — Это же…

— Сгорело, — пробормотал Дэрек. — То, что находилось внутри, сгорело дотла. Остался один пепел.

Сильсон нерешительно подошел поближе. На его лице было написано разочарование. Он протянул руку, провел ею по пеплу и снова покачал головой, как будто не мог поверить в то, что увидел.

— Но это же невероятно, — сказал он. — Ведь эта папка несгораемая.

— Может, она повредилась при ударе или жар был слишком силен, — пробормотал Дэрек, наклонился, взял щепотку серой пыли и растер ее между пальцами. — Такое ощущение, словно это не пепел.

Сильсон, казалось, не слышал его слов. Он смотрел на серое вещество, кусал нижнюю губу и интенсивно размышлял.

— Пожалуй, — пробормотал он, — мы все же заработаем на этом несколько фунтов.

— Каким образом? — недоверчиво спросил Дэрек.

— Закроем папку, — усмехнулся Сильсон, — и скажем, что не знаем о содержимом. Смит так же любопытен, как и мы, я в этом уверен. Он наверняка отдаст еще пару бумажек.

— Сильсон закрыл папку, поправил крышку и несколько раз ударил молотком по замку. — Будет держаться, — сказал он. — Она выглядит, правда, изрядно потрепанной, но это могло произойти при катастрофе.

— То, что ты хочешь сделать, слишком рискованно, — сказал Дэрек. — Этому Смиту может не понравится, если ты его обманешь.

— Как обману? — широко улыбнулся Сильсон. — Я же не утверждаю, что внутри что-то ценное. Мы просто скажем, будто не смогли ее открыть.

— Это у тебя не пройдет, — испуганно продолжал Дэрек.

— Мы…

— Тихо! — Сильсон сделал предостерегающий жест и посмотрел на дверь. — Там кто-то есть. Выключи свет! Быстро!

Дэрек сдернул зажимы с аккумулятора, от которого питалась лампочка, и тусклый свет погас. Он напряженно прислушался. Сначала он ничего не услышал, кроме быстрых ударов собственного сердца, потом уловил тихое, нарастающее гудение.

— Сюда едет машина, — прошептал он. — Они заметили нас. Пит! Они уже знают!

— Закрой пасть! — прошипел Сильсон. — Никто не заметил. А даже если и так, они не могут знать, где мы. Может, это парочка влюбленных или…

Он замолчал, когда шум мотора стал громче, а потом затих совсем рядом с домом. Открылась дверца, заскрипели по гравию шаги.

— Пит, — захныкал Дэрек, — я…

— Заткни пасть, черт тебя побери! — прорычал Сильсон. — Только не вздумай выть. Может, это не полиция.

Он боялся так же, как и Дэрек, если не больше, но старался держать себя в руках.

Шаги приблизились к двери и затихли. Несколько бесконечных секунд ничего не происходило, потом дверь медленно открылась. Яркий луч лунного света проник в помещение.

Дэрек испуганно затаил дыхание, заметив приземистую тень перед дверью.

— Можете включить свет, мистер Сильсон, — раздался голос. — Мы знаем, что вы здесь. Сильсон облегченно вздохнул.

— Смит! — простонал он. — Откуда… Как вы попали сюда?

— Обычно меня информируют люди, работающие на меня, — рассмеялся Смит. — Но все-таки, пожалуйста, включите свет.

Сильсон помедлил, потом повернулся и, найдя аккумулятор, включил освещение.

Смит закрыл за собой дверь, осмотрелся с явным любопытством и засмеялся.

— Действительно, со вкусом. Но в качестве убежища подходит не очень. — Он повернулся и посмотрел на Дэрека. — Это и есть ваш друг, о котором вы говорили? Заказанная вещь у вас?

Сильсон усердно закивал, поднял с пола сумку и вытащил оба прибора.

— Надеюсь, это именно то, что нужно, — сказал он. — Они были на том месте, которое вы мне описали.

Смит взял у него полуразбитые приборы и внимательно осмотрел. Его лицо ничего не выражало, как у игрока в покер.

— Все в порядке, — сказал он. — Вы проделали хорошую работу. Я очень доволен. — Он улыбнулся, сунул руку в карман и достал дорогой бумажник из крокодиловой кожи. — Я думаю, что добавлю еще пятьдесят фунтов, — продолжал он.

— Так сказать, в качестве премии.

Он открыл бумажник, отсчитал несколько пятидесятифунтовых банкнот, но остановился, уже почти передав деньги, когда его взгляд упал на папку, все еще лежавшую на столе.

— Что это?

Сильсон победоносно улыбнулся.

— Она лежала под пилотским креслом, — объяснил он.

— Под целой грудой мусора и пепла. Я подумал, что вы, может быть, заинтересуетесь ею.

— Заинтересуюсь? — Смит закрыл бумажник, подошел к столу и провел пальцем по замку. — Вы открывали ее? Сильсон и Дэрек обменялись молниеносными взглядами.

— Пытались, — признался Сильсон, — но эта штука чертовски прочная.

— Радуйтесь, что вам повезло, — кивнул Смит. — Иногда такие штуки имеют взрывной механизм, который автоматически срабатывает, если папку пытаются открыть. За нее я дам вам еще две сотни. Согласны?

Сильсон подавил торжествующую ухмылку.

— Мы не знаем, что внутри, — поспешно сказал Дэрек. Смит посмотрел на него, между его бровями появилась вертикальная складка.

— Вот-вот, мой мальчик, — сказал он. — И я этого тоже не знаю. Может быть, там что-то ценное, а может, ничего нет. Может случиться так, что я плачу две сотни за чемодан, набитый пеплом.

— Дэрек не имел в виду ничего такого, — поспешно сказал Сильсон. — Он только пытался сказать, что мы не хотим вас обмануть. Может, внутри действительно нет ничего важного, а…

— Я знаю, что он хотел сказать, — резко оборвал его Смит.

— Две сотни — в самый раз, — поспешно заверил его Сильсон. — Правда, в самый раз.

Смит пожал плечами, взял папку и щедрым жестом полез в карман куртки. Но достал не бумажник, а крупнокалиберный пистолет.

Сильсон охнул.

— Что это значит?

— Ты в самом деле не знаешь, мой мальчик? — спокойно спросил Смит. — Неужели ты серьезно думаешь, что я оставлю в живых того, кто хорошо знает меня в лицо?

Сильсон медленно поднял руки над головой и попятился к двери.

— Пожалуйста, мистер Смит, — умоляюще сказал он, — не делайте этого. Я никому вас не выдам и не скажу, как вы выглядите. Я не хочу никаких денег. Вы можете оставить себе все, и папку, и…

— Идиот! — тихо сказал Смит и выстрелил.

Дэрек от страха упал на пол. Его нога дернулась и отшвырнула аккумулятор.

Свет погас.

Смит сделал еще два выстрела, отпустил грязное ругательство на русском языке и выстрелил еще раз. Пуля ударила в пол в метре от лица Дэрека.

— Где ты там? — прошипел Смит. — Я все равно поймаю тебя, малыш. Лучше встань и покажись, тогда все кончится быстрее.

Дэрек в отчаянии вжимался в пол. Смит находился максимум в двух метрах от него, поэтому он старался дышать как можно тише. Смит двинулся, его обувь тихонько заскрипела.

Дэрек осторожно протянул руку и пошарил по полу вокруг, пока не почувствовал что-то мягкое и теплое. Он чуть не закричал, поняв, что это такое. Он понял, что ощупывает лицо Сильсона, а на руке у него кровь. Несколько минут Дэрек лежал неподвижно и ждал, пока пройдет тошнота.

— Сдавайся, малыш, — совсем рядом произнес Смит. — — У тебя, вероятно, уже полные штаны, а шансов никаких. Я сохраню тебе жизнь, если будешь благоразумным и вылезешь.

Дэрек испустил резкий, отчаянный крик, вскочил и бросился в направлении, в котором, примерно, находился Смит.

Пистолет разрядился со страшным грохотом. Оранжево-красная молния пронзила темноту, что-то просвистело мимо виска Дэрека. Он прыгнул на Смита, толкнул его изо всех сил, которые возросли от страха, и ринулся к двери.

Смит вскрикнул от боли и выстрелил ему вдогонку.

Дэрек почувствовал грубый толчок в плечо, пошатнулся и ударился о дверь. Едва ли он чувствовал боль, но левая рука и плечо внезапно обмякли и онемели. Он отчаянно зашарил ручку, нажал и метнулся из сарая. Позади раздался еще один выстрел.

— Задержи его, Томпкинс! — закричал Смит. Дэрек, шатаясь, немного пробежал к машине и прыгнул в сторону, когда распахнулась дверца «форда» и из нее выскочила черная тень.

— Пристрели его! — вопил Смит. — Не дай ему уйти! Дэрек отчаянно увернулся.

Томпкинс дважды выстрелил по нему, потом встал на колено, прицелился и выстрелил еще раз.

Пуля зацепила бедро Дэрека, оставив длинный кровавый след. Он вскрикнул от боли и страха, слепо качнулся и кинулся через кусты в подлесок.

Позади раздалось еще несколько выстрелов. Пули жужжали совсем рядом, щелкали по кустам и деревьям, зарывались в землю у самых его ног.

Дэрек сделал крюк, перепрыгнул через узкий ручей и, задыхаясь, бросился за ствол поваленного дерева. Он вжался в землю и закрыл глаза. Плечо начало болеть. Дэрек чувствовал, что рука словно опухает и становится бесформенным комком.

— Где он? — донесся до него голос Смита.

— Исчез, — ответил Томпкинс.

— Идиот! — зашипел Смит. — Ты дал ему убежать!

— Все произошло очень быстро, — тихо сказал Томпкинс. — Он исчез в подлеске, прежде чем я…

— Замолчи! — грубо перебил его Смит. — Может, он где-то поблизости. Надо искать. Малыш не должен уйти. Сердце Дэрека болезненно подпрыгнуло.

— Это невозможно, — сказал Томпкинс. — В такой темноте мы можем споткнуться о него и не заметить. Вещи у тебя?

— Да! — рявкнул Смит.

— Тогда пусть уходит. Едва ли он видел тебя настолько отчетливо, чтобы составить точное описание. И пока он успеет все это выложить, мы давно уже будем в…

— Заткнись! — прорычал Смит. — Еще укажи ему название нашего отеля!

Они замолчали. Единственное, что теперь слышал Дэрек, это тревожные, нервные шаги.

— Ладно, ты прав, — сказал, наконец, Смит. — Парень не стоит затрат. Уходим.

Послышался звук захлопывающейся дверцы, потом завелся мотор, и машина уехала.

Дэрек громко вздохнул и заскулил от боли.

 

42

На секунду Дамона оцепенела от ужаса. Серая масса за стеклом маски Сэгиттера бурлила и колыхалась, и Дамоне внезапно бросилось в глаза, каким необычно сонным и вялым казалось его тело. Она отпустила его плечо, в ужасе отпрянула и широко раскрытыми глазами смотрела, как тонкие, кажущиеся серой кровью ручейки сочатся из рукавов водолазного костюма. Ласты свалились, но под ними не оказалось ног, а только серая, скользкая масса, которая, точно дым, вырывалась из штанин. Секундой позже это произошло и с перчатками. Тело Сэгиттера, казалось, оседало, как баллон, из которого выпустили воздух. Водолазная маска съехала с головы и медленно опустилась на пол.

Дамона резко вскрикнула, повернулась и в панике поплыла прочь. Тело Сэгиттера продолжало вращаться и покачиваться у нее за спиной, подняло в гротескном умоляющем жесте руку, потом окончательно сникло. Водолазный костюм под тяжестью кислородного баллона опустился вниз.

Дамона, слепо двигаясь дальше, ударилась о препятствие и на какое-то время потеряла ориентировку. Зазубренная дыра, через которую они проникли сюда, на секунду появилась в поле зрения, но тут же исчезла. Дамона повернулась и мощным ударом ласт бросила свое тело вперед. Кислородный баллон приобрел вес центнера, и она почувствовала, что опускается глубже вместо того, чтобы подняться. Но тут луч ее фонаря скользнул по краю пробоины. Она бросилась к ней и мощный рывком буквально ворвалась в главный коридор.

Рядом с ней неожиданно появилась плотная серая стена. Прошло несколько секунд, прежде чем Дамона поняла, что это не та стена, которая была здесь, когда они с Сэгиттером спускались вниз. Нынешняя состояла из такой же серой массы, с которой она столкнулась в машинном отделении.

Дамона охнула, повернулась и вскрикнула во второй раз, когда ее взгляд упал вниз.

Пол глубоко под ней, казалось, пришел в движение. Как лава из кратера, серая масса появлялась из пробоины и щелей, расползаясь во все стороны.

Дамона выскочила из коридора, подплыла к лестнице и свернула на узкий мостик. Все пространство за ее спиной уже было заполнено серой смертью, бестелесными облаками, которые неумолимо приближались.

Наконец, после того, как прошла целая вечность, впереди появился светлый проем выхода. Дамона бросила последний взгляд через плечо. Увиденное заставило ее плыть еще быстрее.

Смертоносные серые облака приближались. Их мягкие, ленивые движения казались медлительными, но это было не так. Масса двигалась быстрее Дамоны, не намного, но достаточно, чтобы расстояние сокращалось.

Когда, наконец, Дамона добралась до люка, первые ощупывающие отростки серой массы были лишь в нескольких метрах от нее. Дамона дотянулась до края люка, вцепилась в него и отчаянным рывком выбралась на свободу. Кислородные баллоны ударились о корпус судна. Удар прозвучал колокольным звоном и болью отдался в ушах.

Как можно быстрее Дамона поплыла прочь от обломков судна, изредка бросая взгляд через плечо.

Вода вне останков баржи была почти такой же жуткой, как и внутри, поэтому казалось, что со светом не все в порядке. Луч фонаря мигал и терялся в нескольких метрах. Кругом стояла какая-то серая неопределенность.

Дамона подняла голову, когда поняла все до конца. Над ней, не более, чем в пяти метрах, висел плотный серый потолок.

Дамона испуганно обернулась и увидела, что окружена со всех сторон. Это были не движущиеся серые снежинки, которые она видела, когда спускалась вниз, а бурлящая серая стена, колеблющаяся и неумолимо приближающаяся.

Дамона заметалась, но везде наталкивалась на серую слизь.

Она оказалась в западне — в пузыре относительно чистой воды диаметром около десяти метров, охваченным со всех сторон смертоносной серой массой. И пузырь неуклонно сжимался…

 

43

Форд почти с двухсоткилометровой скоростью мчался на восток. Автострада в это время была настолько пустынна, что водитель едва ли рисковал попасть в поле зрения радара или обогнать по ошибке полицейскую машину. Расстояние до Лондона постепенно сокращалось, и световой колокол этого огромного города уже долгое время висел над горизонтом, как мягкое желтое мерцание.

Томпкинс протянул руку и включил радио. Тихий ритмичный кантри-рок донесся из динамика и заглушил монотонный гул мотора.

Смит сморщил лоб, бросил на своего напарника укоризненный взгляд и выключил радио.

— У меня болит голова, — объяснил он.

— Сильно?

— Нет, просто немного устал, вот и все. — Он демонстративно зевнул, посмотрел на вмонтированный в приборную доску хронометр и удовлетворенно кивнул. — Через двадцать минут будем в отеле, а завтра в это время в самолете, летящем в Париж. Товарищ Борович очень обрадуется нашему подарку,

— усмехаясь, добавил он.

Томпкинс полу обернулся, чтобы поглядеть на маленькие невзрачные приборы на заднем сидении.

— Они хотя бы притащили все, что нужно?

— Сильсон-то? — засмеялся Смит. — О, да! Прибор телеуправления и что-то еще, чего мы до сих пор не видели. Насколько я понял, это модернизированный «горизонт». Там, естественно, разберутся, дружище. — Он опять стал серьезным. — Иногда у меня появляется желание все бросить и вернуться назад в деревню. Такие дни, как сегодняшний, доконают меня.

— Из-за Сильсона? — удивленно спросил Томпкинс.

— Он был еще наполовину ребенок.

— Это точно. Но мы находимся как бы на войне, а война без жертв не бывает.

— А безвинные жертвы? — спросил Смит.

— Безвинные? — переспросил Томпкинс, как будто это слово было непристойным. — Он был гражданином этой страны, и я считаю, этого достаточно.

— Возможно, — вздохнул Смит, — именно поэтому вы и не получите пост, равный моему, дорогой Томпкинс. Хладнокровный убийца редко делает карьеру.

Лицо Томпкинса помрачнело. Задрожавшие губы выдали его волнение, но он взял себя в руки и молча уставился на дорогу.

— Не обижайтесь, Томпкинс, — улыбнулся Смит. — Это не значит, что я плохо к вам отношусь. Только мне действует на нервы, когда приходится хладнокровно убивать человека.

— Это нужно, — тихо сказал Томпкинс.

— Знаю, — вздохнул Смит, — и это еще хуже. — Он сжал губы, еще раз громко вздохнул и покачал головой. — У вас не найдется сигаретки?

— Разумеется. — Томпкинс порылся в «бардачке», достал сигарету и передал ее Смиту. — Папка, — сказал он больше из желания сменить тему, чем из действительного интереса. — Вы видели, что в ней?

Смит покачал головой.

— Сильсон пытался ее открыть, но ему не удалось. Я вскрою ее в отеле. У меня есть необходимые инструменты.

Томпкинс еще раз обернулся и внимательно посмотрел на папку.

— Что в ней может быть? — спросил он.

— Все, что угодно, начиная от утреннего завтрака пилота до секретных государственных документов, — пожал плечами Смит. — Но я не думаю, что там действительно что-то ужасное.

— Почему?

— Ее бы не оставили лежать три дня в обломках самолета, если бы там находилось что-то важное, — рассмеялся Смит.

Они в тот момент не знали, что папка содержит бомбу замедленного действия, которая, возможно, опаснее атомных и водородных, взятых вместе во всем мире. Эта бомба затикала в тот момент, когда Сильсон открыл папку.

 

44

Совсем потеряв надежду, Дамона, едва шевеля ластами, висела посредине пузыря, который уменьшился до пяти метров в диаметре. И эта своеобразная камера двигалась в определенном направлении вместе с Дамоной.

Уже в который раз Дамона посмотрела на манометр кислородного прибора. Запаса кислорода хватит еще на двадцать минут. Но она сомневалась, что продержится столько. С каждой минутой ей становилось все труднее удержаться в этом пузыре и одновременно следовать движению своей странной тюрьмы. Почти часовая подводная экспедиция и поспешное бегство из обломков истощили ее больше, чем она думала.

Она поняла это, когда попыталась еще раз связаться с берегом. Или серая масса поглощала все радиоволны, или на берегу что-то случилось. Эта мысль, несмотря на то, что пугала ее, казалась самой логичной. Не было сомнения, что они попали в ловушку. То, что серая смерть убила Сэгиттера, а ее оставила в живых, говорило о том, что этой серой массой кто-то управляет, и что она является чем-то большим, нежели просто безмозглая протоплазма. Дамона не знала, чего ей больше бояться.

Постепенно стало светлее. Луч фонаря значительно потускнел — начали садиться батарейки. Но через серую стену стал проникать мутный свет, говорящий, что они приближаются к поверхности.

Появилась маленькая яркая точка, которая быстро выросла до размеров солидного круга — это была свободная вода.

Двумя-тремя сильными гребками Дамона вырвалась на поверхность и зажмурилась. Хотя уже наступили сумерки, после плохой видимости, царившей под водой, даже слабый сумеречный свет показался ей ослепительным.

Она ударила по воде ластами, развернулась и затравленно огляделась.

Ее вынесло из акватории порта, и она уже находилась в самой реке. Прямо перед ней было судно — белая моторная яхта с низкой надстройкой и греческой надписью на борту.

Дамона повернулась и посмотрела на причал. Машина, на которой прибыли Майк и Мюррей, стояла на месте, но ни от ее жениха, ни от Мюррея не осталось никаких следов.

Маленький круг, в центре которого она находилась, начал медленно стягиваться. Дамона тщетно искала путь к отступлению. Единственной возможностью избежать соприкосновения с серой массой было судно, но Дамону не покидала уверенность, что там ее ждет еще большая неожиданность, хотя в воде она не могла оставаться. Несмотря на отличное качество костюма, она начала страдать от переохлаждения. Конечности сделались жесткими и окаменевшими. Дамона почти зримо ощущала, как силы покидают ее.

Она повернулась и кролем проплыла последние метры до яхты.

Когда Дамона по лесенке взобралась на яхту, силы покинули ее, и ей пришлось минут десять просидеть на корточках, чтобы хоть как-то восстановить их.

Потом она стащила баллон, сняла маску, выключила бесполезное переговорное устройство. Ее рука нащупала ручку широкого водолазного ножа. И хотя Дамона была уверена, что вряд ли он пригодится, ощущение оружия в руке давало какое-то успокоение.

Палуба яхты была совершенно безлюдна. В каюте мерцал неоновый белый свет, а доски под ногами дрожали в такт работы дизеля.

Дамона переложила нож из левой руки в правую, внимательно осмотрелась и быстрыми шагами пошла к носу судна.

Яхта была невелика и, казалось, на ее узкой палубе невозможно устроить засаду, но несмотря на это, Дамона тщательно осмотрела всю палубу, прежде чем вернуться к каюте.

Вокруг царила предательская тишина. Прежде чем войти в каюту, Дамона еще раз подошла к борту и взглянула на поверхность реки. Серая масса окружала судно со всех сторон, делая побег невозможным.

Дамона пожала плечами, крепче перехватила рукоятку ножа и взялась за ручку двери каюты. Дверь оказалась не запертой. За ней была удивительно большая, освещенная единственной неоновой лампой каюта. Обстановка казалась специально подобранной скорее с точки зрения целесообразности, нежели вкуса, но все равно выглядела очень дорогой.

Войдя, Дамона закрыла за собой дверь на щеколду и быстро скользнула ко второму проходу на противоположной стороне. Он был закрыт тяжелым занавесом. Дамона откинула занавес, взглянула на лежащее перед ней помещение и вошла с колотящимся сердцем.

Это было нечто вроде спальни. На обеих стенах находились потрепанные узкие койки, висевшие одна над другой. Заднюю стену занимал шкаф. Освещение обеспечивалось лишь одной неонкой.

Несмотря на тусклый свет, Дамона отчетливо разглядела две неподвижные фигуры на нижних койках.

— Майк! — испуганно вскрикнула Дамона. — Бен!

— Совершенно верно, моя дорогая, — раздался позади нее голос.

Дамона обернулась с быстротой змеи и занесла руку с ножом для удара.

— Не стоит, Дамона, — мягко сказал Теракис. — Вы давно уже должны были понять, что сопротивление бессмысленно.

 

45

Дома высились перед ним плотной черной массой. Ее тень делила улицу вдоль, как прямая, проведенная по линейке черта, на светлую и темную часть. Создавалось впечатление, что перед ним тянулась фантастическая трещина через всю действительность.

Дэрек стонал. Плечо невыносимо болело и, казалось, от этой боли он не мог оценить окружающую действительность. Он видел и слышал все совершенно иначе, чем привык, ясные мысли давались с трудом. Его лихорадило. Рана перестала кровоточить, но вся левая половина туловища тлела медленным огнем. Дэрек никогда не думал, что существует такая невыносимая боль.

Он пошатнулся, сделал шаг к домам и упал посреди улицы на колени, на какое-то мгновение едва не потеряв сознание. Перед глазами все изменилось и поплыло, будто он смотрел сквозь водяную завесу.

Приступ прошел так же быстро, как и начался, но после него Дэрек почувствовал еще большую слабость. Ему удалось встать на ноги. В голове царил хаос паники, боли и смятения. Но была одна главная мысль — домой.

Он находился не так уж далеко от дома родителей. Этот дом был третьим по счету от него. Рядом узкая дорожка — собственно, почти случайно возникшая брешь между домами — вола во внутренний двор. Если он доберется туда, то будет спасен. Дэрек знал, что родители не выдадут его полиции. Он должен добраться туда!

Шатаясь как пьяный, Дэрек поковылял дальше. Боль в левом плече было утихла, но тут же вернулась с новой силой. Ему казалось, что рука пульсирует. Он прислонился к стене и поднял руку к лицу.

Рука была скрюченная и онемевшая, состоящая из одной боли. Он не мог двигать пальцами.

Дэрек побрел дальше. Целую вечность спустя ему удалось добраться до узкого прохода между домами. С ним что-то происходило, и он не мог описать этого чувства.

Это была не боль, а ощущение, какого он не испытывал никогда в жизни — чувство сильной ласкающей руки в душе. Боль в плече угасла, зато тело, казалось, внезапно наполнилось мощным внутренним напряжением. Это было чувство, словно внутри находится туго скрученная пружина, чувство настолько неприятное, что он вряд ли предпочел бы его боли. Он попытался закричать, но тут же задохнулся. Горло внезапно наполнилось тонкой, удушающей пылью. Внутри продолжало нарастать напряжение.

Потом у Дэрека появилось чувство, будто что-то рвется из него наружу. Тело согнулось, как от сильной судороги, руки рванулись вперед и вверх. И одна рука взорвалась.

Дэрек растерянно глядел, как его правая рука растворилась в сером пылевом облаке. Он качнулся и упал на бок. Ноги перестали держать его собственный вес, но боли Дэрек не чувствовал.

Потом правая нога словно растворилась и распухла, носки вяло обмякли, а из брючины начал струиться поток тонкой серой пыли. То же произошло и с левой ногой.

Остальное случилось достаточно быстро. Тело рассыпалось в одну секунду. Костюм осел с легким шелестом. Через несколько мгновений от Дэрека Джонса остались лишь рубашка и брюки, которые он носил, и стертое серое пятно с примерными очертаниями человеческого тела.

Серая смерть получила свою первую из возможных миллионов жертв.

 

46

— Профессор Теракис! — простонала Дамона. Теракис сделал невольное движение рукой.

— Прекратите этот балаган, Дамона. Мы здесь одни и можем говорить откровенно. Вы уже давно подозревали меня, не так ли?

Дамона вынужденно кивнула. Мысленно она просчитала свои шансы броситься на грека и воткнуть ему в горло нож, но тут же отказалась от этой затеи. Едва ли Теракис держался бы так непринужденно, если бы не был абсолютно уверен в своем превосходстве.

— Это верно, — сказала она. — Только я не могла это доказать. Хирлет ведь не был настоящим заправилой?

— Конечно, не был, — рассмеялся Теракис. — Он был маленьким обманутым человечком с очевидной склонностью к мании величия. Им было легко воспользоваться. Но с вами он не справился. Правда, этого я не ожидал, — добавил он с оттенком явного неодобрения, — но несмотря на это, свою задачу он выполнил.

— Куклы… — начала Дамона.

— Они были лишь первой фазой моего плана, — равнодушно сказал Теракис. — Я полагаю, вы заметили моего помощника?

— Серая слизь?

— Серая слизь, — кивнул Теракис. — Протоматерия, как вы ее называете, жизнь в своей изначальной форме. И она подчиняется моей воле.

Дамона молчала. На какой-то момент она вновь увидела блестящую водолазную маску Сэгиттера и бурлящую серую смерть, сочившуюся из всех щелей ее водолазного костюма.

Теракис злобно засмеялся. Ему, казалось, не составляло труда угадывать ее мысли.

— Зачем вы это сделали? — через некоторое время спросила Дамона. — Человек с вашими способностями… Теракис издал резкий звук.

— Вы, кажется, еще не поняли, что я не тот, за кого вы меня принимаете. Профессор Теракис прекратил свое существование больше года по вашему летоисчислению.

— Вы убили его? — с ужасом спросила Дамона.

— Нет. Скажем, я присвоил его тело. Представитель жалкой расы был не в состоянии что-либо понять в научных предпосылках, которые были необходимы для моего мероприятия. — Он тихо и мерзко засмеялся. — Я хотел снова увидеть вас, Дамона, но даже в самых смелых мечтах не надеялся, что это произойдет так скоро. Вы, правда, поработали, чтобы лишить меня магических способностей, но, как видите, я все еще в состоянии сопротивляться.

— Кто вы? — запинаясь, спросила Дамона.

— В настоящий момент я профессор Теракис. И это выглядит так, что, пожалуй, я пойман в его теле, пока он не умрет естественной или насильственной смертью. Но то, что вы видите, только внешняя оболочка. Мы однажды уже встречались, мисс Кинг, на родине человека, которого вы остерегаетесь.

Дамона лихорадочно размышляла. Теракис как будто соизволил играть в прятки, но она начала медленно понимать, что он имел в виду.

— Вы правы, — сказал Теракис. Его голос внезапно зазвучал не дружелюбно, а с оттенком ненависти. — Я являюсь или, вернее, должен сказать, был мурдором.

Дамона испустила страшный короткий крик и отступила на два-три шага. Теракис тихонько засмеялся, но смех прозвучал злобно и расчетливо.

— Не бойтесь, Дамона. У меня осталось мало сил. Вместе с телами мы потеряли все наши способности, почти все, во всяком случае.

— Значит, вы все еще живы? — поразилась Дамона.

— Нас пятеро. Мне пока не удалось найти других, но это вопрос времени. Для того, чтобы их разыскать, мне понадобится менее двадцати четырех часов.

— Он усмехнулся. — Возможно, — продолжал он, — вы почувствуете удовлетворение, узнав, что мы начали свое триумфальное шествие не с помощью магии, а с помощью науки, которая вам, конечно, может показаться волшебством. Наш народ уже летал к звездам, когда ваши предки еще жили на деревьях. То, что вы сейчас пережили, совсем маленькая демонстрация нашей силы. — Он засмеялся, немного повременил и протянул руку к двери. — Если вас интересует, почему вы еще живы, я охотно дам ответ.

— Я не хочу этого знать.

— И все же, — тихо сказал Теракис, — вы этого хотите, Дамона. Ваша раса всегда была чужда нам, несмотря на миллионы лет, в течение которых мы за вами наблюдаем. Но с тех пор, как я нахожусь в теле человека, я начал понимать вашу эмоциональную жизнь, и поэтому хочу, чтобы вы стали свидетельницей моего триумфального шествия во всех подробностях. И еще я хочу, чтобы вы увидели, как умирает ваш родной город. Я возьму себе некоторые ваши чувства. Жажда мести требует этого. — — После короткой паузы он продолжал: — Сейчас я покину вас. Можете устраиваться поудобнее. В шкафу за вашей спиной находится еда и напитки. Не пытайтесь бежать, это совершенно бессмысленно.

Он не потрудился даже запереть за собой дверь.

Дамона, точно парализованная, уставилась на эту дверь. Несмотря на бурю чувств в душе, она ощущала себя оглушенной, не способной успокоиться или хотя бы прийти к ясности мышления.

Мурдоры…

Она думала, что кошмар битвы на Джар-Морефарк миновал окончательно, несмотря на случайное предостережение, которое она получила. Но это было не так. Мурдоры живы и не стали менее опасными, чем раньше.

Тихий звук заставил ее оторваться от своих мыслей. Она оглянулась. Майк открыл глаза и приподнялся. Выражение его лица выдавало смущение. Дамона быстро подошла к нему и взяла за руку.

— Что? — прошептал Майк. — Где я? Как ты попала сюда?

— Так же, как и ты. Меня дружески пригласил один наш общий знакомый. Что случилось?

— Случилось? — Майк покачал головой, протер глаза и приподнялся, насколько позволяла узкая койка. — Если бы я только знал, — тихо сказал он.

— Мы были на пирсе, когда появились эти странные штуки.

— Что за штуки?

— Понятия не имею, — пробормотал он. — Это было нечто вроде облака. Может, газ… В общем, какая-то серая дрянь. Мы попытались удрать, но не смогли. — Внезапно он вздрогнул, сел на кровати и больно ударился головой о верхнюю койку. — Как там Бен?

— Он в порядке, — успокоила его Дамона. — Теракис придает большое значение тому, чтобы держать нас у себя невредимыми.

— Теракис? — изумленно переспросил Майк. — Ты думаешь, за всем этим стоит он?

— Не думаю, а знаю. Он сам рассказал мне обо всем минуту назад.

Она отпустила руку Майка, села на стул и закрыла руками лицо. Потом начала пересказывать тихим, неестественно спокойным голосом то, что услышала от Теракиса и что пережила сама. Когда она начала описывать гибель Сэгиттера, самообладание изменило ей, но большим усилием воли ей удалось подавить рыдание.

— О, черт побери! — пробормотал Майк, когда она подошла к концу рассказа.

— Похоже, на этот раз мы действительно сели в лужу. — Он встал, подошел к Мюррею и склонился над ним. — Мы должны убраться с яхты, — сказал он, не глядя на Дамону.

Дамона чуть было не рассмеялась.

— Может, ты еще посоветуешь, как?

Майк повернулся, немного помолчал и уныло пожал плечами.

— Давай осмотримся снаружи, — предложил он. — Теракис не запрещал тебе покидать каюту?

— Нет, но это почти не имеет смысла. Уплыть невозможно. А судя по тому, что ты рассказал, его власть не ограничивается водой.

Но она все равно встала и пошла за Майком. Было уже довольно темно. Над акваторией порта лежала тонкая, едва заметная пелена тумана, и силуэты складов обозначались, как зубчатая линия странных, необычно угловатых гор на фоне освещенного города.

Дамона молча показала на поверхность воды рядом с яхтой. Даже при тумане и плохой видимости была ясно различима грязно-серая слизь. Вода пульсировала, как живое существо, и на какой-то момент Дамона снова почувствовала присутствие злого, враждебного призрака. Она содрогнулась.

— Что с твоим «ведьминым сердцем»? — спросил Майк.

— Ты нашла его? Дамона кивнула.

— Это ни к чему, — ответила она на незаданный вопрос Майка. — Он не помог мне внизу против этой дьявольской дряни. Я не верю, что он вообще в состоянии это сделать. Не забывай, что сказал Теракис. Это не магия, если она и была раньше. Это бесконечно чуждая наука.

Майк издал недовольный возглас.

— Слова «невозможно» для меня не существует, — заявил он. — Мы найдем возможность попасть на берег.

— Ты забыл про облака-убийцы, — напомнила Дамона.

— Даже если это нам удастся, они нападут, как только мы попытаемся покинуть судно.

Майк вздрогнул и прикоснулся к голове. Слова Дамоны напомнили ему ужасную боль, которую причинило прикосновение газообразной материи.

— На яхте должна быть рация, — пробормотал он. — Мы могли бы вызвать помощь.

— Ставлю нашу фирму против палки колбасы, что Теракис привел рацию в негодность, — сказала Дамона. — Но все-таки можно посмотреть.

Она повернулась и быстрыми, почти торопливыми шагами пошла в каюту, словно не могла находиться на палубе и терпеть вид пульсирующей серой массы рядом с яхтой.

Они сразу же нашли передатчик, вернее, то, что от него осталось. Лицо Майка вытянулось, когда он уставился на нечто изуродованное, что когда-то было отличным радиопередатчиком.

— Меня удивляет только то, что он не приклеил на этих обломках этикетку с надписью: «Ну что, съел?» — саркастически проговорил он.

Дамона устало рассмеялась.

— Посмотрим, как там Бен, — предложила она, отбросила занавес и отпрыгнула назад с коротким испуганным криком.

Что-то маленькое и серое, пища, метнулось мимо нее и исчезло под койкой.

— Что случилось? — озабоченно спросил Майк. Дамона покачала головой и смущенно рассмеялась.

— Ничего. Кажется, в последнее время я стала бояться всего. Это была лишь мышь, и ничего больше.

— Мышь? — Майк задумался. — Ты уверена?

— Конечно. Я узнаю мышь, когда вижу ее. А что?

— Объясню тебе позже, — взволнованно сказал Майк. — А сейчас помоги разбудить Бена. Надо будет поймать эту мышь.

 

47

Томпкинс, кряхтя, поднял тяжелый чемодан на кровать, открыл замки и откинул крышку. Под ней оказалась стопка выглаженных, аккуратно сложенных белых рубашек, носки, белье и непропорционально большая груда цветных платков.

На все это он не обратил ни малейшего внимания, вытащил, небрежно бросил на кровать и ловким движением перевернул чемодан.

Дно отсоединилось с легким металлическим щелчком и показалось низкое, заполненное инструментами, оружием и стопкой фальшивых документов и водительских прав отделение.

— Не слишком ли рискованно таскать с собой весь этот винегрет? — спросил Смит.

Томпкинс посмотрел на него, сморщил лоб и снова наклонился над чемоданом. Его пальцы почти ласково ощупали тщательно уложенный инструмент и выбрали тонкую, особым образом изогнутую отвертку.

— Иногда этот винегрет необходим, — подчеркнуто сказал он. — Например, сейчас. Или, может быть, вы с этой папкой отправитесь к ближайшему слесарю?

— Может быть, — рассмеялся Смит. — Вы бы удивились, как просто можно иногда дойти до цели.

— Могу я задать один нескромный вопрос?

— Конечно, — сказал Смит.

— Я в вашей фирме уже пять лет, и за эти годы слышал о вас настоящие чудеса.

— И сейчас разочарованы, потому что не встретили второго Джеймса Бонда, — засмеялся Смит.

— Да нет, — сказал Томпкинс. — Но…

— Именно так говорили все, кто работал со мной. И всем я даю один и тот же совет: если вы в этом деле хотите жить долго, оставьте желание чувствовать себя суперменом. По-настоящему хороший разведчик никогда не бросается в глаза. Вы должны попытаться стать неприметным, чтобы никто и не вспоминал о встречах с вами.

— Так просто? — насмешливо спросил Томпкинс.

— Это просто звучит, — кивнул Смит, — но до сих пор к моему совету прислушивались. А я боюсь, что вы не прислушаетесь. — Он вздохнул, покачал головой и показал на металлическую папку. — Лучше позаботьтесь о ней. Позднее у нас еще будет много времени на беседы. Сейчас я больше хочу знать, что в этой штуке. Вы разбираетесь в таких устройствах?

— Я знаю эту модель, — кивнул Томпкинс. — Это переносной сейф без всякого взрывного приспособления. Открыть его трудно, но можно. — Он наклонился, поковырял отверткой в замках и поморщился. — Странно, — пробормотал он.

— Что именно?

— Замок не защелкнут. Похоже, его пытались открыть силой.

— Сильсон говорил мне что-то об этом, когда передавал папку, — задумчиво сказал Смит. — Возможно, они с ним долго возились, не замечая, что он не заперт.

— Так оно и есть, — подтвердил Томпкинс. Он положил отвертку, рассеянно посмотрел на Смита, взял ломик и решительно вставил его в замок. Раздался тихий металлический скрип и крышка папки открылась. Торжество на лице Томпкинса сменилось разочарованием.

— Пепел, — протянул он. — Здесь нет ничего, кроме пепла.

Он отложил ломик и нерешительно протянул руку к серой порошкообразной массе на дне папки.

— Нет! — Смит решительно оттолкнул его руку. — Не трогайте!

— Почему?

— Вы уверены, что в папке только пепел? — улыбнулся Смит.

Томпкинс изумленно промолчал. Он уставился на Смита, потом на раскрытую папку, потом на свою руку, которой успел схватить горсть пепла, и побледнел.

— Конечно, — пробормотал он. — Это глупость с моей стороны. Простите. Смит махнул рукой.

— Ничего не случилось. Возможно, это и в самом деле пепел. Возьмем пробу и опечатаем папку. Принесите пробирку и пипетку.

Томпкинс кивнул и послушно повернулся, чтобы принести требуемое.

— Поторопитесь, пожалуйста, — пробормотал Смит позади него. — Что-то мне не нравится эта дрянь. Лучше бы я…

Он замолк на полуслове и издал странный, придушенный звук. Томпкинс обернулся. Смит падал ему навстречу. Томпкинс попытался его подхватить, но руки не встретили в одежде Смита никакого сопротивления. Она смялась, словно костюм был пустым или наполненным рыхлым песком.

Томпкинс вскрикнул, увидев, что произошло. Голова и руки Смита исчезли. Сухая серая пыль струилась из рукавов и воротника, вытекала из петель и из-под пояса.

Томпкинс в ужасе отпрыгнул назад, ударился о стену и стал отчаянно нащупывать дверную ручку.

Тело Смита продолжало разваливаться со страшной скоростью. Одежда осела. Пыль сверкающими блестками танцевала в воздухе.

Томпкинс закашлялся и изо всех сил бросился на запертую дверь. Она затрещала, но выдержала. Ключ от двери все еще находился в куртке Смита.

Томпкинс отскочил, собрался с силами и ударил ногой по замку. Ботинок слетел с ноги. Серое облако пыли рванулось вверх. Правая нога Томпкинса исчезла по самое колено. Он вскрикнул, потерял равновесие и упал на пол. Потом он внезапно почувствовал слабость и смутную, почти благотворную боль. Мир стал серым, потом черным, а затем не стало больше ничего…

 

48

Мюррей, ругаясь, поднялся и тыльной стороной руки потер лоб. Над правым глазом красовался свежий синяк. Одежда была испачкана и измята.

Последние полчаса он занимался тем же, чем Дамона и Майк — ползал по полу и заглядывал под койки и во все углы.

— Мне это начинает надоедать, — проворчал он. — Если вы мне сейчас же не объясните, что задумали, то я устрою забастовку.

— Перестань брюзжать и ищи дальше, — донесся из-под койки голос Майка. — Нам нужна мышь, если хочешь вообще отсюда выбраться!

— Зачем? — спросил Мюррей. — Ты хочешь послать ее с сообщением в Скотланд-Ярд, или как?

Майк выполз задом из-под койки и встал на колени. Лицо его было измазано, а одежда выглядела так, будто он целый час рылся в куче угля.

— Нам нужно что-нибудь живое, — нетерпеливо объяснил он. — Я хочу кое-что попробовать.

Он подошел к шкафу и начал осторожно вытаскивать ящики,

— Но ведь здесь три живых существа, — сказала Дамона. Майк помотал головой.

— Мы же решили, кого использовать. Может случится так, что он не переживет эксперимента. — Он толкнул ящики назад. — Я хочу выяснить следующее. Совершенно очевидно, что эта протоматерия реагирует на наше присутствие — на меня, на тебя, Дамона, и на Бена. Но я не верю, что она настолько вежлива. Теракис ее, наверное… — Он замолчал, некоторое время подыскивал подходящее слово, потом пожал плечами. — Не знаю, как он это делает, но, возможно, правильнее будет сказать — программирует. Наши мысли, запах нашего тела или что-то еще. Если бы такая гадость слепо нападала на все живое, она давно бы покинула акваторию порта и искала бы для себя многообещающие охотничьи угодья.

— Ты думаешь, она приставлена к нам троим в качестве сторожевой собаки? — пробормотала Дамона.

— Ты начинаешь потихоньку понимать, золотко, — кивнул Майк. — Я хочу выяснить, реагирует ли она на других существ. То есть, я надеюсь, что других людей или животных она не трогает. Для этого мне нужна мышь.

— А что нам это даст? — спросил Мюррей.

— Тебе и мне ничего, Бен, — рассмеялся Майк. — Но среди нас есть кое-кто, кто может изменить свой облик. Дамона побледнела.

— Ты думаешь…

— Ты делала это уже много раз, — тихо сказал Майк.

— Но… — Дамона запнулась, на ее лице появился испуг.

— Но этого не было так давно, и я не знаю, получится ли…

— Я понимаю, что это неприятно, Дамона, — терпеливо сказал Майк, — но это наш единственный шанс. Теракис наверняка не шутил, когда сказал, что решение будет принято сегодня ночью. Он планирует какую-то дьявольскую штуку. Ты уже много раз превращалась в кошку. Этого достаточно, чтобы доплыть до берега и отойти от него на несколько сот метров.

— Доплыть? — содрогнулась Дамона. — Кошки боятся воды, не забывай этого!

— Но ведь ты не боишься, — усмехнулся Майк.

— Ты не понимаешь, — покачала головой Дамона. — Я даже не знаю, что происходит в моем теле во время превращения, но изменение не только внешнее. Я на самом деле становлюсь животным, понимаешь? У меня еще сохраняется умение мыслить и память, но это немногим больше, чем если бы я была гостьей в жутком чужом теле. Все кошачьи рефлексы и инстинкты сохраняются, и мне не всегда удается действовать так, как нужно.

— Все равно ты должна попытаться, — настаивал Майк.

— Когда ты окажешься на берегу, то позвонишь в Скотланд-Ярд и пошлешь нам помощь.

Дамона не ответила. Бесконечно долго она сидела, уставившись в какую-то точку на стене за спиной Майка.

— По крайней мере, мы можем попытаться, — наконец сказала она. Голос ее колебался.

— Сперва нам нужен подопытный кролик, — засмеялся Майк, — вернее, подопытная мышь. Будем искать дальше. Она должна быть где-то здесь.

Он хотел встать и продолжить поиски, но Дамона остановила его быстрым жестом.

— Оставь это, — спокойно сказала она. — Если я должна это сделать, то не играет роли, когда. Или ты знаешь лучшего охотника за мышами, чем кошка?

— Конечно, нет, — ответил Майк. — Но не забывай, что она нужна нам живая.

Дамона с усилием рассмеялась.

— Возьму это на заметку. — Она встала и расстегнула молнию водолазного костюма. — Процесс очень болезненный, — продолжала она. — Я сохраню свой облик, пока вы будете проводить эксперимент. Будет лучше, если кто-то из вас будет меня крепко держать. Едва ли я прыгну в воду по своей воле.

Она стащила с себя костюм, отбросила его в сторону и осталась в одном купальнике. Лицо ее было спокойным, собранным.

В первый момент казалось, что ничего не происходит, но потом…

Ни Майк, ни Мюррей не поняли, что произошло на самом деле.

Тело молодой женщины, казалось, замерло на мгновение, потом странно скрючилось и изогнулось. Там, где долю секунды назад была Дамона, появилась сидящая черная кошка. Мюррей отшатнулся.

— Если бы я этого не видел, то никогда бы не поверил, — пробормотал он. — Я и сейчас не верю в это.

— Это жутко, — подтвердил Майк, наклонился и протянул руку к кошке.

Кошка фыркнула, прижала уши и отскочила на полметра назад. Шерсть на ее спине встала дыбом.

Внутри у Дамоны царил ужасный беспорядок. Уже не в первый раз она производила превращение, но сейчас все оказалось иначе, чем прежде. Ее душа была словно заперта в маленькой комнатке. Дамону захлестнула и подавила волна глупых животных чувств. Кошка в ней была гораздо сильнее, чем раньше. Дамона попыталась взять верх над сознанием животного, но ничего не получилось. Она чувствовала только страх и тягостную смесь из жутких, чуждых ей чувств, и что-то еще, не оформившееся в ясную мысль. Зато ее зрительные и слуховые способности резко усилились.

Она отступала шаг за шагом от Майка и Мюррея, издавая предостерегающее шипение. Когти на ее лапках были выпущены, как маленькие отточенные лезвия. Она знала, что оба этих человека ее друзья, но зверь был в ней намного сильнее.

— Мышь, — сказал Майк. — Попробуй найти мышь. Дамона слышала его слова, но почему-то не удалось, как обычно, переводить их в понятия и мысли. Все было не так, как раньше. Ее сознание не сливалось с сознанием кошки, а как бы существовало рядом с ним.

Дамона попыталась вызвать в памяти образ мыши. Сперва это удавалось с трудом и получилось не больше, нежели серое горбатое пятно с мутными контурами. Потом чужеродное сознание кошки перехватило и молниеносно дополнило этот образ. Она увидела перед собой грызуна живее и ярче, чем до этого.

И в ней проснулся охотничий инстинкт кошки. Тело Дамоны внезапно охватила волна кровожадности и едва управляемой энергии. Она забыла своих друзей, опустила взгляд и внимательно осмотрела комнату. Уши ее нервно вздрагивали, отмечая шумы и звуки, которые людям показались бы чуждыми и, возможно, страшными.

Потом она бесшумно скользнула в сторону и начала охоту.

 

49

Река спокойно и почти неестественно ровно лежала перед яхтой. Поднялся легкий порывистый ветерок, так что стена тумана перед портом все время рвалась и, казалось, находилась в непрерывном пульсирующем движении. Было далеко за полночь, но свет над центром города мерцал еще ярче, чем раньше, словно город проснулся только сейчас.

Майк содрогнулся. Он замерз, хотя ночь для этого времени года была необычайно мягкой. Он поднял воротник куртки, сунул руки поглубже в карманы и перегнулся через поручень.

Серая мерзкая слизь двигалась в воде, огибала корпус яхты и образовывала причудливые фигуры.

Майк отошел назад, взглянул на небо, но не смог разобрать, были ли там смертоносные облака Теракиса.

— Я готов, — сказал позади него Мюррей.

Майк обернулся. Мюррей мелкими, осторожными шажками вышел из каюты, держа на вытянутой руке пойманного зверька.

Несмотря на помощь Дамоны, потребовалось около часа, чтобы выгнать мышь из укрытия и поймать. Майк горько подумал, что они теряют время, которого и так нет.

— Включи лампу, — сказал Мюррей, Он подошел к поручням, перегнулся как можно ниже и опустил мышь к самой воде. Зверек запищал и начал испуганно дергать лапками.

Майк включил переносный фонарь из водолазного снаряжения Дамоны и направил луч на воду.

Мюррей разжал руку. Мышь пролетела полметра, шлепнулась в воду и исчезла из виду.

Серый туман над поверхностью воды забурлил, образовалось маленькое подводное течение, которое тут же исчезло, а потом появилось вновь.

— Не получилось, — прошептал Мюррей. — Эта гадость сожрала ее, если она прежде не захлебнулась.

— Тихо! — резко прошипел Майк.

Фонарь задрожал. Луч света передвинулся немного вправо, рывком вернулся на место и замер.

Около десяти бесконечно долгих секунд ничего не происходило, потом над водой появилась маленькая серая головка с блестящими бусинками глаз.

— Получилось! — воскликнул Майк. — Смотри, она еще жива! Эта чертова дрянь реагирует только на нас!

Мышь отчаянно работала лапками. Слышался тихий испуганный писк. Серая протоматерия бурлила и булькала вокруг нее, но не трогала. Зверек несколько раз повернулся на одном месте, затем целеустремленно поплыл к берегу.

— Рискнем, — сказал Майк.

Мюррей медлил. На его лице было написано сомнение.

— У меня нехорошее предчувствие, — еле слышно сказал он, — но это наш последний шанс. Если мы прождем до утра, то будет поздно. И не только для нас. Я бы пошел сам, если бы имел хоть малейший шанс, ты же знаешь… Мы могли бы попытаться оборвать якорную цепь, — поспешно добавил он. — Яхту подхватило бы течением и прибило где-нибудь к берегу.

Вместо ответа Майк указал на мотавшиеся обрывки тумана вокруг яхты. Мюррей немного помолчал, удрученно повернулся и исчез в каюте. Через несколько секунд он вернулся с шипевшим и бившимся в руках комком шерсти.

— Не понимаю я этого, — пробормотал Майк. — Сейчас она не такая, как раньше. Ей с трудом удается справляться со зверем.

Мюррей подошел к поручням, поднял царапающееся животное над водой и ждал, пока Майк включит фонарь. Кошка почувствовала близость воды и стала еще яростнее вырываться из рук. Острые когти полоснули Мюррея по руке, оставив глубокие кровоточащие царапины. Мюррей громко вскрикнул и разжал руки.

Кошка заорала и со звонким плеском упала в воду. Река забурлила. Пенившиеся серые волны ударили о яхту. Майк и Мюррей, полные непередаваемого ужаса, наблюдали, как серая протоматерия пробудилась к пульсирующей жизни.

Огромный, напоминающий многопалую руку отросток поднялся, подхватил кошку и окутал серым плащом. Зверек отчаянно бил лапами, но его движения лишь усиливали агрессивность протоматерии.

Внезапно со всех сторон рванулись скользкие щупальца, словно гибкие лианы обвились вокруг тела кошки и спутали ей лапы. Она превратилась в бесформенный комок и камнем пошла в глубину.

 

50

Сначала Дамона не чувствовала ничего, кроме страха — Смертельной, неодолимой паники, которая удушливой волной накрыла сознание кошки. Она не получала воздуха, а скользкие щупальца окутали ей лапы, так что она не могла ими шевельнуть.

Дамона тонула. Что-то происходило с ее телом, пока она медленно опускалась на дно речного ложа. Она чувствовала, как сначала шерсть, потом кожа и мышцы и, наконец, кости и внутренности растворились, соединения клеток и групп молекул распадались и разламывались.

Но она не чувствовала никакой боли.

И она думала…

Это длилось долго, пока ей казалось, что она жива. Тело неумолимо разрушалось, но душа продолжала существовать, а сознание двигалось по черному, беспросветному космосу, и она почувствовала, что не одинока. Что-то было совсем рядом с ней — большое, мягкое, пульсирующее.

Внезапно Дамона подумала о чувствах, которые испытала внизу, в обломках баржи. Там у нее тоже появилось чувство, что она соприкоснулась с большим, бесконечно враждебным духом. Сейчас она ощущала то же самое, но гораздо сильнее.

Дамона чувствовала, как чуждое сознание протягивает к ее душе хищные, осторожные, обшаривающие щупальца. Потом она поняла, что это был Теракис или то существо, которое завладело его телом, создало с помощью своей протоматерии жизнь, полную неопределенного сознания, дух которой еще не совсем перешагнул границу сознательного мышления, но который живет, существует, возможно, не мыслит, но в состоянии разобраться, прореагировать на внешние раздражения, как это делает зачаточное сознание растений.

И так, как растворилось ее тело в смертоносной протоматерии, так растворилось бы и сознание в этом органическом мыслящем болоте.

Дамона начала отчаянно сопротивляться, так как поняла, какая судьба ей уготована. Этот гигантский дух бы не таким пустым, как казалось. Очень далеко она почувствовала присутствие другой души, тихие, бесконечно мучительные крики и стоны которой, видения чистилища, звуки, поднимавшиеся из самых глубин ада, дошли до нее. То была душа другой жертвы, которую уже поглотила эта жуткая штука — Сэгиттера, но не только его, а и души других, кто попался в адские сети ужасного существа.

Дамона боролась. Уже не в первый раз ей приходилось вступить в дуэль на чисто духовной основе, но на этот раз получилось иначе. Не было противника, не было враждебного духа, который хотел ее победить или убить, а существовала лишь жуткая пустота, в которой грозило потеряться ее сознание, как горсть пыли в мировом пространстве. Центр этого, враждебного духа, казалось, находился где-то рядом с ней, как большое, невидимо бьющееся сердце, но ей не удавалось локализовать его точное местоположение, потому что там, где она находилась, не было ни верха, ни низа, никаких измерений или расстояний.

Ей хотелось закричать, но у нее не было тела, не было горла, и даже то маленькое, что у нее осталось, грозило затеряться в этой страшной бесконечности. Ее окружала враждебная, неумолимая сеть, машина из переплетенного безумия, которая мягко, но неумолимо рвала и уничтожала ее духовные барьеры.

Дамона ушла в себя, попыталась сосредоточиться и вслушаться в бесконечность. Неясный шепот и шелест наполнял этот могущественный пустой космос, шум, как от далекого морского прибоя, который то становился громче, то снова характерно затихал.

Она попыталась ухватиться за него, настроить свои мысли на причудливый ритм души, понять ее, но там не было никаких мыслей, никакого «я», только огромная бесформенная мысленная масса, сознание, как у еще не родившегося младенца.

Дамона чуть было не потеряла на мгновение контроль над своим мысленным барьером, когда поняла, что на самом деле находится перед ней. Это гигантское нечто было не злым и не добрым. Оно жило, но не обладало способностью разбираться или действовать по своей воле. Она могла сладить с ним, властвовать точно так же, как Теракис, только лучше, более непосредственно и неограниченно, потому что ее душа слилась с сознанием огромного нечто.

Предусмотрительно, осторожно, готовая каждую секунду снова уйти в себя, она убрала свои мысленные барьеры и начала понемногу брать чуждое существо под свой контроль.

Внезапно она снова почувствовала тело, но не свое и не кошачье, а фантастическое, невероятное тело, состоявшее, казалось, из миллиардов отдельных частей и, несмотря на это, подчинявшееся ее воле. Она не могла видеть, слышать или чувствовать, зато у нее появился другой смысл, полностью отличавшийся от всего, что она когда-либо переживала. Дамона сразу же почувствовала свое окружение, яхту, ледяной холод воды и воздуха, Майка, Мюррея и Теракиса.

А потом она овладела этим огромным, безмолвным нечто. Внезапно она поняла, какие фантастические возможности таит в себе это собрание едва сформировавшейся хищной жизни, возможности, о которых и не подозревал Теракис.

Ни Мюррей, ни Майк не заметили, как над судном собрался слой движущихся облаков и, направленный невидимой силой, скользнул на запад, к центру города.

 

51

Отель находился в самом центре. Он не был таким важным, чтобы бросаться в глаза, но и не таким облезлым, чтобы привлекать внимание полуночников. Трехэтажное здание располагалось на узкой боковой улочке, на которой сейчас, когда ночная жизнь Лондона и Сити только начиналась, никого не было. Окна были темными, только из маленькой, наполовину остекленной швейцарской у входа падал на тротуар мутный желтый свет. В здании было необычайно тихо. Это была не просто тишина спящего здания, а покои смерти, молчание гигантского склепа. Воздух казался пропитанным едва уловимым чужеродным ароматом, а на верху крутой лестницы, ведущей из вестибюля на второй этаж, виднелось мягкое золотистое мерцание.

Дамона осторожно пошла через помещение. Под ногами клубилась серая пыль, повисая в неподвижном воздухе.

Ее тело было возрожденной, совершенной копией прежнего. Не впервые ей приходилось осуществлять обратное превращение. Гигантское нечто из протоматерии в ее руках стало не более, чем послушный инструмент, который она могла брать по своему желанию. Мысль о чудовищной власти, что она внезапно приобрела, внушала ей чуть ли не страх. Если она действительно властвует над этим существом, то для нее нет ничего невозможного.

Дамона бросила взгляд на стойку. Стул, на котором должен был сидеть ночной портье, пустовал. На полу перед ним валялся раскрытый иллюстрированный журнал, на маленьком столике стояла чашка еще горячего кофе и лежал надкушенный бутерброд, но от человека не осталось и следа, была только блестящая серая пыль, висевшая в воздухе и, как легкая паутина, поблескивающая на окнах.

Дамона остановилась, осмотрелась и, наконец, взяла книгу записей постояльцев.

В отеле находилось не очень много жильцов. Восемь из двенадцати номеров пустовали, но на доске за стойкой не хватало только трех ключей.

Дамона вздохнула с облегчением. Даже если она пришла слишком поздно и не смогла задержать Теракиса, его дело еще не лишило жизни слишком много людей.

Дамона развернулась и двинулась по лестнице. Стертые деревянные ступеньки громко заскрипели под ее ногами. Скрип призрачно разносился по всему зданию. Дамона остановилась, некоторое время прислушивалась, потом на цыпочках покралась дальше. Она протянула руку к перилам, но тотчас отдернула, заметив на них золотистую паутину. Пальцы щипало, без всякого основания у не появилось ощущение чего-то знакомого, близкого.

Она громко вздохнула, взглянула наверх и пошла дальше. Узкий коридор, начинающийся от лестницы, тоже был покрыт тонким, неуловимым слоем пыли. Казалось, будто по пустому зданию пронесся смерч и рассыпал эту пыль. Она остановилась на лестничной клетке, нерешительно осмотрелась и повернула направо.

Было темно, но дверь в конце коридора оказалась приоткрытой. Узкая полоска серебристого лунного света падала на лестницу, Дамона тихонько подошла к двери, остановилась и прислушалась. Единственное, что она услышала, было гулкое биение ее собственного сердца. Нерешительно, наполненная неопределенным страхом, она протянула руку и распахнула дверь.

Комната была пуста. Через большое окно на западной стене лился мягкий серебристый свет, придавая помещению удивительно необычный вид. В комнате повсюду лежала серая пыль.

Дамона отбросила страх и решительно вошла внутрь. Ее глаза быстро привыкли к слабому освещению.

На полу у кровати стоял полупустой чемодан, телевизор работал с выключенным звуком, показывая игру музыкантов. Кровать была пуста, на ней лежала только пижама.

Сердце Дамоны, казалось, остановилось, когда она поняла, что произошло. Пижама была не просто положена на кровать, и телевизор работал потому, что человек из этой комнаты, лежа на кровати, смотрел передачу, но тело, находившееся в пижаме, превратилось в блестящую серую пыль.

Дамона в ужасе отпрянула назад. Внезапно она поняла, что означает пыль, лежащая повсюду. Пыль была ничем иным, как проявлением адской материи Теракиса, в которой она сама растворилась и из которой возродилась вновь.

Пыль…

Ужасное видение встало перед внутренним взором Дамоны. Она видела пустые улицы, мертвый город, голую равнину, над которой ветер несет серую пыль, смертоносные облака, которые все, чего касались, растворяли и увеличивались в той же мере, в какой изгоняли жизнь с поверхности Земли.

Дамона застонала. С большим трудом ей удалось прогнать ужасное видение, и она вышла из комнаты.

Теракис должен быть задержан, совершенно безразлично, какой ценой. Мысленное видение никогда не должно стать реальностью. Мурдор был ненасытен в своей жажде мести. Он не удовольствовался бы тем, что убил ее или Майка, а угрожал всей человеческой расе и был готов ее уничтожить.

Дамона быстро пошла к лестнице и, перепрыгивая через две ступеньки, спустилась вниз. Когда она преодолела половину лестницы, то услышала шум — тихие шаги, затрудненное дыхание, звуки, которые издает человек, старающийся идти бесшумно.

Над ней открылась дверь. В ярко-освещенном проеме появилась большая, ясно очерченная фигура.

— Дамона?!

Она услышала удивление в голосе Теракиса и, хотя его фигура была лишь плоской тенью над ней, почти физически ощутила его горячий, ненавидящий взгляд.

— Ну, вы меня действительно удивили, — произнес он, едва владея собой.

— Надеюсь на это, — ответствовала Дамона. Внезапно в ней поднялся панический страх. Она пришла сюда для того, чтобы задержать Теракиса, понятия не имея, как это сделать.

— При случае вы должны рассказать мне, как вам удалось перехитрить моих стражей, — сказал Теракис. — Но это позднее, сейчас я очень занят. — Затем он добавил: — Пожалуй, ваше присутствие весьма кстати. Вы будете свидетельницей начала конца. Конца вашего мира, понимаете? — Он рассмеялся, отступил и приглашающе кивнул головой. — Идемте, Дамона.

Дамона подавила импульс мгновенного действия. Теракис не был сильным и, возможно, она бы даже справилась с ним, но ей ни к чему его убивать. Мурдор просто ускользнет в другое, более совершенное тело и продолжит свое черное дело. Нет, должна найтись другая возможность.

Дамона спокойно прошла в дверь. Эта комната была больше той, в которой она только что побывала. Здесь тоже повсюду лежала пыль — легкое, блестящее покрытие, как тонкая пленка, на мебели и коврах.

Теракис захлопнул за ней дверь и указал на открытую металлическую папку, лежащую на столе.

Рядом со столом валялся комок пустой одежды — все, что осталось от человека, жившего в этом номере.

— Чудовище, — тихо сказала Дамона. — Вы… Теракис сделал предостерегающее движение головой.

— Не будьте так опрометчивы, Дамона. То, что здесь произошло, не моя вина. Этот человек открыл папку и умер от того, что находилось внутри. Я же сказал вам, что вы будете свидетельницей начала конца, не так ли? То, что вы видите, только… ну, скажем, исходный материал. Он давно потерял всякую опасность, иначе ни вас, ни тела, которым я пользуюсь, давно бы не было в живых. — Он засмеялся. — Но я располагаю нужными знаниями, чтобы снова его активизировать. — И он добавил со злой усмешкой: — А потом он распространится буквально с быстротой молнии.

Дамона нерешительно подошла к столу. Одежда зашуршала, когда она задела ее ногой. Дамона содрогнулась.

— Осмотритесь спокойно, Дамона, — сказал Теракис. — Сейчас здесь лишь начало, но это будет распространяться дальше. Возможно даже, вы сделаете мне и другим одолжение, если поможете разрушить наши тела. Ваш мир иной, не похожий на наш. Он слишком научно ориентирован, и так как едва ли кто здесь верит в магию, то вряд ли вас можно победить с ее помощью. Но можно средствами науки. — Он взял папку, перевернул и встряхнул. — Пыль, — усмехнулся он. — Ничего, кроме безобидной пыли. И все же…

— Вы не добьетесь успеха, — глухо сказала Дамона. — Вы не первый, кто пытается уничтожить человеческую расу, но все потерпели неудачу.

— Но я первый, кто имеет возможность сделать это, — невозмутимо сказал Теракис. Он взял горсть серой пыли и пропустил ее между пальцами. — Стоит только произнести маленькое заклинание, и из безобидной пыли она… — Он запнулся и взглянул на Дамону полными недоверия глазами. — Но как вы попали сюда? — спросил он, словно это лишь сейчас пришло ему в голову. — Охрана была запрограммирована на ваши телесные колебания. Она бы никогда вас не выпустила.

— Знаю, — сказала Дамона. — Она и не выпустила. Теракис немного подумал.

— Потом… — начал он и снова запнулся. — Потом вы…

— Ваш охранник выполнил свое задание, — проговорила Дамона. — Но вы начали совершать смертельные ошибки. Вы должны были убедиться, что ваши создания действительно подчиняются вашей воле.

Теракис побледнел. Казалось, внезапно он понял истину, но было слишком поздно.

Дамона подняла руки. Из кончиков пальцев брызнул на серый от пыли ковер дождь светло-голубых искр. Протоматерия забурлила. Дрожь пробежала по помещению, на какие-то мгновения Дамона услышала стон чужеродной материи.

Теракис закричал. Мурдор тщетно пытался вернуть себе власть над протоматерией, но власть Дамоны в этот момент оказалась сильнее. Она боролась не только своими духовными силами, но и силами гигантского существа. Она была в нем, ее тело являлось составной частью этой невероятной штуки, в то время как Мурдор пытался повлиять на нее извне.

Серая пыль съежилась, как при обратной прокрутке фильма, в котором камень падает в воду и образуются круги. Ленивые серые волны пробежали по греческому ученому, подкатились к его голове и покатились вверх.

Теракис закричал. Отчаянным движением он попытался стряхнуть пыль, но мысленные приказы Дамоны бросали на него все больше смертоносной материи, пока Теракис не оказался как бы в центре причудливого тайфуна. Он зашатался. Тяжелый, еле слышимый стон вырвался из его горла. Слепой от боли и паники, он стал отмахиваться, споткнулся, но в последний момент устоял на ногах.

Тело его начало растворяться. У него еще оставались некоторые силы, невероятные силы Мурдора, но его сопротивление заметно ослабело, и протоматерия начала свою разрушительную работу. Кожа Теракиса посерела и начала трескаться. Тонкие языки пыли заструились из рукавов куртки. Он хотел закричать, но изо рта вырвалась лишь серая пыль. Его лицо разрушилось и стало плоским, на котором все кипело и бурлило.

Он покачнулся, шатаясь, двинулся через комнату и грохнулся об окно. Рама задрожала от удара. Выбитое стекло зазвенело и рассыпалось. Теракис потерял равновесие и беззвучно рухнул вниз.

Какое-то время Дамона стояла, как оглушенная. Прошло несколько секунд. Потом по комнате пробежало нечто вроде невидимой дрожи. Внутри у Дамоны что-то умерло. Серая пыль стала лишь пылью, и на короткое время Дамона ощутила острое чувство утраты.

Теракис был мертв, а вместе с ним умерла и протоматерия.

Дамона с трудом стряхнула оцепенение и подошла к окну. Двор находился на два этажа ниже, но с улицы и из соседних домов падало достаточно света, чтобы Дамона все рассмотрела.

Прямо под окном стоял высокий, толщиной с человека дуб. Теракис упал на его крону, попытался ухватиться за ветки, но сорвался. Его тело лежало в необычайно свободной позе у подножия ствола.

Дамона долго стояла у окна и глядела вниз. Человек, умерший там, внизу, меньше всех их сделал в этой борьбе. Он был только пешкой, беззащитной игрушкой в дуэли, которая началась миллионы лет назад и продолжается до сих пор.

Мурдоры живы. Они ослабели, но все еще опасны. Возможно, даже опаснее, чем раньше.

Борьба продолжается.

Дамона постояла еще несколько секунд, потом повернулась и взяла телефонную трубку…