Лорд Уинтердейл сразу после бала отправился в «Брукс» вместе с приятелем. Поэтому леди Уинтердейл, Кэтрин и я возвращались на Гросвенор-сквер без сопровождающего.

— Должна признаться, — заявила леди Уинтердейл, в то время как наш экипаж катил по пустынным ночным улицам Лондона, — я довольна Филипом — он ведет себя весьма прилично. Сегодня вечером он был к нам очень внимателен — представил Кэтрин ряд достойных молодых людей. Это очень мило с его стороны.

— И где только набрали этих музыкантов, — заметила Кэтрин, передернувшись от отвращения. — Они играли просто ужасно.

Но леди Уинтердейл продолжала, не обращая на слова Кэтрин никакого внимания. Она пустилась в подробные рассуждения о тех, с кем танцевала вчера ее дочь. Меня поразило, что ей известен доход каждого из этих молодых людей почти до пенни.

Когда она наконец умолкла, чтобы перевести дух, я осмелилась задать вопрос:

— А чем занимаются джентльмены в клубе «Брукс»?

Леди Уинтердейл посмотрела на меня с явным неодобрением:

— Они пьют и играют в карты, Джорджиана. Этим джентльмены занимаются в Лондоне. Когда они выезжают в провинцию, то ездят там верхом, охотятся и снова пьют и играют в карты. У джентльменов, к сожалению, не так уж много развлечений.

Я вздохнула. Я терпеть не могла мужчин, которые проводят время за выпивкой и карточным столом. Дело в том, что мой отец злоупотреблял и тем, и другим, и я дала себе клятву, что никогда не выйду замуж за человека, подобного моему батюшке.

Нравится мне это или нет, мрачно подумала я, но все равно придется иметь дело с джентльменами, которые пьют и играют в карты. Уже двое из папашиных жертв нашли меня. Ни лорд Генри Фаррингдон, ни лорд Марш не присутствовали ни на нашем балу, ни в клубе «Олмэкс», но у меня были все основания опасаться, что придется познакомиться и с ними.

Я вспомнила слова лорда Уинтердейла о том, что граф Марш — опасный человек. Вспомнила я и отвратительные намеки в досье моего батюшки и невольно поежилась. Не хотелось бы встретиться с ним один на один.

Может, лучше поговорить об этом с лордом Уинтердейлом? Я же все-таки живу в его доме. Он называет себя моим опекуном — разве это не значит, что он должен защищать меня? Но как он сможет это сделать, если целыми днями пьет и играет в карты в своем клубе?

***

Я легла в постель в два часа ночи и только тогда вдруг вспомнила, что лорд Уинтердейл не пригласил меня утром покататься верхом. Я почувствовала легкое разочарование — это свидетельствовало о том, что мне начинали нравиться утренние прогулки в парке.

Вероятно, он решил, что мне тяжело подниматься в столь ранний час, ведь я ложилась в последнее время очень поздно.

Я пообещала себе при первой же возможности намекнуть ему, что мне ничего не стоит встать с постели пораньше. Я скажу, что свежий утренний воздух бодрит и придает сил. Может быть, тогда он снова пригласит меня составить ему компанию.

А пока мы позавтракали в десять утра, а в одиннадцать часов в приемной уже сидели несколько джентльменов, беседуя за чаем, который велела им подать леди Уинтердейл. Лорд Генри Слоан на сей раз пригласил нас с Кэтрин на концерт в дом своей матери на три часа.

— Моя матушка очень любит музыку и устраивает маленькие концерты для близких друзей, — сказал лорд Генри. — И я подумал, что вам с леди Кэтрин тоже у нас понравится, мисс Ньюбери.

Кэтрин так стиснула руки, что косточки пальцев побелели.

— Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, лорд Генри. Благодарю вас, — сказала она.

Я одарила его сияющей улыбкой.

— Мы рады посетить ваш концерт, — заверила я его. — Поблагодарите вашу матушку за приглашение.

Ленч подали в час дня, а лорда Уинтердейла все не было. Мы уже почти закончили трапезу, когда я услышала стук в дверь, а затем слабый скрип дверных петель тяжелой парадной двери.

Леди Уинтердейл нахмурилась:

— Надо будет сказать Мэзону, чтобы починил дверь. Петли невыносимо скрипят.

Двери в столовую были распахнуты, так что мы могли слышать, как Мэзон с кем-то разговаривает в холле.

— Да, сударыня? Чем могу служить? — промолвил он самым холодным и неодобрительным тоном.

— Это дом лорда Уинтердейла? — послышался голос с явным суссекским акцентом.

У меня екнуло сердце.

— Именно так, сударыня, — ответил Мэзон еще более холодно и высокомерно.

— Я бы хотела видеть мисс Джорджиану Ньюбери, — твердо продолжал голос. — Дело не терпит отлагательств.

Я вскочила, в спешке чуть не опрокинув стул, и бросилась в холл. На пороге стояли двое — маленькая полная женщина в серой шляпке с лентами, туго завязанными под круглым подбородком, и высокая, стройная девушка с пышными золотистыми волосами и ангельским личиком.

— Нэнни! — воскликнула я. — Анна! Что вы здесь делаете?

— О, Джорджи! — Анна проскользнула в дверь мимо дворецкого и кинулась в мои объятия. — У нас появился этот противный человек — он мне не нравится. Я хочу к тебе!

Я обнимала мою семнадцатилетнюю сестренку, успокаивая ее, как всегда привыкла это делать. Она была чуть выше меня, но хрупкого сложения — словно маленький ребенок.

Я взглянула на Нэнни поверх ее золотистой головки.

— О каком человеке она говорит? — спросила я.

— Это ваш кузен, новый лорд Уэлдон. Он приехал вступить во владение имением — разозлился, что вы уехали, и накричал на Анну. — Лицо Нэнни при этих словах приобрело свирепое выражение. — Анна расплакалась, и я решила, что лучше всего забрать ее оттуда. Вы мне прислали письмо из Лондона и сообщили, что у вас все хорошо, мисс Джорджиана, вот мы и приехали к вам.

В этот момент в холле появились леди Уинтердейл и Кэтрин.

— Кто эти люди, Джорджиана? — угрожающе осведомилась леди Уинтердейл.

— Моя сестра и ее няня, леди Уинтердейл, — ответила я самым любезным тоном, на который была способна. — У нас дома неприятности. Может, нам лучше пройти в гостиную и поговорить?

Леди Уинтердейл смерила взглядом Нэнни — та отнюдь не принадлежала к тем избранным, которых ее светлость привыкла видеть в своей гостиной, но я решительно повела моих гостей в комнату, где мы могли все обсудить, не опасаясь, что нас услышат слуги.

Плотно прикрыв дверь, я сказала:

— Прежде всего, леди Уинтердейл, позвольте представить вам мою сестру Анну. Анна, поздоровайся с леди Уинтердейл.

С непосредственностью пятилетнего ребенка Анна присела в реверансе и тихо промолвила:

— Добрый день, леди Уинтердейл. Счастлива познакомиться с вами.

Леди Уинтердейл окинула Анну тяжелым долгим взглядом и процедила сквозь зубы:

— Благодарю.

— А это моя подруга Кэтрин, Анна, — продолжала я.

Кэтрин улыбнулась моей сестре теплой и искренней улыбкой.

— Рада познакомиться с тобой, Анна, — сказала она. — Какие у тебя чудесные волосы.

Анна просияла. Она очень гордилась своими золотистыми локонами.

— Спасибо, Кэтрин, — сказала она и повернулась ко мне:

— Мне нравится Кэтрин. Она такая милая. Я была несказанно благодарна Кэтрин.

— Да, она очень милая.

В холле послышались шаги, дверь в гостиную отворилась, и на пороге появился лорд Уинтердейл. Он отыскал меня глазами и нахмурил брови.

— Слышал, ваша сестра приехала на Гросвенор-сквер. Это правда?

— Да, несколько минут назад, милорд, — ответила я.

Я старалась говорить как можно спокойнее, но сердце мое сжималось от страха — вдруг его едкие насмешки расстроят чувствительную Анну? Я взяла ее за руку.

— Милорд, позвольте вам представить мою сестру Анну. — Я ободряюще сжала ее тонкие пальчики. — Это лорд Уинтердейл, Анна. Я живу в его доме, с тех пор как приехала в Лондон.

Анна боязливо покосилась на лорда Уинтердейла. Она всегда робела в присутствии мужчин и теперь испуганно прошептала мне на ухо:

— А он не злой, Джорджи?

По его изумленному лицу я поняла, что он обо всем догадался. Но в следующее мгновение улыбнулся, подошел к нам, остановившись не очень близко, чтобы не испугать Анну, и приветливо промолвил:

— Мисс Ньюбери не говорила, что у нее такая красивая сестра.

Она застенчиво улыбнулась ему и присела в реверансе.

Слава Богу, он не такой медведь, как лорд Борроу, подумала я. Иначе Анна была бы в ужасе.

— Позвольте вам также представить миссис Педигрю, которую все мы зовем просто Нэнни, — сказала я.

Он перевел взгляд на маленькую женщину в сером, которая была моей опорой все эти годы.

— Очень рад познакомиться с вами, миссис Педигрю, — промолвил он. — Как хорошо, что вы приехали в Лондон навестить мисс Ньюбери.

«Благодарю вас, — подумала я со смесью удивления и благодарности. — Благодарю от всей души».

Он взглянул на мою сестру.

— Я кое-что придумал, Анна. Если хочешь, можешь пойти с Кэтрин наверх и выбрать комнату, которая тебе понравится. А потом скажешь мне, и я все улажу.

— Идем же, Анна, — горячо подхватила Кэтрин. — Я покажу тебе свою спальню и спальню Джорджи, а потом ты решишь, где будешь спать сама.

Анна с доверчивой улыбкой протянула Кэтрин руку, и они вышли из комнаты. Лорд Уинтердейл закрыл за ними дверь.

— Ну а теперь поговорим, — сказал он.

— О Господи! — в ужасе воскликнула леди Уинтердейл. — Она у тебя что, слабоумная, Джорджиана?

Услышав это, я страшно разозлилась. Ну вот, всегда так: каждый раз, когда мне задают этот вопрос, мне хочется убить того, кто осмелился так подумать.

Вместо меня ответила Нэнни:

— Мисс Анна родилась совершенно нормальным ребенком. Она стала такой после того несчастного случая. Бедная девочка!

— Что же случилось? — тихо спросил меня лорд Уинтердейл.

Стараясь говорить как можно спокойнее, я ответила ему:

— Она играла с обручем во внутреннем дворике Уэлдон-Холла, когда огромный отцовский волкодав выскочил из сада и сбил ее с ног. Она упала и ударилась головой о камень. Бедняжка почти неделю не приходила в сознание. Ей было тогда четыре года, и с тех пор ее разум остался таким же, как у четырехлетнего ребенка.

— Какое несчастье, — промолвил он. В его словах не было явного сочувствия, но мне почему-то захотелось расплакаться.

— Да. — И я добавила то, что обычно всегда говорила в таких случаях:

— Меня утешает лишь то, что она, похоже, счастлива и всем довольна. — Я бросила на него тревожный взгляд. — Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее спокойствие было потревожено, милорд. Она гораздо лучше чувствует себя в привычной обстановке, среди знакомых. Если на нее удивленно показывают пальцем или смеются над ней, она начинает догадываться, что с ней что-то не так, и ужасно расстраивается.

— Именно так и вел себя этот негодяй, — сердито буркнула Нэнни. — Верите ли, мисс Джорджиана? У него хватило ума заявить, что Анна — дурочка. Так он и сказал — прямо ей в лицо!

— Жаль, меня там не было, — злобно заметила я. — Я бы его научила вести себя. Мерзкий рыбий рот!

— Как вы сказали… рыбий рот? — переспросил лорд Уинтердейл.

— У него рот, как у рыбы, — яростно выпалила я. — Такой же холодный и мокрый. И он еще пытался меня поцеловать! Мерзавец!

— Джорджиана! — воскликнула леди Уинтердейл. — Что за выражения!

Я пропустила ее замечание мимо ушей и обратилась к Нэнни:

— Вряд ли кто-либо из тех джентльменов, которых я встретила в Лондоне, готов подписать со мной брачный контракт, Нэнни. Еще ведь только начало сезона. — Я принялась расхаживать перед камином. — О Господи, но ведь я надеялась, что мой кузен явится в Уэлдон-Холл не раньше, чем сдаст в аренду собственный дом в Беркшире! Негодяй!

— Джорджиана, — предостерегающе произнесла леди Уинтердейл.

Нэнни и ухом не повела.

— Но он приехал, мисс Джорджиана, и мы не можем его выгнать. Он же новый хозяин.

Я в отчаянии прикрыла глаза. Ну, что мне теперь делать с Анной? Сбылись мои самые худшие опасения — мы остались без крова.

Тут Нэнни осведомилась самым будничным тоном — как будто то, о чем она просила, подразумевалось само собой:

— Может быть, лорд Уинтердейл позволит нам с Анной пожить в его доме, пока вы не выйдете замуж, мисс Джорджиана?

Я прикусила губу и бросила горестный взгляд на обветренное добродушное лицо Нэнни. Она считает, что лорд Уинтердейл мой настоящий опекун. Она и не догадывается, что я вынудила его к этому при помощи гнусного шантажа.

Услышав предложение Нэнни, леди Уинтердейл покрылась пятнами и, выпрямившись во весь свой рост, высокомерно промолвила:

— Этому не бывать.

Но лорд Уинтердейл, стоявший у двери, любезно возразил:

— Нет, отчего же. Вы с мисс Анной вполне можете остаться здесь, миссис Педигрю.

Я вскинула на него глаза, но он не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к Нэнни, а лицо озарила такая добрая, нежная улыбка, что у меня защипало в горле.

— Благодарю вас, милорд, — вымолвила я. — С Анной не будет хлопот, уверяю вас.

Он взглянул на меня. Брови его поползли вверх, и улыбка исчезла с лица.

— Ну конечно, какие с ней могут быть хлопоты — она же совершенное дитя, — сказал он.

Леди Уинтердейл, которая никак не могла примириться с тем, что племянник снова взял над ней верх и поступил по-своему, вмешалась в разговор:

— Но что будет, если в свете о ней узнают, Джорджиана? Тебе никому не следует говорить о ее существовании. Скажи, кто же возьмет тебя в жены, когда узнает, что у тебя такая обуза — слабоумная сестра?

Мне захотелось ее убить.

— Леда Уинтердейл, — произнесла я сдавленным от ярости голосом, — я только потому и приехала в Лондон искать себе жениха, что мне необходим человек, который обеспечит Анне спокойную размеренную жизнь. Если бы это было не так, я бы давно вышла замуж за Фрэнка Стэнтона и отправилась за ним в полк.

— А кто такой Фрэнк Стэнтон? — спросил лорд Уинтердейл.

Я сжимала и разжимала пальцы, стараясь успокоиться, — при словах леди Уинтердейл руки мои сами собой сжались в кулаки.

— Это сын одного из наших сквайров в Суссексе. Их поместье находится неподалеку от Уэлдон-Холла. Мы с Фрэнком знаем друг друга с самого детства, и он сделал мне предложение, когда вернулся из Испании. Но я не могу таскать за собой Анну из города в город вслед за полком, поэтому нашей свадьбе не суждено было состояться.

— Понятно, — сказал он. Лицо его было непроницаемо. В дверь тихонько постучали, и лорд Уинтердейл обернулся, чтобы открыть ее. На пороге стояли Кэтрин и Анна.

— Я выбрала комнату рядом с твоей, Джорджи, — сказала Анна, вприпрыжку вбегая в гостиную. — Она такая красивая.

Лорд Уинтердейл спросил Нэнни:

— Вы спите рядом с мисс Анной, миссис Педигрю?

— Да, милорд, — ответила Нэнни. — У бедной девочки бывают кошмары по ночам, и я всегда должна быть поблизости, чтобы ее успокоить.

— Тогда я скажу экономке, чтобы она приготовила для вас спальню рядом с комнатой Анны, — продолжал лорд Уинтердейл.

— Филип! — возмущенно воскликнула леди Уинтердейл. — Ты не можешь поместить прислугу на одном этаже с нами.

— Нэнни не прислуга, — решительно возразила я. — Она член нашей семьи.

Леди Уинтердейл бросила на меня испепеляющий взгляд.

— Моя дорогая Джорджиана, такого я никак не ожидала услышать — даже от тебя.

— Если вы не хотите занимать тот же этаж, что и миссис Педигрю, то можете покинуть Мэнсфилд-Хаус, тетя Агата. Я вас не удерживаю, — любезно промолвил лорд Уинтердейл. — Возможно, тот дом на Парк-лейн еще сдается внаем.

В комнате повисла напряженная тишина.

«Как же он ненавидит свою тетушку», — подумала я. Сначала поселил в своем доме меня, а теперь еще и Анну с Нэнни, и все это только ради того, чтобы досадить леди Уинтердейл.

— В Лондоне сейчас не найдешь свободных особняков — только в пригороде, — наконец произнесла леди Уинтердейл. — И тебе это прекрасно известно, Филип.

— Тогда я попрошу вас смириться с присутствием миссис Педигрю, потому что она остается, — сурово отчеканил лорд Уинтердейл.

Анна прижалась ко мне — раздраженные голоса пугали ее.

— Что случилось, Джорджи? — спросила она. — Почему он сердится?

Лорд Уинтердейл с трудом перевел дух и сказал уже более спокойным тоном:

— Я не сержусь, Анна. Прости, если напугал тебя. Она застенчиво улыбнулась ему.

— Ты не голодна? — мягко поинтересовался он. — Может, хочешь чего-нибудь поесть?

— О да! — с готовностью откликнулась она. — А у вас пекут горячие булочки с маслом, милорд?

Горячие булочки с маслом Анна обожала — она могла поглощать их в любое время суток и в любом количестве.

— Должно быть, пекут, — ответил он. — Я попрошу Мэзона, он скажет кухарке. Сестра пока поможет тебе переодеться, а тем временем и ленч будет готов.

Анна кивнула, просияв.

Раздался стук дверного молотка — на сей раз это был лорд Генри Слоан. Он приехал отвезти нас с Кэтрин на концерт. Мне не потребовалось долго убеждать Кэтрин отправиться туда без меня, и если лорд Генри и был несколько разочарован моим отказом, то весьма умело это скрыл. Мое уважение к нему еще больше возросло, когда он отправился с Кэтрин на концерт своей матери-герцогини. Я же посвятила это время заботам о сестре.

Путешествие из Суссекса в Лондон утомило Анну, и после того как она поела, я уложила ее в постель немного вздремнуть. Когда я сошла вниз, лорд Уинтердейл ждал меня.

— Пройдемте в библиотеку, мисс Ньюбери, — сказал он. — Нам необходимо поговорить.

— Да, — со вздохом согласилась я. — Полагаю, что да. Мы заняли свои обычные места — лорд Уинтердейл за столом, а я — в кресле напротив.

— Почему вы ничего не сказали о своей сестре? — спросил он.

Я слегка пожала плечами.

— Я никогда не скрывала от вас, милорд, что у меня есть младшая сестра, которая нуждается в моей опеке. Я не сообщила о ее… недуге, потому что посчитала, что это в данном случае не важно.

— Нет, это важно, и вот почему, — возразил он. — Моя тетушка, как бы мне ни претили ее суждения, права в одном: младшая сестра, если она здорова, когда-нибудь подрастет и перестанет нуждаться в вашей заботе. Но с Анной все обстоит иначе. Она будет на вашем попечении всю жизнь.

— Меня это не пугает, — поспешно заявила я. — Я же люблю ее. Она для меня не обуза.

— Нет, обуза, да еще какая, — раздраженно перебил он меня. Я готова была вспылить, но он поднял руку, призывая меня успокоиться. — Да не кипятитесь вы. Я же не утверждаю, что вы не любите ее. Но моя тетушка права, когда говорит, что Анна может помешать вашим планам найти подходящего жениха.

Я нахмурилась.

— Не понимаю, каким образом. Вы же видели ее, милорд. Она же не буйная, слава Богу. Просто ведет себя, как четырехлетний ребенок.

— Да, но ведь ей не четыре года, мисс Ньюбери. Сколько ей лет на самом деле?

— Семнадцать, — неохотно призналась я.

— Семнадцать лет, а разум, как у четырехлетней. Это позорное пятно будет преследовать ее всю жизнь, мисс Ньюбери, как бы красива она ни была. Вот ведь ваш кузен назвал ее дурочкой прямо в лицо.

— Я бы убила его на месте, — яростно выпалила я.

— Да, я это понял по выражению вашего лица, когда миссис Педигрю рассказала об этом, — сухо заметил он. Я тяжело вздохнула.

— Наверное, он сделал их пребывание в доме совсем уж невыносимым, если Нэнни отважилась увезти Анну из Уэлдона. Позвольте, милорд, выразить вам свою признательность за то, что вы согласились приютить у себя Анну и Нэнни. — Я потерла виски — у меня от всех этих треволнений разболелась голова. — Я всегда боялась, что не смогу предоставить Анне надежный кров.

Голубые глаза твердо смотрели мне в лицо.

— Ваш отец не оставил вам средств к существованию?

Я криво улыбнулась:

— Ни пенни. Он завещал поместье, которое является майоратным и уже заложено за долги, моему кузену. Нам с Анной ничего не досталось.

— Ваш кузен женат?

— Нет. Должна признаться, он оказывал мне весьма недвусмысленные знаки внимания, но одна мысль о том, чтобы стать женой этого человека, терпеть его ненавистные объятия… — Я передернулась от отвращения. — Когда я нашла бумаги отца, которые он использовал с целью шантажа, я решила, что лучше рискнуть — мне нечего терять.

Он приподнял бровь и спросил:

— Это тот самый кузен, у которого рот, как у рыбы?

— Да, — коротко ответила я. Он откинулся на спинку кресла.

— Так с кем из лондонских джентльменов вы познакомились за это время? Кто из них вам понравился? — задал он прямой вопрос. — Лорд Генри Слоан?

— Да, он приятный молодой человек, — согласилась я. — Возможно, ему не мешало бы вести себя чуть серьезнее, но в остальном он очень милый собеседник.

Лорд Уинтердейл забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. У него были красивые руки с ухоженными ногтями. Я всегда обращала внимание на чужие руки, потому что мои ногти вечно были обкусаны.

— Слоан не богат, но ожидается, что он унаследует скромное состояние своего дядюшки, — сказал лорд Уинтердейл.

— Да, и мне он говорил то же самое, — призналась я.

Лорд Уинтердейл снова задумчиво побарабанил пальцами и продолжил допрос:

— А как насчет Борроу? Он состоятельный джентльмен и, кстати, первым попросил леди Сефтон представить вас ему.

— Лорд Борроу слишком крупный мужчина, — сказала я. — Анна будет его бояться.

Он удивленно вскинул бровь:

— А какого роста джентльмен вам подойдет, мисс Ньюбери?

— Примерно, как… как вы, милорд, — сказала я. — Достаточно высокий, но не устрашающе громадный.

Он коротко усмехнулся, а затем спросил:

— А Стэнхоуп? Вы, кажется, танцевали с ним вчера раз или даже два?

— Да, — ответила я и тут же вспомнила, что и он сам дважды танцевал с сестрой мистера Стэнхоупа.

— У Стэнхоупа неплохой доход, — сообщил мне лорд Уинтердейл.

— Мне он показался человеком холодным. Анне требуется человек сердечный — он должен относиться к ней с теплотой.

— Вот вы и окружите ее теплой заботой, мисс Ньюбери. От вашего супруга требуется только любезное обращение. Он предоставит Анне кров — чего еще вы можете от него требовать?

Должно быть, по выражению моего лица он понял, что я не согласна с ним, потому что грубовато заметил:

— Вам не следует быть чересчур разборчивой. Девушки без приданого, у которых на руках такая обуза, как ваша сестра, не очень-то ценятся на ярмарке невест — пусть даже они и хороши собою.

Это были жестокие слова, но, к сожалению, это была правда.

У меня невольно задрожали губы, и я прижала ладонь ко рту и притворно закашлялась, чтобы он не заметил, что я вот-вот расплачусь.

Он переложил какие-то бумаги у себя на столе и переменил тему:

— Вчера в клубе «Олмэкс» я видел Чарли Говарда с супругой. Вы с ним, случайно, не встречались? Я прикусила губу.

— К несчастью, он меня отыскал. — И я рассказала ему о своем разговоре с мистером Говардом за куском несвежего пирожного в столовой «Олмэкса». — Похоже, вы были правы, милорд, я совершила непоправимую ошибку, уничтожив эти свидетельства. Но теперь уж ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано.

Лорд Уинтердейл нахмурился.

— Каковы ваши планы до конца недели? — спросил он. Я дала ему подробный отчет.

— Вы обязательно встретите Марша на балу у Ренгэмов, — сообщил он мне. — Леди Марш и леди Ренгэм давние подруги, и Марши наверняка посетят бал. Когда, кстати, он состоится? В понедельник?

— Да, милорд, — подтвердила я.

— Я поеду с вами, — заявил он. — Марш отменный негодяй, и я не допущу, чтобы вы встретились с ним один на один. — Глаза его угрожающе сверкнули. — Вряд ли, конечно, он осмелится угрожать вам в присутствии почти всего лондонского общества, но все же я считаю, что вам лучше встретить его вместе со мной.

Я улыбнулась ему.

— Благодарю, милорд. — И, робко усмехнувшись, заметила:

— Последнее время я часто произношу эту фразу, не правда ли?

— Это вносит приятное разнообразие в наши беседы, — любезно промолвил он. — Мне редко приходится выслушивать слова благодарности.

Он встал — несомненный знак того, что наш разговор окончен и мне следует удалиться.

— Прошу, не стесняйтесь обращаться за помощью к моей экономке, если вам что-нибудь понадобится для Анны.

— Да, милорд, — сдержанно произнесла я и тоже встала. — Благодарю вас, — повторила я и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Но, остановившись у двери, взглянула на него. Он снова сидел за столом и смотрел на гору бумаг, наваленных перед ним. И мне опять показалось, что он самый одинокий человек на свете.

Я тихо прикрыла за собой дверь и отправилась наверх — к Анне.