Игорь Николаевич, как и решил, погрузился в работу. Он никогда не был общительным, поэтому никто не обратил внимание на его угрюмую сосредоточенность на работе. Сам же он боялся только одного вопроса самому себе: «Что он будет делать, когда рабочий день подойдет к концу?» Как от себя не бегай, а все-таки придется признать самому себе, что не сможет он уже так бесстрастно относиться к своей работе. Теперь для него эта работа — не работа по контракту за хорошие деньги, а он лично заинтересован в результате, это его проблема, она касается его самого, его душевного спокойствия, и как это не смешно, давно забытого слова: совести.

Игорь Николаевич не был альтруистом и аскетом, он любил комфорт и все те блага цивилизации, которые можно купить за деньги. Он давно уже решил для себя, что все возвышенные чувства и лозунги начинают меркнуть, когда начинает не хватать «хлеба насущного», а значит, как там не крути, как красиво не говори, а деньги правят миром. Те же, кто не хочет это признавать, лгут другим, а может быть и самим себе. Это не значит, что он был зачерствелым эгоистом, не способным на чувства и поступки без расчета, без какой-либо малейшей выгоды. Вовсе нет. Но фразу: «Любовь уходит и приходит, а кушать хочется всегда», он прочувствовал на себе, измерил своей собственной не удачной личной жизнью.

В молодости он был неисправимым оптимистом, начитавшимся романтических книг, одним из немногих, кто еще ходил в походы, пел песни у костра, и, уж во чтобы не поверил никто, знавшим его уже успешным человеком, восстанавливал на безвозмездной основе старые храмы! Не из религиозных соображений, нет, он видел в старых церквях шедевры архитектуры и не хотел, чтобы пропали эти свидетельства древней культуры. К тому же он был молод, энергия так и била из него ключом, и жизнь в стройотряде, работа на свежем воздухе, ночные разговоры у костра — все это, очень нравилось ему. Так что никакой жертвы с его стороны здесь не было. К тому же родители давали ему достаточно денег, чтобы он мог заниматься тем, чем хотел и не думать о заработке. На восстановлении одной из церквей он познакомился со своей бывшей женой, наивной молодой девушкой, глядевшей на него восхищенно во все глаза. Она только что окончила школу и провалила поступление в институт, он же учился уже в аспирантуре, умел в нужный момент продемонстрировать свою эрудицию да к тому же имел хороший голос и немного играл на гитаре. О себе он был всегда хорошего мнения и считал, что его избраннице сильно повезло. О женитьбе он и не думал, но обстоятельства сложились иначе: очень быстро его будущая жена забеременела. Скорее всего он бы все равно не женился, и вряд ли кто осудил бы его, видя как она сама буквально вешилась ему на шею. Но ее родители были люди очень обеспеченные, с хорошими связями, и будущий тесть подошел к этому вопросу по-деловому: назвал сумму приданного и то служебное место, которое он может предложить своему зятю. Отказываться от такой перспективы было глупо. К тому же его родители, которые были уже в возрасте, нередко говорили о своем желании увидеть его женатым человеком. Свадьба состоялась, вскоре родилась их единственная дочь Ирина. Их семейная жизнь протекала замечательно, он был уверен, что супруга обожает его и гордиться им…пока не произошел один инцидент, в ходе которого он не только остался без денег, да еще оказался должен кругленькую сумму. Он не поверил своим глазам, когда в один день обожавшая его супруга вдруг собрала его вещи (они жили в доме, который подарили родители его жены им на свадьбу) и выставила их за дверь. Этот эпизод из его жизни навсегда разуверил его в возвышенной романтической любви, а заодно и во весь остальной идеализм, утверждающий человека как высшее духовное существо, стремящиеся к чистому, светлому, разумному.

И вот теперь он стоял в своей лаборатории, автоматически выполнял работу и старался отогнать прочь все мысли, которые были не связаны с непосредственными его обязанностями. Повернувшись к ассистенту за результатами томографии, он заметил странное поведение лаборанта: тот заинтересовано разглядывал «материал» исследования, находящийся еще под действием снотворных, сравнивал свой и его кожный и волосяной покровы.

— Что Вы делаете? — с недоумением спросил его Игорь Николаевич.

— А? Нет, ничего…просто..- ответил лаборант рассеянно и принялся за свою работу.

«Свихнемся мы на этой работе», — подумал Игорь Николаевич. «Кстати, я два года не был в отпуске, может уехать к морю, забыть все это, отвлечься…. и не возвращаться», — мелькнуло у него в голове. «А почему бы и нет? Денег у него достаточно, а там видно будет. Специалистов его квалификации не так уж много, проживет, приспособиться», — подумал он. «Уж слишком мы привыкли приспосабливаться. Не мы меняем мир, он меняет нас, и крутит нами, как хочет, и ведь не сопротивляемся даже!»

* * *

Игорь Николаевич вышел в соседний кабинет, нужно было сравнить полученные данные с раннее проводимыми исследованиями. Так и есть: у всех зомби показатели работы мозга, органов и анализ крови существенно отличались от человеческих. Может, все-таки они и не были никогда людьми, а документы на чужое имя достать ничего не стоит? Не будет он делать никаких выводов, это уже не его работа, пусть другие разбираются. Он решил подойти ко всему бесстрастно, как истинный ученый: только факты. Осталось только посмотреть результаты от вводимых инъекций и так называемого лечения: ученые пытались вернуть показатели физиологического состояния «материала» в норму, то есть приблизить к человеческим. Пока это не удавалось. Вернее цифры под воздействием вводимых веществ менялись, но как только проходило время их работы в организме зомби, все возвращалось, как было.

— Игорь Николаевич! — ворвался в кабинет ассистент, — «материал» исчез!

— Как? Разве уже заканчивалось действие снотворных? И как он сам смог выбраться из капсулы (она не давала возможность им двигаться и тем более вставать)?

Ассистент растерянно мигал:

— Нет.

— Тогда как же?

— Не знаю, но я выполнил инструкцию: дал сигнал тревоги, его сейчас же розыщут… Это действительно странно, — добавил он, чуть помедлив.