Зашла Николь — одолжить мое расшитое бюстье. (Куда она собирается его надеть?) И я рассказала ей о бабулиных проделках.

Я. Все точно так, как было перед свадьбой. Она хочет быть в центре внимания. Сыграть главную роль!

Николь. Что ты переживаешь? Подумаешь, попросила назвать в честь нее ребенка. Ты отказалась. Все, проехали.

(Ха!)

Я. Ты ничего не понимаешь. Стоило мне отказаться, все изменилось. Говорю тебе, бабуля не выкосит, когда происходит что-то важное, а она не в центре событий.

Николь (пожимая плечами). Когда я разводилась, она вовсе не жаждала быть в центре событий.

(Неудивительно.)

Я. Так это смотря какое событие! На похоронах ей бы тоже не захотелось стать центром внимания, ха!

Николь. Ты приравниваешь мой развод к похоронам?

Я. Нет. Просто говорю, что бабуля снова вышла на тропу войны.

Николь. Эми, ей восемьдесят один год, у нее уже недержание. Единственная тропа, по которой она ходит, ведет к туалету.

Ага, как же! Пусть Николь наивна до глупости, но я-то вижу, что бабуля опять взялась за старое. Что ж, пора ей посмотреть правде в лицо. Сейчас семейная иерархия такова: на первом месте — ребенок, на втором — я.

Пусть дерется за третье место со Стивеном.