Когда мы приехали в Портри, уже смеркалось.

Больше всего я сейчас хотела поехать к Софи, но Итан и Бри настояли на том, чтобы мы сначала рассказали о том, что произошло в Аваллахе.

Они уже знали, что Кэлам и Амия не поженились, но, несмотря на это, они жаждали узнать о каждой мелочи. У меня не было желания снова подогревать все вспоминания, поэтому разговоры я оставила Амели.

Я устроилась среди подушек на диване и слушала их разговор, который журчал, подобно ручью.

Мои мысли переместились к Кэламу. Что он делает сейчас? Думает ли он обо мне?

Эту мысль я отбросила, как только она появилась в моей голове.

С кем он теперь свяжет свою жизнь?

Выберет ли его народ своим королём? Остался ли он в Аваллахе или уплыл в Беренгар? Будет ли он заканчивать учёбу в Аваллахе или останется в Беренгаре? Что, если он выберет остаться в Беренгаре и больше никогда не сможет жить на суше? Большинство шелликотов после пребывания в Аваллахе больше не выходили на сушу.

Удастся ли Кэламу вернуть Мюрил? И что из этого извлечёт Элин?

Вопросы в моей голове громоздились горой.

Увижу ли я Кэлама еще когда-нибудь? Его последние слова звучали окончательно.

Завтра я пойду к Софи, она утешит меня.

От множества вопросов у меня гудела голова.

Я поднялась и пожелала Итану, Бри и Амели доброй ночи. Потом я легла в свою кровать и тут же заснула.

Следующим утром, прежде чем пойти в магазинчик, я решила собрать некоторые вещи для моего отъезда в Штаты. Для соблюдения формальностей я должна была съездить в Эдинбург. Итан вызвался сопровождать меня и Амели. Моя кузина будет при удобном случае искать себе в Эдинбурге комнату в общежитии. Она совсем сошла с ума от радости и начала собирать с собой чемодан, которого хватило бы на три месяца, хотя мы ехали всего на три дня.

Я попыталась навести порядок в своих вещах, мне надо было решить, какие вещи и сувениры я возьму с собой в Вашингтон. Бри пообещала сохранить для меня комнату в доме, они с Итаном твёрдо решили, что каждый каникулы между семестрами я буду проводить у них. Да и я сама не могла себе представить что-то иное. Признаться честно — оставить свою семью и Шотландию мне оказалось сложнее, чем я себе представляла.

Неоднократно я думала поступать в Эдинбург вместе с Амели, и каждый раз я отбрасывала эту мысль, потому что надеялась, что 1–2 года вдали от моей несчастной любви исцелят меня. Моя мама тоже на это надеялась, но у неё ничего не вышло.

После обеда я направилась к Софи. Основную часть запланированного я выполнила, а для оставшегося еще было время.

Софи и я избегали разговоров о Кэламе. Я предполагала, что Питер ей уже рассказал все самое важное. Её куда больше интересовал мой переезд, и как далеко я зашла в подготовке к нему.

— Первое время я буду жить у Дженны и её семьи, — рассказала ей я. Дженна была моей лучшей подругой в Штатах. Её семья взяла меня к себе, когда моя мама попала в аварию. Теперь мы вместе будем учиться в Нью-Йорке, и делить одну комнату на двоих. Я радовалась тому, что скоро снова увижу её.

— Тебе хватит денег на обучение? — спросила Софи.

— Мама оставила мне достаточно денег, чтобы я смогла пробыть в Штатах как минимум четыре семестра.

— У меня нехорошее предчувствие. Ты летишь туда одна. Элин и там смог найти твою маму.

Я кивнула. Этот разговор заводился уже не в первый раз.

— Я точно знаю, что Элину до меня не добраться. Я не верю, что он ненавидит меня так же, как мою мать. Он уже точно потерял ко мне всякий интерес. Мы уже несколько недель ничего о нём не слышали, он словно сквозь землю провалился.

— Это-то меня и беспокоит.

Софи встала, чтобы отнести посуду на кухню, а я надела свою куртку.

— Не хочешь прийти к нам сегодня на ужин? — Софи высунулась из-за звенящей завесы. — Доктор Эриксон будет рад. Боюсь, ему стало немного скучно, теперь, когда Питер взял на себя большую часть его обязанностей.

— Да, конечно. А можно Амели тоже придёт?

— Конечно, если она хочет нас видеть, — Софи улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

«Я буду скучать по ней больше всех», — подумала я.

Я взяла себе книжку и пошла домой. В саду я села на скамейку и начала читать. Это было старое издание одного из детективов с мисс Марпл. Спустя пару страниц я растворилась в мире вяжущей и попивающей чай старой девы.

Только Бри удалось вернуть меня, напомнив мне о моей договорённости с Эриконами. Амели не приходила домой, она уехала с парой друзей на материк, так что я пошла одна.

Чем ближе я подходила к дому пастора, тем неспокойнее мне становилось. Я не могла понять, откуда исходило это ощущение. Может что-то случилось с Амели? Я попыталась позвонить ей, но сразу попала на голосовой ящик. Странно, обычно она всегда была на связи.

Подойдя к дому, я решила, что не дам неясным чувствам испортить мне этот вечер с Эриксонами. Я отбросила свои предрассудки и уже потянула руку, чтобы постучать, и тут я заметила, что дверь открыта.

В Портри, конечно, не уделяли особого внимания безопасности, но двери все же никто не держал нараспашку. «Кончено, это просто случайность», попыталась я себя успокоить. Я вошла и проследила, чтобы дверь захлопнулась. Потом я пошла по коридору на кухню. В доме было странно тихо. Обычно я слышала громыхание кастрюль или немного фальшивое пение Софи, когда она готовила. Но сегодня — тишина.

Нехорошее предчувствие усилилось.

Может, она забыла про меня? Нет, это было немыслимо. В кухне на плите кипели кастрюли. Я открыла дверь в сад.

— Софи? — позвала я. — Доктор Эриксон? Это я, Эмма.

Мне никто не ответил, и когда я вошла в сад, об мои ноги потёрлась кошка.

— Ну, Клео, и где же они оба? — спросила я. Она заурчала вместо ответа и ушла.

Я пошла через сад по направлению к мастерской. Доктор Эриксон бывал здесь каждый день после полудня. Обычно он рисовал или что-то ремонтировал. Софи всегда говорила, что она рада, когда он возился там и не подглядывал в её кастрюли. При этом я знала, как сильно она любила, если он читал ей вслух газеты, когда она готовила.

Я толкнула дверь почти полностью заросшего плющом домика.

Напротив двери у верстака стояли Софи и доктор Эриксон. Мои глаза тем временем привыкали к полумраку в помещении. Потом я увидела глаза Софи — в них отражалась паника.

Мне надо было бежать. Прежде чем эта мысль дошла до моих ног, меня схватил кто-то, стоявший рядом с дверью.

— Заходи же, — произнес голос, который я узнала бы из тысячи других. Я посмотрела в его направлении. Элин стоял рядом с доктором Эриксоном и задумчиво поигрывал трезубцем.

— Эмма, хорошо, что ты пришла. Нам не придётся тратить силы на то, чтобы тебя найти.

Его глаза изучали меня. В них была ненависть, которую нельзя было не заметить. Значит, он не забыл обо мне. Мне пришлось собрать всю свою смелость, чтобы что-то ответить.

— Чего ты хочешь? — больше мне не удалось сказать — слишком сильно меня удерживали за плечо.

— Что я от тебя хочу, ты хочешь узнать? А как ты думаешь? Ты моя сестра. Я хочу с тобой познакомиться.

Его коварная улыбка делала его мягкий тон лживым.

Я вырвалась и встала рядом с Софи. Она обняла меня одной рукой. Ситуация была безвыходной — Элин взял с собой двоих сообщников, один из которых охранял дверь.

— А я не хочу с тобой знакомиться, — ответила я, игнорируя Софи, которая сказала «Не зли его».

А вот Элин не оставил её слова без внимания.

— Именно, Эмма. Не… зли… меня, — повторил он.

Я молчала. Его щеки покрывал нездоровый румянец, а в уголках губ собрались капельки слюны. Он выглядел помешанным. Теперь он приближался ко мне и Софи.

— Но ты не можешь разозлить меня еще больше. Ты отняла у меня моего отца. Ты отняла у Амии предназначенного ей мужчину. Ты виновата в том, что она не станет королевой, — он уже почти кричал. Софи и я отодвигались от него все дальше вдоль верстака. Он преследовал нас, пока не загнал нас в угол.

— Это неправда, — с трудом прошептала я.

— Что не правда? — заорал он, — Разве не ты позаботилась о том, чтобы освободили Кэлама? Народы никогда не стали бы объединяться ради этого. Это было дело шелликотов. Но тебе нужно было всех натравить против нас. Ты виновата в том, что мой народ погибнет. Ты, только ты. Кэлам никогда не сможет это исправить. Он же восхищается вами… людьми, — Элин плюнул на пол прямо перед нами.

Все было бессмысленно, что бы я ни сказала, до него это не дойдёт. Он помешался, у него была своя собственная правда. Но что же он собирался делать с нами? Убить нас? Я искала пути выхода и не находила. Он мог удерживать нас до самого утра, пока кто-нибудь не заметит, что я не вернулась домой. Тогда будет уже слишком поздно.

Для него существует всего одна причина, по которой он здесь.

Он хочет убить меня.

От осознания этого я сжалась. Я не хотела умирать. Не здесь и не сейчас. Должно было быть что-то, что я могла сделать. Софи отодвинула меня себе за спину, похоже, она тоже почувствовала, что с Элином бесполезно разговаривать.

— Элин, это ничего не даст, — вмешался доктор Эриксон. — Эмма никак не связана со всем этим. Ты не можешь сделать её ответственной за то, что сделал твой отец.

Он стоял за Элином и поэтому не увидел, как его лицо исказилось от ярости. Я покачала головой, пытаясь дать ему знак, чтобы он замолчал. Его слова были подобны соли на раны Элина.

Доктор Эриксон не понял и продолжил говорить.

— Эмма не виновата в том, что Амия вышла за Миро. Амия не любила Кэлама. Ты должен хорошо понимать, что значит для женщины быть связанной с мужчиной, который её не любит. Подумай о своей матери…

Это была последняя капля, переполнившая чашу.

Элин повернулся к доктору Эриксону. Софи вскрикнула. Словно в замедленной съемке, я увидела, как Элин поднимает трезубец.

— Нет! — пронзительно закричала я.

В этот момент Софи встала между Элином и её мужем. Я бросилась к ней, чтобы оттолкнуть её, но трезубец уже поразил свою цель.

Софи упала. Её глаза закрылись. Я закричала на Элина, который насмехался надо мной.

— Считай это предупреждением. Тебя я тоже убью. Но я хочу, что бы Кэлам видел это.

— Я совершенно безразлична Кэламу! — заорала я на него. — Он больше не хочет быть со мной, и в этом виноват ты, чудовище!

Я опустилась на колени на пол. Софи лежала у меня на руках, трезубец торчал в её боку. Доктор Эриксон гладил её лицо.

— Софи, — шептал он. — Софи, останься со мной.

Элин одним рывком выдернул трезубец из тела Софи и совершенно невозмутимо взял с верстака тряпку. Он протёр ею своё оружие и небрежно бросил её на пол.

— Мы еще увидимся.

Прощальные слова прозвучали почти вежливо. Он приказал своим сообщникам уходить, и они словно тени растворились в темноте.

В помещении стояла тишина, прерываемая только всхлипами. Прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что они исходят от меня. Софи даже не шевельнулась, когда Элин вытащил трезубец из её тела. Я не хотела думать о худшем.

— Доктор Эриксон? — я потрясла его за плечо. — Вы должны вызвать врача. Скорее.

Он не двигался, молча стоя на коленях перед безжизненным телом женщины, с которой он провел жизнь. Я бережно положила Софи на холодный каменный пол, взяла с крюка рядом с раковиной полотенце и подложила ей под голову. Потом я достала из кармана мобильник.

Я попыталась набрать Итана, но меня слишком сильно трясло. Получилось у меня только с третьего раза. Гудки шли и шли. Наконец на том конце ответила Бри.

— Бри, вы должны прийти… — всхлипнула я и не смогла договорить.

— Что случилось? — спросила Бри. — Эмма, говори. С тобой все в порядке?

Я кивнула, не в силах ответить, уставившись на пятно крови на цветной блузке Софи.

— Итан, Итан! Скорее подойди, с Эммой что-то случилось, — услышала я голос Бри в телефоне.

Он подошёл.

— Эмма, что случилось?

— Нам нужен врач. Софи тяжело ранена, — прошептала я.

Всего через несколько минут Бри, Итан и доктор Брент были на месте. Бри вывела меня из домика и посадила на стул в кухне. Затем она взяла тряпку и начала вытирать с моих рук кровь. Кровь Софи. Я была не в состоянии двигаться. В какой-то момент два санитара вынесли Софи на носилках через дом. Она была закутана в белые одеяла, и её лица почти не было видно под кислородной маской.

— Они полетят в Инвернесс в госпиталь, — шепнул Итан Бри. За ним появился доктор Брен, он опустился передо мной на колени.

— Эмма?

— Мне кажется, у неё шок. Она ничего не говорит, — услышала я голос Бри.

— Вы должны отвести её домой. Я зайду попозже и дам ей успокоительное. Доктор Эриксон тоже летит в Инвернесс.

Итан взял меня за руку и посадил в машину.

Я не хотела оставаться одна в своей комнате. Что если Элин передумает и вернётся, чтобы меня убить? Что если он отбросит свою идею, заставить смотреть на это Кэлама? В своём безумии он был способен на все.

Бри уложила меня на диван в гостиной. Но я смогла заснуть только после того как доктор Брент сделал мне укол успокоительного.

Когда я проснулась, мне понадобилось время, чтобы вспомнить обо всем. Я услышала голос Итана, который с кем-то говорил по телефону.

— …выглядит плохо. Они прооперировали Софи. Рана была не такая глубокая, как мы опасались, жизненно важные органы не задеты. Это хорошая новость. Плохая новость состоит в том, что она не просыпается. Действие наркоза давно закончилось, но она не двигается. Питер, ты должен попытаться выйти на связь с Майроном. Доктор Эриксон не отходит от Софи. Может быть, Майрон или Мерлин смогут что-то посоветовать.

Меня знобило, я закуталась поглубже в своё одеяло. Неужели это никогда не закончится? Во что мы все ввязались?

Только после обеда я смогла встать и съесть суп, который приготовила Бри.

На следующий день мы все вместе поехали в Инвернесс. Софи лежала в белой больничной койке, и если бы аппарат рядом с ней не показывал цветными графиками, что она жива, я бы решила, что она мертва. Я взяла её за руку — она была ледяная. Доктор Эриксон словно постарел на несколько лет. Итан уговорил его сходить в кафе, чтобы что-то съесть. Мы с Бри молча остались сидеть у постели Софи.

Каждый день мы ждали освободительного звонка. Но Софи не просыпалась. Моё отлет все приближался и приближался. Я знала, что мне делать. Я не могла улететь, не будучи уверенной в том, что она поправилась.

Потом был звонок Питера. Итан говорил с ним, и чем дольше длился разговор, тем больше я убеждалась в том, что кошмар и не думает заканчиваться.

Итан положил трубку, но остался стоять, держась за неё. Бри и я ждали разъяснений. Он глубоко вдохнул.

— Мерлин был у Софи. Он узнал, почему она не просыпается. Это из-за яда, — сказал он потом. — Он, должно быть, был на трезубце. Без противоядия она не очнётся.

Я вытащила из-за стола стул и села на него.

— И где можно найти это противоядие?

— Врачи разводят руками. Это неизвестный яд. Я понятия не имею, как нам это объяснить. Они и так едва поверили в то, что это был несчастный случай.

Итан рассказал полиции, что Софи во время уборки упала на один из экзотических сувениров доктора Эриксона, и показал ему образец оружия из Африки, висевший на стене мастерской. Полицейский принял это объяснение, потому что никто не предполагал, что многоуважаемый доктор Эриксон мог специально навредить своей жене.

— Мы можем подумать об этом, когда нас спросят. Сейчас важнее всего противоядие.

Наконец у нас появилась отправная точка. «Если это яд, то должно существовать противоядие. Софи ведь все еще не умерла, значит не настолько он и ядовит», — думала я, надеясь, что все кончится хорошо. Я не могла себе представить Портри без Софи.

— Мерлин поговорит с Кэламом. Это, должно быть, морской яд. Мы можем только надеяться, что шелликоты знают противоядие.

Мне в голову пришла ужасная мысль.

— Что если Элин взял яд у ундин?

Вопрос повис без ответа в залитой солнцем кухне.

Я съездила с Итаном в Инвернесс еще один раз и провела два дня у постели Софи. Её состояние не менялось. Врачи так и не нашли противоядие Их лица с каждым разом становились все мрачнее, когда они заходили в комнату.

Мне нужно было принять решение — либо сдать билеты, либо улетать через три дня. Итан настаивал на вылете, Бри просила меня остаться. Итан считал, что в Штатах для меня безопаснее, Бри же придерживалась мнения, что здесь они смогут лучше защитить меня.

Я была совершенно растеряна, к тому же Амели не упускала ни единой возможности, чтобы упросить меня ехать с ней в Эдинбург.

Постепенно стемнело, я слишком поздно выехала из Инвернесса. Мне было тяжело уезжать от Софи. Возможно, это был последний раз, когда я вижу её. Итан приказал мне ни в коем случае не выходить из машины и ехать прямо в Портри.

Ночь была прекрасна. Я опустила окно и глубоко вдохнула теплый чистый воздух. Несмотря на это, я чувствовала себя уставшей. Я ехала уже больше часа и столько же мне еще оставалось. Я понимала, что разумнее было сделать небольшую остановку, но я не хотела нарушать обещание. Мог ли Элин вообще найти меня здесь?

Вдали я увидела силуэт замка Эйлен-Донан. Я проехала мимо и через Кайликин, и чуть в стороне от города я припарковала машину. Я вышла и вдохнула запах моря.

Я знала, что это безрассудно, но море магически притягивало меня. Я слишком долго не была в воде, и каждая клеточка моего тела жаждала этого. Я игнорировала опасность, которой себя подвергала — я просто не могла иначе. Это было подобно принуждению, тянувшему меня в море. Элин тоже будет сегодня танцевать где-то вместе со своими последователями. Какова была вероятность того, что он был в этой бухте?

Я оставила свои вещи на берегу и медленно вошла в воду, черной гладью стелившейся передо мной. Полная серебряная луна отражалась на её поверхности. Едва я коснулась её, как она начала мерцать серебром. Я вошла глубже и заворожено наблюдала, как разгорался мой внутренний свет. Никогда мне еще не удавалось заставить его так ярко гореть. Это было подобно волшебству. Без каких-либо моих усилий он распространялся все дальше, пока не погрузил в сияние всю воду вокруг меня. Я скользнула глубже, и когда вода накрыла меня с головой, я вдохнула и потом поплыла. Подобно стреле, моё тело скользило сквозь толщу воды, все мои силы раскрылись. Я вырвалась на поверхность воды, сделала оборот вокруг своей оси и мягко нырнула обратно. Еще быстрее и дальше я рассекала море. Я прыгала, крутилась, ныряла обратно. В голове сформировалась мысль: что, если я останусь в воде? У меня был выбор, я могла жить на суше и в воде. Мысль была заманчивой. Все страхи и заботы казались такими далекими. Здесь я была живой и цельной и не такой уязвимой.

Шли часы, а я все также оставалась в воде.

Наконец-то голос рассудка взял верх, и я вынырнула и поплыла к берегу. Мой свет постепенно угасал за мной. Было темно, луна скрылась за облаками. По моему телу побежали мурашки, когда я выбралась на сушу. Я отжала волосы и пошла к машине. Поднимаясь, я заметила темную фигуру в тени кустов и испуганно отпрянула назад. В голове замелькали воспоминания об Элине, его безумный взгляд.

Я сделала шаг назад. У меня не будет ни единого шанса, но без боя он меня не получит.

В этот момент луна вышла из-за облаков и фигура одновременно с этим вышла из тени.

Это был Кэлам. Моё сердце остановилось. Его глаза яростно сверкали.

Моё сердце, запинаясь, снова забилось.

— Ты обязательно собралась умереть? — зашипел он. — Можешь хотя бы попытаться вести себя как нормальный человек?

Я смотрела на него. Ярость в его голове пугала меня.

— Я не верю в то, что тебя это хоть как-то касается, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос не слишком сильно дрожал. Я отвернулась, стыдясь своей наготы и пошла за своими вещами. Внезапно он оказался рядом, схватил меня за руку и заставил меня посмотреть на него. Знакомая дрожь охватила моё тело, даже от этого грубого прикосновения. Он был совсем близко. Мне нельзя было быть рядом с ним, смотреть на него…

Он неожиданно поднял руку и убрал влажную прядь волос мне за ухо. Я задрожала.

— Эмма, Эм, — тихо прошептал он. Никогда моё имя не звучало из его уст так нежно. Я все еще не решалась взглянуть за него. — Неужели ты не знаешь что я день и ночь занят тем, чтобы защитить тебя? И ты, чёрт возьми, ни капли не облегчаешь мне эту задачу, — он покачал головой. — О чём ты думала, плавая здесь одна-одинешенька? О чём ты вообще думала, когда уезжала из Аваллаха? Может мне запереть тебя где-нибудь, и ты станешь хоть немного рассудительнее?

Я, наконец, с недоверием посмотрела на него. Мне казалось, что я ослышалась. Его пальцы мягко скользили по моей щеке, а потом он прижал меня к себе.

Мне нужно было сосредоточиться, чтобы уловить ясную мысль и сформулировать её.

— Ты больше не хотел меня, — попыталась я напомнить ему.

Кэлам вздохнул. Я терялась от его близости, его запаха. Вместо ответа он поднял мой подбородок и заставил меня посмотреть на него. Он наклонился, и я закрыла глаза. Это был не нежный поцелуй, нет, это был поцелуй, полный раскаяния и сожаления. Именно то, чего я хотела, к чему я тянулась все эти месяцы. Я вжалась в него, не желая отпускать. Его руки зарылись в мои волосы. Я приоткрыла губы и вздохнула. Я едва почувствовала, как он поднял меня и понёс в воду. Его руки на моём теле обжигали мне кожу, сердце колотилось в груди.

Сомкнувшись над нашими головами, вода начала светиться. Наше свечение смешалось в ней, лазурно-голубое у Кэлама и моё, серебристое. Он все глубже затягивал меня, и в этом шторме мы позабыли о всяком благоразумии. Я не думала о том, что значило изменение его отношения ко мне. Единственное, чего я хотела, был он. Он и только он, и так будет всегда. Я хотел ощущать его, каждой клеточкой моего тела. Отчаяние, которое я так долго держала внутри себя, было снесено обжигающим влечением. Наши чувства вызвали в воде ураган, который был в сотни раз сильнее, чем тот, который мы породили, когда плавали друг с другом в первый раз. И в этот раз Кэлам тоже проиграл битву против своих чувств. Наконец-то он сдался.

В волнующемся море наши тела сплелись, как и наш свет. Это ощущалось так, словно это было нам предназначено.

Часы или минуты после, мы тяжело дыша лежали вместе на береге.

— Почему? — спросила я его.

— Для меня было невозможным потерять тебя еще раз, а в остальном — даже у моего самообладания есть границы. — Он прижал меня крепче к себе. — Когда я почувствовал, что ты вошла в воду, я почти сошёл с ума от страха при мысли о том, что Элин тоже сможет тебя почуять. Это было невероятно безответственно с твоей стороны.

— Я не могла иначе.

Я почувствовала, как он кивнул.

— Море позвало тебя. Сегодня полнолуние. Теперь ты настоящая шелликот.

Вместе мы посмотрели на серебряный диск на небе. Ясная луна смотрела на нас сверху.

— Скоро рассвет. Ты должна ехать домой. Они уже наверное сошли с ума от страха.

— Давай останемся здесь. До самого конца нашей жизни.

Он улыбнулся моей любимой улыбкой, которой мне так долго не хватало.

— Будет лучше, если никто не узнает об этой ночи. Это ради твоей безопасности. Элин знает мои слабые места. Если ты умрёшь, я не смогу это пережить.

— Почему ты так ужасно вел себя по отношению ко мне? — спросила я. — Чтобы Элин ничего не сделал со мной?

Он молчал.

— Ты бы связал себя с Амией, несмотря на то, что ты не любил её?

— Амия смогла бы понять это.

— В это веришь только ты.

— Мы не знаем, кто в Аваллахе на нашей стороне, а кто нет, и сколько еще шпионов у Элина. Мне это показалось лучшим способом защитить тебя, — теперь он уже не звучал столь уверенно. — Я должен был знать, что ты, несмотря на это, будешь подвергать себя опасности, — добавил он.

— Я хотела просто еще раз поплавать и потом начать нормальную человеческую жизнь… ну, хотя бы попытаться начать.

— Ты не знаешь, где может скрываться Элин. Никто не знает, где он. Трудно представить себе, что бы было, если бы он застал тебя врасплох. Мы должны быть особенно осторожны. Подумай о Софи. Я уверен, что яд был предназначен для тебя.

— Элин сказал, что он хочет, чтобы ты смотрел на то, как он будет убивать меня, — запинаясь, рассказала я.

— Ты возвращаешься обратно в Аваллах, как можно скорее, — глухо приказал Кэлам и сел.

Я кивнула. Я была готова выполнить любое его условие, лишь бы он больше никогда не покидал меня.

— Когда я представляю себе, что Элин нашёл бы тебя здесь… — он закрыл руками лицо. — Какую же кашу я заварил…

— Но ведь ничего не случилось, — попыталась я смягчить его.

— Ну, это как сказать…

Я прервала его поцелуем.

Алое солнце поднималось за скалами, когда мы оторвались друг от друга.

Мы подошли к машине.

— Как ты вернёшься?

Потребность никогда больше не расставаться с ним, слишком громко звучала в моих словах.

— Я пойду по течению.

Он улыбнулся мне, поцеловал меня в последний раз и посадил в машину.

Я смотрела ему вслед, пока он не исчез на горизонте.

Завтра он заберёт меня.

Он пообещал.