Ария

Когда это заканчивается, я чувствую себя странно. Немного потерянной, немного опьянённой, но больше обессиленной. Моё тело ощущается свинцовым, как будто ему потребуется больше энергии, если я снова захочу начать двигаться.

Теперь, когда удовольствие не проносится через каждую мою клеточку и нервные окончания, впервые больше чем за час мой мозг возвращается на место. Или, по крайней мере, переходит от охренеть-как-мне-необходимо-кончить задачи к всё ещё сильно прижимающемуся ко мне Себастьяну.

Себастьян.

Он всё ещё внутри меня, его грудь по-прежнему прижата к моей спине, а его пальцы всё ещё переплетены с моими. Но он не делает никаких попыток отстраниться. Или уйти, теперь, когда получил от меня то, что хотел.

Слёзы… уязвимые, бессмысленные, жалкие слёзы застилают мне глаза, и я пытаюсь их игнорировать. Наверное, я тоже проделала с ним очень хорошую работу, если бы они не сделали всё размытым. Особенно огни Вегаса, раскинутые под нами повсюду, куда я не брошу взгляд.

Если честно, то надо признать, мне нравится, что всё плывет. Так всё выглядит приятней, призрачней, просто немного не в фокусе. Это скрывает истину моей жизни… в том числе и ту, где мой шеф просто трахает меня в своём кабинете, как какую-то надувную резиновую куклу… так гораздо легче смотреть на это.

Тот факт, что он не почувствовал всё так, как это ощутила я, будто это что-то большее… что-то мощное… только доказывает, насколько я глупая.

Мне казалось, что этот урок я усвоила уже давным-давно.

Внезапно, я больше не могу выносить того, что он всё ещё внутри меня. Я слегка отталкиваю его назад. Это занимает пару секунд, но он улавливает намек.

– Ты в порядке? – бормочет он после того, как выходит из меня. Его губы скользят по моим плечам, оставляя нежные поцелуи вдоль спины.

– Да. Только руки больно.

– Верно. Прости, – он расцепляет наши пальцы, а затем отступает назад, убеждаясь, что держит меня достаточно крепко, когда отпускает мои руки и осторожно их развязывает.

В действительности мне не было больно до этого… или если и было, то мысли в моей голове всё затмили, но теперь, когда мои руки свободны, и к ним приливает кровь, такое ощущение, будто меня жалит миллион булавок и иголок.

Я ничего не говорю ему об этом, но каким-то образом Себастьян и так об этом знает… наверняка потому, что у него гораздо больше опыта в завязывании людей, чем у меня быть связанной самой… и хватает меня за правую руку, нежно её массируя. Когда к руке возвращается чувствительность, он переходит ко второй, всё ещё обвивая мою талию руками и прижимаясь своим телом к моему.

Я не знаю, что мне об этом думать. О Себастьяне, о том, что мы делали вместе, или о том, как он заботится обо мне сейчас. Мне кажется, я ожидала, что он отнесётся к этому, как и любой другой богатый человек – трах-бах, бам, убирайся отсюда, мэм, но вместо этого он добрый и нежный.

Он заботится обо мне. И я позволяю ему это.

Это, также, является шоком. По большей части, я самостоятельная девушка, или, по крайней мере, пытаюсь такой быть, и то, что мне нужны – его нежность, его комфорт, успокаивающие ласки мужских рук, вниз по моей спине – тревожит меня так, как не встревожил меня секс.

И секс был довольно тревожащим – крышесносный способ вытянуть-меня-из-моей-зоны-комфорта.

– Мне нужно вернуться к работе, – мой голос звучит хрипло, как будто я не использовала его некоторое время. Или словно я провела последний час, выкрикивая имя Себастьяна.

– Я знаю, – он прижимается долгим, затяжным поцелуем к моему голому плечу. – Но провести ещё нескольких минут вместе никому не повредит.

– За исключением моих чаевых.

– Верно. Твои чаевые, – он отступает, а затем нагибается и собирает мою одежду. Когда я забираю её у него, то отказываюсь встречаться с ним взглядом. Я также сделаю все возможное, чтобы игнорировать тот факт, что на мне по-прежнему надеты высокие каблуки и чулки.

– Я могу воспользоваться твоей ванной комнатой?

– Да. Конечно, – он кладёт свою руку мне на поясницу, мягко поглаживая своим большим пальцем кожу на ней, когда подталкивает меня к закрытой двери на другой стороне комнаты.

– Спасибо, – я хватаюсь за дверную ручку, по-прежнему стараясь не смотреть на него.

– Эй, – он кладёт два пальца мне под подбородок, приподнимая моё лицо вверх, пока мне не остается ничего, кроме как смотреть на него. – Ты уверена, что с тобой всё хорошо?

– Я в порядке.

– Да? – он выглядит обеспокоенным, как будто действительно заботится обо мне, и это ещё больше сбивает меня с толку. Я не знаю, что он хочет от меня сейчас услышать, не знаю, что я как предполагается, должна чувствовать. Я почти полностью голая, совершенно беззащитная, и всё, чего я хочу – немного одежды. Шанс вернуть в игру свою голову.

– Да, – я проталкиваюсь мимо него в ванную, захлопываю, а затем запираю дверь позади себя. Я прижимаюсь к ней в течение долгих секунд, поскольку пытаюсь переварить в голове всё, что только что произошло.

Это не большое дело. Я имею в виду, да, у меня был просто душераздирающий секс. С моим боссом. И да, он только третий парень, с которым я спала в своей жизни. Всё это означает, он может превратиться в большое дело. Если я позволю этому случиться. Чего я не собираюсь делать.

Бросая свою одежду на закрытую крышку унитаза, я направляюсь к раковине. И встречаюсь лицом к лицу со своим отражением в зеркале, впервые с тех пор, как всё это началось.

Святое. Дерьмо.

Я выгляжу так, как и должна выглядеть хорошо оттраханная женщина. Мои волосы в беспорядке, глаза остекленели, щеки раскраснелись, а мои губы… чёрт. Губы тёмно–розового цвета, они распухли, а моя красная помада по–прежнему размазана по моему подбородку, по щеке, и даже горлу.

И моё тело… Боже мой. Моё тело покрыто синяками, следами от зубов и розовыми ссадинами от короткой щетины Себастьяна. Моя грудь, мой живот, моя шея, мои руки. Внутренняя часть моих бёдер. Все.

Ужасно… очаровательно… я дотрагиваюсь до них рукой. Пальцем. И забавляясь, соединяю линии между темными синяками. Есть один по краю моей челюсти и четыре на шее. Два на моей груди слева, три справа, включая те, что прямо над моим соском. Я пробую на него немного надавить, морщусь от боли и стараюсь игнорировать тот факт, что от одного простого прикосновения мои соски встают по стойке смирно и искры тепла проходят сквозь моё тело.

Мой сосок такой чувствительный просто потому, что ему уделил внимание Себастьян? Ради интереса я аккуратно обвожу его пальцем. Или меня так заводит боль, даже, несмотря на то, что я уже устала? Неужели Себастьяну Кейну удалось связать боль и удовольствие в моей голове? В моём теле?

Эта мысль беспокоит меня больше, чем всё остальное тревожило меня до этого. Даже больше, чем синяки, разбросанные как конфетти по моему животу, бёдрам и… я делаю быстрый поворот, оглядываясь через плечо – спине. И, если быть честной, те, что на виду, беспокоят меня значительно сильнее.

Не потому, что они есть, а из-за того, чего они мне будут стоить. Может, я слишком мнительная, может, я ищу следы там, где их нет, но стоя здесь, глядя на отметины на своем теле, особенно учитывая, что многие из них на видных местах, я не могу отделаться от мысли, что Себастьян пометил меня, заклеймил меня. Как собственность. Или домашнего питомца.

На мгновение, всего на миг, образ Карло всплывает у меня в голове. Обходительный, утонченный, ревностно оберегающий. Так ревностно. Раньше он так же отмечал меня, напоминал мне и всем остальным, кому именно я принадлежала.

Можно подумать я могу забыть.

Подстилка.

Дешевая проститутка.

Бродяжка.

Слова врезаются в меня, как удары, оставляя синяки, которые не так-то легко увидеть. Просыпаются старые травмы, которые я думала, были исцелены; старые шрамы, которые я была уверена, исчезли в небытие.

Внезапно, я понимаю, что больше не могу смотреть в зеркало, не могу смотреть на свое обнажённое тело… или следы, которые Себастьян оставил на нем. Я наклоняюсь за своей одеждой и натягиваю её на себя так быстро, как это возможно. И тогда я открываю воду и тру, тру, тру, стирая помаду со своего лица. Красную, лживую помаду, которая кричит громче, чем любые слова.

Я останавливаюсь лишь, когда раздается стук в дверь. Мой желудок скручивает от спазма, и на миг, просто на мгновение, возвращаются старые страхи. Я чувствую желание сжаться, свернуться в клубок, чтобы сделать себя как можно меньше.

Осознание, где я, приводит меня в бешенство. Я расправляю плечи и прочищаю горло. Глядя в свои глаза, которые отражаются в зеркале, я отвечаю с большей уверенностью, чем ощущаю на самом деле:

– Я почти закончила. Я выйду через минуту.

– У меня в шкафу нашлось несколько вещей. Думаю, они помогу тебе почувствовать себя более комфортно.

Комфортно? Я не думаю, что сейчас, хоть что-нибудь поможет мне почувствовать себя комфортно. Не тогда, когда моё прошлое и настоящее неожиданно сближаются после того, как я так усердно работала над тем, чтобы удержать их отдельно друг от друга.

Однако, я всё равно открываю дверь и улыбаюсь Себастьяну, хотя мои чувства от этого далеки. Он уже надел свой костюм и на секунду я жалею, что больше никогда не увижу его великолепную татуировку… или крепкую, с хорошо развитой мускулатурой грудь, на которой она нарисована.

– Спасибо, но думаю, у меня есть всё, что нужно, – я не смотрю дареному коню в зубы, но если я что-то и узнала за время, что стояла на коленях и за время, проведённое здесь, в этом казино – это то, что богатые мужчины постоянно завоевывают. Постоянно что-то ищут. Очередной миллион. Следующий шанс. Следующее красивое, молодое личико.

Опять же, не похоже, что у меня осталось хоть что-то, чтобы предложить ему. Он просто взял меня стоя напротив окна в своем кабинете. И так как моё тело – это всё, чего я стою, то я уверена, что он со мной закончил.

Он сжимает в руке маленький чёрный пакет.

– В любом случае возьми это. Может быть, там есть что-то, что ты сможешь использовать.

Спорить бесполезно. Не сейчас. Не с ним. И поэтому я просто киваю и бормочу:

– Спасибо, – прежде чем снова начинаю закрывать дверь.

Он придерживает наполовину закрывшуюся дверь.

– Ария.

– Да, – на этот раз, я заставляю себя посмотреть ему в глаза. Правила богачей и всё такое.

– Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

– Конечно, – усмехаюсь я, хотя мне далеко не до смеха. – Почему не должна быть?

– Это было довольно интенсивно.

Он поднимает руку к моему лицу, и прижимает её к щеке так, как делал это раньше. Только на этот раз в этом нет никакого сексуального подтекста, в его прикосновении нет ничего хищного. На самом деле, если бы мне пришлось выбрать одно слово, чтобы описать его действия, я сказал бы, что он утешает меня. Он ощущается… безопасным.

Безопасность.

Это такое сильное слово… и сильное ощущение. Я искала безопасное место очень давно и слишком долго. Тот факт, что я чувствую его здесь, сейчас, с ним… потрясает меня. Смущает меня. И на мгновение, только на мгновение, я хочу раствориться в его прикосновении. Хочу, чтобы он обнял меня, и позаботиться обо мне так, как он, очевидно, должен.

Только… я так больше не делаю. Я больше не та девочка.

– Со мной все хорошо, – говорю я ему. – Честно. Просто позволь мне закончить приводить себя в порядок, и я уберусь с твоего ковра.

– Ты можешь оставаться так долго, как только захочешь.

– Да, ну, я не уверена, что это оценит Дэвид. Я и так на час опаздываю на работу, а эта ночь – весьма напряжённая. Он, наверное, готов уволить меня снова, и ещё раз даже после твоего телефонного звонка.

– Ты не должна об этом беспокоиться, – тот факт, что он звучит искренне, а не высокомерно, делает меня немного сумасшедшей. Как этот милый, заботливый мужчина, может быть одним и тем же человеком, который так запросто связал меня и трахнул до потери сознания на фоне окна? Который оставил на мне более десятка синяков? Который сказал мне, что всё в жизни контролирует?

Это бессмысленно.

Но жизнь полна тайн, и это одна из тех, которые я просто не в состоянии разгадать. Потому что единственный вариант это сделать – остаться на некоторое время, чтобы попробовать понять его, что вообще не вариант. Не для меня.

– Я просто дразню тебя, – говорю я Себастьяну с нахальной ухмылкой и поглаживаю его по щеке. – Я буду через минуту.

На этот раз, когда я пытаюсь закрыть дверь, он отпускает меня.

Беглый взгляд внутрь пакета подсказывает мне, что Себастьян действительно все продумал. Косметика, зубная щетка, дезодорант, расческа, даже чистая пара кружевных, чёрных трусиков, среднего размера. Конечно они из "Агент Провокатор", в то время как мои куплены в "Таргет", что лишь добавляет ему дополнительных очков. Или добавило бы, если бы я вела счет. Который я абсолютно не веду.

Я кладу пакет на столешницу, не используя ничего из его содержимого. Можно сказать, что Себастьян из разряда "хороших парней", но это не значит, что я хочу получить от него больше, чем уже получила. Если и есть хоть одна вещь, которую я узнала от живущих в Лас–Вегасе, так это то, что, так или иначе, долги всегда должны быть оплачены. Он позволил мне сохранить свою работу и подарил мне лучший секс в моей жизни. Весы уже качнулись в неверном направлении.

От последней мысли глаза начинают жечь слезы, но я промаргиваюсь. Не стоит плакать из-за трёх оргазмов. Или их было четыре? Где-то в середине водоворота я сбилась со счета. В любом случае, в мире есть гораздо более худшие вещи, о которых стоит волноваться, чем действительно хороший секс.

Как то, что я не могу пойти туда в таком виде. Не могу вернуться к работе, со всеми этими отметинами на теле. Это равносильно тому, чтобы дать "зелёный свет" всем мудакам. Впервые с тех пор, как я встала в ванной перед зеркалом и отстригла почти два фута от своих волос, я жалею о своем решении. В этой ситуации, длина волос до талии, помогла бы скрыть множество грехов.

Но так как это не прокатит, и, ни один из умилительных вариантов Себастьяна не годится, я решаю послать волнения по этому поводу ко всем чертям. Я расправляю по рукам рукава, застегиваю свою рубашку, поднимая повыше воротник. А потом я натягиваю на лицо самую нахальную маску, которую только могу изобразить.

Мой отец всегда говорит, что если ты не можешь избить гадов, то ты можешь присоединиться к ним.