В следственный изолятор привезли в наручниках нового подозреваемого по делу об убийстве заправщика Запарамина. Им оказался близкий знакомый нашим читателям великий сапожник ХХI века и опасный рецидивист Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум. Опытный следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович вел следствие вежливо, применяя неординарную тактику: то рассказывал анекдоты, укатываясь при этом со смеху, то горько плакал, читая сентиментальные стихи. Особенно его помощники пугались, когда он, тараща глаза, декламировал монолог Отелло так, что глазные яблоки его готовы были выскочить из орбит.

— Дездемона! Отвечай, где твоя грязная рваная вонючая дырявая и отвратительная портянка?! — кричал он во всю глотку, устрашая подследственного.

Потом один из своих помощников по-настоящему начинал душить чтобы перепугать подследственного. Тот еле отбивался и долго кашлял, пуская изо рта слюну.

На этот раз следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович закурил сигарету и в спокойной обстановке начал беседовать с подозреваемым Абу Кахринигманом бужуром Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касумом.

— Ну, гражданин подозреваемый Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, как дела? Я имею в виду уголовное дело — сказал он, сидя скрестив ноги на краю рабочего стола и выпуская дым из ноздрей, словно чайник на кухне, который, когда закипает вода, выпускает пар, свистя как далекий поезд.

Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум сидел прикованный наручниками к железной скамье, забетонированной в пол изолятора. Он хмуро смотрел на следователя товарища Турмадаланову Когозкопу Саттаровичу из-под густых рыжих бровей. Следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович продолжал допрос:

— Гражданин подозреваемый Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, я не стану проверять Вас на детекторе лжи. Потому что Вы не новичок в наших исправительных учреждениях и не плохо знаете лагерную систему. Также Вы почти наизусть выучили государственные законы об уголовной ответственности, где сказано, что чистосердечное признание смягчит Вам наказание. Вы должны отвечать на мои вопросы только лишь для протокола. Ну, для галочки, скажем так. Потому что нам до мельчайших деталей известны буквально все Ваши действия. Мы просто делаем вид, что ничего не знаем. Отвечайте, это Вы убили заправщика? Если да, то за что?

— Да, это я убил его. То есть я не хотел его убивать… Ну, как Вам объяснить… Ну, это была чистая случайность. Точнее, этот заправщик стал жертвой обстоятельства — ответил Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

— Не понял. Вы не хотели его убивать, но он стал жертвой обстоятельства? Как это понимать? — удивился следователь Турмадаланов Когозкоп Саттарович.

— Дело было так. Короче, однажды пришел ко мне домой с заказом актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак и спросил, не могу ли я сшить для него сапоги Наполеона Бонапарта, роль которого он был намерен играть. Я сказал ему, что это для меня дело плевое, и я могу сшить не только сапоги Наполеона Бонапарта, но и русского полководца Кутузова, и Адольфа Гитлера тоже. Я снял с него мерку. Оказалось, актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак носит ботинки 52 размера.

— Мы договорились, что актер Карзолим Бужурданак оставит залог в размере половины цены сапог, и он ушел к себе в театр. Я выполнил заказ, но актер, почему-то, не спешил прийти за сапогами великого французского императора Наполеона Бонапарта. Через месяц у меня лопнуло терпение, и я, взяв сапоги, направился в театр драмы и комедии, думая, может, актер заболел или, может, во время репетиции или премьеры упала ему на голову тяжелая декорация, например, огромное деревянные колесо старой арбы, изготовленной в начале XIX века. Нет. Он не заболел, и никакое колесо не упало ему на голову. Я нашел его в столовой под столом, где он валялся пьяным и хрюкал как свинья. Я вытащил его из-под стола и ударил пару раз по башке сапогом Наполеона Бонапарта, чтобы привести его в чувство. Карзолим Бужурданак очнулся. Я говорю, эй актер хреновый, ты чего, издеваешься надо мной?! Почему не приходишь за сапогами Наполеона Бонапарта, которые ты заказал?! Актер, стоя на коленях, начал извинятся передо мной:

— Ах, господин сапожник, простите меня, ради бога! Режиссер, который обещал мне роль Наполеона Бонапарта, упал в оркестровую яму и сломал себе ногу. Его заместитель оказался мстительным человеком, и роль французского императора Наполеона Бонапарта отдал другому актеру. В результате я с горя спился и пропил свою зарплату, всю до последней копейки. Теперь вот мне нечем заплатить долг. Но у меня есть игрушечный нож, который я день и ночь ношу с собой, чтобы пугать детей. Ну, я имею в виду детей, которые бегают за мной по пятам, как стая макак, дразня меня, когда я возвращаюсь домой пьяным, переходя с одной стороны улицы на другую, лениво напевая надрывным голосом оперные арии и роняя слезы на воротник рубахи, которая является инвентарем театра драмы и комедии. С помощью этого ножа мы обычно «убиваем» друг друга на сцене во время репетиции и премьеры. Когда мы наносим удар этим ножом своим партнерам, зрителям кажется, что лезвие ножа втыкается актёрам в живот. На самом же деле, лезвие игрушечного ножа входит в рукоять, разбрызгивая обычный томатный сок, который похож на настоящую кровь — сказал Карзолим Бужурданак схватившись за окровавленную голову, которую я пробил ему, ударив его сапогом Наполеона Бонапарта с чугунными подковами.

— А ну-ка, покажи мне этот нож — сказал я заинтересовавшись.

Актер Карзолим Бужурданак вытащил игрушечный нож из кармана своей полосатой пижамы и дал его мне. Смотрю, интересная вещь. Я взял нож и, сунув его в карман, еще раз ударил актера Карзолима Бужурданака по голове сапогом Наполеона Бонапарта. Актер, потеряв сознание, упал как скошенный на гранитный пол столовой. После этого я вернулся домой.

Шли дни, и я радовался, разыгрывая своих знакомых тем игрушечным ножом, пугая их до смерти. Однажды еду я на своем «Запарожеце» по городу, и вдруг вижу прибор показывает — бензин на исходе. Дай, думаю, заеду к своему другу заправщику, с которым мы в молодости грабили дома, поздороваюсь с ним и заодно наполню бак бесплатным бензином. Заезжаю, на заправочную станцию, там у своей конторы стоит мой друг, который когда-то сидел со мной в тюрьме от звонка до звонка. Мне захотелось подшутить над ним тоже, и когда мы, обнявшись, начали здороваться, я ударил его игрушечным ножом в области живота, причем, несколько раз. Смотрю — у моего друга от напряжения на шее вздулись артерии, и он, согнувшись и схватившись за живот, начал стонать и задыхаться. Пальцы его были в крови. Друг мой сначала сел на колени и, глядя на меня с удивлением, хотел что-то сказать, но вместо слов из его рта у него хлынула кровь. Бедный мой друг упал на бетонную площадку своей заправочной станции. Я думал, что он тоже шутит. Но посмотрев внимательно на свою руку и на игрушечный нож, я испугался. Рука моя была вся в крови, и лезвие игрушечного ножа тоже сверкало алой кровью. Вот тогда я понял, что, оказывается, я убил его. Я до сих пор не могу понять, кто мог поменять мой игрушечный нож на настоящий. Просто недоумеваю. Вот к чему ведут опасные шутки…Вот такие вот дела, следак — сказал Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, закругляя свой жуткий рассказ.

— Дык выходит Вы убили не заправщика Запарамина ибн Жипарамина, а совсем другого заправщика? — спросил следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович.

— Выходит так. А Вы меня незаконно держите тут — спокойно сказал Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

Следователь докурил сигарету до самого фильтра и задумчиво раздавил окурок в пепельнице из консервной банки. Потом велел своим помощникам увести подследственного.

— Есть, урто начайник! — сказали помощники хором и увели Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума в камеру, где сидел его давнишний ученик Ильмурад, который ожидал справедливого приговора судьи и освобождения прямо в зале суда.