— Ну, Павел Спиридонович, вкладывай, где наши станки и куда они запропастились? — сказал Александр Березанский Павлу Спиридоновичу. Только говори правду, а то, ты меня знаешь, ложь тебе дорого обойдется. Ведь я верил тебе, как самому себе и поручил тебе сопровождать КамАЗ с нашими станками. Их с нетерпением ждал наш узбекский бизнес партнер Гурракалон Коптасомонувуч, который собирается открыть русско-узбекское совместное предприятие под названием «Аль Искандер-Гурра». Он там, в Узбекистане, наверное, успел уже зарегистрировать наше совместное предприятие и, возможно, уже открыл его. А станки, которые мы отправили ему, и которые ты сопровождал, бесследно исчезли. Стыдно нам теперь перед нашим бизнес-партнёром господином Гурракалоном.

— Да, Сан Сегеич, расскажу всё по порядку. Всё, как это было на самом деле — начал рассказывать Павел Спиридонович, нервно закуривая сигарету. Ты же знаешь меня, я никогда никому не лгал. По крайней мере, я так воспитан. Дело было так. Короче, мы загрузили в КамАЗ наши станки, которые были предназначены для совместного предприятия. Всё сделали аккуратно, запаслись едой и питьем и сели в «Жигули», чтобы сопровождать груз. Поверь, Сашок, у нас не было спиртного. Я с этим был строг. Спрятали на всякий пожарный случай под сидение обрез с патронами и поехали. Выехали, короче, на трассу. Дорога простиралась перед нами, словно гигантское змея и белые полосы напоминали позвоночники. Автомобили, легковые и грузовые, летят мимо нас пулей, обгоняя друг друга с диким ревом. Вдоль трассы мелькают наши заснеженные хвойные леса, реки, мосты, города, поселки и степи. Водитель нашего «Жигули» Гузаавей едет с большой скоростью — около 120 километров в час. Как тут догадаешься, что КамАЗ, в который загружены наши станки для совместного предприятия, мчит гораздо быстрее.

Мы ехали долго, пока не увидели впереди полицейские машины и кареты скорой помощи с воющими сиренами. Мы остановились и увидели страшную автоаварию: лоб в лоб столкнулись и разбились в лепешку два грузовика иностранного производства. Сотрудники дорожно-патрульной службы ходили, посыпая песком лужи крови. Вокруг лежали разлетевшиеся во все стороны двери, буфера и осколки стёкол окон, разбившихся автомобилей. Мы продолжили путь по дороге, покрытой гравием и щебенкой. По дороге у нашего «Жигулёнка» неожиданно прокололась шина, и нам пришлось остановиться на обочине, чтобы поменять её. Подняв тачку с помощью домкрата, мы поменяли проколотую шину на запаску-безкамерку. Дорога, по которой мы ехали, была опасна еще и тем, что на ней из-под шин автомобилей во все стороны вылетали камни, причём, с такой силой, как будто их специально метали, с помощью метательного орудия. Эти летящие камни пробивали стёкла, в том числе лобовые стёкла встречных машин. Ехали мы день и ночь, иногда останавливаясь, чтобы сходить в туалет или подышать свежим воздухом. Едем как-то ночью. За окном падает мокрый снег, и дует сильный ветер, о господи! Стеклоочистители не успевали очистить лобовое стекло, и водителю Гузаавею пришлось вести тачку несколько километров наугад. Встречные и обгоняющие автомобили проходили мимо, то и дело обрызгивая нашего «Жигулёнка» грязью. Мы нервно ругали их на чем свет стоит. Нам казалось, что мы едем вдоль глубокого оврага по дороге, ведущей в ад. Один раз Гузаавей уснул за рулем, и наш «Жигулёнок» чуть не слетел с дороги на полной скорости. Чудом мы остались живы. Мы продолжали путь. По дороге я молился и благодарил Господа Бога его за то, что мы на своей тачке не скатились с дороги и не провалились в глубокое ущелье, ударившись обо что-нибудь. Особенно трудно стало ехать, когда мы попали в завесу кочующих облаков тумана. Мы едва видели дорожную полосу, освещенную фарами автомобиля. В таких местах шоферы обычно снижают скорость, если, конечно, им дорога жизнь. Машины неслись сквозь густой туман, словно призраки.

Наконец, мы выехали на свободную дорогу, которая шла по степи, в которой, простиралось море ковыли, покрытое снегом. Я лично успокоился, когда мы, наконец, избавились от тумана. Но там, к сожалению, драндулет наш сломался, и Гузаавей едва успел съехать на обочину. Я хотел позвонить тебе, но, как назло, мобильник мой не сработал. Гузаавей сказал, что для того, чтобы позвонить по межгороду, мне нужно сменить симкарту. Прикинь, откуда я возьму симкарту, и где отыскать сервиз в такой безлюдной степи. Вот думаю, незадача… Тогда Гузаавей открыл капот и полчаса ковырялся, чтобы устранить неполадку. Я там целую пачку сигарет выкурил.

— Ну, что, Гузаавей, починил? — говорю я ему — что с машиной, карбюратор, что ли, барахлит? Может, нужно поменять фильтр?

— Угадал, Пашка. Но где прикажешь купить новый карбюратор? Нет тут поблизости магазина запчастей. Сейчас попробую завести мотор — сказал Гузаавей, вытирая руки замызганной тряпкой и закрывая капот. Потом он сел в кабину и долго нажимал ногой на стартер. Стартер издавал звуки «Чги — ги — ги — ги — ги — ги! Чги — ги — ги — ги — ги — ги!», но мотор не заводился. Гузавеей высунулся из окна и обратился ко мне:

— Паш, ты это, толкни машину сзади, тогда может мотор заведётся! — сказал он.

— Хорошо, Гузаавей! — сказал я и, поспешно докурив очередную сигарету, стал толкать тачку изо всех сил.

Толкал её по обочине долго, словно жук навозный, который катит шарик из навоза. Прошёл километра два и почувствовал, как к горлу подступает материнское молоко, которое я пил в далекие младенческие годы. Тут неожиданно завёлся мотор и наш «Жигулёнок» поехал по обочине как по маслу. Я присел от усталости, высунув, как собака, язык и задыхаясь. Ну, думаю, слава тебе, Господи, еще раз, за то, что ты помог нам завести мотор нашего драндулета. Но в этот момент случилось что-то странное. Гузаавей, вместо того, чтобы остановиться, повернул на главную дорогу и помчал вперёд на большой скорости. Я испугался и стал кричать и бегать по обочине как бедный Робинзон Крузо, который вдруг увидел корабль в океане. Я подумал, может, у машины тормоза заклинило, и Гузаавей вернется обратно, чтобы подобрать меня. Но не тут-то было. Гузаавей так и не вернулся назад. Я ждал его на обочине до самого вечера. Начало темнеть. В небе зажглись звезды. Я замерз как суслик. Иду, сам не зная, куда. Из-за горизонта тихо начала подниматься яркая луна, освещая покрытую снегом степь. Вокруг никого нет. Изредка проезжают мимо машины, но не останавливаются, а, наоборот, увидев меня, водители повышают скорость, чтобы не связываться со мной.

Так я шёл рядом со своей тенью под луной, укутываясь в свою поношенную дублёнку. Меня пугала тишина и холодная синяя ночь безлюдной степи, которую освещали одинокая бледная глухонемая луна и далекие таинственные звезды которые безмолвно мигали друг другу, словно заговорщики. Тут вдалеке я увидел осла и обрадовался, подумав, что раз тут есть осел, то и люди тоже должны быть поблизости. Думаю, дай-ка поймаю этого осла, сяду на него и поскачу галопом. Во-первых, это укоротит мой путь, во-вторых, обезопасит мою жизнь, не дав стае диких собак и шакалов укусить меня, которые с большой вероятностью могут бродить в этих степях. Осел шёл в мою сторону, не подозревая, что навстречу ему идёт человек, то есть я. Но когда он подошел поближе, я остановился и замер как вкопанный, дрожа от страха и лишившись дар речи. Потому что приближающийся ко мне осел ежесекундно увеличивался в размере, и когда стал проходить мимо меня, он вдруг вырос до гигантского размера, почти до самого неба. Такого большого осла не бывает в реальном мире, Сан Сегеич. Поверь мне. Тут вдруг этот гигантский осел размером до небес, жутко улыбнулся мне, показывая крупные при свете луны белые зубы, вытянул свою шею с гривой и, закрыв от наслаждения глаза, пронзительно заиакал со свистом. Потом мгновенно исчез, словно испарился. Не знаю, сколько там я простоял, но когда пришел в себя, первым делом начал читать молитву из библии, широко и поспешно крестясь дрожащей рукой. После этого я увидел вдалеке свет и побежал туда что есть мочи, ритмично скрепя снегом. Бегу и молю Бога, чтобы он помог мне избавиться от этого кошмара. Наконец, спотыкаясь и падая на скользкой дороге, я прибежал к маленькому хутору, с низкими домами, покрытыми снегом. Я боялся оглядываться назад и думать о страшном осле-призраке гигантского размера, который иакал с пронзительным свистом. Я поспешно постучал в дверь низкой лачуги, и спустя минут десять она со скрипом отворилась. На пороге стояла симпатичная женщина с фонарём в руке. Она смотрела на меня вопросительным взглядом.

— Здравствуйте, хозяйка, меня зовут Грачев Павел Спиридонович — представился я и объяснил ей: мы с моим другом, ехали по этой трассе на «Жигулях», сопровождая КаМаз, гружённый станками для производства валенок, предназначенными для совместного предприятия в солнечном Узбекистане. Но, к сожалению, неожиданно наша машина сломалась. Мы хотели починить её, и чтобы завести мотор я вышел из машины и стал толкать её. Мотор завёлся, но друг мой почему-то бросил меня и уехал. Вы, это…, не могли бы впустить меня в свой дом на ночь? Я заплачу Вам…

— Ну, заходи, коли пришел. Нельзя же человека оставлять на улице в такую морозную ночь — сказала хозяйка.

Я поблагодарил её и зашел в дом с низким потолком. Женщина оказалась гостеприимной. Она накормила меня, напоила и после ужина постелила мне матрас с залатанным одеялом, передвигаясь со своей огромной тенью на стене, словно пещерный человек. В хуторе не было электричества, и люди освещали свои дома с помощью свеч и керосиновых ламп. В буржуйке горел кизяк. Женщина пожелала мне спокойной ночи и погасила фонарь, подув на горящий фитиль. Домик погрузился во мрак и тишину. Глядя на синий свет луны, который падал в комнату сквозь стёкла окна и занавески, я чувствовал себя трупом, лежащим в морге. А женщина была похожа на одинокого хирурга, который работает в том морге в ночную смену и который бесшумно передвигается в мягких тапочках. Лежу и непрестанно читаю молитвы из Библии, чтобы не проник в дом тот страшный злой дух в виде огромного осла. Лежу и думаю об исчезнувших станках, загруженных в КамАЗ и о моём друге Гузаавее, который уехал, оставив меня одного в этих краях.

В полночь кто-то тихо постучал в дверь. Вокруг царила такая тишина, что я слышал дыхание постучавшего неизвестного гостя. Мне показалось, что кровь в моих жилах заледенела от страха. Незнакомый человек снова постучал в дверь и шепотом сказал:

— Вагиторглабсяр, ты дома?.. Открой дверь… Слышишь… Я замерз, открой… Услышав этот жуткий шёпот, женщина подползла ко мне и сказала:

— Он пришел… Я боюсь…Разрешите лечь рядом с Вами — прошептала она, дрожа от страха.

Мне было неудобно, но я согласился ради того, чтобы помочь бедной женщине, которая впустила меня в свой дом, когда мне грозила опасность. Красивая женщина с распушенными нежными волосами легла рядом со мной, и сказала:

— Обнимите меня крепче. Мне страшно.

Я обнял её за талию, а она прижималась ко мне. И тут тот таинственный человек перестал стучать в дверь.

— Ушел… — сказала женщина шепотом, и поблагодарила меня.

Я почувствовал её душистое дыхание, напоминающее запах розы, и в следующий момент наши губы невольно встретились. Её губы были мягкими, словно лепестки розы. Оказывается, страсть сильнее страха. Я забыл о страхе, обнимаясь с очаровательной женщиной, и не выдержал натиска чувств. Это была самая незабываемая ночь в моей жизни.

После долгого интима мы расслабились, и я спросил у женщины по имени Вагиторглабсяра, кто это всё-таки был, тот таинственный человек, который постучал в дверь и шепотом просил её впустить его в дом.

— Это злой бродячий дух моего любовника, который при жизни работал большим чиновником и угнетал свой собственный народ — сказала Вагиторглабсяр. Он сажал в тюрьму многих ни в чём неповинных людей, предъявляя им сфабрикованные обвинения и убивал их в карцерах под зверскими пытками за то, что они прямо говорили, что он несправедливый подлый тиран, кровожадный злодей и трус. Как-то раз угнетенный народ, все честные люди, тайно договорившись между собой, вместе громко и хором прокляли его, и спустя три дня он заболел неизлечимой болезнью. Три года он мучился, не мог ни есть, ни пить, ни спать. На него перестали действовать обезболивающие препараты, и после долгих мучений он в отчаянии выдернул все вставленные в него трубки, через которые он питался, и через несколько минут умер. Но после своей смерти его душа не смогла улететь из за тяжких грехов, который он совершил при жизни, из за проклятие угнетенного народа и он стал скитаться по этой трассе в виде огромного осла. Иногда он приходит ко мне по ночам, когда светит луна, но я его не пускаю в дом. Боюсь. Прогоняю его, угрожая ему чесноком, солью и перцем. Сегодня у меня кончились эти вещи, поэтому я боялась. Если хотите знать, у нас есть один незаконнорожденный сын, который умер в автоаварии. Он, между прочим, тоже блуждающий призрак. Зовут его Гузаавей. Он сейчас занимается, бог знает чем. Говорят, что он ездит на своей призрак-машине в Россию — сказала женщина.

Услышав такое, я окаменел в ужасе. Не знаю, когда и как я вылетел из низкого злополучного домика, как остановил попутный транспорт и как добрался до ближайшего города — завершил свой рассказ Павел Спиридонович и, щелкнув зажигалкой, закурил очередную сигарету.