Полгода ходил Далаказан пешком и босиком в одной полосатой пижаме, да к тому же с огромным шкафом на спине. Конечно, не легкое это было дело. Читателю может показаться это даже нереальным. Но Далаказан привык к длительным прогулкам. Он всю жизнь ходил с тяжелым грузом на спине, и, наверное, поэтому выдержал всю тяжесть дальней дороги. Он шёл как верблюд, на горбу которого возят тяжелые грузы по безводным пустыням планеты, где вихри песчаных бурь не дают человеку открыть глаза, наполняя их, горячим песком, словно жгучим острым толченным перцем.
Раскалённый песок жёг ему ноги, а он, усталый, упорно шёл под палящим солнцем, задыхаясь от удушающего воздуха. Далаказан пересекал пустыню, переходил вброд мелководные реки, проходил горные перевалы, отдыхал, ел, пил, изучая карту, которую дал ему командир роты охранников. Спал он, плотно закрыв на засов дверь своей шкаф-квартиры в безлюдной степи, где волки выли. Он шел мимо рисовых полей где, люди, сгорбившись, сажали саженцы риса, брёл по холмам, по берегу моря, где шумели белые чайки. Любовался водными просторами и лазурными берегами, стоя со своим шкафом на спине на палубе корабля дальнего плавания, восхищался в океанских водах прыжками веселых дельфинов, фонтанами китов и плавниками акул. Хотя Далаказан не понимал никаких иностранных языков, кроме птичьего, но всё же умел общаться с различными людьми планеты на языке немых, то есть на пальцах. Везде люди приветствовали его с дружелюбной улыбкой, глядя с интересом на его огромный деревянный рюкзак, на его полосатую пижаму, на залатанные короткие штаны и на его босые ноги. Длинную белую бороду и длинные седые волосы Далаказана трепали ветры, когда он задумчиво и с грустью глядел на горизонт, куда печально садилось солнце. Люди удивлялись, видя, как свободно он разговаривает с чайками на утренних причалах. Далаказан шел строго на юг по направлению, которое было указано на карте. Наконец, он достиг цели, к которой шел так долго и упорно. Он обрадовался как маленький, когда увидел людей в белых одеждах. Они столпились на огромной площади, и Далаказан побежал к ним, радостно крича на вес голос:
— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!
Но счастливая улыбка на его устах погасла, когда он узнал, что пришел не в город Мекку, а в город Ватикан, где масса людей приветствовала Папу римского в маленькой красной тюбетейке, который ехал на «папа-мобиле», приветливо махая христианам рукой и благословляя их. Сидя на каменной скамейке Далаказан начал горько плакать, причитая по-узбекски и частично на птичьем языке, ругая того командира охраны, который дал ему ложную карту. Услышав его плач, прибежали паломники-христиане и спросили у него на итальянском языке, почему он плачет. Далаказан ответил им на иностранном, ну, то есть на птичьем языке, но, естественно никто ничего не понял, потому что среди паломников, не нашлось таких, которые бы владели языком пернатых. Тогда паломники прочли тот международный документ неприкосновенности, написанный на пяти языках мира и приклеенный на видном месте шкаф-квартиры Далаказана, из которого узнали, что он из далекого и солнечного Узбекистана. После этого они позвонили в посольство Узбекистана и сказали, что тут, мол, гражданин их страны плачет, и ему нужна помощь. Но сотрудники посольства никак не прореагировали на это. Наоборот, они стали тайно следить за происходящем, наблюдая за Далаказаном из-за занавески и снимая его издалека на видеокамеру. Они думали, что это очередной гражданин страны, который вышел на пикет, требуя прекратить ущемлять его человеческие права.
— Да не звоните им, они не реагируют, и не помогают миллионам своих граждан, гасатрбайтерам, попавшим в трудную ситуацию в России и в Казахстане! — сказал по-английски один из паломников по имени Крейк и продолжал — До сих пор с их стороны не разработан правовой механизм, который мог бы защищать своих граждан, работающих гастарбайтерами в других странах. В то время, как другие государства встают на защиту одного своего гражданина и готовы начать из-за него мировую войну, власти этой страны не оказывают своим гражданам даже элементарную правовую помощь, когда они попадают в трудное положение или когда их попросту убивают ни за что. Но они любят получить прибыли в процентах от миллиардов долларов, которые приносят в казну бедные узбекские гастарбайтеры перечисляя деньги из страны пребывания. Бедняги получают мизерную зарплату за свой дешевый рабский труд от своих новоиспечённых рабовладельцев из ближнего зарубежья!
После этих слов мистера Крейка поломники стали спрашивать друг у друга, понимает ли хоть кто-нибудь по-узбекски. Нашлась одна американка по имени Сарах из штата Коннектикут, которая изучала в университете Индиана узбекский язык. Она вступила в разговор с Далаказаном.
— Почему вы плачете, бабай? — спросила она у Далаказана Оса ибн Косы.
— Эх, доченька, меня обманули! Я шел пешком в сторону Аравийского полуострова, чтобы совершить хадж, то есть паломничество, но командир отряда охранников дал мне ложную карту, и, в результате, я попал сюда, в Ваш Ватикан! Может, он в спешке неправильно начертил карту или сам, того не замечая, подменил её — плакал Далаказан тряся своим огромным шкафом на спине.
Тут в разговор вмешался другой паломник в длинной белой одежде, который, успокаивая Далказана, сказал следующее:
— Не плачь, странник, не плачь! У нас с тобой разные религии, но Бог един и неразделим! Народы всей планеты, независимо от национальности, расы и вероисповедания, должны жить вместе дружно, мирно и в согласии, словно единая семья! Ибо все люди планеты — дети Адама и Евы! Мы, христиане, и вы, мусульмане, а также иудеи, буддисты и представители других вероисповеданий должны относиться друг другу с уважением. Нам всем нужно быть терпимыми друг к другу, если хотим, чтобы в мире не было войн, чтобы планету не разъедали экономический кризис, духовное разложение, разруха, голод, эпидемии и так далее!
— Да, ты прав, друг мой — сказал Далаказан, выслушав слова паломника в переводе.
После этого паломники показали ему дорогу в Аравийский полуостров, начертив для него новую карту. И подарили ему итальянский зонтик, так как в Ватикане начал моросить прохладный дождь. Далказан поблагодарил христианских паломников и снова отправился в путь. Сердце у него успокоилось и поднялось настроение. Весело насвистывая мелодию, он шагал со своей шкаф-квартирой на плечах по просторам страны, похожей на огромный сапог со шпорами как у средневековых рыцарей. Иногда он радостно кричал:
— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!
Услышав его крики, люди улыбались и махали ему рукой. Благодаря международному документу, приклеенному на видном месте его шкаф-квартиры, Далаказан без труда пересекал границы государств и шагал дальше к цели. Пересекал поля, шагал по гигантским висячим мостам, проходил через туннели, связывающие горные перевалы, переплывал океаны и моря на паромах и на кораблях, скитался по безлюдным просторам пустынь, где бродят стада диких верблюдов. В одной из таких пустынь поднялась страшная песчаная буря, и Далаказан чуть не погиб, оказавшись под завалом песка. Он выбрался из-под песка, словно маленькая морская черепаха, которая только что вылупилась из яйца, и пополз по песчаному берегу в сторону моря. Тем временем у него кончилась вода и запас еды. Невыносимая жажда, сильный голод и жаркое солнце выбили его из сил, и он начал передвигаться, шатаясь и спотыкаясь с огромным шкафом на спине. Вдруг Далаказан увидел оазис, где под старой густой маслиной журчала прозрачная родниковая вода. Но когда он подошел ближе, родник тут же исчез из виду. Оказалось, это был мираж, который грезится человеку в пустыне. Далаказан понимал, насколько опасно было здесь сделать привал, чтобы немного передохнуть. Человек при такой жаре просто зажарится, лежа на раскаленном песке. Поэтому Далаказан решил, во что бы то ни стало, идти дальше, пока есть силы в ногах. Он долго шагал, понурив отяжелевшую голову, словно на шее у него висела чугунная гиря уличных силачей. Далаказан даже подумал, а что если бросить шкаф с плеч и двигаться дальше налегке? Но передумал, решив, что он будет носить свой шкаф на себе до своей кончины. Ведь это была его памятная семейная реликвия, которая напоминала ему о первой жене. Он отчётливо помнил, как застал её голой с любовником именно в этом шкафу. С этим грузом он решил не разлучатся, даже после смерти. Пусть на том свете его неверная жена увидит этот шкаф и покается перед Богом в судный день, и пусть ей будет стыдно за супружескую измену, которую она совершила, оскорбив бедного Далказана. Он даже написал на всякий случай завещание, в котором высказал пожелание, чтобы после смерти его положили в гроб и похоронили вместе с этим шкафом.
С такими мыслями он долго шёл, не отдыхая, и вдруг увидел свое родное село Таппикасод. Далаказан остановился на миг, качаясь, словно хмельной, и подумал, что ему опять грезится мираж. Но тут услышал знакомый голос.
— Ие, Далаказан хаджи-ака вернулись из Мекки! Хадж мубарак, хаджи-ака! Ну, слава богу, вернулись! — закричал в помятый жестяный рупор командир отряда охранников, радуясь и стараясь обнять Далаказана. Далаказан повалился на землю с огромным шкафом, проговаривая:
— Слава Богу, что я вернулся на родину!
Сказав эти слова, он неожиданно для всех, умер.
В морге в кармане полосатых штанов Далаказана нашли его завещание, которое он написал при жизни. Согласно этому завещанию, после омовения его тело завернули в белый саван вместе с его шкаф-квартирой и положили в тобут перед джаназой. Во время джаназа Далаказана присутствовал сам президент страны, господин Гуппичопонов Мекоил Худьердиювуч. После того, как Далаказана опустили в могилу вместе с его шакафом на спине, президент страны Мекоил Худьердиевуч не выдержал и беззвучно заплакал, тряся плечами. Вся страна плакала, увидев эту трогательную сцену по телевизору в прямой трансляции.
— Прощайте, дядя Далказан. Вы были настоящим человеком. Простите, что мы достойно не смогли оценить Вас при жизни. Мы Вас никогда не забудем. Жойингиз Жаннатдан болсин (пусть Ваша душа покоется в Раю) — сказал Президент, хрипя от горя и вытирая слезы носовым платком. При этих словах Президента страны присутствующие на похоронах Далаказана хором зарыдали.