Фарида со своим двенадцатилетним сыном Ильмурадом поехала в город и нашла дом того сапожника, который может обучить его сына профессии башмачника. Им навстречу вышел человек лет шестидесяти, в тюбетейке, невысокого роста, но полный, небритый, с рыжеватыми волосами и сросшимися, как у сказочных джинах, бровями, хмурый, зеленоглазый, с красными белками глаз, как у быка, у которого глаза заливаются кровью от призрения к красной материи во время корридо де торрес в Испании.
— Здравствуйте, ака мулло… Мы, это… то есть я привела своего сына, чтобы он обучился у Вас профессии сапожника…
Небритый с рыжеватыми волосами и сросшимися, как у сказочных джинах бровями, хмурый, зеленоглазый человек сказал «заходи» и, повернувшись, зашагал во двор. Они зашли в небольшую комнату и там продолжили разговор.
— Ака мулло, как говорится, плоть моего сына — Вам, а кости — мне. Я хочу чтобы мой сын, тоже обучившись профессии сапожника у Вас, стал знаменитым и уважаемым человеком как Вы. Да благословит Вас Всевышний — сказала Фарида.
Небритый человек с рыжеватыми волосами и сросшимися, как у сказочных джинах бровями, хмурый, зеленоглазый, с красными белками глаз, как у быка, у которого глаза заливаются кровью от призрения к красной материи во время корридо де торрес, протянул ей какую-то бумагу и сказал:
— Вот, прочти это, и, если согласна, с этой инструкцией, подпиши.
Фарида взяла бумагу и начала читать документ:
Двустороннее соглашениеАбу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума
Я, Петров Иван Сидорович, отдаю своего сына сапожнику Абу Кахринигману бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касуму на воспитание, заранее осознавая трудности и жёсткость методов обучения данного воспитателя сапожника Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум при обучении ученику не будет платит ни копейки и не обязуется обеспечивать одеждой воспитуемого. Не обещает так же сытно кормить данного ученика.
Подпись клиента:
Подпись сапожника
Прочитав текст соглашения, Фарида на миг задумалась. Потом написала своё имя и фамилию после чего подписала документ.
Перед уходом она крепко обняла своего сына и заплакала.
— Теперь все зависит от тебя сынок. Учись хорошо. Без спроса своего мастера не ходи даже в туалет. Будь дисциплинированным, хорошо? — сказала она.
— Хорошо, мама — кивал головой Ильмурад.
— Умница ты мой — продолжала Фарида, еще крепче обнимая сына и поглаживая его волосы. После этого она вышла на улицу и пошла плача на ходу с тяжелыми сумками в руках в сторону жилых кварталов, чтобы торговать рисом.
После ухода матери у Ильмурада начинался первый урок под открытом небом. Сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум дал ему для тренировки засохшую шкуру овцы, которая в народе называется «постак» и иголку с шилом, показывая как надо шить. Ильмурад обрадовался и принялся за шитьё. Но это дело было сложнее чем, он себе представлял. Оказывается, засохшая шкура овцы становится твердым как камень и шитье такого материала требует определенную силу и терпение. Стараясь шить постак, он успел несколько раз ранить шилом пальцы. Но не смотря на это, он упорно продолжал шитьё. Ильмурад боялся, что если он не сможет выполнить это задание, то сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум может выгнать его в шею, и — что тогда? Нет, он должен во что бы то не стало, сшить этот постак и успешно сдав первый экзамен. У окна низкого дома напротив он заметил смеющуюся девочку и взрослую женщину с сатанинской ухмылкой. Ильмурад сидел два часа и старался шить, чтобы выполнить сложную задачу, которую дал ему мастер Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, но ему это не удалось.
В это время из мастерской вышел сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум с хромовым сапогом в руках.
— Ну, ты выполнил задачу, которую я дал тебе?! — спросил он, глядя на Ильмурада пронзительным взглядом из под сросшихся бровей. Ильмурад, глядя с опаской на сапог, лишь успел сказать «нет». Взбесившийся сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум ударил сапогом по голове Ильмурада, который начал защищаться руками. Тогда сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум вонзил в его ногу шило. От невыносимой боли Ильмурад закричал, корчясь и делая гримасу на лице. Глядя на это, за окном весело смеялись женщина с девочкой, словно зрители в цирке, которые смотрят смешные номера клоуна.
— Вставай, придурок! Чего ты ползаешь как собака?! Не плачь! Мужик ты или женщина?! Вставай, говорю! — сказал сапожник продолжая бить мальчика сапогом.
— Хорошо, учитель. Я встану, только не бейте меня! — сказал Ильмурад, вставая с места, хромая от боли и щупая рану, нанесенную злым сапожником Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касумом, из которой сочилась кровь в проколотые брюки.
— Учитель, постак оказался твердым… Даже шила отупела…
— Людям, которые испускают газ из своей задницы, обвиняют в этом ячменное муку, которую они ели приготовив из неё хлеб! Не шило тупое, а сам ты тупее тупых, сволочь, дармоед! — закричал сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.
Потом он снова вонзил шило в ногу Ильмурада и от боли закрыв глаза, вытянув шею и ковыляя на одну ногу, Илмурад завыл как голодный волк, который воет на луну в обледенелых скалах. Увидев, это женщина с девочкой ещё громче засмеялись за окном низкого дома.
— Не притворяйся, тварь зеленая! Давай быстро, возьми постак и продолжай работать! — сказал злой учитель сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.
— Хорошо — сказал Ильмурад со слезами на глазах, ковыляя на одну ногу и опасаясь сапога и шила, которые были в руках наставника Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Он сел на землю, и взяв засохшую шкуру овцы с инструментами снова начал тренинг по шитью. Он старался всеми силами проколоть засохшую шкуру овцы, которая в народе называется «постак» и, стиснув зубы от невыносимой боли, беззвучно плакал, время от времени вытирая слезы, катящиеся в его кулак. Пока он шил постак, его кисти рук покрылись красными мозолями.
Через два часа из мастерской сново вышел сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, на сей раз с ремешком от швейной машины в руках.
— Вот, господин учитель, я зашил постак — сказал Ильмурад, протягивая засохшую сшитую шкуру овцы учителю. Тот взял шкуру, осмотрел швы и вдруг снова взбесился и закричал на Ильмурада:
— Ну, ты, скотина в облике безобидного мальчика! Кто так шьет а, кто?! Только пьяный хирург, который работает в морге, может так зашивать труп человека при вскрытии! Ты не хирург и не в морге! Если не выполнишь задачу так, как я хотел, то я убью тебя, задушив собственными руками и, вскрыв твой труп, сделаю из тебя тулум, зашив мелким швом твой живот! Потом продам твой тулум в колониальный музей, который находится в Амстердаме! — завопил сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум. Потом с помощью ремешком от швейной машинки начал стегать мальчика, как рабовладелец древнего Египта, который хлестает длинной нагайкой своего раба. После этого сапожник порвал швы, которые Ильмурад сделал, и сказал:
— Начинай всё сначала! Шей мелким швом, и чтобы они были прямымы, и симметричными, понял, ты, мешок с дерьмом?!
— Да, учитель — сказал Ильмурад, испуганно глядя на ремешок, который был в руках злого сапожника Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума.
Сапожник снова пошел в сторону мастерской.
Между тем, Фарида ходила с тяжелыми сумками в руках между корпусами жилых домов в микрорайоне города, торгуя рисом. Она шла и думала, то о Гурракалоне, то о своем сыне, который обучается на сапожника. Может действительно, когда-нибудь мы будем жить вместе с Гурракалоном и тогда мой сын Ильмурад будет работать вместе с своим отчимом и мы разбогатеем. Купим роскошную виллу и машину, будем жить, как говорится по человечески — думала она. Только, что скажут люди? Что отвечу я, когда Бог спросит, в судный день. Но Бог видит и слышет всё. Он знает, что муж мой Худьерди хронический алкоголик и не любит меня совсем. А Гурракалон, наоборот, любит меня и моих детей тоже. Без меня не может жить. Он всегда говорит, что я красивая. А Худьерди называт меня толстухой, бьет, издевается. Теперь вот я по уши влюбилась в Гурракалона. Считаю не только дни, но и часы, в течение которых я не видела его — думала она.
Тут из одной многоэтажки открылось окно, и какая-то женщина обратилась к Фариде громким голосом!
— Здраствуйте, сестричка! Это Вы кричали «рис»?
— Да! Отменный рис девзира! Цена ниже рыночных! — сказала Фарида, поставив сумки на землю. Она гляделя на женщину, делая козырек ладонью, защищая глаза от острых лучей солнца.
— Почем килограмм? — спросила женщина из многоэтажки.
Фарида назвала цену, и они договорились.
— А, сколько Вам, апа?! — спросила Фарида.
— Пожалуй, я куплю весь рис! Сейчас мой сын спустится к Вам! — сказала женщина. Услышав эти слова женщины, Фарида чуть в обморок не упала от радости. Через несколько минут у подъезда появился парень с мешком в руках. Фарида взвесила весь рис, высыпала его в мешок, который держал парень. Парень заплатил и, подняв мешок с рисом, исчез в подъезде многоэтажки. Собирая опустевшие сумки, Фарида вновь и вновь пересчитывала деньги и снова заплакала от счастья.
— Слава тебе, Боже! Сегодня счастливый день в моей жизни! Утром отдала сына хорошему сапожнику Абу Кахринигману бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касуму, чтобы он обучил моего Ильмурада, а тут продала рис оптом! Теперь у меня есть деньги, и я сейчас же должна навестить Гурркалона — радовалась она мысленно.
Потом зашла на базар, купила фрукты, печенье, большую дыню для Гурракалона и, сев в автобус, поехала в сторону больницу, где лечился Гурракалон.