В ПЕЩЕРЕ царил сущий ад.

Джарик, залитый красноватым светом, сидел у стены, держась руками за голову. Глаза его слезились от едких испарений, он то и дело начинал кашлять.

Измученный и опустошенный, сын Ивейна все же заставил себя подняться на ноги. Хотя в пещере стояла такая жара, от которой плавился камень, волшебный лед, державший Анскиере в плену, не растаял. Даже на расстоянии Джарик чувствовал, что заклятия, созданные когда-то Стражем штормов, по-прежнему держатся крепко.

Джарик медленно побрел по пещере, заваленной грудами камней; повсюду в щелях застывала лава, бросая мрачные отблески на оплавленные сталагмиты. Джарик осторожно пробирался между завалами, чувствуя, как дымятся подметки его ботинок. Если бы не его дар Повелителя огня, он не выжил бы тут и доли мгновения.

Юношу вдруг охватила тоска по заснеженному лесу Сейт, по леснику Телемарку. Но у него не было времени на бесплодные сожаления.

Вокруг раздавался треск и грохот: это в подземных ходах и пещерах то и дело продолжали рушиться камни и проседать своды, и стон истерзанной земли отдавался в душе Джарика острой болью. Он снова воочию убедился, что унаследованный им от отца дар может стать огромной разрушительной силой.

Повелитель огня подошел к дальней стене пещеры, где клубился самый густой туман и раздавалось шипение зачарованного льда, который упорно не желал поддаваться магии Джарика.

Печальный и предельно усталый, юноша шагнул вперед, даже не подумав принять меры предосторожности.

Холод хлестнул его так, что перехватило дух, и Джарик невольно ахнул, угодив в сеть заклятий Анскиере. Мороз обжег его легкие, и сын Ивейна торопливо попытался зажечь огонь, но у него ничего не получилось. Магия Стража штормов загасила едва вспыхнувшее пламя, и Джарик, пошатываясь, отступил от стены в алую жару пещеры.

Несмотря на царящую тут жару, на его волосах и одежде засеребрился иней. Сын Ивейна потер окоченевшие руки, подумал о заклятиях, с которыми ему предстояло сражаться, и задрожал уже не от холода. Он не ожидал, что возведенные Стражем штормов магические бастионы будут такими прочными.

Собравшись с духом, Джарик снова зажег язычок пламени. Не подходя ко льду, он начал прощупывать заклятия издалека, пока они не стали излучать свет; сияющая магическая энергия лучилась сквозь голубые бастионы льда. Заклинания Анскиере были ошеломляюще совершенными; их идеальная симметрия напоминала идеальную симметрию снежинок. По сравнению с ними тюрьма, которую Джарик только что соорудил для демонов холода, казалась неуклюжей и грубой.

Он далеко не сразу сумел нащупать в магии Анскиере слабое место, но наконец заметил, что в одном месте волшебный узор слегка потускнел. Сын Ивейна сосредоточился и ударил по этой точке бурным потоком энергии.

Во все стороны полетели искры, огненные лучи вонзились в лед, по льду со звуком лопающихся струн арфы побежали трещины. Потом юношу ослепила вспышка света, и он закрыл глаза, приготовившись к отдаче. Вокруг, словно в адском котле, бурлила магическая сила, исходившая от защитных заклятий Стража штормов, и все же это было не страшнее Круга Огня. Джарик стойко держался, пока усталость не взяла верх.

Огонь замерцал и погас. Полуослепший от слез Джарик едва разглядел сквозь кипение растревоженных заклятий, как во льду, закрывающем вход в туннель, появилась вмятина. Повелитель огня осторожно протянул руку, холод резко обжег ее, но теперь в этом холоде не было прежней убийственной силы. Барьер, воздвигнутый Анскиере, дал трещину.

Однако ему предстоял еще долгий бой.

Джарик прислонился к нагретой скале. Он устал до потери сознания, у него щемило сердце, руки горели от ожогов, но он знал, что сейчас немного отдохнет, а потом снова примется за дело.

Корли, сын Деи, проспал весь день и почти всю ночь после того, как «Каллинде» пришла в порт, а проснувшись, понял, что связан по рукам и ногам.

Он лежал на ковре, вокруг пахло пергаментом, маслом и кожей, а еще — лошадиными уздечками, которые кто-то бросил неподалеку на спинку обитого парчой кресла. Оглядевшись, при свете заглядывающей в окно луны Корли узнал личный кабинет Килмарка. Короля пиратов здесь не было, но, шевельнувшись, Корли сразу понял, что связан на совесть.

Бывший капитан. «Безлунного» закрыл глаза, признав свое поражение. А он-то надеялся, что никогда не вернется в Скалистую Гавань!

Он долго лежал, наблюдая за плывущей по небу луной. Прямоугольник света на ковре превратился в узкую полоску; во дворе время от времени цокали копыта, а крики и звон оружия сообщали о полуночной смене караула. Но привычный распорядок жизни в крепости не успокаивал Корли — отныне Скалистая Гавань не была его домом.

Наконец сквозь голоса перекликающихся часовых до Корли донесся звук, услышать который он больше всего боялся. То был скрип отодвигаемого засова, а вслед за тем — легкие быстрые шаги. Для своего могучего сложения Килмарк всегда передвигался с удивительным изяществом.

Король пиратов не стал зажигать свет. Встав там, где Корли не мог его видеть, он негромко заговорил хриплым гневным голосом:

— Когда мой капитан теряет шесть кораблей вместе со всеми экипажами, он должен явиться ко мне и подробно доложить о случившемся. С чего ты решил, что к тебе это правило не относится?

Корли не ответил.

Полоска света на ковре превратилась в узкий лучик, потом и вовсе исчезла: луна скрылась за рамой окна. Комната погрузилась в темноту, и в этой темноте капитан молча слушал проклятия, которыми его осыпал Килмарк.

— Кор, ты, похоже, не слышишь меня! — наконец рявкнул повелитель пиратов и пнул капитана так, что тот покатился по ковру. — Я убивал и за меньшие проступки!

Но Корли упорно молчал, пока Килмарк осыпал его ругательствами и обвинениями, и не дрогнул, когда его снова начали пинать ногами… Видя, что пленника этим не проймешь, король отступников начал поминать его семью:

— А что там случилось с твоей сестрой? Ведь ты ради нее попал под суд в Морбрите? — Килмарк сплюнул на очаг. — Может, она заслужила то, что получила? А может, это тебе тогда помешали поразвлечься в темном переулке?

Корли невольно дернулся, словно пытаясь порвать веревки.

Килмарк тихо засмеялся.

— Небось, с твоим отродьем в брюхе она вернулась в кланы? А чего еще ждать от человека, который сдает всех своих людей демонам, а сам спасается бегством?

Корли охватил дикий гнев.

Он рванулся, хотя знал, что не сможет избавиться от пут, — а Килмарк продолжал свои издевательские речи. Капитан уже забыл, что человек, который мучает его, — не только его друг, но и повелитель. В слепой ярости он продолжал биться, пока негромкие шаги то приближались, то удалялись, пока на него сыпались то удары, то оскорбления… И вдруг его лодыжки коснулась сталь, и он понял, что его веревки перерезаны.

Одним прыжком Корли вскочил, а Килмарк тут же рассек путы, удерживавшие его руки.

— Сразимся? — шепнул в темноте король пиратов. — Мне нужно рассчитаться за «Безлунный», за остальные мои погибшие корабли и за их экипажи!

Корли почувствовал, как мимо его щеки пролетел нож, отшатнулся, ударился о скамью, но легко восстановил равновесие — и бросился на врага.

Руки капитана схватили лишь воздух, он наткнулся на край стола, и тут же в его бок врезался тяжелый кулак. Корли налетел на кресло, заставив зазвенеть висящие на его спинке уздечки. Килмарк снова бросился на него, но капитан успел схватить недоуздок, и ремень, описав стремительную дугу, захлестнул запястье Килмарка. Не тратя времени зря, свободной рукой Корли ударил короля так, что тот охнул. В следующий миг капитан получил ответный удар, а потом его схватили за предплечье борцовским приемом.

Корли провел контрприем, высвободил руку и попытался сделать бросок, однако его сбил с ног пинок в лодыжку.

Падая, капитан ухитрился поймать противника за рубашку, и они вместе рухнули на пол.

Сцепившись, Килмарк и Корли продолжали драться на ковре; ни один не желал уступать. Не обращая внимания на падающую мебель, на разбивающиеся безделушки и статуэтки, они катались по полу, как два диких кота.

Тяжело дыша, Корли схватил врага за горло и попытался придушить, но король отступников сбросил с себя противника. Капитан врезался в каминную решетку, Килмарк тут же уперся коленом в его живот. От полученных ударов у Корли кружилась голова, и все же он вспомнил, что где-то рядом в скамье должен торчать нож, который только что метнул в него Килмарк. Он сумел сбросить с себя противника, кинулся в сторону, однако его ухватили за ногу и дернули назад. Все, что удалось сделать Корли, — это дотянуться до дров, сложенных рядом с камином; он схватил одно из поленьев и начал колотить им короля. В конце концов Килмарк сумел вырвать у него эту импровизированную палицу, но капитан сделал еще один бросок и все-таки добрался до ножа.

Килмарк выругался, даже в темноте звериным чутьем уловив, что его противник теперь вооружен. Корли торжествующе осклабился — и снова ринулся в бой.

Теперь драка превратилась в сражение не на жизнь, а на смерть. Падали столы, опрокидывались стулья; перевернутая мебель служила то оружием, то щитом. И наконец Корли посчастливилось поймать противника за волосы и прижать нож к его горлу.

Ослепленный яростью, разгоряченный боем, капитан уже хотел полоснуть лезвием по этой мускулистой шее, как вдруг его руку оцарапало рубиновое ожерелье Килмарка…

И тогда Корли, сын Деи, вспомнил, что сражается с другом, который ему дороже родного брата.

С невнятным криком ужаса капитан отшвырнул нож. Килмарк тяжело и быстро дышал, больше не пытаясь достать Корли ни словами, ни кулаками. Это совсем обескуражило капитана, и он подался назад, отодвинувшись от Килмарка.

Не обращая внимания на струящийся по лицу пот, на боль от множества ушибов и ссадин, Корли стал рассказывать своему повелителю о гибели флота Скалистой Гавани и флагмана «Безлунный». Сперва он говорил неуверенно и тихо, но постепенно голос его окреп. Килмарк ни разу не попытался перебить, темнота надежно скрывала выражение лица капитана, и Корли завершил свой доклад полными горечи словами:

— Если бы планы Храма Теней увенчались успехом, я мог бы… — Он запнулся, но все-таки заставил себя договорить: — Я мог бы быть повинен в твоей смерти. Демоны потерпели поражение лишь благодаря случайности. В Кейтланде нет никого, чья сила смогла бы сравниться с силой Темного сновидца Маэлгрима, и Проклятые Кором в любой миг могут превратить меня в свое послушное орудие. Как же я мог вернуться домой, в Скалистую Гавань?

Килмарк шевельнулся, глубоко вздохнул и резко ответил:

— Да. Скалистая Гавань твой дом. И я полагаюсь на твою верность больше, чем на чью-либо другую в этом пиратском гнезде. — Король пиратов с трудом поднялся на ноги. — Кор, неужели мне снова надо подставить горло под твой нож, чтобы ты в это поверил? В здравом уме или нет, сгоряча или хладнокровно, ты никогда не сможешь меня убить. Ты это только что доказал. — Килмарк насмешливо фыркнул. — А если демоны Храма Теней пошлют сюда твоего двойника или другого убийцу, им же будет хуже. Ты что, забыл? Мои люди никогда не остаются неотмщенными.

В темноте щелкнуло огниво, и свет свечи в ближайшем канделябре озарил комнату. Голый по пояс, в рваных штанах, повелитель Скалистой Гавани шагнул к капитану и протянул руку:

— Ну, вставай. У нас дел полно.

Корли посмотрел на синяки и ссадины на теле своего повелителя, потом смущенно оглядел разгромленный кабинет.

— Ты все это подстроил!

Килмарк только что-то неразборчиво буркнул в ответ, подошел к сундуку у дальней стены и извлек оттуда портупею с ножнами и набор прекрасно сделанных метательных ножей.

— Бери это и найди себе точильный камень. В главном зале нас дожидаются все короли Кейтланда и все до единого советники Альянса. Значит, военный совет затянется надолго, эта братия любит собачиться друг с другом. Ты справишься?

Корли встал и принял подарок. Попробовав остроту ножа, он скривил распухшие губы:

— Тупой. В следующий раз я не забуду, как ты назвал мою сестру. Впрочем, она ведь дочь вождя горного клана. Не сомневаюсь, что она сможет и сама за себя постоять оружием, закаленным в конской моче.

Килмарк от души рассмеялся:

— Замечательная женщина. Если снова вздумаешь нарушить мой приказ, я кликну ее, чтобы она тебя вздула.

Все еще улыбаясь, он подтолкнул Корли к двери.

Анскиере снился прекрасный город Эльринфаэр, а потом — ужас, который обрушили на его страну демоны-мхарг. Среди развалин башен эхом отдавался безумный смех Ивейна; в темноте плясал магический огонь. Сон Стража штормов становился все беспокойней… И наконец Анскиере проснулся.

Это не было медленное пробуждение — он проснулся рывком и сел в тающей ледяной каше.

Кто-то спутал его заклятия. Сквозь сплетенные им магические узоры, удерживающие демонов холода, прорвалось неистовое пламя. Только один волшебник в Кейтланде был на такое способен.

— Ивейн!

Испуганный шепот Анскиере пробудил еле слышное эхо, которое тут же заглушили звуки капающей с каменного свода воды. Ощутив привычную душевную боль при воспоминании о предательстве Ивейна, Страж штормов стряхнул с волос крошево льда и потянулся к посоху, чтобы проверить, насколько сильно пострадали возведенные им магические барьеры. Если демоны холода сбежали, он заставит навечно замолкнуть того, кто даже сейчас продолжает смеяться над ним.

Туннели, ведущие вниз, все еще были забиты льдом, но уже не таким прочным, как раньше. Анскиере взялся за работу, не обращая внимания на боль в отвыкших от движения закоченевших руках и ногах. Уверенно и ловко он расчищал проход; под его ногами похрустывали льдинки, но голосов демонов не было слышно. Как Страж штормов ни вслушивался, кроме хруста льда он улавливал только собственное дыхание и потрескивание скованных морозом камней.

Наконец впереди остался последний тонкий ледяной барьер, похожий на мутное стекло. Готовый к любым неожиданностям, Анскиере сломал его и выглянул из своей холодной темницы.

Впереди сквозь туман сиял свет.

Прищурившись, Страж штормов понял: то, что он принял за туман, — на самом деле пар… А потом он разглядел нечто страшное: оплавленные, почерневшие скалы.

Он шагнул из туннеля в пещеру, с плеском ступив в холодную воду, в которой плавали льдинки. Неудивительно, что здесь было столько пара: несмотря на то что из глубин подземных ходов веяло зимним морозом, лицо Стража штормов быстро раскраснелось от царящей здесь удушливой жары. Навстречу ему не ринулись кровожадные демоны, но это не слишком успокоило Анскиере. Боясь, что твари все же вырвались на свободу, он зашагал быстрее, как вдруг резко остановился, увидев сквозь пар стоящего на коленях человека.

Рубашка незнакомца обгорела и свисала почерневшими лохмотьями, опаленные волосы свисали, закрывая лицо, но едва взглянув на его руки, Страж штормов понял, кто перед ним. Запястья человека, как браслеты, охватывали ожоги — знаки Повелителя огня.

Анскиере крепче сжал посох. Вокруг металлических узорных украшений, венчающих посох, вспыхнул магический ореол, и жижа под ногами Стража штормов со звоном превратилась в лед.

Повелитель огня вздрогнул, поднял голову и увидел стоящего над ним Анскиере.

— Ваше высочество!

Джарик был вконец измучен и все же приветствовал Анскиере так, как подобало приветствовать наследного принца Эльринфаэра.

— Я принес вам ключи от Эльринфаэра, ваше высочество.

Страж штормов вгляделся в темно-карие глаза, с удивлением видя в них не безумие, а разум. Ореол, все ярче разгорающийся вокруг посоха, осветил волосы — не рыжие, а светлые, как спелая пшеница. И тогда Анскиере наконец понял, что произошло.

— Джарик? — потрясенно выдохнул он. Тот, кто некогда был хилым подмастерьем писца, поднялся на ноги. Теперь это был не слабый застенчивый мальчик, а зрелый мужчина, могучий волшебник. И благодаря своему магическому дару, обостренному симбиозом с сатидами, он сразу заметил недоверие во взгляде Стража Штормов.

— Вы думаете, что я такой же безумец, каким был мой отец Ивейн?

— Что сталось с демонами холода? — ответил вопросом на вопрос Анскиере.

Сын Ивейна мотнул головой, указывая туда, где за его спиной все еще слабо светились остывающие камни.

— Я запер этих тварей с помощью огня и камней, и теперь мы вдвоем можем сделать так, что они уже никогда не выберутся на свободу.

Страж штормов молчал.

Обиженный этим молчанием, Джарик одним движением сорвал с шеи кожаный мешочек на шнурке.

— Я никогда не предам вас так, как мой отец когда-то предал в Эльринфаэре.

— Этого ты не можешь обещать. Время покажет, насколько ты похож на своего отца. — Анскиере принял странно тяжелый мешочек.

Распутав завязки, Страж штормов нашел внутри базальтовый кубик, в котором были заключены заклятия, удерживавшие демонов-мхарг в Эльринфаэре, а в придачу — еще кое-что. Анскиере осторожно достал два дымчатых кристалла, на ощупь холодные как лед. Он сразу понял, что это. Джарик в знак доверия вручил ему сатидов, на которых зиждилось его магическое могущество.

Анскиере вытер пот со лба, и камни в его ладони стукнули, как игральные кости.

— Почему?

Джарик гневно взглянул на него.

— Потому что я не такой, каким был мой отец!

Юноша помолчал и продолжал тихо, почти шепотом:

— Я не знаю, как еще убедить вас, что я не предатель. Если моя власть будет у вас в руках, может, вы не станете ожидать удара в спину.

Анскиере слегка пригасил свет своего посоха.

В полутемной пещере, озаренной слабым красноватым мерцанием, он пристально рассматривал лицо сына Ивейна. Джарик очень походил на отца, только нос его был прямее, губы тоньше и он был пониже ростом.

Анскиере почувствовал, как его недоверие постепенно рассеивается, хотя предательство Ивейна ранило его так глубоко, что он не мог разом похоронить все воспоминания о нем. Но об этом он промолчал; как промолчал и о кристаллах, которые ему только что вручили вместе с ключами от Эльринфаэра.

— Ты сильнее своего отца, — вот и все, что сказал Страж штормов.

— Сомневаюсь. — Джарик, морщась, потер обожженные запястья. — Ваши ледяные заклятия оказались слишком прочными для меня.

— Нет. — Анскиере повернул магический посох, и венчавшие его медные украшения блеснули кровавым светом. — Тебе просто не хватает опыта. Твоя сила течет как полноводная река. Потом ты сможешь отшлифовать мастерство и передать избыток магической энергии какому-нибудь предмету, чтобы черпать из этого источника в нужное время, — теперь Страж штормов говорил более мягким голосом. — Но тонкости волшебного искусства мы сможем обсудить потом. Долг Ивейна уплачен. Теперь ты свободен и волен распоряжаться собой.

Джарик резко шевельнулся в полутьме.

— Свободен? Ни один из нас не свободен, ваше высочество. Во время вашего заточения Проклятые Кором вконец обнаглели. Эмиен, брат Таэн, пошел по пути Мерии-Татагрес и служит теперь демонам. Он и его гиерджи недавно завоевали Морбрит.

Анскиере склонил голову, серебряные волосы волшебника упали на его сплетенные на верхушке посоха пальцы. В словах Джарика он почувствовал боль и горечь, живо напомнившие ему собственные боль и горечь, которые он испытывал после уничтожения Эльринфаэра. Страж штормов вспомнил, что Джарик вырос в замке Морбрит и что завоеванная демонами земля — его родина.

Повелитель огня шагнул к Анскиере.

— Килмарк ждет нас в крепости. Он собрал там всех королей Кеитланда и всех советников Альянса на военный совет.

— Тогда нам лучше поторопиться. — Страж штормов посмотрел на сына своего врага и увидел в его глазах правдивость и искренность. — О демонах холода придется пока забыть, Храм Теней не станет ждать, пока мы окончательно с ними разберемся.

Анскиере поднял посох, голубовато-фиолетовое сияние осветило ведущий наружу туннель, и Страж штормов двинулся туда, держась прямо, как стрела, а Джарик зашагал за облаченным в истрепанный бархат и золотую парчу принцем Эльринфаэра.

Ни он, ни сам Анскиере не упомянули о том, что Страж штормов так и не вернул новому Повелителю огня кристаллы сатида — основу власти сына Ивейна над двумя стихиями.

Главный зал Скалистой Гавани освещали факелы и восковые свечи: давно перевалило за полночь.

Одетая в мантию сновидицы, с миртовым венком на голове, Таэн сидела на возвышении слева от трона Килмарка, а внизу, под возвышением, бурлила толпа, в которой парчовые наряды соседствовали с суконными ливреями. Короли, представители Альянса Свободных островов и мэры крупнейших городов, явившиеся сюда в сопровождении слуг и секретарей, спорили о том, кто и где должен сидеть на собранном Килмарком совете.

Поскольку правитель Скалистой Гавани поднял всех в неурочный час, все гости были сонными и злыми. Многие делегаты недовольно осматривали пышно украшенный зал, узнавая в некоторых украшениях те, что забрали у них в качестве дани или, наоборот, в качестве штрафа за попытку пройти пролив, этой дани не уплатив.

Таэн улыбнулась, увидев, как мэр города Телшира с трудом втискивает свою огромную тушу в слишком узкое кресло. Неподалеку самый молодой король Кейтланда проскользнул между двумя пажами и вприпрыжку побежал по залу, за ним по пятам гнался запыхавшийся слуга. После смерти короля Кисберна корона досталась его восьмилетнему наследнику, и приближенные юного короля сейчас были не столько его советниками, сколько няньками.

Многие гости с настороженным видом поглядывали на стражу Килмарка: рядом с этими вооруженными до зубов разбойниками приглашенные чувствовали себя беспомощными и беззащитными.

Таэн подумала, что уязвимость королевств и городов и слабые места их правителей как нигде очевидно проявились здесь, в Скалистой Гавани, где предстояло выработать общий план защиты от демонов. Ругань и споры в зале могли продлиться до самого рассвета.

Но шум стал быстро стихать, когда в зал вошел Килмарк — голый по пояс и все же донельзя внушительный: в белых штанах, морских сапогах, с великолепным мечом у пояса, играющий мускулами под бронзовой от загара кожей.

Он зашагал к помосту, сверкая рубиновым ожерельем, а рядом с ним шел его старший капитан в полной парадной форме.

Когда Килмарк поднялся к трону, разговоры в зале возобновились с новой силой, и теперь в гуле голосов еще явственней слышались вызов и недовольство.

Повелитель пиратов облокотился на спинку трона и проревел так, словно командовал судном в жестокий шторм:

— Молчать, ради Кора! Да, безделушки в этом зале интересные, и некоторые из них вам наверняка знакомы, но усядьтесь же наконец!!!

Часовые у двери разом выхватили мечи из ножен, и резкий металлический звон заставил толпу замереть.

Килмарк осмотрел собравшихся в зале королей, мэров и советников.

— Так-то лучше, — он подождал, пока присмиревшие гости рассядутся, потом сам опустился на трон, на который были наброшены леопардовые шкуры; часовые у двери в мертвой тишине убрали оружие в ножны.

Корли сел по правую руку от Килмарка. На шее капитана виднелись синяки — следы недавней драки, но он снова выглядел самим собой. Как только Килмарк объявил совет открытым, Корли привычным жестом достал точильный камень и нож.

Сновидица облегченно вздохнула и на мгновение закрыла глаза.

— Я позвал вас сюда, чтобы вместе решить, как защитить Кейтланд от Проклятых Кором, — Килмарк помедлил, и этой паузой немедленно воспользовался представитель Альянса со Скейновой Границы.

Лысый пожилой советник в пышной мантии вскочил с криком:

— Пират! Как смеешь ты командовать честными людьми? Это правда, что в Кейтланде появился новый Повелитель огня? Один из твоих слуг болтал, что вчера сын Ивейна получил убежище здесь, в Скалистой Гавани.

По залу пронеслась буря возмущенных криков. Страшные дела Ивейна повсюду вспоминали с ненавистью и страхом, и весть о том, что его сын унаследовал отцовскую силу, заставила всех на время позабыть о раздорах.

Но Килмарк недаром правил разбойниками и изгоями. Он привык отвечать на дерзость силой и жестокостыо и не собирался делать исключение для королей и представителей Свободных островов. Не успели яростные крики перейти в открытые беспорядки, как король пиратов выхватил меч и плашмя ударил им по подлокотнику кресла.

— Молчать!!!

Этого рева было достаточно, чтобы напугать даже самых отчаянных смельчаков.

Представитель Скейновой Границы шлепнулся обратно в кресло, шум стал быстро стихать.

Килмарк упер острие меча в пол и обратился к толстому советнику с испепеляющим презрением:

— Вы всегда принимаете решения, опираясь на болтовню слуг, ваше превосходительство? Кухонный мальчик, которого вы подкупили, уже наказан кнутом за свою болтливость. — Услышав, как некоторые недовольно забормотали, повелитель Скалистой Гавани кивнул своему капитану: — Докладывай, Корли.

Бывший капитан «Безлунного» встал, отложив точильный камень и нож, и коротко поведал о гибели флота, которым командовал. Когда он рассказывал про оборотня караса, в зале стало так тихо, словно там не было ни одного человека. Наконец Корли закончил и сел.

Теперь никто больше не пытался перебить Килмарка. Убрав меч в ножны, король пиратов развалился на троне и одного за другим окликал правителей Кейт ланд а, требуя сведений о том, что сейчас делается в их государствах.

Большинство могли рассказать лишь о том, что по их землям рыщут отряды тьензов, и лица присутствующих выражали все большее недоверие и скептицизм, когда королева Дикого Хэлла объявила, что ее северная провинция, Морбрит, пала, уничтоженная демонами. Дрожащим голосом королева рассказала о полях и городах, усеянных мертвыми телами, о торговых караванах, которые отправились по дороге, ведущей к Большой Гайре, да так и не вернулись.

Килмарк тут же напомнил, что все эти события произошли примерно тогда, когда Джарик уничтожил гиерджей.

Корли сидел, крепко сжимая в побелевших пальцах точильный камень; Таэн молча плакала: люди, которых она когда-то защищала, теперь стали гниющими на солнце трупами. Даже сварливый король Фелуэйта не подавал голоса — его земли лежали ближе всего к Храму Теней, и лишь необъяснимый каприз Проклятых Кором пока уберег его подданных от гибели.

Килмарк вскинул голову, его глаза были холодны как лед.

— Демоны снова бросают нам вызов, вторгаясь в Кейтланд. Даже Ландфасту угрожает опасность. Тем, кто думает, что его может миновать беда, лучше сразу же отречься. Сейчас мы не можем допустить никаких разногласий.

По залу пополз шепоток, зловещий, как гудение приближающегося шторма. Хотя всех правителей раздражала самоуверенность Килмарка, никто не осмелился встать и во всеуслышанье возмутиться. Общая угроза образумила даже самых вспыльчивых и своенравных, и всю ночь напролет в зале крепости обсуждались способы борьбы с Проклятыми Кором.

Таэн молча слушала разговоры, и на сердце девушки становилось все тревожней. Сновидица понимала, что ни оружие, ни вера в Кора не помогут в борьбе с Темным сновидцем и его гиерджами.

В окна уже пробивались холодные лучи рассвета, когда со двора вдруг донесся стук копыт. Корли замер, перестав точить нож; Килмарк, сидевший положив подбородок на кулак, поднял голову и задумчиво прищурился.

Прошло всего несколько мгновений — и высокие двустворчатые двери настежь распахнулись, пропустив в зал двоих мужчин. Тот, что был повыше, носил изорванную бархатную голубую мантию; спутанные серебристые волосы ниспадали на его плечи, лицо было сосредоточенным и строгим, в руке он держал посох волшебника.

В зале воцарилась мертвая тишина. Почти каждый узнал светлые глаза, уверенную поступь и суровое лицо Анскиере из Эльринфаэра.

При виде спутника Стража штормов — невысокого светловолосого юноши в обгоревшей одежде — многие откровенно содрогнулись, но Таэн просияла, вскочила и стремглав побежала к Повелителю огня.

— Джарик!

Миртовый венок слетел с ее головы, когда она бросилась в объятия светловолосого юноши.

Новый Повелитель огня подхватил и закружил ее, не обращая внимания на высокопоставленных гостей; потом поставил на ноги и страстно поцеловал.

Короли и советники загомонили, кое-кто — одобрительно, кое-кто — возмущенно, но все голоса перекрыл громкий хохот Килмарка.

— Да здравствует Страж штормов! — крикнул король Фелуэйта. — Да здравствует наследник Повелителя огня! Пусть трепещут Проклятые Кором! За победу!

— За победу! — эхом отозвалась королева Дикого Хэлла, а Килмарк с волчьей ухмылкой поманил Стража штормов и Повелителя огня, приглашая присоединиться к нему на помосте.

Корли мрачно улыбнулся. Вот теперь можно подумать и о том, как отвоевать Морбрит у Темного сновидца…