Аманда лежала лицом вниз и не хотела подниматься… или просто не могла. Ее тело болело так, будто она и впрямь упала и как минимум из окна своей спальни на втором этаже. Казалось, что ноги и руки – рука – сломаны, а мозг вытекает из ушей. Ну что за урод! – кричало ее ущемленное внутреннее «я». Спина всё еще ощущала на себе ладонь Уоррена, столкнувшую Аманду со смотровой площадки. Он просто открыл калитку и столкнул ее…. СВОЛОЧЬ! Слезы обиды стекали по впалым щекам, а может, это были слезы ярости? Но в любом случае, что-то Анда размякла. Она тяжело перекатилась на спину и приподнялась на левом локте, чтобы подняться. Кое-как усевшись, Аманда с горечью отметила отсутствие правой руки, частичную слепоту, ожоги и мешковатое бесцветное платье. Ну, здравствуйте, старые друзья….

Она сидела на территории ткацкой фабрики прямо перед замызганной дверью. Вряд ли, здесь кто-то поможет ей подняться, и Аманда, кряхтя, оперлась на единственную руку, кое-как перенесла вес на сразу же взвывшее от боли и ужаса колено, и тяжело поднялась, с завистью вспомнив ту легкость, с которой она проделала подобную процедуру в прошлый раз. Казалось, что череп изнутри был увешан килограммовыми гирями, словно рождественская елка, и мозг утроился в размерах. И еще эта несусветная тупость и заторможенность, какая бывает у пациентов психиатрических клиник после лошадиной дозы каких-нибудь нейролептиков. В общем, все старые ощущения вернулись. Заняли свои места в первом ряду…. Антракт закончен – не пропустите продолжение никчемной жизни Аманды Робсон. Ну, уж нет! – подумала та. – Хочешь избавиться от всего этого дерьма, двигай своей дряхлой задницей да поживее!

Подобрав сумку, она с трудом поковыляла к пролому в заборе, на котором сейчас не было никаких идеальных голубых роз, пролезла, что оказалось далеко непросто, и взяла курс на улицу Ив. Тень, отбрасываемая Амандой, лежала по диагонали перед ней, что заставило задуматься о времени проведенном не здесь. Судя по солнцу, был где-то час, а может и полвторого. Когда утром она чуть ли не подбегала к фабрике в погоне за Гликом, дело шло к двенадцати. Что ж, выходит, время и там, и здесь – одинаково. Хотя, с другой стороны, кто сказал, что сейчас всё тот же унылый день?..

Всё почему-то пугало и настораживало сейчас, а Убийца не лез из головы. Уоррену легко говорить, его не поджаривали заживо… а вдруг месть и принесет удовлетворение? Вдруг она не опустошит? Всю свою жизнь Аманда винила в своих бедах Всевышнего, которого, кстати, вообще очень удобно обвинять. А теперь выходит, во всем виноват человек, и это уже совсем другое дело. С ним ведь всегда можно сделать то же самое, разве нет? Ну, если хорошенько постараться, а Аманда умела стараться, если отчаянно хотела что-то получить – будь то новый телефон или льготы, на которые не имела права…. Всё достижимо, если правильно давить на кнопки. Это была приятная мысль, но почему-то Аманда всё-таки испытывала беспокойство насчет Убийцы. То, как затихал голос Уоррена, когда тот говорил о нем… как будто боялся, что Убийца услышит. Надо быстрее заканчивать с этим.

Аманда шла с максимальной для себя скоростью. Чувство тревоги всё нарастало, и она даже вскрикнула, когда синий Фольксваген, пролетевший на большой скорости свой поворот, резко дал по тормозам, нарушив тишину оглушительным визгом. Аманда, у которой едва не разорвалось сердце, осыпала водителя такой бранью, что даже самый закоренелый пьянчуга мог бы пополнить свой словарный запас. Все звуки почему-то казались громче сейчас, и они угрожали, сигнализировали о чем-то надвигающемся. Опасность мерещилась за каждым поворотом, и сердце отчаянно билось в груди, грозясь не дотянуть до родового гнезда. Когда Аманда всё-таки добралась, напряжение достигло наивысшей точки.

Сегодня она поставила своеобразный рекорд – дошла до отчего дома за полчаса и теперь едва держалась на ногах, но за закрытой дверью испытала долгожданное облегчение. Здесь казалось безопасней. Бросив, как обычно, сумку в прихожей, Анда поспешила наверх.

Он был огромным – дом Флиннов – и старым, а еще очень любил детей, чего не скажешь про его последнюю обитательницу. Его построил прапрадед Аманды, тем самым дав уютный и светлый кров для следующих четырех поколений. Дом всегда был гостеприимным… ну, во всяком случае до тех пор, пока его жители не стали разъезжаться, умирать и в итоге не сократились до одного. В прежние времена он радушно принимал множество гостей, накапливая их истории. Светлый в любое время суток. Бывают плохие дома, бывают хорошие – этот был одним из лучших.

Чердак всегда считался запретным местом. Темная душа дома, как выразился Глик? Что ж, возможно…. Туда дозволялось подниматься только старшим. Это правило появилось после того, как чердачный люк огрел по голове Брайана, едва не проломив тому череп. Кровищи было! Они тогда всерьез перепугались. В итоге брат провалялся в больнице неделю с сотрясением мозга, потом еще месяц дома, а с играми на чердаке было покончено раз и навсегда. Аманда не поднималась туда с самой свадьбы, когда перетаскивала свои старые вещи.

Оказавшись прямо под люком, она дернула вниз лестницу, переводя задумчивый взгляд с одной непостижимой цели на другую. Подняться на чердак и открыть тяжеленный люк – дело не из простых, а уж для семидесятитрехлетней инвалидки с тяжелейшим артрозом… вообще из области фантастики. Но через минут пять она всё-таки преодолела себя и боль, чтобы совершить невозможное. Люк, как и думала Аманда, оказался очень тяжелым, но она сумела его откинуть, хоть при этом чуть не сорвалась со ступеней, но вовремя схватилась за перекладину. Открывание люков – еще одно едва проходимое испытание для одноруких людей.

Наконец, Аманда, тяжело отдуваясь и истекая потом, выбралась на чердак и нащупала выключатель справа от себя. Память – странная штука, держит такие мелочи, а важные вещи как целое детство, например, выкидывает за ненадобностью….

Сказать, что пыли было много или что она лежала толстым слоем – это вообще ничего не сказать. После смерти Лоис Флинн больше не нашлось желающих приходить сюда, чтобы убраться. Намного легче просто не замечать, как будто в их доме и вовсе нет чердака…. Последней сюда поднималась Синди – вторая по старшинству сестра Аманды, когда переезжала в дом к мужу, с ворохом старых дурацких мягких игрушек, изношенной детской одежды и прочим хламом, некогда составлявшим уклад ее жизни. Всё это видела сейчас Аманда в тусклом свете, разобранным по коробкам и под невообразимым слоем пыли. Казалось, что в нее можно окунуть палец, и тот утонет на целую фалангу. Само по себе дышать здесь казалось опасным… но Аманде всё же придется провести здесь некоторое время. Много времени… – подумала она, озираясь, и чихнула, словно в знак протеста. Горы картонных доверху забитых коробок, стеллажи и здоровенный сундук. Да-а… работенка предстояла еще та. Хотя ее можно и ускорить.

Аманда схватилась за край одной из коробок и швырнула на пол, вывалив тем самым всё ее содержимое. Она никогда не славилась особой аккуратностью, предпочитая ей скорость. Такая стратегия определенно облегчила задачу, и уже через час Анда, непрерывно чихая, сидела на выпотрошенном сундуке посреди целого моря хлама, будто на маленьком спасительном островке, и смотрела вниз.

Пыль стояла столбом, а запах старого оказался настолько едким, что слезились глаза, но это не помешало ей разглядеть то, что вывалилось из дебрей сундука. Действительно статуэтка из черного камня, похожего на оникс, размером с ладонь. Действительно демон – с рогами, вытянутым лицом с высокими скулами, миндалевидными глазами, в которых усматривались вертикальные зрачки… но довольно странно одетый – в мундир с эполетами и кучей наград на груди, а на бедре висела сабля. Искуснейшая работа! – подумала Анда, взяв фигурку в руки. Как можно о таком забыть? И что за безумная игрушка!? Хотя игрушка ли? Если из-за нее такой переполох.

Глаза Аманды сузились – она не помнила ее. Не помнила, где нашла, и не понимала, каким образом статуэтка могла принадлежать ей. И при всей бредовости ситуации что-то произошло, когда она взяла каменную фигурку в руку. Какая-то связь ощущалась между ними… какая-то странная тяга. Она так удобно помещалась в ладони, так уютно в ней лежала, словно скипетр – странная, но точная параллель. Ее было так приятно держать, дотрагиваться пальцами до черной, почти зеркальной глади камня, из которого сделали статуэтку, и прохладной на ощупь. Она буквально утягивала взгляд, топила его в черных водах.

Спина демона была наиболее гладким местом, что Аманда даже умудрилась рассмотреть собственное отражение… уродское отражение – его уменьшенную копию. Оно затягивало, приглашало в своего рода медитацию. Аманда была практически загипнотизирована этим зрелищем и даже не сразу заметила, что отражение больше не принадлежало ей. Сперва она подумала, что это Уоррен глядит на нее из черного омута, потому что прическа показалась похожей, но это только на первый взгляд. Никакой игривости в образе. Идеально подстриженные у основания шеи волосы казались наброшенным капюшоном, внутри которого обычно изображают череп. Нет, это определенно не Уоррен…. Этот мужчина, глядящий на нее по-волчьи, был явно не расположен шутить. Хищный взгляд исподлобья испепелял Аманду, а ухмылка источала голод. Что-то совершенно потустороннее крылось в этом лице… что-то недоброе, вызывающее ступор и дрожь.

Рассмотрев это, Аманда взвизгнула, словно девчонка и отбросила статуэтку в сторону. Она хотела убраться отсюда поскорей, но с пустыми руками – рукой – вернуться не могла. Сердечный ритм снова сбился, и замаячила угроза приступа. Раскрасневшаяся Аманда схватила первую попавшуюся тряпку – ей оказалась ее детская футболка в розочку, перешедшая от Синди – и поползла к отброшенной фигурке на своих артрозных коленях. Она обмотала её трясущейся рукой, постоянно роняя, и, наконец, запихнула в карман, отчего тот раздулся, словно за этим куском ткани Анда прятала уродливый нарост. Ее всю колотило, боль в коленях расцвела пышным цветом, а желания повертеть фигурку в руках поубавилось. Больше никогда-никогда она не хотела видеть лицо этого человека. Убийца. Вся смысловая нагрузка, которая только могла содержаться в этом определении, отразилась на его хищном лице.

Где-то внизу заработал телевизор. От неожиданности Аманда вздрогнула, так как была на пределе. А вдруг это он… уже нашел ее? Как всё-таки странно работает чувство самосохранения в организме…. Не в зависимости от возраста оно исправно включается в нужный момент, хотя многое, конечно, на плечах самого человека. Ведь есть люди, которые к себе не прислушиваются. Они умирают чаще.

Ругая себя за то, что оставила сумку со скальпелем в прихожей, Аманда зажала подмышкой культи тяжеленный бронзовый подсвечник, выброшенный сюда когда-то давным-давно за ненадобностью, и осторожно, словно по минному полю, спустилась с чердака. Телевизор, который сейчас работал, находился в ее спальне. Шло шоу Опры. У Флиннов было не принято держать в доме оружие, но сейчас напуганная до одури Анда не могла сказать им за это спасибо. Хиппи – и те наверняка имеют более весомые аргументы, припрятанные под кроватью, а у нее остался только этот тяжеленый бронзовый подсвечник. Да-а, ничего не скажешь…. Хотя иногда такие вещи всё же спасают, но выйти с ним против Убийцы – вряд ли. Всё равно, что поставить крестьянку с граблями против киборга.

Дверь в спальню была чуть приоткрыта ровно, как Аманда и оставила ее утром, но внутри никого не находилось. Совершенно точно. Она отлично видела в проеме, что комната пуста. Возможно, он включил телевизор для создания напряженной атмосферы и спустился вниз, чтобы подкрасться к ней сзади и захлопнуть как в мышеловке? Натянутая, словно струна, Аманда буквально разрывалась от напряжения и страха. Лицо Убийцы никак не лезло из головы. Она уже собиралась отвернуться, чтобы на свой страх и риск прокрасться на первый этаж, когда Опра сказала:

– С этим подсвечником ты выглядишь глупо, Аманда.

Та застыла под хохот зрителей, словно разбитая параличом. Широкими от шока глазами Анда посмотрела на Опру, которая сидела в своей студии на светлом кожаном диване. Гостя было не видно, потому что хозяйку шоу взяли сейчас крупным планом, но он определенно сидел с ней рядом – в кадр время от времени попадал белый рукав.

Опра кивнула на зажатый в руке Аманды бронзовый подсвечник, и та слепо уставилась на него, словно в первый раз.

– Так лучше. – похвалила Опра и хлопнула пару раз в ладоши. За ней, словно по команде, зааплодировала вся зрительская аудитория.

Наконец, камера отъехала, взяв теперь и гостя шоу. Кто бы мог подумать… Уоррен Глик безмятежно улыбался с экрана. На нем был кипельно-белый двубортный костюм и такой же белоснежный котелок.

– Действительно, зачем он тебе нужен? – спросил он.

– Ты столкнул меня… – прошептала Аманда оторопело.

– Так подсвечник для меня? – он присвистнул, отчего публика пришла в полнейший восторг.

– Ты столкнул меня. – с большим нажимом повторила Аманда. Окажись она сейчас в студии, надрала бы ему задницу… ему и каждому заржавшему.

– Чтобы пропасть, надо в тень упасть! – весело возразил Уоррен в рифму.

– Надо? Надо предупреждать сначала!

– Не будем ссориться. – тот развел руками. – Ты нашла ее?

Аманда положила ладонь на карман.

– Да, нашла.

– Превосходно! – Уоррен хлопнул в ладоши и обменялся улыбками с Опрой. – Теперь возвращайся на ткацкую фабрику.

– Снова падать откуда-нибудь? – поинтересовалась Аманда.

– Чтобы прийти, надо в тень войти… – улыбнулся тот, опять заговорив стихами. – Но если ты предпочитаешь падать, я не стану возражать.

Аманда фыркнула.

– Сам придумал?

– Конечно! – с энтузиазмом закивал тот. – Мой мир – мои правила.

– Знаешь, меня тоже кое-кто нашел… – мрачно сказала та.

Уоррен подскочил с дивана и подошел прямо к камере.

– Ты уверена?

– Я видела его отражение на поверхности статуэтки, поэтому и схватила это… – Аманда бросила подсвечник, зажатый культей, и отпихнула его ногой. – Думала, телевизор – его рук дело.

Уоррен чуть улыбнулся.

– Что за глупая идея.

Та пожала плечами.

– Ладно… тогда поторопись. Со мной ты будешь в безопасности.

По залу прокатились возгласы умиления, но сразу после этих слов экран погас, а Аманда всерьез задумалась о возможности галлюцинаций, причем вполне реальной. Об угрозе, можно даже сказать. Все-таки шоу Опры – явный перебор.

Аманда, не мешкая, спустилась вниз, и не жалея ног, поспешила вниз по улице Роз. Пожилые люди нечасто торопятся, ведь хрупкие кости так часто ломаются. Обычно такое даже настораживает, а воображение рисует драматичные картины. И Аманда была полна драм… и еще боли, но она запретила себе прислушиваться к ней, потому что донашивала это тело последние минуты. Когда-то она его очень берегла, потом случился пожар, и уход за ним превратился в выматывающую рутину. Скоро всё обещало закончиться.

Беда в другом… то лицо – жуткое и опасное, хищное, как будто оскал какого-нибудь мега тигра – мерещилось Аманде повсюду. В витринах супермаркета, в окнах приземистых домиков, чьи владельцы в отличие от нее всё еще ценили спокойствие и тишину. Было ли это лицом Убийцы или же ей просто мерещилось… в любом случае, Аманда почти бежала. Убийца прятался в темных очках прохожих, а таковых было много, ведь денек стался таким погожим, что хотелось идти беззаботно, куда глаза глядят, но только не Анде, которая бежала… по-стариковски, но бежала, шарахаясь от любой отражающей поверхности. Убийца поджидал ее в объективе фотоаппарата, которым какой-то парень снимал свою девушку, сексуально изогнувшуюся у припаркованного Джи-Ти-О темно красного цвета. Убийца улыбался из окон автомобилей, а когда те проезжали, кивал из боковых зеркал. Он был повсюду, и это сводило Аманду с ума. Она подумала, что ее принципиальный отказ от зеркал дома, возможно, спас жизнь. Кто знает? Возможно, Убийца мог даже проникнуть через любую отражающую поверхность, но не делал этого, потому что наблюдать, куда занятнее. Истязать ее, пугать, доводить до безумия… прямо из кармана сквозь детскую футболку в розочку. Он смотрел за ней, был всеведущ и просто ждал подходящего момента, когда, наконец, наиграется вдоволь. Однажды он ее уже изуродовал, а что теперь на повестке дня? Изощренное убийство?

Аманда влетела на территорию ткацкого завода, плохо понимая, что делать дальше. Здесь на нее смотрели десятки окон, не дающих сосредоточиться, сводящих с ума, но все-таки она чувствовала себя немного спокойней. Уоррен был неподалеку, пусть даже и за пеленой реальности.

Оба раза она проходила сквозь собственную тень, значит, надо найти подходящее место. Аманда задрала голову – это вышло чересчур резко, что у нее снова потемнело в глазах и стало покалывать в конечностях. К тому же она чуть ли не задыхалась. Этим утром – хотя этим ли? – солнце светило точно в спину, когда она подходила к ткацкой фабрике, потом, когда Аманда шла обратно, оно пересекло половину неба, а сейчас, судя по всему, было часа четыре.

Она быстрым шагом обогнула завод, и остановилась так, чтобы солнце снова светило ей в спину, отбрасывая тень точно на стену. Тень другой Аманды – молодой, стройной и полноценной, с двумя руками, длинными волосами и в дерзком платье. Она вырастала с каждым шагом по мере приближения хозяйки, пока они, наконец, не поравнялись. И что теперь?..

Аманда потрогала стену – твердая. Внезапно ей в голову пришла безумная идея… хотя в ее положении любая, даже самая сумасшедшая идея, требует детального рассмотрения. И к тому же надо было срочно что-то предпринять, потому что на нее сейчас глядели десятки окон ткацкой фабрики, и в каждом Аманда видела Убийцу. А сил только на одну попытку, да и то если хватит…. Можно, конечно, подняться наверх и сигануть в свою тень точно в лужу, но что если на фабрике её поджидает настоящее зло? Уж либо-либо, третьего не дано. Всю свою сознательную жизнь Анда боялась высоты, так что злость на Глика казалась вполне обоснованной, поэтому оставался вариант номер один – несуразный и непонятно как исполнимый.

Аманда обернулась, чтобы замерить расстояние, и начала пятиться. Семидесятитрехлетняя женщина, которой во что бы то ни стало надо попасть на платформу девять и три четверти…. Теперь ее и стену фабрики разделяли шагов пятнадцать. Тень лениво сползла и распростерлась перед хозяйкой, уперев руки в бока. Только бы не сдохнуть на полпути. Здесь главное хороший старт.

Аманда вся подобралась, готовясь совершить невозможное. На секунду она представила, как выглядит со стороны и хохотнула. Да… престарелая однорукая дама, несущаяся сломанным паровозом на стену – смешно. Главное, не сдохнуть раньше времени. – напомнила себе Аманда и приготовилась, отсчитывая последние секунды до этого безумия… а потом сорвалась с места.

Сюда она шла быстро, можно сказать, почти бежала, но это даже рядом не стояло с тем, что сейчас вытворяла эта семидесятитрехлетняя женщина. Аманда действительно разогналась. Сама не представляла, что ещё способна бегать. Не делала этого вот уже… да черт знает сколько лет! Десятилетий. Когда люди заканчивают бегать?.. Аманда всегда ненавидела этот процесс. Никогда не бегала – ни для того, чтобы поддержать форму, ни от дури. Случалось, носилась по больнице, но там все носились – так было надо. Так что сейчас это, пожалуй, первый раз за последние сорок два года. Настоящий спринт на стену.

Аманда видела свою растущую тень с двумя руками в игривом платье и с длинными развивающимися волосами. И она не жалела свое старое уродливое тело, хоть и казалось, что коленные суставы вот-вот вываляться словно яйца из порвавшегося пакета и покатятся вниз по дороге. Она была уверена, что больше в него не вернется, потому что этот этап пройден. Хватит, отмучилась.

Только бы всё это не оказалось бессонничным бредом…. – и с этой плавающей мыслью Аманда на полном ходу врезалась в стену.

* * *

Анди Белоснежка стояла посреди фруктового сада с коваными скамейками. Грушевые, вишневые и яблоневые деревья цвели белыми ароматными цветами, а вместе с тем плодоносили глянцевыми фруктами и ягодами. Это же невозможно… хотя здесь – почему нет?

Всё получилось, и Аманда могла себя смело поздравить. Она стояла перед высоким розовым домом, похожим на торт, со смотровой площадкой наверху, как делают на маяках. Прямо перед ней располагалась дверь насыщенного синего цвета, которую Аманда дернула – та оказалась открыта – и вошла внутрь, оказавшись практически под лестницей. Уоррен Глик стоял, опершись спиной об одну из колонн и скрестив на груди руки. Он был снова одет в темно-синий костюм и черный котелок… хотя, признаться, белый ему очень даже шел. Всё выглядело так, будто он ждал ее, зная, что с минуты на минуту Анда должна появиться. Всезнающий наш…

– Ты быстро. – оценивающе заметил он.

– Я бежала. – ответила Аманда. Она снова была прекрасна как ночной цветок. Прекрасна и полноценна. – Вот держи.

Она вытащила сверток из кармана и протянула, желая поскорей от него избавиться.

Уоррен развернул статуэтку, однако всё его внимание обратилось к детской футболке в розочку.

– Какая прелесть! – иронично заметил тот.

Аманда напряженно улыбнулась. Она с опаской поглядывала на демона, ожидая в любой момент увидеть очертания Убийцы на глади черного камня. Но Уоррен выглядел чуть ли не умиротворенно, разглядывая фигурку с восхищением и трепетом.

– Ты умница, Анди… я сейчас.

С этими словами он сорвался с места и побежал вверх по лестнице. Аманда неосознанно прислушалась – четыре пролета.

Не прошло и пяти минут, как он снова нарисовался, но фигурка всё еще была у него в руках, что показалось странным. Хотя с другой стороны от такого, как Уоррен можно ожидать любой причуды. Может, он протирать ее бегал, кто знает? – подумала Аманда, накручивая на указательный палец правой, естественно, руки смоляной локон.

Словно не замечая ее, Уоррен продефилировал через зал в правое крыло, и Аманда несмело последовала за ним. Ей открылась просторная комната, где росло много комнатных растений, а также располагалось уютное канапе похожее на античную лежанку и расписной телефонный столик рядом. Комната была вытянутой и довольно большой, обставленной всё той же ретро мебелью разных стилей. Но самым занимательным, конечно, мог по праву считаться телефон на столике. Внешне он казался почти древним, хотя многие такое любят, но не имел провода, а вместо цифр – буквы. Уоррен взял трубку и что-то быстро набрал. Выглядывающая из-за его плеча Аманда увидела только первую букву – Ф. Когда ему ответили, Уоррен внезапно посерьезнел.

– Она у меня. Можете забрать.

На том конце, видимо, сразу же повесили трубку, что несколько раздосадовало Глика. Видимо, он рассчитывал хотя бы на похвалу.

– Будь здесь. – он обратился к Аманде, мрачно глядя перед собой. – Если тебя увидят, нам обоим конец.

Потом он закрыл двери, отделяющие правое крыло от общего зала, оставив Анду переваривать услышанное. Его последние слова буквально оглушили ее, ведь он обещал безопасность, если она притащит ему фигурку…. Аманда захотела понять, что происходит вокруг. Неужели Уоррен знается с Убийцей? А кто еще может хотеть ее смерти?

Осторожными шагами она подошла к двери и легонько приоткрыла одну створку ровно настолько, чтобы заглянуть в образовавшуюся щель. Вряд ли Уоррен смог бы это просечь. Двери не скрипели, ловкости хватало.

Через парадную дверь вошла молодая женщина в белом тренче и туфлях на высоком каблуке. Вошла, как к себе домой… Снежная Королева и не иначе. Гордая осанка, королевская поступь – такая бы не стала мараться чужой кровью. У нее было красивое мраморное лицо, высокий лоб, прямой нос, а сама кожа сияла, словно на нее лег иней. Длинные пшеничные волосы, заплетенные в косы, были собраны кренделем у основания шеи. Очень красивая женщина, но из тех, что не отвернулись бы, увидев сгнивший труп, к примеру… ее лицо бы даже не дрогнуло. Аманда хоть и работала хирургом в другой жизни, но от подобного зрелища могла запросто почувствовать дурноту, а эта… нет, из другого теста.

Увидев ее, Уоррен склонился в глубоком поклоне, и в этом не было и намека сарказм. Та не говоря ни слова, вытянула вперед руку. Не заставляя ждать ни секунды, Глик вложил в ее ладонь статуэтку словно скипетр. Женщина окинула ее взглядом и убрала в карман белоснежного тренча.

– Уоррен, – обволакивающим голосом сказала она. – Что с ней?

– Мертва. – сразу же ответил тот.

Женщина иронично покачала головой.

– Если это не так, тебе не сносить головы. Даже у меня будут проблемы, если он узнает, что я помогла тебе. Но всё, чего я хочу, это то, чтобы не было войны между вами. А чего хочешь ты, Уоррен?

– Того же. – учтиво ответил тот.

– Если бы ты хотел того же, то не сделал бы то, что сделал. – снова покачала головой молодая женщины, похожая на Снежную Королеву. – Я думаю, ты затеял одну очень опасную игру.

Она как бы невзначай обвела взглядом зал, и Аманде даже показалось, что он задержался на двери, за которой она пряталась… а может, миссис «Ф» даже заглянула ей в глаза. Та аж назад подалась, а Уоррен сохранил мертвенно ровное лицо с застывшей улыбкой.

– Я не играю….

– Лучше бы не играл. – кивнула она. – Потому что всё равно проиграешь. Только полный дурак сядет с ним за один стол, Уоррен. А ты не похож на дурака. Так что, если ты что-то задумал, сейчас же это прекрати.

Тот, было, замотал головой, но Снежная Королева подняла ладонь, требуя внимания.

– Я хочу, чтобы ты понял кое-что, Уоррен…. Чтобы ты не делал, ты никогда не сможешь его превзойти.

– С чего вы взяли… – начал, было, тот даже без намека на улыбку – она сползла, сдулась как шарик.

– Я знаю тебя, Уоррен. Вижу тебя. Ты из тех, кто никогда не успокаивается. Ты уверен, что создан для большего, но запомни кое-что… постарайся услышать. – она подошла к нему близко и заглянула в глаза. – Иногда мы те, кто мы есть, и выше головы не прыгнуть. Это всё только испортит. Это может убить, а я не хочу, чтобы это произошло.

– Какая вам разница?

Уоррен превратился в мальчишку сейчас – молодого неопытного, незнающего, что сказать или сделать. Даже издалека сквозь узенькую щель Аманда видела эти перемены – его широко распахнутые глаза, словно пойманные в капкан, оторопь, неспособность отшутиться. Только чтобы это значило?

– Ты хороший. – не сразу ответила та. – Так что повторяй за мной – иногда мы те, кто мы есть.

Уоррен выдержал паузу в несколько секунд, но потом всё же повторил.

– И выше головы не прыгнуть.

Тот снова повторил, пронзительно глядя на Снежную Королеву.

– Запомни это и повторяй почаще.

С этим она отошла от него и двинулась к двери, приоткрыла, уже готовая исчезнуть, но обернулась напоследок с легкой улыбкой.

– Я знаю, он позовет тебя. Подготовься хорошо. Я слышала, аутотренинг помогает.

Она вышла из его дома, осторожно закрыв за собой дверь. Как только это произошло, Уоррен схватил первый предмет, что попался под руку – им оказался граммофон на стойке – и швырнул о стену…. Аманда вздрогнула и осторожно прикрыла дверь, отойдя в дальний конец комнаты. В этот самый момент зазвонил телефон. От неожиданности и напряжения она взвизгнула – что-то слишком часто подобное стало случаться с ней за последнее время….

Словно вихрь, в комнату влетел бледный и взмокший Уоррен Глик и схватил трубку, даже не взглянув на Аманду, которая, надо заметить, очень своевременно оказалась в конце комнаты, а иначе бы он смел ее с пути. Молча, он выслушал кого-то и положил трубку на рычаг. Замер на мгновение, что несколько напрягло Аманду, а потом резко обернулся. Уоррен снова казался тем, кого она знала – с горящими глазами и озорной улыбкой.

– Я должен отлучиться ненадолго. Можешь побродить по дому.

– Кто была эта женщина? – спросила Аманда, всё еще боясь приближаться – вдруг он снова что-нибудь швырнет?..

Улыбка Уоррена на миг погасла, а потом он сказал:

– Так забавно, что ты спрашиваешь… – и с этим вышел из комнаты, а через полминуты хлопнула и парадная дверь.

Аманда никак не могла понять, как ей относиться к произошедшему. Эта насмешка… как будто они должны быть хорошо знакомы с этой дивой. А тот ее вопрос – что с ней? И его ответ – мертва. Но та не выглядела удовлетворенной, словно бы не верила. Возможно ли, что речь шла об Аманде? Ведь фигурка демона являлась ключевой…. Да, вполне. И что же это получается – Уоррен должен был убить ее, но не убил? Почему? Оставил на потом? Или что-то задумал? Женщина подозревала его в ведении какой-то тайной игры, и вел себя Глик, словно всеми силами пытался ее переубедить. И игра эта была опрометчивой, судя по ее мнению. Выходит, Аманде уготована какая-то роль, поэтому и жива до сих пор? А может, у него просто не нашлось пока времени убить ее – то гости, то звонки?.. Надо бы бежать отсюда по-хорошему.

Мозг Аманды изрядно притомился. Всё, что она навыводила, могло запросто оказаться пустыми домыслами, ведь что-то должно подкреплять такие предположения, разве нет? Обессилено качая головой, она вышла из правого крыла и поплелась на второй этаж. Аманда всё хотела найти зеркало, но и здесь его не оказалось. В целом же разделение пространства представлялось таким же, как и на первом этаже – большой зал и два крыла, только вместо дверей тяжелые бордовые бархатные портьеры, подвязанные кручеными веревками с золотыми нитями по бокам. Мрачно, много свечей и темно-красного цвета в убранстве и никаких зеркал. Вампиры здесь живут что ли?.. – раздраженно подумала она.

На третьем этаже дела обстояли иначе. Лестница выходила в маленькую, но уютную гостиную, обставленную в стиле Ар-деко, от которой вели коридоры с дверями в обе стороны. Аманда заходила в каждую – спальни, ванные, уютные каминные, но снова никаких зеркал. Жаль, ведь это могло бы позабавить ее, отвлечь от дурных мыслей на какое-то время… от сложных мыслей. Но когда она вошла в последнюю дверь по коридору, то поняла, что больше никакое зеркало в мире не способно справиться с данной задачей. Она почувствовала себя женой Синей Бороды, которую убило чрезмерное любопытство.

Дверь не была заперта, но с первого раза не поддалась. Ее словно бы заело. Такое бывает от влажности, например, или если дом перекосился. Как-то после урагана, Лоис битый час пыталась вызвать слесаря, потому что ни одна дверь в доме не открывалась, но потом из школы пришла десятилетняя Аманда и поднялась в свою комнату прямо на глазах у изумленной публики. Двери всегда словно бы поддавались ей. А потом еще тот безрукий домушник научил ее пользоваться шпильками и скрепками, чтобы вскрывать замки, так что для нее в прямом смысле не существовало закрытых дверей. И эта оказалась не исключением…. Аманда приподняла ее за ручку, чуть поднажала в сторону петель и толкнула.

Комнатка, открывшаяся ей, была маленькой, затхлой и без окон. Только благодаря хорошо освещенному коридору Аманда смогла рассмотреть, что находилось внутри. Поначалу ей даже показалось, что на нее обращены тысячи крысиных глаз, что заставило рвануть в коридор. Но потом стало ясно, что этот эффект дает отблеск на поверхности черной глади камней… которых здесь насчитывалось видимо-невидимо. Вдоль стен тянулись полки в шесть рядов, заставленные фигурками из оникса. Самыми разными. Здесь были и демоны, и люди, и мифические существа, типа странного вида драконов, гарпий и бог еще знает, кого… Аманда названий им не знала и сильно сомневалась в природе существования.

Ей предстала огромнейшая коллекция – около тысячи искусно сделанных персонажей. Это ошарашивало, сбивало с толку. Но то, что действительно заставило Аманду занервничать – фигурка, что стояла с краю…. Демон в мундире с эполетами и в наградах. Тот самый, что она нашла на чердаке. Не подделка, потому что ее руки снова жаждали взять его, касаться прохладного камня, гладить пальцами. Тогда что же Уоррен отдал той женщине? Выходит заранее приготовленную подделку?.. Теперь Аманда получила подкрепление своим мрачным догадкам – ее новый приятель определенно что-то затеял….

Прямо под ногами валялась футболка в розочку. Она присела на корточки и взяла ее в руки, потом тяжело вздохнула и отбросила, когда взгляд упал на маленький циферблат без ремешков – весь грязный, засаленный, словно затянутый каким-то белесым налетом. Обе стрелки показывали двенадцать, и не было никакой надежды, что они сдвинутся с места. Вряд ли найдется хоть один часовщик по их душу. Эти часы вызвали в Аманде неприятные эмоции, обесточили – хотелось согнуться пополам и забиться в угол, чтобы ждать незнамо чего. Аманда больше не могла оставаться в этом доме, чувствовала опасность. Возможно, раньше ей было бы и всё равно… но только не сейчас в состоянии вернувшейся красоты и молодости. Рисковать что-то расхотелось.

Она круто развернулась, аккуратно закрыв за собой дверь, и побежала сломя голову по коридору, потом вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени, и вон на улицу.

* * *

Уоррен Глик сидел на корточках в проеме темной и душной комнаты. Его взгляд устремился на скомканную детскую футболку, которая лежала совершенно не так, как он ее оставил. Ну хотя бы все экспонаты его коллекции стояли на месте, что было хорошо. А ведь Анди могла запросто что-нибудь украсть, за ней водился такой грешок. Как же он мог забыть про то, что умеет эта девчонка! Стоило отправить ее в какое-нибудь другое место, а теперь хозяин и его жена имеют подозрения на его счет, а значит, довольно быстро во всем разберутся. Уоррен серьезно задумался – может ли данный расклад сыграть ему на руку, и пришел к выводу, что нет. Надо вернуть девчонку и побыстрее. Он схватил замызганный циферблат с нижней полки, фигурку Пещерного червя, которую обычно носил с собой на всякий случай, и сунул в карман, затем поднялся на ноги и поспешил вниз. Всё не вовремя… – думал он с досадой. – Ну почему всегда всё не вовремя?

Он устал, был совершенно измотан и в то же время пребывал в азартном настроении в преддверии грядущего. Только что он вернулся от хозяина – сдал свою работу. Тот был явно не в духе, буравил взглядом, рвал нервы своим вкрадчивым голосом – каждое слово, как плевок кобры. Но Уоррен держался… ни словом, ни делом не показал, что на уме. И хотя сама встреча носила сугубо профессиональный характер, хозяин задал несколько непростых и подозрительных вопросов. Нравиться ли Уоррену работа, которую тот исполняет, и жизнь, которую ведет. Разумеется, на оба вопроса тот ответил утвердительно, добавив неподдельного энтузиазма. Его даже не смутило, что хозяин не вспомнил о девушке, а ведь та утверждала, что видела лицо Убийцы в глубине камня. Но такое могло произойти и без его вмешательства.

В конце концов – подумал Глик – Личные вещи всегда имеют память…. Ведь хозяин – владелец фигурок, они им отмечены. Его отражение – это своеобразная подпись на них. Он может чувствовать местонахождение своих вещей, но Уоррен изготовил поистине мастерские подделки. Каждый раз, когда приходил в дом хозяина, забирал по одной фигурке, заменяя фальшивкой. Только с демоном полководцем вышла проволочка. Эта фигурка стала его первым творением и вышла не совсем удачной, тем более времени почти не оставалось – надо было очень быстро всучить ее хозяину, ровно как и поддельный циферблат, чтобы уверить того, будто девчонка мертва. Да, понятно, что от него не скрыться, особенно на его же территории, но хозяин и сам упоминал, что девчонка особенная и даже он не всегда чувствует ее. И когда Уоррен понял, что тот начинает потихоньку догадываться, встретился с его женой и рассказал о подделке и о том, что сжалился над несчастной и вытащил из пожара. По сути, он рискнул, поставив на кон всё, что имел, но Уоррену казалось, что та, кого Аманда тайно нарекла Снежной Королевой, не сдаст его мужу. Так и случилось. Она помогла ему – заменила одну подделку другой, более искусной, полагая, разумеется, что это оригинал. Она практически спасла его шкуру. Но почему? Чтобы это значило? Может, просто развлекалась таким образом? Или беспокоилась?.. Лицо Уоррена приобрело мечтательное выражение. У него было хорошее предчувствие. Теперь только надо найти Аманду и можно приступать к свершению плана.

Уоррен Глик выбежал на улицу. Прямо за забором стояла огромная черная карета, запряженная девяткой вороных жеребцов. Он достал из кармана циферблат, мельком взглянул на него и убрал снова. Как только Уоррен сел в карету, та, никем не управляемая, сорвалась с места, уносясь по той самой дороге, по которой ушла Аманда.

* * *

За то время, что отсутствовал Уоррен, Аманда успела добежать почти до самого океана. Она не чувствовала никакой усталости и не ощущала времени. Это было довольно странно. Соленый воздух наполнял легкие, а морской бриз гулял в волосах. Они с Дэнни ездили на Гавайи в свадебное путешествие – первый и последний раз, когда она видела океан, но он абсолютно покорил ее. Крылось в этом нечто драматичное, тем более что сразу после они поехали в Вермингтон погостить к его родителям. Но в первый же вечер сильно повздорили, и Аманда с сестрой Денни Кэтрин и ее подружками отправилась в местный клуб, который той ночью сгорел дотла. Никто не выжил, кроме нее одной. Все только и говорили следующие лет десять, как ей повезло. Однако сама Аманда так не считала. Обожженная, покалеченная, обозленная…. Денни не выдержал да и бросил ее через пару месяцев после того, как та выписалась из больницы. Пришел как-то ночью вдрызг пьяный с огромной ссадиной на лбу и сказал, что, мол, больше так не может. А на утро его машину отбуксировали с территории ткацкой фабрики, а дыру в заборе так и не заделали – кого волнует…. Зато Анди каждое утро проходила мимо нее, спрашивая себя, как теперь к этому относится. И ответ с годами отчего-то не менялся. Она бы дала ему в нос со всей силы, если б встретила. Но когда Денни умер, злость понемногу улеглась. Обычно люди прощают мертвых, если разговор, конечно, не о каком-нибудь психанутом диктаторе, типа Гитлера, или психопате, убившем с десяток маленьких девочек. Но Аманда не умела прощать и мужа она не простила. Просто у нее больше не было надежды дать тому от души в нос….

Впервые она увидела здесь людей. Океанские воды серебрились под розовым небом, а ветер разносил пряные ароматы цветов, приправленные солью. Внизу виднелся пляж, на котором толпились люди. Вроде, там было весело. Все смотрели на воду, подпрыгивали, махали руками. Что-то определенно намечалось. Как бы только туда спуститься? Не лезть же через живую изгородь из колючих кустов в полтора метра высотой.

Через пару минут Аманда наткнулась на ворота, которые сами по себе являлись произведением искусства. Высокие, сплошь из черных вензелей с двумя золотыми грифонами. Но, что самое главное – открытые. Вниз уходила петляющая тропинка, и как надеялась Аманда, вела к пляжу. По обе стороны росли магнолии как минимум пятнадцати различных видов и жасмины. За ними выстроились всевозможные фруктовые деревья, а третьим рядом высились эвкалипты. И это только то, что попадало в поле зрения, но аромат стоял удивительный… им хотелось дышать постоянно, как обычным воздухом.

Вскоре Аманда вышла на запруженную людьми набережную. Все толпились у парапета и смотрели вправо, чего-то ожидая. Она попыталась протиснуться и вскоре оказалась в первом ряду. Народ здесь казался каким-то странным, податливым что ли, как овцы. Парапет только находился низковато – едва достигал бедер, а Аманда страсть, как не любила высоты, тем более что пляж уходил вниз метра на три, а то и на все четыре…. Она вцепилась в парапет и попыталась сконцентрироваться на другом. Океан был так непередаваемо прекрасен под этим розовым небом, так спокоен. Она любила океан… странно, что не выбиралась чаще.

Внизу столпилось много людей – они стекались с обеих сторон прибрежной полосы. Поначалу, Аманда подумала, что все смотрят на черную многоэтажку похожую на сгоревший больничный корпус – такую длинную, вырастающую прямо из воды, лишь правый бок приходился на песчаный пляж. На первый взгляд здание показалось скучным с множеством квадратных окон, хотя под грейпфрутовым небом даже черный смотрелся иначе. Издали казалось, что всё здание заросло мхом и гигантскими побелевшими от старости водорослями, но чем больше Аманда всматривалась, тем яснее разубеждалась в этом – всё-таки теперь на нее работали оба глаза. Это были никакие не водоросли, а самые настоящие кости… целые позвоночные столбы с ребрами самых разных размеров, а один превосходил по величине даже самые смелые фантазии, да еще и с длинным хвостом. Кости выглядели намертво прилипшими к стенам, словно срослись с черными блоками, став их неотъемлемой частью. Зрелище завораживало и пугало одновременно. Пугало тем, что казалось красивым… если не вникать в суть предмета, конечно.

Вдруг из-за угла этого здания показался дымящийся корабль под черными парусами. Так вот чего ждали все эти люди?! Увидев корабль, они начали бешено скандировать и толкаться. Давление на Аманду увеличилось в разы, и она всерьез испугавшись, вцепилась в парапет еще крепче и попыталась оказать сопротивление напиравшим сзади, что было практически бесполезно. Людей собралось слишком много. Где-то справа охнули, и в ту же секунду мужчина перекувырнулся через парапет – то, чего так боялась Аманда. Он глухо упал на песок, и тут же был скрыт скандировавшей толпой. Очень хотелось верить, что он не сломал себе шею и поднялся на ноги. И подобное происходило повсюду – перевертыши падали в толпу словно град, но дальнейшую их судьбу проследить было невозможно. Что за странность?.. – подумала Аманда в холодном поту, надеявшаяся изо всех сил, что расстояние до пляжа вовсе не такое уж большое, как ей кажется.

Вскоре корабль пристал к берегу, и в этот момент из-за дома показался еще один – тоже дымящийся, но под белыми парусами.

– Что происходит?.. – буркнула себе под нос Аманда.

Мужчина справа с застывшей до ушей пугающей улыбкой повернулся к ней и сказал:

– Это же фестиваль Добра и Зла, милочка.

Та даже не нашла в себе сил, чтобы улыбнуться в ответ. Что-то в нем было отталкивающее, болезненное…. Аманда пробежалась по лицам окружающих и увидела, что абсолютно все вызывают такие же чувства. С застывшими до ушей улыбками и стеклянными глазами. Безумные маски.

Тем временем из корабля под черными парусами начала появляться странная процессия, состоящая из циркачей одетых в черное и красное. Увидев их, Аманда ненароком вспомнила фотографии в доме Уоррена. Они двинулись по пляжу, демонстрируя всяческие трюки. У воздушных акробатов на спине были приделаны перепончатые крылья – они прыгали и кувыркались, выстраивались в башни и распадались, выделывая всевозможные сальто. Двое рослых парней в трико держали стальной прут, на котором балансировала девушка с завязанными глазами, подпрыгивала, садилась на шпагат, вставала на руки и тоже делала сальто. В толпе артистов бегали карлики в черных с золотом колпаках… с высохшими хрящами вместо бубенцов. Анда неприязненно сглотнула и искренне посочувствовала зрителям на пляже, к которым, крича и корча рожи, те приставали – дергали за одежду, пинали, валили на песок. Это так ужасно стать предметом издевок уличных артистов, но люди, вроде, были не против, во всяком случае, с их лиц не сползали эти пугающие улыбки – будто гвоздями прибитые. Дальше шли жонглеры голые по пояс накаченные и лоснящиеся от масла, они то подбрасывали огненные факелы, то выдували огонь, и как ни странно, в толпу…. Огонь вообще стал главной темой представления. Он полыхал повсеместно.

Девушки, одетые в черный латекс, поднимали кнутами миллионы песчинок вверх, ведя на цепях черных пантер, причем те, видимо, изрядно проголодались. Звери буквально истекали слюной, глядя в толпу зевак на пляже… рычали, демонстрировали клычищи, прижимали уши, рвали цепи. И вновь этот душераздирающий факт не свел улыбки с лиц, хотя то, что скрывалось в стеклянных глазах – прочитать сложно. Может, ужас? Может, люди вовсе не хотели здесь находиться? Внезапно, а может и вполне закономерно, одна из пантер сорвалась с цепи и бросилась в толпу. Послышался визг, и люди, всё так же улыбаясь, шарахнулись в стороны от пострадавшей. Ей оказалась женщина лет пятидесяти, которая голосила и вялыми неловкими движениями пыталась оттолкнуть зверя. Пантера, поджав уши, вгрызалась ей в горло и явно собиралась полноценно отобедать…. Наконец, подскочила дрессировщица в латексе, подобрала цепь и, ткнув промеж клыков пантеры кнутом, заставила отпустить женщину. Несчастная с разорванным горлом так и осталась лежать на песке сломанной куклой, а Аманда почувствовала себя совсем нехорошо, тем более что сзади стали напирать еще сильнее – всем же хотелось лицезреть труп…. Она вдруг резко захотела уйти отсюда, но разве ж это возможно? В такой-то толпе?

Внизу на тело женщины никто не обращал внимания. О ее ноги спотыкались, наступали на ладони, на волосы, пытаясь и дальше сопровождать процессию. Безумцы продолжали бешено аплодировать, возбужденно пялясь на действо. Это выглядело так мерзко…. Теперь ребра этой несчастной тоже, наверное, станут украшением черного здания — с ужасом подумала Аманда. – Не пропадать же добру….

Но почему-то гораздо больше ее пугали не пантеры, а мужчины на ходулях, закрывающие процессию. А точней их костюмы, потому что люди просто не могут так выглядеть. Что-то заставляло сердце замирать, глядя на них. Белые длинные маски с огромными черными глазами, маленькими ртами и острыми подбородками, словно щиты. Внезапно один из них отделился от процессии и направился прямиком в толпу, а точнее в сторону к застрявшей среди нее Аманде. Он двигался быстро, наступал на людей – одни вскрикивали, другие смеялись и хлопали. Безумный фантасмагорический фестиваль смерти….

Сердце Аманды замерло, она чувствовала, что человек на ходулях идет именно к ней. Может, она недостаточно улыбается? Нервно оскалившись, Анда ещё раз попыталась ретироваться, но люди буквально зажали ее, так что оставалось лишь с ужасом смотреть на неминуемо надвигающийся кошмар. То, что широко шагало к ней на ходулях, было лишь отчасти похоже на человека, а маска оказалась лицом…. Белое щитовидной формы с огромными, словно залитыми нефтью, удивленными глазами и маленьким круглым черным ртом. Остроконечный вытянутый подбородок практически скрывал шею.

Поравнявшись с Амандой, которая изо всех сил пыталась вжаться в толпу, он остановился и протянул к ее лицу худую белую ладонь с узловатыми пальцами… слишком длинную, чтобы принадлежать человеку. Да и сам он был метра два с половиной ростом. Только бы не свалиться на пляж… – в ужасе думала Аманда, зацепив краем глаза несколько трупов тех, кто перекувырнулся через парапет. И ничего они не встали… никто им даже не помог. Затоптали даже тех, в ком еще теплилась жизнь. Появилось ощущение, что Длинный человек сейчас схватит ее и бросит вниз, но он просто смотрел на нее с протянутой ладонью. От этого стало так жутко, что Аманда едва не отключалась.

А в это время корабль под белыми парусами пристал к берегу, и из него уже выходила новая процессия. В целом, суть оказалась той же, только одежды идущих – не черные с красным, а белоснежные с небесно-голубым. Ткани были преимущественно прозрачными летящими, а крылья ангельскими. Четверо несли высоченные шесты, между которыми раскачивалась гимнастка на качелях из цветов. Повсюду пели птицы, ставшие символом процессии. Лебеди и павлины гордо вышагивали в составе, а певчие птички раскачивались в клетках. Огромный белый медведь рычал на зрителей, учуяв кровь.

Длинный человек вскользь обернулся на свою удаляющуюся процессию и изрек:

– Индиана.

Потом развел ладони в театральном жесте и поспешил догонять своих.

Аманда почувствовала заметное облегчение, но по-прежнему боялась шелохнуться. Хорошо хоть не столкнул…. Индиана? Название штата, которого Длинный человек по определению не мог знать? Или что-то другое? Что-то, всколыхнувшее в Аманде бурю чувств, что она даже не сразу заметила, что от процессии Добра отделился еще один Длинный человек на ходулях и на всех парах направляется сейчас прямиком к ней. Он был одет не в черное, а в белое трико с длинными штанами, достигающими песка. Медом им что ли, здесь намазано?! – напряженно подумала Аманда, с новой силой вцепившись в парапет. Длинный человек подошел к ней, встав почти вплотную, и снова протянул руку в театральном приглашающем жесте.

– Я помню тебя маленькой девочкой. – сказал он мягким обволакивающим голосом. – Ты выросла. Рад новой встрече.

С этими словами он также развел ладони в стороны и вернулся к процессии, оставив Анду в полном смятении.

Длинные люди были замыкающими, так что, как только этот отошел, народ начал потихоньку рассасываться, чтобы последовать за процессией. Поначалу Аманда и не лелеяла надежды выбраться из толпы. Ее практически несли, сминая и растягивая, словно тесто. Но потом люди разбрелись вереницей по набережной, и она нашла прореху, чуть ли не бегом взяв курс на змеящуюся дорогу, по которой сюда спустилась.

Голова Аманды взрывалась от увиденного и услышанного, а в желудке ощущалась какая-то неприязненная пустота. Что это всё значит? Что это за абсурд такой? Какая Индиана еще? Почему это так взбудоражило? И как интересно Длинный человек из процессии Добра мог знать ее маленькой девочкой? Что за чушь? Эти вопросы походили на пускание камней по воде – сколько бы раз не подскочил, а всё равно утонет. Красиво, но бессмысленно. Аманда настолько утомилась от всего этого, что вполне равнодушно отреагировала на огромную черную карету у ворот, и на Уоррена Глика со сложенными на груди руками, облокотившегося спиной на дверцу. Взглянув на замызганный циферблат, он спешно убрал его в карман, но Аманда была слишком уставшей, чтобы заметить такую мелочь.

Завидев ее, Уоррен разулыбался и, приветствуя, приподнял край своего котелка. Затем он открыл дверь и картинным жестом пригласил внутрь. Аманда смиренно кивнула и подчинилась. Она даже не среагировала, когда никем не управляемые кони сорвались с места. Важное дело…. Здесь быстро перестаешь чему-либо удивляться.

– Хорошо погуляла? – поинтересовался Уоррен.

– Не очень. – недовольно ответила та.

– Что-нибудь произошло?

– Слишком многое.

Поначалу она хотела этим и ограничиться, но так как Уоррен выжидающе молчал, решила выложиться по полной.

– Ну, во-первых здесь все странные, и это слабо сказано! Какие-то безумцы, с застывшими улыбками. Они ничего не чувствуют. Во-вторых, этот фестиваль Добра и Зла…. Это же полное сумасшествие! Там убили женщину. Ее загрызла пантера, а остальным было плевать. Они наступали на нее и всё также улыбались! Не люди, а зомби, ей Богу! Многих столкнули и затоптали. Я и сама едва удержалась! Ну и в-третьих, Длинные люди…

Уоррен вскинул брови, а потом наморщил лоб.

– На ходулях. – пояснила Аманда. – У них белые длинные лица с большими черными глазами и маленькими ртами. Они очень высокие.

– Так что они?

– Сначала подошел один из процессии Зла, потом второй из процессии Добра. Первый упомянул что-то про Индиану, а второй заявил, что помнит меня ребенком и рад снова видеть. Может, ты мне объяснишь, что это значит?

Уоррен не показывал своих эмоций, но он был более чем недоволен. Всё это звучало так, будто какой-то вирус проник в его земли. Была, конечно, такая возможность, что прогулка по окрестностям всколыхнет ее память, но такого Уоррен явно не ожидал. Не в его это интересах… поэтому он ответил:

– Понятия не имею…. Но во всем этом многовато абсурда, ты не находишь? Не стоит предавать столько внимания.

– А чему стоит? – возмутилась та. – Может, твоей коллекции?

– Ах! Ты ранила меня в самое сердце. – он картинно закатил глаза. – Я расскажу тебе всё, как только мы прибудем домой.

– Буду ждать с нетерпением… – Аманда скептически глянула на него и коротко улыбнулась.

Уоррен ответил ей тем же. Он сказал, что не в курсе произошедшего, но Анда всё-таки прожила семьдесят три года и знала цену человеческому слову. В тех же семидесяти трех процентах оно ничего не стоило. А это его притворное игнорирование слов Длинных людей… Уоррен же буквально отмахнулся. Что-то во всем этом не так. Она тяжело вздохнула, и тот заметил… а потом подумал, что действительно расскажет и покажет ей всё, чтобы только отвлечь на необходимое время. Только бы успеть, потому что, если она вспомнит, кто такая, то, вряд ли, станет ему помогать. Хотя, кто ее знает?.. Но Уоррен в любом случае не собирался опережать естественный ход событий.

Когда карета остановилась перед «воротами» дома, он вышел первым и любезно предложил руку Аманде.

– Иди за мной. – Уоррен подмигнул ей и направился своей беззаботной пружинистой походкой в дом.

Он увел Аманду на третий этаж, где та уже успела всё обследовать, прошел весь коридор и открыл перед ней дверь в комнату с коллекцией фигурок.

– Что футболка меня выдала? – небрежно спросила Аманда.

– Она самая.

Та чертыхнулась с притворным сожалением и вошла внутрь. Уоррен последовал за ней и плотно закрыл дверь, опустив комнату в непроглядную тьму, но еще до того, как Аманда успела почувствовать неловкость, щелкнул выключателем. Зажглась тусклая лампа без абажура, свисающая на проводе с потолка. Аманда присвистнула – всё-таки в полутьме эти фигурки не производили такого грандиозного впечатления, как сейчас. Что-то поистине величественно крылось в них.

– Я покажу тебе кое-что. – сказал Уоррен, взяв крайнюю фигурку с полки, которой оказался тот самый демон в мундире.

Он поставил ее на пол, прямо на середину комнаты, а затем залез в левый карман и достал черное зернышко, размером с кофейное.

– Что это?

– Смотри дальше.

Уоррен поводил им вокруг фигурки, а затем положил на пол прямо за ней.

– А теперь нам лучше отойти. – сказал он нависшей над его плечом Аманде и скорчил испуганную гримасу. Они ретировались к самой двери и опустились на корточки.

Постепенно с фигуркой начало происходить нечто странное – она словно бы завибрировала… потом сильней и сильней, пока стало совершенно не ясно, что происходит с ее формой. Но было очевидно, что со стороны спины что-то меняется… нарастает. Там, где лежит зерно. Поначалу казалось, что это обман зрения, но вскоре от фигурки что-то отделилось, прекратив вибрацию. Сейчас на ее спине сидел довольно большой черный жук. Аманда изумленно ахнула.

– Нет-нет-нет… это еще не самое захватывающее. – уведомил Уоррен.

И он, разумеется, оказался прав…. Черный жук слез с фигурки и пополз к зерну. Недолго думая, он начал есть и очень быстро справился с этой задачей, а потом снова забрался на фигурку и растекся по ее спине, словно был жидким. Она снова завибрировала и в разы сильней, чем в предыдущий раз. Аманде вообще показалось, что весь дом сотрясается из-за этого. Появилось старое ощущение, что меняется форма, и дело было не только в жуке. Статуэтка росла, увеличивалась во все стороны. Быстро и непостижимо. Аманда даже испугалась, что та займет собой всю комнату. Менялся не только размер, но и цвет, но и фактура…. Из-за сильнейшей вибрации было сложно что-либо понять, но метаморфозы достигли запредельного уровня, сотворив из черной статуэтки нечто совершенно не укладывающееся в голове.

Перед сидящими на корточках Амандой и Уорреном предстал самый настоящий демон ростом чуть ниже Длинного человека – здоровый плечистый, буквально гора мышц. Он был одет в черный мундир с эполетами, увешанный наградами, а на бедре висела сабля с рубиновым эфесом. Наконец, вибрация прекратилась, и Аманда смогла его детально рассмотреть. Надо же… и это жило на чердаке в ее доме! Зрелище пугало и потрясало одновременно. Этот демон весьма отличался от сложившихся в сознании Анды стереотипов. Его лицо, словно покрытое белилами, как и у Длинного человека, было таким гладким, как из мрамора, но морщины выдавали в нём настоящую кожу. Он обладал высокими широкими скулами и закостеневшими чашуйчатообразными отложениями на лбу ближе к вискам, которые переходили в небольшие рога. Заплетенные по черепу косами поседевшие волосы собирались в длинный хвост на затылке. Он был самым впечатляющим воином из всех, что видела Аманда в кино, но вместе с тем его желтые глаза с вертикальными зрачками источали ужасную печаль. Полное несоответствие… но казалось, несчастней этого демона и быть не может. Вот-вот и расплачется. От его вида у Аманды внутри всё сжалось.

– Что с ним? – спросила она, поднимаясь.

– Потерял всю свою семью.

– У демонов бывают семьи?

– У всех бывают семьи, а он своей лишился и проклял себя, потому что был виновен в этом.

– И Убийца превратил его в камень? – спросила Аманда, переваривая информацию.

– Что-то типа того. – неопределенно ответил Уоррен. – Он обречен быть камнем до тех пор, пока не простит себя. Обречен служить владельцу фигурки.

– И сейчас это ты?

– Да, я.

– Уоррен… – вкрадчивым голосом обратилась Аманда. – Что ты задумал?

– Это вопрос. – он тоже поднялся на ноги и нежно провел пальцем по ее щеке. – Перед тобой, Аманда, Тысяча Проклятых. Самая разрушительная армия из всех, потому что состоит из могущественнейших существ, которым нечего терять. И теперь она моя, понимаешь?

Аманда помолчала некоторое время, а потом кивнула.

– Значит, ты хочешь власти?

– Я хочу занять место того, кого ты называешь Убийцей.

– Ты первый его так назвал.

Уоррен очаровательно улыбнулся.

– Как бы там ни было, я уверен, ты будешь не прочь поучаствовать во всем этом.

– Но мне помнится, ты сказал, что месть не принесет мне никакого удовлетворения.

– Да, сказал. – согласился тот. – Но, видишь ли, есть такое понятие, как всему свое время…. Тогда было время достать фигурку и ни на что другое не отвлекаться, а теперь оно пришло для полной свободы действий. Для мести, например, если захочешь. А ты захочешь?

Та продолжала рассматривать демона.

– Аманда, он же лишил тебя руки, сделал уродливой.

– Я помню, Уоррен! – она повысила голос. – Просто ты так уверен в себе, а та женщина ясно дала понять, что только дурак осмелится пойти против него…. И я понимаю, что у тебя супер армия, но ты ведь не думаешь, что все будет слишком просто?

– Подслушивала? – он сварливо покачал головой, но глаза его погасли. – Я и не думаю, что всё будет слишком просто.

Аманда заметила, что подобное происходит с ним уже во второй раз, стоит ей упомянуть Снежную Королеву. Что это? Проявление любви или ненависти? В любом случае, там скрывается слабость.

– Что ж, я рада это слышать. Но как именно всё произойдет?

– Они всё сделают, Анди. – Уоррен кивнул на свою коллекцию. – А когда Убийца будет загнан в угол, твори с ним, что хочешь.

– Он многих убил? – спросила та.

– О да! Очень многих. – ответил Уоррен с таким лицом, что Аманда подумала, что число жертв исчисляется не десятками, а сотнями.

– Не понимаю, как таких земля держит….

– Ну а почему в сериалах главный злодей подыхает только в последней серии? – развел руками Глик.

– Рейтинги. – пренебрежительно отрезала Аманда.

– Отчасти. – согласился тот. – А может, они просто держат остальных в постоянном тонусе? Как вечный тренажер.

– Может… – усмехнулась та, а потом кивнула. – Ладно, я с тобой.

– А я и не ждал другого.

Аманда снова посмотрела на демона – он всё также неподвижно стоял, уставившись своими бесконечно грустными глазами в пол.

– Когда ты планируешь начать эту заварушку? Завтра?

– Здесь не бывает завтра. Одно сплошное сегодня. – улыбнулся Уоррен, но увидев замешательство на лице Аманды, добавил. – Нет времени.

– Но я видела часы… вот здесь. – она указала пальцем на нижнюю полку. – Они показывали двенадцать.

– Вот эти? – Уоррен достал из кармана циферблат с мутным засаленным стеклом. – Они не работают.

Почему-то Аманда вновь испытывала странное отторжение к этим часам, и ей стало гораздо легче, когда он снова убрал их в карман.

– А ходики наверху? И те, что на витринах в холле?

– То же самое.

Аманда изо всех сил напрягла мозг, вспоминая тот момент, когда впервые оказалась в этом доме, но шли ли все эти многочисленные часы или нет – не помнила. Сплошное черное пятно.

– А зачем же тогда держать сломанные часы?

– Еще одна моя странность… – тот одарил ее очаровательнейшей улыбкой, которой сопротивляться не имело смысла. – В этих землях нет времени. Нет утра, нет сумерек, нет ночи, понимаешь?

– Никто не стареет и не умирает? – спросила Аманда тихо, но с надеждой, и Уоррен кивнул, разведя руками, мол, схватываешь на лету. – Меня устраивает.

– Меня тоже.

– А как это случилось с ним? – спросила она и вновь посмотрела на демона.

– Может, сам расскажешь? – обратился к нему Глик, но демон даже ухом не повел. Остроконечным таким ухом.

– В его землях началась война, и не было ей конца, потому что по разные стороны находились два сильнейших полководца равных друг другу… с одной правда разницей, у этого была семья. Так вот однажды второй полководец взял его семью в плен и заточил в своей крепости, а сам послал весточку, будто сдается, но ушел из крепости, взяв половину своего войска. Той же ночью первый полководец приказал взять крепость и перебить всех, кто попадется на пути, а голову генерала принести ему лично. У демонов вообще какой-то пунктик на головах, так что «перебить» значило и захватить трофеи. – пожал плечами Уоррен. – У них поверье, что только так можно быть уверенным, что дух мертвого не будет мстить после смерти.

Демон, стоящий перед ними, скрипнул зубами, и от этого звука нервы у Аманды натянулись как струны.

– Бой был неравным, но головы полководца ему не принесли. – продолжил Уоррен, кивнув спокойно на демона. – Зато на кольях своих солдат он разглядел головы своей жены и детей, которые оказались в арьергарде по приказу генерала и соответственно попали под горячую руку, а у демонов, знаешь ли, как в странах третьего мира, нет проблем с демографией – у них принято иметь много детей. Так вот, горю его не было предела, да и злиться не на кого, кроме себя, поэтому, когда на них обрушилась вторая половина армии во главе с его врагом, он просто сдался.

– А остальные?

– Остальные были ослаблены первой битвой, да и к тому же они лишились своего предводителя….

– Но почему вообще он приказал взять крепость и перебить всех, если те, вроде как, сдались?

– Такова психология демонов. Они безжалостны.

– Тогда им нельзя заводить семьи, нельзя любить… – сказала Аманда, негодуя. – Это же самое слабое место.

– Он завел семью задолго до войны. Даже не будучи еще простым солдатом.

– Что ж… тогда это, вроде как, судьба, и вины его в этом нет.

Впервые демон поднял глаза – миндалевидные желтые с вертикальными зрачками. Веки покраснели, что сильно контрастировало с белым, словно в гриме, лицом. Такой взгляд невозможно выдержать, он разрывал кожу, выкручивал жилы и выскабливал сердце из груди.

– Ты же не хочешь оставить нас без такого выдающегося полководца, Анди?.. – тихо заметил Уоррен.

– Но это же правда.

– Пойдем-ка выйдем отсюда.

Аманда безропотно кивнула, предчувствуя нехорошее… хотя, вряд ли что-то могло быть хуже, чем вытерпеть на себе взгляд этого демона. Столько вины и обвинения одновременно, какого-то призрачного смятения. Он снова опустил глаза в пол.

– Анди. – сказал Уоррен, когда они оказались в коридоре. – Я абсолютно восхищен твоим складом ума, способным столь изворотливо избегать комплекса вины, но сейчас твоя правда неуместна.

– Ладно, прости. – она подняла ладони, сдаваясь.

– Ничего. – он потрепал ее за плечо. – Я сейчас начну оживлять фигурки, так что найди себе где-нибудь тихий уголок и не пугайся, если увидишь странных существ.

– И драконов? – не поверила Аманда. – Они же огромные.

– Нет, драконы на десерт. – улыбнулся Уоррен и вернулся в комнату.

Аманда невольно схватилось за плечо там, где он коснулся, и пошла к лестнице. Она чувствовала оторопь и смущение, чего с ней доселе не происходило. Аманда влюблялась, не зная, как к этому относиться. Надо было дожить до семидесяти трех, чтобы почувствовать себя глупой девчонкой….

Найдя себе уютную гостиную на четвертом этаже, Аманда устроилась в мягком кресле, приготовившись ждать, не знамо, чего. В голову лезли мрачные мысли. Она подумала – интересно, в какой именно момент человек осознает, что в его жизни больше ничего не изменится? На самом деле, а не потому, что кризис или депрессия. Наверное, это происходит где-то с шестидесяти пяти до семидесяти. Время осознания неизбежности. Для Аманды оно, правда, наступило раньше – сначала она признала, что рука больше не вырастет, глаз не прозреет, а лицо не станет красивым, сколько бы операций она не перенесла. Слишком рано Анда смирилась, что после ухода Денни больше не выйдет замуж и состарится одной из тех одиноких старух, от которых сама шарахалась в детстве. Не станет матерью, бабушкой.

Странно, но с Амандой всегда случалось именно то, чего она боялась. Может, у нее был дар предвидения или что-то еще в этом роде? Может, она видела свою жизнь во сне? В любом случае Аманда твердо знала, что чудес не бывает, особенно в ее случае. Знала. Уговаривала, конечно, что всё это не более чем дурные мысли, от которых надо отгораживаться – а кто так не делает? Ведь ящик просто кишит подобными историями… о том, как любовь находят самые разные люди, но с уродствами или без них, похоже, это сделать одинаково сложно. До тридцати Аманде даже казалось, что первым везет в этом плане больше… однако ей не повезло ни до, ни после. Денни не считается. Денни был ошибкой с самого начала. Так… пошла на поводу у страха, что никогда не выйдет замуж и превратится в одну из тех старух, что пугали ее в детстве. Вот и поспешила, а на деле получилось, считай, что и не выходила. Они и месяца толком не прожили. Многие люди предчувствуют, какой будет их жизнь, но как бы они не открещивались, называя это дурными мыслями, от которых надо отмахнуться, ничего не изменишь.

– Я обдумал твои слова….

Аманда резко обернулась на чужой голос. В проеме стоял демон генерал-полководец… занимал его весь. У него был странный голос – такой низкий гортанный, но всё-таки нормальный, что ли… не режущий слух.

– Почему я тебя понимаю? – спросила Аманда, ни к кому особо не обращаясь.

– Потому что после смерти все говорят на одном языке. – ответил демон.

– Я не мертвая. – возразила та.

– Как пожелаешь.

– Я разговариваю на своем языке. – настаивала Аманда, неудовлетворенная такой реакцией. Что странно, она совершенно не испытывала страха.

– А я на своем. Так как же я понимаю тебя, а ты меня? – ровно спросил демон.

– Сдаюсь. – она подняла вверх обе ладони. – А что это за язык такой?

– Язык богов…. Когда-то все смертные говорили на нем и понимали его. Говорят, что до сих пор в каждом наречии есть двадцать три слова из этого языка. Если бы кто-то из живущих попытался собрать их воедино, разгадал бы много тайн и открыл путь на другую сторону.

– И мы на нем разговариваем… – скептически заметила Аманда.

– Да.

– Что-то тайн только прибавилось, а не наоборот.

– Я говорил про живых.

– Так я живая.

– Как пожелаешь….

Аманда фыркнула от негодования, но вскоре смирилась. Демон ей определенно нравился.

– Ты сказал, что подумал над моими словами. – напомнила она.

– Да… – с этим он сел напротив нее в огромное уютное кожаное кресло, еле в нем уместившись. – Подумал.

– И? Я права?

– И да, и нет… – ответил демон. – Всё намного сложней. Наши поступки имеют никем не запланированные последствия, и причиной которым только мы сами. Возможно, моя жена с детьми и должны были умереть, но вовсе не обязательно по моему приказу. Мы затеяли опасную игру с моим врагом. Она походила на цепь, сплетенную из всех наших действий друг против друга. И они ужасали своей изощренностью…. Я был одержим победой над ним, а о самой войне и не помышлял. Только он и я – равные по силе противники. Мы чуть не уничтожили оба королевства, и то, как всё закончилось – вполне закономерно.

– Так в чем же я права? – не поняла Аманда.

– В том, что всё было предначертано… но только тот факт, что я завел семью не снимает с меня вины. Напротив, мне стоило подумать о них. Это непросто ответственность, это вечная печать, что есть кое-что более важное, чем моя никчемная одержимость.

– Ну и что бы ты сделал?

– Много чего.

– Но результат-то остался бы тем же. Все мертвы.

Демон усмехнулся, обнажив краешек клыка.

– Имеет значение только то, как ты к нему приходишь. Всю свою жизнь мы идем к смерти. Разве не важно, как мы это делаем?

Аманда саркастично хмыкнула.

– Моя жизнь закончилась в тридцать один, когда какой-то ублюдок поджег местный клуб, где я находилась. Я осталась без руки и с ожогами по всему лицу и телу. Моя жизнь изменилась до неузнаваемости, и я еще просуществовала во всем этом большую ее половину. Так что мне плевать с каким багажом я приближаюсь к смерти. Но одно могу сказать с уверенностью – если встречу Бога, я ему всё выскажу.

– Выскажешь? – усмехнулся демон.

– Да. – кивнула Аманда. – Потому что он делает, что хочет. Это его игра, а не твоя, не моя и не чья-то еще. Бог всё равно получает желаемое. Он же Бог. Крутит и вертит. Кидает наживку и наблюдает, как мы ее глотаем, подсаживаясь на ржавые крюки, которые раздирают наши глотки. А потом он наказывает нас за это. Хренова Богорыбалка…. Игра. И мы делаем то, что он хочет, потому что до смерти напуганы. Ведь если не сделаем, он накажет нас снова… и снова. Его фантазия безгранична, а методы ужасны. Он бьет только в самое больное место. Кто сказал, что Он борется за чистоту наших душ? Может, ему просто скучно. Бог ведь очень одинок по своей сути. Так что всё это просто игра, и в ней свои правила, которым мы обязаны подчиняться. Симс шестьсот шестьдесят шесть… – хохотнула Аманда. – Знаешь, в моем мире есть теория, что Бог – это разработчик самого глобального мега симулятора. В этом есть смысл. Как тебе такое?

В воспаленных вечно печальных глазах демона зажглось любопытство.

– Что такое симулятор?

– Игра, полностью имитирующая реальную жизнь, в которой можно создавать и управлять персонажами. – улыбнувшись, пояснила Аманда. – Филипп – мой внучатый племянник много времени провел, играя в это дерьмо, вместо того, чтобы работать и детей строгать.

– Забавно-забавно… – темные губы демона дрогнули в некоем подобии улыбки. – Но есть одно «но». У меня на родине говорят, что всё, что делают боги рано или поздно идет нам пользу. Они знают, как лучше, но не могут сделать всё за тебя.

– Сомневаюсь, что без руки мне лучше и, вряд ли, на пользу.

– Возможно, ты недостаточно вслушивалась в их наставления? – предположил демон. – Ведь методы сопоставимы с твоими возможностями понять что-то, поэтому если ты такая… – он запнулся.

– Тупая? – подсказала Аманда.

Он коротко улыбнулся.

– Всё сопоставимо. Для каждого уготовано свое испытание. Оно может даже убить, но винить в этом стоит только себя.

– Но человек не может умереть раньше времени. – сказала та через минуту раздумий.

– Это утешительная сказка на ночь…. Боги стараются не допускать подобного, потому что каждый должен выполнить свои задачи. Но в случае если смертный загоняет себя то в один, то в другой угол… если он настолько слаб и глуп, что не может продолжать бороться, то он умирает, а его задачи перекладываются на другого. Незаменимых нет.

Аманда молчала, перемалывая услышанное, а потом сказала:

– Знаешь, у меня было достаточно времени в жизни, чтобы подумать. Всё-таки я дожила до старости…. Но почему-то я никогда не думала, что наказана. Человек может обвинить себя в чем угодно, что сделает его еще более ничтожным, и может найти оправдание произошедшему с ним. Оправдание для Бога в том числе.

– В тебе слишком много злости. – ответил на это демон. – Я тоже прожил много лет, но то, что ты сказала, заставило меня кое-что пересмотреть.

– Стало легче? – спросила Аманда.

– Возможно… – задумчиво ответил тот. – Теперь я готов обдумать возможность, что когда-нибудь прощу себя.

– Да уж, легче, ничего не скажешь.

– Даже не сомневайся.

– Но ты ведь пойдешь с нами, а то Уоррен меня с потрохами съест?

– Пойду. – кивнул тот, а потом заметил. – Ты выражаешься как демон.

– Правда? – хохотнула Аманда. – Но у вас-то, наверное, всё буквально?

Демон вежливо промолчал на это.

– Неужели у вас есть боги? – не выдержала Аманда.

– У всех есть свои боги. – ответил демон и перевел тему. – Новый хозяин… он называл тебя Аманда. Твое имя?

– Да, а твое?

– Фрэйндъерн.

– А… – та рот раскрыла, сконфужено пытаясь повторить это имя про себя, но в итоге сдалась. – Ты не против, если я сокращу как-нибудь?

– Как хочешь. – ответил тот.

– Скажи, Фрэй… – она сделала осторожную паузу. – Ты что-нибудь помнишь о том времени, что провел в образе камня?

– Нет, ничего. – покачал головой тот. – Я заперт внутри себя. Могу думать, чувствовать, ненавидеть, но не более.

– Жаль… ты провел в моем доме уйму времени, а я даже не помню, как ты попал ко мне. Из-за этого меня собственно и покалечили.

– Увы, я ничем не могу тебе помочь. – ответил Фрэйндъерн. – Может, кто-то из твоих близких помнит?

– Никого не осталось в живых.

– Аманда… мы ведь на территории мертвых.

Она сощурилась. Перед глазами встали чудики с пляжа и фантасмагорическая процессия Добра и Зла. Аманда знала, что не мертва, но это вовсе не говорило о том, что и все вокруг живые.

– А ты мертв? – всё еще словно в тумане спросила она.

Вместо ответа демон отогнул ворот мундира, продемонстрировав уродливый воспаленный шрам на белой, словно в гриме, шее.

– Шрам… – она пожала плечами в раздумьях.

– Аманда, мне отсекли голову и нанизали ее на пику как трофей, а впоследствии украсили ею крепость своего короля. После такого не живут.

– Ладно, верю. – сдалась та. – А тот, кто обратил тебя в камень, ты его помнишь?

– Мы не произносим его имя.

– Но… он действительно обладает такой властью?

– Действительно. – кивнул демон.

– И ты ведь понимаешь, что вся эта компания против него?

– Да.

– И что ты думаешь?

– Это глупая затея.

– Понятно… – Аманда тяжело вздохнула и опустила голову. – А почему вы не произносите его имя?

– У меня на родине считается, что это может навлечь беду.

– Но мы же не на твоей родине. Да и что может с тобой случиться, если ты и так мертв?

– Может случиться то, что он отзовется, и тогда ни ты, ни новый хозяин даже не попытаетесь….

– Как в страшную сказку попала, ей богу… – всплеснула Аманда и растерла вспотевшие ладони.

По правде сказать, она серьезно занервничала. Кто бы ни был этот Убийца… дело-то, по словам Фрэя, гиблое.

– А тебя хоть раз оживляли до этого?

– Да, и не раз. Все мы исполняли приказы старого хозяина.

– А всю Тысячу он когда-нибудь оживлял?

– Нет, этого никогда не требовалось.

– Что ж… – облегченно вздохнула Аманда. – Значит, есть надежда.

Фрэйндъерн лишь пожал плечами.

В коридоре послышался топот – кто-то бежал к ним. Вскоре в проеме показался запыхавшийся и сияющий Уоррен. Он буквально лопался от энтузиазма, хоть и не показался очень уж довольным, завидев демона.

– Всё готово, Анди, пойдем.

Те переглянулись и синхронно поднялись из мягких удобных кресел. Уоррен чуть ли не вприпрыжку бежал по коридору к лестнице. В его руке мотался из стороны в сторону раздутый темно-синий маркированный пакет из Аленс, в котором что-то звякало. Фигурки, которых он позже оживит… – подумала Аманда, понимая теперь, что, судя по звуку, который она слышала и раньше, Глик скорей всего носил несколько таких с собой постоянно.

Весь дом кишел монстрами самого разного калибра, которые поражали своей нереальностью. Здесь присутствовали и люди, хотя точнее сказать – человекообразные, а некоторые из них были облачены с головы до ног в серые плащи похожие на плащ-палатки с капюшонами, полностью скрывающими лица. А может это и не люди вовсе с лицами без глаз или ртов… кто знает? Судя по одежде, Тысячу составляли пришельцы из разных временных пространств. Может поэтому самым неординарным казался парень, одетый в простую бейсболку козырьком назад, который держался особняком от остальных. Единственным общим между всеми, кого встречала по пути Аманда, были одинаково печальные глаза.

Похожие на Фрэя демоны, и не похожие. Женщины, одетые как Зена, и не одетые вовсе, с белоснежными волосами и собранные словно механизмы. Мужчины с цветной в прямом смысле этого слова кожей, головами как у насекомых; лицами, рассеченными надвое, конечностями, принадлежащими явно животным. А также существа без явной половой принадлежности, не люди и не звери, большие и ужасные, но чувствующие, а иначе бы не входили в Тысячу Проклятых. Аманда словно попала в сериал «На краю вселенной», и это казалось таким странным и в то же время потрясающим. Особенно то, что никто не представлял для нее совершенно никакой угрозы и во многом потому, что все они были на одной стороне? В любом случае, шествуя сейчас за Уорреном, Аманда чувствовала себя весьма вольготно. Еще бы, с такой ордой за спиной! Адское племя… а с драконами будет и пламя. Ну, по идее.

На первом этаже было просто не протолкнуться, но зато тихо, как ни странно. Существа не разговаривали друг с другом – просто стояли или сидели абсолютно молча. Крылатая тварь, с гротескной мордой, словно высеченной из камня, устроилась на стойке, где раньше стоял граммофон, брошенный Уорреном об стену в порыве гнева или досады. Поезд был безнадежно затоптан монстрами, но хозяин даже не обратил на это внимание. Складывалось впечатление, что ему вообще глубоко неважно, что станется с его домом, потому что он больше сюда возвращаться не собирался.

Остановившись перед парадной дверью, он положил обе ладони на розоватую гладь, при этом темно-синий пакет сполз на кисть. Аманда замерла, как и все остальные в холле, не рискуя нарушать тишину дурацкими вопросами. Она видела, что происходит нечто важное. Фрэй уставился в пол.

Наконец, Уоррен опустил ладони и обернулся к остальным. Он весь сиял от какой-то мальчишеской радости.

– Всё готово! – анонсировал он. – А теперь… Аманда, будь добра, открой дверь.

Та опешила, даже не поняв сперва, что обращаются к ней.

– Почему я? – наконец, спросила Аманда.

– Не задавай лишних вопросов… просто открой. Тебя ждет столько народу. – всё еще мягко, но требовательно попросил Глик.

И ей не понравился этот его тон, напряг. Аманда буквально чувствовала, как ему необходимо, чтобы именно она это сделала. А вдруг только для этого она и нужна? Вдруг Уоррен убьет ее там, за дверью? Аманда посмотрела на Фрэя, но тот всё также упорно созерцал пол.

– Нет, Уоррен, сначала объясни, почему именно я?

– Аманда! – повысил голос тот. – Открой эту чертову дверь!

– Сам открой!

– Ты видимо забыла, что я могу вернуть тебя в ту жизнь, которую ты вела…. – вкрадчиво прошелестел Уоррен.

– Нет, я не забыла! Но тогда тебе точно придется открывать эту дверь самому, разве нет?

– Аманда! – рявкнул тот, теряя терпение, что даже фигурки в пакете звякнули.

Та вздрогнула и снова глянула на Фрэя. Демон едва заметно улыбался, как будто разглядел на полу нечто очень забавное. Это придало уверенности.

– Что? – капризно откликнулась она.

– Открой дверь!

– Сначала ответь, почему я?

– Потому что я не могу!

На лице Аманды читалось недоверие, и Уоррен продолжил:

– Чтобы попасть к нему, он должен позволить это сделать. Должен пригласить, понимаешь?

– А почему тогда я могу?

– А шут тебя разберет? – сказал Уоррен утомленно, а потом прислонился к двери и сполз на корточки, словно больше не находил в себе сил стоять.

Аманда совсем уже ничего не понимала. За последнее время она узнала о себе столько нового, что все события в ее жизни больше не казались случайностью. Уж не думала, что доживет до семидесяти трех и сохранит способность удивляться чему либо. Говорят, рано или поздно наступает то время, когда человек доподлинно знает, что его жизнь больше никогда не изменится. Никаких сюрпризов. Похоже, Аманда стала прямым доказательством обратного. Разве не здорово?

– Ладно, Уоррен. – сказала она, наконец. – Но у меня есть просьба.

Тот ленивым жестом показал, что готов выслушать.

– Сперва я хочу встретиться со своими родными.

Глик наморщил лоб, словно вспоминая что-то.

– Они же вроде умерли.

– Ну, так мы же на территории мертвых, разве нет?

Тот закатил глаза, криво улыбнулся и посмотрел на демона полководца.

– Ты сказал, да?

Но Фрэй даже не шелохнулся. Уоррен хлопнул в ладоши, так что в пакете снова звякнули фигурки, а потом поднялся на ноги и отвесил тому глубокий поклон.

– Ну, спасибо тебе, дружище…. Не знал я, что демоны такие разговорчивые.

С этими словами Уоррен завел руки за спину и, сцепив их, лениво потянулся, хрустнув суставами. Он подумал, что в принципе можно и под дурачка скосить в данной ситуации или же устроить какое-нибудь театрализованное представление, например… но потом пришел к выводу, что гораздо легче и быстрее будет уступить ей. Тем более что ее доверие, несомненно, важная штука. Аманда ведь сразу понимает, когда ее водят за нос. Незачем это.

– Ладно. – тихо сказал Уоррен, осторожно уложив свой темно-синий пакет из «Аленс» на этажерку. – Но только быстро.

– Конечно! – согласилась Аманда, обрадованная такой возможностью. – Но Фрэй пойдет с нами.

– Кто? – не понял сначала Уоррен, но потом встретился глазами с демоном, который теперь смотрел прямо на него, и поморщился. – А-а, понятно. Фрэй, значит…. Ну конечно.

С этим он снова обернулся к двери и положил ладони на ее поверхность. Постояв так с минуту, Уоррен повернул ручку и открыл перед Амандой дверь.

– Прошу.

Та, не мешкая, поспешила в проем. За ней сразу шел Фрэй, но Уоррен не пропустил его вперед себя, чуть ли не оттолкнув. Это было бы уж слишком! А девчонка совсем не промах. Даже как-то раздражающе не промах…. Ну неужели нельзя было подождать? Как она не понимает, что процентов пятьдесят успеха – именно в эффекте неожиданности. Хотя, как она поймет, – думал Уоррен. – Если я ей ничего толком так и не рассказал? Да, поход казался ему неудачной затеей по всем параметрам. Встреча с родными может повлечь за собой неприятные последствия. Повсюду одни сплошные «но» – куда деваться?.

Вообще Уоррен Глик был фартовым. Как до, так и после смерти. Но он никогда не растрачивал свою удачу впустую, никогда не переоценивал ее и не пренебрегал. Никогда не садился играть, если по-настоящему не нуждался в выигрыше. И никогда не играл с тем, кому не доверял. Уоррен всегда предельно осторожничал и следовал этим правилам. Возможно, сейчас был первый раз, когда он пренебрег ими, отчаянно надеясь, что удача не оставит его и на этот раз. Что ж, может ему повезет. А может и нет…. Может и нет.