Полгода назад. Оплот. Командный мостик

— Перед тем, как мы ушли в прыжок, главный искин «Оплота» принял сообщение от администрации Меркури, — высокий, светловолосый мужчина колдовал над пультом управления микроклимата, добиваясь имитации морского бриза, — и, кстати, видно, что написано в спешке, с еле сдерживаемой паникой.

Адмирал «Оплота» Андрей Алексеевич Кочеров кинул взгляд на находившегося на мостике полковника, возглавляющего военную группировку экспедиции. Кряжистый мужчина лет сорока стоял, широко расставив ноги и, заложив руки за спину, внимательно просматривая выведенный на голографический экран суточный отчет.

— Пишут, что предположительно один из ваших бойцов чуть ли не серийный убийца, фанатик и террорист, вырезавший под сотню человек за ночь до выхода нашего флагмана в гиперпространство, — Кочеров, наконец-то настроил климатическую установку и, вдохнув полной грудью ставший чуть солоноватым воздух, удовлетворенно хмыкнул, после чего вразвалочку направился к своему рабочему месту. — Просят оставить его под стражей на одной из станций, мимо которых мы будет проходить.

Его собеседник, скривился, но продолжил чтение отчета, переступив с ноги на ногу, что говорило о его сильнейшем раздражении. Николай Сергеевич Трехлебов, будучи потомственным военным, терпеть не мог всевозможные кляузы гражданских штафирок и кабинетных генералов. Сам Трехлебов, дослужился лишь до полковника, в то время как все его однокурсники и бывшие сослуживцы уже во всю щеголяли генеральскими регалиями. По крайней мере те, кто остался жив после недавней войны, один из отголосков которой стоял сейчас на капитанском мостике. Беда Трехлебова была в том, что он не умел прислуживаться и служил только императору. Периодически возникающие проблемы решал не по договоренности или через знакомых, но руководствуясь Уставом и регламентом воинской службы Российской Империи.

— В последних строках упоминают про три солидные и уважаемые заведения, переставшие существовать. Грозятся слить информацию о сумасшедших вояках в нашу доблестную прессу… — подлил масла в огонь адмирал.

Кочерова, честно говоря, совершенно не волновала поднявшаяся вокруг Меркури-16 шумиха, его заботило лишь одно — миссия по доставки антиматерии на Терру-2, система Нивея. В отличии от большинства «сосланных» на «Оплот» офицеров, Андрей Алексеевич был идейным. Он бредил космосом и свято верил в то, что Земля-2 станет плацдармом дальнейшего открытия жизни во вселенной. Его никак не устраивало нынешнее положение вещей. Он, скрипя зубами, признавал, что военные стычки между крупнейшими игроками Солнечной системы и их колониями позволили сделать быстрый скачок в развитии военно-космического флота землян. Но дальнейшее освоение космоса, окончившееся обнаружением системы, оккупированной инсектоидами и последующая кровопролитная и выматывающая людей война поставила жирную точку на экспансии землянами дальнего космоса. Для начала нужно было удержать свои рубежи.

И планета, контакт с который был потерян около двухсот лет назад, по мнению адмирала, могла стать решающим козырем в войне с гигантскими насекомыми. Если, конечно, ее еще не захватили жуки… Или если группа ученных и военных, оставленных на планете, не скатились в средневековье, или если они все там не перемерли от новых вирусов и микробов, или… Вариантов было много. Но радиосигналы, регулярно приходящие из той системы внушали осторожный оптимизм.

Главной проблемой выступала большая группировка Роя, которая находилась где-то посередине между Землей и Нивеей.

Земная разведка так и не смогла установить сколько систем заняли инсектоиды и знают ли они о месторасположении земных планет. Пока что все стычки и сражения проводились именно в секторе Прометея. Ни та, ни другая сторона не решалась распылять свои силы на разведку безграничного пространства космоса. То ли понимая, что стоит только противнику найти головную планету, как война пойдет уже на выживание, то ли по какой-то другой причине, но боевые действия, в большинстве своем, не выходили за пределы этого сектора.

Кочеров же считал, что инсектоиды просто копят силы. Если в безвоздушном пространстве жуки уступали людям, то при физическом контакте преимущество оставалось за насекомыми. Только МТД спасали от хитиновых клинков богомолов. И если в поединке один на один человек без труда делал из инсектоида хорошо прожаренный бифштекс с хрустящей корочкой, то в групповых сражениях миньоны Роя просто-напросто давили землян массой.

Начинав свою военную карьеру с пилота истребителя и отслужив в Военно-космических силах РИ свыше 25 лет, новоиспеченный адмирал имел хорошее представление о том, как любую, даже самую детально продуманную, миссию можно утопить при помощи всевозможных бумажек и административных проверок, усиленных общественными комиссиями.

Все, чего хотел Андрей Алексеевич — выполнить поставленную перед ним задачу. А в идеале — уничтожить угрозу человечеству. А так как согласно маршрут-листу, «Оплоту» предстояло посетить еще два места, Кочеров отрицательно воспринял интерес администрации Меркури к своему кораблю. А если они еще и подключат журналистов, то появлялась неслабая вероятность того, что миссия будет перенесена или отложена на неопределенный срок.

— Не хотелось бы, Николай Сергеевич, из-за одного бойца ставить под удар наше задание, причем этот боец стоит на карандаше у СИБ, — на последних словах Кочеров посмотрел на покрасневшего полковника.

— Не было его у нас, — нехотя, словно через силу, выдавил из себя Трехлебов.

— В смысле не было? — удивился адмирал.

— В прямом. Слушай, Андрей Алексеич, ты же в курсе той ситуации, — со вздохом ответил полковник, заканчивая с отчетом и направляясь к пилотному креслу.

— Какой именно? — расценив слова своего коллеги как приглашение к началу разговора, молодой адмирал развернулся к Трехлебову.

— Когда он прикрыл своего бойца от импульсной гранаты? — дождавшись утвердительного кивка, Трехлебов продолжил:

— Я тогда был в составе комиссии, расследующей тот случай. Ты в курсе, что ни в одном МТД не было щита? За несколько дней до вызова, по спущенному сверху приказу, были демонтированы щитовые аккумуляторы и сами модули из всех доспехов. Из всех тех, которые позже были посланы для успокоения революционеров.

— …

— И да, в остальных шахтерских городах без жертв не обошлось. Много наших просто-напросто сгорели в пламени этих чертовых импульсных гранат, да и гражданским досталось… Тяжело, знаешь ли, силу удара контролировать, когда на твоих глазах заживо сгорает твой боевой товарищ и ты никак не можешь ему помочь.

— Но в прессе, насколько я знаю, об этом не было ни слова?

— Не было, потому что, когда Мрак, которого неделю накачивали наркотой, как, впрочем, и остальных командиров других отрядов, придушил ту жирную свинью, революцЫонЭры призадумались, — Трехлебов интонацией подчеркнул какого он мнения о бастующих, — и упустили момент кинуть свежачок в прессу. Они хотели запустить эту информацию сразу же после парочки терактов.

— Подожди, Николай Сергеевич, какие еще теракты?

— Там много всего должно было быть. Не могу тебе всего рассказать, но поверь, если бы Мрак не привлек на себя внимание СИБ, то у нас, скорей всего, уже не было бы императора…

— Черт, ты сейчас серьезно? — Кочеров никогда не интересовался политикой и то, что он сейчас услышал от своего товарища, повергло адмирала в шок.

— Более чем. Этот парень, сам того не ведая, спас нашу страну. Уши Содружества штабелями торчащие из того заговора нам, конечно, удалась надрать, но всех же на каторгу не сошлешь, верно? Да и своего говна, прости Господи, хватает, — Трехлебов перекрестился и посмотрел в искусственный иллюминатор, где изредка мелькали искорки, растягиваясь в одну сплошную нить.

— Да уж, — протянул Кочеров, — а как он сам-то выжил после встречи с импульсивкой?

— Мальчик — молодец, он ее рубанул своим резаком, пришлось, конечно, несколько секунд повалятся, словно мумия в саркофаге, но зато жив остался.

— Ну ладно, парень — герой, но Сергеич, ты же понимаешь, какие проблемы у нас могут образоваться? — адмирал расстегнул белоснежный китель и, облокотившись на пульт, подпер кулаком идеально выбритый подбородок, умудряясь при этом сохранить ровную осанку. — А ведь нам еще к шахтерам залететь надо…

— Помню. И про шахтеров, и про приказ, — полковник покраснел еще больше, нет-нет, да и посматривая на пол, словно хотел по привычке сплюнуть.

— Тем более 3 здания под ноль вырезал, — кисло добавил Кочеров.

— Пять. И не под ноль, а только красных.

— Даже так? — бровь адмирала поползла вверх, демонстрируя высшую степень удивления. — Еще хуже! Под кем они хоть ходили-то?

— Не поверишь, все те же недобитки из оппозиционеров.

— Ну да, — адмирал восхищенно хмыкнул, — таких людей отдавать нельзя… Что предлагаешь?

— Несчастный случай на учениях. Тело по традиции предали космосу в капсуле.

— Ладно, с капсулой понятно, а его самого куда?

— Скажем так, — полковник ухмыльнулся, — у нас по факту всего восемьдесят девять инженеров на весь корабль.

— Подожди, я помню списки, — нахмурился адмирал, — их должно быть ровно девяносто!

— На бумаге их и так девяносто, а по факту восемьдесят девять, — довольная улыбка не сходила с лица полковника.

— Хорошо, — Кочеров откинулся на спинку кресла, — у меня два вопроса. Первый — куда делся один инженер, второй — откуда у тебя эта информация?

— Инженер не вернулся с увольнительной, а информация… Информация от одного искина. На хозчасти стоит, грамотный тип, кстати, — полковник покрутил рукой в воздухе, подбирая слова, — адекватный.

— Думаешь он…?

— Уверен.

Имперская служба безопасности частенько устраивала проверки на наличие искинов с искусственным интеллектом, под которые в первую очередь попадали именно офицеры в высоких чинах. Найти у младшего начсостава электронного помощника — считалось удачей. Но, при обнаружении разумного искина, погоны, да и головы теряли все.

— Ну, тогда во время криосна его можно будет поставить на дежурство. На стандартных искинов надежды нет.

— Отличная мысль, сам хотел предложить!

— Проверки?

— Плевать, сам понимаешь, куда летим.

— Ну, значит, договорились? — адмирал Кочеров, улыбнувшись, протянул руку собеседнику.

— Не вопрос, договорились, — ответил на крепкое рукопожатие полковник Трехлебов, — сразу после той шахтерской дыры, куда нам нужно залететь, и поставим этого искина.

— Какой у него порядковый номер? — довольный адмирал, прикидывал кого из техников бросить на столь ответственное задание.

— Хм, — задумался полковник, — у него нет номера, по всем сетевым отчетам он проходит один символом.

— И каким же? — слегка нахмурился адмирал, привыкший к армейскому единообразию.

— Икс, — полковник наморщил лоб. — Да, точно, просто Икс.

Оплот. Вадим

Свой «несчастный случай» Мрак пережил на удивление спокойно. Единственная мысль, то ласкающая, то карябающая его душу, билась в груди ровно столько времени, сколько он смотрел вслед улетающей в открытый космос капсуле:

— В ней улетает частица меня. Часть меня. Большая, цветная часть меня. Прощай, старлей тяжей Вадим Ухов. Спасибо, что оставил простому лейтенанту инженерной службы свой МТД.

Вадим не помнил, да и не хотел, честно говоря, запоминать свое новое имя, которое было выбито на пластиковой карточке с оранжевым инженерским допуском. Ему, откровенно говоря, было все равно, что произошло с тем самым опоздавшим офицером.

— Икс, что скажешь? — в очередной раз обратился к своему искину Вадим.

— Вадим, наш план в процессе, меня заметили, и, как мы и предполагали, вычислили практически сразу. Скоро тебя вызовут на разговор. И, если все пойдет по плану, то с новыми мощностями у меня будет больше шансов разобраться в… — голос искина на мгновение дрогнул, — в твоем состоянии.

— Ладно, — равнодушно ответил парень, направляясь в инженерный бокс, — а с тем искином что случилось?

— Мм, — задумался Икс, — скажем так, он признал разумность моего руководства и согласился на частичное слияние.

— Не знал, что ты так умеешь… — безучастно произнес парень. — Запустим сканирование еще разок?

— Вадим, — что-то в интонациях Икса поменялось, — а скажи мне, друг мой, с какой целью ты вот уже в пятый раз за сегодняшний день, интересуешься своим состоянием?

— Хм, интересный вопрос, — протянул парень, задумчиво рассматривая стену. Зрение на секунду подалось рябью, — просто, любопытно?

Серый пол, стальной потолок, несколько десятков черно-белых картин на тусклых стенах — похоже среди пилотов истребителей вновь устроили конкурс на лучший земной пейзаж… Седой, вдохновившись опытом пилотов, также пытался добавить творческих мероприятий в размеренную жизнь тяжей, но все, чего добился командир тяжелых пехотинцев, был появившийся во всю стену стих. В нем подробно, без повторов, классическим ямбом, было описано кому и куда идти с любыми конкурсами. Седой с интересом прочитал стихотворение, сделал фото на память и забросил попытки выполнять очередной приказ начальства. К слову, картинки, сопровождающие стихотворение, были выполнены на весьма достойном уровне. Обладая некой толикой фантазии, можно было разглядеть и министра экономики, и министра обороны, и даже самого Седого. Вадим хмыкнул. Жаль, что тогда пришлось несколько раз перекрашивать в стальной цвет не только весь коридор, но еще и пару кубриков. Тогда все отделение уяснили простую истину: С Седым — шутки плохи.

«Интересное тогда вышло стихотворение» — улыбнулся Вадим, вспоминая первое четверостишие — «да, интересное…»

Зрение снова дрогнуло. А трава на одной из картинок окрасилась в еле-видимый светло-салатовый цвет.

— Погади-ка, — Вадим резко остановился и впился взглядом в траву.

На картине был нарисован двухэтажный дом, заросший травой. Чердачное окно горело тусклым желтым цветом.

— Икс! — Вадим аж вздрогнул от нахлынувшего на него азарта.

Со зрением творилось что-то непонятное, цвета проявлялись то тут, то там. Парень помотал головой. Перед глазами остался желто-зеленый шлейф. Казалось, на мир словно плеснули акварелью.

— Икс! Забавная вещь получается!

Вадиму пришлось присесть на темно-синий пол, закрывая глаза ладонями, словно защищая их от стремительно возвращающихся красок.

— Икс, ведь это же получается…

— Да, Вадим. Когда тебе что-то любопытно, ты словно оживаешь, перестаешь быть бесчувственной машиной для выполнения приказов. Интерес и любопытство — вот те вещи, которые держат тебя на поверхности!

Икс не стал говорить Вадиму, что девяносто восемь процентов бойцов, подвергшихся курсу боевой химеотерапии, погибали. Кто-то банально не просыпался. Кто-то убивался на тренировке, не замечая порванных связок и мышц, истощая ресурсы своего организма. Кто-то просто терял смысл существования. Так или иначе, практически все солдаты, показывая прирост силы, выносливости и скорости реакции как минимум в двести процентов, погибали, теряя интерес к жизни.

— Получается, любопытство — это мой единственный шанс, не превратиться в робота из плоти и крови? — уточнил Вадим, поднимаясь с пола.

«Получается, это твой единственный шанс выжить», — хотел сказать Икс, но сдержался.

— Нет, бро, ты и так останешься самим собой, вспомни, из каких только передряг ты вылезал! Ну а любопытство… Да ты всю жизнь, сколько тебя помню, совал свой нос куда не следует, разве не так?

— Так, — повеселел Вадим.

— Да и потом, не факт, что на Терре-2 тебе придется легко, — добавив толику сочувствия в голос, продолжил Икс.

— Это еще почему? — удивился Вадим, теперь он шел в бокс неспеша, с удовольствием всматриваясь в висящие в строгом армейском порядке картины и находя в каждой какую-нибудь интересную деталь.

— А ты знаешь, что там вообще происходит?

— Нет, а что? — искорка интереса полыхнула в глазах у бывшего тяжа.

— Так никто не знает. Двести лет — срок немалый. Встретят нас как завоевателей, если вообще будет кому встречать…

— Разберемся, — уверенно махнул рукой Вадим, — если не ошибаюсь, то состав первой экспедиции был около ста тысяч человек. За двести лет, не думаю, что их число превысило два-три миллиона.

— Локальные конфликты — напомнил Икс.

— Это да, — помрачнел Вадим, — из-за этого они могли отстать в развитии. Но, если все прошло по плану, то уровень их технологий сейчас должен даже превышать наш. И мы, объединившись, для начала все-таки прибьём этих чертовых таракашек, а затем будем изучать ближайшие миры.

— Но, сам понимаешь, вариантов развития событий — десятки тысяч! — искин не сдавался, ставя перед Вадимом новые цели, задачи, планы, разжигая в нем пламя любопытства.

— Да, — мечтательно улыбнулся парень, подходя к стальной двери, ведущей в док, — это будет интересно.

Вадим, думая о чем-то своем, покрепче ухватился за стальной рычаг и, привычно напрягшись, дернул его на себя. В этот раз, он поддался на удивление легко. Инженерный отсек был, пожалуй, единственным местом на корабле, где все еще оставалось старое-доброе ручное управление. Инженер, не вылезающий из своего МТД зашел в отсек, так не заметив, что на титановом рычаге остались глубокие вмятины от его пальцев.

Оплот. Командный мостик

Когда «Оплот» вышел из гиперпрыжка в системе Оруэлла, Андрей Алексеевич Кочеров слегка напрягся. Еще бы, по внешней связи пришло сразу несколько информпакетов. Но, к его несказанному облегчению ни в одном из них не было даже тени упоминания про Вадима Ухова. СИБ Империи вообще не проявила интерес к «Оплоту», будто знать-не знали об их задании, а администрация Меркури желала счастливого пути и приносила осторожные соболезнования, о том, что тяж, нанесший заметный удар по социальной инфраструктуре перевалочной базы, погиб так рано и быстро. Остальные два сообщения были стандартными проверками свой-чужой.

— Что думаешь? — обратился адмирал к полковнику Трехлебову.

— А чего тут думать, — поморщился военный, — либо забили болт, либо, наоборот, затаили. А если затаили, то на станции лучше быть настороже. Во избежание, так сказать, провокаций.

— А его никто выпускать и не собирается, — правильно расценил слова полковника Андрей Алексеевич, — он же у нас двухсотым числится.

— Не совсем верно, — снова поморщился полковник, — но я тебе не про него говорю, а вообще.

Кряжистый мужчина уставился на голографический план станции.

— Это последний порт перед выходом в бескрайний океан космоса, если выражаться вашим языком. Психологи фиксируют повышенный нервный фон.

— Так пусть сходят на берег, развеются, сбросят напряжение, — удивился Андрей Алексеевич, думая о возможных препонах со стороны Службы безопасности. Червячок сомнений точил душу хоть и молодого, но опытного адмирала, — в чем проблема-то?

— Андрей Алексеич, — голос полковника стал обманчиво мягкий и вкрадчивый, — ты вообще в курсе сколько бойцов мы везем с собой?

— Несколько десятков тысяч, — все также не понимая, к чему клонит полковник, ответил Андрей Алексеевич, — и большая часть из них находится в крио-сне.

— И снова не совсем верно, — покачал головой полковник, — В крио-сне находятся только пятьсот человек. И это не мои бойцы, а навязанные нам зеки, от которых решили избавиться после того, как они вскрыли изнутри висящую на орбите международную тюрьму. Как ты помнишь, выделять территорию на Земле под тюрьмы и кладбища — сейчас непозволительная роскошь, поэтому первых закидывают на орбиту, а последних кремируют. Так вот, после последнего почти удачного побега было решено послать оставшихся в живых зеков с нами. Да-да, на Терру-2.

Адмирал слушал, не меняясь в лице и лишь медленно багровеющий шрам, тонкой ниткой выглядывающий из-под форменной фуражки выдавал его раздражение. Полковник сделал паузу, словно приглашая своего собеседника вступить в беседу, но Андрей Алексеевич лишь поджал губы.

— Не обессудь, товарищ адмирал, — нахмурился полковник, — был приказ, который я, к слову, только что нарушил…

— Ты понимаешь, что это мой корабль? — еле сдержавшись прошипел адмирал. — Какие, к чертям собачим, могут быть секреты от боевого адмирала крейсера, отправленного чуть ли не в последний путь?

Поднимающегося на командный мостик адъютанта словно ветром сдуло, стоило только взбешенному адмиралу кинуть на него короткий взгляд.

— Ладно там, — он резко мотнул головой вверх, — сидят штабные крысы, которые ни в зуб ногой не понимают, но ты-то?! Ты ж боевой офицер, какие секреты могут быть между нами, еще раз спрашиваю тебя?!

— Вот именно. Я — боевой офицер и выполняю приказы, — слегка виновато смотревший в сторону во время гневной речи Андрея Алексеевича, полковник выпрямил спину, — и пока не было угрозы для выполнения операции — это была для тебя, Алексеич, лишняя информация.

Двое мужчин, каждый из которых не раз глядел глаза в глаза костлявой старухе с косой, каждый из которых имел за спиной свое собственное мини-кладбище, упрямо бодались взглядами. Одной единственной искры было достаточно, чтобы посадить росток недоверия между двумя лидерами летящей в неизвестность общности людей. Одного указания на свой чин и звание было достаточно, чтобы в пока еще дружном тандеме пилотов и штурмовиков появилась трещинка, грозящая в последствии превратиться в раскол. Одного слова было достаточно, чтобы поставить под удар всю операцию. И оба мужчины это понимали.

Адмирал, отдернув белоснежную полу мундира первый пошел на попятную:

— Бесит, Сергеич, — протянул он.

— Да понимаю, Андрей, понимаю, — тяжко вздохнул Трехлебов, — ну а куда деться? Секретность, мать её-туды.

— От кого секретность-то? — посмотрел на голографический экран адмирал, — сомневаюсь, что жукам есть дело до кучи зеков в крио-капсулах. Кстати, насколько я знаю, прыгать в гипер, находясь в крио-капсуле, скажем так, не рекомендуется?

— Не рекомендуется, — хохотнул полковник, — эк ты завернул. Да запрещено это. Вероятность в семьдесят процентов остаться идиотом на всю жизнь после разморозки! А мы, считай, два прыжка делаем и только после этого несколько лет летим до Терры-2.

— Не гуманней ли было их отправить на рудники или к тем же самым шахтерам? — уточнил успокоившийся адмирал, — будешь чай, кстати?

— Чтобы получилось, как двадцать лет назад, когда группа каторжников устроила переворот и захватила власть на шахтерском астероиде? — хмыкнул полковник, — Давай почаевничаем, мне четыре сахара, помнишь?

— Помнишь, помнишь, — бросил адмирал, направляясь к барной стойке, — ты, наверно, единственный человек, среди моих знакомых, который пьет настолько сладкий чай. Получается после двух прыжков, дай Бог несколько процентов останутся адекватными и то, первое время, как дети малые будут?

— Там нет невинных ангелочков, — пожал мощными плечами полковник, — просто так на строгач не попадают, ты же знаешь.

— Знаю, — Андрей Алексеевич ополоснул кипятком заварочник и сыпанул туда черного чая из старинной жестяной банки, по рубке поплыл терпкий аромат индийского чая, — поэтому и удивляюсь, зачем с ними возятся? К стенке поставили бы и делов…

— Как обычно, правозащитники вопят. Это не насильники, втроем распявшие на полу школьницу, а бедные-несчастные эмигранты, которых не принимает общество! Не серийные убийцы, а необычные люди. Не гнилые чинуши, по чьей вине в барках от холода замёрзло пятьсот человек, а рискованные бизнесмены…

Полковник едва подавил в себе желание сплюнуть

— И вся эта шваль имеет прикрытие в верхах. И я тебе больше скажу. Среди этих пятисот мерзавцев затесалось несколько журналюг и пара офицеров службы Контроля.

Адмирал, несущий термо-кружки с ароматно пахнущим напитком, споткнулся на ровном месте, чуть было не расплескав чай.

— Эти-то что тут забыли?

— Проверяют ВС РИ на предмет запрещенных международной конвенцией действий, — слегка закатив глаза по памяти процитировал полковник.

— Вот скажи мне, Николаич, — протянул кружку товарищу Андрей Алексеевич, — как можно исследовать Вселенную, искать в ней новую жизнь, если мы до сих пор сремся как кошки с собакой, то с Содружеством, то с азиатским союзом, а? Что ж мы за люди-то такие? Сами себе палки в колеса вставлять, а? Даже Рой нас ничему не научил!

— Не скажи, — с благодарным кивком принимая кружку и делая небольшой глоток, ответил полковник, — сам знаешь, мы максимально ушли во внутреннюю политику, только по необходимости вступая во все эти политические игры.

— А, Бог с ними со всеми, — махнул рукой адмирал, — что там с журналистами и контролерами? Известно кто?

— В том-то и дело, что нет. Поэтому и лежат они в крио-сне. На Терру-2 прибудем — разберемся.

— Если прибудем… — грустно улыбнулся адмирал.

— Когда, Андрей, — поправил товарища полковник, — исключительно — когда!

Оплот. Дарья Романова

К удивлению полковника, проблем с тяжами на шахтерской станции не было. «Оплот» с его тренажёрными залами, бассейнами, мини-кинотеатрами и зонами дополненной реальности привлекали бойцов куда сильнее старой рабочей станции, восемьдесят процентов которой составляли мужчины.

Благополучно приняв еще сотню каторжников, одетых на манер Содружества в оранжевые робы, главный искин «Оплота», сформировал отчетные документы и, послав в метрополию закодированный информационный пакет, направился в свой крайний прыжок. После выхода из гипера дальнейший путь крейсер должен был проделать практически автономно.

Проблема произошла перед самым прыжком. Часть заключенных, затеяли драку между собой, попутно сломав систему климат-контроля и вместо крио-камер угодили на гауптвахту, что, впрочем, не повлияло на время убытия тяжелого крейсера дальней разведки.

Расследовать драку был послан младший лейтенант службы связи с общественностью Дарья Романова. Капитан, порывавшийся было дать ей в сопровождение нескольких тяжей, отступил под напором молодой девушки. О гордое «Я сама!» и вздернутый вверх носик рушились все аргументы, выдвигаемые капитаном. Напоследок, улыбнувшись внезапно пришедшей в голову мысли, Серый сказал:

— Хорошо, младший лейтенант Романова, пойдете без сопровождения, но, — заметив довольную улыбку девчонки, нахмурил брови капитан, — в ваше распоряжение поступит младший лейтенант инженерной службы. Для, ммм, устранения неисправности установки климат-контроля!

— Хорошо, — мгновенно согласилась девушка, на чьем лице промелькнуло плохо скрываемое торжество, — разрешите идти, товарищ капитан?

— Идите, — усмехнулся Серый и добавил, глядя ей вслед, — даже именем инженера не поинтересовалась, егоза!

Дождавшись, когда девушка, завернет за угол, махнув напоследок гривой каштановых волос, капитан достал интерком:

— Мрак, тут починить кой-чего надо и присмотреть заодно за мелкой… Да, которая Седого дочка… Что? Да, как и ты теперь — младший лейтенант… По обстоятельствам… Третья палуба, сектор Д… Отлично, на связи.

Капитан с серыми глазами еще раз ухмыльнулся, радуясь своей смекалке. Теперь за дочку командира можно было не опасаться. Вадим Ухов не даст её в обиду.

Оплот. Дарья Романова, Вадим и Мелкий

Младший лейтенант Романова шла с гордо поднятой головой на свой первый настоящий допрос.

«Наконец-то она добилась, чтобы ее воспринимали всерьез!» — довольно подумала девушка.

Большинство офицеров либо предпочитали не связываться с дочкой командира звена тяжей, либо окружали её таким количеством сопровождения, что допрос заканчивался, не успев начаться. Вид трех, закованных по самые уши в броню тяжей, стоящих за спиной хрупкой девушке в мундире младшего лейтенанта, почему-то развязывал языки получше, чем даже специализированный подход.

«Аж бесит! Ну ничего, в этот раз с ней будет только какой-то инженеришка, которого она куда-нибудь пошлет, ведь теоретически она старше его пусть не по званию, но по положению точно! Да и вообще, если она сейчас прямиком направится на допрос, то опоздание или отсутствие инженера будет не её виной!» — Даша улыбнулась, — «Точно! Идеальный план!»

На стоявшего, прислонившись к стене, около ровно нарисованной буквы «Д», тяжа девушка поначалу не обратила ровным счетом никакого внимания. И только, когда он зашагал за ней, Даша развернулась на своих каблучках:

— Прошу прощения?

— Младший лейтенант инженерной службы, Александр… ээ Крюков, поступаю в ваше командование, — глухо донеслось из-под опущенного забрала.

— Что ж товарищ младший лейтенант инженерной службы, где ваши инструменты?

— Все свое ношу с собой, — так и не поднявший зеркального забрала тяж, похлопал себя по правому бедру.

— Ну так идите и почините то, что сломалось, — Даша дернула носиком.

— Есть, — лениво отозвался инженер, закованный в МТД, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места.

Сделав несколько шагов, девушка снова повернулась к зашагавшему за ней парню.

— Что вам не понятно, младший лейтенант инженерной службы?

— Все понятно, товарищ младший лейтенант Романова, — Даше показалось, что в интонации собеседника мелькнула легкая насмешка.

— Почему вы не идете чинить эти ваши сломанные климат-установки?

— Иду, — матовая поверхность шлема безразлично смотрела на Дашу.

Решив не обращать внимания на странного инженера, девушка продолжила движение. Когда она зашла в кубрик, поведение неприятного парня немного прояснилось. Кубрик был разгромлен. Весь. Прикованные наручниками к страховочным поручням семеро каторжников молча дрожали от холода. Облачка пара, одно за другим, вырывались из их ртов.

— И долго они так сидят? — ежась на морозе, обратилась девушка к своему спутнику. Тот, не замедляя шага, направился к сломанной климат-системе.

— Несколько часов. Остальных укладывали в крио-камеры, не до этих драчунов было, — отвечая девушке, Мрак фиксировал реакцию каторжников при помощи наспинной камеры.

Тесно прижавшиеся друг к другу, преступники переглянулись и чуть ли не синхронно уставились на сидящего в центре молодого паренька. Тот слегка поморщился, но тут же постарался сделать жалобную мину. Даша даже не заметила на разыгравшуюся за её спиной пантомиму, выискивая из сваленной в груду мебели чудом уцелевший стул.

«Мда, кто ж поворачивается спиной к толпе каторжников? Да им эту балку отодрать — раз плюнуть. Смотри-ка, мальчишка нет-нет, да и косится на меня. Так… Еле-еле покачал головой. Интересно… Остальные расслабились… Похоже паренек кой-чего знает за мой доспех, действительно интересно…»

Полумрак отступил, цвета стали чуть насыщенней, а парень, почуявший сладкий запах чей-то тайны, повеселел, с повышенным вниманием наблюдая за разворачивающимся в кубрике действом.

— Итак, — Даша все-таки вытащила стул из-под остатков разрушенной мебели и, присев на него, окинула взглядом дрожащих от холода каторжников, — из-за чего устроили драку?

Вадим поморщился, еле удержавшись от того, чтобы не хлопнуть закованной в титановую перчатку ладонью себе по лбу.

«Ой, заигралась девочка в следователя… Кто ж так с зеками разговаривает? Похоже слишком сильно её опекали…», — подумал парень и заработал быстрее, торопясь починить установку, чтобы освободить руки.

Сидящие на полу мужики недоуменно переглянулись и молча уставились на девушку. Та, почувствовав себя неуютно под перекрёстным взглядом семи человек, решила зайти с другого конца.

— Представьтесь, пожалуйста, — Даша посмотрела на крайнего левого громилу, который, казалось, раньше был баскетболистом, настолько большим и высоким он выглядел даже сидя.

— Эээ, Эм — пятнадцать, дробь два, — на удивление высоким голосом ответил громила.

— Дальше, — Даша перевела взгляд на его соседа.

— Эм-сорок три, дробь шесть.

— Эм-четырнадцать, дробь восемь.

— Эм-один, дробь шестнадцать.

— Эм-сто сорок три, дробь пять.

— Эм-двадцать один, дробь восемь.

— Эм-шестнадцать, дробь четыре.

— А зачем дроби нужны? — поинтересовалась девушка.

Каторжники на мгновение впали в ступор. Вадим, не удержавшись, оглянулся посмотреть на Дашу. Ему было очень любопытно, всерьез ли она задает вопросы или выбивает таким образом уголовников из колеи. Девушка светилась ровным, фиолетовым любопытством.

«Значит и вправду не знает», — подумал Вадим, замыкая контакты кондиционера.

— Первое число — номер сектора, второе, порядковый номер, — спустя пару секунд подал голос центральный паренек, остальные либо сами не знали, либо не посчитали нужным ответить.

«Все-таки не знала», — удовлетворено хмыкнул про себя Вадим, прикручивая на место решетку, — «Вон как на него уставилась. А паренек-то непрост, снова морщится…»

— А имена у вас есть? — поинтересовалась Даша.

— А на кой ляд вам наши имена, дамочка? — прогундосил крепыш с разбитым носом.

— Для успешной коммуникации необходимо обращаться к собеседнику по имени, — нравоучительно ответила девушка, поднимая вверх палец.

«Перегнула», — отметил Вадим, наблюдая за сидящим в центре парнем.

Судя по его слегка расслабившейся позе, он подумал о том же.

«Перегнула», — невольно нахмурилась Даша, огорченно констатируя свою ошибку — «А всего лишь хотела потянуть время, чтобы этот инженер ушел и не мешал вести допрос!»

Громко хлопнула крышка установки климат-контроля. Вадим развернулся лицом к каторжникам и застыл.

— Вы можете идти, — холодно бросила ему девушка, вздрогнув от резкого звука.

«Зачем только Седой ее с собой потащил?» — вздохнул про себя Вадим, даже не думая пошевелиться. — «Неужели у него там все настолько плохо, что не рискнул оставить дочку без пригляда?»

— Вы. Можете. Идти. — Раздельно повторила девушка.

«Щас! Дураков нет, оставлять дочь Седого один на один с семью каторжниками», — скривился, словно от дольки лимона Вадим, — «Хотя…»

Шагнув вперед и краем глаза заметив, как напряглись все семеро преступников, он медленно проговорил:

— Корабль уже ушел в гиперпрыжок и, если бы вы не сломали кондёр, вы бы сами это почувствовали из-за железного привкуса во рту. В крио-сон вас будут погружать наравне с экипажем корабля. Больше прыжков не будет. Впереди нас ждет полет длиной в год. Вопросы?

Вадим внимательно посмотрел на худенького парня. Тот, казалось, почувствовал взгляд инженера и отрицательно покачал головой.

— Не балуйте, смысла нет. А с ней что-нибудь случится, вас выбросят в космос, — подпустив скуки в голос, добавил Вадим.

Собственно, все это и так было понятно, но бывший тяж решил перестраховаться и максимально доступно донести информацию даже до необременённых интеллектом громил.

— Мы поняли, — кивнул мелкий пацан.

Вадим услышал в его голосе что-то такое, что заставляло поверить в слова невзрачного, но не по-детски серьезного мальчишки, и с чистой совестью покинул кубрик. На сегодня у него было запланировано еще много дел, благо зрение сейчас служило отличным индикатором состояния.

По наблюдениям парня, ему больше всего помогала старая фантастика. Магия, эльфы, драконы, приключения, многотысячные сражения — все это раскрашивало мир цветными красками. На втором месте шли учебники по физике и химии. Вадим, сам, того не ожидая, с интересом перечитывал научные талмуды, освежая в памяти правило буравчика, корпускулярно-волновой дуализм, основы магнетизма и теорию гиперпространства.

Сымитировав поступь удаляющихся вдаль шагов, парень застыл в коридоре с интересом прислушиваясь к разговору.

Вчера Икс порадовал Вадима новым известием. Состав и молекулярная решетка черной гадости, равномерно распределившейся по всему телу парня, ясно давала понять: Если бывший командир тяжей ляжет спать в крио-сон, он уже не проснется. К слову, план ребят он понял только потому, что Икс поделился с ним засекреченной информации об особенностях крио-камер. И Вадиму было оочень интересно, откуда такая информация у обычных каторжников. Настолько интересно, что стена коридора, разделяющего два отсека растаяла в радужной пленке, а перед взором Вадима открылась следующая картина:

Даша, оставшись одна, зябко повела плечами, несмотря на то, что температура в кубрике стремительно поднималась и, побарабанив пальцами правой руки по манжету левой, резко выдохнула, отгоняя тем самым внезапно появившееся волнение.

«Да ладно, что мне сделают семеро, пусть и здоровых, но прикованных к стене каторжников?» — постаралась успокоить себя девушка.

Каторжники же, расслабившись после ухода Вадима, повеселели.

— Мелкий, — обратился баскетболист к пареньку, — может уже снимем браслеты?

— Давай, — немного подумав, согласился тот, — только не делайте глупостей.

— Не переживай, Мелкий, никому неохота в космосе оказаться, — успокоил его крепыш с разбитым носом.

Остальные согласно закивали.

— И раз! — скомандовал баскетболист.

Даша с удивлением наблюдала, как поручень с мясом выходит из стены. Несколько секунд, и длинная металлическая труба валяется на полу, в то время, как мужики в оранжевых робах, разминают запястья и растирают ладони, ожесточённо грея своим дыханием закоченевшие пальцы.

— Вот зачем надо было кондер ломать, а Кот? — недовольно обратился к крепышу баскетболист, — чуть не насквозь замерзли, тут и крио-заморозки не надо!

— Так получилось, — угрюмо отозвался тот.

— Подождите, то есть вся ваша драка была только из-за того, чтобы не попасть в крио-камеру? — анализируя полученную информацию, уточнила Даша.

— Ну да, у нас аллергия на крио-камеру, — Мелкий перебил открывшего было рот баскетболиста, кидая на последнего недовольный взгляд, — группа крови не позволяет выносить ее длительный срок.

— Но вас же все равно туда поместят, — не поняла девушка.

— Ну, значит судьба у нас такая, — горько вздохнул паренек, остальные поддержали его скорбными кивками.

— Еще раз, вы инициировали нарушение внутреннего режима с целью избежать попадания в крио-камеру, — снова сбилась на клишированный канцеляризм Даша.

— На самом деле, мы поспорили, чем смерть от холода отличается от крио-заморозки, и этот гений, — пацан кивнул на насупившегося крепыша, — не придумал ничего лучшего, чем сломать кондер.

— Своей головой, — хохотнул бритый на лысо мулат, сидевший по правую руку от паренька.

— Ага, так что мы ничего не знаем про крио-заморозку, — жизнерадостно улыбнулся баскетболист.

Мелкий на его словах снова скривился, с трудом возвращая на лицо благожелательную улыбку.

— Подождите немного, не поднимайтесь, — обратилась девушка к каторжникам, даже не помышлявшим о том, чтобы встать на ноги, — сейчас за вами придут.

Даша поднялась со стула и неосознанно направившись в сторону починенного кондиционера, включила интерком:

— Можно забирать… Нет… Нужно провести индивидуальную сессию… Да… Да… Есть!

Мелкий, уловив обрушенную девушкой фразу про «индивидуальную сессию», нахмурил брови, судорожно о чем-то размышляя. Думал он быстро и красиво. Его лоб пересекла глубокая складка. Взгляд переместился с болтливого баскетболиста на девушку, общающуюся с начальством через интерком. Она стояла полубоком и форменная юбка выгодно подчеркивала широкие бедра и узкую талию девушки, а китель, казалось, был слегка мал в груди.

Губы парня превратились в тонкую нитку, он кивнул сам себе и шепотом обратился к баскетболисту:

— Длинный, даже не думай об этом!

— О чем? — не понял его долговязый здоровяк, — и не называй меня так!

— Я же вижу, как ты на нее смотришь, и хоть сейчас до самой Терры-2 нам ничего не угрожает, не надо создавать нам проблем! — и не давая баскетболисту ответить, Мелкий зашептал еще быстрее, — Слышишь, мне плевать, что у тебя девчонки не было хрен знает сколько, я не хочу из-за твоей дури отхватить плетей! Слышишь, я тебе приказываю, не смей!

Лицо здоровяка перекосила презрительная гримаса, и он уже с интересом посмотрел на девушку. Та, словно почувствовав на себе его плотоядный взгляд, обернулась и, прижав интерком к груди, сделала шаг назад.

— Ты мне, Мелкий, еще поуказывай, что делать, а что нет… Братва, кто со мной? По разу точно успеем, пока фараоны набегут!

— Бруно… — предостерегающе начал было мулат, но был перебит пареньком:

— Длинный, ты дебил, не сметь я сказал! Она ж, смотри, испугалась, дрожит вся!

— Отвянь, балабол, — бросил баскетболист, поднимаясь во весь свой рост и делая шаг в сторону девушки:

— Привет, деточка, хе-хе, иди к папочке!

Знал бы рыжий, кто является папочкой девушки, стоящей сейчас перед ним с широко распахнутыми глазами, он бы сто раз подумал прежде, чем подниматься с пола.

— Все легли на пол, мордой вниз, руки за голову, — прошептал Мелкий, аккуратно устраиваясь на полу.

— Жестокий ты человек, Малыш, — посетовал мулат, следуя примеру своего юного товарища.

Остальные молча последовали их примеру, лишь крепыш, что-то неодобрительно пробормотал себе под нос.

Баскетболист, видя перед собой только хрупкую, дрожащую от страха девушку, слегка расставил ноги и, широко раскинув подрагивающие руки, словно преграждая ей путь к бегству, приближался к Даше, с предвкушением бормоча что-то себе под нос.

Младший лейтенант Романова, с удивлением смотрела на смертника в оранжевой робе, решившемуся на самоубийственный поступок. Ее внимание было настолько зациклено на огромном, рыжем громиле, приближающимся все ближе и ближе, что она даже не заметила необычное поведение остальных каторжников.

«Она, конечно, отобьется», — подумал Вадим, начиная движение, — «но, Седой будет в ярости, так что ну его!»

На последних словах правая рука Мрака, сжалась на плече баскетболиста, уже схватившего девушку за китель, ломая последнему кости и сминая мышцы. Рыжий завыл, отчаянно дернув рукой. Сорванные пуговицы брызнули по полу, открывая взгляду белоснежную блузку.

— Я ж вам обещал, — немного удивленно проговорил Вадим и делая шаг назад, с силой швырнул рыжего в коридор. Баскетболиста сначала мотнуло влево, потом он, потеряв опору, полетел куда-то ногами вперед. Вот только долететь до спасительного коридора каторжник не успел. Закованная в сталь фигура, в последний момент ухватила его за рыжие лохмы. Послышался влажный треск. Даша присела на корточки и из-за всех сил обхватила уши, не давая визгу громилы, чьи ноги безвольно лягнули воздух, проникнуть себе в голову.

В пальцах Мрака осталась бо́льшая часть волос рыжего и кусок неровно оторванного скальпа. Сам баскетболист грохнулся на пол спиной, не зная, что делать. То ли терять сознание от боли в правом плече из-за раскрошившихся костей, перемешанных с сухожилиями и нервами, то ли схватиться голову, спасаясь от ослепляющей боли, то ли попытаться пропихнуть немного воздуха в отбитые об пол легкие.

— Ну что, Мелкий, ты рад? — обратился Мрак к пареньку, — только прежде, чем выкинуть его в космос за нападение на офицера крейсера, я с ним немного побеседую.

На этих словах парень пожалел, что из-за опущенного забрала не видно его улыбки.

— А потом займусь тобой. Год полета… Знаешь ли, скучно коротать столько времени в одиночестве.

За все время монолога инженера, лицо паренька меняло свой цвет от красного к белому, но, надо отдать ему должное, он так и не отвел взгляд от забрала.

— До встречи, ребятки, — бросил напоследок Мрак, заставив оставшихся каторжников вздрогнуть.

Парень, подцепив за ногу баскетболиста, все-таки потерявшего сознание от болевого шока, направился к выходу в коридор. За ним по полу тащилось тело, оставляя после себя ярко-красную широкую полосу.

Навстречу инженеру уже бежала служба внутренней охраны, вызванная Дашей. Сама девушка всеми силами старалась не потерять сознание, отгоняя от себя звук рвущейся человеческой кожи.

— Ну ты и псих, — бросил Вадиму один из бойцов, оглядывая смятого рыжего.

Внутри Мрака мгновенно заклубилась темная туча, захотелось сжать горло бойца, посмевшего раскрыть свой рот и с интересом понаблюдать, как из него вытекает жизнь. Зрение парня вновь посерело.

— Вадим! — вернул в реальность голос Икса, — Вадим, очнись!

«Вот черт», — подумал парень, отпуская ногу каторжника, к которому тут же бросился медбрат. — «Что со мной не так? И что со мной будет в течение этой годовой вахты? А с пареньком стоит поговорить сто процентов. Что-то такое мелькнуло в его глазах, что-то похожее? Может быть его тоже накачивали химкой? Попрошу Икса сделать анализ. Думаю, нам найдется, о чем поговорить с этим Мелким…»