Иду себе утром по малолюдным набережным вдоль каналов спящего Ирута, никого не трогаю. Настроение — супер! Мои губы сами собой складываются в довольную улыбку и насвистывают веселый мотивчик из «Красотки». А что, как раз в тему. С такой pretty woman ночь провел, что душа поет и радуется! Ну да, Бренна — куртизанка. Не исключено, что после меня к ней зашел следующий клиент. И что?! У каждого свои недостатки. Зато в постели она — просто огонь. Это в прежней жизни мне такие горячие подружки нередко попадались, а здесь-то я думал, с этим большие проблемы будут. А вот и нет! Ну что, с почином тебя, товарищ Федоров! Или скорее уж господин Тиссен. Но это кому как больше нравится. Я-то сам себя все равно по-прежнему Артемом ощущаю.

За спиной послышался подозрительный плеск воды. Я резко развернулся и… встретился с укоризненным взглядом Олафа. Горбун отряхивал руки и поправлял на себе одежду. Кивнул в сторону канала, где, судя по звукам, кто-то совершал утренний заплыв. Причем в принудительном порядке.

— Княжич, за вами следили. Шел от самого дома куртизанки.

Ну вот. Испортили мне все настроение, а оно таким хорошим было.

— Думаешь, это она его послала?

— А кто их знает? Может, и сам решил за таинственным богатым клиентом пройтись. Чтобы узнать, кто он такой, а потом с него деньжат стрясти. В темном переулке.

Дальше мы возвращались в гостиницу уже в полной тишине. Что-то радость моя быстро прошла. Как представил, что это Бренна отправила за мной своего слугу следить, так все желание вновь увидеть ее куда-то пропало. Нет, пожалуй, больше не пойду к ней. Вроде как и ничего особенного не произошло, скорее всего, обычное бабское любопытство в ней взыграло, а вот у меня остался неприятный осадок. Надо побыстрее выбираться из этого опасного города. Вот как заберем заказ из алхимической лавки, так сразу же и уедем, никаких двух-трех декад. Чем быстрее мы затеряемся в дремучих лесах Микении, тем лучше. Осталось только серьезно переговорить с Лукасом.

Конечно, маг этот мне очень нужен, он мог бы много чего рассказать о магии за время нашего долгого путешествия в Минэй — столицу Западного Эскела. Только я не хочу ему свою заинтересованность показывать, пусть лучше он сам попросится к нам в попутчики. Думаю, что Западный Эскел сейчас не самый худший для него вариант и Лукас сам до этого легко додумается. С понтификом и инквизицией князь Тиссен разругался вдрызг, так что им туда теперь хода нет, и для разных магов-отступников там сейчас самое безопасное место. Тем более что услуги сильных магов в такие сложные времена всегда востребованы.

Переступив порог гостиницы, я попросил сонного слугу прислать ко мне в комнату служанку с завтраком, а потом по-быстрому организовать горячую ванну.

Размечтался! Завтрак мне обещан, а вот горячую воду придется ждать долго, печь на кухне только растопили и котлов с водой греться еще не ставили. М-да… это вам не отель в Анталье и даже не захолустный пансионат где-нибудь в Подмосковье — с помывкой тут беда полная. Мыла нормального и то нет. И вот зачем им здесь магия, если они даже нормального комфорта себе организовать не могут?! Такое ощущение, что она у них вся на боевые заклинания и амулеты уходит, а на то, чтобы себя любимых побаловать, остаются лишь какие-то крохи. Попытался покопаться в воспоминаниях Йена и понял, что объяснение подобной неустроенности быта вполне очевидно. Магия — игрушка дорогая. Волшебников рождается мало, обучать их долго. Позволить себе в доме настоящий водопровод с подогревом на чарах Огня могут только очень богатые люди. Или же сильные маги. Поэтому он есть только в резиденциях Орденов на Острове, в столичных замках князей да в особняках высшей аристократии… Всем остальным приходится обходиться обычными дровами и углем.

Впрочем, к тому моменту, как за окном проснулись жители Ирута, я уже успел и сытно позавтракать, и поваляться в горячей ванне. А заодно хорошенько обдумать список дел на сегодня и линию своего поведения в предстоящем разговоре с магом. И пока Лукас продолжал сладко дрыхнуть, мы с Олафом, не теряя времени, отправились к алхимикам, чтобы узнать, готов ли наш заказ.

Судя по количеству народа в уже знакомом нам переулке — торговый день у алхимиков был в самом разгаре. В лавке все так же стоял убойный аромат химикатов, только теперь к нему еще и примешивался какой-то запах гари. К нам подскочил знакомый приказчик, рассыпаясь в приветствиях, и радостно сообщил хорошую новость: первая партия наших ингредиентов уже прибыла.

Я тщательно осмотрел селитру, уголь и серу. Вторая хорошая новость — все компоненты сухие. Достал из кармана золотой орел. У приказчика загорелись глаза.

— Не знаешь ли, где можно перемолоть нашу покупку, — я ткнул пальцем в древесный уголь, — в мелкую пыль?

— Как не знать, господин. Прошу за мной.

Торговец пригласил нас в соседнюю комнату, заставленную разным оборудованием. Чего здесь только не было — в углу огромная алхимическая печь с несколькими секциями. Тигли, реторты, горелки, перегонные кубы и дистилляторы, резервуары самого разного назначения. Вдоль стен бесчисленные стеллажи с разнообразными сосудами для готовых сухих смесей, жидких растворов и соединений. Отдельно на столе стояли еще не расфасованные химические препараты и реагенты.

— Вот, господин, малые жернова для алхимических опытов.

— Выйди. — Я кинул приказчику еще одну золотую монету. Видел, как Олаф осуждающе покачал головой.

Спустя час мы покинули лавку, имея в заплечном мешке горбуна десять ручных лихткугелей. Фактически мы завернули в разорванную на куски рубашку намоченный порох. В центре лихткугеля — камень, чтобы было удобнее кидать. Вот такой средневековый «взрывпакет». Подождите! Стоит мне только добраться до кузни и заказать металлические корпуса… Кое для кого в сутанах это станет очень неприятным сюрпризом.

Зашли мы и в дорогую лавку местного аптекаря: давно хотел посмотреть, что там продается. Особенно меня интересовали мыло и зубная паста или, на худой конец, зубной порошок. Оказалось, в этом качестве аборигены использовали густую горьковатую настойку из одного местного растения, которая заменяла им одновременно и зубную пасту, и лосьон для полоскания рта. Настойка хорошо отбеливала зубы, снимала с них налет и при этом уничтожала запах изо рта. Но чтобы добиться приличного результата, ее надо набирать в рот и долго держать. Растертый до пудры мел в качестве зубного порошка ими почему-то даже не рассматривался. Что, на мой взгляд, было довольно странно. Продавались здесь и зубочистки, причем даже из чистого золота. Но вот зубные щетки отсутствовали как класс.

Спросил аптекаря про мыло. Перед нами на прилавок было выложено несколько красивых коробочек, обтянутых дорогим шелком. Внутри на шелковой подложке лежали куски разноцветного мыла, от резкого запаха которых у меня сразу зачесался нос и запершило в горле. Аптекарь, кажется, понял это и поспешил оправдать свой товар:

— При изготовлении этого замечательного мыла использованы только самые дорогие эссенции.

— А что-нибудь с более простым запахом у вас есть?

— Нет. Это у нас самые популярные сорта среди богатых покупателей, и популярны они именно из-за своего яркого, насыщенного аромата. И в самых модных духах у нас тоже используются эти же дорогие эссенции.

— Понятно… Значит, и духи у вас с такими же тяжелыми запахами. Видимо, для того чтобы ими забить запах пота?

— Вы очень догадливы, мой господин.

Вот и ответ на вопрос о заоблачных ценах: дорогая упаковка плюс дорогие благовония с модными резкими ароматами. Господа замазывают выскочившие от грязи прыщи белилами и забивают запах пота резкими духами. И все это вместо того, чтобы просто почаще мыться. Можно только догадываться, как здесь «благоухает» в залах дворцов, когда все эти непромытые богачи и аристократы собираются там вместе.

Как ни странно, нормальное мыло нашлось в недорогой лавке чуть подальше. Выглядело это мыло неказисто, но меня его непрезентабельный вид не смущал — в моем мире товарам с гордой приставкой «эко» намеренно придавали простой вид, чтобы подчеркнуть их природное происхождение. Зато запах был довольно приятным — от мыла пахло лишь луговыми травами.

Выйдя из квартала алхимиков и аптекарей, мы обнаружили, что улицы запружены толпами нарядных горожан. Наше недоумение рассеялось быстро — оказалось, что сегодня начинается карнавал. Найти свободную гондолу уже не представлялось возможным, да и в узких каналах было не протолкнуться от лодок. Но ссор на воде от этого, как ни странно, не возникало, слышались лишь безобидные перебранки «таксистов» да самих пассажиров. Видно, предстоящий карнавал всех настраивал на веселый лад.

Пришлось нам с Олафом прогуляться пешком до гостиницы. Вскоре на глаза стали попадаться дома, чьи двери и окна были украшены в честь праздника цветами и бумажными фонарями, а через перила балконов дорогих особняков еще и перекинуты яркие разноцветные ковры и гобелены. Все украшали дома в силу своих финансовых возможностей и личного вкуса, но делали это мило и элегантно.

В гостиницу мы пришли, опоздав к обеду и голодные, как волки. Пока добирались до нее, успели узнать, что этим вечером в Ируте уже начинаются народные гуляния. На площадях сколачивали специальные сцены, где будут разыгрываться костюмированные мистерии. Там же выступят уличные артисты и музыканты. Упустить возможность поглазеть на такое красочное зрелище я не мог, а потому сразу предупредил Олафа, что вечером я вновь отправлюсь гулять по городу. Но сначала мне предстоит непростой разговор с магом.

Поэтому нашего толстячка я ошарашил прямо с порога, не давая ему опомниться:

— Ну что, Лукас, вы хотите стать магистром? Как насчет того, чтобы возглавить какой-нибудь орден?

Мужчина обалдело уставился на меня. Не ожидал, бедняга.

— Да вы присаживайтесь.

Я начал ходить вокруг стола. Маг следил за мной глазами, нервно тиская эльфийский амулет, висевший на его груди.

— Я слышал, Лукас, как вы ругали Верховного Понтифика Церкви Единого. Перед лицом инквизиторов.

Толстяк кивнул, тяжело вздохнув.

— Вы смелый человек. Смелый, но безрассудный. Декада или две — и паладины вас все равно найдут и схватят. После чего вас ждет дыба и подвалы инквизиции. Из которых, как я слышал, обратно редко выходят на свободу. Чаще прямиком на костер.

Теперь уже Лукас смотрел на меня испуганно.

— А как это… гхм… — Маг откашлялся. — Как это связано с магистрами орденов?

— Самым прямым образом. За всеми нами открыта охота. Островные маги, инквизиторы не оставят нас теперь в покое. Надо либо всю жизнь прятаться, бегая словно зайцы и петляя, чтобы запутать следы. Либо…

Тут я сделал театральную паузу.

— Либо? — Лукас весь подался вперед.

— Поменять весь миропорядок.

Я расстелил на столе лист сероватой бумаги, что давали в гостинице под письма, и бросил на него щепотку пороха. Поднес к ней свечу. Короткая яркая вспышка осветила всю комнату. И надо было видеть квадратные глаза Лукаса! Я криво усмехнулся.

— И заметьте! Никакой магии…

Приглашения в Минэй маг так от меня и не дождался и поэтому выглядел слегка озадаченным. Видимо, он был абсолютно уверен в том, что я начну его уговаривать поехать с нами. Нет, не начну. Сам, дорогой, попроси!

— Йен… — неуверенно заговорил маг. — А как вы собираетесь добираться домой? У вас уже есть план?

— Конечно, есть.

— А… надежные связи, чтобы перебраться из Ирута в Микению?

— Нет. Но ведь вы нам с этим поможете?

— Да, разумеется. А… я могу рассчитывать на то, что вы заберете меня с собой?

Я опять выдержал театральную паузу, делая вид, что с сомнением рассматриваю упитанную фигуру мага и раздумываю, нужен ли нам такой балласт.

— Так могу?

— Можете. — Я тяжело вздохнул, словно это решение далось мне с большим трудом. — Для всех нас в Западном Эскеле будет сейчас безопаснее всего. Отец ведь вдрызг разругался с понтификом, и в Минэй инквизиторы пока не сунутся. Так где же нам еще укрыться, как не за стенами моего родного замка?

Лукас согласно кивнул, и в глазах его читалось огромное облегчение. Вот так. Пусть теперь считает себя моим должником. Но на самом деле я совершенно не уверен, что дома меня ждут с распростертыми объятиями. Вернее, я абсолютно уверен, что вообще не ждут. Моему жестокому отцу такой бракованный сын точно не нужен. У него уже есть законный наследник — старший сын Ульрих, который его вполне устраивает. И пяток бастардов на скамейке запасных. Младшенький сын-калека для князя Тиссена лишь обуза и позор княжеской семьи. Но Лукасу об этом пока знать не нужно, лишние знания — лишние печали. А мы будем решать проблемы по мере их возникновения.

Отдав Лукасу и Олафу распоряжение готовиться в дорогу, я надел маску. На поясе под плащом закрепил новенький стилет и с легким сердцем отправился на настоящий средневековый карнавал. Нет, ну хоть чем-то я должен себя порадовать? Так почему бы не посмотреть, как здесь веселятся.

Толпы нарядно одетых людей текли по улицам вольного города. На площадях и возле храмов они, как большие ручьи, собирались в один поток, а потом многоводными реками устремлялись в самый центр к городской ратуше, создавая по дороге разноцветные водовороты рядом с ярмарочными шатрами. И чем ближе к центру города, тем полноводнее становились эти потоки, тем громче звучали крики ярмарочных зазывал, перекрывая многоголосый гомон толпы. Кого только не было в этих ярких цветных шатрах — продавцов снеди и хмельных напитков, карнавальных масок и разных безделушек. На импровизированных сценах выступали жонглеры и фокусники, эквилибристы и канатоходцы, исполняли зажигательные танцы ярмарочные плясуньи в красочных фривольных костюмах и с бубнами, украшенными длинными разноцветными лентами. Было несколько магов-подмастерьев, что играли в небе с огненными вихрями и воздушными элементалями.

Мелодичные звуки флейт и скрипок, грохот барабанов и звон литавр сливались с голосами артистов и гомоном зрителей в непрерывную какофонию. Била она по ушам не хуже, чем песни, несущиеся из колонок на наших рок-фестивалях. И если честно, то этот невообразимый шум в сочетании со страшной толчеей портили мне все удовольствие от праздника. К этому добавьте резкий запах благовоний и чужих немытых тел, «аромат» конского пота и навоза. Короче, через час я уже начал потихоньку жалеть, что соблазнился этим средневековым мероприятием, и, даже не дойдя до Ратушной площади, развернулся назад.

Этот безумный яркий праздник оглушил меня, и, расслабленно разгуливая по улицам Ирута, я потерял всякую осторожность. Перед одним из храмов я еле отбился от веселых подвыпивших шлюх, которые начали хватать меня за руки и полы плаща, предлагая мне свои услуги. У второго — чуть не попал в засаду, организованную толпой нахальных нищих, решивших поживиться за мой счет. А когда у третьего я остановился посмотреть на игру актеров, изображающих героев неизвестной мне пьесы, у меня чуть не срезали с пояса кошелек с деньгами. Впрочем, незадачливому ирутскому вору было далеко до мастерства московских карманников, и его руку я заломил еще до того, как он успел лишить меня моей собственности. Прием был болезненным, и воришка заорал так, что бедная актриса на сцене запнулась на половине фразы. Мне же не оставалось ничего другого, как только дать паршивцу хорошего пинка для ускорения. Объясняться со стражниками не входило в мои планы, да и где они, эти блюстители порядка?

Попутно пришла в голову идея карманов. Самому нашивать и предлагать новинку желания нет, но почему бы не продать идею цехам портных? Те, которые обслуживают аристократию, — с руками оторвут.

И тут идеи прогресса чуть не стоили мне жизни. Я так увлекся размышлениями, что прозевал появление на площади инквизиторов. Только когда рядом со мной зло выругался какой-то горожанин, упомянув псов понтифика, я удосужился оглянуться по сторонам и обнаружил нескольких паладинов, методично просеивающих толпу зрителей, собравшихся перед сценой. И двигались они в мою сторону. Что характерно, сегодня на них не было привычных белых мантий, только небольшие вышитые знаки на груди темных камзолов и неизменные магические жезлы в руках. Не знаю, чем святая инквизиция обидела этого мужика, но дай ему бог здоровья за его внимательность!

Затеряться в большой толпе зрителей мне труда не составило, но выдохнул с облегчением я, только добравшись до своей улицы. И этот путь до нашей гостиницы проделал уже без прежней беспечности. Сомневаться не приходилось — облава в городе была по нашу душу. Видимо, трупы инквизиторов уже нашли и теперь искали их убийц.

В комнату к Лукасу я ворвался с намерением «обрадовать» своих подельников последними новостями, но судя по похоронному виду мага, с этими новостями я опоздал. Стоило мне открыть рот, как Олаф молча протянул мне листовку, отпечатанную на грубой серой бумаге. В ней подробно описывались приметы беглого мага-отступника, исключенного из ордена и изгнанного из рядов Церкви Единого. Сообщалось о его участии в убийстве трех паладинов, а также предлагались за поимку преступника и его неизвестных сообщников немыслимо большие деньги — целых две тысячи золотых орлов. Я только тихо присвистнул от удивления, дочитав листовку до конца. Нет, понятно, что мы должны быть в розыске, но чтобы так оперативно и плотно за нас взялись — этого я, честно говоря, не ожидал. И что самое неприятное — эти листовки распространяли в храмах. То есть уже завтра днем, после праздничной службы, в Ируте нас начнет искать каждая собака. И за такие огромные деньги «охотники за головами» этот город перевернут вверх дном.

— Так… Срочно собирайте вещи, будем прорываться этой ночью. Пока весь город веселится и пьет, у нас еще есть шанс переправиться в Микению. А вот завтра, боюсь, уже будет поздно.

Олаф кивнул мне на мешки, стоящие на кровати. Пока я разгуливал по Ируту и драпал от инквизиторов, мои подельники уже успели собраться. Похвальная оперативность.

— Тогда переодеваемся, дожидаемся наступления темноты и уходим через заднюю дверь, не прощаясь. Будем надеяться, что в этой праздничной суматохе никто нас долго не хватится.

— Итак, девушки! Настал тот момент, когда пришло время поговорить нам о предстоящей инициации. Большой инициации. Напомню вам, что, скорее всего, далеко не все из вас выдержат принятие Тьмы. Этого великого дара заслужили только те, кто добросовестно учился и всем сердцем стремился стать одной из сестер Ордена Молчащих. Наверное, в процессе обучения многие из вас не раз задавались вопросом: а чем же сестры нашего ордена отличаются от обычных ведьм, живущих в Светлых землях? Или, как их еще называют, диких ведьм.

Эвета прошла между столами, выдерживая паузу и всматриваясь в лица девушек. Она уже безошибочно научилась определять, кто из учениц не выдержит Большой инициации, но шанс, даже мизерный, она давала каждой. Какая, в конце концов, разница? Все равно все тайны ордена умрут во время ритуала вместе с недостойными, а лишняя жизненная сила, высвободившаяся в момент сошествия Тьмы, не пропадет впустую и пойдет на великое дело. Было ли ей жалко этих девчонок? Нет. Шанс был у каждой из них. А если кому не хватило веры в Аша, сами и виноваты.

— Вы уже знаете, что до появления Империи ведьмы спокойно жили среди людей и поклонялись древним богам Риона. Главной покровительницей наших предшественниц была двуликая богиня Лилит — мать двух сестер, Леи и Тиры, а ведовство было всего лишь колдовством, основанным на связи женщин с природой. Но Оттон, насаждая Церковь Единого, подверг гонениям язычество. Большая часть жрецов предала свою сущность и древних богов — они стали магами и объединились в ордены четырех природных стихий, подчиненные Церкви Единого. Ведьмы в ответ образовали свой Ковен, не подвластный никому, кроме Верховной Ведьмы, за что и были объявлены императором и Церковью вне закона. Их начали преследовать и сжигать на кострах.

Все изменилось, когда в наш мир пришел Аш — бог Тьмы. Он явился нам в образе рогатого демона, чтобы низвергнуть Единого и его Церковь. Тьма изменила сущность ведьм, Аш дал нам свободу и равенство с мужчинами, приравняв сестер из Ордена Молчащих к Темным Лордам. Теперь наша сущность ведьмы пробуждается полностью, когда она принимает темную силу от Аша через ритуал Главной инициации. Дикие же ведьмы — это те, кто не захотел принять над собой власть Аша. Те, кто предпочел остаться жить в Светлых землях и отказался от принесения человеческих жертв во славу нашего Владыки. Ну и к чему привело их чистоплюйство? — Эвета презрительно подняла темную бровь.

— Их практически уничтожили! Жалкие остатки некогда многочисленного Ковена теперь скрываются в горах, трусливо прячась там от инквизиции. Вместо того чтобы примкнуть к нашему Ордену Молчащих и вместе сражаться с нашими врагами. Да что говорить, если они пустили инициацию молодых ведьм на самотек! Никто теперь не стремится обучить их и передать им древние знания, никто, кроме инквизиторов, не ищет в Светлых землях одаренных девушек. И молодые ведьмы сгорают на кострах, даже не понимая, за что их убивают.

Марта, слушая разглагольствования дамэ Эветы, вспомнила вдруг, как во время одного из выступлений их странствующего цирка в приграничном баронстве Фесса она заметила в толпе зрителей необычную женщину. Незнакомка пристально рассматривала ее, но ей явно не было никакого дела до веселых танцев или цирковых номеров. Она лишь неотрывно смотрела на Марту, а когда Валдис хладнокровно поставил девушку к разноцветному щиту и приготовился метать в нее ножи, нахмурилась и недовольно покачала головой. А потом, наткнувшись взглядом на мессира Лимса, вдруг резко развернулась и тут же скрылась в толпе. Может, та женщина и была такой «дикой» ведьмой, разглядевшей в Марте молодую коллегу? Ведь от нее веяло какой-то древней, мрачной магией… Только чего она от нее хотела?

…Эта недолгая поездка вообще была очень странной. Цирк уже ждал их в условленном месте недалеко от границы, когда Марта и ее спутники добрались туда верхом на лошадях. Присоединившись к труппе, они за пару дней пересекли все баронство, дав по дороге всего одно выступление. А вот в городе, где проживал несговорчивый барон, они провели целых три дня и каждый вечер выступали, оправдывая свое появление. Днем же оба Лорда куда-то уходили по делам, приказывая Марте не отходить далеко от их фургона. Уходя в первый день, Валдис указал пальцем на ее шею, где под цветастым шарфом прятался ненавистный ошейник.

— Помни. И не делай глупостей. Ошейник теперь привязан на меня: сбежишь — умрешь.

Да разве можно об этом забыть? Марте хватило и одного урока, данного ей дамэ Эветой. Она вообще не собиралась пока сбегать от темных, по крайней мере до проведения Главной инициации. Сейчас ее целью было вернуть себе язык, а о побеге она будет думать потом. Судя по недовольным лицам Лордов, несговорчивый барон упорно продолжал отказываться от сотрудничества с Инферно, и теперь они собирались наказать его за упрямство. Перед последним выступлением мессир Лимс достал из своего мешка небольшую фляжку, и они с Валдисом начали по очереди засыпать туда какие-то порошки. Марту на это время выставили вон из фургона, но это не помешало ей подглядеть, куда потом Лимс спрятал фляжку. И стоило в ее выступлении образоваться небольшому перерыву, как она быстро метнулась назад к фургону. Открутив крышку, девушка не колеблясь вылила бóльшую часть содержимого фляги в ближайшие кусты, а потом долила туда простой воды из кувшина. Большего она сделать не могла при всем желании — отрава оказалась с весьма специфическим запахом и подмену Темные Лорды легко бы обнаружили. Марта и так сильно рисковала. Теперь ей оставалось только надеяться, что сильно разведенное зелье не нанесет особого вреда жителям города…

— И последнее. — Воспоминания Марты прервал голос Эветы, раздавшийся над самым ухом. — Как вы знаете, ритуал Главной инициации проводится на алтаре Ордена Молчащих. Проводить его буду я, как старшая жрица Ордена в Браоре, мне помогут мессиры Лимс и Валдис. Завтра — тот редкий день, когда один из наших великих ведьминских праздников совпадет с полнолунием, обе луны — белая Лея и голубая Тира — явят себя во всей красе и мощи. Было бы крайне неразумно не воспользоваться таким благоприятным случаем. Испокон веков в такие дни ведьмы проводят ритуалы инициации, и те из вас, кому повезет завтра пройти посвящение и принять Тьму, поднимутся на вторую ступень в иерархии Ордена Молчащих. Обещаю, они навсегда запомнят этот важный день, изменивший их жизнь.

Эвета произнесла еще много высокопарных слов, сегодня она вообще была на удивление многословной. Похоже, не только ученицы волновались перед завтрашним ритуалом — сама дамэ тоже была вся в предвкушении.

Когда вчера дамэ Эвета произносила свое напутственное слово ученицам ордена, предстоящий ритуал не казался им таким уж страшным. Каждая из них в душе надеялась, что уж ей-то удастся пройти его и стать полноценной ведьмой. Но чем ближе подходило время Главной инициации, тем тревожнее на душе у всех становилось. И что самое неприятное — девушки даже не могли ни с кем поделиться своими сомнениями и тревогами, они лишь обменивались понимающими взглядами и дружно тяжко вздыхали. Все ведьмы — дочери природы, черпающие из нее живительные силы. И даже они, ученицы, прошедшие лишь первую ступень инициации, уже с самого утра почувствовали, как их тела быстро наполняются бодрящей энергией, откликаясь на летнее солнцестояние. А уж к вечеру, когда на небосклоне появятся две полноликие сестры Тира и Лея, этот радостный бурлящий поток, по словам Эветы, заполнит их до краев. Но как же страшно становилось при мысли, что сегодня ночью придется принять Тьму от самого Аша. Понятно ведь, что приобщение молодых ведьм к темной силе может состояться одним-единственным способом — через участие в темном ритуале, когда будет принесена человеческая жертва рогатому богу.

А тут еще Эвета «обрадовала», что ритуал Главной инициации ученицы проходят обнаженными, или, как говорят сами ведьмы, — «в небесной одежде». Да еще на глазах у всех совершают перед этим ритуальное омовение на пороге ритуального зала, означающее символическое очищение от заблуждений прежней жизни. Марту аж передернуло от таких новостей. Но деваться некуда, не в ее интересах проявлять сейчас строптивость. Хочешь вернуть язык — придется вытерпеть и липкие взгляды Эветы, и оценивающие — Темных Лордов. Спасибо, хоть перед ритуалом их всех заставят выпить зелье, которое притупляет страх и чувство стыда. Впрочем, сама Эвета перед входом тоже скинет с себя жреческую мантию, оставшись нагишом. Таковы уж древние ведьминские традиции.

И вот сейчас, в преддверии полуночи, Марта и остальные девушки, послушно пройдя все этапы подготовки, переступили порог ритуального зала замка, который еще вчера пышно украсили к предстоящему празднику. Сочетание черного и зеленого цветов изменило его до неузнаваемости и добавило аскетическому убранству зала мрачной торжественности. Как объяснила Эвета, такое сочетание двух цветов символизировало неразрывную связь ведьминской сущности с природой и Тьмой, дарованной им Ашем. А темный цвет вовсе не олицетворял зло, как думали многие, он лишь означал отрицание светлой орденской магии. Черные розы, которые когда-то так потрясли Марту, гирляндами обвивали колонны и наполняли воздух тяжелым сладким ароматом, который смешивался с уже привычным запахом горящих свечей. Количество ритуальных светильников с толстыми свечами прибавилось, но они ярко освещали лишь вычерченную на каменных плитах пентаграмму и расположенный в ее центре алтарь. Вся оставшаяся часть зала была погружена в тень, но чуткий слух Марты улавливал дыхание нескольких людей, стоявших вдоль стен. Она присмотрелась. Помимо Лордов у стен стояли несколько эльфов в темных одеждах. Мужчин и женщин. Неужели это дроу?

Сам алтарь представлял собой перевернутую пирамиду, стоящую на острие своей вершины, и на ней сейчас лежала жертва — светловолосый юноша лет четырнадцати-пятнадцати, с широко открытыми глазами. Его застывшая поза и остановившийся взгляд, устремленный в потолок, наводил на мысль, что в него тоже влили лошадиную дозу успокаивающего зелья, но на душе у Марты легче от этого не стало. Юноша должен был вскоре заплатить своей жизнью за то, чтобы у нее и других девушек появился шанс на будущую свободу и нормальную жизнь. Хотя это была далеко не первая человеческая жертва, которую приносили Ашу в присутствии учениц, привыкнуть к этому жуткому зрелищу было невозможно. Хотелось закрыть уши и глаза, чтобы не видеть и не слышать происходящего.

— Молодые сестры, возьмитесь за руки и замкните священный круг. Приступим…

Одиннадцать обнаженных девичьих фигур встали по линии круга, замыкающего пентаграмму, и стоило им взяться за руки, как под ногами каждой из них вспыхнул древний символ. Эвета начала читать заклинание вызова, Лорды, стоящие в тени, недружным хором повторяли его за ней слово в слово. Но с каждой минутой их тихие голоса становились все громче, они крепли и наполнялись внутренней силой и уверенностью. Распущенные волосы девушек, потрескивая, приподнимались над их головами, образуя вокруг лица наэлектризованное облако. Рядом заплясали пульсирующие зеленые огоньки, как это бывает иногда перед сильной грозой, а от алтаря потянулись тонкие черные нити, сплетаясь в один причудливый рисунок и создавая кокон вокруг каждой из девушек. Последние слова они уже почти кричали, войдя вслед за Эветой в состояние экзальтации:

— Аш, яви милость своим верным слугам!

Жрица выкрикнула последние слова заклинания и застыла, воздев руки. Лицо исказилось от сильного напряжения, утратило свою красоту и на нем проступил истинный возраст Эветы. Она была древней старухой, ее настоящее лицо, похожее на страшную ритуальную маску, выглядело пугающе. Марта поспешила отвести от него взгляд и передернулась от омерзения, вспомнив, как руки Эветы касались ее. Внимание девушки привлекли руны, покрывающие грани алтаря, которые в ответ на призыв начали наливаться сиянием. Тело юноши вдруг выгнуло дугой, и рот распахнулся в беззвучном крике. Казалось, он очнулся от дурмана, чтобы увидеть и почувствовать все, что будет происходить с ним в последние минуты жизни. Его обезумевший от боли взгляд пробежался по молодым обнаженным телам и остановился на жутком лице жрицы.

— Возьми ритуальный нож.

Марта сначала даже не поняла, что мужской голос обращается к ней, все ее внимание в этот момент было приковано к извивающейся на алтаре жертве. Но, переведя взгляд на своих подруг по несчастью, она вдруг заметила, что за каждой из них появилась темная мужская фигура, протягивающая короткий ритуальный клинок из черного обсидиана. Девушки неуверенно брали в руки ножи, разглядывали их, и на лицах молодых ведьм начало наконец проступать понимание того, что им сейчас предстоит совершить.

— Приступайте! Окропите алтарь кровью невинной жертвы во славу Аша.

Громкий крик Эветы вывел всех из оцепенения. Кто-то тихонько всхлипнул, кто-то замотал головой, пара девушек попыталась отступить назад, но тут же они уперлись спинами в Темных Лордов, ставших сзади. Спасения не было. Или нужно довести ритуал до конца, или… Но умирать Марте совсем не хотелось, и она сжала в руке рукоять ножа. Прикрыла глаза и представила себе, что просто милосердно избавляет несчастного юношу от дальнейших страданий, отправляя его душу на перерождение. Иногда долг ведьмы заставляет прервать жизнь и мучения безнадежного пациента — так говорила им на занятиях Эвета, и именно так сейчас будет считать сама Марта. Это избавление!

Открыв глаза, она поняла, что осталась последней. Все остальные уже нанесли свои удары и теперь держали в дрожащих руках окровавленные клинки, наблюдая за агонией жертвы. Марта отринула прочь все сомнения и сделала решительный шаг к алтарю. Успокаивающе провела рукой по плечу юноши и с печальной улыбкой взглянула в глаза, переполненные болью. Кивнула в ответ на немую просьбу и одним точным движением вонзила свой нож в сердце жертвы, обрывая ее мучения.

— Как ты посмела нарушить ритуал?! Последний удар должна была сделать я и вырвать его сердце!

Марта лишь презрительно пожала плечами в ответ на гневный крик Эветы. Плевать на нее. Аш все равно получил свою кровавую жертву, а кто нанес последний удар и как именно — какая теперь разница? Но, как оказалось потом, — разница все-таки есть. А сейчас, когда из алтаря, обильно напоенного кровью жертвы, ударил фонтан Тьмы, магия буквально загудела в воздухе, наполняя его темной энергией. Внутри Марты все звенело и дрожало, словно натянулась до предела тонкая струна. Ее бросало то в жар, то в холод. А потом вдруг захлестнуло ощущение, что мир вокруг нее стал ярче, слух словно обострился и зрение приобрело звериную остроту. Она увидела зал и людей, находящихся в нем, в самых мельчайших подробностях. Запахи вокруг стали насыщеннее и отчетливее. Она легко отличала теперь, как пахнет страхом от молодых ведьм, гневом от жрицы, похотью и каким-то предвкушением от темных магов. Никогда до этого Марта и наполовину не ощущала себя так хорошо и свободно, а сейчас она будто почувствовала себя частью окружающего мира. Так вот о чем говорила им Эвета, вот как ощущается ведьминская сила!

Марта почувствовала, как ее душа отделилась от тела и взлетела ввысь. Сначала она увидела замок Тар-Некроса — столицы Браора. Затем само княжество. Поля, реки, маленькие деревеньки… По дорогам маршировали полки мертвых. Они стягивались к границе с Фессом. Потом ее потянуло южнее. Тонкое тело Марты летело в Инферно. Земля стала чернеть, то здесь, то там появились разломы, из которых сочилась скверна. Девушку всю передернуло. Черная земля была разбавлена вкраплениями желтого песка и многочисленными курганами.

Вокруг могильников летали костяные драконы и горгульи. Наконец стал виден итог ее путешествия — огромная дымящаяся гора. Из жерла вулкана вытекала кипящая магма. Марта с ужасом ощутила, как ее затягивает в самое жерло. Жара не чувствовалось, девушка летела вниз вдоль потоков бурлящей лавы. Этот полет продолжался долго.

И вот она в огромной пещере, наполненной дымом. Внизу целое озеро из магмы, в котором… лежит гигантский рогатый демон. Голый. Глаза его закрыты, но мускулистые руки двигаются вдоль тела, создавая кокон из энергии. Потоки силы поражали. Марта попыталась зажмуриться, но не смогла. Энергия, переплетенная в замысловатые узоры, пронизывала всю пещеру насквозь. Спрятаться от ее токов было нельзя. Девушка разглядывала Аша и поражалась его могуществу. Огромные сложенные за спиной крылья, черно-красная чешуя, словно доспехи, широкая грудь, на которой можно разместить княжескую карету… И как же он попал в это озеро из лавы?

Словно в ответ на ее мысли, Аш вздрогнул и вынырнул из расплавленной магмы. На мгновение его голова показалась на поверхности, из озера забили огненные гейзеры. Весь сложный узор магии в пещере дрогнул, поплыл. Тонкое тело Марты, словно подчиняясь этому хороводу сил, также взлетело ввысь, промчалось по жерлу вулкана, и…

Марта вздрогнула от чужого прикосновения, очнулась. Рядом стоял Валдис.

— Ритуал закончился. — Темный Лорд внимательно смотрел на ведьму. — Что с тобой происходит? Я видел всплески магии тонких планов вокруг тебя.

— Я не знаю. — Марта закрыла глаза, покачнулась. Ей стало плохо.

— Тут для тебя подарок. — Валдис протянул девушке книгу в странном переплете. — Это гримуар. Служит для личных записей ведьмы. Обтянут человеческой кожей. Обложку гримуара украшает трилистник Трикветр — посмотри, какой красивый, — это символ, олицетворяющий единство солнца и двух лун Риона, а также основные положения светил — восход, зенит и закат. Неразрывный цикл умирания и обновления жизни.

Марте стало совсем плохо. Ее хотелось отбросить прочь поганую книгу, но она не могла. Ее резко затошнило, ноги подогнулись. Валдис подхватил девушку, повел прочь из заклинательного покоя.

— Кел, ты понимаешь, как сильно рисковал твой отец? — Темная эльфийка придержала поводья бегового паука, и тот пошел практически шагом.

Отряд дроу возвращался из Браора по Красному тракту обратно к себе в лес. Тракт так назвали благодаря оранжевой крошке, которой была посыпана дорога. Она оставалась после работы кирпичных заводов княжества, и ее пускали в дело. Десять темных эльфов во главе с вождем Хаэлом — статным широкоплечим мужчиной, отцом Кела — уже три дня без устали мчались к себе домой.

— О чем ты, Кая? — Парень поравнялся с девушкой и снял шлем. Ветер тут же начал трепать гриву его светлых волос.

— Ты разве не заметил? — Эльфийка язвительно усмехнулась. — Или ты можешь только танцевать с мечами?

— Ну хватит уже! — Парень дернул поводья, и ездовой паук чуть не соскочил с дороги, пропылив по обочине.

Охранники, что ехали сзади, негромко хмыкнули. Авангард отряда, среди которых был Хаэл, ничего не заметил.

— Твой отец прицепил к той беленькой ведьмочке следящее заклинание. — Эльфийка тоже сняла кольчужный капюшон, встряхнула головой, расправляя волосы. — Как только он повесил на тонкое тело девки Око орла, я тут же продублировала чары.

— И что? — Кел в удивлении покачал головой. — Никто ничего не заметил?

— А ты видел, какое буйство стихий было в заклинательном покое? — спросила Кая. — Во время Главной инициации не то что Око орла можно спрятать — хоть Серый Хаос вызывать. Никто ничего не заметит.

— Откуда ты знаешь про Серый Хаос? — Кел тревожно оглянулся. Охранники отстали и переговаривались между собой.

— Ну откуда для него идут ингредиенты? — усмехнулась эльфийка. — Из пещер предипалов. Сок хелицеров тройной очистки. И другие составляющие.

— Ты не должна никому рассказывать об этих чарах! — Кел стукнул кулаком по спине паука. Тот от неожиданности скакнул резко вперед. Охранники опять рассмеялись.

— Это самая большая тайна народа дроу, — убежденно произнес парень, усмирив паука.

— Тоже мне тайна, — фыркнула Кая. — Думаешь, наши светлые родственнички не знают, отчего гниют деревья, рождаются порченые дети? Знают, и ответных проклятий ждать недолго. Уж поверь.

— А в чем же риск? — Парень очнулся от своих мыслей и внимательно посмотрел на эльфийку.

— О чем ты?

— Ты сказала, что отец сильно рисковал. Ну с Оком орла. Если во время Главной инициации заметить чары трудно…

— Да кого волнуют Темные Лорды? — пожала плечами Кая. — Эти бездари и так бы ничего не заметили. Тут другое. Ведьмочка-то оказалась сильной. Ее астральная проекция успела слетать в Инферно. К Ашу.

— К демону?! В Одинокую гору?! — Кел ахнул.

— К нему.

— Он же мог обнаружить наши чары…

— Скорее всего, так и случилось, — поддакнула Кая.

— Зачем же это нужно было отцу? — Кел в недоумении покрутил головой.

— Затем, что, после того как Темные Лорды отлучили дроу от Одинокой горы, узнать, как себя чувствует Аш, стало невозможно. Все держится в секрете.

— И ты теперь знаешь этот секрет, — сам себе кивнул Кел. — Скажешь?

— Иначе к чему весь этот разговор? Не просто скажу, но посоветую, как себя вести на совете вождей.

— Не высовываться, — отмахнулся парень. — Я и сам это знаю.

— Умничка, — промурлыкала Кая.

— Говори уже, не мучай!

— Хорошо. Но ты должен держать все в секрете.

— Клянусь своим перерождением!

— О… Это серьезная клятва. — Кая внимательно посмотрела на Кела. — Ну так вот. Аш умирает.

— Что?!

Кел откинулся в седле, потер лоб рукой.

— Демон умирает. Ему не хватает энергии нашего мира.

— Ну про энергию это известно… Иначе зачем бы Лорды опять готовили войну и захват новых земель. Но смерть Аша… Ты уверена?

— Абсолютно. И отец твой теперь тоже это знает.

— И чью сторону примут дроу…

— Большой вопрос, — кивнула Кая.

Кел погрузился в тяжелые раздумья.