— Отец, просыпайтесь! Привезли Мевара. — Ульрих протиснулся в кабинет отца, неловко поклонился. Его правая рука была привязана к телу, кисть почернела и плохо пахла.

— Это ты? — Альбрехт открыл глаза, мутным взглядом посмотрел на сына. Князь встал с кресла, покачнулся. Схватился за стол. Еще раз осмотрел кабинет.

— Ага, вот ты где. — Тиссен припал к полупустому кувшину с вином. Ульрих смотрел, как дергается кадык отца: последние пять дней князь пил каждый день и помногу.

— Что с рукой? — Альбрехт бросил кувшин в угол, и тот, звеня, закатился под скамью. Князь провел руками по растрепанным волосам, оправил черный камзол, еще раз покачнулся. — Ты был у лекаря?

— Был.

— И что он сказал?

— Что ничего нельзя сделать. Кисть задела изначальная Тьма, что извергал из себя паук дроу. Рука умирает. Надо идти к друидам светлых эльфов. Они умеют такое лечить. Или ехать на Остров. В Ордене Воды есть заклинания, которые…

— Будь прокляты эти водные маги! — закричал Тиссен, схватив сына за перевязь с мечом. — Это их грандмастер Привус уничтожил нашу армию. Пять тысяч отборных бойцов! Гордость Западного Эскела! Гвардия, берсеркеры…

— Отец, Страж Смерти ждет. Гномы хотят оплаты. — Ульрих вытер пот со лба. Его тело пылало жаром, рука словно варилась в адском котле демона Аша.

— Пойдем посмотрим, что там сделали коротышки. — Альбрехт надел княжескую корону и первым вышел из кабинета.

Замок Тиссенов словно вымер. Слуги попрятались, придворные старались не попадаться на глаза князю. Даже супруга Альбрехта уехала в загородное имение на коралловом берегу — якобы переждать летнюю жару и проследить за сбором драгоценных камней.

Князь с сыном спустились в замковый двор. Тут стояли семеро гномов в голубоватых доспехах. За плечами у них висели длинные секиры. Позади гномов возвышалась большая повозка, с каждой стороны которой было по шесть высоких колес. Альбрехт обошел ее по кругу, приподнял ткань, которой была закрыт массивный груз. Довольно хмыкнул.

Коротышки поклонились, вперед выступил коренастый гном в шлеме с открытым забралом. Его борода была заплетена в семь замысловатых косичек.

— Ну, Тагрим, показывай, что сделали, — махнул рукой князь в сторону повозки.

— Сначала мы бы хотели увидеть семь тысяч золотых орлов. — Гном упрямо выдвинул подбородок вперед.

— Клан Стального Сердца сомневается в слове Тиссенов?! — Альбрехт нахмурился, а Ульрих положил левую руку на рукоять меча.

Гномы переглянулись.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Тагрим и достал из поясного кошелька большой серебряный ключ. Ткань была снята с повозки, и взору присутствующих предстал громадный железный воин в таких же голубоватых доспехах, как у гномов.

— Мевар! — с гордостью произнес Тагрим, вставляя ключ в небольшое отверстие в нагруднике. — Страж Смерти.

В ногах железного воина лежала гигантская черная секира ростом с Ульриха и треугольный черный щит с изображением скрещенных молотов — знаком клана Стальных Сердец. Тагрим повернул ключ, и Страж ожил. Он повернул голову в закрытом квадратном шлеме, сел. Альбрехт с интересом еще раз обошел Мевара, постучал согнутыми пальцами по наплечнику.

— На сколько хватает заряда тех магических камней, что передал мой посланник? — спросил князь.

— На полдня, — ответил Тагрим. — Зависит от того, как использовать Стража.

Мевар перекинул ноги через борт повозки, встал в полный рост. Звякнули сочленения лат, солнце отразилось от полированного нагрудника.

— Ульрих, — повернулся к сыну князь, — у нас в тюрьме всякого отребья полно. Пусть приведут пару десятков воров и убийц. Выдай им мечи и щиты из арсенала. Проверим Мевара в деле.

Спустя два звона кавалькада всадников выехала из резиденции понтифика и направилась в сторону замка, где располагался Орден Огня. Дорога, ведущая к замку, была прямой как стрела, и хотя выглядела она ничуть не хуже и не уже той, что вела в порт, дома, стоящие вдоль нее, недотягивали до дворцов и особняков на центральной улице столицы. Площади и здесь были широкими, а фонтаны красивыми, но дворянских гербов на фасадах почти не встречалось, да и помпезная роскошь здесь напрочь отсутствовала. И все же сомнений, что здесь живут маги, у Дианеля не было. Он чувствовал, как тонкие нити силы оплетают эти здания, пронизывают их в определенном порядке, заданном руками опытных магов. Огромный акведук, строительство которого было только им и под силу, опоясывал столицу, снабжая все ее районы чистой проточной водой. Его стройная аркада терялась вдалеке, и можно было только догадываться о протяженности этого изумительного инженерного сооружения. Каждый пролет обслуживал отдельный водный элементаль — эльф начал прикидывать, сколько магов нужно для обслуживания водовода, но цифры никак не хотели сходиться.

Замок Ордена Огня Дианель увидел еще издалека, да и как его было не заметить, если прямая дорога, по которой они ехали, заканчивалась на площади перед высокой крепостной стеной. Размерами цитадель значительно уступала резиденции понтифика, но мощью фортификационных сооружений могла бы с ней и поспорить. Это был замок в самом настоящем его понимании — с широким рвом, заполненным водой, высокими мощными башнями, выступающими за пределы зубчатых стен, и подъемным мостом. Кроме того, во въездной башне была еще опускная решетка из дерева, обитого металлом, а также бойницы для стрельбы из лука. Проход через эти ворота был удлинен, чтобы нападающие не имели возможности ответить лучникам, находясь в узком пространстве. Как сообщали шпионы эльфов, воду в замке брали из глубоких артезианских колодцев, а в его казематах хранился внушительный запас продовольствия. Словом, Орден Огня хорошо подготовился к возможному нападению извне и смог бы выдержать многодневную осаду при минимальном количестве защитников.

Жилые и хозяйственные здания внутри крепости располагались крестообразно, соединяясь между собой в самом центре, где находилась главная базилика ордена. И, по сути, эти несколько корпусов представляли собой единое строение. Особой красотой здания не отличались, скорее уж можно было говорить о практичности и удобстве для живущих в ордене. Здесь царствовал мужской аскетический порядок и воинская дисциплина — это было заметно с первого взгляда: по тому, как умело подхватили у них под уздцы лошадей молодые конюхи и сразу же занялись ими и как зорко оглядели приезжих гостей воины, стоящие на воротах и крепостных стенах. Седой пожилой маг по-военному коротко и четко доложил обстановку магистру и продолжил смену караулов, прерванную их приездом.

Дальше магистр Альтус провел Дианеля в один из боковых корпусов. Они прошли по первому этажу и спустились вниз на один короткий пролет каменной лестницы. Здесь, в полуподвальном цокольном этаже, располагались оружейные мастерские, из которых доносились характерные звуки, которые ни с чем невозможно спутать. В конце коридора находилась дверь, обитая листами железа, рядом с которой на стене сиял защитный артефакт. Магистр поднес к нему свой перстень, что-то тихо щелкнуло, и створка приоткрылась.

— Прошу вас… — Альтус гостеприимно распахнул дверь, за которой оказалась комната средних размеров с несколькими столами, стоящими посредине, и многочисленными закрытыми полками на ее стенах. — Здесь мы работаем с артефактами и оружием, в котором есть магия. Меч дроу несомненно к ним принадлежит.

В комнате находились двое молодых магов, которые увлеченно возились с каким-то артефактом, по форме напоминающим небольшой колокол. На соседнем столе лежало что-то, прикрытое кожухом. Магистр поприветствовал магов, представил им посланника Великого Леса и направился ко второму столу. Когда Альтус откинул защитный кожух, перед глазами Дианеля предстал инисовский Ас-Урум, клинок безупречной изогнутой формы, с простой черной рукоятью — смертельно опасное оружие в руках опытного убийцы. Уж в этом у эльфа не было сомнений, хотя меч сейчас не светился и выглядел вполне безобидно.

— Я могу взять его в руки?

— Попробуйте. — Альтус ехидно усмехнулся и тут же объяснил свой скепсис: — Понимаете, милорд, он ведет себя совершенно непредсказуемо. Беспрекословно подчиняется только своему новому хозяину. Кому-то, как мне, спокойно дается в руки, но молчит, а кого-то так может ужалить магией, что мало тому не покажется. Одного чересчур любопытного инквизитора он шарахнул короткой молнией так, что нашему лекарю пришлось приводить его в чувство. Поэтому все теперь предпочитают брать его рукой в толстой кожаной перчатке.

Магистр кивнул на соседний стол, где действительно лежала безразмерная мужская перчатка, какими обычно пользуются кузнецы.

— Какой своенравный красавец. — Дианель задумчиво провел пальцем по столешнице вдоль клинка. — А мне ты дашь взять тебя в руки?

Не дождавшись ответа от клинка, советник осторожно взял меч двумя руками. Странно, но «наказания» не последовало.

— Думаю, он чувствует родственную эльфийскую кровь.

— Возможно. — Дианель сделал молниеносный взмах рукой и короткий выпад, направляя острие клинка в сторону окна. — Сбалансирован потрясающе! Не представляю, кто бы мог изготовить такое чудо. Слышал легенду, что к этому приложили руку темные гномы.

Их разговор с Альтусом прервал властный стук в дверь. Магистр вызвал магическое око и сразу поморщился:

— Опять демоны принесли этого инквизитора! Все никак не успокоится.

Молодые маги фыркнули, и один из них пошел открывать дверь.

— Альтус, у тебя сегодня гости? — Мужчина с крысиным лицом и с нашивками инквизитора на куртке ворвался в комнату и не очень правдоподобно изобразил крайнее удивление: — Представь же нас!

— Инквизитор-дознаватель Руфос Ройс. Посланник Великого Леса, советник ее величества королевы эльфов Лилеи милорд Дианель.

Мужчины раскланялись, оценивающе поглядывая друг на друга.

— О, к вам, советник, я смотрю, эта темная дрянь благоволит!

— Ах, если бы, господин Ройс! Даже ни одной руны на клинке не вспыхнуло. Спасибо, хоть не кусается. А это вас он шарахнул молнией?

Тон у советника был таким невинным и дружелюбным, что заподозрить его в насмешке было никак невозможно. Магистр закашлялся, пытаясь скрыть смех, а инквизитору Ройсу оставалось только скрипнуть зубами.

— Не только меня. Я давно говорил, что эта темная дрянь опасна! Клинок дроу сразу нужно было сдать в инквизицию. Наконец мессир Вергелиус внял моим советам. Вот приказ насчет меча. А это ордер на арест младшего Тиссена. Вы же уже знаете, что его отец продался Тьме? В битве у речки Золотой он использовал запретную магию дроу. Какое совпадение, правда?

Ройс с гадкой улыбкой подал Альтусу два свитка со светящимися магическими печатями. Лицо магистра закаменело.

— Его святейшество в курсе? — Альтус быстро просмотрел документы и бросил их на стол.

— О, разумеется. — Инквизитор надел перчатку. — Меч, пожалуйста!

— Я сейчас же еду к понтифику. До тех пор, пока я не вернусь, — ни младший Тиссен, ни Ас-Урум не покинут пределов ордена.

— Вы противитесь воли инквизиции? — Ройс в удивлении развел руками. — Мне вернуться сюда с паладинами?

— Хоть с самим Вергелиусом. — Альтус сделал шаг вперед, и его руки окутало багровое пламя. — Вон отсюда!

Ройс суетливо схватил приказы со стола и двинулся к двери.

— Так просто вам с рук это не сойдет! Мы знаем, что случилось в храме во время инициации. Подумайте о своей собственной судьбе, Альтус!

Дверь за инквизитором захлопнулась, магистр обернулся к эльфу:

— Я могу рассчитывать на вашу помощь, Дианель?..

Перед обедом я вернулся в келью и наконец-то увидел Олафа. Поинтересовался у него, где он был все утро. Горбун минуту недоуменно смотрел на меня, потом начал подробно мне перечислять:

— Ну так я это… в мыльню ходил, стирки много набралось. Потом колет ваш почистил, вчера загрязнился он немного. Башмаки ваши сапожнику с утра отнес, чтобы он набойки на каблуки новые поставил, прежние-то уже стесались. У оружейников еще был — сам наточил наши кинжалы и рукоять у вашего прежнего меча наконец поправил. Ну а потом уже на кухню пошел. Отдельно-то никто нам готовить там не будет, так я сам… того.

— Молодец, Олаф, ты так много успеваешь.

Чтобы скрыть смущение, я одобрительно похлопал его по плечу и схватился за книгу. А что я еще могу ему сказать? Да, мне стыдно. Я сплю до полудня, а горбун носится как угорелый, сто дел уже переделал. Живу я, как настоящий барин, на всем готовом, даже не знаю, где здесь кухня. В мыльню Йен еще помнил дорогу, и к оружейникам он сам как-то ходил. А вот насчет того, где здесь обитает сапожник, — тишина полная. Видать, не княжеское это дело. Вон у Йохана с Хансом, судя по памяти Йена, личных слуг нет, парни сами себя обслуживают. И ничего — со всем справляются. А вот как бы я жил сейчас, не будь со мной Олафа? Кто бы меня кормил, обстирывал, горшок выносил, пока я не вставал? Кому бы я вообще был здесь нужен — обгоревший калека? Олаф, конечно, получает какое-то небольшое жалованье от князя Тиссена за то, что нянчится с его сыном, но мне все чаще кажется, что дело вовсе не в деньгах. Для этого горбуна Йен скорее как родственник.

Мои размышления и моральные терзания прервал неожиданный визит магистра Альтуса. И сегодня он пришел не один. Вслед за ним в нашу небольшую келью вошел самый настоящий… эльф! Вот и захочешь ошибиться, да не получится: он отличается от человека целой сотней мелких особенностей, которые вместе складываются в законченную картину. И никто из наших земных актеров не способен передать это отличие представителя другой расы от нас. Эльф — высокий, худощавый и очень гибкий, таких фигур у людей практически не бывает. И еще у него нечеловечески безупречное лицо. Но это скорее совершенство мраморной статуи, на этом красивом холодном лице полностью отсутствуют эмоции. На мою обезображенную огнем физиономию странные зеленые глаза эльфа смотрели внимательно, но не более того. В них не было ни отвращения, ни болезненного любопытства, ни тем более испуга.

Пока я как дурак пялился на Перворожденного, Альтус по-быстрому представил нас друг другу. И зеленоглазый эльф оказался тем самым посланником Великого Леса, про которого мне с таким восторгом рассказывали Йохан с Хансом. Выяснилось, что посол хочет пообщаться со мной, потому что его очень интересует мой Ас-Урум. Магистр Альтус вернул мне клинок, завернутый в кусок полотна, а сам откланялся — вид у него был каким-то встревоженным, если не сказать убитым. Он явно куда-то торопился. Олаф тоже тактично удалился, оставляя нас с эльфом наедине. Попытался найти в памяти Йена, как правильно обращаться к эльфам. Тишина! Йен этого не знал. Придется самому спрашивать эльфа, а то еще нарвусь по незнанию на дипломатический скандал.

— Как я могу к вам обращаться?

— Милорд. Советник. Посланник. Дианель. Выберите сами, княжич, а меня устроит любой вариант.

Лицо эльфа оставалось невозмутимым, но в его словах мне почему-то слышалась легкая насмешка, он как будто испытывал меня на слабину. И я принял этот вызов.

— Дианель, обращайтесь ко мне по имени и на «ты».

Эльф кивнул в знак согласия и сразу перешел к делу:

— Йен, могу я попросить тебя показать, как Ас-Урум реагирует на твое прикосновение?

Я пожал плечами — почему бы и нет? Спокойно взялся за рукоять меча, клинок в ответ привычно приветствовал меня сполохом багряного света. Словно световая дорожка быстро пробежала по древним письменам. На лице эльфа проступило искреннее любопытство, и от этого оно вдруг приобрело вполне человеческие черты. Только заостренные кончики его ушей не давали мне забыть, кто передо мной. Дианель по-птичьи склонил голову и осторожно провел над мечом тонкими длинными пальцами, внимательно вглядываясь в древние знаки. Потом поднял на меня глаза цвета зеленой травы, помолчал несколько секунд и наконец спросил:

— Что ты знаешь об Ас-Урумах?

— Почти ничего. И сразу признаюсь вам — я понятия не имею, почему вдруг этот меч выбрал меня своим владельцем.

— Подозреваю, что и сами инисы не до конца понимают, как и по какому признаку клинок выбирает себе хозяина. Но именно после избрания рядовой инис поднимается на высшую ступень братства Темных Кланов. Этот ритуал у них сродни инициации. Среди дроу считается, что у каждого Ас-Урума есть своя собственная душа — якобы в них живут какие-то полуразумные сущности и именно они делают выбор, отдавая и меч и себя в руки достойного хозяина.

— А откуда они вообще берутся — эти мечи и эти сущности?

Дианель задумчиво посмотрел на меня, словно решая, можно ли доверить мне это знание, и наконец медленно произнес:

— Тьма, пришедшая в наш мир вслед за демоном Ашем, меняла всех, с кем она соприкасалась. Темные появились и среди людей, и среди магов, и среди эльфов. Появились они и у гномов. И как темных эльфов стали называть дроу, так темных гномов теперь зовут дварфами. Они живут в Медных горах, и их народ ведет крайне закрытый образ жизни. Мы мало что о них знаем. Но именно дварфы делают это смертельное оружие. Это их древние руны нанесены на твой клинок.

— Вы можете прочесть, что здесь написано?

— Нет, — с сожалением покачал головой эльф. — Я не знаю, что означают эти письмена. Считается, что Ас-Урумов так мало из-за того, что они при изготовлении проходят сложный ритуал наделения душой, а проще говоря — соединения с неизвестной сущностью. После этого меч может свободно обмениваться со своим владельцем энергией. Подпитаться от хозяина, а потом в случае нужды отдать ему весь запас накопленных сил, чтобы спасти этим его жизнь. Но повторюсь: это всего лишь слухи, сведений об Ас-Урумах у нас так же мало, как и о самих дварфах. Я сам сегодня впервые держал его в руках. Выживших после встречи с инисами вообще мало.

М-да… Даже не знаю теперь — радоваться мне или печалиться. Надо понимать, у каждого Ас-Урума, включая мой собственный, есть еще и свой характер. Только этого мне не хватало!

— Йен, я хотел бы увидеть, как ты управляешься с этим мечом. Покажешь?

Я с сомнением обвел взглядом небольшую келью:

— Здесь? Может, нам стоит пойти в тренировочный зал?

— Тогда лучше в парк — я тут по дороге видел один. В тренировочном зале в это время наверняка будет много любопытных зрителей.

Я согласно кивнул и убрал меч в ножны, повесив их за спину. Пошел вслед за Дианелем в дальнюю часть корпуса — выход в парк именно там. По дороге мы встретили Йохана. Парень был обряжен в красную мантию подмастерья, которую уже успел кое-где подпалить. Я одобрительно подмигнул ему. Заметив меня в сопровождении эльфа, Йохан замер и с открытым ртом проводил нас взглядом.

Вышли с эльфом на улицу, и солнце на миг ослепило меня. Это сколько же я не был на свежем воздухе? Да, уже целую вечность. С того момента как попал в тело Йена. Теперь бы еще мне не опозориться перед Дианелем, размахивая мечом, — опять вся надежда только на память княжича. Парк за нашим корпусом совсем небольшой, это скорее даже скверик, но он расположен в уединенном месте, и здесь нам действительно никто не помешает. Я отступил подальше от посла и, мысленно перекрестившись, достал меч. Прикрыл глаза и сделал первое неуверенное движение, плавно поводя Ас-Урумом перед собой и привыкая к его весу. А дальше моя рука словно сама вспомнила, как нужно обращаться с клинком. И я, а вернее, тело Йена, стало действовать более уверенно — мне оставалось только подчиняться ему.

Оказывается, Олаф был хорошим мечником и неплохим учителем — большинство движений я выполнял на автомате. И только скованные мышцы, отдающие резкой болью на всякое сильное или быстрое движение, мешали мне во всей полноте показать умения Йена. Дианель, видимо, понимал это и сам остановил меня, заставляя опустить меч.

— Передохни. Сейчас ты еще не готов к таким усилиям.

Он собирался добавить еще что-то, но тишину взорвал вой охранной магии. А в следующую минуту воздух перед нами подернулся темной пеленой, из которой выпрыгнули две фигуры в черных одеждах. В том, что это инисы опять явились по мою душу, сомнений не было, и внутри меня все оборвалось от какого-то первобытного ужаса. А потом смазанное движение пронеслось перед моими глазами — и вот уже меня заслонял от них Дианель, держа в руках два узких изогнутых клинка. Для инисов это, видимо, стало неожиданностью — встретить здесь такого сильного соперника, как вооруженный эльф, они точно не рассчитывали.

Самое интересное, что вид эльфийских клинков мгновенно отрезвил меня и привел в чувство. Мозги включились, и тело инстинктивно приняло удобную боевую стойку, а от Ас-Урума по всей моей обожженной тушке вдруг пробежала теплая волна, смывая ноющую боль в моих напряженных мышцах и наполняя меня какой-то странной эйфорией. В голову вдруг пришла шальная мысль, что, может, мы с Йеном сейчас опять сдохнем, но уж жизнь свою теперь постараемся продать по самой высокой цене.

А дальше все происходило так быстро, что я только потом смог восстановить в своей памяти события, сменяющие сейчас друг друга с невероятной скоростью.

Вот Дианель и один из инисов сходятся в схватке и сливаются в одно большое серое пятно, глядя на которое даже невозможно понять, что там происходит. Только лязг оружия и короткие вскрики на чужом непонятном языке. Второй инис почему-то медлит. Застыв, он смотрит на мой переливающийся сполохами Ас-Урум — точную копию того, что зажат в его собственной руке. Я вновь успеваю разглядеть под черным капюшоном мертвенно-бледное лицо с такими же совершенными чертами, как у Дианеля, но длинных клыков на нем сейчас почему-то не видно. А потом, как в дурном сне, за его спиной появляется Йохан. Он что-то кричит, на бегу кидая в вампира самое простенькое заклинание первого уровня — огненную стрелу. Но инис даже не оборачивается к нему, легким наклоном пропуская стрелу над собой. Он по-прежнему не отводит от меня гипнотизирующего взгляда.

— Назад!!! — кричу я, пытаясь предупредить товарища.

Но, подпустив парня поближе, убийца делает всего пару неуловимых движений, и Йохан как бабочка насаживается на его острый меч. А дальше его тело со вспоротым животом, из которого вываливаются внутренности, медленно оседает на песчаную дорожку к ногам иниса. А тот еще успевает снести парню голову, и та словно футбольный мяч катится прямо ко мне. И почти одновременно серое пятно схватки распадается на две отдельные фигуры. Черная тварь, завизжав жутким голосом, падает с отрубленными ногами, роняя из рук Ас-Урум, а Дианель, зажимая рукой окровавленный бок, опускается на колени и с тихим стоном заваливается на траву.

Инис с рыком бросается к ним, чтобы добить эльфа, но на его пути становлюсь я. Терять мне уже нечего, в живых меня он тоже не оставит, но так я хотя бы дам шанс выжить раненому эльфу. И, может быть, смогу отомстить твари за смерть Йохана. Убийца стоит, раздувая ноздри, и от смерти меня отделяет всего пара мгновений.

— Прочь с дороги!

Его резкий голос буквально звенит от ненависти, и он нарочито медленно, демонстративно поднимает свой Ас-Урум, направляя его в мою сторону. И я так же медленно повторяю его движение. А вот дальше происходит непонятное — оба наши меча одновременно ярко вспыхивают и затухают. Мы с инисом растерянно смотрим на наши клинки, переводя взгляды с одного на другой.

По дорожке в нашу сторону уже бегут маги, и в воздухе, как озоном после дождя, пахнет мощью светлых чар. Инис шипит, как змея, и, зло ощерившись в их сторону, мгновенно перемещается к своему товарищу. Склоняется над телом, дотрагиваясь до лица раненого, о чем-то коротко ему говорит. Потом подхватывает его меч, лежащий рядом на траве, и одним движением отсекает инису голову. Бросает на меня прощальный взгляд, обещающий скорую смерть, и скрывается в таком же темном мареве, из которого недавно и появился. А я… я без сил опускаюсь рядом с телом Дианеля, подернутым зеленым мерцающим светом, — видимо, эльф успел воспользоваться тем самым знаменитым эльфийским амулетом, и это сияют исцеляющие чары.

За две декады Марта полностью освоилась в замке Тар-Некроса. Это и неудивительно — ведь каждое утро начиналось с уборки. Десять учениц Ордена Молчащих брали в руки веники, тряпки и шли убираться в учебных залах и комнатах Лордов. После мытья полов и окон — был легкий завтрак. Который тоже нужно было приготовить самим. Ученицы не роптали — у всех был вырван язык. Зачем это сделали Темные, стало понятно, когда начались занятия. Первым уроком каждый день шла тайнопись. Эвета учила будущих ведьм Настоящим Именам. Это требовало полного покоя и сосредоточения. Полная тишина в зале помогала Марте запомнить Истинное Имя животного или предмета и внутренне обратиться к нему за помощью. Ведьмы, тесно связанные с природой, именно оттуда черпают заемную силу. У девушки появилась специальная сумка, где она хранила «ключи» — обычно бесполезные мелочи вроде разноцветных ниток, коротких палочек, камешков и бусин. «Ключи», символизировавшие Истинные Имена, вплетались потом в кожаные ремешки, которые хоть и выглядели невзрачно, несли в себе уйму полезной информации. Первым подопытным Марты стал обычный мышонок, который, повинуясь ее приказам, бегал по всему классу и даже в коридор.

Второй предмет — составление октаграмм и пентаграмм для вызова низших существ — вел толстяк Тарс. Он все так же похотливо пялился на Марту, но учил на совесть.

Во второй половине дня был плотный обед, после которого ученицам разрешалась прогулка по городу или окрестностям. Каждая из них носила магический браслет или ожерелье в виде ошейника — поэтому Молчащие старались далеко не уходить от замка.

На удивление, в городе и правда было очень спокойно. Патрули погонщиков и скелетов надежно хранили покой жителей, а зомби так и вовсе замирали, когда мимо них проходили ученицы. После прогулки, во время которой позволялось зайти в лавку и купить на деньги, выданные Эветой, какие-нибудь пустяки вроде сладостей или заколок, — начинались практические занятия. Зельеварение, гадание на картах и мелких косточках (с записью результатов тайнописью), лекарское дело. Последнее требовало знания многих трав и кореньев, образцы которых были собраны в специальные книги с кармашками. Требовалось учить рецепты и вести дневник больного. Для этого из тюрьмы Тар-Некроса дважды приводили на исцеление хворых. У одного фессца были огромные язвы по всему телу, которые лечили отваром лунного папоротника. Второй, браорец, еле ходил — его внутренности раздирал страшный кашель. Эвета заставила всех учениц надеть особые защитные колпаки со стеклянными вставками напротив глаз. Дышать в таком головном уборе было сложно, еще тяжелее обследовать больного. Но Марта справилась и даже заслужила похвалу ведьмы.

Спать ученицы ложились на голодный желудок.

— Молчащие должны быть стройными и красивыми! — каждый день напоминала старшая жрица. — Толстые коровы Ордену не нужны. В интересах дела вам может понадобиться соблазнить рыцаря или барона. Может быть, даже мага. А кого может соблазнить толстуха? Никого. Мы научим вас наводить иллюзии. В том числе на свое тело. Но поддерживать такие чары сложно. Слишком большой расход магии, для чего нужны накопители. Так что проще следить за собой.

— Вы можете спросить, как соблазнить мужчину, не имея языка, — продолжала поучать Эвета. — Раскрою страшную тайну. Любая Молчащая, прошедшая Большую инициацию, сможет отрастить себе новый язык. А если не сможет — ей не место в нашем Ордене.

Марте захотелось закричать от радости. Она перестанет быть калекой! Все ученицы начали улыбаться, а некоторые даже прослезились.

— Ну хватит лить слезы, — прикрикнула жрица на будущих ведьм. — Вас тут одиннадцать. После инициации останется, дай Аш, половина. Не все выдерживают принятие Тьмы. Чем дольше вы будете молчать и чем лучше познаете свой источник, Истинные Имена — тем больше шансов, что Тьма вас примет.

Тут, конечно, девушки задумались. Каждый вечер перед сном в Ордене возносили жертвы Ашу. Обычно на алтаре убивали какое-нибудь животное. Но пару раз казнили и людей. Один из них, кстати, был тот самый исцеленный браорец. Бывший воин пытался сопротивляться, порвать путы. Но и его бьющееся сердце оказалось на алтаре Аша. Валдис лично вскрыл грудную клетку мужчины. Кипящая на черном камне кровь дарила Марте порцию сил и уже не вызывала прежнего отвращения. Ритуалы и ночные бдения помогали сосредоточиться на источнике, почувствовать его мощь.

Однажды после бессонной ночи девушка возвращалась к себе в комнату. И нос к носу столкнулась в коридоре с Тарсом. Толстяк был пьян и шел, распевая какую-то песню про веселых демонов.

— Горшочница! — засмеялся темный. — На ловца и зверь бежит. Пойдем, я угощу тебя вином. — Тарс показал кувшин, зажатый в левой руке. — Отличное, фесское. Из Лазурной долины. Урожай прошлого года. Давай, не ломайся, девка. С тебя не убудет.

Марта попыталась прошмыгнуть мимо, но не получилось. Толстяк прижал ее к стене и обдал смрадным дыханием. Девушку замутило.

— Ну что у нас тут? — Тарс схватил Марту за грудь, попытался поцеловать в шею. — Какая аппетитная селянка… Я давно на тебя глаз положил. Пошли к тебе. Небось одиноко по ночам без мужской ласки, так я тебя приголублю.

Марта замычала и рванулась прочь. Но не помогло. Лишь порвался лиф платья, и левая грудь вывалилась наружу. Тарс совсем обезумел. Бросил кувшин на пол и схватил Марту двумя руками. Одной мял грудь, другой начат задирать платье. Девушка испуганно билась в его объятиях — поцарапала лицо, даже попыталась ударить коленом.

— Подергайся, подергайся. Меня это только заводит, горшочница. — Толстяк влепил ей пощечину, от которой зазвенело в голове, потом повалил Марту на пол и коленями раздвинул ее ноги. — Сейчас ты познаешь настоящего мужика, мерзавка, еще и добавки у меня попросишь.

Девушка страшно замычала, рванулась из последних сил и услышала рядом:

— Что здесь происходит?!!

По коридору шли двое — Валдис и страшный старик Сирил.

Тарс резво вскочил, затянул ремень на поясе.

— Да вот, дрянь такая, кувшин с вином у меня украла. Воспитываю.

Марта зарыдала, размазывая слезы по лицу. Запавшие глаза Валдиса внимательно посмотрели на девушку, чей разорванный наряд говорил сам за себя.

— Все, Тарс. Мое терпение кончилось. — Маг вытащил из-за пояса жезл со змеей. — Пойдешь с нами, Эвета допросит тебя на кристалле Истины.

— Меня?! Темного Дорда?! Из-за этой шлюшки? — Толстяк тоже вытащил из чехла на бедре жезл с черным камнем.

Фигура Тарса тут же окуталась прозрачной пеленой. Над головой заклубилась тьма.

Сирил тем временем обошел мага по кругу и вдруг, сделав быстрый прыжок вперед, со страшной силой ударил кулаком. На его пальце вспыхнул сиреневый перстень, и защита Тарса с громким хлопком лопнула. Кулак продолжил свое движение и впечатался в затылок толстяка. Тот вскрикнул, покачнулся и повалился лицом вперед.

— Как был бездарем, так им и остался. — Сирил вытер руку о камзол.

— Иди умойся. И ложись спать. — Валдис кивнул Марте и, схватив Тарса за ногу, потащил того дальше по коридору.

— Да тише ты!

Дверь сарая еще раз предательски скрипнула, и внутри воцарилась тишина. Две мужские фигуры замерли, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь.

— Я ничего не вижу! Надо зажечь свет.

— Вызови Малое око.

— Густав, ты не забыл, что я не учился на Острове?

Старший сын князя Фесса выругался.

— Завесь чем-нибудь окно. Я сейчас зажгу рубин на трезубце Власти.

— А чем завесить-то? — Вторая фигура подошла к окну.

— Да хоть своей кожаной курткой.

Раздался шорох, в сарае стало еще темнее. И сразу же в руках Густава загорелся магический артефакт. Рубин осветил самого княжича — высокого узколицего парня лет двадцати с густой копной черных волос. А также его друга — барона Бруно Болдера. Соратник Густава был низок и коренаст, с лицом, словно вырубленным из камня. Недруги язвили, что матушка Болдера согрешила с гномом. Эти шутки за последний год привели уже к трем дуэлям и двум смертям — Бруно был очень хорош с мечом и дагой. Его низкий рост и малая длина рук вводила высокорослых противников в заблуждение. В смертельное заблуждение. Ибо барон был быстр. Очень быстр. Атаки понизу, уколы в ноги и живот — у Бруно было несколько приемов, которым неопытным соперникам нечего было противопоставить.

— Вот он, красавец! — Княжич дернул покрывало, и взору парней предстал паровик. — Сейчас мы тебя запустим, и…

— Густав, я по-прежнему считаю это плохой идеей. — Бруно заглянул в топку механизма. — Мы не умеем им управлять, мы не знаем, чем и как его… правильно кормить.

— Ничего сложного. Я вчера все рассмотрел. — Густав взял вязанку дров и подтащил ее к паровику. — Зажигаем топку, проверяем уровень воды. Вот сюда заливается масло.

Парень открыл горловину сбоку машины и ткнул пальцем.

— Может быть, позовем Хагрима? — Бруно в сомнении покрутил один из рычагов. — Небось твой отец за порчу паровика нас не поблагодарит. Тебе-то ничего не будет, а меня вышлют, как в прошлый раз, из столицы.

— И это говорит лучший клинок Вертана? — усмехнулся княжич. — Самый смелый дворянин Фесса?

— Хватит меня подначивать, — мотнул головой барон. — У меня нет дамы сердца, ради которой я готов так рисковать.

— Ах, княжна Айдель, — вздохнул Густав. — Ты видел ее смуглое точеное лицо? Голубые глаза, словно бездонное озеро? А эти каштановые завитки, что оставлены у висков и не заплетены в тугую косу? Они мне снятся по ночам!

— А мне снится секира Хагрима, когда он узнает о наших проказах с паровиком. — Бруно зажег факел и сунул его в топку. — Давай позовем гнома. Механикус нас не выдаст князю.

— Я сам! — отрезал Густав. — Моя избранница должна увидеть, как я сам приехал на паровике провожать ее с бала.

— Уже избранница?

— Хочу говорить с отцом о сватовстве. — Княжич уселся на облучок. — Следи вот за этой стрелкой. Как она дойдет до красного деления — можно ехать.

— Так уж граф Кауэр и отдаст за тебя княжну… Он ее опекун до совершеннолетия. А если она выйдет замуж за тебя — ты станешь князем Микении. А ему это надо — отдавать власть вот так просто, за здорово живешь?

— Ничего, отдаст, — усмехнулся Густав. — Пара фесских легионов у границ с Микенией — граф сам еще попросит о свадьбе.

— Да у него родной брат — глава инквизиции. — Барон помотал головой. — Ты в своем уме?

Густав тяжело вздохнул, покрутил штурвал вправо-влево.

— Ничего, придумаем еще что-нибудь. Сейчас мне надо завоевать сердце княжны.

Спустя два звона Бруно пошел открывать ворота. Паровик, тяжело пыхтя, выкатился из сарая, и барону пришлось запрыгивать на ходу.

— Сейчас подъедем к главной лестнице дворца и дадим свисток, — рассуждал Густав, выворачивая штурвал. — Видишь этот рычаг? Нажмешь на него. Как раз гости будут разъезжаться…

Сминая кусты, паровик выехал из парка и вылез на главную дорогу. Которая как раз вела к центральному выходу из дворца. Там горели магические фонари, толпился народ и экипажи. Слуги помогали дворянам усаживаться в кареты, князь и княгиня, стоя на лестнице, прощались с самыми именитыми гостями.

— Давай свисток. — Густав нажал на рычаг, и паровик ускорился.

— Мы едем слишком быстро. — Бруно наклонился к другу. — У лестницы мало места, давай остановимся тут.

— Нет, я подъеду к самому спуску и поприветствую княжну. Вон она, в синем платье! Оно так идет к ее глазам!

— Густав, стрелка у красного деления, давление растет! Остановись.

Механическая повозка все больше разгонялась, пыхтя и шипя паром. Гости начали оборачиваться.

— Густав, стой! — Бруно попытался перекрыть рукоять подачи пара на колеса. Но рукоять заклинило. Княжич резко вывернул штурвал влево, пытаясь съехать с дороги, но ему не хватило буквально пары шагов. Сначала паровик смял вдребезги чью-то карету, потом ударил в лошадей. Те страшно заржали, рванули в сторону. Паника и хаос у лестницы разрастались. Гости выскакивали из экипажей, попадали под копыта обезумевших лошадей и колеса паровика, который крушил все на своем пути. Крики и проклятия сливались в один страшный гул.

— Густав, прыгай! — Бруно схватил друга за ремень и попытался столкнуть его с облучка.

Бесполезно. Княжич побелевшими пальцами вцепился в штурвал и все пытался повернуть его, свалив паровик на обочину.