– Доктор Гаравани, вы когда-нибудь изменяли женщине, которую любите? Любили…

Абэ Шо закурил.

– Однажды я встретил прекрасную девушку, и не разобрался в ней. Она оказалась слабенькой – слишком эмоциональной.

Военный атташе был молод – не больше пятидесяти лет.

– Мы полюбили друг друга, поженились, у нас появились дети – сын и дочь. А потом я ошибся.

Странно это прозвучало для Лино «А потом я ошибся».

– Я изменил ей, – Сказал Абэ-сан. – Она узнала и потеряла разум.

Он глубоко затянулся дымом сигареты.

– Есть такие женщины, доктор… им нельзя изменять. Они как цветы – вянут, и умирают от разочарования. Есть цветы живые, а есть – стеклянные, стеклянные цветы ломаются. Моя жена – стеклянный цветок, она сломалась от разочарования.

Лино почувствовал, что ему интересно послушать этого человека.

– Это было пятнадцать лет назад, и столько же лет я болею раком – «тлеющая» миелома.

Военный дипломат посмотрел прямо ему в глаза.

– С годами я простил себя, но что-то во мне не прощает меня. Я понял, что… смерть пахнет цветами – каждый раз, когда я умираю от химиотерапии, я все равно хочу жить, я знаю: она ждет меня, моя Кику!

– А жизнь? – Спросил его Лино. – Чем пахнет жизнь?

– Какашками младенца!

Они расхохотались.

– Когда я приезжал со службы домой, жена отмывала детей от какашек.

Лино почувствовал, что ему понравился этот человек!

– Знаете, почему я простил себя? – Вдруг сказал ему Абэ Шо. – Чтобы быть с детьми – когда я с ними, мне кажется, что я с ней. Они ненавидят меня, а я все равно с ними!

Он вспомнил Shinjû: Ten no amijima (Самоубийство влюбленных на острове Небесных сетей) … В «селеньях любви», этом рае любви для простаков, моря страсти не вычерпать до дна…

– Бог прощает нам, людям всё, всё кроме непонимания! – Сказал ему японец. – Не понял – жри землю! Не понял – знай, что ты больше ни на что не имеешь права!

– Даже на прощение? – Сказал Лино.

– Я не хочу, чтобы меня прощали. – Он сказал это очень сдержанно. – Человек должен уметь… wazawai o tenzite saiwai to suru – превратить несчастье в счастье.

Лино провел еще две запланированные консультации, и поехал к Элизабет…

Он думал об Абэ Шо, о его Кику… Да, есть… люди, которым нельзя изменять!

Элизабет сказала ему «Ты поступил как мужчина – ты не смог предать дружбу Жана. Ты смог предать любовь Мэри, но не дружбу Жана. Я этого не понимаю, и никогда не пойму, но это потому, что я женщина. Возможно, для вас, мужчин, дружба это абсолют любви».

Она нравится ему, эта душевная женщина, она нежна.

Лино спросил ее:

– А для вас, женщин, абсолют любви это?

– Чувствовать что мы равны со своим мужчиной…

Лукавая улыбка.

– Что мы можем дружить.

– Дружить??? – Очень удивился он.

– Да! – Счастливо рассмеялась Элизабет. – Иногда мне хочется выпить водки, и чтобы меня ни о чем не спрашивали – чтобы мой мужчина просто налил мне водки! И пусть он почувствует, что я хочу: побыть одной, или чтобы мой любимый сел рядом со мной и подержал меня за ручку!

Его встретил Кан.

– Идите в детскую, хадж! Скорее!

Лино почти испугался. Он быстро поднялся на второй этаж дома, и вошел в детскую.

Элизабет увидела его, и ее глаза вспыхнули. Он хотел спросить ее, что случилось, но она заулыбалась, и прижала указательный палец к губам, перевела взгляд на Джулио.

Малыш стоял, держась за ручку манежа.

– Он встал, Лино… Он встал, ты видишь?!

Элизабет посмотрела на него, она была потрясена.

Он вспомнил Hong Lou Meng и «Став взрослым, человек обзаводится семьей и должен уметь всякое несчастье превращать в счастье».

Он почувствовал, как слезы текут по щекам.

СТАВ ВЗРОСЛЫМ, ЧЕЛОВЕК ОБЗАВОДИТСЯ СЕМЬЕЙ И ДОЛЖЕН УМЕТЬ ВСЯКОЕ НЕСЧАСТЬЕ ПРЕВРАЩАТЬ В СЧАСТЬЕ…

Лино подумал, я не знал, как несчастье, превращается в счастье… Я не знал, как превращать несчастья моей жизни, в счастье… Вот, как: «Знаете, почему я простил себя? Чтобы быть с детьми – когда я с ними, мне кажется, что я с ней. Они ненавидят меня, а я все равно с ними!»… жить – виноват, попроси прощения, не прощают, будь рядом, преврати их непрощение, в свое счастье видеть их, хотя бы иногда, хотя бы на несколько мгновений!

Маяк тонет, не видно ни головы ни плеч, не слышно даже его хриплого крика… Всю нашу жизнь мы теряем кого-то, но это не значит, что мы должны перестать их любить.