Среди таверны, суеты ее и крика, склонившись над столом, сидит старик – он — один – газета перед ним и больше – никого. Унижен жалкой старостью, он думает, как мало он радовался в те года, когда не миновала пора красы, и сил, и разума его. Он чувствует, что постарел, об этом помнит поминутно. Но все же юности пора – она как будто была вчера. Ничтожный срок, ничтожный срок. Все осмотрительность – она всю жизнь его водила за нос, — а он ей верил, как безумец, этой лгунье, что смеялась: «До завтра подождешь. Еще вся жизнь осталась впрок». И сколько он порывов обуздал в себе отказом от радости возможной, и его безмозглый разум все упущенья днесь высмеивают в нем. Но от печальных воспоминаний вдруг головокруженье он ощутил. И вот он средь кофейни, на стол облокотись, забылся сном.

– Я не хочу жить у мамы во время каникул, – Сказал отцу, Рик. – Я хочу жить с вами.

Он посмотрел сначала на Лино, а потом на нее – его взгляд остановился на Джулио, юноша заулыбался, счастливой, влюбленной улыбкой.

Элизабет встретила взгляд Лино – он посмотрел на нее беспомощно.

– Рик, вашей маме будет одиноко, она говорила Лино, как ждет вас…

– Как?! – С мягкой иронией спросил ее мальчик. – Элизабет, поверьте мне: она никого не ждет!

– Почему ты так говоришь, сын? – Спросил его Лино со смятением.

– Папа… – Выразительно сказал Рик, и в его уже по-мужски красивом голосе с французским акцентом, прозвучала боль. – Ты видел наш дом. Ты сам жил в нем, и не жил. Это не дом, это кладбище!

– Сын… – Мягко сказал ему Лино.

– Я не понимал тебя! – Воскликнул юноша. – А теперь понимаю! Тебя душил этот дом, и меня душит!

Лино понял Рика – Элизабет увидела это в его глазах…

– Если когда-нибудь ты встретишь девушку, которую … тебу станет жаль, и ты захочешь полюбить ее, и не сможешь, беги от нее!

Selfkill – «It’s Luck, I Guess».

Мальчик посмотрел на отца с ужасом.

– Pourquoi? Pourquoi?!

– Что «зачем»? – Устало сказал Лино.

Рик посмотрел на нее.

– Почему вы позволили ему это, жить с другой? Почему вас не было рядом с ним?!

Элизабет… Она вспомнила «Цзя Чжэнь и Цзя Жун соскочили с коней и, громко рыдая, доползли на коленях от самых ворот до гроба покойника. Здесь Цзя Чжэнь, обхватив руками голову, продолжал причитать до самого рассвета, пока не охрип».

Она тоже охрипла.

SELFKILL – «IT’S LUCK, I GESS».

Самые трудные вопросы задают возлюбленные и дети.

– Я боялась. – Ответила Элизабет, Рику.

– Чего?!

Он спрашивал так прямо, так требовательно…

– Себя.

Юноша нахмурился.

[lite] sleeper – «Saudade».

– Когда встречаешься в одном месте и в одно время, ты называешь это совпадением. Нет… Это как трагедия, замаскированная под случайность. Я боялась!

Телефон Лино зазвонил, зазвучал Nor Elle «Swallow One’s Pride».

Он посмотрел на нее нерешительно, мужчина с самыми голубыми на свете глазами.

Элизабет вспомнила «Все религии имеют по меньшей мере одну общую заповедь, а именно: «Не искажай душу». Как Адель в Les revenants, она боялась своего безумия!

– Ответь. – Сказала Элизабет, Лино.

– Хорошо.

Он накрыл ее руку своей рукой, сжал.

– No mires para abajo!

Он встал, высокий и статный.

– Was Hänschen nicht lernt, lernt Hans nimmermehr…

Улыбка на его алых губах, легкая и немного печальная…

– Долги нельзя отдавать быстро, иначе тебе больше никогда не дадут в долг.

Элизабет удивилась.

– Non importa!

Лино протянул к ней руку.

– Я сейчас приду.

Он ласково погладил ее по щеке, его рука горела.