Как часто в те дни измученная Инн наблюдала, как мечется по спальне ожесточенная и злая Лили. Юная француженка отупела от боли и угрызений совести, и теперь только и могла, что подавленно молчать в ответ на истерики сестры.
- Я не хочу выходить за него, не хочу! Он специально выставил меня в 'Олмакс' дурочкой, не предупредив о злом языке Браммеля! - кричала сестра.
Иногда её кидало в диаметрально противоположную сторону, и Инн зачастую было сложно уследить за ходом мысли отчаявшейся девушки:
- Инн, где же справедливость? Ладно, я была бы какой-нибудь страшной уродиной или мерзкой жеманницей! Что во мне не так, почему Тейлор меня ненавидит? Неужели не понимает, что я не виновата в сговоре отцов, что я бы рада не выходить за него, но...
Вот и накануне свадьбы Лили вдруг неожиданно посетила новая идея.
- Может, мне сбежать из дома? С моими талантами я бы смогла стать выдающейся певицей, великой актрисой, такой как Сара Сиддонс. Говорят, что когда она входила в гостиные, то вставали даже короли! Я бы играла на лучших сценах Англии, и тогда и Тейлор, и Мортланд пожалели бы, что так обходились со мной!
Инн даже застонала от головной боли.
- Лили, дорогая! Завтра у тебя венчание. Предстоит очень тяжелый день - давай же уляжемся, наконец-то, спать!
Но кузина была далека от того, чтобы отойти ко сну.
- Я боюсь,- вдруг честно призналась она,- боюсь того, что со мной завтра ночью сделает Тейлор!
Стоило об этом подумать самой Инн, как она ощутила подкатывающуюся к горлу тошноту. Лили и Томас в одной кровати? Нет, только не это - она не хочет об этом думать, она не хочет этого слышать!!
- Сегодня со мной разговаривала на эту тему миссис Элспет!- сестра скользнула к ней под одеяло, и Инн с неловкостью почувствовала на своей щеке её взволнованное дыхание.
- Что же она сказала?
- Самые дельные вещи, как всегда! Мол, джентльмен будет настойчив, а я должна смиренно вынести боль и прочие гадкие поползновения распалившегося самца ради счастья иметь детей. Неужели всё и впрямь столь мерзко? Как ты думаешь?
- Этого не может быть,- смущенно уверила её Инн,- я не знаю, в чём там суть дела, но тогда бы женщины ненавидели мужчин, а не стремились завоевывать их сердца. Вспомни свою мать, разве она не любила твоего отца?
Лили нервно потерлась щекой о её ладонь.
- Я не знаю..., - растерянно пробормотала она,- даже если они когда-то и делили постель, то мне ничего об этом неизвестно.
- Тётя любила дядюшку! И тебя полюбит твой муж. Пусть сейчас Тейлор выражает недовольство, потому что ему не нравится, как герцог давит на него, но потом...,- она с трудом проглотила болезненный комок в горле,- у вас будет своя семья, дети, общие интересы. Вы привыкните и полюбите друг друга!
Лили притихла, но потом вновь с горечью заявила.
- Когда нам привыкать друг к другу, когда он через две недели отправляется на войну? А меня заставляют жить в доме старой герцогини. Представляешь? Ты поедешь со мной?
Инн медленно покачала головой.
- Не думаю, что это было бы уместно!
Сестра нервно затеребила кончик косы.
- А вдруг,- мечтательно протянула она,- что-нибудь произойдет, какое-нибудь чудо, и венчание сорвется? Или Мортланд прямо в церкви осознает, что я его судьба и...
- Похитит тебя? Или оттолкнет брата и встанет с тобой у алтаря? Тебе самой не смешно?
Лили вновь затихла, рассеянно поигрывая пальцами сестры.
- Я тебя люблю,- неожиданно заявила она,- и незачем тебе выходить замуж за неизвестно кого! Когда у меня, наконец-то, появится собственный дом, я возьму тебя к себе. Будешь жить с нами, помогать с детьми и по хозяйству.
Инн чуть не поперхнулась. Хорошенькое будущее уготовила ей кузина! Но, с другой стороны, она ведь искренне желала нищей родственнице добра.
- Спасибо, дорогая! - юная француженка насильно заставила себя поцеловать кузину в бархатистую щеку. - Но я не знаю, уживусь ли с твоим мужем? Пусть всё идет, как идет!
Как же ей хотелось остаться одной, помолиться своей Мадонне, попросить у святой сил выдержать завтрашнюю церемонию, но, увы, беспрестанно болтающая Лили так и заснула в её постели.
Утром не выспавшиеся и с больной головой сестры начали готовиться к венчанию.
Как всегда в таких случаях, всё шло кувырком. Инн, лично помогая сбившимся с ног горничным, подшивала вдруг неизвестно почему за ночь удлинившийся подол роскошного платья из белого воздушного шелка с многометровым шлейфом позади, который должны были нести четыре девочки-подростка - какие-то очередные кузины в розовых платьях. Все эти ярды ткани путались, мялись, не хотели слушаться людей. Девчонки капризничали и просили то пить, то поправить им пояса или чулки. Сверкающий, расшитый жемчугом подвенечный вуаль почему-то упрямо топорщился и не хотел красивыми складками облегать сложную прическу невесты, а украшавшие глубокий вырез платья лилии завяли и пожелтели.
Лили злилась, психовала, и изо всех сил мешала сбившимся с ног модисткам и прислуге исправлять недочеты.
Когда карета невесты прибыла к церкви Св. Георгия, жениха ещё не было, и лорд приказал остановиться, не доезжая паперти. Лили вновь начала беситься от злости.
- Я уверена, что Тейлор делает это специально, чтобы позлить и помучить меня!
- Заткнись! - презрительно одернул её отец.- Держи себя в руках! Сейчас они подъедут. Герцог притащит брата под венец, даже если тот будет при смерти. Мы слишком много сделали для этой свадьбы, чтобы терпеть ваши с Тейлором выходки.
Иннин сидела, откинув голову на спинку сидения и прикрыв глаза. Ей хотелось, чтобы всё быстрее закончилось. Пусть бы между ней и Томом выросла непреодолимая стена, пусть бы скорее исчезли эти грешные, ни на чем не основанные надежды. Только бы у неё хватило сил, только бы хватило...
У Инн от свадебного обряда остались смутные воспоминания. Вопреки ожиданию ей не было больно. Казалось, что всё происходит во сне - и шествующая вдоль прохода переполненной людьми церкви нереально прекрасная Лили, и сопровождающий дочь Кавендиш, и ждущий невесту у алтаря сухо улыбающийся Тейлор, и маячивший рядом с братом скучающий герцог.
Красивая музыка церковных гимнов, прочувствованные слова священного обряда, и благоговейное молчание присутствующих. Боль пронзила её только раз, когда губы Тома и Лили встретились.
Инн, уже больше по привычке усевшись в дальнем конце придела, крепко зажмурила глаза. 'Это пройдет,- твердила она себе, спрятавшись за прохладным мрамором колонны, - смерть отца, тети, потеря Томаса... Господь даст мне сил вынести и это!' И Инн, забыв, что находится в протестантском капище, с мольбой устремила взор вверх, под купол храма. Наверное, никогда ещё англиканский собор не слышал под своими сводами горячей молитвы юной отчаявшейся католички.
- Иннин, дорогая, что ты здесь делаешь?!
Миссис Элспет с удивлением воззрилась на съежившуюся в комок воспитанницу.
- Бедное дитя,- сочувственно вздохнула она,- надо взять себя в руки. Не волнуйся, и у тебя всё будет хорошо, а сейчас Лили и Томас уезжают на свадебный завтрак во дворец Мортландов. Ты должна пожелать им счастья!
Миссис Элспет бережно сжав плечи воспитанницы, помогла ей встать.
Инн медленно вышла на залитую солнечным светом паперть. Здесь ещё толпились последние из пожелавших поздравить молодоженов гостей, остальные уже выстроились, образуя проход к свадебному нарядному экипажу. Девушка попыталась трусливо затесаться среди них, когда рука дядюшки вытащила её из-за чужих спин и вытолкнула вперед.
Инн заглянула в тоскливые глаза кузины. Для посторонних новобрачная выглядела превосходно - прекрасная и спокойная, и никто бы не смог предположить, что ещё ночью она мечтала об отмене свадьбы и замене одного жениха на другого, но Инн знала, какого труда стоит Лили эта показная невозмутимость.
- Сестрица, - прижалась она губами к разрумянившейся щеке, - братец! Поздравляю и желаю вам счастья!
Слова давались ей с трудом, как будто кто-то напихал в рот сухой ветоши.
- Инн,- Лили порывисто обняла её и горячо поцеловала, - я люблю тебя!
Наша героиня, облегченно вздохнув, отступила за спину дядюшки. Прощальные поцелуи и разговоры, казалось, никогда не закончатся. Но вот, к величайшему счастью измученной девушки, Лили с мужем, наконец-то, уселись в открытый экипаж. Им вслед устремилось облако риса и конфетти, и громыхающая пустыми банками коляска тронулась в путь.
На девушку вдруг обрушилась неожиданная пустота - некого больше любить, не о чем мечтать, и не на что надеяться.
- Неужели! - раздался счастливый голос за спиной Инн. - Дорогой Кавендиш, вы не представляете, как я рад, что все осталось позади и желание моего отца выполнено!
Дядюшка хмуро покосился на герцога.
- Да,- кратко согласился он,- но я все-таки надеюсь, что ваш брат выкажет своей жене больше чувства, чем выказывал невесте!
- Разумеется,- жизнерадостно рассмеялся Мортланд,- в этом не может быть никаких сомнений! Встретимся на приеме, Кавендиш!
- Конечно, хотя, право слово, предсвадебные хлопоты так утомили меня...
- Хотелось бы выпить за счастье новобрачных!
- Обязательно, хотя на завтра я записан на прием к архиепископу Кентерберийскому, и мне бы хотелось вести разговор с ясной головой.
- Всё-таки, берете специальное разрешение?
- Думаю, так будет лучше. Если вся моя родня окажется перед свершившимся фактом, то я потрачу гораздо меньше нервов, опекая свою жену от наскоков той же Лили!
Инн почувствовала, что заболевает - сколько можно для одного дня?! Неужели никогда не прервется эта цепь несчастий? Она тихо стояла, опустив глаза на сложенные на животе руки, и обреченно ждала, когда же герцог, наконец-то, удовлетворит свое неуемное любопытство касательно женитьбы дядюшки. Её силы были на исходе! И тут Мортланд обратился к ней:
- Леди Иннин, а чтобы вы хотели получить в подарок к свадьбе?
Инн измученно взмахнула ресницами в его сторону - нашёл время для издевок!
- Жениха! - процедила она сквозь зубы.
Против ожидания мужчины весело рассмеялись.
- Вы просто прелесть! Это ваше галльское остроумие... Я знаю, что вам подарю - в книжном магазине Хайта видел подборку книг вашего отца. Умер какой-то английский знаменитый археолог, и наследники не нашли ничего лучшего, чем выставить его библиотеку на продажу.
Это было последней каплей в море её сегодняшних страданий. Напоминание об отцовских книгах сразу же вызвало в памяти озаренное свечами, склонившееся над рукописью лицо родного человека.
- Папа! - прошептала она немеющими губами.
Земля вдруг оказалась очень близко, а голова неимоверно тяжелой, и сознание милосердно покинуло измученную девушку.