Утомленная Лили возвращалась с ярмарки. При таком сроке беременности передвигаться становилось всё труднее и труднее, но ей не терпелось посмотреть местных лошадей - иногда эсквайры выставляли довольно неплохие экземпляры. Вот, например, Синяя Звезда - трехлетняя кобылка мистера Титла, была довольно многообещающей! Если её покрыть сеттенфордовским жеребцом Лютиком, могло получиться приличное потомство.

  В животе недовольно шевельнулся ребенок, как бы напоминая матери, что она, прежде всего, должна думать о своем потомстве, а не о жеребятах.

  - Когда же я разрожусь и начну жить нормальной жизнью,- скрипнула зубами Лили, поудобнее устраивая расплывшееся тело в коляске,- эти беременности вечно некстати, а тут ещё чертов браслет! Впился в ногу, как клещ!

  Надо сказать, что экстравагантное украшение стоило миледи многих бессонных ночей - во-первых, не смотря на тайную поездку в Лондон, ей так и не удалось найти ювелира, который бы смог разгадать тайну замка.

  - Увы, мадам,- только и разводили руками почтенные торговцы,- но нам не приходилось сталкиваться с драгоценностями такого класса. Это изделие восточных ювелиров, да и судя по огранке, достаточно древнее - настоящий раритет! Сейчас уже не попадаются изумруды такой величины и чистой воды, без изъянов!

  - Но, может, его сломать?

   Ювелиры в ужасе взирали на даму, замыслившую такое кощунство!

  - Что вы, леди! Это же варварство..., да и нет у нас таких инструментов, чтобы разрезать изумруд, не повредив вашей ноги!

  Вот так - не больше и не меньше! Отчаявшаяся Лили даже обращалась к одному известному своим умением кузнецу, слава о котором гремела на всю округу - мол, тот творит чудеса! Но, пыхтящий трубкой мужичище, повертев в грубых огромных руках её распухшую лодыжку, ответил более прямо, чем коллеги по цеху, занимающиеся благородными металлами.

  - Если только отпилить вместе со ступней! По-другому, мэм, я не представляю, как избавиться от такой обузы! Почище каторжных кандалов будет!

  Но самый неприятный разговор на эту тему состоялся с мужем.

  Томас довольно быстро нашел сбежавшую жену. Да ведь она и не 'заметала' следов, поэтому ничуть не удивилась, когда забрызганный грязью всадник спешился у порога Сеттенфорда.

   К тому времени Лили уже более-менее успокоилась.

  - Око за око! - сказала она себе. - Том загулял после нашей свадьбы, я отомстила ему с Тони (или как там его!), на китаянку же я ответила дикой эскападой на постоялом дворе! Не думаю, что при таких обстоятельствах мне нужно вставать в позу и демонстрировать оскорбленную добродетель. Впрочем, каяться и рвать на себе волосы я так же не собираюсь!

  Она ненавидела Томаса, но тот был её мужем, и с этим приходилось считаться.

  Леди Тейлор как раз писала письмо отъехавшему в Лондон отцу, когда запыхавшаяся горничная ворвалась в кабинет.

  - Миледи, приехал...

  И девушка даже не успела договорить, отброшенная мужской рукой, и на пороге комнаты появился во всем забрызганном грязью великолепии разъяренный супруг.

  - Рад вас видеть в полном здравии, миледи!

  Лили нелюбезно смерила взглядом его испачканный сюртук и забрызганные сапоги.

  - Может, для начала вы бы приняли вид, приличествующий джентльмену?

  Глаза Тома опасно блеснули.

  - Всё, что угодно! Только, чтобы вам угодить, дорогая!

   Лили поторопилась спрятаться, когда в опасной близости от головы пролетели сорванные супругом грязные сапоги. За сапогами последовали и прочие предметы туалета, вплоть до провонявших лошадиным потом панталон.

  Но она была тоже не робкого десятка, поэтому, высунув нос из-за тумбы стола, язвительно посетовала:

  - Как бы вам не простудиться, мой любезный друг, расхаживая по дому в нижнем, не первой свежести белье!

  - Вы умудрились пристыдить меня, мой ангел, а сниму-ка я ещё и бельё!

  Сообразившая, что последует дальше, Лили с громким писком рванулась из комнаты, но Томас ловко поймал убегающую жену за подол платья.

  - Куда это ты собралась, милая? Разве так встречает любящая жена приехавшего супруга? Тем более что тот отбил весь зад, гоняясь за ней по всей Англии, как кот за мышью!

  Ухватив сопротивляющуюся женщину за талию, он бесцеремонно забросил её на плечо, и потащил извивающуюся и визжащую жену в ближайшую спальню.

  - Негодяй,- зло била его кулаками по спине Лили,- отпустите! Не смейте прикасаться ко мне после того, как развлекались с какими-то грязными китаянками! Вы, мерзкий распутник, развратный сатир, пьяница....

  - Ты разговариваешь с кавалером ордена Чертополоха, женщина!

  - Не знаю, в каком чертополохе вы нашли свой орден, но, судя по всему, эти заросли находятся на задворках грязных забегаловок Ист-энда!

  Томас далеко не шуточно шлепнул жену пониже спины. Лили возмущенно взвыла и с наслаждением укусила его за плечо.

  Супруги развлекались на свой лад, не обращая внимания на округлившиеся глаза шокированной прислуги. Миссис Джонсон застыла в негодовании со стопкой белья в руках при виде столь чудовищной по непристойности картины.

  - Да они друг друга стоят! - в сердцах выругалась почтенная экономка. - Сатана и чертовка! Ни стыда, ни совести!

  Между тем, Том зло свалил супругу на кровать и принялся её раздевать.

  - Сейчас мы со всем разберемся, - приговаривал он, срывая одежду,- со всем! И с твоим змеиным язычком, и с дьявольским норовом, и ...

  Томас застыл, когда, скатывая чулки с женских ног, неожиданно наткнулся взглядом на мерцающий синими и зелеными искрами браслет.

  - Что это, голубка моя? - ослабил он хватку.

  Воспользовавшись его недоумением, Лили вырвалась и быстро поджала ноги, но этот маневр не принес ожидаемого успеха. Проклятый браслет злорадно сверкал на щиколотке, казалось, увеличившись в размерах раз в пять.

  - Да так,- жалко растянула она губы в подобии улыбки, - украшение..., всего лишь украшение!

  - Гм-м... вижу, что не кандалы! С чего это вам пришло в голову нацепить браслет на щиколотку?

  Лили занервничала, не зная, что собственно ответить на этот простой вопрос.

  - Это была шутка! - промямлила она.

  - Шутка? Возможно! Но кого она должна была позабавить? Мне что-то не смешно! Но, может, вы мне поясните, в чем её соль?!

  И он вновь, резко ухватив её за ступню, внимательнейшим образом оглядел браслет. Лили, вынужденная лежать в неудобной позе с задранной ногой, лихорадочно соображала, что же ей ещё придумать, чтобы сбить его со следа. Ноздри Тейлора раздувались, как у охотничьей собаки, и как знать, что он, в конце концов, унюхает своим блудливым носом?

  - Надела от нечего делать! Забавлялась! А он - раз, и защёлкнулся..., я не смогла его снять!

  - Ну и ну, - Томас по-прежнему не спускал глаз с браслета,- понятно, что защёлкнулся! Такие вещи делаются для посвящённых! Если ты попытаешься сломать замок, то откуда-нибудь вылезет отравленная игла, и ты умрешь прежде, чем даже почувствуешь укол.

  У Лили от ужаса разом вспотел лоб, когда она сообразила, какой опасности подвергалась всё это время, пытаясь взломать замок.

  - Откуда у тебя эта диковинная вещица, жёнушка?

  Вот на этот вопрос ответ она уже придумала.

  - Купила на постоялом дворе у одной старухи! Та сказала, что нуждается в деньгах и может предложить мне забавное украшение, которое можно носить, как на руках, так и на ногах. Браслет мне показался красивым. Вот я и купила! Ну и...

  Томас, в сомнении прикусив губу, опустил её ногу на кровать.

  - В следующий раз, дорогая, я бы попросил вас быть осторожнее в своих приобретениях! Мало ли, какие люди бродят по постоялым дворам! - хмуро заметил он, притягивая жену к себе.

  Конечно, он не мог иметь в виду Дугласа, но, как говорится, попал прямо в цель.

  Браслет, принесший ей столько неприятностей, зато отвлек Томаса от мстительных мыслей, и он уже вполне мирно закончил своё дело, пусть не доставив ей никакого удовольствия, но и не пытаясь унизить или сделать больно. И хотя Лили впоследствии пришлось немало выслушать по поводу своего побега, муж больше не пытался силой принудить её к исполнению супружеских обязанностей.

  Вечером после ужина они разделили кровать, как примерные супруги, а днём уже вместе занимались делами поместья.

  Вот тогда-то и пришло время им познакомиться по-настоящему.

  Томас в домашней обстановке, вдали от Лондона и любимых клубов, был вполне терпим, но не более того. Общение с ним напоминало хождение по тонкому льду - неизвестно, за каким словом скрывается 'промоина'. Тейлор обожал устраивать скандалы, дразнить жену и брюзжать по любому поводу. Выведя её из себя, он моментально удовлетворенно переводил всё в шутку и в поцелуи.

  Лили не знала ни минуты покоя, но и ни в чем ему не уступала, отлично сознавая, что Томас присматривается к ней, испытывая её характер на прочность.

  Как-то в пылу ссоры они разбили практически весь мейсенский столовый сервиз из приданого Лили - повезло только грязным тарелкам, которые прислуга успела убрать на кухню. И всё из-за того, что Томас посчитал её амазонку недостаточно элегантной.

  - Дорогая, эта попона больше под стать лошади! Да и то, я бы побоялся насмешек, покрывая ей свою кобылу!

  - Мне нравится моя амазонка! А усмешку вызывают ваши бесчисленные кобылы... с театральных подмостков!

  - Вы ведете себя, как пьяная уличная торговка, которая, приревновав знакомого кучера, бьет о его голову горшки!

  - Горшки? А вот эта супница подойдёт!

  От супницы Тейлор ловко увернулся, в отместку запустив тарелку в её любимый пейзаж на стене.

  - Вот так надо целиться, дорогая!

  - В этот раз я не промахнусь!

  Можно только представить, как негодовала миссис Джонсон, убирающая с горничными весь этот тарарам.

  - Их обоих нужно на цепи в Бедламе держать! - ворчала себе под нос достойная женщина.- Вот ведь жизнь у людей! Целыми днями грызутся, как кошка с собакой!

  Экономка была права только в одном - притирались супруги друг к другу с большим трудом. Слишком многое стояло между ними, чтобы сближение прошло без затруднений. В том числе и маленький Алекс.

  Томас практически не интересовался ребенком, очень редко навещая детскую, да и то, когда ему была нужна находящаяся там жена.

  У Лили каждый раз сердце уходило в пятки, когда он склонялся над колыбелью. А вдруг муж что-нибудь заметит? Было трудно определить, на кого похож Алекс - глазки малыш имел серые, а в остальном ничем не выделялся из детей такого же возраста, но однажды, к удивлению Лили, муж всё-таки нашел такое отличие.

  В тот день нянька пожаловалась ей на непонятную сыпь на животике у ребенка, и обеспокоенная мать как раз разглядывала голенького младенца, когда в детскую принесло Тейлора.

  Без особого интереса глянув на гукающего малыша, Том ткнул пальцем в его ножку.

  - Надо же... у нашего сына фамильная отметина Мортландов - родинка на бедре в форме листочка клевера. Такая же была у моего отца, есть у Эдди, а мне не досталась, я ведь - младший сын!

  Лили удивилась капризам проведения. Она затруднилась бы сказать, есть ли такая же родинка на бедре у Тони - не обращала внимания, но совпадение её озадачило.

  В общем, никто бы не назвал жизнь четы Тейлоров особо счастливой, если бы не одно обстоятельство. Было кое-что объединявшее супругов гораздо больше любовных чувств - и Лили, и Томас оказались заядлыми лошадниками. Разговорами о статях любимых скакунов были заполнены все их застольные беседы и долгие вечера. Да, что там - они умудрялись перемолвиться на эту тему, даже укладываясь в постель!

  Маркиза проводила в конюшне каждую свободную минуту, и амазонка была её любимым платьем.

  В начале лета Лили почувствовала признаки беременности.

  Она сказала об этом мужу после завтрака, который вынуждена была прервать. Томас чрезвычайно оживился при этом известии.

  - Это дочь! - уверенно заявил он. - Я чувствую..., знаю! Всегда мечтал иметь дочь. Назовём её Маргарет!

  - Мне всё равно,- пожала плечами Лили,- надеюсь, это не имя одной из ваших любовниц?

  Супруги вышли в сад, так как леди по-прежнему нездоровилось. И сейчас она сидела на скамье в тени большой липы, пытаясь справиться с противным головокружением, а Томас стоял рядом, насмешливо взирая на её позеленевшее от дурноты лицо.

  - Мой безропотный ангел, как приятно, что ты столь не ревнивая! Но мои любовницы - это плод твоего распоясавшегося воображения! Не знаю, почему ты развлекаешь себя, приписывая мне несуществующие победы над женщинами, но Маргарет - имя моей тетушки по материнской линии. Леди Маргарет Стейлс забавная и умная старушка, не замужем, да ещё и богата, как восточный халиф! Сделаем ей приятное - может, поделится с нашей дочерью состоянием?

  - Неужели вам мало моих денег, и вы задумали поживиться ещё и состоянием старой леди?

  - Ах, мой ангел! Вы настоящая волшебница! Всего одна фраза, и я вдруг ощутил себя громилой из подворотни, грабящим дряхлых старушек и малолетних детей - захватывающее чувство!

  - Рада доставить вам удовольствие!

  Несколько раз за эти месяцы Томас покидал Сеттенфорд, чтобы навестить брата и мать.

  Бывал он и в Лондоне, но то ли потому, что визиты были кратковременными, то ли Тейлор, действительно, решил наладить отношения с женой, но в письмах многочисленных кузин Лили не было ни слова сплетен о её скандальном супруге.

  Время шло, и к тому времени, когда Томасу пришло предписание вернуться в полк, супруги уже настолько приноровились друг к другу, что Лили даже испытала странное чувство, подумав о перспективе расставания. Ей стало не по себе, и глаза сами по себе наполнились слезами.

  И она, наверное, так бы и расплакалась (на радость победившему в их маленькой семейной войне Томасу!), но тот сам пришёл ей на помощь, даже не заподозрив, насколько был близок к цели.

  - Кошечка моя! Согласись, что теперь не время показывать свой характер, и для всех будет лучше, если ты вернешься в дом моего брата под опеку матушки!

  Что?! Слезы, едва повиснув на ресницах, мгновенно высохли, и Лили угрюмо покосилась на супруга:

  - Вновь забираться в гнездо к старым гарпиям и твоего занудного и скупого, словно Шейлок брата? Ни за что! Я уже достаточно взрослая, чтобы водить меня на помочах!

  - Но ты не можешь здесь жить одна!

  - Это ещё почему? Да я и не одна, со мной миссис Джексон, и ещё куча народа!

  - Любовь моя, не притворяйся, что ты меня не понимаешь!

  - А я и не притворяюсь! Но и никуда не поеду!

  В тот вечер супруги переругались всерьез, но потом всё-таки помирились.

  И Лили весьма опечалилась, провожая мужа в дорогу. Не сказать, чтобы она его особо полюбила за это время, относясь к нему по-прежнему с глубочайшим недоверием, но Том был обаятельный плут и всё-таки сумел найти лазейку в её сердце.

  И вот, закусив удила, Лили продолжала жить своей обычной жизнью, пытаясь игнорировать сам факт беременности. Но, надо сказать, это получалось плохо. Неизбежный отек ног на последних стадиях беременности привел к тому, что браслет больно врезался в щиколотку, доставляя ей весьма неприятные ощущения.

  Иногда в Сеттенфорд наведывался отец. Пару раз его сопровождала и Иннин, но к удивлению Лили, её милая кузина почему-то демонстрировала такую холодность, что от связывающей троюродных сестер привязанности не осталось и следа.

  Вспомнив об Иннин, Лили зябко поежилась.

  - Быстрее бы родить!

   Но до родов оставался ещё минимум месяц, а то и больше.

  Подъезжая к дому, леди заметила у порога экипаж, из которого грумы выгружали вещи. Даже мимолетного взгляда на ливреи и то хватило, чтобы сообразить - в гости заявился многоуважаемый деверь.

  Надо сказать, что после отъезда Тома из Сеттенфорда, Лили постоянно ожидала этого визита, но герцог почему-то не торопился к мятежной невестке. Из писем, получаемых от кузин, леди знала, что Мортланд всё это время провел в Лондоне, проигнорировав даже осеннюю охоту. Ей многословно писали о скандале, связанном с неясно чьим младенцем, признанном Мортландом своей дочерью. Известия заставили помрачневшую Лили сурово сжать губы.

  Она ни на секунду не усомнилась, что речь идет об очередном внебрачном отпрыске её распутника мужа от неизвестной куртизанки. И добрый братец, как всегда улаживал его дела с потаскухами! Где уж ему было интересоваться невесткой? Ни одного письма или ещё какой-либо весточки - ничего! И вот, наконец-то, дошла очередь и до неё! И что, по мнению его светлости, она должна чувствовать себя польщенной?!

  Мортланд встретил молодую женщину ещё в дорожном костюме. За его спиной маячила шляпка какой-то сухопарой пожилой женщины в круглых очках. Неодобрительным и мрачным взглядом пронаблюдав, как невестка, охая и кряхтя точно старуха, вылезает из коляски, держась за поясницу, он сухо обронил:

  - Миледи, вы неисправимы!

  - Здравствуйте, ваша светлость,- язвительно парировала она в ответ,- наставники в своё время мало отвешивали вам тумаков, раз не научили здороваться при встрече!

  Герцог раздраженно закатил глаза, все-таки делая шаг ей навстречу и поднося к губам дамскую руку, скажем так, не совсем в чистой перчатке.

  - Чистили конюшни?- брезгливо дернулся он, принюхавшись к мягкой замше.

  - Выбирала для покупки кобылу, - отрезала Лили,- чем, однако, обязана этому визиту? Мне и без вас хорошо жилось!

  - Вижу! Вы так и ребенка скинете, где-нибудь под лошадиным хвостом!

   Лили и деверь обменивались нелюбезными взглядами, предупреждающими о продолжении схватки, когда за спиной джентльмена раздался короткий смешок, напоминающий о том, что они не одни.

  - Ах да, - опомнился герцог,- хочу вам представить, миледи, миссис Эвис Гвинн!

  Лили смерила озадаченным взглядом незнакомку и вопрошающе уставилась на деверя.

  - Миссис Эвис Гвинн будет жить с вами, дорогая! Это моя родственница, и я был бы вам очень признателен за предоставленный ей приют.

  Всё ясно! К ней приставили компаньонку. Впрочем, Лили прекрасно понимала, что этого не избежать, если она хочет жить самостоятельно. Осталось только присмотреться к этой женщине повнимательнее, и решить - подходит ли ей эта сухопарая зануда?

  И действительно, Том очень беспокоился о своей жене и не раз напоминал брату, чтобы тот нашел компаньонку для Лили. Но надо было знать маркизу, чтобы понимать, что далеко не каждая женщина сможет с ней ужиться. Мортланд никак не мог подобрать кандидатуры, пока однажды утром его секретарь не передал ему письмо одной далекой родственницы, взывающей о помощи.

  Миссис Эвис Гвинн была в родстве с Тейлорами, но настолько отдаленном, что только тетки могли точно обозначить, на какой из веток фамильного дерева значились её родители. В свое время пятнадцатилетняя Эвис была отвергнута семьей из-за своего скандального замужества. Влюбившись по уши в одного шотландского фермера, она презрела мнение света и бежала с ним в Гретна-Грин. К описываемому времени миссис Гвинн давно уже вдовела и жила в семье дочери, вышедшей замуж за одного сельского священника.

  И так случилось, что в одной из поездок по Шотландии Мортланд и миссис Гвинн были представлены друг другу в доме общих знакомых. Пожилая женщина неожиданно пришлась герцогу по вкусу, прежде всего потому, что он практически не слышал её голоса за две недели их совместного проживания, а если ей и приходилось открывать рот, то замечания оказывались на диво разумными. Женщина производила впечатление обеспеченной и ни в чем не нуждающейся дамы, но обстоятельства, судя по письму, изменились. Дочь миссис Гвинн скончалась родами, и бывший зять привел в дом вторую жену. При таких обстоятельствах у женщин редко складываются добросердечные отношения, и достойная дама попросила герцога оказать ей протекцию для устройства компаньонкой в 'хорошую семью'.

  Увы, семья Лили и Тома вряд ли подходила под определение 'хорошая', но, с другой стороны, его невестка нуждалась в пригляде со стороны женщины с крепкими нервами и здравым рассудком.

  За миссис Гвинн была незамедлительно послана карета. Мортланд ввел пожилую даму в суть дела, и та с радостью согласилась присмотреть за его невесткой. Миссис Гвинн - сухощавая, приятная женщина лет пятидесяти отличалась крепким здоровьем, деловитостью и (самое главное!), не страдала болтливостью, предпочитая деятельность праздному сидению в гостиной.

  Лили тайком вздохнула. Да, вышло неудачно - пропыленное, пропахшее потом и лошадьми платье, невзрачная шляпка, грязные перчатки. Можно представить, какое впечатление она произвела на чистюлю и эстета герцога. Хорошо, что хотя бы теток не было, а то визг и причитания были бы слышны на милю вокруг!

  Помывшись, Лили переоделась и вышла к столу, чувствуя себя уже более бодрой.

   Герцог дожидался хозяйки, грея руки у камина

  - Ваш отец и миледи ещё не вернулись из свадебного путешествия? - глухо поинтересовался он.

  - Вернулись,- улыбнулась Лили, усаживаясь за стол,- отец недавно поделился со мной новостью о беременности Иннин. Я так рада за них! Они оба заслуживают счастья!

  Ей не было видно лица деверя, но даже его спина выражала непонятное недовольство.

  - Все мы заслуживаем счастья, - глухо пробормотал он и подошел к столу,- но не всем удается его достичь! Вашему батюшке остается только позавидовать... Что у нас на ужин?

  - Баранина в мятном соусе и отварная рыба! Извините за скромное меню, но я сегодня не ждала гостей - все местные джентри на ярмарке!

  Мортланд отдал должное всем предложенным блюдам, и только теперь Лили получила возможность разглядеть деверя. Он сильно похудел, и выглядел утомленным и измученным, хотя и держался, как всегда, безупречно.

  - Вы больны? - участливо поинтересовалась она.

  - Что? - стало понятно, что герцог не слушает собеседницу.

  Лили обиделась и рассердилась.

  - Я, конечно же, рада вас видеть,- особенно не церемонясь, решила она вернуться к началу разговора,- но не поняла, почему вы приехали именно сейчас? Столько месяцев прошло! Навестить?

  Герцог тяжело вздохнул, и, отложив вилку и нож, сделал знак лакею налить себе вина.

  - Даже если пройдет пять лет,- спокойно заметил он,- суть дела не изменится. Вы оскорбили мою мать, теток, не говоря уж о брате, сорвавшись с места безо всяких объяснений своего чудовищного поступка. Что в очередной раз случилось? Какая муха вас укусила?

  Лили мудро отмолчалась. Что поделаешь, если в мужья ей достался первостатейный плут и обманщик? Да и браслет на ноге солидно убавил у неё гонора, чуть ли не ежечасно напоминая, о чём бы она хотела забыть!

  - Это касается только нас двоих,- хмуро хмыкнула графиня,- меня и Томаса!

  Мортланд пожал плечами, с наслаждением сделав глоток из бокала.

  - Воля ваша, не хотите - не говорите!

  Утро следующего дня выдалось ярким и солнечным, хотя и немного подморозило.

  За завтраком, с вызовом вздернув подбородок, Лили твердо сообщила деверю о своем желании посетить местные скачки.

  - Что? - не поверил собственным ушам Мортланд. - Какие скачки в вашем положении?

  - Не сама же я собираюсь скакать, - Лили положила на свою тарелку кусок лосося,- и там не будет никого из посторонних, кроме наших соседей. Событие исключительно местного масштаба. Я бы хотела посмотреть на одного жеребца - Колокольчика Уилберфоса. Это многообещающий трехлеток. Фермер Генри Джексон многое о нём рассказывает. Хвастает, наверное, поэтому хотелось бы увидеть его в деле.

  - Вы разбираетесь в разведении лошадей?- поинтересовалась всё это время прислушивающаяся к их разговору миссис Гвинн.

  - Не то, чтобы очень, - смутилась Лили,- но я стараюсь - много времени провожу на конюшне, разговариваю со знающими людьми!

  - Зачем? - герцог зашуршал утренней газетой и отложил её в сторону. - Зачем всё это вам, миледи?

  - Я люблю лошадей! Они такие красивые..., и это так интересно!

  - Вряд ли даме вашего положения, дорогая, прилично торчать на конюшне среди грубиянов конюхов, навоза и сена! Неужели нет никаких других занятий? Мне кажется, что мой племянник нуждается в вашем внимании больше, чем лошади?

  - Я много времени провожу с Алексом,- обиделась Лили,- но он часто спит или ест! А конюхи придерживают язык, пока я среди них!

  - Вы ведете себя, как фермерша ниже средней руки, благосостояние которой полностью зависит от успеха на местной ярмарке! Такое поведение скандально, я бы сказал больше - оно неприлично!

  - Не вижу ничего не приличного в том, чтобы посмотреть на скачки! Даже принцессы крови и то позволяют себе посетить Ньюмаркет или Дерби...

  - Но ведь никогда живот лезет на нос!

  Они ещё долго препирались, приводя в замешательство миссис Гвинн, и всё же Лили настояла на своем, и Мортланду ничего не оставалось, как сопровождать сумасбродную невестку на скачки.

  На большой выгон, где собирались каждую осень местные фермеры и эсквайры, они прибыли, когда уже начался первый заезд. Денек разыгрался на диво - солнечный, сухой и безветренный.

  Букмекеры так и бегали среди разношерстной публики, собирая ставки. Конюшни Сеттенфорда тоже заявили об участии в скачках двух трехлеток, но Лили не возлагала на них особых надежд.

  Второй заезд начался только через час. За это время приехавшие успели ознакомиться со всеми заявленными скакунами, осмотреть публику и сделать ставки. Кстати сказать, женщин среди толпы эсквайров и фермеров не наблюдалось, о чем Мортланд не преминул язвительно сообщить невестке.

  - Это потому, что сегодня проходит ярмарка, и там полно развлечений - и петушиные бои, и бокс и ещё много всякой всячины! - нервно пояснила та, высматривая на дорожке своего жеребца Лютика. - Здесь же собрались далеко не любители...

  - ... коим причисляете себя и вы!

  Надо сказать, что не смотря на действительно хорошую погоду, Лили чувствовала себя не лучшим образом. Мерзко ломил и побаливал живот, мучила изжога, поэтому она благоразумно не отходила далеко от коляски - отсюда ей было хорошо видно беговые дорожки.

  Лютик, хотя и заставил хозяйку поволноваться, шёл очень хорошо и принес им кругленькую сумму, выиграв заезд.

  - Молодец Дик,- похвалила жокея довольная хозяйка,- теперь хотя бы вернем организаторские сборы. Но меня, по-прежнему, интересует Колокольчик Уилберфос!

  - Хороший жеребец,- со знающим видом кивнул головой Дик,- среди наших только и разговоров об этом трехлетке. Посмотрите только, какие у него бабки! Его мать - Принцесса Каролина, а отец - Ветродуй Олаф, победитель Дерби позапрошлого года!

  Чтобы посмотреть на бег интересующего коня, Лили, тихонько охая, слезла с коляски и подошла поближе к ограждению.

  - Надо ехать домой! - тут же со всей вредностью, на которую был только способен, заявил Мортланд, поглядев на её побледневшее лицо. - В вашем положении нужно быть более осторожной!

  - Это обыкновенные недомогания беременных,- огрызнулась взбешенная Лили, - я специально ехала сюда, чтобы посмотреть на Колокольчика Уилберфоса! Вот закончится этот заезд, и мы сразу уедем. Но не раньше!

  Заезд выдался не из лучших - два фальстарта, затем одна из лошадей подвернула ногу, да так, что наездник вылетел из седла, но интересующий Лили жеребец шёл ровно, избегая всех ловушек, хотя преследование было весьма интенсивным и плотным. Лошади подобрались, стоящие друг друга. Но вороной жеребец мчался красивой рысцой, выбрасывая ноги в белых чулках грациознее, чем балерина.

  - Красавец! - был единодушный вердикт присутствующих. - Чувствуется порода!

  Но на последних метрах до финиша, фавориту на хвост стал неожиданно наступать какой-то Дикий Звон. Лили замерла, а потом изо всех сил крича, стала подгонять облюбованного жеребца, подпрыгивая от возбуждения.

  - Ну же! Колокольчик! Давай!

  И в этот момент приключилось нечто неприятное. Моментально побледневшая от ужаса леди почувствовала, как по ногам тихо журчит вода.

  - Только не это! - ахнула она, в панике вообразив, что обмочилась.

  Но почти сразу же выяснилось, что первое предположение было ещё не самым худшим. Внезапно живот Лили скрутила непереносимая судорога, заставившая её, согнувшись, схватиться за живот.

  - Ой,- только и смогла сказать несчастная женщина, широко раскрытыми глазами глядя на деверя,- ой!

  В этот момент Колокольчик стартовал первым, но, увы, леди Тейлор уже было не до этого.

   Перепугавшийся Мортланд попытался водрузить стонущую женщину в коляску, но новый приступ боли дал отчетливо понять, что это схватки, и даже нечего думать - мчаться по колдобинам и ухабам в Сеттенфорд.

  - Я, - со страхом нащупала Лили руку Мортланда,- кажется, рожаю!

  Герцог оторопел, в смятении глядя на её покрывшееся каплями пота лицо. Но к счастью, Дик, толкущийся весь заезд рядом с хозяйкой, не растерялся.

  - Где-то тут неподалеку я видел телегу с сеном. Надо бы леди оттащить туда! И местный коновал торчит на другом краю поля возле конюшен! Сбегать?

  Задыхающейся от страха и боли Лили уже было всё равно, на чём рожать - на земле или на сене, лишь бы куда-нибудь лечь! И безразлично, кто будет принимать роды - доктор или коновал, лишь бы хоть кто-нибудь помог. Плащ Мортланда лишь чуть облагородил импровизированное ложе, и она с протяжным криком улеглась на шуршащее сено.

  - Превеликий Боже,- простонал герцог, встав перед ней на колени и развязывая плащ,- и ни одной женщины вокруг! Что же мы будем делать?!

  Но к роженице уже приблизился местный ветеринар - огромный мужчина с красным обветренным лицом. Он невозмутимо покуривал трубку, как будто столь знатных рожениц видел, чуть ли не каждый день

  - Ничего не надо бояться, леди! Лошади и женщины это делают примерно одинаково - только кобылы панталон не носят! Пусть уж ваш муж их снимет!

  К счастью, корчащаяся в схватках Лили уже мало, что соображала, поэтому не видела, с каким лицом Мортланд удовлетворил просьбу ветеринара. А то бы прямо на месте и скончалась от стыда!

  - Что нужно ещё делать? - у герцога от страха тряслись мелкой дрожью руки.

  - Да ничего сложного,- опять-таки пыхнул трубкой, с интересом поглядывающий на столь важных господ коновал, - дайте опору ногам и как появится головка, тут уже не плошайте, ловите младенца! Перевяжите пуповину, затем отрежьте, да дайте выйти последу... тяните...

   И пока обалдевший от таких сведений Мортланд пытался сообразить, что ему было сказано, тот вновь вернулся к скаковым дорожкам.

  - Там заезд начинается - лошадь, на которую я поставил, бежит, - пояснил он,- уж вы извиняйте! Я позже подойду - вряд ли миледи так быстро разродится, ещё ни один час помучается!

  - Может, успеешь ещё съездить за врачом,- с надеждой спросил грума Мортланд, - раз это так надолго?

  Но даже он уже понимал, что доктора Лили не дождется. Схватки стали непрерывными, она не находила от боли места, а потом начались потуги... Лили вцепилась изо всех сил в руки Мортланда, и прикусив губу, уже не видела, как вскоре вернувшийся ветеринар располагается между её ногами и изо всех сил давит на живот.

  - Давайте, миледи, давайте! Всё будет хорошо, всё будет прекрасно, сейчас жереб... ребёнок появится! Тужьтесь!

  И Лили, упершись ногами в доски телеги, изо всей силы напряглась - сил не хватило, она опять натужилась... Боль была сумасшедшей, невероятной, рвущей, но зато сердитый, отнюдь не слабый рев раздался над скаковым полем. Это новый Тейлор ознаменовал своё появление на свет!

  И пока Лили с трудом пыталась восстановить дыхание, Мортланд уже заворачивал в собственную рубашку и жилет племянника. От всего пережитого его била такая крупная дрожь, что он не мог раздвинуть губы даже в подобии улыбки, натягивая сюртук на голое тело.

  Лили же закрыла глаза и облегченно вздохнула. Неужели этой чудовищной боли пришел конец? И что там дальше делали мужчины с её измученным телом - ей уже было абсолютно безразлично.

  - Я хочу,- только прошептала она,- чтобы его назвали Колокольчик Уилберфорс!

  - Да давай уж сразу Лютиком или Дикими Звоном? - Мортланд был слишком вымотан, чтобы нормально отнестись к этим бредовым фантазиям. - Ещё есть хорошее имя - Свирепый Свист. Вот будет радоваться ребенок, отзываясь на такую кличку!

  Через час, на дороге, ведущей в Сеттенфорд, можно было наблюдать следующую картину - неспешно скрипя и раскачиваясь на ухабах, медленно ползла телега с сеном, на котором лежала бледная женщина с новорожденным на руках. Мортланд сопровождал её верхом, не отставая, но и не опережая телегу.

  - Дорогая невестка, в этой колымаге, да ещё в таком виде, вы напоминаете мне следующую на казнь французскую аристократку! Да и сам я сейчас похож на санкюлота!

   Лили лениво покосилась на брюзжащего деверя. Она не могла нарадоваться, что всё осталось позади, и они с малюткой живы, особенно после помощи столь неумелых повитух.

  - Из-за вашего легкомыслия, сударыня, - между тем, продолжал выражать недовольство Мортланд, - мы оказались в дикой и неприличной ситуации. Теперь, надеюсь, до вас дойдет, что благоразумие - отнюдь не недостаток! Вы так не любите людской молвы, миледи, однако сделали всё, чтобы слухи о вашем безрассудстве и скандальном поведении разлетелись по всему королевству! Не удивлюсь, если завтра же об этом узнает и ваш отец, и ваша свекровь, не говоря обо всех остальных родственниках, которые весьма любят совать нос в чужие дела!

  О, как он оказался прав!

  Лили ещё окончательно не оправилась от родов, передоверив домашние дела миссис Гвинн, когда в Сеттенфорд заявились светлейшие дамы семейства Тейлоров. Брезгливо оглядев тесный дом и маленькие комнаты для гостей, свекровь и тетки вместо поздравлений выплеснули на роженицу все сплетни, наводнившие лондонские гостиные.

  - Я понимаю, милочка,- поджала губы герцогиня,- что вы очень легкомысленно относитесь к своему здоровью, и настолько самоуверенны, что никого не желаете слушать, но зачем вы поставили в такое же безумно неприличное положение моего сына?

   Лили устало оглядела скопище дам, восседающих вокруг её постели, подобно неподкупному судилищу - и ведь не спрячешься, и не убежишь! Свекровь сурово сжала и без того узкие губы и была бледнее своего высокого плоеного чепца с синими лентами, а её глаза буравчиками сверлили непокорную невестку. Всегда снисходительная ко всем на свете дама в этот раз была не намерена давать спуску 'паршивой овце', затесавшейся по недоразумению в их светлейшее 'стадо'.

  - И что, интересно, думает на эту тему ваш отец? И хотя у Кавендиша теперь молодая жена, лорд не должен забывать о своем отцовском долге! - резко проскрипела она.

  Лили мрачно смерила глазами пожилую даму.

  - Вы хотите, чтобы отец наказал меня розгами или сразу же проклял и лишил наследства? - язвительно полюбопытствовала она. - Представьте, что даже он - человек далекий от акушерства, и то понимает, что процесс деторождения невозможно регулировать.

  - Где он сейчас?

  - Уехал погостить в Озерный край! К родам должен был вернуться, но...

  - Вы сами спровоцировали этот скандал!

  - И вообще, милочка, - это уже вмешалась тетя Джейн,- зачем вас понесло на скаковое поле в компанию к лавочникам и фермерам?

  - А эти лошади,- тут же полюбопытствовала недалекая тетя Беатрис,- они действительно рожают так же, как и женщины?

  Лили со слабым стоном откинулась на подушки, надеясь, что дамы сочтут свой визит законченным, но не тут-то было!

  Герцогиня брезгливо сморщила нос.

  - Это очень маленькое имение,- недовольно заметила она,- едва ли нам здесь будет удобно! Может, переедем ко мне? В моём поместье просторно, уютно, всё прекрасно обустроено...

  Только этого не хватало!

  - Увы,- быстро отказалась Лили,- я бы не хотела сейчас подвергать опасностям пути маленького Уилла. Придется подождать два-три месяца, а там будет видно!

  В тот день, когда она впервые покинула свою спальню, ночью выпал снег, и столовая показалось ей необыкновенно просторной и одновременно сумрачной из-за падающих за окном тяжелых пушистых хлопьев. Лили поежилась под шалью, устремляя взгляд на разожженный камин, но, увы, там уже стоял герцог, преграждая ей путь к вожделенному теплу.

   Вскоре в столовую уныло подтянулись и остальные члены семьи.

  А снег все шёл и шёл, и даже странно было думать, что совсем недавно погода была настолько теплой, что она, родив малютку Уилла на свежем воздухе, не заболела и не простудилась.

  Сад погружался в белое безмолвие, укутываясь шапками рыхлого снега. За окнами царили первозданная чистота и завораживающий покой. Как жаль, что внутри маленького уютного особняка его не было.

  Герцогиня с невестками упрямо рвались встретить Рождество в Стрейдж-холл или, на худой конец, в Лондон. Был раздражен задержкой в захолустье и сам герцог, но пока Лили окончательно не оправилась после родов, никто не решался сдвинуться с места, и все дружно срывали зло на безропотно молчаливой миссис Гвинн.

  Доставалось и Лили. Дамы от тоски готовы были сожрать её целиком, а Мортланд, как правило, молчал, уткнувшись в книги, и не делал даже попыток защитить невестку от ядовитых нападок.

  - Хотя бы Джордж быстрее вернулся в Кавендиш-холл,- злилась герцогиня,- и мы могли бы оставить вас, сударыня, на попечение отца, так нет! Его где-то носит!

  Лили тоскливо смотрела на снежную вьюгу за окном. Ей тоже хотелось увидеть отца, но тот почему-то не торопился вернуться домой, уехав с женой в гости к старинному другу. Его не призвало под родной кров даже сообщение о рождении внука!

  - Если бы вы, сударыня,- кривила губы свекровь, - вели себя, как подобает, мы бы не оказались заложниками вашего состояния здоровья! Не так ли, Эдвин?

   - Не знаю!- нелюбезно буркнул тот.

  Лили с деланным спокойствием сосредоточила взгляд на шитье. Надо же, а ведь она когда-то неплохо относилась к герцогине, считая её милой дамой!

  - Я слышала,- выпустила жало теперь уже тетя Джейн,- что слишком натуралистические подробности из жизни женщин отпугивают мужчин, и вызывают брезгливость по отношению к женам. Такое произошло в семействе Чаттерлеев - муж, увидев, как леди стошнило, навсегда охладел к ней. Наверное, это вызвало у него приступ омерзения....

  Герцог громко захлопнул книгу и свирепо глянул на тетку.

  - Если вы намекаете на роды, тетя Джейн,- ледяным голосом заявил он,- то поневоле оказавшись участником этого процесса, я не нашел в нём ничего ни омерзительного, ни отвратительного!

  Он недовольно окинул продолжительным взглядом дам своего семейства.

  - Вы не должны и дольше прозябать в Сеттенфорде,- наконец, сделал он заключение,- у вас есть свои обязанности перед обществом. От вас ждут участия в благотворительности и прочих светских мероприятиях!

  - Но Лили не может оставаться здесь только в вашем обществе,- возмутилась его мать,- это неприлично!

  - Ничего неприличного в этом нет! В доме полно слуг и живет вполне респектабельная компаньонка, наша родственница - миссис Гвинн. Слушать же ваше брюзжание, у меня нет больше сил! Если не уедите вы, уеду я!

  Тетки ещё поохали и повздыхали, но Лили видела, как оживились их лица, и с какой поспешностью они кинулись наверх проследить за собирающими вещи горничными.

  Наутро, едва рассвело, экипаж с дамами тронулся в путь. Лили, выглядывая из окна, наблюдала за прощальным церемониалом - Мортланд без головного убора помогал усесться в экипаж женщинам своей семьи, терпеливо выслушивая последние пожелания и наставления.

  Когда он вернулся в дом, она уже дожидалась его за накрытым у камина столиком с утренним чаем.

  - Вы, наверное, замерзли?

  - Не то, чтобы очень!

   Но чашку взял. Лили налила и себе, и целых полчаса они меланхолично попивая напиток, глядели на пламя камина. За окном опять падал снег, но в комнате было тепло, уютно, сухо и царила ленивая тишина.

  После завтрака Лили занималась в детской, а герцог ходил на конюшни. Они молчаливо пообедали, обменявшись двумя-тремя фразами о лошадях и младенцах, а потом был длинный-длинный вечер, заполненный шуршанием страниц книги в руках Мортланда, потрескиванием дров в камине, и блеском иглы в её руке.

  Покой и сладостная истома неожиданно накрыли, расслабившуюся после потрясений последних недель Лили словно мягким одеялом. Тишина, наступившая после отъезда сонма вредных теток, показалась ей раем, и дремотное умиротворение опустилось на душу, как тот самый снег, который без разбора заваливал в саду и кусты роз, и могучие поросли терновника, превратив их в единое белоснежное поле безмятежного сна.

  И было удивительно приятно прислушиваться к шелесту страниц и неспешным движениям сидящего рядом мужчины. Вот он разбил кочергой уголья в камине и подбросил дров, вот налил себе из графина бокал настойки. Спокойные, уверенные движения, неторопливые, отточенные жесты рук...

  - Мне спокойно с вами, Эдвин,- после двух часов полного молчания, наконец, лениво выдохнула Лили, прикрыв рукой зевок, - вы действуете на меня, как колыбельная няни!

  Мортланд оторвал взгляд от книги, покосившись на профиль, склонившейся над шитьем юной женщины, и ничего не сказал.

  Может, только благодаря его молчанию этот вьюжный вечер не оказался испорчен? Лили даже задремала, томно откинув голову на изогнутую спинку мягкого кресла и бессильно опустив руки с шитьем. Сонная, она не заметила, как осторожно опускает Мортланд книгу и в тяжелой задумчивости рассматривает её безмятежное лицо.