Это надо читать летом.

Это пишется только зимой.

Осенью можно встретиться с Волшебником.

Вот скромный домик в желтом промокшем лесу. Черная от дождей тропинка, засыпанная еще не притоптанными яркими листьями. В таком месте и в таком времени года они обычно и живут, Волшебники. Достаточно, просто пройтись по лесу, задумавшись о чем-то своем; немного заблудишься и увидишь тропинку, она введет к такому домику на опушке. И не то чтобы тебя там ждали, но и не гонят прочь. Раз дошел, значит, было нужно. Стучишь в дверь, она приоткрывается от стука. Входишь. Осматриваешься по сторонам. Ищешь, с кем бы поздороваться, раз уже вошел. Никого не видно и не слышно, но чайник кипит на печке, кот тихо мурлычет и умывает лапкой мордочку. Ты решаешь присесть и отдышаться, отдохнуть – совсем чуть—чуть, никого не потревожив, да ведь и нет никого. Снимаешь промокший плащ, ставишь сумку на пол и садишься у двери. Ты же не у себя дома, ты ведешь себя скромно, как в гостях… только где же хозяин. В домике тепло и уютно. Ты уже согреваешься, даже чуть дремлешь…

– Как раз к чаю поспела, присаживайся к столу, – слышишь ты.

Медленно, как во сне, идешь к столу. А он уже и накрыт: чай, булочки, конфеты.

– Угощайся.

– Спасибо, – словно сквозь туман слышишь ты свой голос.

– На здоровье, – ответ тебе. – А мы тут с Зимой чаевничаем, тебя поджидаем.

– Меня? – удивляешься ты.

– Тебя, – смеются в ответ.

– Я тебе говорил, что чай в компании с Зимой ее удивит меньше, чем то, что именно ее ждали. Ты мне проспорила снеговика.

– Проспорила, – соглашается Зима и добавляет холодно. – Ты же знаешь, я всегда держу слово, хоть и не люблю их лепить.

Ты пытаешься рассмотреть эту странную парочку. Но странны в ней только имена: Она – Зима, он – Волшебник. Почему-то ты знаешь, что он именно Волшебник. Какая разница, почему, просто знаешь и все.

– Ты пришла как раз, когда мы обсуждали планы на следующий год. Присоединяйся.

– Следующий год… но до него еще так далеко, – говоришь ты.

– Нет-нет! Это только кажется, что далеко, а кроме того у тебя редкая возможность – попросить у Зимы подарок.

– Подарок, – улыбаешься ты. – Подарки принято дарить на праздники.

– Ну да. А Зима и есть самое праздничное время, – говорит Волшебник.

– И мои праздники самые волшебные, – вторит ему Зима.

И ты, разомлев от чая, от теплого приема, уютного домика и неспешной беседы, начинаешь мечтать, про себя. Такие мечты смешные, детские, что даже неловко их произнести вслух.

«Я хочу, чтобы все собрались вместе, и мы отпраздновали Новый год. И чтобы непременно елка, и чтобы подарки, и торт, и тот самый салат, и фейерверки за окном, и скрипучий снег, и смех, и еще много-много конфетти, даже на столе и в тарелках… Зима… Неужели скоро?! А у меня еще и окна не вставлены, и в доме так холодно… Может она подождет, или не будет такой суровой, как в прошлом году. Интересно, а она знает, что нравится мне? Первый снег, ослепительная чистота, резкая графика. Можно с наслаждением вдыхать колючий свежий воздух; щурится, вглядываясь в ярко синее небо. А кружащиеся снежинки в желтых конусах фонарей! Когда на них смотришь, кажется, время останавливается, или, хотя бы не засчитывается. Зима так хороша, красива, значительна, неизбежна. Она очищает все, что натворили весна-лето-осень. Она показывает тебе большой белый чистый новый лист и как бы говорит – начни с начала. У тебя снова есть уникальный шанс начать сначала, не упускай его, как в прошлый раз. Так завораживает картинка в окне, но тепло только в доме, и чтобы выйти надо столько надеть на себя… И снежинки в желтом конусе! Да, такое можно увидеть только из окна, вот бы еще и не тянуло холодом… Может, подождет? Я знаю, что уже который год обещаю, знаю, но всегда столько всего наваливается, случается, что не до окон. И только, как придет она, Зима, так и вспоминаешь, что снова к ней не готова. Никогда к ней не готова. Не готова, но рада. Рада притормозить, сбросить темп, одуматься, согреться, вот только окна, да…»

– Окна… – слышишь ты и понимаешь, что думала вслух, или?

–… «или», – говорит Волшебник. – Или я не Волшебник? – и они с Зимой смеются над твоим озадаченным видом.

– Видишь ли, дорогая, – вступает в разговор Зима, помешивая сахар в чашке, – окна – это твоя проблема. Это о том, на сколько, ты хочешь меня видеть, на сколько рада мне. Так что, окна за тобой. Может ты не знала, но я люблю заглядывать в окна. Я так устаю от вашего шума на ледяных горках и катках, от ваших снежных игр, что просто не могу дождаться вечера, потому у меня так рано темнеет. Вечером вы дома, в освещенных комнатах, а снаружи так хорошо видно, чем вы заняты. Ужинаете, воспитываете собак, греетесь с кошками, играете с детьми или делаете с ними уроки. Ссоритесь, миритесь, ненавидите или любите друг друга. Это такой настоящий и бесконечный фильм. Бывает так забавно монтировать кадры: «включить новую серию», например, на пятом этаже в первом подъезде и просмотреть все окна до первого этажа шестого подъезда. Можно вернуться к пропущенным или только что включившимся. Столько лет уж смотрю, а все не надоедает.

– Немое кино, – улыбаясь, заметил Волшебник.

– Не всегда, но уж лучше бы немое. И поэтому для меня важно, чтобы окна были красивыми. Так что ты постарайся, приложи усилия, дорогая.

– Постараюсь, – говоришь ты. И тут тебе приходит в голову прекрасная идея!

– Зима, а приходи ко мне в гости.

Зима и Волшебник переглядываются и смеются:

– Конечно, она придет! Ты же не можешь не прийти, правда?! – говорит Волшебник, обращаясь к Зиме. – Вот насмешила. Словно это от тебя зависит, – обращается он к тебе.

– Нет! Вы не поняли. Я приглашаю Зиму к себе, домой, на чай вот, к примеру, или что ты любишь? Посидеть, поговорить. Посмотреть на дом изнутри. Поменять картинку. Посмотреть в окно с другой стороны – на улицу из дома.

Зима и Волшебник удивленно смотрят на тебя:

– А не боишься?

– Чего?

– Зима, все-таки. Замерзнешь.

– Но ведь сейчас я же не мерзну.

– Но сейчас и не зима.

– А я сделаю новые окна, напеку пирожков и плюшек, а хотите, куплю тортик; поставлю чайник, и будет нам тепло. Приходи, правда! – все больше воодушевляешься ты.

– Спасибо. Приду, – обещает Зима, – на тортик, – и загадочно улыбается.

– Ой! Ну, придет она, и что?! Отогреется, разомлеет и превратится в обыкновенную женщину, и начнется, как обычно, разговор ни о чем, – возмущается Волшебник.

– «Ни о чем» – это о чем? – спрашиваешь ты.

– Да, известно, о чем, – отмахивается он. – Это уж как заведено: о любви, о мужчинах, «о булавках». Все волшебство мигом и исчезнет. Вот только, плохой из Зимы собеседник получится.

– Почему это? – возмущается Зима.

– А что ты знаешь про все это? Про любовь, про мужчин? Да, даже про булавки. Что?

– Все! Я все про это знаю! Я столько всего уже видела! И как любят, и как расстаются, уходят и возвращаются! Ты знаешь, сколько пар остались вместе, потому что уходить было холодно? Ты знаешь, сколько людей я соединила, потому что они решили просто погреться вместе? Да, никакая весна со мной не сравниться в этом! Все я знаю!

– Вот ты и напутала уже, Всезнайка – Зима! Свидетель и соучастник – это не одно и то же, дорогуша.

– А праздники какие я устраиваю! – не слышала Волшебника Зима. – У кого еще есть такие праздники?! Новый год, Рождество, День этого, как его… Святого Валентина, да!. А еще Мужской день, хоть и не выходной, но тоже не последний повод отпраздновать.

– Хорошо. С праздниками не поспоришь. Согласен. Много их у тебя. И все волшебные.

– Да, прости, я их себе присвоила, а не должна. Волшебные они, то есть и твои тоже. Но, все же ты не можешь отрицать, что я самое горячее время года. Ну, согласись!

– Ишь, как ты распалилась, – примирительно отвечает Волшебник, – ну-ну, не перегрейся. Одно могу сказать совершенно точно: ты время парадоксов. Вопрос только в том, знаешь ли ты, что творишь?

– О! А где же гостья? Так она ничего и не попросила у тебя, – они так увлеклись спором, что не заметили, как гостья покинула домик.

– Она всегда просит одно и то же.

– Что?

– А то, о чем я ничего не знаю, как ты говоришь!

– Ну, не сердись, не сердись, Зима. Это же еще не твое время, – и лицо Волшебника расплылось в улыбке.

– Нагрубил и радуется! – Зима все еще злилась.

– Ну, прости. Ты же веселая, на самом деле! Вот вспомни, как мы шутили тогда, под Новый год.

– Это ты про тортик, да?

– Да, я увидел твою улыбку. А все твое подсматривание в окна!

– Ну, да, помню, конечно, – Зима успокаивалась и вспоминала. – Сидят двое в освещенном только елочной гирляндой флигеле. Там была печка, они ее еле растопили. Елку поставили. Это был их первый Новый год вместе, а кроме елки и гирлянды ничего – ни игрушек, ни шампанского, ни подарков, ни сладкого. И они просто хотят уже дождаться боя курантов, чтобы этот праздник закончился. Тоска.

– И ты решила вытащить их на мороз.

– Да! – подтвердила Зима с вызовом. – А чего дома-то прозябать! Это было просто – поскрипела снегом под окнами, они всполошились, решили посмотреть, что там? А я им еще и снегу посыпала – красиво, нарядно…

– Да, ты умеешь приукрасить.

– Умею, – не обратила внимания на сарказм Зима. – А когда они вышли на улицу, им уже не хотелось возвращаться в унылый дом, им захотелось праздника.

– Я никогда не мог понять, как ты уговариваешь людей на такие авантюры!

– Просто. Холод заставляет двигаться. И они пошли… за тортиком, – засмеялась Зима.

– Ой! Ну да, я помню! У них же не было никакого шанса! До магазина час пешком. А он закрывался уже через полтора часа. И все раскупили к тому времени.

– Вот тут ты и вмешался.

– Я не мог удержаться! Просто не мог! Как увидел эту несчастную девочку в безнадежной очереди и что он ее оставил там, без поддержки, в предпраздничную ночь… просто сердце сжалось. Сам стоит на улице, курит, на все уже рукой махнул и не рад ни Новому году, ни ей, ни себе…

– И ты решил действовать через него, да?

– Ну да! Я хотел, чтобы у нее был праздник. И чтобы он показал ей, что он все еще ее герой. Поэтому я подослал, не помню уже кого, к черному входу в магазин, у которого он курил. И этот кто-то вызвал продавца и купил себе торт. И нашего героя «осенило», он воспользовался шансом!

– О! какое у девочки было изумленное лицо, когда она увидела его с тортом!

– Да, у меня получилось, но торт, ведь был здесь не главным.

– Я так и подумала, – засмеялась Зима.

– Ты не только подумала! Ты все чуть не испортила!

– Да ладно тебе! Это же была шутка, даже они поняли.

– Я аж зажмурился, когда увидел, что она, неся трот, поскользнулась и выронила его. Так тебе и этого было мало! Ты еще и перевернула торт!

– Но – аккуратно! Согласись, что это было виртуозно проделано. И они это оценили. Они же смеялись. А потом разровняли крем на торте, словно это был большой бутерброд с маслом.

– Дааа, это уж они сами вышли из положения, – признался Волшебник. – Но твои шутки с этой девочкой на этом не закончились же.

– Ты о том, что она всегда выходила замуж при мне?

– Да, об этом. Ты, словно, брала реванш.

– О! я не на столько разочарована в ней, я только выполняла ее желания.

– А сейчас она ничего не пожелала, значит, тебе и выполнять нечего? Или она уже выбрала все свои шансы у тебя и ей ничего не светит?

– Светит… Свет в окне… Просто ей надо поменять окна.

11.02.14