На середине просцениума стоит мачеха. Она уже причесана по-бальному, но еще в халате.

МАЧЕХА (кричит). Гортензия! Жавотта! Жавотта! Гортензия! Да проснитесь же! Мы опаздываем…

ГОРТЕНЗИЯ (полуодетая, в чепце, выходит, потягиваясь). Куда мы опаздываем?

МАЧЕХА Как это — куда? Во дворец, на бал!

ЖАВОТТА (появляется с другой стороны. Лицо у неё заспанное, волосы всклокочены. Громко зевает). На ба-ал? Очень надо! Сидеть — стенки подпирать…

ГОРТЕНЗИЯ. Хоть бы на смех кто-нибудь танцевать пригласил! Не поеду!

МАЧЕХА. Да ведь не в танцах дело! Может быть, принцу как раз и понравится, что вы такие скромные и даже не танцуете. Он подумает, подумает, да и женится на вас.

ЖАВОТТА (зло). Как же! Да он на нас и не смотрел, этот ваш принц, а все только своей куклой в хрустальных башмаках любовался. И откуда она только взялась?…

ГОРТЕНЗИЯ. Откуда взялась, туда и убралась.

МАЧЕХА. Значит, не поедете? Ну, так я велю сказать, чтобы распрягали лошадей. (Кричит.) Золушка-а!

ЖАВОТТА. Постойте! Поехать, что ли?

ГОРТЕНЗИЯ. Поедем, пожалуй. Может, на наше счастье, её сегодня не будет, этой королевны заморской. (Кричит.) Золушка, одеваться!…

ЖАВОТТА. Золушка-а! Причесываться!