Ночь. Отблески пламени из священной ямы вырывают из темноты большую бронзовую статую Баал-Хаммона, великого бога Карфагена, стоящую на краю ямы с протянутыми над горящими углями руками, которые дали жизнь этому огню, вспыхивающему под руками идола. Жрецы в белых одеяниях. Взмывают вверх печальные звуки флейт и тамбуринов, извлекаемые музыкантами. В стороне от мощеной дорожки, ведущей к жрецам, у края ямы стоит семилетний мальчик, вдыхающий запах горящей плоти, поднимающийся из ямы.

Сюда, на тофет, священное место с жертвенным огнем, мальчика привели с собой родители. Они подошли к жрецу, нежно укачивая на руках младенца, и глаза их были полны слез. Это был самый младший из их шестерых детей, родившийся всего несколько месяцев назад. У запеленутого в красную ткань младенца кожаными ремнями связаны руки и ноги. Ребенок не спит; в его широко распахнутых глазах застыло удивление. Мать последний раз с нежностью смотрит на свое дитя и передает его жрецу. Отец, полководец, участник карфагенских войн, отворачивается и уводит свою рыдающую жену. За ними следуют члены семьи… за исключением семилетнего мальчика. Он застыл, не в силах оторвать взгляда от страшной картины.

Жрец подносит младенца к краю ямы и торжественно кланяется бронзовому идолу. Одним движением он перерезает младенцу горло, практически не причинив ему боли, как это умели делать древние карфагенские жрецы, которых учили убивать детей и священных животных спокойно, без борьбы и суеты, единственным взмахом железного лезвия. Жрецы проделывали это на протяжении более шестисот лет в священном месте. Затем жрец кладет тело младенца на вытянутые руки идола, откуда, задержавшись на несколько секунд, оно соскальзывает в пылающую печь. Громче зазвучали флейты и тамбурины. Ритмично, словно в трансе, колеблется толпа, наблюдая за принесением жертвы великому богу, защищавшему Карфаген с его основания. Ночь напролет продолжается жертвоприношение, пока восходящее солнце не разгоняет ночную тьму. К рассвету металлический бог наелся вволю. Глаза семилетнего мальчика полны слез. Ганнибал Барка навсегда сохранил в памяти страшную картину, увиденную той ночью.

Карфагеняне были набожными людьми, поклонявшимися ханаанскому богу Баал-Хаммону, главному божеству финикийского города Тир, выходцы из которого приблизительно в 814 году до н. э. основали Карфаген. Карфагеняне пользовались дурной славой из-за своих религиозных верований и ритуалов. Имена, которые они давали своим детям, отражают всю глубину их веры. Карфагенские имена, в отличие от греческих и римских имен, были теофорические, имевшие большое религиозное значение. Имя отца Ганнибала — Гамилькар (тот, кому покровительствует Мелькарт), имя брата — Гасдрубал (тот, кому покровительствует Баал), имя самого Ганнибала означает «тот, кому помогает Баал»; это все теофорические имена. Карфагеняне давали детям теофорические имена в надежде на получение особой защиты от гнева бога. Карфагенская религия, подобно семитской религии ханаанеев, лежащей в ее основе, подчеркивала беспомощность людей перед лицом всесильного грозного бога, успокоить которого можно было только с помощью жертвы.

Ко времени Ганнибала детей приносили в жертву для умиротворения Баала уже на протяжении тысячи лет, и в древних текстах засвидетельствован этот самый постыдный религиозный ритуал классической древности. Клитарх, греческий историк, живший в третьем веке до н. э., пишет, что карфагенские семьи, стремясь снискать расположение бога, обещали принести в жертву одного из своих детей. Квинт Курний Руф отмечает, что в Тире, а затем в Карфагене, центральное место в обряде занимало принесение в жертву Баалу детей. Плутарх рассказывает, что бездетные пары иногда покупали детей в бедных семьях, чтобы приносить их в жертву, и описывает, как детям перерезали горло под звуки флейт и барабанов, чтобы заглушить крики и стоны оплакивающих их семей. Диодор рассказывает об осаде Карфагена Агафоклом в 310 году до н. э. Жрецы объясняли все беды тем, что в жертву вместо своих детей аристократия приносила детей рабов и простолюдинов. А потому, чтобы умиротворить Баала, было приказано принести в жертву детей аристократии. Диодор рассказывает, что двести детей из знатных семей были добровольно принесены в жертву.

Под влиянием финикийцев, а позже карфагенян принесение в жертву детей распространилось по Центральному и Западному Средиземноморью; тофеты и керамические урны с останками сожженных детей были найдены в Северной Африке, на Сардинии и Сицилии. После разрушения Карфагена в 146 году до н. э. во время Третьей Пунической войны римляне объявили вне закона этот культ, но найденное археологическое свидетельство в Гадрумете (второй по величине тофет в Африке) даст возможность сделать вывод, что человеческие жертвоприношения имели место там в первом веке до н. э. Ранний Отец Церкви, Тертуллиан, утверждал, что в 200 году н. э. младенцев все еще тайно приносили в жертву.

Нет ничего удивительного в том, что всякий раз, когда для Карфагена наступали тяжелые времена, в жертву приносили детей больше, чем обычно. Стало принято считать, что для принесения в жертву подходят только дети аристократии. В течение третьего века до н. э., приблизительно в то время, когда жил Ганнибал и его семья, принесение в жертву детей достигло наивысшей точки. За этот период на священном кладбище Карфагена появилось двадцать тысяч урн, содержащих обуглившиеся останки детей.

Это было время, когда Карфаген проиграл Риму Первую Пуническую войну, был изгнан с Сицилии и Сардинии и столкнулся с восстанием наемников, которое привело к трехлетней Наемнической войне. Восстание, начавшееся в провинции, вскоре охватило всю страну, погрузив ее в гражданскую войну. Древние авторы назвали эту борьбу, отличавшуюся особой жестокостью, войной без перемирия. Отец Ганнибала принимал самое непосредственное участие в этих событиях. Он командовал карфагенской армией на Сицилии и был уполномочен вести переговоры об условиях капитуляции. Затем Гамилькару было передано командование карфагенскими войсками в Африке для подавления восстания наемников, которое он подавил с огромной жестокостью. В эти тяжелые времена он, конечно, искал заступничества у своего бога, стремясь защитить себя и свой город. Как соблюдающий обычаи карфагенянин, назвавший сыновей в честь бога, он, как предполагает Сейберт, мог принести в жертву своего новорожденного сына. Ганнибал, вероятно, присутствовал на церемонии вместе с тремя сестрами и остальными членами семьи. Год спустя жена Гамилькара родила следующего сына. Возможно, в знак признательности богу, забравшему их предыдущего сына, они назвали мальчика Магон, что означает «подарок».

Нам ничего не известно, что обо всем этом думал Ганнибал. Ливий заявляет, что Ганнибал не испытывал никакого уважения к богам, но действия Ганнибала опровергают его заявление. Сам же Ливий пишет, что после захвата Сагунта Ганнибал отравился в Гадес, чтобы исполнить данные Баалу обеты в благодарность за взятие Сагунта и совершить жертвоприношение. Кроме того, Ливий сообщает, что он «дал новые обеты — на случай благоприятного исхода своих дальнейших предприятий», вероятно чтобы гарантировать успешное вторжение в Италию. Когда его солдаты перешли через Альпы, Ганнибал вознес благодарственные молитвы. Во время итальянских кампаний Ганнибал демонстрировал уважение к религиозным святыням и не раз спасал храмы от разрушительных действий своих солдат. В храме Юноны Лацинии в Кротоне Ганнибал оставил на алтаре богини надпись с перечислением всех совершенных подвигов.

Если верить Непоту, то Ганнибал сам рассказал историю, получившую широкую известность. Когда ему было девять лет, отец спросил его, хочет ли он поехать с ним в Испанию. Ганнибал с радостью согласился. Тогда отец подвел его к алтарю Баала и приказал поклясться, что он никогда не вступит в дружбу с римлянами. Ганнибал рассказал эту историю, находясь в изгнании, чтобы показать, что остался верен данной клятве, поскольку дал ее своим богам. Его дела и слова показывают, что он был типичным карфагенянином своего времени, и нет никаких причин подвергать сомнению искренность его веры и убежденность в необходимости принесения в жертву детей, чтобы умилостивить своего бога. В этом Ганнибал был похож на любого карфагенянина своего времени.

 

Семья Ганнибала

Нет другого великого полководца древности, который играл бы столь важную роль в западной военной истории, но о личной жизни которого нам было бы так мало известно. Разрушение Карфагена римлянами после Третьей Пунической войны уничтожило все исторические свидетельства о жизни Ганнибала. Не было карфагенских историков, которые могли бы в благожелательном тоне рассказать о его жизни и свершениях. Ни один историк древности, за исключением нескольких страниц в сочинении Корнелия Непота, не оставил нам биографии Ганнибала. То, что нам известно о нем, почерпнуто из римских источников; некоторые из них написаны вскоре после его смерти, некоторые намного позже, но во всех видно явное стремление преуменьшить его победы, преувеличить его неудачи и подорвать его репутацию. Но даже римские историки были вынуждены, пусть неохотно, отдать должное военному гению Ганнибала.

Не сохранилось ни одного изображения великого карфагенянина ни в бронзе, ни в мраморе. Римляне позаботились, чтобы не осталось не только никаких скульптурных и живописных изображений Ганнибала, но и описаний его внешности и характера в литературе и даже в поэзии. Исследования показывают, что тридцать семь римских авторов представили в общей сложности шестьдесят описаний, составленных в пренебрежительно-презрительной манере и не содержавших для равновесия ни одного доброго слова. Искусство и литература того периода не даст объективной оценки личности и деяний этого человека. Описания римских авторов противоречивые, неточные в важных деталях, пропагандистские, содержащие перечень недостатков и ошибок Ганнибала, которые опровергаются самими же авторами. Нам никогда не удастся найти объективное описание этого человека, узнать, был ли он хорошим мужем и отцом, преданным другом, человеком, пользовавшимся доверием и вызывавшим симпатию. Мы никогда не узнаем, каким был Ганнибал на самом деле. Мы можем лишь судить о его способностях командующего на поле сражения по его делам. Все остальное относится к области предположений и фантазий.

Ганнибал родился в 247 году до н. э. в семье карфагенского аристократа и полководца, которому незадолго до этого было предложено принять командование карфагенскими армиями, воюющими с римлянами на Сицилии во время Первой Пунической войны. У Гамилькара уже было три дочери, но мы не знаем их имен и возраста. Известно только, что в 238 году до н. э. одна из них была замужем за Бомилькаром и уже имела сына, Ганнона, который, как пишет Аппиан, командовал одним из конных отрядов в 218 году до н. э. С 215 до 212 года до н. э. Бомилькар был одним из карфагенских флотоводцев. Другая сестра Ганнибала была замужем за влиятельным и популярным политическим деятелем по имени Гасдрубал. Когда в 337 году до н. э. командующий карфагенской армией Гамилькар отправился в Испанию, Гасдрубал поехал вместе с ним в качестве заместителя командующего. Третья сестра Ганнибала, вероятно самая младшая из сестер, была замужем за нумидийским принцем Наравасом. В 244 году до н. э. родился брат Ганнибала, Гасдрубал, а в 239–240 году до н. э. Магон.

Гамилькар и его сыновья известны истории под прозвищем Барка. Но у карфагенян не было ни прозвищ, ни даже родовых имен, как у римлян. Это прозвище дали Гамилькару и его сыновьям классические авторы. Первым римским автором, давшим Гамилькару прозвище, был Полибий, который заявил, что среди карфагенских вождей в Первой Пунической войне «величайшим вождем по уму и отваге должен быть признан Гамилькар, по прозванию Барка». Прозвище Барка, вероятно, получено из трех букв пунического корня «brq», что означает блеск или удар молнии. Скорее всего, Гамилькар получил это прозвище благодаря блестящей тактике булавочных уколов, примененной им в операциях против римлян на Сицилии. Сципион тоже получил свое прозвище — Африканский — благодаря победам в Африке во время Второй Пунической войны. Во времена Александра некоторые молодые офицеры в его армии взяли привычку добавлять к своему имени прозвище keraunos (в переводе с греческого — Молния) для придания большего веса своей военной репутации.

Силий Италик сообщает, что род Ганнибала уходит корнями в далекое прошлое Карфагена. По всей видимости, его предки были богатыми землевладельцами. По возвращении из Италии Ганнибал отправился в Малый Лептис (современный город Ламта), где находились его земельные владения, и приказал солдатам посадить там оливковые деревья. Позже, находясь в изгнании, Ганнибал скрывался в одном из своих поместий на побережье до тех пор, пока не был вынужден отплыть на корабле, чтобы избежать ловушки, расставленной римлянами. Однако Ганнибал был в Испании с 337 по 202 год до н. э. и не имел возможности приобрести недвижимость. Значит, он унаследовал земли своего отца. Но у Гамилькара тоже не было времени заниматься приобретением личной собственности, поскольку с 247 по 241 год до н. э. он был на Сицилии, а затем с 237 года до н. э. до смерти, наступившей в 127 году до н. э., в Испании. Если у него были владения, которые он оставил сыновьям, то он тоже, вероятно, получил их по наследству, что подтверждает заявление Силия о глубоких корнях этого рода и богатых предках Ганнибала.

В 247 году до н. э. карфагенский сенат возложил командование на Сицилии на Гамилькара, из чего можно сделать вывод, что члены семьи Ганнибала были влиятельными аристократами. На высшие военные командные посты назначались только члены самых влиятельных аристократических семей. В Карфагене существовала небольшая каста аристократических семей потомственных воинов; их военные таланты и опыт определяли их социальный статус. По крайней мере, на протяжении столетия на высшие командные посты назначались члены этих семей. То, что Гамилькар командовал войсками на Сицилии, в войне против наемников и в Испании, дает право предположить, что он был выходцем из семьи потомственных воинов.

Это также объясняет, почему Гамилькар предложил девятилетнему сыну отправиться вместе с ним в Испанию, и это несмотря на то, что Ганнибал был слишком молод для военной подготовки, а Испания была опасным местом. Если Гамилькар был выходцем из военной аристократии, то, вероятно, он ожидал, что сыновья пойдут по его стопам. А для приобретения военного опыта им требовалось принять участие в боевых действиях. Без этого у них не было реальной возможности впоследствии занять высшие командные посты. Получается, что после смерти отца командование войсками должен был принять Ганнибал. Однако командование перешло к заместителю Гамилькара, его зятю, Гасдрубалу, более опытному воину. Римские авторы расценили желание Гамилькара взять с собой в Испанию девятилетнего Ганнибала как свидетельство того, что Гамилькар был настроен вести борьбу с Римом и, если это не удастся ему, чтобы борьбу продолжили сыновья. Однако Гамилькар, скорее всего, взял с собой Ганнибала только для того, чтобы мальчик мог приобрести опыт, столь необходимый для успешной военной карьеры.

 

Отрочество

Когда в 237 году до н. э. Ганнибал прибыл в Испанию, Карфаген на протяжении двадцати семи лет время от времени находился в состоянии войны; из них пятнадцать лет отец Ганнибала принимал самое активное участие в военных делах. Теперь Гамилькара направили во главе армии в Испанию с целью установления военного присутствия и использования природных ресурсов для восстановления национального богатства и мощи, утраченных Карфагеном после поражения в Первой Пунической войне. Арена боевых действий Гамилькара простиралась от андалусского побережья до долины реки Бетис с ее серебряными и медными рудниками. Этот район был густо заселен иберийскими племенами, подплеменами и кланами, которые жили в укрепленных поселениях и оказывали упорное сопротивление карфагенянам. За последующее десятилетие Ганнибал получил военное образование, какое до него не получал ни один командующий. И его учителем стал его отец.

Ганнибал жил в лагере, рос и воспитывался среди закаленных в сражениях воинов, в типичной атмосфере военного лагеря того времени. Мальчику, вероятно, было интересно находиться в этой мужской компании. Он учился езде на лошади, муле и слоне, исследовал окружающую местность, охотился. Он взрослел, и в его жизни появились проститутки и вино. Ганнибал слушал рассказы бывалых воинов о войне, разглядывал их боевые шрамы, которые они с гордостью демонстрировали друг другу. Гамилькар устроил серьезное испытание сыну. Ганнибал должен был доказать, что когда-нибудь он сможет повести за собой этих закаленных в боях ветеранов.

Именно там Ганнибал на всю жизнь подружился с молодым человеком по имени Магон Самнит. Самниты — древний италийский горный народ, часто воевавший с Римом. Друг Ганнибала, вероятно, был сыном карфагенянки и самнита, служившего наемником в армии Гамилькара. Полибий сообщает, что Магон и Ганнибал вместе служили в армии Гасдрубала, где между ними шло соперничество за военные почести. Магон сопровождал Ганнибала в итальянской кампании. Среди товарищей его юношеских лет, наряду с братьями Гасдрубалом и Магоном, приехавшими в Испанию в подростковом возрасте, упоминаются еще двое: один по имени Ганнон и другой по имени Ганнибал Мономах, по прозвищу Единоборец.

Ганнибал приступил к военной подготовке примерно в тринадцатилетнем возрасте. Во всяком случае, такой вывод можно сделать исходя из слов Полибия, сообщившего, что брат Ганнибала, Магон, приехавший в Испанию, когда ему было тринадцать лет, «с детства обучался военному делу». Обучением Ганнибала занимались специалисты, закаленные в боях на непрекращающейся войне карфагенские солдаты и наемники, под бдительным взглядом командующего, отца мальчика. Ганнибал владел всеми видами оружия, которое использовали карфагеняне и испанские племена. Подчеркивалось также, что Ганнибал был искусным наездником, обладал такими необходимыми качествами, как выносливость и неприхотливость. Но что является, по всей видимости, самым важным, так это погружение Ганнибала в кельтско-иберийскую культуру, изучение обычаев, политической структуры племен, истории их союзов и вражды, их религии, династических разногласий, склонности к предательству и тактики ведения боевых действий. Ганнибал рано понял, что карфагенская армия слишком мала, чтобы управлять завоеванной областью в Испании, и что для успеха карфагенянам жизненно необходимо добиться преданности и приспособиться к меняющимся союзам основных племен этой области.

Вероятно, присутствие на совещаниях, проводимых отцом и старшими офицерами по планированию боевых операций, дало Ганнибалу поистине уникальное понимание тактики, стратегии и логистики на оперативном уровне. У отца он научился искусству умелого сочетания дипломатии и военной силы для достижения политических целей и правильной оценке ситуации и среды, в которой устанавливалась военная власть. Он наблюдал, как для установления военного и административного проконсульства в Испании отец заключал мирные договоры с племенами, создавал союзы, вел сражения и безжалостно наказывал мятежников. Но, конечно, основное внимание в военной подготовке Ганнибала уделялось умению командовать воинами в бою. В конце 229 года до н. э. мы находим восемнадцатилетнего Ганнибала и пятнадцатилетнего Гасдрубала участниками военных походов отца.

С раннего возраста Ганнибал столкнулся с жестокостью и бесчеловечностью войны. Ганнибал знал об обычае карфагенян подвергать пыткам и убивать своих военачальников, проигравших сражение, на городской площади, и, возможно, во время Наемнической войны он был свидетелем жестоких наказаний наемников, определенных его отцом. В одном сражении в Испании Гамилькар окружил армию и, на месте убив тысячи воинов, еще больше взял в плен. В назидание другим Гамилькар примерно наказал лидера мятежников Индорта. В присутствии своей армии и взятых в плен мятежников по приказу Гамилькара Индорта ослепили, затем изувечили, отрубив руки, ноги и половые органы, после чего распяли. Затем Гамилькар освободил десять тысяч пленных мятежников, чтобы по возвращении домой они рассказали о страшной смерти Индорта. Тем самым он ясно давал понять другим вождям, что если они решат бросить ему вызов, то пострадают значительно сильнее, чем их воины. Невольно возникает вопрос: почему Ганнибал, столкнувшийся практически с раннего детства с подобной жестокостью, не использовал эти методы в своих кампаниях? Громогласные обвинения Ганнибала в жестокости по отношению к пленным и гражданским лицам по большей части не соответствуют действительности.

Ганнибал получил разностороннее образование; его учителями, по всей видимости, были греки и карфагеняне, работавшие по найму на Сицилии и в Испании. По словам Непота, спартанец Зозила обучил Ганнибала греческому языку, хотя нам неизвестно, сколько лет в то время было Ганнибалу. Однако точно известно, что Ганнибал в совершенстве владел греческим языком. Во время изгнания он свободно общался с говорившей на греческом языке аристократией в Сирии, Понте и Вифинии. Он написал на греческом языке историю военной кампании Гнея Манлия Вольсона против галлов в Малой Азии. Ливий в рассказе (вероятно, ошибочном) о встрече Сципиона с Ганнибалом перед битвой при Заме для обсуждения возможности сдачи сообщает, что они говорили по-гречески. По словам Диона Кассия, Ганнибал был знатоком древнекарфагенского и «других языков»; вероятно, он имел в виду способность Ганнибала говорить на диалектах некоторых испанских племен. В конце концов, Ганнибал много лет жил среди наемников и воинов дружественных племен, и было бы по меньшей мере странно, если бы он не научился понимать их и говорить на их языке. Способности к языкам пригодились, когда ему пришлось вести переговоры с вождями племен, чтобы добиться поддержки с их стороны. В общем, Ганнибал, вероятно, был намного образованнее любого из своих противников.

 

Молодой офицер

Ганнибалу было двадцать лет, когда его отец погиб в сражении с племенем оретанов. Гамилькар осадил город, точное местоположение которого неизвестно, но вероятно, находившийся на некотором расстоянии от побережья. Удерживая осаду, Гамилькар ожидал прибытия вождя оретанов, союзника карфагенян. По прибытии оретанов Гамилькар отправил большую часть своей армии домой, решив использовать на последней стадии операции оретанов. Но вождь племени предал Гамилькара, и оретаны напали на карфагенян. Гамилькар, опасаясь за жизнь сыновей, попытался вырваться из вражеского окружения. Ради спасения Ганнибала и Гасдрубала Гамилькар, отвлекая на себя оретанов, во главе оставшейся части своей армии двинулся по одной дороге, отправив сыновей по другой дороге. Его маневр удался, и мальчикам удалось уйти. Но оретаны настигли Гамилькара и его воинов, и Гамилькар то ли утонул, то ли был убит. Ему было пятьдесят или пятьдесят один год, и он находился в Испании почти девять лет.

В отличие от эллинистических монархий, которые породили таких великих полководцев, как Филипп II, Александр и Антиох, в Карфагене, который был республикой, военачальники назначались сенатом. Ганнибал не обладал династическим правом наследования, как, например, Александр, который наследовал за отцом после того, как Филипп был убит. Кроме того, по карфагенским стандартам Ганнибал был слишком молод для столь важного поста. Диодор сообщает нам, что после смерти Гамилькара «армия и карфагеняне» выбрали командующим Гасдрубала, заместителя Гамилькара. «Армия», которая выбрала нового командующего, была не воинами, а карфагенскими офицерами-аристократами, командовавшими новобранцами. У офицеров-наемников, воинов из испанских племен и ливийских новобранцев не было права голоса.

А кем были голосовавшие карфагеняне? По давнему карфагенскому обычаю вместе с военачальниками на поле боя отправлялись сенаторы и другие важные политические деятели в качестве политических советников. Это делалось для того, чтобы обеспечить связь политических интересов карфагенского государства и военных вопросов и чтобы не допустить преторианизма и некомпетентности. Эта система с представителями политического истеблишмента, сопровождавшими армию, позволяла произвести быструю замену военачальников в критической ситуации. Однако для назначения нового военачальника было недостаточно желания «армии и карфагенян». Окончательное решение принимал карфагенский сенат. Нам ничего не известно о политических советниках, принимавших участие в итальянской кампании Ганнибала, но нет никаких причин думать, что они не сопровождали Ганнибала, поскольку они, конечно, присутствовали в Испании на протяжении всего срока пребывания Гасдрубала, и когда командование взял на себя Ганнибал, и при осаде Сагунта, и при подготовке к вторжению в Италию.

Ганнибал служил под командованием Гасдрубала с 228 по 221 год до н. э. и приобрел за это время репутацию отличного солдата и храброго командира. Ливий сообщает, что «Гасдрубал, если надо было действовать смело и решительно, всем прочим предпочитал Ганнибала, и воинам ни один из начальников не внушал столько доверия и отваги». По словам Диодора, Гасдрубал назначил Ганнибала начальником конницы, но неизвестно, командовал ли он всей конницей или только какой-то частью. Что касается уровня его командования, то Аппиан подчеркивает, что, «где была необходима сила, он [Гасдрубал] использовал молодого человека [Ганнибала]».

Ливий пишет, что «три года прослужил Ганнибал под началом у Гасдрубала, не упустив из виду ничего, что следовало знать и уметь будущему великому полководцу», в то время как в действительности Ганнибал должен был прослужить по крайней мере шесть лет до смерти Гасдрубала. Таким образом, знаменитое описание Ливия относится к первым трем голам службы Ганнибала, то есть когда он был младшим командиром, еще не занявшим высший командный пост. Ливий рассказывает, что «никогда еще один и тот же характер не был так приспособлен к различнейшим делам — повиновению и повелеванию… Насколько большую смелость он проявлял, принимая на себя опасность, настолько большую мудрость он выказывал в самой опасности. Никакая тягость не могла утомить его тело или победить душу. Он одинаково терпеливо переносил жару и холод; меру еды и питья он определял природной потребностью, а не удовольствием; он выбирал время для бодрствования и сна, не отличая дня от ночи: то, что оставалось от работы, он отдавал покою; его он находил не на мягком ложе, не в тишине: многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Ничто из одежды не отличало его от ровесников; его можно было узнать по оружию и коню. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение».

Ливий описывает молодого честолюбивого офицера, стремящегося сделать себе имя на поле боя. Он действует как боевой командир, который должен быть примером для солдат, быть выносливым в любых условиях, быть рядом с солдатами, спать, как они, на земле и есть ту же пищу, что они, он должен первым идти в атаку и последним уходить с поля боя, если хочет, чтобы его солдаты шли за ним в бой. Солдаты рассчитывают, что офицеры, которые сегодня поведут их в бой, будут наделены теми же качествами.

Ганнибал, возможно, служил три года, о которых говорит Ливий, под началом Гасдрубала в качестве командира небольшого подразделения, возможно равного батальону или полку, и проявил свои способности еще до того, как его повысили в звании. Тит Ливий поясняет, что один человек редко одновременно обладает способностью командовать и готовностью подчиняться, но в Ганнибале сочетались оба этих качества, «и едва ли кто мог решить, кому Ганнибал дороже — командующему или войску». Он, вероятно, в скором времени показал, что достоин более высокого поста, поскольку, в противном случае, он бы не наследовал Гасдрубалу. «Он быстро сделал так, что его сходство с отцом стало наименьшим из тех качеств, которые располагали к нему».

Ганнибал был назначен командующим войсками, как и Гасдрубал, с одобрения «армии и карфагенян»; спустя несколько месяцев назначение было утверждено карфагенским сенатом. Ему было двадцать шесть лет; он был старше и имел намного больше боевого опыта, чем некоторые великие полководцы древности. Александру было всего двадцать лет, когда он принял командование армиями Филиппа. Филиппу Македонскому было двадцать три года, когда он выступил в поход и победил Бардилла, а Октавиану было двадцать один год, когда он принял командование своей первой армией во время римских гражданских войн. Ни у одного из этих полководцев не было боевого опыта, каким обладал Ганнибал. Филипп II до того, как стал царем, командовал дружиной и не имел боевого опыта. Незначительный опыт имелся только у Александра. Когда Александру было шестнадцать лет, ушедший в поход отец оставил его править страной, и он провел карательную операцию против поднявшего восстание племени. Однако его сопровождали Антипатр и Парменион, два самых опытных полководца Филиппа II; они, несомненно, должны были приглядывать за юношей. Спустя два года Александр командовал македонской конницей в битве при Херонее; и опять его сопровождали Антипатр и Парменион. Александр никогда не был с Филиппом ни в одной из его кампаний. Ганнибал, в отличие от него, был профессиональным солдатом во всех смыслах этого слова, хорошо подготовленным к войне с юных лет и имеющим богатый боевой опыт. Только у Сципиона Африканского, когда в двадцати шестилетнем возрасте он принял командование войсками в Испании, был боевой опыт, сравнимый с опытом Ганнибала.

 

Ранения

Ганнибал даже после того, как стал главнокомандующим карфагенскими армиями в Испании, сохранил некоторые из своих опасных привычек, которые он демонстрировал, когда служил под началом Гасдрубала, привычек, которые могли привести к смертельным последствиям. Силий Италик рассказывает, что при осаде Сагунта Ганнибал был ранен копьем в пах. «Медленно, шаг за шагом, осторожно, Ганнибал, наконец, подошел к защитной насыпи», — рассказывает Силий. Судя по рассказу, Ганнибал, вероятно, возглавлял атаку, то ли штурмуя стену, то ли ворвавшись в пролом в стене. Но Ганнибал не мог быть ранен копьем в пах, поскольку копье наверняка пробило бы мочевой пузырь, а такая рана была смертельной.

Ливий подтверждает, что Ганнибал был ранен в Сагунте, но предлагает более вероятную версию событий. По его словам, «в этих беспорядочных стычках падало обыкновенно отнюдь не меньше карфагенян, чем сагунтийцев. Когда же сам Ганнибал, неосторожно приблизившийся к стене, был тяжело ранен дротиком в бедро и упал, кругом распространилось такое смятение и такая тревога, что навесы и осадные работы едва не были брошены. Отказавшись пока от приступа, карфагеняне несколько дней довольствовались одной осадой города, чтобы дать ране полководца зажить. В это время сражений не происходило, но с той и с другой стороны безостановочно работали над окопами и укреплениями». Версия Ливия более правдоподобная: в древности у всадников самыми распространенными были ранения от копья, причем чаще всего в бедро.

В 218 году до н. э. при захвате укрепленной пристани неподалеку от Плацентии Ганнибал был опять ранен, но «не успела рана зажить, как он двинулся к другой крепости, где у римлян были хлебные склады. В этой крепости с началом войны нашли убежище соседние крестьяне. Их было очень много, и они решили встретить Ганнибала с оружием в руках. Вооружившись чем ни попадя, они нестройной толпой высыпали навстречу пунийцам и, конечно, после первой же стычки позорно бежали». И опять Ганнибал оказывается в гуще событий, что едва ли можно ожидать от главнокомандующего. Ганнибал, не дожидаясь, пока заживет рана, идет в атаку, и это явно свидетельствует о трудностях с поставками продовольствия для армии.

Позже Ганнибал подхватил какую-то глазную инфекцию, переправляясь через болота у реки Арно. По словам Корнелия Непота, Ганнибал «перенес такую тяжелую глазную болезнь, что впоследствии всегда плохо видел правым глазом». Ливий сообщает нам, что «из-за сырости, ядовитых болотных испарений, бессонницы у него воспалились глаза, и, так как Ганнибал не имел ни времени, ни возможности лечиться, он потерял один глаз». Кстати, Непот добавляет любопытный, но весьма сомнительный факт: «Еще страдая этим недугом и передвигаясь на носилках, он истребил при Тразименском озере окруженного и пойманного в засаду консула Г. Фламиния, а немного времени спустя — претора Г. Центения, стоявшего в горах с отборным войском».

 

Характер Ганнибала

Поразительно, насколько предвзято в римских описаниях жизни Ганнибала сообщается о его характере. Даже признавая военный талант Ганнибала, авторы спешат подчеркнуть его недостатки, которые, предположительно, являлись отличительной особенностью его характера. Для народов античного мира история не являлась рассказом с изложением фактов, не была средством для преподавания моральных уроков, в которых делался упор на характер личности и его достоинства. Очернение характера Ганнибала вполне может быть следствием традиционного римского консерватизма — глубокая убежденность в своем моральном превосходстве. Таким образом, римские авторы в своих сочинениях о войне с Ганнибалом подчеркивали достоинства римлян и отсутствие должных качеств, в том числе моральных, у противника.

Обвинения, выдвинутые против Ганнибала римскими историками, включают жадность, жестокость и зверства, сексуальную распущенность и даже каннибализм! Полибий, самый справедливый в оценке характера карфагенянина, утверждает, что «карфагеняне считали Ганнибала корыстолюбивым, а римляне жестоким». Аппиан обвиняет Ганнибала в том, что он «предается роскоши и любви» в Лукании, в то время как Плиний сообщает нам, что в Апулии «есть город под названием Сальпия, известный, потому что там у Ганнибала была совершенно особенная проститутка». Ливий рассказывает, что, когда Ганнибал планировал маршрут перехода через Альпы, обсуждался вопрос продовольственного снабжения. Один из офицеров, Ганнибал Мономах по прозвищу Единоборец, сказал, что для того, чтобы успешно преодолеть Альпы и выжить, придется есть умерших. Полибий приписывает это предложение Единоборцу, однако Ливий обвиняет Ганнибала в том, что он не возразил, а значит, фактически одобрил эту идею. История получила широкую огласку в Риме, хотя, возможно, Единоборец своим высказыванием просто хотел подчеркнуть те трудности, которые были связаны с вторжением в Италию.

Все эти критические высказывания не более чем желание римлян показать, насколько они выше в нравственном отношении своего злейшего врага. Едва ли кого-то может удивить, что во время войны мужчины пользовались любыми возможностями вступить в сексуальную связь, и нет никаких причин считать, что Ганнибал должен был вести себя иначе, хотя Юстин пишет, что у Ганнибала был умеренный сексуальный аппетит. Обвинение в жадности вызывает сомнение. Полибий признается, что о жадности Ганнибала узнал в Карфагене от Масиниссы, нумидийского царя, который предал Ганнибала и перешел на сторону Сципиона, и от некоторых политических врагов Ганнибала; эти источники едва ли можно считать достоверными. Ганнибал воевал на протяжении многих лет и, вероятно, использовал большую часть добычи на зарплату своим воинам. Непонятно, как при отсутствии соответствующей логистической системы Ганнибал на протяжении шестнадцати лет отправлял награбленное из Италии, не владея ни одним морским портом. Скорее всего, обвинение в жадности основывается на сложившемся стереотипе; образ жадного финикийского купца, предубеждение против морских торговцев можно найти в большей части древней литературы.

По результатам действий в военное время Ганнибал был обвинен в жестокости и склонности к зверствам. Список преступлений, составленный римскими историками, длинный и по большей части вызывающий сомнения. Ганнибал обвиняется в следующих злодеяниях: 1) взятых в плен в Каннах, за которых не был получен выкуп, утопили, и их тела использовали в качестве моста для перехода армии Ганнибала; 2) военнопленных — друзей и родственников — заставляли драться друг с другом до смерти; 3) воинов Ганнибала приучили есть человеческое мясо; 4) пять тысяч военнопленных были преданы смерти, чтобы сбежать из ловушки, расставленной Фабием; 5) старейшины города Нуцерия были брошены в бани и задушены; 6) жители Казилина были проданы в рабство после того, как заплатили выкуп за свободу; 7) перед отплытием из Италии в Карфаген Ганнибал зарезал двадцать тысяч своих воинов-италиков в святыне Юноны Лацинии в Кротоне, чтобы «они не могли служить врагу»; 8) Ганнибал разрушил много южных италийских городов, жестоко обращался с местным населением и зачастую убивал; 9) Ганнибал, в ответ на попытку одного аристократа из города Арпи предать его, приказал сжечь заживо его и его семью; 10) Ганнибал приказал убить всех мужчин призывного возраста города Сагунта.

Большую часть этих обвинений, хотя и не все, можно легко отвергнуть, поскольку, как замечает Моммзен, это «жалкие выдумки, сами себя опровергающие». Коротко остановимся на этих опровержениях. Пять тысяч военнопленных, которых Ганнибал использовал для того, чтобы выбраться из ловушки, расставленной Фабием, в другом сочинении оказываются двумя тысячами волов (или быков), к рогам которых привязали головешки и отправили по дороге, чтобы отвлечь внимание римлян, в то время как Ганнибал ушел по другой дороге. Старейшины Нуцерия не могли быть задушены в городских банях, поскольку в то время были только простые сидячие ванны, которые рабы заполняли горячей водой. Знаменитые римские термы, в которых использовалась система подогрева горячим воздухом, появились намного позже. Жители Сагунта были действительно проданы в рабство, поскольку Ганнибал не считал, что связан обязательством, которое дал жителям города младший офицер. В любом случае в древние времена во время войн сложился обычай продавать жителей вражеского города в рабство (часто римским торговцам рабами!). Обвинение Диодора и Аппиана в убийстве двадцати тысяч италийских союзников перед отъездом из Италии не вызывает ничего, кроме смеха. Римляне считали этих воинов предателями, и если бы захватили их, то либо убили, либо продали в рабство. Ганнибал не мог взять их с собой, поскольку у него не хватало кораблей. Проблема была настолько острой, что, по словам Диодора, Ганнибал был вынужден убить четыре тысячи лошадей, чтобы они не достались римлянам, — поступок, вполне оправданный условиями военного времени. В любом случае армия, которую Ганнибал переправлял в Карфаген, была меньше (18 тысяч человек), чем количество предположительно убитых италийских воинов. Кроме того, большая часть этого войска сформировала последнюю линию в битве при Заме. Они погибли, находясь на службе у Ганнибала.

Однако следует признать, что некоторые обвинения в адрес Ганнибала правомерны. Заявление Ливия, что Ганнибал, захватив Сагунт, убил всех мужчин призывного возраста, близко к истине. Однако Ливий отмечает, что резня началась только после того, как Ганнибал предоставил им шанс спастись при условии, что они сдадутся, отдадут собственность и переселятся в другое место, которое он им выберет. Мужчины Сагунта поклялись бороться до конца и даже убивали своих родных и сжигали имущество, чтобы ничего не досталось карфагенянам. Ливий признает, что у Ганнибала практического не было иного выбора, как убить оставшихся мужчин, которые бы в любом случае погибли в бою. Также Ливий обвиняет Ганнибала в том, что он приказал заживо сжечь жену и детей некоего Дария Алтиния из Арпи. Однако Ливий сообщает, что этот человек дважды был дезертиром, низким и презренным врагом, который пытался выдать город римлянам. Ганнибал вполне мог прилюдно заживо сжечь предателя и его семью в назидание другим, так что, скорее всего, обвинение правомерно. Для полководца, который был свидетелем публичного распятия на кресте потерпевших поражение карфагенских командующих, участь Алтиния, вероятно, не казалась ужасной.

Наиболее серьезно следует отнестись к обвинениям Полибия, поскольку он имел собственный военный опыт. Полибий упоминает всего два случая проявления Ганнибалом жестокости, о которых не говорится ни у одного автора. Он рассказывает, что после Тразименской битвы воины Ганнибала, опустошая Умбрию и Пицену, убили большое число мирных жителей. Ганнибал и его воины только что одержали внушительную победу у Тразименского озера. Страдая от ранений и болезней, воины разграбили области, чтобы пополнить запасы, подлечиться, а по ходу убили много мирных жителей. Кроме того, вероятно, пережив переход через Альпы, проведя три сражения с римлянами, воины вышли из-под контроля Ганнибала и стали неуправляемыми.

Полибий подтверждает, что Ганнибал выгнал жителей из нескольких италийских городов и переправил их в другие места и что его воины жестоко обращались с местным населением. Не вызывает сомнений, что Ганнибал переправлял жителей некоторых городов в другие места, но он делал это исходя из соображений военной необходимости и не желая никого и ничего оставлять римлянам. Во время этих операций, вероятно, случались какие-то злоупотребления. Вопрос в том, приказывал Ганнибал оскорблять гражданское население, убивать мирных жителей, потворствовал действиям своих воинов или причиной этих злодеяний была разнузданность и недисциплинированность отдельных солдат. Трудно поверить, что Ганнибал приказывал издеваться над мирными жителями и убивать их, если учесть, что Полибий, Ливий, Плутарх, Диодор и Аппиан отмечают, что он даже к пленным относился гуманно.

Полибий воздерживается от строгих суждений, поскольку Ганнибалу, по его мнению, приходилось воевать в «экстраординарных» условиях и на его поведение «сильно влияли и часто направляли его не только внушения друзей, но еще больше обстоятельства». Далее он отмечает, что «относительно Ганнибала и государственных людей вообще нелегко произнести верное суждение; ибо некоторые утверждают, что природа человека проявляется в чрезвычайных обстоятельствах, причем одни люди выдают себя в счастье и власти, другие, наоборот, в несчастье, как бы те и другие ни сдерживали себя ранее того. Со своей стороны, суждение это я нахожу неверным». В результате Полибий, похоже, понял Ганнибала лучше всех римских авторов и оправдал его за недостаточностью улик. Он, вероятно, согласился бы с высказыванием Моммзена, что в «сочинениях о Ганнибале нет ничего, что не могло бы оправдать его действий в тех обстоятельствах».

Любопытно, что римские историки сосредоточили внимание на жестокости Ганнибала, в то время как в любом сочинении перечень римских злодеяний намного длиннее и чудовищнее. После взятия Капуи римляне казнили сенаторов, граждан продали в рабство и жестоко разграбили город. Резня в Локрах и жестокое обращение с гражданами командующего Сципиона Племиния шокировали даже римский сенат. Племиний подверг разграблению святилище города. Римляне взяли Казилин, пообещав не убивать пленных, но сдержали обещание только для первых пятидесяти человек. Все остальные были уничтожены. В Испании в Оронгисе воины Сципиона окружили невооруженных жителей города, пытавшихся сдаться, и убили их. На Сицилии римляне убили всех жителей сдавшегося города Энна. Резня последовала после взятия римлянами Сиракуз, Тарента и Нового Карфагена. Комментируя взятие Нового Карфагена войсками Сципиона. Полибий отмечает, что для римлян было обычным делом «уничтожать любую форму жизни, с которой они столкнулись, не сохраняя ни одной. Римляне поступают так с целью навести ужас на врагов. Вот почему часто можно видеть в городах, взятых римлянами, не только трупы людей, но и разрубленных пополам собак и отсеченные члены других животных».

Напрашивается вывод, что Ганнибал был менее жесток, чем его времена, и более человечен, чем римские полководцы, с которыми он воевал, и для которых жестокость была обычным явлением. Ганнибал относился к побежденным римским полководцам с уважением, что, как известно, не было присуще римским командующим. Ганнибал отдавал воинские почести и устраивал похороны римским полководцам, которых убил в сражении. Среди этих полководцев были Фламиний, Эмилий Павел, Семпроний Гракх и Марк Марцелл. Были случаи, когда он искал тела убитых противников, чтобы воздать им почести, но не мог найти. А теперь сравните поведение Ганнибала с поведением римского полководца Клавдия Нерона, который одержал победу над войском Гасдрубала в сражении у реки Метавр. Нерон отрубил Гасдрубалу голову, привез ее в Капую, а затем ее подбросили в лагерь Ганнибалу. По сравнению с поведением римлян грехи Ганнибала кажутся незначительными.

Ганнибал, безусловно, сильно унизил и оскорбил римлян, и в их сочинениях о войне сознательно искажается характер карфагенянина и его подвиги, чтобы преуменьшить пережитое унижение. Однако даже в этом случае правда вылезает наружу. Так, Юстин отмечает, что он «никогда не был жертвой обмана и предательства, хотя враги часто пытались вызвать к нему отвращение». Это противоречит заявлению Ливия, что Ганнибал часто изменял внешность из опасения быть убитым собственными воинами! По словам Диона Кассия, все союзники Карфагена против Рима, вместе взятые, не могли сравниться с Ганнибалом как с солдатом и стратегом. Он тщательно продумывал каждый шаг трудного похода и, прежде чем начать его, собирал максимум информации, чтобы иметь возможность «точно оценить все обычное и необычное и встретить каждый случай соответствующим словом и делом». Эта способность «не только врожденная, но и приобретенная благодаря умственной работе». Все эти черты — врожденные способности, желание учиться, ясный ум, гибкость, способность понять природу необычных обстоятельств — характерны для великих полководцев древности. Все великие полководцы в истории обладали этими качествами.

Если, как считает Полибий, Гамилькар был величайшим карфагенским полководцем Первой Пунической войны, то, вне всякого сомнения, Ганнибал был величайшим полководцем Второй Пунической войны. Он воевал с лучшими римскими полководцами, и в армии под его командованием, воевавшей долгих шестнадцать лет, не было мятежей и дезертирства. Ганнибал был превосходным тактиком, хорошим стратегом и самым сильным врагом, с каким сталкивался Рим. В конце концов он потерпел поражение от римского полководца, которому для этого пришлось усилить и переоснастить римский легион и применить новую мобильную тактику. Сципион одержал победу в сражении при Заме над армией, от которой осталась только тень. Но все могло сложиться иначе. Можно только предполагать, какой бы была западная история, если бы победу одержал Ганнибал.