— Леди Джорджина Стэнфорд ждет в гостиной, — объявила миссис Смит.

Эвелин только что вернулась из Шордитча, когда экономка сообщила ей о внезапном визите Джорджины.

— Что-то случилось? — спросила Эвелин.

— Не думаю. Леди Джорджина сказала, вы ее ждете.

Ждет? Эвелин не помнила, чтобы посылала записку с приглашением. В последний раз она видела Джорджину перед чайной лавкой на Бонд-стрит. Тогда она пригласила ее в их загородный дом, но Эвелин отказалась, не в силах представить, как будет ночевать под одной крышей с отцом Джорджины, виконтом Гамильтоном.

— Пожалуйста, принесите чай, — попросила она миссис Смит и направилась в гостиную.

Джорджина сидела на стуле, глядя в окно. При виде Эвелин она порывисто повернулась.

— Слава Богу! — вскричала она, бросаясь к подруге и обнимая ее. Густые каштановые волосы были стянуты на затылке, открывая бледное лицо и карие глаза. Эвелин знала, что Джорджина часто улыбалась, но теперь на ее лице застыли волнение и страх.

— Джорджина, что случилось? — спросила Эвелин.

— Ты посчитаешь меня слабой, когда я тебе расскажу.

— Глупости; — Эвелин подвела подругу к дивану и сама села рядом. — Расскажи мне все.

— Боюсь, я должна теперь как можно скорее выйти замуж за Лукаса Кроуфорда.

— О чем ты говоришь? Я думала, ты не собираешься за него выходить.

— К несчастью, обстоятельства изменились. Я узнала, что у моей семьи долги и срочно нужны деньги.

— Деньги? Но ведь твой отец Максвелл Стэнфорд, граф Гамильтон. У твоей семьи должны быть средства.

— Какое-то время мой отец вел себя странно. Только недавно мы с матерью узнали, что он пристрастился к азартным играм. Наш загородный дом в Сомерсетшире, особняк на Беркли-сквер и другие дома заложены. Мать ни о чем не подозревала, пока не обнаружила пропажу своего бриллиантового колье — фамильной драгоценности ее двоюродной бабушки. Тогда мой отец признался, что продал его, чтобы расплатиться с одним из долгов. Он признался, что вынимал драгоценные камни из других ее украшений и заменял их стразами.

— Мне так жаль, Джорджина. Но почему из-за этого ты должна выходить замуж за Лукаса?

— Лукас Кроуфорд — сын графа Хаверстона. Его семья богата. Мать считает, нас спасет лишь мое замужество, прежде чем Лукас узнает о наших финансовых затруднениях.

— Боже мой!

В глазах Джорджины появилась боль.

— Прости, что обременяю тебя своими проблемами и что пришла без предупреждения, но мне нужно срочно с кем-то поговорить, а мои приятельницы-суфражистки придут в ужас. Замужество из-за денег, продажа своего тела вполне обычное дело в высшем свете, но они все равно будут осуждать меня за слабость.

В дверь тихо постучали, и миссис Смит внесла чайный поднос. Когда экономка вышла, Эвелин обняла подругу.

— Дорогая, нет ничего дурного в том, чтобы пытаться спасти свою семью. Это твой отец поступил плохо. Ты не знаешь, почему он начал играть?

— У него постоянно были любовницы. Я знала об этом с детства. Моя мать тоже была в курсе, хотя никогда не говорила об этом мне или отцу. Я пришла к выводу, что она была готова мириться с его неверностью, пока он хранил свои романы в тайне. Однако его последняя любовница вызывала гнев моей матери.

Эвелин затаила дыхание.

— Кто она?

Джорджина посмотрела на свои руки.

— Ее звали Бесс Уитфилд.

Эвелин пыталась сохранить бесстрастное выражение лица.

— Знаменитая актриса, которую убили?

— Да. Не секрет, что у нее было полно и других любовников. Думаю, мой отец стал ревновать, и сплетни достигли ушей матери. Положение в обществе значит для нее все, и она отказалась терпеть малейшее унижение. Однажды вечером родители ужасно ссорились из-за Бесс Уитфилд. Я случайно подслушала.

— И что же сделал твой отец?

— После ее убийства стал вести себя странно. Он всегда любил играть и ходить в клубы, но никогда прежде не тратил столько денег. После смерти Бесс он изменился. Стал поступать непредсказуемо, был все время мрачен. Слишком много пил. Порой я боялась к нему подойти.

— Думаешь, он мог бы причинить вред тебе или твоей матери? — Эвелин знала, что задает неподобающий вопрос, но если существует вероятность того, что Джорджина или виконтесса Гамильтон могут оказаться в опасности, она должна раскрыть подруге всю правду. Человек, готовый вскрыть пол в поисках дневника после смерти Бесс, вполне способен на жестокость.

Интересно, как поступил бы виконт Гамильтон, поймай он их в тот день, когда они спасались бегством из дома Бесс?

Был ли он вооружен? Мог бы он их убить?

Джорджина покачала головой:

— Нет, я опасаюсь не физического насилия, а гнева своего отца. Когда он взбешен, то ругается и кричит на любого, кому не повезет попасться ему на пути.

— Что ты будешь делать с Лукасом Кроуфордом?

— Я приняла решение выйти за него замуж. По крайней мере он молод и довольно привлекателен. Я никогда не считала его ужасным, просто думала, что выйду замуж за человека, которого выберу сама.

— А он что чувствует?

— Полагаю, сходит по мне с ума. Каждый день присылает цветы и приглашает погулять в Гайд-парке.

Джорджина была красива и полна всевозможных достоинств, неудивительно, что она привлекала Лукаса.

— Может быть, стоит принять его приглашение и до обучения получше узнать друг друга? В это время года в Гайд-парке очень красиво.

— Я воспользуюсь твоим советом.

Эвелин подалась вперед и пристально взглянула в глаза подруге:

— Если ты все же поймешь, что не хочешь выходить замуж за Лукаса, приходи ко мне. Моя мать оставила мне небольшое состояние, и я отдам тебе все до последнего шиллинга. Конечно, этого недостаточно, чтобы расплатиться со всеми долгами, но уверена, мой отец согласится помочь. Тогда ты сможешь отправиться во Францию со своей матерью.

По щеке Джорджины скатилась слеза.

— Я бы никогда не взяла твои деньги, но ты настоящий друг.

На следующее утро Эвелин получила записку.

«Эви.

Пожалуйста, приходи ко мне домой около часа дня. Я сделал очень важное открытие. И захвати с собой служанку».

Как и всегда, Джек не подписался. Эвелин с Джанет отправились в экипаже к его дому на Сент-Джеймс-стрит — престижное место для богатого холостяка. По пути они проехали мимо знаменитых мужских клубов: «Брукс», «Будлс» и «Уайтс». Несмотря на ранний час, из одного из них с трудом вышли двое хорошо одетых мужчин. Один от души хлопнул другого по спине, и оба разразились пьяным хохотом.

Кучер спустил ступеньку, и они сошли на улицу. Эвелин никогда прежде не видела дом Джека и была исполнена любопытства. Приподняв юбку, она направилась к особняку, и с каждым шагом ее нетерпение становилось все сильнее.

Они поднялись на крыльцо, и Эвелин коснулась тяжелого медного молоточка.

Дверь распахнул дворецкий с серьезным видом.

— Леди Эвелин Дарлингтон к мистеру Хардингу.

Лицо дворецкого изменилось, и он приветственно кивнул.

— Прошу вас, миледи. — Он распахнул дверь и отступил в сторону. — Я сейчас же предупрежу мистера Хардинга.

Эвелин и Джанет вошли в дом и отдали плащи дворецкому. Эвелин тут же заметила красивый итальянский мрамор в прихожей. Они направились в гостиную, где их попросили подождать, и она обратила внимание на прекрасную мебель из палисандрового дерева и брюссельский ковер. На стенах висели картины Джорджа Стаббса и Джона Вуттона с изображением превосходных чистокровных лошадей. Было очевидно, что Джек Хардинг преуспел в своей профессии и жил, окруженный изяществом и роскошью.

Через несколько минут раскрылась дверь, и в комнату вошел Джек. Он был поразительно красив в отлично сшитом темно-синем сюртуке. В его слегка ироничных глазах светилось нетерпение, и это делало его еще более привлекательным.

— Добрый день, дамы.

Эвелин поднялась.

— Ты упомянул о каком-то открытии. Что это, Джек?

— Пройдем со мной, и я все объясню. Возможно, твоя служанка захочет перекусить, пока мы будем разговаривать?

Это был скорее не вопрос, а утверждение. Джанет беспокойно перевела взгляд на Эвелин.

— Да, Джанет, останься здесь. Тебе будет скучно слушать о юридических деталях, а мы скоро вернемся.

Эвелин последовала за Джеком. Она решила, что он ведет ее в библиотеку, но они проходили комнату за комнатой, оранжерею, библиотеку, бильярдную, пока наконец не остановились в дверях кухни. Стоял полдень, и слуг нигде не было видно.

— Куда мы идем?

Джек ухмыльнулся:

— Доверься мне. Ты захочешь это увидеть.

Они зашли на кухню и остановились у длинного стола и водяного насоса.

Джек внимательно посмотрел на Эвелин:

— Прежде всего я бы хотел извиниться, что не поверил тебе.

— О чем ты?

— О невиновности Рэндольфа.

Мысли Эвелин путались. Что задумал Джек?

Он взял большую губку размером примерно в целый фут и кухонный нож. Из буфета вытащил бутылку с густой алой жидкостью.

— Что это?

— Свиная кровь из лавки мясника. Я провел эксперимент рано утром и сразу же написал тебе.

— Какой эксперимент?

— Смотри.

Джек снял сюртук, открыв обтянутые белой рубашкой широкие плечи. Эвелин не знала, что он собирается делать, но ее сердце забилось чаще.

После этого он снял с бутылки пробку и налил немного крови на губку. Эвелин поморщилась от металлического запаха.

— Отойди подальше, Эви. Я не хочу испортить тебе платье.

Она была удивлена, но повиновалась.

Джек поднял длинный нож и несколько раз с силой воткнул его в губку. Кровь разбрызгалась повсюду — по столу, водяному насосу, стенам, по его лицу и рукам, и белая ткань рубашки покрылась алыми пятнами.

Эвелин застыла на месте, побледнев от изумления.

Джек бросил нож и повернулся к ней, его глаза блестели.

— И что это доказывает?

Она тут же поняла.

— Окровавленная рубашка!

Он кивнул в угол кухни:

— Рубашка Рэндольфа на том столе. Не могла бы ты принести ее?

Эвелин бросилась в угол, схватила рубашку и развернула ее. Весь правый рукав был темно-красного цвета от крови Бесс Уитфилд. Брызг не было. Другой рукав и почти вся передняя часть остались белыми.

— Рэндольф говорил, что пришел в дом уже после того, как Бесс убили. Он держал ее в объятиях. Если бы он был настоящим убийцей, вся рубашка была бы покрыта брызгами, — сказала Эвелин.

Джек вытащил из кармана платок и вытер лицо и руки.

— Да, Эви. Эта рубашка — главное доказательство невиновности Рэндольфа. Присяжные любят спектакли в зале суда.

— Но поможет ли это? Ведь Рэндольф сбежал с места преступления, а позже скрывался.

— Мне не нужно доказывать, кто убил Бесс Уитфилд, мне нужно лишь доказать, что это сделал не Рэндольф. И это нам поможет. — Джек указал на рубашку.

Эвелин хотелось броситься ему на шею, благодарить за проницательность. Наверное, он догадался о ее чувствах и протянул руку.

— Мне бы ужасно хотелось обнять тебя, милая, но только не сейчас.

Она рассмеялась:

— Я так счастлива, что мне все равно.

— Мне надо помыться и переодеться. Подождешь меня?

— Да.

Она последует за ним на край света. Джек один сумел выработать превосходную линию защиты и, что самое важное, поверил ей. Она была права насчет невиновности Рэндольфа.

— Пожалуйста, подожди в библиотеке. Нам надо еще кое-что обсудить, и я бы предпочел сделать это наедине без твоей служанки.