У Виктории дрожала рука, когда она стучала в дверь библиотеки.

— Войдите, — ответил глубокий мужской голос. Виктория грациозно впорхнула в комнату.

— Если ваша работа позволяет, не сыграете ли со мной в шахматы сегодня вечером, милорд? — соблазнительно улыбнулась она Блейку.

По его лицу промелькнуло выражение приятного удивления. Положив бумаги, которые он держал в руках, на стол, Блейк немедленно встал и устремился к ней:

— С большим удовольствием, дорогая. Я работаю с бумагами по новой компании, которую мы с Джастином создали, но для тебя у меня всегда найдется время.

Осторожно придерживая Викторию за локоть, Блейк подвел ее к шахматному столику и подвинул стул.

Виктория села, расправляя падающие свободными складками юбки. Сегодня вечером она с особой тщательностью выбирала наряд, решив надеть одно из тех новых платьев, которые купил для нее Блейк. Это было ее любимое, из белого шелка, отделанное розовым крепом и пуговицами в форме сердечек, с рукавами с буфами и низким круглым вырезом.

Волосы Виктория уложила в греческом стиле, со свободно спускающимися по спине черными завитками, и закрепила с одной стороны небольшим гребнем — еще одним дорогим подарком от Блейка. Опалы и жемчуг, которые украшали гребень, великолепно подчеркивали безупречную белизну шелкового платья.

Цвет платья символизировал непорочность, и Виктория выбрала его, вспомнив слова леди Саманты.

Отреагирует ли мужской инстинкт охотника за нетронутой плотью на ее демонстрацию невинности? И что самое главное, даст ли это Виктории неограниченную власть над ним?

— Ты замечательно выглядишь в белом, Виктория. — Блейк сел на стул напротив нее, и Виктория видела, как темнели его синие глаза, когда он смотрел на нее.

— Вы очень много работаете, милорд. Я чувствую себя несколько одиноко в таком огромном доме.

— Ты никогда не будешь здесь одинока. — Блейк взял ее за руку и пристально посмотрел в лицо. — Все, что тебе нужно сделать, это позвать меня.

Виктория подалась вперед, наклонилась к нему и сжала его руку. Он окинул ее незнакомым, ищущим взглядом. От такой реакции Блейка Викторию охватила волнующая дрожь. В голове пронеслись инструкции Саманты: легкое прикосновение, кокетливый взгляд, соблазнительная улыбка. Черт возьми, пока это работает.

— Я очень рад, что ты пришла ко мне, Виктория. Даже когда тебя нет рядом, я всегда думаю о тебе.

От таких приятных слов у Виктории тревожно забилось сердце. «Осторожно, Виктория. Ты играешь определенную роль и не должна позволить ему околдовать себя».

Она была убеждена, в первую очередь его привлекла ее внешность и только потом то, что она отказала ему и тем самым уязвила его мужскую гордость. Если она когда-нибудь отдаст ему свое тело, цель его, как говорила Саманта, будет достигнута и ее ценность быстро снизится. Самомнение Блейка возрастет до невиданных размеров — еще бы, дочь Чарлза Эштона сама бросилась на него.

Нет, ей нельзя терять голову, она должна помнить, чего хочет, чего всегда хотела. Ей нужен мужчина, который прежде оценит ее ум, а уж потом — красоту. Такой человек действительно редкость, и Равенспер не подходит к данному определению.

— Может быть, вина? — спросил Блейк.

Виктория кивнула, Блейк встал и открыл шкафчик с напитками, стоявший в углу библиотеки.

Виктория передвинула пешку на шахматной доске и украдкой бросила взгляд на спину Блейка, пока он наполнял два бокала. Сколько же мужчин завидуют ему, размышляла Виктория. Она точно знала, что фасон его пиджака подчеркивал естественную ширину плеч без всяких специальных подкладок, как это было в пиджаках у многих других мужчин.

Блейк вернулся на свое место и поднял бокал. — У меня тост. За самую очаровательную партнершу по игре в шахматы, с которой я когда-либо играл.

— За интересную игру, — добавила Виктория, поднимая свой бокал. — Я играю вполне достойно.

— Я по-другому никогда и не думал, дорогая.

Они играли целый час, и за это время стало понятно, что они — равные по силам противники. Легкое вино подогрело ее кровь, а спокойная беседа Блейка успокоила нервы. Он рассказывал о том, как планирует изменить к лучшему жизнь своих арендаторов, вскользь упомянув об обновлении кухни.

Помня совет леди Саманты, Виктория решила изображать из себя внимательную слушательницу, но очень скоро поняла, что ей нет нужды притворяться и ее интерес вовсе не является фальшивым. В отличие от Джейкоба Хоббса Блейк мало говорил о себе. Он рассказывал о нуждах людей, жизнь и заработок которых полностью зависели от него.

Она невольно восхищалась его энергичным умом и созидательными решениями по улучшению жизни людей и прислуги в имении. Виктория сама вносила какие-то предложения, и, к ее удивлению, Блейк не отвергал их полностью, а с некоторыми даже соглашался.

Потом он сменил тему разговора и стал вспоминать ее детство. Виктория, сразу напрягшись, вертела в руках шахматную фигурку из мрамора.

— Прости, если мои слова поставили тебя в неловкое положение. Просто мне хотелось узнать, как вы со Спенсером жили, когда я уехал. Мы ведь с твоим братом в детстве были друзьями, помнишь? Мне совсем не хочется портить приятный вечер, вспоминая прошлое наших отцов.

Виктория подняла глаза и увидела искренность в его взгляде, тон его голоса успокоил ее, напряжение отступило, и она поставила пешку на шахматную доску.

— На мой двенадцатый день рождения, спустя два года после твоего отъезда, мы переехали в Лондон. К тому времени отец официально стал членом фондовой биржи, а это требовало его присутствия в городе. Сначала мы со Спенсером ужасно скучали по деревенской жизни, но вскоре поняли, какие преимущества предлагает жизнь в Лондоне, и привыкли.

— Надо полагать, Спенсер не тратил времени попусту, с головой погрузившись в удовольствия.

— Ты ведь уже знаешь о его предпочтениях — поиграть и выпить. — Виктория осторожно посмотрела на Блейка.

— Я бы солгал, если бы сказал сейчас, что меня не возмущает поведение Спенсера. Думаю, он способен на гораздо большее. — Блейк слегка наклонился вперед, взгляд синих глаз стал пристальным. — Но я скажу тебе вот что: я не собираюсь взыскивать долги Спенсера. Никогда.

— Я испугалась, что ты принес счета Спенсера, когда пришел в наш дом в то утро. Решила, что хочешь рассказать отцу о делах Спенсера.

— А отец не знает?

— Он даже не догадывается, до какой степени Спенсер увяз во всем этом.

— В таком случае от меня он никогда не узнает этого. Я тебе обещаю. Со Спенсером я не ссорился.

Узнав, что у Блейка нет враждебных чувств по отношению к Спенсеру, Виктория почувствовала облегчение. У ее безответственного братца и без той огромной суммы, что он должен Равенсперу, полно кредиторов, которые преследуют его.

— Давай продолжим игру, — обезоруживающе улыбнулся Блейк, — хотя беседа доставляет мне не меньшее удовольствие, чем игра.

— Мне тоже, — откликнулась Виктория и поняла, что говорит правду.

Они играли до позднего вечера, но победитель так и не определился. Решено было, оставить на доске все как есть, и вернуться к игре в следующий вечер.

Блейк перенес бокалы с вином на столик рядом с камином, и Виктория присоединилась к нему, присев рядом на диван.

Сидя бок о бок с ним, Виктория всем своим существом ощущала мощное физическое притяжение этого мужчины. Знакомый запах одеколона — сандаловое дерево и гвоздика — волновал ее чувства. Она украдкой рассматривала его красивый профиль и никак не могла избавиться от мысли, что за подобный вечер в юности отдала бы все на свете.

Если бы только обстоятельства сложились иначе…

Блейк передал ей бокал вина, и Виктория одним махом осушила его до дна. Летний вечер оказался необычайно прохладным, и в камине горел огонь.

— Виктория, тебе что-нибудь нужно? Я хочу, чтобы в Роузвуде тебе было уютно.

— Миссис Смит обо всем заботится, у нее это отлично получается.

— Прости, если мое эгоистичное желание постоянно видеть тебя рядом утомило тебя. Если днем тебе скучно, ты в любое время можешь покататься верхом или навестить леди Девон.

«Смотреть на тебя никогда не наскучит»; — подумала Виктория.

— Я скучаю по Спенсеру и по матери, — сказала она первое, что пришло ей на ум, чтобы скрыть свои истинные мысли.

— Я могу организовать их приезд сюда.

Виктория знала, что отец никогда не разрешит ни матери, ни Спенсеру приехать в Роузвуд без него. Но она сомневалась, что Блейк позволит Чарлзу Эштону когда-нибудь переступить мраморный порог Роузвуда. И, тем не менее, услышала вдруг свой голос:

— Я бы хотела этого.

Тепло камина и легкое головокружение от вина вызвали дрожь и странное покалывание во всем теле.

Блейк поставил бокал на стол и, повернувшись, стал неотрывно смотреть на Викторию. Он внимательно и неторопливо изучал ее лицо, черточку за черточкой. Виктория пыталась справиться с волнением, которое охватило ее от столь пристального внимания. «Держи себя в руках. Это тактика, а не любовное свидание», — напомнила она себе.

— Никогда прежде ум и сообразительность женщины не привлекали меня в такой же мере, как и ее красота. — Блейк подвинулся ближе и провел пальцем по щеке Виктории. — Ты действительно редкое сокровище.

От такого признания у Виктории гулко застучало сердце. Он как будто читал ее мысли, знал, чего она хочет больше всего, и говорил приятные слова в нужный момент.

Блейк взял у нее из рук бокал, поставил рядом со своим и снова повернулся к ней. Он медленно наклонился вперед, не отрывая глаз от губ Виктории, и она уже знала, что он собирается поцеловать ее.

— Я хочу поцеловать тебя, Виктория.

Она замерла — прикосновение его губ обезоружило ее. Он дразнил ее своими ласками. Виктория сдавленно выдохнула и положила дрожащую руку на его теплую грудь. Почувствовав под ладонью напряженную неподвижность мускулов, она прикрыла глаза и неторопливо массировала их стальную упругость.

Блейк застонал, обхватил ее за талию и прижал к себе. Теперь его поцелуй стал требовательным, и губы Виктории покорно раскрылись навстречу его губам. Ее язык скользнул навстречу, отвечая на его страстный поцелуй, и по всему телу прокатилась волна желания.

Блейк запустил настойчивые пальцы в ее волосы и обхватил лицо Виктории, не отрываясь от ее губ. Потом стал покрывать поцелуями все лицо, нежную кожу век, спустился к шее… Его губы достигли низкого выреза платья, и результат был ошеломляющим: ее соски мгновенно напряглись в ответ. Когда он нежно прикусил один, Виктория задохнулась и почувствовала, как горячо пульсирует ее кровь.

Все запреты рухнули перед мощной волной, которая давно накапливалась в ней и ждала своего часа. Голова ее откинулась назад, руки обхватили крепкие плечи, и Виктория потянулась ему навстречу, покорно отдаваясь во власть желания.

Блейк вдруг остановился, тяжело дыша. Его лицо было напряжено, синие глаза горели страстью.

— Скажи, что ты хочешь меня, Виктория. Скажи, что не хочешь, чтобы я останавливался.

— Что?..

— Скажи мне, — настаивал Блейк. — Мне нужно услышать, что ты сказала это. Что ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе.

Его слова медленно проникали в затуманенный страстью мозг. Страсть грозила накрыть ее с головой. Что она делает?

Ее план смягчить отношение Блейка к своему отцу и при этом все же удерживать его на безопасном расстоянии искусные пальцы Блейка легко разрушили. Нет, она не может находиться рядом с ним и сдерживать свои чувства. Где-то в тайных уголках мозга скрывалась мучительная правда о том, что только его умение владеть собой и его обещание не затаскивать ее силой в свою постель удержало ее сегодня от капитуляции перед Блейком.

— Я не могу. — Виктория предприняла слабую попытку оттолкнуть его.

Немного отодвинувшись от нее, Блейк провел большим пальцем подрожавшей нижней губе Виктории.

— Я обещал не принуждать тебя, поклялся, что ты придешь ко мне как взрослая женщина, познавшая свою сексуальность. Такое сильное влечение, которое существует между нами, редко встречается между мужчиной и женщиной. Это нужно ценить, изучать и наслаждаться. Даже при своей невинности ты чувствуешь жар страсти, когда мы прикасаемся друг другу. Твое тело требует большего, молит об удовлетворении. И только глупое упрямство удерживает нас на расстоянии друг от друга.

Виктория коснулась холодными пальцами припухших губ. Сможет ли она лечь в постель с этим человеком, подарить ему свою невинность, зная, что истинный мотив всего, что он затеял, простая месть? А самое главное, понимая, что у них нет будущего?

— Прости, — прошептала она. — Это не просто упрямство. Я не могу легко отдать ту часть себя, которую я ценю превыше всего.

Виктория встала и на дрожащих ногах покинула библиотеку, зная, что впереди ее ждет бессонная ночь.

Блейк, глядя ей вслед, чувствовал, как сжалось и напряглось его тело, готовое в любую минуту разорваться на тысячи кусочков. Он скоро, уже скоро овладеет ею. Она — словно созревший плод, умоляющий, чтобы его сорвали. Только благородство и его дурацкое обещание остановили Блейка сегодня, только поэтому он не повалил ее на диван и не задрал шелковые юбки. И хотя он чувствовал, что Виктория не стала бы протестовать, а скорее наоборот, стала бы страстно торопить его, гордость требовала, чтобы она попросила его заняться с ней любовью или, в крайнем случае, признала свою собственную страсть.

Блейк глубоко вздохнул и, стараясь унять тяжелое дыхание, сосчитал до десяти. Тело остывало медленно, таким сильным было возбуждение.

Предложение Виктории провести сегодняшний вечер вместе заставило его вздрогнуть, но он ни на секунду не задумался об истинном смысле, который скрывался за ее приглашением.

«Неправда», — тут же подумал Блейк. В тот момент, когда она вошла в библиотеку, похожая на непорочную соблазнительницу, которая пришла лишить его разума и чувств, в нем всколыхнулось недоверие и подозрительность. Однако под напором безудержного желания, от которого его рот наполнился слюной, эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Невероятно, но, разжигая ее страсть, он становился жертвой собственного возбуждения.

— Господи! — воскликнул Блейк, проведя рукой по темным волосам. Поднимаясь с дивана, он ладонью наткнулся на твердый предмет, затерявшийся среди подушек. Шахматная королева. Он вытащил ее и нахмурился. Этой фигурой Виктория делала последний ход. Должно быть, она обронила ее, когда он поцеловал ее в первый раз.

Блейка не удивило, что Виктория так хорошо играет в шахматы. Сложная игра. Он получал удовольствие, продумывая следующий стратегический ход против достойного соперника.

Виктория оказалась интересным игроком. Потягивая вино, она играла страстно, восторженно, ее глаза возбужденно горели. В середине игры, когда Виктория закусила губу, обдумывая следующий ход, Блейка вдруг осенило, что ее умом он восхищается даже больше, чем ее красотой.

Такое сочетание — ума и красоты — может легко лишить его мужества и помешать достижению поставленной цели.

С каждым мгновением, которое они проводили вместе, ему было все труднее сосредоточиться на причине, по которой он привез Викторию в Роузвуд.

Взяв подушку, к которой прислонялась Виктория, Блейк поднес ее к лицу и вдохнул единственный в своем роде запах. Сладкий запах лаванды защекотал ноздри, и в мозгу с новой силой вспыхнула картинка — длинные черные локоны на фоне летящего белого шелка.

Сколько может выдержать мужчина? Сколько он может жить рядом с ней, фантазировать и не спать в одной постели?

Теперь его желания простирались гораздо дальше обыкновенной мести жадному, вероломному врагу, чьи эгоистичные действия уничтожили семью Равенспера.

Простое стало вдруг сложным. Его цели изменились. Соблазнить ее, непременно, и впоследствии все же защитить от гнева отца.