Белла оказалась в просторной комнате с картотечными шкафами вдоль стен. За столом сидел худощавый темноволосый клерк.

— Добрый вечер, — сказала она. — Меня зовут Белла Синклер. Я ищу…

У клерка округлились глаза, став больше, чем толстые стекла очков, сползших на кончик носа. Он живо вскочил.

— Да, конечно. Вы ищете мистера Девлина. То есть я хотел сказать, его светлость. Пожалуйста, подождите здесь.

Он вприпрыжку подбежал к одной из закрытых дверей и постучал. Через несколько секунд дверь распахнулась.

— Белла!

Голос Джеймса.

Он быстро пошел к ней, и Белла отшатнулась, испуганная свирепым выражением его лица. Его превосходно сшитый синий сюртук подчеркивал широкие плечи, а синие глаза выглядели темнее — под цвет грозового неба.

Мгновением позже Белла очутилась в объятиях сильных рук. Его запах, тепло и порывистая нежность всколыхнули в душе Беллы все эмоции, с которыми она так долго и тщетно боролась.

— Слава Богу, — пробормотал он. — Где ты была?

Она отстранилась и заглянула в глаза мужчины.

— Я пришла не с визитом вежливости.

Сапфировые глаза стали жесткими.

— Непредвиденные обстоятельства? С тобой все в порядке?

— Да, я в порядке. Дело не во мне. Это Бобби. Сегодня во второй половине дня его арестовали в Ковент-Гарден за кражу.

Выражение его лица стало мягче.

— Ну значит, он с констеблем. Я позабочусь о нем чуть позже. А пока я хочу поговорить с тобой.

Белла покачала головой.

— Я должна вернуться. Теперь, когда я уверена, что с мальчиком все будет в порядке, мне надо спешить.

Но Джеймс лишь крепче прижал ее к себе.

— Нет, не надо. Больше я не выпушу тебя из виду.

На лице Беллы мелькнул испуг.

— Не будь смешным. Харриет ждет.

— Иди за мной.

Он потянул ее в комнату, откуда только что появился, ногой захлопнул дверь, после чего закрыл ее изнутри на замок.

Белла высвободилась.

— Ваша светлость!

— Не волнуйся, Белла. В конторе никого нет. А Макхью вот-вот уйдет, чтобы отнести прошения в Олд-Бейли.

Она глубоко вздохнула, надеясь успокоить предательские эмоции и уменьшить неприятное ощущение в животе. Неожиданно она ощутила жгучее любопытство. Ей захотелось как следует осмотреть место, где Джеймс провел большую часть жизни, и она огляделась по сторонам.

Она увидела высокие книжные шкафы, заполненные правовой литературой, большой стол из красного дерева с выдвижными ящиками, на котором стояли разноцветные каменные пресс-папье. За столом находился камин, а рядом с часами на каминной полке стояли весы правосудия. Под высоким окном стоял небольшой столик, на котором виднелись хрустальные графины и витые серебряные подсвечники. У противоположной стены находился диван и письменный стол.

Белла легко могла представить герцога в этом кабинете занятым работой — брови нахмурены, в руках бумаги, обутые в высокие сапоги ноги — на краю стола.

Она обернулась к Джеймсу.

— Тебе не хватает всего этого?

— Ужасно, — вздохнул он. — Сомневаюсь, что из меня получится хороший герцог.

Он подошел ближе и тронул выбившийся из прически локон.

— Ты можешь перестать притворяться. Я знаю все о Руперте Синклере.

Белла судорожно втянула воздух, впрочем, не слишком уверенная, чем вызвана эта реакция — его мимолетной лаской или ошеломляющей новостью.

— Как ты узнал?

— Я знаю, и все.

Белла застыла, вся во власти тревоги и страха.

— Понятно. Значит, ты нанял человека, чтобы он покопался в моем прошлом, — сказала она.

Его чувственные губы растянулись в улыбке.

— Нет смысла отрицать очевидное. Ты же помнишь Тома Джонса, не правда ли?

— Твоего школьного приятеля? Черт! Оказывается, ты можешь быть коварным.

Она со страхом подумала, как много Джеймс мог узнать.

— Что сказал твой нанятый сыщик?

Глаза Джеймса стали колючими.

— Ты хочешь знать, что мне удалось выяснить? Пожалуйста. Твой муж и его близнец занимались подрывной деятельностью — экспортировали оружие и другие товары французам. Я знаю, что Руперт Синклер ищет компромат на себя и считает, что ты прячешь необходимые ему бумаги у тебя.

К немалой досаде Беллы, ее голос дрогнул:

— У меня нет конторской книги, которую он требует. Он убежден, что Роджер спрятал ее в моих вещах. Мы с Харриет обыскали все. Ее нигде нет.

— Я верю.

— Значит, ты понимаешь, почему я должна уйти. Пожалуйста, не останавливай меня и не устраивай слежку. Я знаю, что Бобби следил за мной, когда его арестовали.

— Если двенадцатилетний мальчишка сумел отыскать тебя в Лондоне, это сможет сделать и Руперт. Со мной ты будешь в безопасности.

— Нет!

— Послушай, Белла, я чуть с ума не сошел от беспокойства. Поверь, я сумею защитить тебя.

— А кто защитит тебя?

Она поняла свою ошибку в тот самый момент, когда эти слова сорвались с губ.

Его глаза вспыхнули.

— Я знаю, что в конюшне был Руперт.

— Тогда ты должен меня понять, — взмолилась она. — Он загнан в угол и чрезвычайно опасен. И без колебаний нападет на ребенка или выстрелит в герцога.

— Если бы ты была честна со мной с самого начала, я мог бы все это предотвратить.

Белла почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, и прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Черт побери, Белла! Теперь, когда знаю, кто тебя преследует, я могу остановить преступника. Тебе надо только пойти со мной. Я обеспечу твою безопасность, пока Синклера не поймают.

— Где?

— В моем доме на Парк-стрит.

Она потрясенно уставилась на герцога.

— Ты хочешь, чтобы незамужняя женщина жила в герцогском доме? Ты сошел с ума?

— А что, у тебя были проблемы, когда мы делили кров в Уиндмуре?

— Нет, но… это было в деревне, и дом был мой! Это ты настоял, чтобы жить в нем. А здесь — Лондон, где все сплетничают обо всех. Скандальные газеты напечатают…

— Не верю, что тебя волнуют слухи, когда ты бежишь от опасного преступника.

— На карту поставлена не только моя репутацию, но и твоя, — отметила Белла.

Герцог искренне расхохотался.

— Мне глубоко наплевать и на слухи, и на скандальные газеты. Но меня волнует твоя безопасность. Если тебя тревожат соображения приличия, я самым тщательным образом проинструктирую персонал. Никто не будет знать о твоем присутствии.

Заметив ее колебания, Джеймс добавил:

— Не надо нести свою тяжкую ношу в одиночестве. Позволь, я позабочусь о тебе.

Белла подумала, что чертовски устала бороться за выживание и постоянно отгонять страх. Сначала это был страх перед мужем, а теперь перед его дьявольским братцем. Ей отчаянно хотелось принять предложение Джеймса, склонить усталую голову ему на плечо и позволить разобраться с Рупертом. Раскрыть все свои тайны.

Она явно колебалась, и герцог заключил ее в объятия.

— Позволь мне, Белла, — тихо сказал он, — разреши позаботиться о тебе, так же как ты заботилась обо мне, когда я мог умереть.

Если бы она изо всех сил не старалась сохранить контроль над эмоциями, то, услышав эти слова, непременно бы расплакалась.

— Я вижу, ты все еще сомневаешься. Пойми, я очень хочу взять на себя эту задачу. — Он медленно развязал ленты шляпки, и она упала на пол. Джеймс чмокнул любимую в кончик носа, потом стал целовать лоб, глаза, щеки, коснулся губами губ… — Ах, Белла, как мне было плохо без тебя.

Белла затаила дыхание. Неужели он действительно так стремился ее найти? Да, он послал Бобби присматривать за ней, когда они приехали в Лондон, но… размышления были прерваны легким прикосновением языка к ее нижней губе. После этого все здравые мысли куда-то разлетелись, пульс участился, и она ощутила странную легкость.

Руки Джеймса нежно ласкали ее тело, потом длинные пальцы сомкнулись на талии.

— Ты всегда была тонкой словно тростинка, а сейчас похудела еще сильнее. Сколько раз ты ела, с тех пор как мы расстались?

Ее тело млело в объятиях любимого мужчины, и неожиданное заявление, касающееся веса, показалось Белле нелепым и совершенно несвоевременным.

— У меня не было аппетита, — невесело улыбнулась она.

— Это от тревоги. Ты больше не должна ни о чем беспокоиться.

— Боюсь, я не знаю, как остановиться.

— Я тебя научу. Для начала ты должна стараться концентрироваться на других, более приятных вещах. Позволь, я покажу тебе, как это делается.

И, наклонив голову, он стал целовать ее.

Прикосновение его губ сначала было легким, и Белла сильнее прижалась к мужчине, желая большего. С легким вздохом удовольствия она раздвинула губы, и его теплый язык скользнул ей в рот. Ее ресницы затрепетали, глаза закрылись, а пальцы запутались в густых волосах мужчины. Ей нравилось чувствовать его — мягкость кожи, вкус губ.

Когда он оторвался от нее, его глаза горели желанием. В этом она не могла ошибиться.

— Видишь? Твоя тревога начала уходить. Пойдем со мной, я о тебе позабочусь.

Как было бы чудесно, если бы на ее стороне был кто-то обладающий влиянием и властью. Не быть одной. Харриет стара. Ей тяжело все время переезжать. Да и финансы Беллы не выдерживали такого кочевого образа жизни. Кроме того, она искренне любила Джеймса, и логика и здравый смысл не могли изменить эти чувства. Она пыталась держаться поодаль, но судьба распорядилась иначе. Только на этот раз Белла всем существом тянулась к нему, и то, что он знал правду о преследующем ее демоне и все равно продолжал ее искать, наполняло сердце легкостью и восторгом.

— Да, — сказала она после долгой паузы. — Я пойду с тобой.

Джеймс снова завладел ее ртом, но теперь его поцелуй был собственническим и требовательным, и здравые мысли разлетелись, словно сухие листья под дуновением ветра.

Белла наслаждалась силой его рук, млела от удовольствия, которое они дарили. Его желание ощущалось в энергичных движениях языка, силе объятий, твердости его мужского достоинства, прижимавшегося к ее животу. У Беллы отчаянно колотилось сердце. Свое состояние она назвала бы предвкушением.

«Он хочет меня, и на этот раз я знаю, какое удовольствие он может дать мне».

Его пальцы вытащили из ее волос шпильки, и роскошная каштановая копна рассыпалась по плечам. Он запустил пятерню в шелковистую мягкость и глухо застонал.

Издав хриплый звук — то ли всхлип, то ли крик, — она потянулась, чтобы сбросить с его плеч сюртук. Ей не терпелось прикоснуться к его телу. Джеймс не стал спорить и сбросил сюртук, после чего активно занялся пуговицами на ее платье. Белла не успела опомниться, как оказалась обнаженной по пояс. Накрыв теплой ладонью грудь, Джеймс опустил голову чтобы лизнуть твердый сосок. Она выгнулась навстречу мужским ласкам, тая в любовной истоме. Никогда ее груди не были настолько чувствительными, как сейчас, когда их ласкал Джеймс.

Она не могла себе представить близости с другим мужчиной. Джеймс каким-то чудом сумел избавить ее и от страха, и от воспоминаний о Роджере. Он показал ей, что прикосновение мужчины не обязательно должно быть грубым, что оно далеко не всегда причиняет боль, а может быть исполнено нежности, вызывать дрожь вожделения.

Желание становилось сильнее. Джеймс рывком сбросил галстук — и легкий шелк спланировал на пол. Дрожащими руками Белла принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Потом она стала целовать его шею и плечи, гладить мускулистую грудь. Пожалуй, он стал еще более мужествен и красив, чем раньше.

Джеймс поднял ее юбки, его рука скользнула по ноге вверх, потом раздвинула ее ноги и коснулась самого сокровенного женского естества. Проникнув сквозь шелковистые складки, его палец оказался внутри ее тела.

У Беллы ослабели ноги. Если бы ее не поддерживали сильные руки, она бы сползла по стене на пол. Она снова выгнула спину, поскольку Джеймс одновременно стал посасывать ее груди. Чтобы не упасть, она впилась пальцами в его плечи, так что ногти оставляли маленькие полукруглые следы на коже.

— Ах, Белла, ты скучала без меня?

Ее разум отказался функционировать, когда тело оказалось охваченным жгучей страстью, но она все же нашла в себе силы прошептать:

— Да.

Платье и нижнее белье оказались на полу. Она на мгновение почувствовала неловкость — на ней средь бела дня остались лишь чулки и подвязки, а мужчина, обнимающий ее, полностью одет. Но и эта мысль, и все остальные куда-то ушли, когда Джеймс стал целовать ее с жадностью голодающего.

Осмелев, она погладила его мужское достоинство сквозь ткань панталон, от чего мужчина исторг громкий стон.

— Джеймс, — пролепетала она, — ты мне нужен.

Он сбросил на пол рубашку, а она освободила от покровов его фаллос. Твердый и горячий, он трепетал в ее руках. Палец Джеймса оставался в горячих влажных ножнах.

Потом он поднял Беллу, подхватив под нежные ягодицы. Она обвила руками его шею, а ногами обхватила бедра. Джеймс медленно вошел в нее. Белла вдохнула, сильнее вцепилась в его плечи и прошептала:

— Я упаду.

Он закрыл ее рот поцелуем.

— Доверься мне, Белла: я не допущу, чтобы ты упала.

Довериться ему С каждым шагом он погружался все глубже, их тела теперь были сплавлены воедино.

Оттолкнув ногой письменный стол, Джеймс опустил свою драгоценную ношу на диван и накрыл ее тело своим. Одной рукой он облокотился о диван, а другой погладил спутавшиеся волосы, милое лицо… Глядя ей прямо в глаза, он начал двигаться. От нее исходила неприкрытая чувственность, первобытная страсть, которая заставляла забыть обо всем. Белла прикусила губу, чтобы не закричать от наслаждения.

Услышав тихие невнятные звуки, Джеймс ускорил темп, все ближе подводя ее к пику наслаждения. Из-под полуприкрытых век она видела искаженное страстью лицо и поняла, что никогда и никого так не полюбит, как этого мужчину, дарящего ей столько удовольствия.

— Господи, Белла, — еле слышно проговорил он, — как же мне было плохо без тебя.

Его нежные слова стали последней каплей. Джеймс закрыл поцелуем ее рот, чтобы заглушить крик, и вершины они достигли вместе. Белла закрыла глаза, чувствуя себя в ладу со всем миром, и крепче прижала к себе любимого мужчину.