Будучи существом незавершенным, человек сам является демонстрацией историчности. Вероятно поэтому, он легко вписывается в историчность своей эпохи, заявляя о себе в статусе проблемы. История обретает смысл и становится подлинной историей только через единение всеобщего и индивидуального, где единичное заявляет о себе как частный случай всеобщего, а всеобщее сохраняет неповторимое значение индивидуального.

Можно по-разному относиться к истории. В одном случае, вступаем в сопричастие с ее величием. Прямо или косвенно демонстрируем свою включенность в исторические события, переживаем их сердцем и пропускаем их через свой разум, идентифицируя себя с историей. Историческое воспринимается как нечто присутствующее не только в нашем представлении, но и в нашей жизни. В другом случае, можно вполне адекватно воспринимать историческое событие, как прошлое, которому мы имеет опосредованное отношение, когда отношение к прошлому можно сравнить с отношением к пейзажу, который мы наблюдаем через окно скоростного поезда и который остается только в нашей памяти.

Цель истории — это определение пути во времени. Каждая историческая эпоха имеет свой старт и финиш своей цели. Другими словами, она имеет свой интервал времени, в ходе которого формируется цель и включается механизм ее осуществления через диалектику объективных условий и субъективного фактора общественного развития. Каждая эпоха формирует и свое историческое мировоззрение, которое изначально характеризуется осознанием кризиса и определением отношения к ближайшему прошлому в диапазоне от «разрушим все до основания» до «инвентаризации ценностных ориентиров и структурной переорганизации жизни общества». В ходе первого этапа идет процесс поиска новых основополагающих идей и их верификация на предмет определения ключевой цели. И только затем начинается позитивный этап эпохи, когда она заявляет о себе как уникальная и неповторимая реальность с печатью своей историчности.

Значение истории постигается через достижение ее границ. Эти границы открывают свою явленность, когда историческое сопоставляется с тем, что не есть история; с тем, что ему предшествует и что находится вне его. Другими словами, «из куска мрамора нужно вырубить все, что мешает увидеть воплощенный образ Галатеи», когда способ существования исторического, форма его проявления и форма осуществления должны обрести органическую взаимосвязь. Последнее, в свою очередь, связывает в единое целое природу истории и ее дух, демонстрируя специфическое для данной эпохи состояние системы «природа — общество — человек», которая имеет свою форму и содержание, свое явление и свою сущность.

Через это состояние открывается бытие истории и ее истина, которая всегда присутствует в истории, но никогда в ней не завершается. Истина всегда демонстрирует динамику бытия истории, ее развитие. Следовательно, основная характеристика истории в том, что она есть перманентный процесс, имеющий свое начало и предполагающий свой конец. В интервале меж началом и концом осуществляется человечество и самореализуется человек.

Историчность человека многообразна, но это многообразие, несмотря на разбросанность исторических явлений, предполагает подчинение единому, наличие единого истока, одного корня. Неслучайно, при рассмотрении истории всегда ставится вопрос о единстве всемирной истории, когда «историческое» рассматривается как часть в контексте целого.

Если философская вера исходила из того, что в истории всегда существует причина и следствие, то разум хотел обнаружить и то, и другое в конкретной региональной истории и представить каждое человеческое существование, каждую эпоху и жизнь каждого народа в качестве звена общей цепи причинно-следственной связи, открытой для всего будущего, но скрывающей свои истоки и свое завершение как переход в инобытие для настоящего. В интервале начала и конца протекает история детства человечества. И только задним числом (постфактум) исследователь может квалифицировать конец детства, как начало юности, выявить общую цель, как скрытый смысл данного периода развития, уяснить систему координат этого развития и уточнить его ценностные ориентиры. Та же картина вырисовывается при рассмотрении следующих фаз развития человечества как устремленного бытия в статусе «нечто» в «ничто», которое каждый раз заявляет о своем саморедактировании и обретении очередного статуса «нечто».

Поэтому историю можно и нужно рассматривать только в сфере опыта, где единство растворяется в бесконечности возможного, но сохраняет образ всеединства, как отправной точки отсчета времени. Любая попытка проигнорировать этот образ чревата последствиями распада истории на случайные события, на бесцельное их появление и исчезновение.

История человечества не завершена. Она есть процесс и мы всегда внутри этого процесса. Поэтому всякая неисторичность освещается светом историчности. Но наша включенность в исторический процесс имеет и негативную сторону. Чтобы увидеть историчность и уяснить ее сущность надо выйти за ее границы, ибо познание себя осуществимо только через познание другого.

Взирая на долгую предысторию и краткую историю человечества, невольно задаешься вопросом, а не является ли история человечества на фоне прошедших тысячелетий преходящим явлением? На этот вопрос, по существу, можно ответить расхожей фразой «то, что имеет начало, имеет и конец». История хранит в себе перспективу времени. И в пределах этой перспективы каждый человек волен вопрошать: «какое место он занимает в этой перспективе и каков смысл его жизнедеятельности?»

Человек нуждается в осмыслении своего бытия в мире. Но понять себя ему дано только через другого или другое. Свои возможности он соразмеряет с альтернативами, которые открываются в формах проявления и осуществления истории, а посему он устремлен к целостному восприятию мира, постижению единства системы «природа — общество — человек», уяснению направленности ее исторического развития. Задача непростая, ибо возможности грядущего и их предосуществление постоянно отодвигают горизонт «исторического» трансформируя настоящее в прошлое, а будущее в настоящее.

В этих условиях смысл истории предстает неоднозначно, ибо рождается он на фоне тех или иных мировоззренческих позиций. Зачастую возникает ситуация, которую можно сравнить с рассмотрением одного и того же человека через разные проекции: снизу вверх или сверху вниз. В первом случае он предстанет как гигант, а во втором — как пигмей. Отсюда плюрализм представлений о смысле истории, где интересы людей и их устремления редактируют образ смысла, делают его удобным, понятным, комфортным в качестве ориентира надежды осуществления своих помыслов.

Важно и то обстоятельство, что мировоззрения людей могут отличаться и по способу отражения мира. Известны различные исторические типы (архетипы) мировоззрения, но в каждом случае они обретают категориальную форму культуры конкретного народа, конкретной исторической эпохи. В отличие от констатации фактов и теоретических суждений, мировоззренческие убеждения ориентированы на предельные основания бытия в мире. Они претендуют на сопричастие с «метафизикой», а посему они изначально обречены на известную неполноту нашего знания.

Размышления о смысле истории — удел не только философии. История запечатлевается в разных формах освоения мира и обретает разные измерения своего образа. Но, в любом случае, статус истории определяется тем, что вне ее человек не может осознать сопричастность не только к человечеству, но и к своему народу. Он становится заложником чужого взгляда на историю или ее «манкуртом».

Среди известных форм освоения истории и постижения ее смысла, особое место отводится философии истории. Она предлагает не только постановку проблемы о смысле истории, но и резюмирует итоги наработанного опыта отношения к этой проблеме, рассматривая смысл истории как воплощенный образ человеческого предназначения. А суть человеческого предназначения заключается в том, чтобы исполниться в качестве Человека. Стать Человеком. (См.: Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1990, с. 58).

Рассуждать о смысле истории — равно искать предназначение человека, его включенность в традицию и в открывающийся горизонт будущего. Ибо быть Человеком, челом своего века, значит быть неотделимым от истории и ее смысла.

Что определяет основание единства истории и ее многообразия, и как они согласуются? Способен ли человеческий разум постичь целостность истории? Какова направленность истории? Ответить на эти вопросы предстоит каждому, кто попытается отыскать смысл истории и определить ее назначение.

• Единство истории раскрывается через процесс взаимодействия культур разных народов. Этот процесс — реально существующий феномен. Современное человечество взаимосвязано экономическими, политическими и социо-культурными отношениями. Это единство возникло не вчера, оно является продуктом всей многовековой истории. История слагается из деятельности народов, располагающих своим «лицом». Но истинный смысл исторических событий, являющихся принадлежностью конкретного народа, открывается только через общую всемирную историю человечества.

• Смысл исторического события не только высвечивается через целое, но и обогащает это целое, подтверждая способность человеческого разума постичь целостность истории.

• Решение вопроса о направленности истории тщетно получить через теорию прогресса или концепцию светлого будущего (утопию земного рая). В ткани ответа на вопрос о направленности развития истории всегда можно обнаружить дух эпохи, ибо ее судьба прямо и непосредственно затрагивает интересы исследователя, разделяющего устремления определенной общественной позиции.

Ситуация XXI века диктует необходимость переосмыслить ценностные приоритеты прошлого. Задачи, стоящие перед мировым сообществом порождают иной взгляд на традиционные вопросы о состоянии и развитии системы «природа — общество — человек». Свою перспективу человек и человечество рассматривают сегодня через призму глобальных проблем современности (См.: Глобальные проблемы и перспективы цивилизации. М., 1998; Глобальные проблемы, их сути и поиск путей разрешения. Новосибирск, 1998; Глобальные экологические проблемы на пороге XXI века, М., 1998).

Человечество находится в поиске путей выживания, вырабатывая ценностно-целевые ориентиры, приемлемые для всех людей планеты. Это определяет характер диалога с «историческим», которое постигается в единстве с настоящим. Этот диалог обеспечивается установками нового мышления, основу которого составляют фундаментальные ценности сохранения жизни, свободы и справедливости, развитие мира культуры, не мыслимого без единства Истины, Блага и Красоты. Эти ценности задают особый дискурс освоения истории. Они ориентированы на вскрытие и обоснование ее универсальной значимости. Без учета этих ценностей исторический опыт познавательного освоения системы «природа — общество — человек» был бы неполным.

Знание и ценностные представления могут быть как результатом непосредственного наблюдения исторических событий, так и прямого участия в их свершении. Вырастая из практической активности людей, исторический опыт приумножает наследие духовной культуры. Распредмечивая его содержание, люди следующей эпохи формируют собственное понимание смысла истории и с учетом накопленного исторического опыта редактируют смысл своей жизни.

Поиск смысла истории диалогичен. Он полагает явную или скрытую полемику с людьми, жившими в прошлом и ныне существующими, которые интерпретировали смысл истории через призму своего мировоззрения. Поиск смысла истории осложняется не только субъективными представлениям, но и объективными обстоятельствами. Приходится принимать во внимание постоянную незавершенность исторического процесса, его возможные альтернативы, что определяет относительность представлений о смысле истории и перечеркивает любые амбиции видеть абсолютный ее смысл.

Каждое поколение исследователей истории, поиска и расшифровки ее смысла начинает не с нуля, а с анализа исторического опыта, накопленного всеми предшествующими поколениями, что позволяет существенно углублять представления о целостности истории, ее смысле и направленности. Для исторического разума очередной эпохи, постигшего границы своих возможностей, актуализируется потребность в обновленном видении своего прошлого под углом зрения современной ситуации и горизонта будущего. И каждый раз приходится расставаться со многими, казалось бы, незыблемыми представлениями, в том числе и о смысле истории. Последний (смысл истории) подобен «птице Феникс, которая сжигает себя, чтобы вновь возродиться из пепла» в новом качестве. Критикуя сложившиеся концепции постижения истории в контексте классической и постклассической рациональности, важно увидеть то ценное, что содержится в них, чтобы обеспечить преемственность поколений и приумножение того, что составит базу формирования новой шкалы ценностных ориентиров.

Вырабатывать современные представления о смысле истории и ее назначении — означает по-новому посмотреть на путь, пройденный человечеством, учитывая искания прошлого и настоящего, а также принимая во внимание подчас различные мировоззренческие позиции исследователей истории. И каждый раз нужна не только критика, но и конструктивное переосмысление прошлого через призму настоящего. Только так обеспечивается вечное обновление исторического разума, его возможности быть на высоте, оценивая настоящее и альтернативы грядущего. Опыт постижения истории и ее смысла свидетельствует о зависимости исторического разума от остроты переживания времени, которое его определяет. Это порождает возможность плюрализма смысловых картин прошлого, которое тесно срастается с настоящим, подпитывая ценностные ориентиры будущего.

Весь опыт философии истории подтверждает диалогичность исторического разума, а посему наличие разных подходов к постижению смысла истории и ее назначения не исключает, что люди разного мировоззрения, ориентируясь на общечеловеческие ценности своей эпохи, могут обрести определенное единство взглядов и иметь общую смысловую перспективу.

Человечество на любом этапе своего развития нуждалось в целостном восприятии истории. Ныне, как никогда ранее, оно нуждается в нем, ибо только целостное видение всемирной истории способно дать ключ к осмыслению современной ситуации и очертить возможные контуры будущего.

Людям XX века казалось, что следующее тысячелетие где-то за горизонтом. Но горизонт внезапно отодвинулся и реальностью стал XXI век, одновременно похожий и не похожий на XX век. Это время «инвентаризации» ценностных ориентиров, поиска основополагающих идей — ответа на вызов неопределенности с вопросами как жить и как выжить в этом динамичном мире. Грядущие события отбрасывают тени в настоящее. Нельзя по теням прочесть будущее, но можно увидеть в них его очертания.

Философия истории может и должна выполнить назначение быть «Фонарем Диогена», приумножив источник освещения настоящего так, чтобы «тени» будущего стали рельефными и узнаваемыми. В этом есть смысл и назначение истории. Она должна быть Учителем жизни и делать прогнозы будущего более четкими и долгосрочными.

Прогнозы бывают разные. Страшные — чтобы напугать общество, привлечь его внимание к актуальным проблемам. Розовые — чтобы отвлечь общество от каких-либо проблем. Но реже всего встречаются точные и долгосрочные прогнозы. Для этих прогнозов мало смелости и воображения. Нужен добротный инструментарий осмысления настоящего и метафизического, через призму общего и единичного. И если физическое и единичное являются предметом исторической науки, то общее и метафизическое выступают объектом философии истории.

Мир вокруг нас меняется быстрее, чем мы сами. За минувшие 500 лет природа человека не изменилась, но существенно изменилась среда его обитания. Эту аксиому можно рассматривать как отправную точку отсчета, позволяющую судить о будущем.

Таким образом, цель истории и ее скрытый смысл, а также назначение заключаются в том, чтобы помочь человеку стать Человеком в контексте настоящего, прошлого и будущего. И это возможно, но только с позиции Всемирной истории, а не в рамках истории региональной.

Проведенный анализ представлений об истории и ее смысле, о формах ее осуществления и способах постижения через призму различных типов рациональности в границах существующих парадигм, показал проблемность как истории, так и философии истории. Успешное решение этих проблем зависит от уровня методологии и способности философии истории «быть эпохой схваченной в мысли». Другими словами, философия истории должна демонстрировать адекватное восприятие своевременности, а стало быть, и свою меру востребованности. Философия истории начинается с уточнения исторического времени, а сегодня не без основания она предлагает ноосферную концепцию всемирной истории, которая отвечает требованиям глобализирующегося мира, о чем свидетельствуют основные направления исследовательской практики мировой истории.