Все думаю: что предложить хорошего из советчины — советского периода литературы: чтобы чуть представить смогли, как хорошо о себе могли тут думать люди и жить по идеалу?
«Как закалялась сталь» — советское Евангелие. Надо бы и какой производственный роман. «Танкер Дербент» Крымова, помню, хороший. «Люди из захолустья» Малышкина — Суконик подсказал. Но вряд ли есть переводы. Еще вспомнил — «Педагогическая поэма» Макаренко — вот дать бы! А вослед — «Один день Ивана Денисовича», тоже ведь производственный роман…
Как смахнуло водой целую эпоху — как Атлантиду, материк этот, в воды погрузило, и уже не ведом он: чем и как там могли жить люди, а кажется, что лишь — умирать и страдать…
И все более мне прорисовывается метафизическое тождество наше с барским Девятнадцатым веком — в смысле метафизической тоски и безнадеги бытия и ненужности пустых дел. Так что вор и люмпен савейский — тоже барин Обломов: «грязной тачкой рук не пачкай!» и не будь. «мужик»: это понятие ругательно и для большевиков (крестьянин = кулак, скупец), и для блатных, воров, с их широкой душой (за чужой счет): «пить — гулять — помирать!..»
А насчет екклесиастовой тоски — Лермонтова надо взять. Конечно, зачем я им все большие полотна даю читать: там «Грозу», Тургенева и прочего Толстого? Душу русскую надо даже не по Тютчеву, а по Лермонтову: «Дума», «Парус», «И скучно, и грустно», «Ангел» — русская Психея тут наисильно… «Дубовый листок», «Тучки».
А почему так на Руси? Дела-то все затевают и решают — мировые! Во Духе! Нет чтоб двигатель и клапан усовершенствовать или придумать подтяжку к штанам или маргарин, про какой скажешь: «Не могу поверить, что это не масло!» (такая надпись рекламная на упаковке маргарина. — 23.7.94) — как тут. Конечно, надо оглохнуть к мировым проблемам и мировой тоске и забыть о смерти и смысле жизни, чтоб увлечься изобретениями таких деталей. А отдых иметь — в глазении на телик, рекламу и рок-танец.
Да, теперь и понял: отчего все эти жестокости, ужасы и насилия в американском кино? Ведь это — заместо войн тут! Выпускать из человека гной жестокости, сей поддон в душе, помалу — как от оспы делают прививку: той же болезни малую дозу впрыснут — и организм обретает иммунитет, не заболеет уж.
Вполне медицински-гигиенично и прагматично устроились — так помалу утолять насилие, его жуткую потребность в людях, — и откупиться таким образом от Диавола — и малой, сравнительно, кровью. И так спустив из души свою поддонную бесовщину, человеку уже не надо лезть в социальную бесовщину, как на Руси, или становиться Раскольниковым.
Все работаю над этой формулой своей задачи: «Чтобы в итоге моего курса вы перестали что-нибудь понимать». Жизнь все равно заставит вас что-то частичное понимать и точно делать в каждой точке и всякий миг. Подобно так же и Сократ, первоучитель сего божественного непонимания-«незнания ученого» (термин Кузанского), ведь как точно и однозначно поступил, когда его приговорили к казни в родных Афинах: не бежал, а научил, как принимать смерть!..