Во времена объединения Грузии с Россией народ разделился на две части: одни выступали против русских, другие, наоборот, были за них.

Прошли годы и распри утихли. В каждом ущелье было поставлено начальство, суд стали вершить отдельные люди, народные собрания утратили силу.

Был солнечный день. На южном склоне Агайта, рассыпавшись, паслись овцы. Молодой пастух Ахмат сидел на камне, поглядывая на свое стадо, и играл на свирели.

По тропинке с перевала спускались девушки с корзинками, полными черники. Поравнявшись с Ахматом, они поздоровались с ним:

– Пусть множится твой скот, Ахмат!

Ахмат положил свирель на землю, встал им навстречу:

– Дай бог вам счастья, девушки!

Одна из девушек, Айсса, подняла свирель и с улыбкой протянула ее Ахмату. Девушки стали просить:

– Сыграй нам, Ахмат.

Ахмат дунул в свирель и заиграл, глядя в глаза Айссе:

Черные камни над белой водой- Как же мне воду не пить? Черные брови грозят мне бедой – Как мне тебя не любить?

Айсса молча смотрела на Ахмата, а он все играл, пальцы его дрожали и ему казалось, что вместо сердца у него кусок раскаленного железа.

Бог знает, сколько времени прошло. Девушки, наконец, попрощались и ушли. Ахмат долго смотрел им вслед и видел, как Айсса, удаляясь, несколько раз оглянулась. Он весь день не мог прийти в себя. Нечаянная любовь овладела им, как осенний ветер перелетной птицей. Вечером, пригнав овец домой, ок сел у очага и долго сидел, неподвижный и молчаливый. Его хозяин, Кудайнат, войдя в дом, посмотрел на него и спросил:

– Что с тобой, Ахмат, о чем грустишь?

– Ни о чем, просто болит голова,-ответил Ахмат.

Так родилась любовь Ахмата и Айссы.

Шло время. Настала осень, пора уборки хлебов. Однажды вечером Айсса и Ахмат встретились возле тока. Они стояли, разговаривая, в тени копны и на сердце у них было светло.

Вдруг из-за копны блеснул ствол ружья и чей-то голос гневно произнес:

– Возьми оружие и защищайся! Ты опозорил мою сестру! Ахмат в мгновение ока взвел курок. Айсса закричала:

– Не стреляй, Уари, это же Ахмат!

Уари опустил ружье, постоял, опершись на него, и сказал:

– Мне кажется, сестра, ты опозорила меня!

– Нет, нет, Уари, клянусь тебе! Мы любим друг друга! Помолчав, Уари обратился к Ахмату:

– Сядем, Ахмат, поговорим. Айсса мне названая сестра, ты – мой друг. Я узнал теперь, что вы любите друг друга, но у нее нет никого, кроме старого отца – ни братьев, ни сестер. Кто будет кормить старика и ухаживать за ним? Кто похоронит его? Айсса не может уйти из отцовского дома. Слушай, Ахмат, ведь у тебя нет ни дома, ни семьи, ты с детства остался сиротой. До каких пор ходить тебе в батраках? Твоя сила мне известна, ты сумеешь прокормиться и на снежной вершине. Но почему бы тебе не жить в доме отца Айссы, Дауита? У него нет никого, кроме единственной дочери, теперь будет еще и сын. А я буду вам братом.

Ахмат ответил, задумавшись:

– Уари, люди не очень-то жалуют бедняков… А вдруг Дауита не согласится отдать мне дочь?

– Этим я займусь сам, положись на меня.

Они встали. Ахмат вытащил из-за пояса пистолет и в знак дружбы подарил его Уари.

Дауита сидел у очага, накинув на плечи старую шубу, и курил трубку, когда Уари и Айсса вошли в дом.

– Добрый вечер, Дауита! – поздоровался со стариком Уари.

И, недолго думая, рассказал ему об Ахмате и Айссе. Дауита хорошо знал Ахмата и не стал возражать. Тут же договорились о свадьбе.

Подошел праздник Уастырджи, Джиуаргуба. Все работы были закончены, народ радовался изобилию. Повсюду шумели свадьбы, молодожены не могли налюбоваться друг другом. 06венчались и Айсса с Ахматом.

Ахмат получил от Кудайната плату за свои труды – шестьдесят баранов – и стал жить своим домом.

Чего только не делает сильный, чего только не терпит бедняк!

Бибо Губарты служил стражником у начальства и от его имени распоряжался простыми людьми. Однажды он явился в село и стал с криками собирать людей на работу к начальству. В этот день Ахмат был со скотом в горах. Старый Дауита сидел у ворот, покуривая трубку. К нему подъехал Бибо и закричал:

– Сейчас же запрягай волов и отправляйся возить сено для начальника.

– Ради бога, оставь нас сегодня, – ответил старик, – лучше мы отработаем р другой день. Зятя здесь нет, а у меня не хватит сил, я не справлюсь.

Бибо был человеком чванливым и несдержанным. Он поднял кнут и хлестнул старика по лицу, и у того по губам потекла кровь. Но Дауита был из рода Тогузата, которые не прощают удара. Он выхватил нож, висевший на поясе, и по рукоять вонзил его в жирное брюхо Бибо. Тот опрокинулся навзничь. Остальные стражники набросились на старика, связали ему руки и увезли.

Вечером Ахмат вернулся домой. Войдя во двор, он увидел плачущую Айссу. Узнав, в чем дело, он тяжело опустился на топчан и долго сидел, размышляя. Наконец, он сказал:

– Надо идти к начальству, другого выхода нет. Ахмат хорошо представлял себе, что такое начальство, но другого выхода, действительно, не было.

Утром он взял восемьдесят рублей – все деньги, какие у него были – и отправился в дорогу. Первый, к кому он обратился, был Пиран, служивший у русского начальника переводчиком. В полдень Ахмат вошел в дом Пирана и издали поздоровался с ним. Пиран сидел за столом, листая какие-то потрепанные книги. Наконец, он поднял голову и спросил:

– Что тебе нужно? – и важно нахмурил брови.

– Мне нужна твоя помощь, дай бог тебе здоровья! В это время вошел стражник Елизбар и обратился к Пирану:

– Из Тырсыгома пригнали ягнят, куда их деть?

– Их матки с ними?

– Нет.

– Что же, теперь слушать их блеянье? Пойди, скажи, чтобы маток тоже пригнали.

Елизбар вышел. Ахмат, сняв шапку, стоял у двери и ждал ответа. Пиран еще долго листал свои книги. Наконец, он отодвинул их в сторону и повернулся к Ахмату:

– Говори, что тебе? Ахмат подошел поближе.

– Я по делу Дауита. На бедняка, говорят, камень и вверх катится, но, может, удастся как-нибудь помочь ему? Если нужны деньги, то за этим дело не станет.

Услышав о деньгах, Пиран встал.

– Он убил очень важного человека, лишил начальника правой руки. Но, я думаю, для любой раны можно найти лекарство. Есть ли у тебя что-нибудь, с чем мы можем пойти к начальству.

Ахмат, опустив руку в карман, ответил:

– Сейчас у меня есть восемьдесят рублей. Но, если надо, я продам свой скот и принесу, сколько ты скажешь.

Пиран сел за стол и вновь погрузился в свои книги. Ахмат, не дождавшись ответа, сказал:

– Возьми пока эти восемьдесят рублей, а завтра я принесу, сколько нужно.

Пиран понял, что есть возможность хорошо поживиться.

– Дело не будет ждать, пока ты найдешь деньги. Если ты собираешься взять их в долг, то это можно сделать и здесь. Вон, у армянина Иуане денег куры не клюют. Если хочешь, пошлем за ним.

Делать было нечего, Ахмат согласился. Послали человека, и через короткое время появился толстый армянин. Он водил дружбу с начальниками и те, когда требовались деньги, всегда прибегали к его помощи.

Пиран пошептался о чем-то с Иуане, тот кивнул головой и сказал Ахмату:

– Я дам тебе триста рублей на месяц, но если ты не вернешь их в срок, к твоему долгу каждый день будет прибавляться по десять рублей.

Холодок пробежал по телу Ахмата, но он знал, что его тестя ждет Сибирь, и вынужден был согласиться, только сказал:

– Плохо, что вы даете мне такой короткий срок. Пиран закричал на него:

– Да ты, я вижу, хотел отделаться пустыми словами в таком серьезном деле!

Составили бумагу. Какой-то солдат расписался за Ахмата, армянин забрал расписку и отсчитал Пирану деньги. Тот положил триста восемьдесят рублей в карман, похлопал Ахмата по плечу и сказал:

– Не волнуйся, я займусь этим делом.

Ахмат уехал домой.

Через неделю стало известно, что Дауита очень плох и умирает в тюрьме. Ахмат отправился туда, но к его приезду Дауита уже умер. Чтобы получить тело, требовалось разрешение врача. Ахмат попросил Пирана помочь ему забрать покойника. Пиран, чтобы Ахмат не вздумал требовать свои деньги назад, сказал, что забрать тело почти невозможно, потому что Дауита, якобы, умер от заразной болезни.

Через два дня он принес Ахмату какую-то бумажку.

– Ты знаешь, сколько пришлось отдать за эту бумагу? – сказал он.- Из всех твоих денег осталось только десять рублей, остальные все пошли в дело. Как много берут эти начальники! – добавил он, сокрушенно покачав головой.

Ахмат взял бумагу, получил тело покойного и отвез домой. Там его оплакали и похоронили.

Кто и когда смог вырвать кусок из волчьей пасти? Пиран не вернул Ахмату ни копейки. Ахмат сумел вовремя выплатить долг, но он плохо разбирался в денежных делах, и расписка осталась у армянина.

Прошло около двух лет. Однажды у ворот Ахмата остановился пристав с пятью стражниками. К ним вышла Айсса, поздоровалась и сказала:

– Хозяина сейчас нет, он в горах со скотом, но дом наш здесь, входите, угоститесь, чем бог послал.

– Пристав не стал с ней разговаривать, повернул коня и направился на пастбище. Подъехав к пастухам, од приказал старшему из них: .-Отбери овец Ахмата, их надо описать и продать с торгов в возмещение долга.

Ахмат, опершись на ружье, воскликнул:

– Как, ведь я давно вернул долг! Вы что, хотите, чтобы я платил второй раз?!

Пристав достал из сумки какую-то бумагу и показал ее Ахмату:

– Ты должен был армянину триста рублей и не вернул их вовремя. Согласно договору, долг твой рос и теперь составляет семь тысяч.

Напрасно Ахмат призывал в свидетели пастухов, которые видели, как он вернул Иуане все деньги.

– В денежных делах главное – расписка, а не свидетели, – ответил пристав.

Овец Ахмата отобрали, пристав пересчитал их и велел гнать вниз. Ахмат никак не мог поверить, что у него и вправду отнимут его овец, за которыми он ходил, как за малыми детьми. Но, увидев, что их угоняют, он бросился следом и повернул овец обратно. Пристав крикнул стражиикам:

– Бейте его!

Те начали хлестать Ахгата нагайками, но грянул выстрел и один из стражников свалился с лошади. Ахмат выхватил кинжал, и второй стражник скорчился на земле. Остальные трое зарубили Ахмата саблями и угнали овец.

Пастухи положили тело Ахмата на носилки и отнесли домой. Собрался народ. Люди оплакали гибель Ахмата, похоронили его, сказав: «Светлая тебе память, ты умер, как мужчина!», и разошлись. Долго еще из осиротевшего дома слышались плач и причитания Айссы.

Ее лицо покрылось смертельной бледностью, глаза не просыхали от слез, сердце почернело от горя. Она худела изо дня в день и плакала, не переставая. Через неделю стало ясно, что она лишилась рассудка. Повесив на себя шашку Ахмата, она ходила по улицам, крича:

– Кто убил Ахмата? Кто убил Ахмата?!

Разум окончательно покинул ее, она бродила по горам и никто не мог ее удержать. В ночь под новый год она опять ушла из дому и над рекой Урсдон ее растерзали волки.