Когда под грохот, полных гнева, дней
Взойдет над лесом мщения звезда
И звери будут грызть своих царей -
Польется кровь потоками тогда.
Проглянет солнце смело из-за туч
И луч его коснется бедняка.
И грянет день, и молод и могуч,
Наградой всем за горькие века.
Отложит горец в сторону ружье.
Свободный зверь пойдет своей тропой,
Благословляя новое житье -
Довольный светлой, без господ, судьбой!
ОДИНОКИЙ
Поэма
Я не из лживых мужей,
Себя не хвалю я сам,
Нет рабства в душе моей -
Унизить себя не дам.
У матери был один.
Чуть только постарше стал,
Я в горы с отцом ходил -
Отцу во всем помогал.
Дыряв был отцовский дом.
Он дымом насквозь пропах.
Нам холодно было в нем
На стылых земных ветрах.
Но горя отец не знал.
В черкеске простой своей,
По целым он дням пропадал
В аулах среди друзей.
Скотину отец держал.
Имел он коров и овец.
Но бедным он все раздавал,
Таков уж он был -отец.
Гостей он любил встречать.
Отец мой людей любил.
Он лучший кусочек подать
Всегда гостям норовил.
Что сам он был наг и бос,
Не сытно и ел и пил -
Это другой вопрос…
Отец мой веселым был!
Тому, кто его приглашал,
Он другом и братом слыл
Направо добро раздавал,
Налево добро дарил…
***
«Сыну, – сказал он, – пора
Быть мужем, пришли года…»
Немало отдал он добра -
Платили калым тогда.
Обычай горцев храня,
Перечить отцу я не стал.
Но рано женил он меня -
Он руки мне этим связал.
Глядел на невесту я -
Невзрачна, совсем не умна.
Сказала моя семья:
– Вот тебе, сын, жена.
Вскоре она умерла.
Рыдала вся родня.
Она неплохою была…
Да будет ей пухом земля!
Матушке стало трудней.
Но стал я порой замечать:
Домой возвратясь из гостей -
Отец мой сердился на мать.
Он бил ее даже порой.
Горянки умеют терпеть.
Но мама терзалась душой:
Как будешь, сынок мой, теперь?
Душа ее доброй была.
Но пробил земной ее срок -
В могилу от горя сошла.
И стал я совсем одинок.
Отец мой пошел по друзьям.
И жил я. один, без отца.
Горючим и жгучим слезам
В ту пору не знал я конца…
***
Священник в ауле возник.
Немало прошел он дорог.
И этот смиренный старик
Участьем мне.в горе помог.
Он буквам меня научил.
Старик был совсем одинок.
Поэтому часто шутил,
Меня окликая: сынок!
Не зналась со мною родня.
Отцовы друзья отошли.
И был лишь старик у меня -
Средь всей осетинской земли.
Но молод я был и здоров.
И думать я стал о жене.
Да только без щедрых даров -
Невесту не выкупить мне.
Был дом мой печален и пуст.
И черен очаг нежилой.
И горькие возгласы с уст
Срывались ночною порой.
Закрыл я лачугу тогда -
Я кинул родительский дом.
Морозная в небе звезда
Всходила над жалким жильем…
***
Был долог мой путь по горам.
Буран перевалы замел…
И вот я к каким-то дверям,
Теряя рассудок, добрел.
Лицо мое все в синяках.
Обмерзший, попробуй сказать:
А нет ли нужды в женихах?
Ведь могут и на смех поднять.
Приветили люди меня.
И я, исхудавший, без сил -
На шкурах лежал у огня,
Араку горячую пил.
И, потчуя вкусной едой,
Бельишко заштопав мое,
Ходила горянка за мной -
Какие глаза у нее!
Подолгу отец пропадал -
В кашарах скотину стерег…
Но вот поправляться я стал.
Настал расставания срок.
Горянка, пылая от слез,
Шепнула, поверив судьбе:
– Бедняк, ты мне радость принес,
Гожусь я в подруги тебе!
Как только наступит весна;
Сватов засылай, дорогой.
Хмелела душа без вина
От речи ее озорной…
***
Время ведь быстро бежит.
А здесь побежало скорей.
И я, как и должен джигит, -
Весною посватался к ней.
Но глянул отец на меня -
Богат он, и нравом был крут:
– Я вижу, что ты без коня.
Но, может, хотя бы есть кнут?
Терпел я издевки его.
Я был перед ним- муравей.
Желаннее было всего
Мне-счастье горянки моей.
А он, разъярясь, продолжал:
– Три сына растут у меня.
Ты хочешь, чтоб дочь я отдал
Тебе-без кнута и коня?!
В последний я раз говорю -
Ступай от порога скорей,
Не то я все кудри сдеру
С башки горемычной твоей!
***
Калым не так просто скопить.
Скажи мне, земляк дорогой,
Что может бедняк наскоблить -
С гранитной скалы ледяной?
Вот то-то, земляк, и оно.
И жил я в домишке моем.
И было в нем пусто, темно -
И ночью, и утром, и днем.
В горах наших страшно зимой -
Дух вытрясет адская дрожь…
Но вот узнаю стороной,
Что ждет меня девушка все ж.
Три свата повел я с собой.
Огонь во мне прежний пылал.
Знакомой шагал я тропой
И посохом громко стучал.
Увидев. хозяин гостей,
Всех смерил прищуром своим:
– Явились за дочкой моей?
А где ваш богатый калым?
Оставьте в покое меня.
Ты просишь, чтоб выдал я дочь
Тебе,что пришел без коня?
Подите сейчас же все прочь!
Но старший мой сват Сослан -
Хитер был, умел улещать.
– Нас бог к тебе с просьбой послал.
Ты можешь нас всех обобрать.
Но труд разговоров нужней,
Он дружит в дому с очагом -
Возьми для кашары своей
Ты парня простым батраком.
Взгляни, он – не робкий джигит.
Помощником будет в дому.
Встряхнулся богач, и глядит:
Не прогадать бы ему…
– Пять лет пусть батрачит тогда
Жених ваш худой на меня.
Эх вы, беднота, беднота -
Добавили б, скажем, коня?
Уселись за стол, не спеша.
И хитрые речи ведем:
Хозяин, мол, дочь- хороша!
В селенье Ганис мы живем.
С аракой кувшин опустел.
Хозяин нам дочь уступил -
Сослан был удачлив и смел.
Я счастлив, наверное, был.
Позорнее участи нет -
Жить в доме богатой жены.
Но помощью жив белый свет -
Возвел я четыре стены.
Наверное, волей небес
Подруга была мне дана.
Уйду ли я в горы, иль в лес -
Все ждет терпеливо она.
Не тронет еды без меня.
И доброй и нежной была.
Светила мне точка огня -
Какая б метель не мела.
Но жизнь – это драка, земляк.
Борьба-за себя, за нее.
И бился я этак и так
За наше с женою житье…
***
Однажды сказала она:
– Уйдем с этих гор поскорей,
Ведь где-то, наверно, должна
Быть жизнь – и теплей и светлей?
Спустились мы с гор.
И вдвоем Пошли из аула в аул…
Как вспомню, так в сердце моем
Вздымается горестный гул.
Таскали мы воду, дрова,
Косили траву – для чужих.
И часто печали слова
Срывались с губ дорогих…
Мы кинули край наш родной.
И к городу мы побрели.
Никто над живою душой
Не сжалился в эти дни.
Мы в городе стали жить.
Завелся кусок на столе.
И мы перестали быть
Бродягами на земле.
Немало у нас детей.
Но голодно мы живем.
Нередко средь важных гостей
Позоримся рваным тряпьем.
Ведь злы времена порой,
Обманчивы, словно сны -
Смывается так водой
Сугроб под лучом весны.
И, словно бы вешний снег,
Что тает в воде реки,
Теряет деньки человекТают его деньки.
Нам мудрость откроет путь.
Нам счастья забрезжит свет…
Но бедняку не вздохнуть -
Земли и удачи нет.
Ты спросишь меня: кто я?
Скажу. Из Ганиса я.
Нету добра у меня.
Но доблесть чиста моя
*АЗАУ. Изд. «Иристон». Цхинвал, 1984 г.
This file was created
with BookDesigner program
04.01.2009