Прикинув свои возможности, Иван пошёл в ресторан «Колыма», который приметил накануне. В просторном помещении с колоннами посередине стояли добротные столики, покрытые белоснежными кружевными скатертями. Пахло жареным мясом и картошкой. То ли было ещё рано, то ли по причине безденежья посетителей, ресторан был пуст. Иван несмело потоптался в дверях, и хотел было уже уйти, но вкусный запах переборол неожиданно возникшее желание, и он примостился за столиком в конце зала. Официантка сразу принесла меню и, поправив салфетки, молча удалилась.

Лучи заходящего солнца, проникая сквозь неплотно закрытую штору, падали на стол. Белая скатерть из-за этого казалась полосатой, будто выкрашенной разноцветной краской. С достоинством, свойственным королевским особам, Иван полистал книжку в коричневом кожаном переплете с золотым тиснением. От увиденного глаза полезли из орбит — сознание отказывалось верить тому, что там было написано. И было от чего!

В ресторане, находящимся где-то на краю света, предлагали такие экзотические блюда, каких не было ни в одном другом ресторане страны. Ещё раз внимательно просмотрев меню, Иван стал выбирать. Больше всего его воображение поразили жареные рябчики с маринованными грибами и ягодами и бифштекс из оленины. Была в меню также малосольная нельма, строганина из чира и омуля, блинчики с красной икрой. Он заказал рыбу, запечённую под грибным соусом, сибирские пельмени в бульоне и отбивную из сохатины с тушеными овощами.

Официантка подала холодную закуску и графин с брусничным морсом, а когда принесла пельмени, на столе уже стояли пустые тарелки. Иван ел-ел и всё не мог насытиться. После морской болезни он потерял контроль над собой и теперь думал только о том, как бы быстрее пополнить свои силы. Он попросил ещё жареную оленину с картошкой фри и шницель из изюбрятины. Теперь весь стол был заставлен тарелками. Всё это принесли ему одному.

Можно было ещё долго есть, но неожиданно пришло полное насыщение и вместе с ним осознание того, что это уже лишнее — его желудок всего не переварит. Развалившись по-барски на стуле, Иван тупо смотрел по сторонам. Появились первые посетители, ресторан стал наполняться их голосами. Забегали официанты с меню и полными подносами холодных закусок и горячих блюд, показались музыканты. А к нему подсел высокий поджарый мужчина в короткой чёрной куртке, больше похожей на морской бушлат. Из-под куртки виднелась полосатая рубашка.

— Свободно? — спросил он, будто между делом, наперёд зная ответ.

Иван кивнул головой, посмотрев украдкой на пришедшего. На вид ему можно было дать лет сорок. Зачёсанные назад волосы, узкое скуластое лицо с глубоко посаженными голубыми глазами и редкими, словно выщипанными, рыжими бровями.

«Мест, что ли, мало? — недовольно подумал он о соседе по столу. — Обязательно надо сюда. Ведь видит же: на столе негде яблоку упасть».

— Жека, — быстро освоившись, представился тот. — Раньше звали Евгением, а ещё называют Помором. Но ты можешь звать, как хочешь, я не обижусь, ко всему привыкший.

Усилием воли Иван запихнул в рот кусок мяса и протянул руку.

— Что празднуем? — подвинулся поближе Жека. Ивана он заметил, как только вошёл и подумал, что ему слишком много еды.

— Да так ничего, просто ужинаю, — туманно ответил парень.

Помор ухмыльнулся. Во рту блеснула золотая фикса. Люди, повидавшие жизнь, по такой золотой коронке могли предположить о принадлежности её владельца к криминальному миру, однако Иван об этом даже не подумал.

— За таким красивым столом и один! — воскликнул Жека. — И я бы не прочь так поужинать, да грехи не пускают. Живут же люди, и откуда только деньги берут?

Поймав на себе его холодный взгляд, Иван поспешил проглотить застрявший в горле кусок мяса. Как назло он не проходил, от напряжения лицо покраснело, на глазах выступили слёзы.

— Ну да, за красивым столом, а что тут такого? — запив морсом, выдавил он из себя. Мясо прокатилось по горлу, сразу полегчало.

— Да нет, ничего. Красиво жить не запретишь. Если можешь, живи. А почему один? Что друзей нет?

Иван ответил что-то невразумительное, но Жека всё понял. В одиночку в ресторан ходили только командированные или отшельники, которым хотелось острых ощущений. Но в том и другом случае это были люди, у которых деньги оттягивали карман.

— Жируешь ты, я вижу, — сказал он, показывая на стол.

Вместе с облегчением к Фёдору откуда-то из глубины пришло раздражение.

— Я же говорю, пришёл поужинать. Дали аванс на дорогу, вот решил попробовать экзотическую северную кухню.

— Понятно. Я хотел бы жить и умереть в Париже, да бодливой корове Бог рогов не дал, — с тоской в голосе сказал Жека. — Я только что из командировки, поэтому не при параде. Поиздержался там малость, — добавил он скромно. — А у тебя, значит, деньги завелись, и ты аванс проедаешь?

Иван вырос в семье со средним достатком, в которой все честно трудились и умели считать заработанные деньги. Он даже не мог припомнить, когда последний раз был в ресторане, поэтому слова Жеки задели за живое, но он сдержался.

— Завтра самолётом я лечу в Якутск, а оттуда на Яну.

Глаза у Жеки полезли на лоб, лицо вытянулось

— Самолётом? — с удивлением произнёс он. — Да ты, парень, видать, большой начальник. Отсюда на запад все едут на перекладных, а он, видите ли, полетит на самолёте. Я самолёт видел только в небе.

— Да вот начальник посодействовал. Оказывается, земляк. Я вообще-то, хотел тут остаться, но, к сожалению, не получилось.

Сосед как-то весь скривился и скатерть вместе с посудой поползла вниз.

— Да ты что, рехнулся! Отсюда бежать надо, — резко откинувшись назад, с раздражением в голосе сказал он. — Колыма — не самое лучшее место для нормальной жизни на Земле. Запомни, добровольцев здесь почти нет. Это край зэков и их охранников.

От его слов на душе у Ивана стало тоскливо. Это же ему говорили дома, да что толку: на роль добровольца судьба выбрала его.

— Правда, и на Яне не лучше, — добавил Помор. — Там ещё холодней и вдобавок ко всему — это тюрьма без замков — оттуда никуда не сбежишь. Тут хоть есть море и дорог навалом, а там и этого нет. Да, далеко тебя, парень, заслали!

— Почему заслали? Меня направили на работу как молодого специалиста. Никто меня не засылал. Неожиданно Иван поймал себя на мысли, что Жека стал его раздражать, а тот, как ни в чем, ни бывало, продолжал:

— Ну, нет, ты не прав, Ваня. Такое направление нужно расценивать как ссылку. По моим понятиям, молодых специалистов должны посылать куда-нибудь южнее, где немного теплее, чем на Колыме. Что же ты так дешёво продался, поторговаться что ли не мог? Ты же вольный, как я понимаю.

— Вольный, конечно. А что?

— А то, что не похож ты на вольного. Несёшь тут мне ахинею. Ты, наверно, едешь конвоиром в зону или мусором в райотдел милиции. Тоже мне, нашёлся молодой специалист! Бог весть, откуда он тут взялся и сразу готовый инженер.

От негодования у Ивана зачесались кулаки. Он подумал, что с величайшим удовольствием влепил бы этому хаму по морде. Врезал бы так, чтобы тот больше никогда не приставал со своими дурацкими обвинениями. Но он снова сдержал себя и сказал как можно спокойней:

— Да ты что, смеёшься! Я ещё зэков в глаза не видел. А вообще мне без разницы, где работать. Хоть на северном полюсе, лишь бы была интересная работа.

Жека хмыкнул. Теперь он всё понял: так мог говорить только человек, ещё не испытавший трудностей и смотревший на мир через розовые очки.

— Да, парень, я вижу, ты, действительно, не хлебал ещё казённых щей, а то бы пел другие песни. Ладно, хрен с тобой, поделись жратвой. Тебе, я вижу, слишком много одному. Я больше не могу смотреть, как ты добро переводишь.

Иван заказал закуску и графин водки. Сосед от нетерпения или от того, что чем-то был озабочен, играл своими длинными пальцами. Он, то соединял обе ладони вместе, то пальцами стучал по столу, выбивая барабанную дробь. Но как только официантка поставила закуску перед ним, сразу набросился на еду, не забывая при этом наполнять свою рюмку. Пока он ел, слышалось только чавканье, а как наелся, потянуло на разговоры. Неожиданно он вскочил и побежал к выходу.