После встречи с Жекой Иван промучился весь день, а вечером не мог заснуть. Он лежал в темноте и размышлял о своей жизни. По стечению обстоятельств он оказался рядом с пропавшим золотом и теперь может разделить участь Жеки и Кригера. Нет, этого допустить нельзя, надо срочно бежать отсюда. Бежать, даже несмотря на то, что на работе у него всё получилось и впереди неплохая карьера. Это возможно только в будущем и то, если никто или ничто не помешает. Но, если смотреть правде в глаза, его судьба может сложиться по-другому. Он повторит путь многих талантливых людей, мечтавших добиться успехов в своём деле, которому хотели посвятить всю жизнь. К сожалению, их мечтам не удалось сбыться. Можно сказать, их просто растоптали.
Теперь они представляют серую безликую массу, похожую на ту, какую он недавно видел. Попав на Колыму, многие из них никогда не вернутся, а если даже останутся живыми, то уже сломленными духом, не способными ни на что.
«Зачем мне разделять их судьбу? Я не хочу пополнить многочисленную армию заключённых. Пока не поздно, надо бежать. Вот парадокс: я сам рвался на Колыму, хотел принести пользу своей стране, мечтал внести свой вклад в изучение Севера, а теперь мне приходится думать о том, как быстрей и незаметно отсюда сбежать. Если я убегу, здесь обойдутся без меня, а если останусь — заберут и пошлют на лесоповал или на разработку какого-нибудь месторождения.
Разве я об этом мечтал, и для этого учился? Конечно, нет, — ответил он себе. — Раз я здесь не нужен, то должен быть там, где мне не будут мешать, где можно будет себя реализовать».
Он долго размышлял о своём месте в этом обществе, о побеге с Колымы, на который его подталкивал Жека, и постепенно мысли вернулись к страшным мгновениям, пережитым во время катастрофы, к золоту, в хищении которого его хотели обвинить.
Встав с кровати, Иван подошёл к полузамёрзшему окну. На уличном столбе ветром раскачивало выключённый фонарь. Мело снег.
«Немного потеплело — вот поэтому давление пошло вниз. Но всё равно за сорок — меньше тут не бывает».
Заскрипела кровать. Во сне из стороны в сторону метался коллектор, недавно приехавший с разведучастка. По-видимому, он видел что-то нехорошее или проживал какую-то другую жизнь. От скрипа его кровати Ивана пробрало до костей, он даже заскрежетал зубами.
«Как по стеклу, — передёрнуло парня. — Как там, интересно, Жека и другие зэки? Вот уж кому не позавидуешь, так это им. И всё-таки, куда же делось золото? Похоже, что пропал тот ящик, который я разбил. Ведь потом я его больше не видел, правда, до последнего времени он меня не интересовал».
В коридоре хлопнула дверь, заскрипели половицы. В окно Иван увидел серую фигуру, проскочившую в уборную, стоявшую на улице. За каждую минуту пребывания в этом заведении на морозе можно было давать молоко, как за вредные условия труда.
«Так, у чекистов теперь есть два реальных подозреваемых — это я и пилот Сенькин, — вернулся к размышлениям Иван. — Майор, я думаю, не в счёт. Хотя кто знает, может, и его раскручивают. Чем он лучше других. Его завихрения в данном случае выступает против него. Только я не пойму логику следователей, а, впрочем, чего тут непонятного: им нужно найти пропавший металл. Вот они его и ищут, и делают это всеми дозволенными и недозволенными способами. Спасибо Жеке, приоткрыл мне глаза. По его словам, следователи могут докопаться даже до телеграфного столба».
— Ты что не спишь? — окликнул его сосед. — Спи, ещё ночь.
Повернувшись на другой бок, он сразу захрапел.
«Скорее всего тот ящик спрятал Свиридов, чтобы до него никто не добрался. Я же его разбил, а потом крышку наживил на старые гвозди. Как сейчас помню, когда её прилаживал на место, несколько гвоздей загнулись. Под пистолетом не только гвозди загнутся, сам загнёшься. До сих пор мурашки бегают по спине».
Иван поёжился. Тело передёрнуло, как от судороги. — «Кстати, того ящика я и, правда, больше не видел. Значит, Свиридов закопал его в снегу. Если бы в снег, его бы нашли. Там, наверно, перекопали всё на сто рядов. Значит, не в снег. А куда тогда?»
Иван лёг и ещё долго не мог заснуть. В полудрёме ему виделись какие-то зловещие чудовища, сновавшие возле разбившегося самолёта. Потом они куда-то исчезли, а вместе с ними пропало золото.
Как сказал Жека, Вера действительно работала в аэропорту. Только была не диспетчером, а дежурной. Не заметить её было невозможно: высокая, статная женщина в чёрном драповом пальто с песцовым воротником и в шерстяной вязаной шали. На ногах у неё были оленьи торбаза, расшитые мелким бисером. Чтобы не привлекать к себе внимание, Иван выбрал время, когда в зале был народ.
— Вера, здравствуйте. Я от ваших приятелей, — подойдя к ней, сразу начал парень. — Мне надо срочно улететь. Я хорошо заплачу.
Женщина вскинула на него большие голубые глаза. Иван увидел секундное замешательство, быстро сменившееся интересом.
— Ты беглый? — спросила она тихо.
— Нет, нет, что вы! Я работаю в Верхоянске. С документами у меня всё в порядке. Просто так сложились обстоятельства, что надо отсюда уехать. И чем раньше, тем лучше, — добавил он заметно волнуясь.
Переступая с ноги на ногу, Вера отряхнула пушистый воротник. Было видно, что она раздумывает над его словами. У Ивана ёкнуло сердце.
«А вдруг она пошлёт меня куда-нибудь подальше?»
— Ты от кого, конкретно? — улыбнулась женщина. — Надо себя беречь, обратитесь к доктору, — неожиданно Вера заговорила совсем о другом, не имевшим отношения к их разговору. — Я уверена, он вам поможет. Утром запишетесь в регистратуре, только учтите, там очередь, поэтому придётся постоять…
Боковым зрением Иван увидел, что мимо них проходят два лётчика, и ему стало всё понятно. Вера не хотела привлекать к себе внимание.
— Ну, слава Богу, ушли. Это начальник аэропорта и диспетчер. А то будут судачить обо мне. Итак, голова болит…
— Вера, ну, так как? Помогите, пожалуйста, век не забуду.
Невольно Иван улыбнулся. Щеки у Веры пылали огнём, тёмная прядка волос выбилась из-под шали. В глазах собеседника женщина прочла восхищение собой.
— Хорошо, я подумаю. — И, будто на что-то решившись, быстро добавила: — Приходи сегодня ко мне домой после работы. Там поговорим.
Она назвала адрес и сказала, как пройти.
— Только, смотри, сильно не светись. Пройди так, чтобы тебя никто не видел, а то на меня и так все смотрят…
Как на неё смотрят, Вера не договорила, и Ивану осталось только догадываться, что она имела в виду.
Вечером, как договорились, он был у Веры. Жила она на окраине посёлка в небольшом частном доме, стоявшем в окружение похожих строений. Посреди ограды Иван увидел собачью конуру, возле которой лежала цепь. Судя по следам и цепи, барбос у Веры был не хилый.
«Если такой цапнет, выдерет ползадницы».
Но всё обошлось. Только в сенях он услышал, как за дверью злобно зарычала собака. Вера встретила в ярком шёлковом халате с белой кружевной шалью на плечах. Её покрывали распущенные волосы, затрепетавшие от холодного воздуха, ворвавшегося в дом вместе с Иваном. Пахло стряпанным и варёным мясом. От знакомого домашнего запаха заурчало в желудке.
— Проходи, — приветливо сказала хозяйка. — Пальто можешь повесить на вешалку, — она показала на шторку возле двери. — Не заблудился? — На лице Веры появилась игривая улыбка.
— Да нет, как видишь, — в тон женщине ответил Иван. — Цветы я тебе не подарю, но кое-чем побалую. — Он передал тяжёлый сверток и маленькую коробочку.
— Что это?
— Там рыба, а это мой подарок.
Вера быстро открыла коробочку и ахнула.
— Ничего себе! Это же золотая цепочка. Откуда…
— Купил специально для тебя.
Она хотела отказаться, но Иван настоял и сам надел ей цепочку на шею. Лицо Веры излучало тепло, глаза светились счастьем. От неё исходил лёгкий запах духов, волновавший его разыгравшееся воображение и возбуждавший плоть. Горячий поцелуй отпечатался на его щеке.
— Ты молодец. Надо же, какой ты внимательный! Мне давно хотелось такую цепочку, ты просто угадал моё желание.
Она ещё долго восхищалась его подарком, расхваливая парня, и Иван подумал, что подарков ей давно никто не дарил.
— А почему ты одна? Где муж, дети, родители? — не удержался Иван. — Ты такая красивая и одна.
— Красивая, как корова сивая, — грустно произнесла женщина. — Не в красоте счастье. Если пойдёт, что-нибудь не так, то хоть в лепёшку расшибись — ничего не получится. Тут тебе и красота не поможет — даже забудешь, как зовут.
— А что случилось?
— Мужа посадили, фронтовика, прошедшего всю войну — вот что случилось, — сказала она дерзко. — Я ждала его домой, а он как в воду канул: полгода никаких известей. Стала разыскивать и вот почти год спустя из политотдела части сообщили, что его забрали в особый отдел. Потом один сослуживец написал мне письмо. Из него я узнала, что моего Гришу прямо из расположения части отправили на Колыму. Обвинили в измене. Я абсолютно уверена — он не виновен. Думаю, с ним просто расправились. Кому-то, видно, было нужно выставить его предателем.
— В армии расправились!? — невольно вырвалось у Ивана. — А за что?
— За то, что Гриша всегда говорил правду в глаза. Он не терпел вранья и несправедливости. Вот за это и посадили моего Гришеньку.
Вера даже всхлипнула, на глазах появились слёзы. Она быстро их вытерла носовым платочком и замолчала.
— А ты как здесь оказалась? На чём приехала?
— О-о, это целая история! — вытирая кончиком пальца под глазом, сказала Вера. — С большим трудом мне удалось узнать, где он сидит. Никто же ничего не говорит или, правда, ничего не знает. Короче, шеф помог. Когда нашла концы, продала всё, что можно было продать, уволилась с работы и из Москвы сюда.
— Ты в жила Москве, а где работала?
— В КБ у Туполева. Инженером-конструктором.
— Это кто такой?
Уголки губ на лице Веры дрогнули, в глазах проскочила едва заметные огоньки, как бы говорившие, что касаться этой темы ей не хочется.
— Тебе его имя ничего не говорит. Но это неважно, скоро обязательно узнаешь. Это авиаконструктор, генерал-лейтенант.
Вера пригласила Ивана к столу, предложила выпить за знакомство. Спирт на брусничном соке показался ему лёгким ликером. Без задней мысли Иван выпил целый стакан, и вскоре почувствовал, что опьянел.
— Ой, как мне у тебя хорошо, — обнял он Веру. — Так бы здесь и остался.
— Да подожди ты, — увернулась от него женщина. — Давай ещё посидим. — И она снова стала рассказывать, как сюда приехала. — Дорога оказалась такой длинной, что в двух словах всего не расскажешь. Чего я там только ни натерпелась! Хорошо, было лето, а то даже не знаю, что бы случилось со мною. Когда сюда приехала, обзавелась этим домом, — она показала на закрытое ставнями окно. –
Но муж долго не протянул, вскоре после моего приезда умер в зоне. Что там произошло, до сих пор не знаю, и думаю, теперь никогда не узнаю. Говорят, будто бы начальник лагеря его приревновал ко мне …
Поняв, что сказала лишнее, Вера замолчала.
— Одним словом, это целая история, — вышла она из положения. — Его уже нет в живых, но жизнь продолжается. Понимаешь, Иван, тут меня мужики просто атаковали, проходу не дают, — улыбнулась она. — Кто сватается, а кто ещё чего-то хочет. Кобели проклятые! Всё бы ничего, да только народ на меня косо поглядывает.
— А что замуж никто не берёт? — деловым тоном спросил Иван, как будто был давно с нею знаком.
— Я же говорю, от женихов отбоя нет. Да таких я сама не хочу. Если пойду, только за хорошего человека. Вроде своего Гриши, — добавила она, посмотрев на Ивана. — А вообще, мне и так неплохо. Я свободна, как птичка: никому ничего не должна и ничем не обязана. Живу, в свое удовольствие, как живётся. Мне нравится.
Перехватив инициативу, Иван рассказал о своей проблеме, и Вера пообещала помочь.