Так я попал на конспиративную оперативную базу КГБ, где-то в Подмосковье, а где я и сам пока не понял. Везли в автобусе с закрытыми окнами, привезли куда-то в лес. Почему в Подмосковье? Так ехали всего пару часов. Вокруг базы высокий забор, за забором видно только лес и тишина. Сама база небольшая, сто на сто метров всего снаружи, и посередине — такой средний дачный домик, ну, средний для руководителей государства. Размер домика, где то 40 на 20 метров, двухэтажный особняк, бревенчатый. Несколько окон на первом этаже, несколько на втором, да с лоджией. Обычный, в общем, домик. У ворот, правда, охрана из двух караульных, да куча камер по периметру, но, установлены так, что с наружи не увидишь. Колючей проволоки на заборах нет, но датчики контроля периметра, думаю, присутствуют. Да и собачки тут бегают с серьёзными мордами и умными глазами. Сбоку дома расположен сарай, хм, сарай, выглядит то он действительно как сарай с наружи, но вот внутри там все серьёзно оборудовано для постоянного комфортного пребывания 15 человек. Внутри проведён водопровод от общей скважины участка, есть электричество, кондиционер, холодильник, своя столовая, туалет. Ну, вы поняли, что это караулка, я-то это узнал позже, через несколько дней, когда хотел узнать, что же в этом сарае. Все обошлось, меня просто попросили вернуться в расположение. Да, кстати, расположение. Домик-то этот не простой, под ним четыре этажа вниз общей площадью 6400 квадратных метра. А что вы хотели, здесь ведь не только постоянно проживают, но и несколько часов в день тренируются.

На минус первом этаже — расположены комнаты командиров, там же живёт и майор. Я говорю, живёт, потому что да, действительно живёт, не женат, «развёлся еще в юности, причину никто из ребят не знает», детей нет, вся его семья — это мы. Он наш непосредственный начальник, а выше его мы никого и не знаем. Как он нам сказал — «Вам оно и не надо». На этом же этаже живет и начальник склада, прапорщик Загоруйко Семен Никитич. Человек степенный, спокойный, но задевать его не стоит. Он на спор пальцами одной руки рублёвую монету в конвертик выгибает. Да и чревато это, с начальником склада лучше дружить. По возрасту, он уже давно на пенсии, но вот уходить не хочет, его также никто не ждёт, да и жилья своего нет, бессребренник, хоть и начальник склада. Мы его зовём просто Никитич, сам так просил, но при посторонних, если такое случается, то только товарищ прапорщик.

На этом же этаже расположена общая столовая и кухня. Столовая небольшая, на сорок пять человек всего рассчитана. Нетипично как-то, взвод не взвод, да и служивые все офицеры, до капитана включительно. Правда их всего двое, но старлеев и лейтенантов где-то поровну, человек по двадцать, да плюс я тут, сержант. Дико как-то первое время для меня было, пока ребята не сказали — «Ты Стрелок чё мнешься? Успокойся и расслабься, здесь тебе не твоя родная рота, здесь вокруг люди уже давно устоявшиеся, беспричинно никто не обидит, главное сам не косяч. Да и сложно это здесь накосячить, все ведь вместе, на виду круглые сутки. И позывной возьми себе, Стрелок не пойдет, это твоя фамилия, «Ухватом» будешь, как тебе?» — «Не вопрос, Ухват, так Ухват, мне нравится, и в тему» — «Тут у всех в тему, проще запомнить и ни за что не ошибёшься, и бросай свои — «товарищ лейтенант», обращайся по позывным. Будь проще и люди к тебе потянутся.» Вот так я и «прописался» и успокоился, да и ребята ведь не старые. Лейтенантам слегка за двадцать, старлеям чуть больше. Это только оба капитана за тридцать. Ну и конечно штаб находится здесь же. Начальником штаба здесь тоже майор, Лисиков Павел Константинович. Он здесь не живёт, да и бывает не каждый день. Через него мы и держим связь с внешним миром. Через него же получаем и задания. А Гущин уже разрабатывает его исполнение.

Поваром здесь работает т. Глаша, живет она в верхних этажах, играет роль наёмной рабочей хозяев особняка. Женщина уже в возрасте, далеко за пятьдесят. Муж у нее служил в этом подразделении, но лет десять назад не стало его, погиб при выполнении, кстати, он и был командиром этого подразделения, после него уже поставили Гущина. А т. Глаша попросилась в отряд на должность повара. За совместное проживание — детей не нажили, не сложилось, а в отряде она почувствовала себя нужной, тем более что готовила она как Бог. Я поначалу со стола вставал едва — едва, на столько мастерица. Здесь ее все любят и уважают как мастера своего дела. Ну а мы для нее как дети, в нас она нашла то, чего не смогла нажить с мужем.

На минус втором этаже — наша казарма. Ну как казарма, у каждого своя комната, три на пять метров, со своим санузлом и душевой кабиной. Мебель — стандартно у всех в комнатах: кровать, столик письменный, два табурета, один стул со спинкой, кресло, шкаф одёжный, и тумбочка прикроватная. Пару картин на стенах, у меня обе Васнецова, в других комнатах другие, как в гостинице, в общем. Зато есть общий зал, где присутствует телевизор, столики для игр, диваны, сами игры (шахматы, домино, нарды). Если у ребят появляется свободное время, то проводят они его тут. Но выпадает его крайне мало и редко. Ведь кроме ежедневных занятий и от работы никто не освобождал. Периодически одна или другая группа выходит на задания, и бывает, пропадают там и до месяца, и до года. От сложности зависит. Единовременно здесь больше двадцати человек-то и не бывает, чаще пять — десять человек. Денек отдыхают и за самосовершенствование. Вот тут уже и мне работа.

На минус третьем этаже — находится тир, спортивный комплекс, тренажерный зал. Все сделано так, что при пристрелках оружия, ни в одной из комнат стрельбы не слышно, очень хорошая шумоизоляция. Да и этажи друг над другом находятся на высоте порядка сорока метров. Есть лифт между этажами, но и лестница тоже присутствует.

А вот ни минус четвёртом этаже — находится вотчина Никитича. Большой склад. И чего там только нет. Про некоторое оружие я даже и не слышал, винторез например первый раз в руках подержал, хорошее тихое оружие, я в него аж влюбился. Ну и на все случаи жизни, всякого смертельного добра там предостаточно: миниатюрные камеры в очках, микрофоны — встроенные в пуговицы, минигранаты с дистанционным подрывом в виде авторучек, да и ручки с выстрелами, про такие я в кино видел про Джеймс Бонда, только эта выглядит элегантней, как обычная авторучка. Я был очень впечатлен. Меня допустили до всех этих новинок после многочисленных подписок о неразглашении и индивидуальной ответственности, вплоть до высшей меры без суда и следствия. Да я и не возражал, мне интересно, даже домой уже так не тянет.

Надземный же дом нами практически и не используется, только для выхода на задания в основном. Кроме т. Глаши там живет какая-то «респектабельная» семейка без детей, с нами они не общаются, запрещено по инструкции. Я бы сказал, что выглядит это очень странно: небедный котеджик вдали от людей, респектабельная семья — которая живет неизвестно на что, да еще с дом работницей, в глухом лесу. В 21 веке-то понятно, каждый старался так жить, у кого деньги позволяли, но сейчас ведь 1991 год. Позже мне майор Гущин пояснил, что дом этот «используется» как резиденция отставных дипломатов, своего рода отстойник, казёное жилье. А на самом деле здесь база подготовки и отдыха оперативной группы КГБ. Да и группа эта существует условно. Ее в природе как бы и нет, в том смысле, что по бумагам она проходит как Центр Научных Разработок, и с юридическим адресом совсем в другом месте. Ну а мы, стало быть, «научные» сотрудники с неплохими окладами. Да, чуть не забыл, я ведь сейчас получаю как младший научный сотрудник, меня ведь взяли официально, и теперь у меня 250 рублей в месяц капает на книжку, неплохо. Но вот чем конкретно занимается группа, мне пока не говорят. Это будет зависеть от моего решения после официального окончания срочной службы — оставаться здесь или ехать домой. Дома кстати пока не знают, что я поменял место службы. Письма приходят на старый почтовый адрес, а оттуда их передают мне.

Служба у меня проходила спокойно, да и службой это назвать непросто, скорее занятие для интереса, мне ведь самому очень нравилась Вьюжка. Потихоньку и сам совершенствовался. Ребята, конечно, все очень способные, все приёмы выполняют уверенно и грамотно, но нехватает им скорости принятия решения на проведение того или иного приёма. Теперь я понимаю почему Олег не нашёл больше никого кроме меня. Не хочу сказать, что я такой один, но вот пока никого больше и не нашлось. Проблема в том, что на одно движение, может последовать до десятка разных приёмов, то есть, повёл я, например, правую руку вперед от себя, а какое движение последует дальше — тут уже надо чувствовать, а не знать. Это может быть удар костяшками пальцев в висок, или захват ключицы, или же удар в горло, масса вариантов, и всё это происходит на таких больших скоростях, что руку видно только в замедленной съёмке. А с самим ударом еще отправляется и энергетический импульс в точку удара с кончиков пальцев. Если, к примеру, ударил в висок с импульсом, то в месте удара в радиусе десяти сантиметров происходят разрывы капилляров по всему мозгу, гарантированный труп. Радиус от силы энергетического импульса зависит. Даже бить сильно не обязательно, достаточно быстрого и резкого прикосновения. Но вот у ребят пока с предвиденьем ничего и не выходит, и скорость у них всё же на порядок ниже, а ведь они уже не первый год занимаются различными видами единоборств. Не знаю, выйдет с этого, что ни будь, или нет, но пока платят, буду работать. Свободное время провожу в медитации, пытаюсь распараллелить сознание до третьего потока. Думаю, что скоро уже получится. Я уже частично вышел на этот уровень, но в полную силу использовать его не могу.

В один из таких дней, медитируя, я заглянул куда-то не туда. Сам не понял сначала, но то, что я увидел, меня слегка озадачило. Просто не ожидал такого. Думал, уже, что у меня испортилось зрение и это все останется так на всю жизнь, что не есть гуд. Я стал видеть какие-то линии, разноцветные линии. В зале я был один, и эти линии исходили из моего тела, окольцовывая ими меня. Кроме этих линий были и другие линии, которые проходили сквозь зал, но немного другого цвета. Да весь зал был в этих линиях. Они были неоднородны. Разными по толщине, и на разных высотах. Это как перистые облака вокруг, но цветные и слегка прозрачные. И они двигались, как будто текли неторопливо. У меня же линии были в основном розового и фиолетового цвета, а вокруг нейтрального голубого, местами с просинью. Честно скажу, я испугался, и испугался сильно. Я ведь за этими линиями почти ничего не видел. После того, как я осознал, что со мной происходит что-то ненормальное, я увидел, как вокруг моей головы, линии стали меняться цветом. Они стали темнеть, и лучами расходиться от меня, и чем больше я покрывался потом от понимания непоправимого, тем дальше расходились эти лучи. Да в панике я был. И тут я припомнил наш разговор с Олегом, что путем постоянных медитаций, можно не только распараллелить свое сознание, но и выйти на совершенно другой уровень восприятия действительности. Этот уровень даёт возможности видеть энергетические линии окружающего нас пространства, а также энергетические лини всего живого. Уже есть немало людей, кто занимается врачеванием больных, успешно используя видение проблемных участков, а они отличаются цветом, чаще всего они темно красного цвета и пульсирующие, если участок на данный момент болит. И если этот знахарь обладает возможностями оперирования энергиями, то он вполне может излечить больного, но тут тоже от сложности зависит. И когда я это вспомнил, я стал успокаиваться, и заметил, что лучи в районе головы стали уменьшаться и менять цвет на фиолетовый. Так же, не выходя с транса, я пожелал возвращения нормального видения, и все лини пропали, как будто ничего и не было. Используя ту же методику, я попытался снова вернуть энергетическое видение, но у меня ничего не выходило. Так я просидел еще минут двадцать в непрерывных попытках, но как горохом об стенку, и тогда я стал вспоминать последние минуты, перед тем как это произошло. Всё это ерунда, когда говорят, что во время медитации, человек ни о чём не думает. Он не думает о ежедневных проблемах, о том — как проведёт время, как дела на работе и тд. и тп. В такие моменты человек воспаряет, он обозревает сущее. Он может плыть в речке — ощущая себя потоком этой речки, или летать по небу — ощущая себя ветром, который пронизывает облака, и устремляется ввысь, или же почувствовать себя твердью земной и перемещаться в земле ощущая тело земли. Вот как раз последним я и занимался, когда у меня появились эти энергетические линии. Я тогда углубился к ядру земли, и почувствовал, что оно зовет меня к себе. Увидел, как вокруг меня становится светлее, и это был не свет, а будто сама земля светилась голубым светом. Это меня смутило, и когда я открыл глаза, я увидел эти линии. После того, как я вспомнил этот момент, я попытался повторить это же, и у меня все получилось. Правда, потратил на это минут десять, но все вышло. Я опять обозревал энергетические линии вокруг. Тогда я решил попробовать зафиксировать это состояние кодовым словом. Снова вернул нормальное зрение, и углубился к ядру. В этот раз все вышло за полторы минуты, но это все равно долго, и я обозначил это состояние кодовым словом — ра-хат, то бишь «свечение тела» с древнеегипетского. Снова вернул нормальное зрение всего лишь пожеланием, и произнеся кодовое слово — вышел опять на энергетический режим. У меня всё получилось!!! Я был горд собой. Такие плюшки могут очень пригодиться. Ведь в таком состоянии можно не только лечить, но и видеть — говорит ли человек правду или лжёт. Если человек лжёт, по идее, цвет вокруг головы должен изменяться. Ладно, это мы позже опробуем.

Вовремя я закончил со своими экспериментами, в зал вошел лейтенант с позывным «Кречет», а они своими именами не представлялись, в ходу только позывной, также и ко мне обращаются. Судя по позывному, это охотник, и охотник быстрый и умелый. Но что-то он, какой-то сам не свой, глаза потухшие, плечи опущены. Он только что с задания, видимо, что-то пошло не так. А ну ка, глянем в ра-хат, оу-у, да у него, и правда какие-то проблемы. Вокруг головы тёмно красное свечение, в области затылка источник, и такое же свечение в районе солнечного сплетения. Да оно на сердце давит. Остальные каналы — которые идут по всему телу, притухли и сжались. Так и до беды не далеко. Надо бы как-то помочь парню, но как? А может его вырубить в спарринге на несколько минут, и попробовать энергетическое воздействие? Только вот, я не знаю, как это делать. Добровольно он не ляжет, не поймёт. Ладно, надо попробовать.

— Здорово Кречет! Как успехи? Позаниматься зашёл? Ты же походу даже не отдохнул ещё?

— Да какие там успехи?! Бурята больше с нами не будет, ушел в края вечной охоты, но хоть задание не сорвали. А отдыхать я не хочу, душа болит. Выпить бы, да нельзя. Так хоть с тобой парой слов переброшусь, может и полегчает. Все кто здесь есть, по комнатам сидят, не хочу беспокоить, у них и так мало времени для отдыха.

— Это который снайпер? Он же вчера еще здесь был, я и не знал, что он на задании. Как так вышло-то?

— Теперь уже не важно, да и не стоит тебе знать подробности, сам же приказ знаешь. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Да знаю, жалко мужика. Он же Томич? А с семьей теперь что?

— А что семья? У него жена только молодая, детей нажить не успели. Его со свадьбы сюда выдернули, через два месяца должен был вернуться, осталась-то неделька всего, но не срослось. Выплатят ей годовую зарплату мужа, а дальше сама. Ну вот, поболтал, ещё больше разбередил душу.

— Знаю я как тебе помочь, давай, вставай в круг.

Кречет вздохнул, но всё же встал в круг, но ничего сделать просто не успел, не дал я ему. Вырубил одним касанием по сонной артерии, с применением энергоимпульса, он и осел тут же. Аккуратно уложив его на татами, я перешел на ра-хат, и внимательно его осмотрел. Надо срочно что-то делать с сосредоточением энергии в районе солнечного сплетения, оно уже на сердце поддавливает, почти все канала перекрыты к сердцу, энергетическое наполнение сердца нарушено, очень близко инфаркт. Я посмотрел на свои руки, и увидел, что из моих пальцев выходят лучи. Нет, они не как ножи, а скорее как что-то такое упругое, которое изгибается при перемещении рук, но всегда восстанавливаются по направлению пальцев, и длиной где-то с полметра ярко-янтарного цвета, а с ладоней исходит какое-то мягкое, золотистое свечение. Ну что же, попробуем пальцами поводить по его затухающим каналам. Не знаю, правильно это или нет, но что-то стало происходить. Присохшие каналы стали расширяться, и слабыми ручейками энергия потекла по телу. Теперь попробуем придавить ладонями центр проблемного свечения, и двигая руками разгоним этот костер. Не сразу, спустя две три минуты, энергия уже потекла бурным потоком по телу, центр энергетического шторма приобрёл розовый цвет. Теперь, то же самое проделаем с головой…

Отлично, у меня получилось!!! Теперь он выглядит так же, как и я, только свечение у него поменьше моего, и аура всего с полметра будет. У меня она на все три выходит. А над головой вообще границ не вижу. Это, наверное, результаты моих ежедневных медитаций. Ладно, пора будить. Хватит тут сонную красавицу изображать. Надо позаниматься с ним еще на татами, так сказать закрепить. Похлопав немного по щекам, мне удалось его привести в себя. Он открыл глаза и непонимающе уставился на меня.

— Что это было? Вообще ничего не помню. Помню, вышел на татами и аут. Ты на мне что, новые приемы отрабатываешь? — Он неуверенно сел, схватился за грудь, энергично подышал, покрутил головой и снова уставился на меня.

— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Смотрю и в глазах огонёк появился. — Я сел рядом с ним и заглянул в его глаза, там действительно плясали его обычные бесенята.

— Удивительно, но ничего не болит. В принципе, у меня и до этого ничего не болело, но в груди был какой-то огонь, и он давил меня, просто жить не хотелось. А сейчас всё в норме, и даже чего-то жрать захотелось, и выпить уже не хочется. Что ты со мной сделал? — он снова уставился на меня, ожидая ответа. Не говорить же ему, что я его на энергетическом уровне подшаманил, он ведь по поводу меня никаких подписок не давал, и быстренько доложит Гущину, а оно мне надо? Посадят еще в клетку для опытов, хорошо еще — если в золотую, да и в золотой — это все равно в клетке. Я решил ему сказать полуправду, и вытянуть в ответ на откровенность, почему на него так сильно подействовала гибель Бурята, они ведь живут даже в разных местах. Тот Томич, а этот со Свердловска.

— Да ничего особенного и не делал, прошелся по точкам в определённом порядке, помассировал слегка, и вот ты в норме. Я ведь вам рассказывал про определённые точки на теле человека. Если правильно на них воздействовать, то и полутрупа можно поднять. А что, ты разве не доволен?

— Да нет, что ты, я сейчас даже счастлив. Давно я себя так бодро не чувствовал. Спасибо тебе большое, сенсей. — и улыбается зараза.

— Ну какой я тебе сенсей, просил же не называть меня так. Если уж так приспичило, называй просто учитель, мне так больше по нраву. Не люблю всю эту иностранщину.

— Хорошо учитель, я понял учитель. — и снова лыбится. Ну подожди, теперь моя очередь.

— Ты мне лучше вот что скажи, как так случилось, что гибель Бурята так сильно на тебя повлияла? Ведь краше в гроб кладут, а вы ведь люди все подготовленные к такому. Смерть напарника конечно очень неприятно, и даже где-то больно, но ведь не до инфаркта себя же доводить, а ты уже был близок к этому, поэтому я тебя и вырубил. — тут его улыбка скисла.

— Ты не говори майору, ладно? А то он меня домой отошлет на месяц, а то и на два, а мне сейчас никак домой нельзя, нужно дело доделать, а кроме меня его хорошо никто сделать не сможет. И не потому — что я такой не заменимый, просто я в этом деле с самого начала, вот уже полгода как, и если меня отправят, то очень велика вероятность провала. Просто он женат на моей сестре, на моей любимой сестре. Нас двое в семье, родители погибли в пожаре, и сейчас она там одна в Томске, и пока еще не знает о случившемся. И она очень любила Бурята, да и он ею бредил. Теперь понимаешь? Думаю, дальше я справлюсь, лишь бы она справилась.

— Теперь понимаю, и прими мои искренние соболезнования. Ну, всё, повздыхали, а теперь в круг ученик, будем из тебя делать, что-то большее, чем груша для битья.

Словом, погонял я его на славу, часа три, без передыху, да и на результате это непреминуло отразиться. Он стал чуточку, но быстрее, даже временами перехватывал мои руки. К слову, таких учеников у меня человек пять. Так то, они, конечно, все мастера в борьбе, тут у кого самбо, у кого дзюдо, а кто и в боксе мастер на все руки, но всех их объединяет одно, у них у всех один вид борьбы применяемый в спец. службах, это сплав всех ухваток необходимых для обезвреживания и задержания в режиме мастер, у меня они перенимают стиль «ударил и забыл», «В последнее время это стало очень актуально» — как мне сказал майор.