База

В девять, в зале отдыха собрались все, даже те, кто был на заданиях, были выдернуты с них и прибыли на общее собрание. Командир вышел в центр, и начал проведение последнего собрания в этих стенах, и может быть даже и для кое-кого из подгрупп.

— Товарищи, перво-наперво, хочу сообщить, что нашу группу упразднили, — майор поднял руку, успокаивая тех, кто хотел задать вопрос — подождите, всё расскажу, и даже предложу. Нашей группы более не существует, так же как и нашей базы. Её, конечно, не существовало и раньше, но теперь её не существует для нас. Сегодня последний день мы проводим в этих стенах, а кто-то может быть и среди нас. После последней нашей акции, по устранению террористов, уничтожившей английскую семью, президентом было принято решение упразднить нашу службу. Ему не понравилось то, что вместе с этой группой мы уничтожили посредника заказчика убийства этой семьи. Посредником оказался человек, близкий к кругу президента, и шпион английской разведки. Вполне возможно, что и не только английской. Благодаря ему, сейчас происходят процессы, уничтожающие Россию как государство. Но президента это не смутило, и он полон гнева. Исходя из этого, мной было принято решение, сформировать новую группу, но уже не подконтрольную таким продажным политикам. Мы будем вершить свой суд, суд чести. И делать мы это будем под символом «Белой Стрелы». База для этого уже готова, оружие вывезено, продовольствие и обмундирование складировано. Деньги для работы есть, это те средства, что были собраны вами, при проведении акций под «Белой Стрелой». Нужны только люди. Перед этим собранием, я уже имел разговор с подгруппой Филина, и они меня поддержали. Теперь выбор за вами. Но сразу хочу сообщить, с этого момента мы будем вне закона. Хотя мы и при выполнении заданий с центра тоже не прибегали к закону. Я думаю не надо объяснять, почему мы решили продолжить работу? Достаточно посмотреть на улицы города. Очереди в магазинах за продуктами первой необходимости, бомжи на улицах, беспредельная молодёжь, наша молодёжь, наша смена. Люди, которым промыли мозги забугорной райской жизнью. Достаточно взглянуть на километровые очереди в Макдональдс и за джинсòй, и сразу становится всё понятно. Кто-то, очень хочет разложить нашу молодёжь, уничтожить русские принципы, раздавить само русское начало. И это только один, маленький аспект, почему мы решили продолжить нашу борьбу. Те, кто останется с нами, не будут получать зарплату, зарплата выдаётся в официальных структурах, но и голодать они не будут. Мы будем выдавать им премию. И премия эта будет ничуть не меньше зарплаты, а в иных случаях и значительно больше. Всё зависит от ситуации. Так как деньги в группе практически не тратятся, за исключением случаев оперативной надобности, то все деньги передаются родственникам и семьям. Эту практику мы оставим. Оперативные расходы будут удовлетворяться из общей кассы. Завтра с утра, те, кто присоединится к нам, перебазируется на новое место, и мы начнём свою работу. Финансирование базы будет осуществляться по результатам проведения акций. Богатых у нас сейчас много, тех, кто заработал эти богатства воровством, грабежами, взятками, продажей России в заокенские руки, продажей людских ресурсов туда же. Вот они и будут обеспечивать потребности группы. А теперь я хочу спросить вас, есть желающие продолжить наше дело? Сразу предупреждаю, расписок с вас я брать не буду, не тот случай, но дорога туда будет только в одну сторону. Выход с группы невозможен. А теперь решайте.

Зал, после выступления майора, сразу загудел, как растревоженный улей. Люди переговаривались между собой, обсуждали перспективы и минусы. Лишь только группа Филина и я не участвовали в обсуждениях, а скромненько стояли в углу, не отсвечивая. Обсуждение длилось минут десять, и вот, наконец зал стал затихать. Слово взял один из старейшин группы, Стилет, капитан.

— А что будет с теми, кто не хочет продолжать эту бессмысленную возню? — тут сразу в зале возник нездоровый гул. Капитан поднял руку, что бы объяснить свою позицию, которую высказал не совсем удачно — Простите, я может быть не так высказался. Я хотел сказать, что — сколько бы мы их не уничтожали, а они только множатся. Срубили одну голову, на её месте вырастают две. Так мы весь генофонд уничтожим. И к тому же, я просто устал. Мне уже сорок три года, я не видел, как росла моя дочь, я просто хочу поняньчиться в спокойной обстановке с внуками. Живём один раз, а в этой жизни я видел только кровь и дерьмо.

— Что будет? — майор стал говорить, а в зале воцарилась мёртвая тишина — Да ничего не будет. Вы в праве покинуть наши ряды, и никто не скажет вам против ни слова. Мы даже выделим вам премию в размере годового содержания, деньги для этого есть. Ваши деньги, которые вы заработали потом и кровью. Кроме этого, вы будете получать пенсию, как сотрудник института. Мы ведь до сегодняшнего дня работали вполне официально. А вот с бессмысленной вознёй ты не прав, Стилет. За время застоя, образовалась внушительная группа, которая была не согласна жить по закону, по Советскому закону, но эта группа боялась вылезти на свет, потому, что таких сразу сажали, или расстреливали, в зависимости от преступления. И если в место одной головы, появляется две, то это говорит только о том, что для тех двух — освободилось место под солнцем, которое закрывал предыдущий претендент. Таких ещё не мало. Работу мы только начали, так что её для нас только прибавится. Но длиться это будет не бесконечно. Всё же хороших, правильных людей у нас больше. И такой, как ты говоришь, генофонд, нам совсем не нужен.

— А домой-то перед новой работой попасть можно? — спросил 28 летний лейтенант, с позывным Рекрут — Просто у меня отпуск должен был начаться, а тут такое.

— Конечно, — ответил майор — сразу после прибытия на новую базу, все примкнувшие к «Стреле», отправляются в месячный отпуск. Перед работой надо хорошенько отдохнуть, а работы у нас будет очень много, это я могу вам гарантировать. Работать будем не только в России, пора приниматься и за заокеанских друзей. Они уже начинают нам мозоли топтать. Сегодня, в час дня, была попытка похищения основателя группы «неустановленными» лицами, в ходе которой он покончил жизнь самоубийством. Думаю не надо объяснять, что это за «неустановленные» лица?

— Ну почему же не надо? — взял слово седовласый старлей сорока двух лет, позывной Фитиль — Я вот не совсем понимаю. Ясно, что вчерашняя акция была против Погоста, но попытка похищения этому типу не свойственна. Ему проще шлёпнуть на месте. Да и Рогожин не тот человек, который позволил бы себя похитить, знаю я его. Поэтому, хотелось бы услышать пояснения по последней акции.

— Группу Погоста работал Хват, — начал повествование майор — так вот, в ходе проведения операции, им была уничтожена группа силового обеспечения из МИ 6. Не буду говорить, как ему это удалось, вы знаете Хвата, он может многое, только вот если вместо него я туда послал, к примеру, твою группу, Фитиль, то у нас были бы серьёзные потери. Я не хочу принизить твои способности Фитиль, но там действительно были серьёзные ребята. Позже, когда Хват вернулся с задания, я проверил фотки этой группы, Хват их успел сфотографировать, так вот, выяснилось, что это элита МИ 6, силовая группа по решению невыполнимых задач. За плечами которых, более сотни операций в разных концах света без единой потери в группе. Теперь ясно?

— Понял, не дурак. — удовлетворился Фитиль, ничуть не обидевшись на преумаление профессионализма.

— Ещё есть вопросы? — спросил майор, охватив взглядом всех находящихся в зале. В зале стояла тишина, никто больше не задавал вопросов, всем всё было ясно — Если вопросов больше нет, тогда пишите заявление на увольнение. Завтра придёт Павел Константинович, и заберёт ваши заявления. Для тех, кто решил присоединиться к «Стреле», сбор в восемь в этом зале, ну а те же, кто решил покинуть нас, подходите к семи ко мне в кабинет. Заявления передайте Филину. На этом, все свободны.

Майор вышел с зала, и народ послушно разбрёлся по своим комнатам. Остались только группа Филина и я. Себя я уже перестал причислять к группе Филина, я уже сам как группа. Да и группы стали формироваться после той нашей поездки в Волгоград. До этого состав подгрупп постоянно менялся, в зависимости от задачи.

— Ну что, — спросил Филин — как думаешь, сколько человек останется?

— Думаю половина из состава или чуть больше. — задумался я — Я наблюдал за ними в особом состоянии, и там бурлил целый фонтан сомнений и надежды. Где-то половина, наполовину. Но из тех сомневающихся какая-то часть выберет путь с нами, кто-то отсеется. Стилет точно уйдёт. И не потому, что он с внуками хочет поняньчиться, тут другое. Организм у него уже изношен, суставы болят. Он до последнего скрывал это, не хотел показывать свою слабость, а тут есть повод покончить с этим. А вот тех, кто точно уйдёт, из-за того, что просто надоело всё, я насчитал пятерых. Они уже приняли решение, и это я увидел в их ауре. Среди них есть и парочка молодых. Но там возможно по другой причине, девушка например или молодая жена. Завтра посмотрим.

— Согласен. — поставил точку Филин.

Мы тоже отправились каждый в свою комнату, остался только Филин, собирать заявления об увольнении с института. Мы свои ему уже раньше отдали.

Утром, сходив в туалет и помывшись, я сразу прошёл в зал, там уже собралась внушительная группа. Так и есть, как я и думал, пятеро тех, о ком я говорил с Филином, не было. Из тех сомневающихся, к нам пришли десять человек, но просмотрев их в состоянии ра-хат, я убедился, что сомнений в них больше нет. Остались самые выдержанные. Не считая Гущина и Никитича, нас осталось двадцать два человека, плюс т. Глаша. Когда подошёл майор, он отозвал меня в сторону и попросил об одолжении.

— Ты, Хват, останься пока тут, дождись Павла Константиновича, — передал мне бумаги майор — передай ему заявления, а потом выезжай на поезде в Тверь. База наша теперь там. Будешь в Твери, позвони по этому телефону, — он показал мне номер, но в руки не дал — запомнил? Хорошо, после того, как позвонишь, за тобой приедут. Мы сейчас отправляемся, каждый своим ходом, что бы, не оставлять следов, а ты можешь выезжать завтра. Думаю, к моменту, когда ты окажешься в Твери, все уже соберутся. Удачи!

Я помахал парням рукой, и пошёл в столовую. т. Глаша наверно ждала только меня, все уже поели. Получив свою пайку, я попрощался с т. Глашей, и приступил к поглощению вкуснятины. А была на завтрак просто обалденная яишница с беконом, да стакан молока, да булочка с кунжутом, да в двойной порции. Поел с аппетитом. т. Глаша уже присоединилась к отъезжающим. Спасибо тебе добрая женщина.

Проводив всех, пошёл в зал, включил телевизор, и тупо уставился в экран. Смотрел в экран, но ничего там не замечал. В голову полезли разные мысли. Как я теперь буду жить? Что делать с семьёй? Может быть, ничего и не изменится, после таких перемен, а может и как раз наоборот. Как там Сашенька, как Вовчик? Я ведь тоже не вижу, как он растёт. Но и бросить это дело не могу. Просто не смогу жить с этим. Вывод, надо качественно провести свой отпуск. Денег им хватает, моих доходов хватает и на моих стариков, даже в такое непростое время.

На базе было очень тоскливо. Впервые на этой базе я почувствовал себя не в своей тарелке. Тишина полная, ни скрипа, ни звука. Даже мышей нет. В своё время мы тут провели тщательную дератизацию. Ощущая себя неуютно, пошёл в кабинет майора. Дверь кабинета была открыта. Сел на его стул, и открыл выкатной ящик. Оп-па, а это что такое? На дне ящика лежал монитор, и этот монитор работал. На мониторе высвечивался сегментами периметр базы. Странно, ворота открыты, охраны не наблюдаю. Вообще никого. Заходите, люди добрые, берите что хотите. Хотя, что это я, мне, не всё ли равно? Всё что нужно, майор вывез, а это всё равно нам не принадлежит. Открыв следующий ящик, я обнаружил записку. Записка была адресована мне. «Хват, я знал, что ты сюда заглянешь. Раз ты нашёл эту записку, то выполни ещё одно дело, пожалуйста. Как увидишь на камерах нач. штаба, активируй взрыв комплекса. В этой тумбочке, на дне, есть тумблер. Щёлкни его, и через час комплекса не станет. Думаю, вам времени вполне хватит, что бы убраться подальше. До встречи!» Я заглянул дальше в ящик, и действительно заметил вмонтированный тумблер, закрытый прозрачным пластиковым колпачком. Что ж, наверно это правильно. Кто знает, что здесь могут найти заинтересованные люди. Посмотрев на монитор, я заметил, как на территорию базы прошёл начальник штаба. Он не удивился тому, что на входе нет охраны, просто сразу прошёл в дом. Переключив тумблер, я закрыл ящик стола и пошёл встречать Павла Константиновича. Рано я закрыл ящик. Мгновением позже, и я бы заметил, как на территорию проникли посторонние лица в количестве семь человек, все в НАТОвском комуфляже, обвешанные различным оружием как новогодняя ёлка и дополнительными рожками к автоматом на разгрузках. Ни секунды не медля, они проникли в дом.

Я шёл навстречу начальнику штаба, и когда я стал подходить к лестничной площадке, я даже услышал, как он спускается. Но вот он внезапно остановился. Я дошёл до площадки, и в этот момент открылись двери лифта. Я тогда подумал «странно, если Лисиков на лестнице, то кто же в лифте?» Я резко повернулся навстречу открываемой двери, но подскользнулся на машинном масле и присел. Какой-то оболтус разлил масло и не убрал за собой. В этот момент мне в затылок прилетело хорошим таким электрическим разрядом. Настолько хорошим, что я просто выключился.

Очнулся я связанным по рукам и ногам. Сколько я находился без сознания, не знаю, но судя по тому, что находился я на базе, то не более часа. Возле меня стояло тело в камуфле, и нагло щерилось. В руках у него были наши заявления на увольнение. А там и адреса всех оперативников. Это провал. И это тело хорошо это понимало.

— Ну, что, господин… как тебя там? — он вопросительно посмотрел на меня, но, не дождавшись реакции, продолжил — Хотя, это уже и не важно. Вы все теперь в наших руках. — и он потряс нашими заявлениями.

Он задумчиво поглядел на меня, глаза его осветились радостным светом, и он крикнул.

— Сэм, иди-ка сюда, — он показал на меня пальцем, и спросил — посмотри на него внимательно, тебе не кажется, что он кого-то напоминает?

Сэм пригляделся, потом вытащил какую-то фотографию, сравнил её со мной и радостно загалдел.

— Так точно, сэр, — от его улыбки можно было прикуривать — это он, супермэн, мы поймали его, сэр. Это невероятно, сэр. МИ 6 провалились, а мы это сделали, сэр.

— Ладно, ладно, успокойся Сэм. Теперь он никуда от нас не денется. Наши пилюлькины давно по нему скучают. Вы осмотрели комплекс?

— Так точно, сэр, — Сэм вытянулся во фрунт — комплекс пуст. Оружейка пуста. Есть только посуда на кухне, и немного продуктов.

— Отлично. Думаю, что об этом комплексе уже никому не известно, кроме этой группы, но их мы вскоре уничтожим. Если так, то для нас это будет неплохой базой. Вот, что, Сэм, сходи наверх, передай факсом эти заявления Роберту Саммерсу, думаю, ему будет это интересно. А я пока поговорю с нашим другом.

Говорили они на русском, но с небольшим акцентом. По морде лица — пиндосы, да и по манерам они же. Стало быть ЦРУ тоже в игре. Что ж вам всем здесь, мёдом намазано что ли? Где же мы вас всех хоронить то будем? Не хочется русскую землицу пачкать этой падалью.

— Прокололся ты парень, — улыбнулось тело — столько лет работать без ошибок, и тут вдруг такой прокол. Ты думал камеру можно обмануть? Она что видит, то и пишет, а вот если её прокрутить в замедленном темпе, то вполне можно увидеть то, что не фиксирует глаз человека. В данном конкретном случае, она зафиксировала тебя, ещё до того, как ты выключил камеры.

И тут я вспомнил, я ведь действительно пересекал некоторые камеры на большой скорости, недаром после операции меня гложело чувство незавершённости. А это оказывается вот, что. Да-а, прокол. И что теперь делать? Интересно, а сколько сейчас времени? Сколько им жить осталось? Верёвки порвать не получается, я уже попробовал, связано добротно. Выходит и мне недолго осталось. Жаль только ребят не могу предупредить.

— Скажу тебе по секрету, за тебя мне дадут медаль почёта. — тело радостно ощерилось — Ты очень ценный приз. Мне, ты, конечно, не скажешь, как у тебя получается двигаться с такой скоростью, но умникам нашим обязательно расскажешь. Через пару часов прибудет группа эвакуации, и мы тебя отправим в благославенную Америку, а сами займёмся вашей группой, через семьи обязательно их найдём. Их мы просто уничтожим, нам нужен только ты.

В этот момент прибежал Сэм, и отчитался о том, что данные переданы.

— Слушай, как там тебя, — сказал я — а хотя не важно, скажи, сколько сейчас времени?

— Зачем тебе время? — криво усмехнулось тело — Так рвёшься в Америку, что хочешь засечь время? Ну, час сорок пять. Доволен?

Я улыбнулся, осталось две минуты, плюс минус минута.

— Чему ты лыбишься, дебил? Тебе плакать нужно, от наших пилюлькиных хорошего не жди.

— От дебила слышу, урод! — ещё больше улыбнулся я — Знаешь, что меня больше всего радует пиндосик? То, что ни в какую Америку я не поеду, да и ты, вместе со своей гоп компанией её не увидите больше. А теперь прощай, пидор!!!

Тело очень сильно разозлилось, и хотело меня с ноги с такой же силой приложить, но только он размахнулся, как произошёл взрыв. Взрываться начало с минус четвёртого этажа, и пол ощутимо тряхнуло. В этот момент, я очень сильно захотел остановить время, я ведь ещё молод, и жизнь только начата. А как же Сашенька, как Вовчик, как родители, как ребята, их ведь всех уничтожат вместе с семьями. Я крепко зажмурился, и единственное, что я хотел в этот момент, это что бы время остановилось. Может быть я сумею как-то выбраться отсюда. Так я и сидел с закрытыми глазами, секунду, две, три. Стояла мёртвая тишина. Я приоткрыл глаза и не поверил тому, что увидел. Тело, что задавало мне вопросы, замерло в неестественной позе. Оно падало, от толчка взрыва, но как бы застыло в этом состоянии. Я посмотрел вокруг, рядом с этим телом стоял Сэм, который держал в руках заявления на увольнение наших ребят, и с застывшим открытым ртом. Взрыв, который должен был разнести здесь всё на атомы, тоже застыл. Нет, всё остановилось не окончательно, всполох взрыва с нижнего этажа потихоньку приближался к нам, но это было так медленно, что за это время я мог не торопясь не только покинуть комплекс, но и, пожалуй, даже пообедать перед этим. Я попробовал ещё раз порвать путы, и мне это удалось без особо труда. Странно, минуту назад я ничего с ними не мог поделать. Так же освободив ноги, я встал, и с силой, кулаком врезал в эту противную пиндосовскую харю. Ненавижу пиндюков, также как и наглов. Готов голыми руками рвать им глотки. Мой кулак, удивительно легко пробил голову на вылет, рука показалась с обратной стороны головы. «Вот те раз. Ни хрена ж себе. Да я крут». Выдернув руку, я посмотрел на то, что получилось. А получилась сквозная дыра в голове, размером с мой кулак, а тело так и продолжало оставаться на месте. Кровь с головы не хлынула, видимо на неё тоже влияет течение времени. Удивительно, но сопротивления воздуха при перемещении я не ощутил, как это бывает при моём ускорении. И в ускоренный режим специально я не входил. Что-то случилось со мной, что-то качественно изменилось во мне, но пока мне это нравится. Так, ладно, хватит здесь любоваться, надо поскорее ноги отсюда делать. Неизвестно, насколько это продлится. Я сбегал к себе в комнату, забрал свои вещи, и проходя мимо Сэма, забрал бумаги. Выдергивая их из руки, хотел разжать его пальцы, так они просто сломались. Поднимаясь по лестнице, увидел нашего начальника штаба, он лежал с неестественно вывернутой головой. Вытаскивать из комплекса я его не стал, мне было не до похорон. Требовалось поскорей передать информацию по майору, что бы тот нашёл способ предупредить ребят, о том, что данные их семей не являются теперь секретом и находятся у противника, у страшного противника.

Взбежав наверх, я ушёл подальше от комплекса, метров на двести, и остановился. Посмотрел вокруг. Вот птичка висит на одном месте, а вот кузнечик завис в прыжке. Движение воздуха нулевое, полный штиль. Что же со мной произошло такое? Может это из-за того, что меня вырубили шокером, и не куда-нибудь ударили, а именно в район затылка. Правда, я сам виноват, подскользнулся на масле, когда меня хотели приголубить, метили-то видимо в спину, а попали в голову. Возможно, этот разряд пережёг все предохранители, защищающие человека от использования им, своих сверхспособностей.

Я посмотрел на комплекс, и мысленно дал команду отмереть, и тут же произошёл взрыв чудовищной силы. Не знаю, сколько там было заложено взрывчатки, но такое ощущении, что оказался в эпицентре, хоть и находился за двести метров. Во все стороны полетели камни и мусор от бывшего комплекса. Заметив, что в меня тоже летят с большой скоростью камни, я вновь попробовал остановить время, мысленно пожелав этого, и это снова удалось. После этого я уже отбежал на порядочное расстояние, и спрятался за завалом из деревьев. Вернувшись в нормальное течение времени, переждал камнепад, и подошёл к эпицентру. Да-а, от комплекса не осталось и камня. На его месте осталась только очень глубокая воронка. Я попробовал ещё раз остановить время. Закрыл глаза, и пожелал, что бы время остановилось, и опять всё застыло в статичном состоянии. Порадовавшись, что всё так просто, я зафиксировал эти состояния кодовыми словами, замри и отомри. Как это на древнеегипетском не знаю, так было бы наверно безопасней, но чего нет, того нет. Хотя, если работать в группе, и произнести эти слова, то у меня появится дополнительное время на обдумывание ситуации, а может и на решение проблемы. Хм, пусть так и остаётся, такие моменты дорогого стоят.

Пустив ход времени в нормальном режиме, я с опозданием посмотрел на машину оставленную Павлом Константиновичем, которая уже для движения была не предназначена, пострадала знатно. В двухстах метрах от забора участка, в овражке, находилась ещё одна машина, видимо на ней захватчики и прибыли. Осмотрев машину, я пришёл к выводу, что машина вполне работоспособна. Стёкла, правда, побиты, и местами обшивка повреждена, но протечек топлива и масла не заметил, в районе двигателя никаких повреждений не заметил. Завёл машину и повёл её к городу. Пока ехал, подумал, что такой взрыв могли услышать и в городе, благо до него всего несколько километров, поэтому, проехав половину пути, заехал в лес у дороги, и завёл машину за кусты. С дороги ничего заметно не было. И только я это сделал, как мимо того места, где я спрятал машину, пролетела колонна из милицейских машин, и замыкала её одинокая скорая помощь. Вовремя я, ничего не скажешь. Далее я пошёл быстрым шагом, не выходя на дорогу. Таким темпом в городе я окажусь через двадцать минут.

Выйдя в город, я сразу направился на переговорный пункт. Сообщил номер оператору и стал ждать. Ждать долго не пришлось, через пять минут мне сообщили номер кабинки. Зайдя в кабинку и взяв трубку, я удивился, услышав там голос Никитича. Хотя кого мне ещё там услышать, парни то ещё, не добрались, поди.

— Приветствую тебя, уважаемый дедушка! — сказал я, и что бы Никитич не ляпнул чего, сразу же продолжил — Передай ПАПЕ, дело швах. Его БРАТ УМЕР на моих руках. Дядя — который приглядывал за ним последнее неделю, пришёл к НАМ ДОМОЙ, и очень его ОГОРЧИЛ. Теперь он знает всех его родственников, и хочет их всех поздравить с этой новостью. Меня он пытался увести с собой, но ты же знаешь, я люблю только НАШ ДВОР. Дядя этот привёл кучу своих родственников, но мне удалось уговорить их остаться у нас НАВСЕГДА. Но он успел отправить адреса НАШИХ РОДСТВЕННИКОВ поздравительной окрыткой. Сейчас я еду к себе, хочу своих подготовить к приезду нежданных гостей. СТИХИ, что написала родня, отправлю в Москву на главпочтамт, до востребования, на имя ПАПЫ. Да, и ещё, я сделал перепланировку на нашем участке, теперь там будет бассейн. Ты всё записал, дедушка?

— Да, записал. — сказал Никитич через некоторую паузу — Жаль брата, хороший был человек. Я всё передам. Тебя ждать после?

— Конечно, как только разберусь с этими «пингвинами», так сразу приеду. Им очень нужен я, хотят научиться моим фокусам. Остальных они хотят просто навестить с ПОДАРКАМИ. Им досталось видео с последнего моего выступления, и очень понравилось. Хотят научиться этому же. Но я секреты мастерства не выдаю. До встречи, дедушка.

— Пока, внучок.

Переговорив, пошёл на почтамт, и отправил пакет. Далее рванул в Москву, и самолётом к себе. Время утекает сквозь пальцы.

Ленгли, штат Виргиния, ЦРУ.

Майк Болтон ходил по своему кабинету, как тигр в клетке. Только что, позвонил Роберт, и сообщил, что есть новости по операции «Лекс». Новости как хорошие, так и плохие. Так он сказал. И вот, Майк вышагивал уже десять минут, в ожидании Роберта. Наконец дверь открылась, и секретарь доложил, что в приёмной ожидает Роберт Саммерс.

— Джимми, я давно его жду, — нетерпеливо прорычал директор — пускай его быстрей, и чаёк нам сделай!

— Разрешите, сэр? — пройдя в дверь, спросил Роберт.

— Проходите Роберт, присаживайтесь. — нетерпеливо указал на стул Майк, с более учтивым обращением, чем в прошлый раз — Сейчас принесут чай, и вы расскажете, что вас так взволновало. И меня теперь тоже.

В этот момент, дверь открылась, и на пороге показался Джимми с подносом. Кроме чая там были пончики и другая выпечка. Поставив на стол поднос, секретарь вышел.

— Угощайтесь Роберт.

— Спасибо, сэр. — он взял чашку, сделал глоток, и что бы не испытывать терпения директора, торопливо заговорил — Группа Джека Робертса погибла, сэр. Только что, я получил известия от нашего агента. Но перед этим, он успел выслать адреса всех членов группы. Они писали заявления на увольнение, почему-то с института Центра Научных Разработок. Как принято у них, с адресом в шапке. Здесь сорок три адреса, и наш фигурант обведён красным. Его они успели захватить, живым и здоровым. Больше на базе никого не было. — он передал распечатку директору, и указал на фигуранта — Они его связали, и Джек отправил бойца передать послание. Почти сразу после передачи, база взлетела на воздух. На её месте сейчас котлован в пять этажей. Наш агент находился в городе неподалёку, и шум взрыва достиг города, хоть и находится база в двадцати километрах от города, находилась. Он зафиксировал время взрыва. Он произошёл спустя полторы минуты после окончания передачи. Практически сразу, туда отправилась усиленная группа милиции, следом за ней поехал и агент. На месте взрыва не было обнаружено ни одного фрагмента тел. Но сомнений нет, группа погибла полностью. При подъезде к городу, агент обнаружил брошенную машину нашей группы. Это мог быть только фигурант.

— Как же так? — расстроился директор — Поймать фигуранта, связать его, и почти сразу потерять… — спустя минуту, он продолжил — Что вы собираетесь делать дальше, Роберт?

— У нас есть адреса, и адрес фигуранта в том числе. Нам удалось завербовать главу местной мафии по кличке Погост. Это его людей фигурант вырезал в особняке. Но у него обширная организация, и раскидана она почти на всей территории России. В общем-то, особо и не пришлось вербовать, он сам нас нашёл и предложил сотрудничество. Очень уж ему хочется поквитаться с обидчиком. Мы уже выдали ему адреса, и уточнили, что живым нам нужен только фигурант. Семьи нас тоже не интересуют. Он рад, и бьёт копытом в землю, но о вознаграждении не забыл. За работу просит десять миллионов долларов.

— Хм, губа то не дура. Впрочем, мы потеряли гораздо больше, и если не захватить этого… — директор посмотрел в распечатку — Стрелок Александр, потеряем ещё больше. Хорошо Роберт. Деньги на это дело будут. Всех необходимо уничтожить, только в этом случае они получат десять миллионов долларов. А пока можете выдать один миллион. Мы не обеднеем. Если надо, нам ещё напечатают. — он противно рассмеялся своей шутке, а шутке ли?