Красные фонари

Гафт Валентин Иосифович

Сад забытых воспоминаний

 

 

* * * *

Уже от мыслей никуда не деться. Пей или спи, смотри или читай, Все чаще вспоминается мне детства Зефирно-шоколадный рай. Ремень отца свистел над ухом пряжкой, Глушила мать штормящий океан, Вскипавших глаз белесые барашки, И плавился на нервах ураган. Отец прошел войну, он был военным, Один в роду оставшийся в живых. Я хлеб тайком носил немецким пленным, Случайно возлюбя врагов своих. Обсосанные игреки и иксы Разгадывались в школе без конца, Мой чуб на лбу и две блатные фиксы Были решенной формулой лица. Я школу прогулял на стадионах, Идя в толпе чугунной на прорыв, Я помню по воротам каждый промах, Все остальные промахи забыв. Иду, как прежде, по аллее длинной, Сидит мальчишка, он начнет все вновь, В руке сжимая ножик перочинный, На лавке что-то режет про любовь.

 

Сад забытых воспоминаний

О, детство! Как в нем удается, Младенцем глядя из гнезда, Увидеть то, что остается Навечно в сердце, навсегда. Казалось, что весь мир был рядом, А утром, вечером и днем Небесный свет менял наряды Всему, что было за окном. Там, за окном, был лучший театр, Пылал заката алый бант И заряжался конденсатор, Чтоб током напоить талант. От срока стертый, побелевший, Тот озаренный детский взгляд Хранится в памяти умершей, Шумит листвой застывший сад…

 

Мечта

Душой задуманная мысль, Стрелой умчавшаяся ввысь, Мечта моя, лети! Но не пустой ко мне вернись, Я буду ждать, не торопись, Счастливого пути!

 

Звезда

Потухшая звезда мерцает прошлым светом. Она давно мертва, а мы еще горим. Жизнь воспевается Поэтом. Любима ты, и я любим. И солнца шоколадный грим Нас украшает жарким летом. …Все меньше впереди у нас холодных зим.

 

Огонь

Есть у огня свои законы. Огонь войны — в людей вселяет страх. Покоем дышит он в каминах и кострах. Но есть огонь невидимый — иконы. О, как блаженно жгут лучи твои, Сжигай меня, икона, я не струшу, Я знаю, ты сожжешь грехи мои, Чтоб отогреть измученную душу.

 

Мосты

Я строю мысленно мосты, Их измерения просты, Я строю их из пустоты, Чтобы идти туда, где Ты. Мостами землю перекрыв, Я так Тебя и не нашел, Открыл глаза, а там… обрыв, Мой путь закончен, я — пришел.

 

Свобода

Свободны во тьме тараканы, Свободен мышонок в ночи. Свободны в буфете стаканы, Свободно полено в печи. Но свет я зажег — тараканы Хрустят под моим каблуком. А кот мой смертельные раны Наносит мышонку клыком. В стакан наливается водка, Бревно согревает мой дом. Потом надрывается глотка: «Зачем мы на свете живем?!»

 

Плаха

На сцене Плаха, все фатально, Беда должна была случиться, Я пересек границу Тайны, За это надо расплатиться. Когда придут в разгар Игры Семерка, Тройка, Туз — не ахай! Невидимые топоры Всегда висят над нашей Плахой. Загадка есть — Разгадки нет, Я наступил на темя Ямы, Где кровь смывает с рук Макбет И дремлет Пиковая дама.

 

Трагедия

Платок потерян и браслет, Нет Дездемоны, Нины нет, Сошел с ума Арбенин, и Отелло Кинжалом острым грудь себе рассек. Несовершенен человек, Хоть Ум есть, и Душа, и Тело, И есть Язык, и Слово есть, И, к сожалению, возможно Попрать Достоинство и Честь И Правду перепутать с Ложью.

 

Грехи

«Ах, если бы она была жива, Я все бы отдал за нее, все бросил». Слова, слова, слова, слова, слова, Мы все их после смерти произносим. И пишутся в раскаяньи стихи, Но в глубине души навеки будут с нами Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи, Которые не искупить словами.

 

Тлен

Уходит жизнь из тела постепенно, Но, говорят, — душа нетленна, Жаль только, ждать конца — такая маета, Чтоб превратиться в прах мгновенно, Зачем вся эта суета? Но вот умру, и кто-нибудь степенно, Не сразу вспомнив, скажет обо мне, Что красота души его нетленна, Забыв, как тело корчилось в огне!

 

Нонна Мордюкова

к юбилейной телепередаче

Я, глядя на тебя, молюсь, От восхищенья вою, плачу. И до, и после передачи И удивляюсь, и «дывлюсь». Ты Красота, спасающая мир, Твоя душа — венец тайносплетений, Ты лаврами увенчанный кумир, Ты в валенках обыкновенный гений. Ты — вечно сексуальная пыльца, Ты саженец — наследница природы, И нет иконописнее лица, Чем у тебя, любимица народа. Да, я люблю тебя давным-давно, Прости, что я на «ты», но так уж получилось, Спасибо, Божья милость, за кино, И за тебя спасибо, Божья милость.