В хлопотах буднего дня я как-то совсем позабыл о своих родственничках. Вспомнил лишь тогда, когда, открыв ключом дверь, обнаружил дома радостного и дружелюбного, но совершенно одинокого Агата. Видимо, все идет к тому, что вечер завершится просмотром телевизора. Не самый плохой вариант, учитывая, как мало в последнее время выпадает спокойных минут. Но сначала стоит прогуляться. Ну что, Агатушка, сгоняем в парк?

Пока пес справлял свои псиные надобности, я решил набрать жену, узнать, как у них там что. Вера долго не отвечала, я уже хотел было сбросить, но тут в трубке раздался голос:

— Любимый?

— Вера, это ты? — голос жены показался каким-то странным.

— Да, я! Прости, просто твой номер не высветился… Мобильник новый просто, тут телефонная книга пустая совсем.

— А со старым мобильником что? — удивился я.

— Старый сломался, — в голосе жены проскользнули неуверенные нотки. — Не знаю, с чего вдруг, просто перестал работать. Похоже, на солце перегрелся, я забыла его с тумбочки убрать… Пришлось просить ребят, которые за продуктами в Тверь ездят, они купили мне какой-то простенький аппарат.

— Мда… Грустная история. А как вы там в целом?

— В целом, вроде бы, все неплохо…

— Что-то по твоему голосу не скажешь, — заметил я. — Из-за телефона расстроилась?

— Из-за телефона тоже… Но эти достали, — в сердцах призналась Вера. — Кажется, я скоро не выдержу и сама разрушу их любовный треугольник… Посредством ликвидации одного из углов. И я даже знаю, какого именно.

— Что, все по-старому? — я присел на растущий почти горизонтально ствол большой ивы, склонившейся над парковым прудом.

— И не говори. Нет, они, хотя бы, больше не ссорятся, и то хорошо. Но мне и без ссор хватает! Эти два, с позволения сказать… Хотя, нет, матом ты не одобришь. Короче, эти два чудака… Нет, словами это не выразить. Ты бы их слышал! «Машенька то», «Машенька се», «Нет, это Маше не нравится», «А что скажет Маша?», «Вера, ты не видела Машу?» — и так без конца! Маша, Маша, Маша — кроме нее у них на уме, мне кажется, нет вообще ничего! Они даже обедать не идут, если их богиня не голодна! А Маша ходит довольная — как же, вокруг нее крутятся, все желания предугадывают и тут же исполняют, еще и выбирает, как в гареме, кого приласкать. Сегодня у нее один любимый муж, завтра второй — а первый в это время ходит, голову повесив, и разговаривает сквозь зубы. Рай, а не жизнь. И зачем я согласилась взять ее с собой…

— Подожди, — я с трудом пробился сквозь словесную завесу и смог таки вставить свои пять копеек. — А тебе не все равно? Скоро твои братаны свалят обратно в Кельн, а их полигамная подружка — в Питер. И все, к нам вернутся мир, покой и демократия, не будет никакой нервотрепки. А ты отдыхай. В конце концов, что мешает хорошо отдохнуть и без них?.

— Филипп, ты не понимаешь, — в трубке раздался глубокий вздох. — Я не для того затевала эту поездку, чтобы наблюдать за брачными играми этих псевдо-арийцев. И вообще, все неправильно! Я хотела повидать братьев, пообщаться с ними — ведь мы так дружили в детстве! И столько лет не виделись! А что в итоге? Уже почти десять дней они здесь, а я с ними даже поговорить нормально не могу, потому что везде, куда бы мы не пошли, нас сопровождает эта Маша. Даже если, по каким-то невероятным причинам, ее в не оказывается рядом, все разговоры только о ней. Даже сейчас, хотя в комнате никого нет, я ощущаю ее присутствие. Мне кажется, стоит только закрыть глаза, как я услышу ее смех. Это уже ненормально, наваждение какое-то. Маша заполонила собой все свободное пространство, как газ из баллона. Как у тебя дела?

Вера в свойственной ей манере резко свернула тему, но я знал, что это ненадолго, и скоро мы снова вернемся к Маше. Моей жене, как я уже знал, нельзя позволять углубляться во что-то, что ее расстраивает — иначе она еще больше расклеится. Но если вовремя «увести» ее от раздражителя, есть шанс вернуть ей хорошее настроение. Поэтому я вкратце пересказал ей обо всем примечательном, что случилось сегодня на работе. Вера прониклась, но тему развивать не стала.

— Как там Алена? — вспомнил я.

— Алена… у нее свои проблемы.

— Какие еще проблемы?

— Скажем так, проблема с мужчиной.

— Она что, познакомилась с кем-то и теперь не знает, как рассказать об этом мужу?

— Нет, она не знакомилась, — казалось, Вера думает совершенно об ином. — Точнее, знакомилась, но не в этом суть. Так, ребята на дискотеке. Зато она говорит, что ее кто-то преследует.

— Преследует? В каком смысле?

— В том смысле, что ходит за ней. Какой-то чувак. Мы здесь сутки всего, но она уже трижды его видела. И все время он прятался.

— Фигово, видать, прятался, раз уже трижды видела, — усмехнулся я. — А почему она решила, что он именно по ее душу?

— Да потому что в последний раз он всю дорогу шел за ней с дискотеки до самого жилого корпуса. Здесь вдоль дорожек посажены кустарники, густые, так что за ними ничего не видно. Но Алена слышала шаги, а еще трава шуршала. Когда она окликнула его, никто не ответил. А до этого то же самое было днем. А первый раз вчера вечером, когда она гуляла возле причалов, ей показалось, что за ней следят. Но мне кажется, она себя накручивает.

— Может, это Леша за ней следит? — в шутку предположил я.

— Алеша сейчас в командировке в Стерлитамаке, — совершенно серьезным голосом ответила жена. — Аленка теперь боится в темноте выходить на улицу. Она сейчас снова пошла на дискотеку, но мы договорились, что я ее заберу, обратно вместе пойдем.

— Вы там осторожнее, — теперь, признаться, я всерьез обеспокоился. — Вообще, это не шутки. Мало кто встречается на подобных базах отдыха. А тут красивая беззащитная девушка… Да даже если две…

— Я думаю, она выдумывает. Никого там нет. Не переживай, хорошо? Я умею за себя постоять. Но что порадовало: когда она подошла к Дену с Севой и рассказала им, знаешь, что они посоветовали? Вызвать полицию!

— Немцы, что с них взять, — ответил я. — Ладно, родная, разберемся. В субботу я приеду, тогда и посмотрим, что за интересная личность у вас поселилась.

— В субботу? — в голосе жены промелькнули нотки разочарования. — Я думала, уже завтра, вечером…

— Завтра у нас корпоратив. Едем на выходные за город всей бандой. Но я с ними только на один вечер, к вам приеду в субботу утром. Ты не против? Или лучше…

— Нет, нет, родной! — спешно перебила меня Вера. — Конечно, отдыхай. Не вздумай забивать себе голову выдумками Афанасьевой. Я буду ждать тебя в субботу утром.

— Хорошо, — мысленно выдохнул я. — Тогда спокойной ночи? Завтра я тебя наберу.

— Хорошо, любимый. Спокойной ночи.

Повесив трубку, я призадумался. С одной стороны, Алена — известная паникерша. Ей всюду мерещатся маньяки и насильники. В этом отношении она — идеальная пара для таких, как Алексей, которые готовы чахнуть над своими благоверными, как Кащей над златом. Однако нельзя забывать о том мутном мужике, с которым я имел несчастье встретиться пять дней назад. Уши до сих пор болезненно реагируют на громкие звуки… Плюс Денис: кто и зачем натравил на него друзей моей соседки Светы? А теперь вот у Алены появился подозрительный поклонник. Совпадение? Надеюсь.

Ладно, пойдем домой.

Дома хорошо, спокойно. Дома все знакомо. Дома безопасно. Уходящее корнями в глубь веков ощущение, что домашний очаг является единственным оплотом человека, охватило меня, стоило только переступить порог. Надежность, исходящая от самых стен, крепость каждого блока в конструкции типовой московской многоэтажки, стальные двери с двумя замками — ни один чужак не проникнет внутрь, стоит лишь один раз повернуть ключ по часовой стрелке. Все, рядом больше никого, ни единой души. И плевать, что на самом деле в радиусе всего нескольких метров от меня находятся десятки людей — справа и слева, сверху и снизу, за зеркалом в ванной комнате и за плитой в кухне. Я не вижу их — и значит, я один. Квартиры — железобетонные веки горожан, укрывшись за которыми они могут почувствовать столь редкое в большом городе и потому особенно ценное чувство уединения.

Диван. Телевизор. Футбол. Что у нас там? Товарищеский, Чехия — Испания? Сойдет.

Крик.

Громкий крик.

Вопль, чуть ли не визг, прямо за стеной.

Да, людей не видно, но в определенные моменты их можно услышать. Вот как сейчас. Только тогда понимаешь, что на самом деле ты не один. Судя по силе крика, в тот момент не одинокими себя почувствовала добрая половина жильцов дома. Но как отчетливо все слышно, как будто прямо за стенкой. Черт, уж не в квартире ли Светланы кричали? Уж не сама Светлана ли?

Не успел я даже подняться с дивана, как в дверь стали яростно барабанить, затрезвонил звонок. Агат подорвался с места, заворчал. Я, как был, в старых шортах и дырявой футболке кинулся к глазку. И вправду Света. Что случилось?

— Что случилось?

Едва я успел открыть дверь, как рыдающая и трясущаяся, как осенний лист, девушка повисла у меня на шее. Она не могла вымолвить ни слова, только что-то нечленораздельно мычала, не отрывая лица от моего плеча. Казалось, она смертельно напугана. Не порешили ли часом кого-нибудь в соседней квартире? Зная образ жизни моей соседки, а также ее неразборчивость в выборе ухажеров, такой вариант нельзя исключать.

Наконец Света выдала что-то более-менее внятное…

— Там… В комнате… Глаза… И еще…

— Что еще? Какие глаза, Светочка? Тебя кто-то напугал?

Она только коротко кивнула и вновь залилась слезами. Большего добиться не удалось. Ну, вроде бы, есть шанс, что все обойдется без трупов. Если, конечно, пресловутые «глаза» не отделены от чьей-либо головы.

Тем временем в «тамбуре» стали собираться остальные соседи. Посмотрев в глазок, я увидел прибывающий народ. Настроение у всех боевитое, как на митинге против сноса гаражей. Возглавлял процессию лысый усатый дедок с верхнего этажа, известный в узких кругах как ярый борец за моральное здоровье нации. По всему, уже и полицию вызвали… Надо разогнать их, пока не поздно.

Я отвел соседку на кухню.

— Так, Светик, ты пока посиди здесь, — Света вцепилась мне в руку, не желая отпускать, но я тактичным приемом вывернулся из ее объятий. — А я схожу побалакаю с соседями. Чтобы тебя больше никто не напугал, с тобой останется Агат. С ним не так страшно?

— Не та-ак… — всхлипнула она.

— Вот и славно, — девочка выглядела жалко, но сейчас не до сантиментов: если приедет полиция, кто-то по-любому обзаведется проблемами. Возможно, как раз Света. Как минимум, из-за криков после одиннадцати вечера.

За время моего кратковременного отсутствия возле дверного глазка народу возле дверей ощутимо прибавилось. Похоже, с каждого этажа человека по два-три, не меньше. И все очень возмущены и жаждут расправы.

— Ни стыда, ни совести нет! Так орать посреди ночи! Внуков мне перебудила! — вещала высокая пожилая женщина со следами хронического недосыпа на лице.

— Я битый час дочку укладывал! — вторил ей сутулый лысеющий очкарик, в котором я опознал своего соседа по парковке. — А эта ненормальная так визжала, что теперь ее до утра не успокоить.

— А мы вообще уже спать легли, — внесла свою лепту соседка тетя Оксана. — Я уж сколько ее терпела, из уважения к родителям… Хорошие люди… И Света хорошей девочкой была. Но теперь просто караул. Вы бы видели, кто к ней ходит.

— Да мы видели, — хором отозвались несколько голосов.

— Милицию уже вызвали? — громко осведомился дедок, тот самый, который борец за нравственность.

— Сейчас, сейчас… — низенькая щуплая бабуля, которая приходилась дедку женой, подслеповато щурясь, наугад тыкала в кнопки мобильного телефона. Причем, натыкала она уже столько, что цифр хватило бы на вызов всех экстренных служб столицы, а не одной лишь «02».

Я решил, что пора вмешаться.

— Господа, господа! Прошу меня простить, но дело в том, что вы зря здесь собрались.

Толпа тут же возмущенно загалдела.

— Как это зря?

— Мы тоже здесь живем!

— Ты вообще кто такой?

— Светкин хахаль очередной, вон кто!

— Может, он ее того?

— Да ну! Убил, что ли?!

«Да уж… Вот тебе и здоровайся с ними в лифте после этого. Уже три года здесь живу, все туда же — незнакомец, чужак. Вы бы так свои гражданские права отстаивали, когда вскрывается очередная миллионная афера очередного проворовавшегося чинуши. С девочками воевать много смелости не надо».

К счастью, за меня вступилась тетя Оксана.

— Да свой он. Из сто пятой. Верин муж.

— А что тогда защищает ее? — ощерился дедок, которого, как я к месту вспомнил, звали Семеном Ивановичем.

— Потому что живу ближе всех и знаю ее лучше. Да, к ней ходят разные… люди, но скажите честно, кому из вас они навредили? — тут я невольно покривил душой: не так уж давно жертвой царящих в соседней квартире страстей чуть не стал кузен моей жены. — Ну да, шумели, бывало. Но поднимите руки те, кому Света или ее друзья навредили лично?

— А как же, еще как вредили, — подхватил очкарик, впрочем, не очень уверенно. — Детей страшно выпускать одних.

— А что, кто-то жаловался?

— Да нет, пока не жаловались… Неприятно просто…

— Дверь тут недавно ломали, — вспомнил кто-то.

— Год назад Мягков из восемьдесят девятой тоже ломал посреди ночи, — парировал я. — Никто даже посмотреть не вышел, не говоря уже о полиции.

— Шумят еще… — добавил невысокий плотный мужчина в тельняшке.

— Дядя Мить, вы тоже шумите на день ВДВ, — возразил молодой парень, его сосед, и многие его поддержали.

— Эх…

Жильцы стушевались. Возможно, в другое время мне не удалось бы так просто их смутить (хотя, конечно, в большей степени они смутили сами себя), но на дворе уже ночь, все сонные, усталые… Кроме того, лестничная площадка просто не рассчитана на одновременное пребывание такого количества народа: теснота, жарко, душно. По одному, по двое, люди стали возвращаться в свои квартиры, даже не дожидаясь окончания дебатов. Бабка, так и не вызвав никого, засунула телефон в карман фартука. Ушли и тетя Оксана с мужем, и Женя Кондратенко из сто четвертой, который за все время разборок, кажется, не проронил ни слова.

— Еще раз услышу что такое — вызову милицию, — пригрозил лысый дед, последним покинув «майдан». — Тоже мне удумали… Орать посреди ночи… Свиньи.

Сам ты старый хрен, мысленно попрощался я с ним. Кто мне грозился колеса проколоть, когда я две минуты подогнал машину к самому подъезду, чтобы выгрузить новые табуретки? Ладно, можно возвращаться домой. Надеюсь, Света хоть немного пришла в себя.

Света, как оказалось, все еще была далека от спокойствия, но хотя бы больше не кричала и не билась в истерике. Я застал ее на кухне, она сидела на полу в обнимку с Агатом и просто плакала. Слезы двумя нескончаемыми потоками текли из глаз, щедро орошая ее белую футболку и темно-серую, с вкраплениями черного, собачью шкуру. Интересно, давно она так? Меня не было минут пятнадцать, за это время можно успеть наплакать чертову уйму слез. Я молча достал из шкафчика валерианку, капнул несколько капель в стакан, разбавил водой и протянул девушке.

— На, выпей. Должно помочь.

— Спа… Спасибо, — слабым голосом отозвалась она и, всхлипнув, приняла питье. Пила осторожно, маленькими глоточками, боясь расплескать: руки ее тряслись, да и все тело иногда подергивало легкой судорогой. Еще бы — разве можно столько плакать?

Допив, Света попыталась подняться, но ноги не слушались. Я помог.

— Тебе бы умыться… Выглядишь ужасно, если честно. Пойдем, провожу тебя в ванную.

— Хорошо…

Такое послушание мне было в новинку. Например, с Верой в моменты, когда она не в себе, вообще невозможно договориться. И не важно, напугана она, расстроена или зла. На нее нападает какое-то непробиваемое упрямство, и все, на что она становится способна — это просто мотать головой, отвергая любую просьбу или предложение. Раньше меня это доводило до белого каления, потом ничего, привык. А вот Света, казалось, вообще не могла заупрямится, в нее на генетическом уровне не было заложено слово «нет», особенно в отношении мужчин. И этим часто пользовались, в том числе не очень порядочные люди. Вот и сейчас, наблюдая, как покорно она исполняет все мои просьбы, я лишний раз убедился в чудном складе ее характера. Интересно, смог бы я встречаться с ней? Едва ли. Любые отношения — это диалог, а тут какой-то театр марионеток получается. Найти бы ей хорошего парня, который не знает о ее прошлом или примет ее такой, какая она есть. Но с хорошими парнями Свете скучно. Что ж, может, со временем что-нибудь изменится.

Но я отвлекся.

Приняв успокоительное, умывшись и выпив чашку горячего чая, Светлана, наконец, смогла говорить.

— Филипп, ты решишь, что я чокнулась или накурилась, но клянусь тебе, ничего такого я не принимала.

— Я тебе верю, — как можно более спокойным голосом ответил я.

— Я видела такое… Такое.

— О чем ты? — глядя на ее лицо, я испугался, что сейчас она снова заплачет. — Что ты видела?

— При… видение, — это слово она произнесла так тихо, что я еле расслышал и едва удержался от того, чтобы переспросить.

— Где же ты его видела?

«Не рановато ли я сказал, что верю ей?»

— У себя… в комнате.

— Ты поэтому кричала?

— Угу…

— А ты уверена, что тебе не померещилось?

— Уверена… Я только в комнату зашла, даже свет включить не успела… А оно там… Лицо…

— Лицо? Ты его унала?

— Нет, не узнала… Оно было над диваном… Вставало из дивана Понимаешь, как будто тело внутри, а снаружи только голова… Я испугалась и закричала…

Света снова захлюпала носом. Я подал ей новую салфетку и поднялся.

— Ясно. Ну, пойдем, посмотрим, что за дух к тебе явился.

— Куда? Туда? Я не пойду… — она испуганно отпрянула, когда я протянул ей руку.

Ага, значит, не всегда ты такая послушная! Это радует, хороший знак.

— Пойдем, пойдем. Если хочешь, возьмем с собой Агата. С ним согласна идти?

Света так посмотрела на пса, словно ожидала, что он вот-вот превратится в прекрасного принца.

— С ним — пойду…

Вообще, раньше я и сам веьма трепетно относился ко всякой аномальной фигне. В моей жизни был один не очень приятный эпизод, когда еще в студенческие годы, дорвавшись до безлимитного интернета, я насмотрелся всяких «документальных» видео с запечатленными на них «привидениями», «духами» и «НЛО». Целая ночь острых ощущений — так круто. А потом добрый месяц я боялся оставаться один в комнате, вздрагивал от каждого шороха, а перед сном, щелкнув выключателем, нырял в кровать со скоростью спортсмена-олимпийца. Но это было давно, лет десять назад, и от тех страхов я давно уже вылечился. Вылечился, кстати, довольно тривиальным способом: умышленным просмотром многочисленных ужастиков. Когда страшилки приелись, пришло и спокойствие. А уж после ночных походов по безлюдному лесу с кладбищами и погонями мою психику едва ли что-нибудь покоробит. Разве что настоящий призрак.

В квартире Светы темно, свет горит только в прихожей.

— Я только и успела, что переодеться, в маленькой комнате… — девушка говорила шепотом, пугливо оглядываясь по сторонам и крепко сжимая шерсть на собачьем загривке. Я, вооруженный фонариком, с умным видом посветил по темным углам. Прям как агент Малдер, блин. В голове всплыла характерная мелодия из «Секретных материалов».

— Где ты его видела? В большой комнате?

— Да.

— Стой здесь, — осторожно приблизившись к дверному проему, отделявшему комнату от прихожей, заглянул внутрь и… — Твою мать!!!

Я отскочил назад, как от удара током, чудом удержав равновесие и не растянувшись на полу. Фонарик вывалися из безвольно разжавшихся пальцев и покатился в сторону, отбрасывая по стенам пугающие блики. Света тонко взвизгнула и отпустила Агата, когда тот потянул ее в мою сторону, то есть, к страшной комнате.

Я с трудом распрямился, отдышался. Ноги дрожали, сердце бешено стучало… Но голова, кажется, уже нашла объяснение. Нужно успокоиться. И разобраться.

— Значит, вот оно что… Очень любопытно…

Снова подойдя к дверному проему, я просунул руку и, не глядя (повторно лицезреть открывшуюся картину как-то не хотелось) нащупал выключатель. Зажегся свет.

— Что там? — спросила Света. Она снова завладела Агатом и смотрела на меня испуганно-доверчивыми глазами. — Ты тоже видел, да?

— Видел. И ты сейчас увидишь. Ответь, кто мог это сделать?

Девушка опасливо заглянула внутрь и удивленно вскрикнула:

— Стекло?

Испуг в ее голосе тут же сменился недоумением.

— Да, стекло, — я вдруг понял, что мы все еще, как напуганные школьники, жмемся возле двери, и вошел в комнату. — Подозреваю, что за диваном… Ну да, вот он родимый. Это проектор.

В свете электрических ламп иллюзия исчезла, и перед нами предстали декорации злого розыгрыша. К подлокотнику дивана было прислонено оконное стекло, за которым располагался обычный видеопроектор. На карту памяти было записано короткое анимированное изображение жуткой обезображенной головы. Это изображение проецировалось на поверхность стекла и, дополнительно подсвеченное сзади самим проектором создало тот самый призрачный эффект, который так напугал Свету и, чего греха таить, меня тоже. Да, остроумный аттракцион… Несовершеннолетним, беременным и лицам с неустойчивой психикой просьба воздержаться от посещения.

— Вот уж не думал, что среди твоих друзей встречаются такие находчивые и веселые, — не смог удержаться я от комментария, когда мы разбирали «привидение» на части, возвращая стекло в кладовую, а проектор — в шкаф. — Ты хоть можешь предположить, кто это?

Света вздохнула.

— К сожалению, могу. Это Миха Панкратов, мой… бывший.

— Ого! Не знал, что у тебя такие образованные бывшие… То есть, прости, я не это хотел сказать…

— Да ладно, — девушка поправила покрывало на диване и уселась. — Он не сам. Это его брат, Дима. Он мастер, с техникой на «ты».

— Почему ты решила, что это они? — мне было неловко за предыдущую реплику, и я остался стоять.

— У Миши был ключ от квартиры. Обычно я не даю ключи… никому. Но он должен был завезти мне ноутбук, когда я была на работе. Его как раз Дима чинил. Вот я и дала ему ключи. А он так и не вернул.

— Что же ты ему такого сделала, что он решился на столь изощренную месть?

— Мы расстались… не очень хорошо. Он застукал меня с Антоном, ну, с тем, который чуть не…

Она запнулась, не зная, как закончить фразу, но я и сам уже все понял. С тем самым Антоном, который любит футболировать родственниками моей жены.

— И что было потом?

— Потом он ушел. Молча.

— Ясно. И, видимо, решил вернуться. Кстати, ключи он нигде не оставил? А то вдруг завтра тебя будет поджидать очередной сюрприз?

— Я сменю замки, — Света задумалась на минуту, после чего произнесла: — Мы должны ему отомстить.

Признаюсь, от подобного заявления я малость опешил.

— Мы? Светочка, прости, конечно, но у меня и без того забот хватает. Взять хотя бы…

— Филипп, ну пожалуйста! — девушка вдруг вскочила и с дивана и схватила меня за руки. От ее напускного спокойствия не осталось и следа. — Я очень тебе благодарна, что ты спас меня сегодня, и от соседей, и от… этого. Я у тебя в долгу. Но без твоей помощи я не справлюсь, он не даст мне покоя! Миша очень мстительный, я его знаю. Возможно, ты прав, и это только начало. Нужно его проучить, иначе он не успокоится. А из мужчин я только тебе могу доверять, ты один стоишь всех их… Которые ходят ко мне. Я прошу тебя…

— Ну… хорошо, хорошо. Я подумаю, что можно сделать.

Не то, чтобы мне очень уж льстило сравнение с тем контингентом, на который была так падка моя соседка, скорее, даже наоборот. Но помочь ей и вправду больше некому, по крайней мере, в данной ситуации. Хотя, сам-то я что могу? Пока что только обещать подумать.

— Спасибо тебе! — Света кинулась мне на шею, крепко обняла. Я растерянно похлопал ее по спине — мол, не переживай, все будет хорошо, — а у самого на душе уже начали поскребывать кошки: похоже, я ввязался в очередную малоприятную авантюру.

— Ладно, я рад, что ты пришла в норму, — сказал я, когда Света, наконец, выпустила меня из своих нежных, но цепких объятий. — Мы домой пойдем. Завтра на работу, все-таки.

— Ты не останешься? — она мгновенно переменилась в лице, казалось, сейчас снова заплачет.

— Нуу… Боюсь, эта идея не очень понравилась бы Вере…

— А если я переночую у вас?

— Не думаю, что такой вариант понравится ей больше, — невольно улыбнулся я.

— Я могу остаться в вашей маленькой комнате. С Агатом. Просто… Мне страшно… Все еще…

Что я мог на это ответить? Я никогда не умел отказывать девушкам. Особенно красивым.