— Он здесь живет, — бородатый мужик бомжеватого вида ткнул пальцем в светящееся окно на третьем этаже старого дома, который помнил еще булгаковские времена.

— Не врешь? — с подозрением уточнил Паша.

— Начальник, ты чего? — обиженно прогнусавил мужик. — За меня же Штольнев поручился!

— Это да… Ладно, держи.

В полутьме зашуршали бумажки, раздалось удовлетворительное причмокивание, после чего секретный сотрудник московской полиции, или попросту сексот, спешно удалился.

— А мы, значит, зайдем в гости? — на всякий случай переспросил я.

— Да, зайдем, — подтвердил Паша. — Побеседуем.

— Я готов, — бодро отозвался Ден.

Дом в западной части столицы был построен в сталинскую эпоху, и выдержан в соответствующем стиле. Большой, бело-желтый, с типичным двором-«колодцем» (на минуту мне показалось, что я попал в Питер) и обильной лепниной на фасаде. Но не в архитектурной ценности скрывалась его главная для нас значимость. В доме жил человек по имени Джон. И, если верить данному Машей описанию, это был тот самый Джон, что все эти дни тайком преследовал нас, не оставляя в покое. Теперь настала наша очередь привнести в его жизнь немножко напряга.

В том, что подручный Петра вряд ли захочет разговаривать по-хорошему, я не сомневался. И вообще, он явно тренированный мужик — вон как лихо вырубил Леху Афанасьева, а тот тоже, хоть и ростом не богатырь, но парень крепкий. И пусть даже нас было трое, уверенности в успехе затеянного предприятия я не чувствовал. Но сомневаться поздно — приехали уже.

Подозреваю, Ден и Паша испытывали схожие чувства, но, как и я, высказывать их первыми не решались. А потому произошло то, что произошло.

Домофон оказался исправным и впускать нас внутрь не пожелал. Час уже не ранний, звонить по квартирам и представляться новым дворником/сантехником/электриком лично мне показалось глупой затеей. Павел попробовал трижды — и потерпел фиаско.

— Еще идеи? — поинтересовался он.

— Подождем? — предложил я. — Кто-нибудь должен выйти.

— Нет уж, — ответил Ден. — Так мы здесь до утра просидим.

Спустившись с невысокого крыльца, он подошел к припаркованным во дворе машинам. Осмотрел одну из них, затем вторую… После чего, что было силы, долбанул ногой по колесу! Я зажмурился, ожидая, что тишина сейчас взорвется воем сигнализации — однако ничего не произошло. «Обиженная» машина часто замигала всеми имеющимися у нее фарами и лампочками, став похожей на светомузыку — однако все это происходило в полнейшей тишине.

— Беззвучный режим, — улыбнулся Паша. — Сейчас хозяин придет.

— Чего стоите? — окликнул нас снизу Ден. — Спускайтесь сюда, здесь есть скамейка.

Не успели мы рассесться, как дверь подъезда приоткрылась, и наружу выглянуло лицо, видимо, принадлежащее хозяину авто.

— Кто здесь? — осторожно спросил он, заметив три сидящих рядом силуэта.

Хотя за окном еще совсем не ночь, в закрытом со всех сторон тесном дворе уже довольно темно, все освещение — занавешенные окна, но и те лишь на втором этаже и выше. Первый этаж — коммерческие помещения, уже все закрылись.

— Соседи, — откликнулся Паша. — Твоя тачка? Тут школота какая-то с мячом проходила, стукнули.

— Школьники… — все тем же неуверенным голосом повторил молодой мужчина.

Он словно никак не мог решиться: и машину посмотреть надо, и «соседи» опасения внушают. Страшно. Мы втроем молча наблюдали за этой борьбой. Если честно, на его месте я бы ни за что не вышел. Странная компания: сидит, молчит. Чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь естественно, я достал телефон и начал копаться в контактах. Увидев мои манипуляции и поняв, в чем дело, Паша хлопнул Дена по плечу и начал рассказывать про то, как он «классно съездил в Италию».

Наконец, через минуту, показавшуюся, как минимум, часом, любовь к технике в нашем новом знакомце пересилила инстинкт самосохранения. Сделав осторожный шаг, он покинул спасительный подъезд.

— Ну, как оно?

— По колесу попали. Ничего страшного.

— Повезло, считай. Хорошая машина, жалко, если поцарапали бы.

— Ага…

Когда успокоенный хозяин снова проходил мимо нас, Павел поднялся следом и со словами «схожу за пивом» вошел вслед за ним в подъезд. Через две минуты мы присоединились к нему.

Первая часть плана, пусть и не без заморочек, была успешно реализована.

На лестничной площадке еще темнее, чем во дворе, потому мы, не скрываясь, встали прямо под нужной нам дверью. За ней, если верить сексоту, и скрывался нужный нам человек. Жилец еще не спит: до нашего слуха донеслись звуки льющейся воды, работающего телевизора.

— На лампочках они, что ли, экономят, — шепотом проворчал Паша, вслепую отряхивая испачканный в чем-то белом рукав.

«Дзинь-донг!» — неприятно ватной рукой я нажал на кнопку звонка. Сердце бешено колотилось, вот-вот выпрыгнет из груди. Нервы, нервы… Все болезни от нервов.

— Кто там? — отозвались после недолгого ожидания.

— Соседи снизу, — представился я, стараясь не заикаться от волнения. — Вы нас заливаете.

— Очень оригинально, — прошипел мне на ухо Паша. — Ты бы еще почтальоном назвался.

— Ну извини, — прошептал я в ответ. — Ляпнул первое, что в голову пришло. Вон у него вода шумит.

— Вообще-то, снизу мама с дочкой живут, — отозвались из-за двери. — Так что шли бы вы, соседи, подобру-поздорову.

— Мы с первого этажа, — нашелся Ден.

Чтобы не опознали его характерный акцент, он приложил руку ко рту и говорил через нее.

— И много вас там с первого этажа? — уточнил обитатель квартиры.

— Двое… — неуверенным голосом соврал я.

Наш собеседник, казалось, задумался.

— Не, — наконец ответил он. — Двоих не пущу: вы драться будете. Пусть один заходит.

А чувак не без чувства юмора! Маша правду говорила.

— Я пойду, — вызвался Паша. — Меня он не знает.

Мы не возражали, даже более того, целиком одобрили его выбор. Ведь действительно, Павел — единственный из нас троих, кого Джон ни разу не видел. К тому же, на стороне моего шефа было еще одно преимущество: в отличие от нас с Деном он находит время посещать спортзал.

— Заходи, — дверь приоткрылась, узкой полоской света осветив пространство лестничной площадки. Но прежде, чем Паша успел взяться за ручку и открыть дверь шире, сильнейший удар изнутри распахнул ее во всю ширину, раскидав всех, кто был в зоне поражения. Как знакомо…

Все-таки, эволюция — великая вещь. За какую-то долю секунды до удара в моем мозгу всплыл эпизод четырехдневной давности, и я успел среагировать на чересчур быстрое движение и отскочить в сторону. В итоге меня единственного не снесло.

— Стоять! — ствол травмата уперся в грудь фигуре, что стояла в дверном проеме.

— Ага, сам Филипп Анатольевич со своей грозной пушкой пожаловали. Может, не надо так позориться?

Щурясь от яркого света, я пытался разглядеть черты его лица, но безуспешно. Я видел глаза, видел рот, нос, тоже на месте, уши, брови… Но в цельную картинку эти отдельные фрагменты никак не складывались. Затем мой взгляд скользнул ниже и уткнулся в пистолет Макарова в правой руке Джона. Дуло смотрело мне в живот. Я машинально сделал шаг назад.

— Эй, мужик… Ладно, мы пошутили…

— Пошутили, значит? — голос насмешливый, уверенный в себе. — Ну-ну… Кто вам меня сдал?

— Мы сами нашли, — еще шаг назад.

— Что-то не верится. По сторонам можешь не коситься, на этом этаже больше никто не живет. Бабка с дедкой, и те на даче. Будешь отвечать?

— Честно, сами…

— Не гони, крыса офисная. Говори сейчас же! Не то пристрелю.

Щелкнул металл. Джон поднял руку выше, направив ствол прямо мне в лицо. Сам он оставался внутри квартиры, за порог высовывалась лишь кисть руки с пистолетом. По всему выходило, что он не сомневается: я не убегу. Да и куда бежать? От пули не увернешься…

И тут, неожиданно для всех, входная дверь снова пришла в движение. Это образно, конечно. При словах «дверь пришла в движение» представляется, как эта самая дверь неторопливо, со скрипом, будто от дуновения легкого ветерка… На самом же деле она «выстрелила» с такой скоростью, что Джон не успел не то, что отдернуть свою руку — даже вскрикнуть не успел.

Раздался омерзительный хруст, а вслед за ним звук больше всего похожий на рев умирающей коровы. Дверь снова открылась, и моему взору предстал хозяин квартиры, сидящий на полу и баюкающий раздробленную руку. Та повисла плетью, не подавая никаких признаков жизни. Бесполезный теперь «Макаров» валялся на полу.

— Наверное, это больно, — равнодушным голосом заметил Ден, поднимаясь с пола. Это он сильным ударом ноги запахнул дверь, чем весьма своевременно спас меня от неприятностей.

— Наверное… — я все еще был в легком ступоре. Все смешалось перед глазами: черный провал оружейного ствола, искалеченный враг, Паша, лежащий без сознания в дальнем углу площадки. Удивительно, что соседи сверху и снизу еще никак не отреагировали на происходящее. Хотя кто знает, может, сюда уже едет наряд полиции, а то и не один.

Ден тем временем подошел к Павлу и попытался привести его в чувство. Без толку.

— Похоже, у него сотрясение.

— Фирменный почерк… — невнятно пробормотал я, безуспешно ища в кармане телефон, пока не вспомнил, что он не в джинсах, а в ветровке. — Держи, вызови скорую… Две кареты. Адрес ты знаешь, телефон ноль-три.

— А ты? — Денис оставил попытки «реанимировать» Пашу и теперь следил, чтобы Джон не потянулся к пистолету. Но того в данный момент времени занимала только собственная конечность.

— Я посмотрю, что в квартире интересного есть.

Перешагнув через хозяина — теперь он не сидел, а лежал на полу, тихонько подвывая, и даже не делал попытки мне помешать, — я вошел внутрь. Квартирка оказалась совсем небольшой, но на удивление опрятной и чистой. Он что, с мамой здесь живет? А Машу, судя по ее словам, в какой-то крысятник заселил. Так, на кухне ничего интересного, идем сразу в комнату. Ага, тут ноутбук на диване, включенный. И телефон на тумбочке. Начнем с компьютера…

— Филипп, машина подъехала! С этой, как ее… мигалкой!

— Полиция или скорая? — я выглянул в коридор.

— Сейчас посмотрю… Скорая!

— Быстро они… И десяти минут не прошло, — я вышел обратно в подъезд. — Сдадим им с рук на руки товарища с переломом и покатим домой.

— А Паша?

— И Пашу тоже… — глядя на побитого начальника, я не смог сдержать обреченного стона. Нас осталось всего двое! А с учетом того, что я только что узнал…

— Что здесь произошло? — по лестнице поднимались люди в ярко-синей форме. Медики.

— Они подрались, — безапелляционным тоном заявил я, указывая на распростертые тела. — Так получилось, мы не успели разнять.

— Понятно, — один из врачей посветил фонариком в лицо Дену. — А с тобой что?

— Тоже досталось…

— Фингал, что надо. Но рассечения нет. Лед приложи. Ладно, Жеха, тащите каталку — вывозить будем.

— Простите, — я вежливо преградил доктору путь. — Вы не могли бы развести их по разным больницам? И, если можно, по отдельности. Просто этот однорукий — местный авторитет. Если узнает, что наш друг лежит с ним в соседней палате — ему конец.

— Он и в одну с ним загреметь может, — усмехнулся доктор. — Ладно, я вас понял, не мешайте мне.

— И еще, — в карман синего жилета тихонько прошуршали несколько тысячных купюр. — Очень вас прошу, не давайте вот этому звонить. Уверен, он будет вас просить, угрожать, говорить, что должен предупредить маму, сестру, жену — не верьте ему. Он один. А вот за друга я боюсь.

— Не переживай, — доктор нехотя оторвался от осмотра расплющенной руки. Взглянув на нее, я с трудом сдержал рвотный рефлекс: зрелище не для слабых желудком. — Его сразу в приемное повезут, а оттуда на операцию. Двое суток ему не то, что телефона — ложку в руки не дадут.

— Благодарю вас! Вот вам другу на палату (черт, кажется, это были мои последние деньги). Всего доброго!

— Подождите, торопыги! Адрес запишите, куда мы друга вашего повезем. И еще, нам придется полицию вызвать. Тут же очевидная уголовщина. А вы, значит, свидетели и должны…

— Простите, некогда нам, — прервал его Денис. — Ехать надо. Сериал пропустим.

Едва мы сели в машину, Ден накинулся на меня с расспросами.

— Ну как? Ты узнал что-нибудь?

— Конечно, узнал.

— Что узнал? Где Сев?

— Не торопись. Сначала заберем девочек, доберемся до дома и там уже все обсудим. Раз Джона мы нейтрализовали, слежки можно пока не бояться.

— Он в порядке?

— Я не знаю.

— А что тогда знаешь?

— Позже, — я пытался дозвониться до Ирины, но она не брала трубку. — Позвони Вере. Ты сам как, сильно попало?

— Не сильно. Меня Паша задел. Не дверь.

Вера ответила лишь после третьего звонка. Оказалось, Маше стало плохо.

— Очень похоже на нервный срыв, — сообщила моя жена. — Отпаиваем ее валерианкой.

— Хорошо, — ответил я. — Дай мне Ирину, пожалуйста.

Когда мы подъехали к дому Паши, девушки уже ждали нас возле подъезда. Вдвоем.

— Ира уехала в больницу, — Вера поддерживала Машу, чтобы та не упала. — Вы что-нибудь выяснили?

— Позже, — повторил я свой ответ Денису. — Садитесь в машину.

Настроение было мрачным. Мирный отпуск по злой воле не известных мне людей оборачивался все большими жертвами. Сначала Алексей, теперь Павел… Непонятно, вытащим ли мы Всеволода. Мысль о том, что, хотя бы, все живы, успокаивала слабо. Черта с два, она вообще не успокаивала. И Мария тоже чуть живая, проку от нее сейчас — ноль. Правда, с ней можно оставить Веру, что убережет от риска, хотя бы, ее. Уже радость.

К кому обратиться за помощью? Как спасать Севу? Привлечь полицию? Паша всеми силами предостерегал от данного шага и, возможно, был прав. Если у Петра есть подвязки в органах — а они наверняка есть, — звонок в полицию будет равносилен подписанию всем нам смертного приговора. Не убьют, так посадят по сфабрикованным обвинениям. Придется полагаться только на себя. Рискнуть, и будь, что будет.

— Приехали, — констатировал Ден.

Действительно, мы уже заруливали на парковочную площадку перед домом.

— Это еще кто? — напряженным голосом спросила Вера, разглядев в призрачном свете фонарей три человеческих силуэта.

— Возможно, нас ждут, — я заметил их еще раньше, но решил пока не паниковать. Мне показалось — хотя, возможно, я ошибался, — что два из трех силуэтов — женские.

— Проедем мимо? — предложил Денис.

— Я бы вообще развернулся… Хотя, подождите… Да я их знаю!

Припарковавшись и первым выйдя из машины, я едва не был сбит сног большой темной массой любви и обожания.

— Агат, чтоб тебя за ногу! Кто тебя кормит, в конце концов? Почему ты всегда радуешься больше ему?

— Вера, — к нам подошла улыбающаяся Света. — Не ругайся на него, он замечательный мальчик! А Филипп просто вышел раньше.

— Конечно… — проворчала моя жена. — Все защищают замечательных мальчиков…

Но вопросы, кто кого больше любит и охотнее защищает, могли подождать. Куда больше меня занимало появление новых персонажей. Которых я, признаюсь, уже решил на время вычеркнуть из своей партии.

— Что вы здесь, блин, забыли?

— Странный вопрос, — сконфуженно ответила Валя. — Тебе пришли помогать. Ты не рад? Ой, что это у тебя на лице?!

— Ерунда на лице. Я рад, конечно… Но… Но какого?

— Да такого — радостно отозвался Зарипов и голосом, не терпящим возражений, продолжил: — И хрена с два ты нас прогонишь. Хотя согласен, рожа у тебя сейчас жутковатая. Правильно делаешь, что в темноте ходишь. Стой, погодь… А где Паша?