Я Алина. Теперь, будучи уже многоопытной женой и матерью семейства со стажем, поведаю один рассказ из моего дневника, который я веду с юности, и который всегда со мной.

6 июня

Вчера теплым летним вечером мы с девчонками и парнями сидели на улице. Мы все выросли в этом доме, с трёх лет вместе играли и проводили все дни летом. И хоть нам уже по 19, и все учатся в разных местах, приобретая специальность, мы по-прежнему дружны.

А вчера парни принесли гитару. Саня Гаранин хорошо поёт песню на слова С. Есенина:

«Мне осталась одна забава –

Пальцы в рот – и весёлый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист».

И хоть далеко не все из нашей компании отличаются высокой душевной организацией, эта музыка и эти слова трогают всех. И автора стихов почти никто не знает, и само имя Сергея Есенина многим ни о чём не говорит, но песня всем заходит глубоко в сердце. Это заметно по сосредоточенному вниманию, по блеску глаз.

Тут увидели шумную группу людей, проходящих мимо. От них отделился парень в форме артиллериста (дембель) и подошёл поприветствовать парней из моего подъезда. Он тоже заслушался, а потом, возбуждённый музыкой, вдруг попросил гитару:

– А дайте-ка мне попробовать! Правда, два года не брал в руки, – как будто извиняясь, добавил он, указывая на форму.

Все застыли в ожидании. Он немного размял пальцы и приятным голосом запел:

Клён ты мой опавший, клён заледенелый,

Что стоишь, согнувшись, под метелью белой?

(С. Есенин)

Ну, мы, конечно, в восторге:

– Классно поёт!

– И сам красавчик! Да ещё в форме!

– Девчонки, парень хоть куда! Серьёзный, взрослый!

Он пел, раскачиваясь телом в такт музыки, а весёлые озорные глаза смотрели… на меня! Он сразу выхватил меня из толпы! Мне было приятно! Но чем его тронула именно я, было загадкой.

А сегодня, открывая по звонку дверь, я увидела его на пороге. Его зовут Анатолий. Мне кажется, что худшего имени не бывает: «Толян» – развязно, «Анатолий» – слишком официально, «Толик» – по-детски. И я стараюсь никак не называть его. Он сразу влюбился, это я вижу без слов, так как много и не надо: промелькнула молния, и ты понимаешь – моё!

Если бы кто-нибудь всесильный и мудрый шепнул на ухо: «Не открывай ему дверь, он не принесёт тебе счастье », ведь не поверила бы! Так устроены люди: просят у небес совета, а, получив, отворачиваются в неверии.

8 июня

А ларчик просто открывался!

– Ты внешне очень похожа на девушку из моего прошлого по имени Люба, – раскрылся Анатолий и даже показал мне её фотографию 3х4, – но тогда Люба выбрала другого. Когда я встретился с тем избранником для выяснения отношений, увидел, что парень крепче и, скорее всего, сильнее. Поэтому не стал ничего дожидаться, а подошёл и ударил первый. Люба кинулась к упавшему, чтобы помочь ему и утешить. Я понял, кто тут лишний и ушёл.

Я не увидела своего сходства с той девушкой, но ему, конечно, виднее. Его поведение вполне укладывалось в общую схему, которую красиво осветил поэт:

« Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих среди трёх сотен разных глаз и тысячи прохожих» (С.А. Есенин)

Анатолий высокий и широкий в плечах, темноволосый, с большими карими глазами и красивыми чувственными губами. С таким ростом он, по его словам, всегда играл в баскетбол и в школе, и в техникуме.

10 июня

Родные Анатолия, приезжавшие на встречу с солдатом, разъехались, и он остался один. Немного рассказал о своей семье. Мать его, Валентина, работает на Севере, туда и уехала после двух-трёх дней, проведённых с сыном. Отца, Виктора, он помнит только со времён своего детства. Помнит, что мать с отцом рано разошлись, иногда воровали его, маленького, друг у друга. Он родился от двойни, но брат – близнец Славик сразу умер, о чём Анатолий вспоминает со слезами.

14 июня

Армия повлияла на него отрицательно. Он вернулся с армейскими комплексами, озлобленный, рассказывает мне о несправедливостях, царивших там, продолжая сильно переживать. Вообще, армейские привычки и выражения, похоже, засели в него крепко, а зря: меня от них бросает в дрожь.

Сегодня мы ходили по вечернему городу, и я выслушивала его армейские обиды. Было очень скучно. Он думал только о себе, ему надо было выговориться. То, что я не повернулась и не ушла, я приписываю своему врождённому терпению.

«Главное, не слова, не блеск, не то, о чём я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую и мне не так больно». (А.П. Чехов «Чайка»).

Итак, мать Анатолия уехала, оставив сыну 30 рублей, что, конечно, очень мало, и сказала: «Живи сам». Он с дипломом строительного техникума устроился на работу в строительно – монтажное управление. Зарплата там небольшая.

24 июля

Вчера Анатолий предстал в дверном проёме моей квартиры с огромной охапкой цветов!

– Алина, был на даче у друга и собрал там букет для тебя! Принимай!

Чувства его ко мне крепнут с каждым днём, но слов любви он не произносит. Он считает, что я должна видеть всё по его глазам. И поцеловать никак не решается. А, между тем, я чувствую, что он весь горит! Наверно, поцелуй – это естественное продолжение после признания в любви, а раз слов не говорит, то и поцелуй неуместен.

Вечером он прибежал ко мне домой и, взволнованный, попросил скорее идти к нему. Оказалось, что приехала в гости его родственница Татьяна, незамужняя девушка немного старше его, и ему очень хотелось представить свою возлюбленную. Гордится мной, счастлив.

– Знаешь, с Татьяной мы, будучи подростками, – улыбаясь воспоминаниям, откровенничает Анатолий, – учились целоваться. Это же важно для жизни, да? А где учиться?

– Хорошо придумали! По-моему, довольно полезная практика! Куда лучше, чем в зрелом возрасте не уметь ничего. Так, может, ты продемонстрируешь свои познания? – я решила помочь ему преодолеть барьер.

Он моментально ухватился за соломинку, протянутую мной. Но поцелуй без слов показался мне каким-то ущербным. Значит, важно, чтобы оба сердца горели, чтобы поцелуй был на вершине чувства, а не у его основания.

Кроме того, Анатолий почему-то решил, что поцелуй был разрешением для интима. Он хотел только реализации своего желания, не интересуясь при этом моими чувствами, моими взглядами по этому вопросу. Как будто я именно для того до двадцати лет храню чистоту, чтобы вот так без сумасшедшего чувства, без слов любви, без слёз восторга быстренько взять и удовлетворить его желание! Неужели все они, парни и мужики, такие тупые!

26 июля

Сегодня он снова примчался ко мне и, беспокойный, с тревогой в глазах, ничего не объясняя, потянул за руку. Дома он молча протянул письмо и сказал: «Читай!». Было написано:

«Привет, мой дорогой армейский друг! Как ты устроился на гражданке? Кто из наших напоминал о себе?

Ты, конечно, помнишь мою Оксаночку. Она писала мне в Армию чуть не каждый день все два года. Наша встреча с ней после дембеля была счастьем! Как-то вечером мы долго гуляли и возвращались по обочине дороги. И вдруг на большой скорости проехал грузовик как раз по нашим следам, сбил Оксану и умчался. Она умерла у меня на руках!»

Тут я, потрясённая до глубины души, не ожидавшая такого, с трепетом в груди посмотрела на Анатолия. В его глазах стояли слёзы.

«Весь свет стал мне не мил, я не знал, что делать с собой. Я не видел смысла продолжать жить без Оксаны. Её подруга решила вытащить меня из этой духовной темноты, приходила, хотела помогать во всех делах. Я её прогонял. Но она продолжала приходить и, вопреки моим отказам, не смотря даже на открытые оскорбления, не оставляла меня одного.

Я знаю, ты поймёшь меня. Через месяц у нас с ней свадьба. Но образ Оксаночки всегда со мной!»

Мы, оба притихшие и ошарашенные, читали в глазах друг друга одно и то же чувство боли и сопереживания.

По большому счёту, мы с ним – люди одной закваски. Только приправы очень разные, и замес сильно отличается.

30 июля

Анатолий получил письмо от другого армейского друга:

«Толян, как ты? Я активно отъедаюсь после армейской голодухи, уже заметно прибавил в весе. На работу устраиваться не тороплюсь. Да, стал жить с одной бабой, которая старше меня на три года, работает на молочной ферме. Недавно она мне сделала сюрприз, сказав, что беременна. Вот этого мне не надо! Я ей поставил условие: или аборт, или забудь меня! Ну, давай, пиши».

Я знаю отношение Анатолия к абортам. Была у него в Армии такая история, рассказанная им самим.

Недалеко от локализации воинской части был рабочий посёлок, куда солдаты, естественно, бегали в самоволку. И жила там одна молодая женщина, которая сама выбирала себе солдата по своему вкусу, а затем старалась влиять на его правильное отношение к женщинам. Заодно ликвидировала его незнания в сфере половых отношений, в некотором роде ставила себе воспитательные цели и пыталась их достичь, то есть выступала в роли педагога в той области, которая чрезвычайно важна и которой, собственно, нигде и никто не учит.

В тот раз выбор пал на Анатолия. Когда он первый раз пришёл к ней домой, она его накормила до отвала, и солдат, измученный бессонницами, заснул, разморённый, сладким сном.

Во второй раз после еды он, было, снова решил заснуть, но она его остановила и приступила к своей программе. От неё он узнал некоторый премудрости поведения в постели, а также крепко усвоил, что нельзя, чтобы девушка делала от него аборт, а значит, и доводить до беременности нельзя и как это делать – тоже научила. Видимо, сама была пострадавшей в своё время. Нет слов, хорошая идея! Но лучше бы она учила вообще не лишать девушку невинности до брака. Скорее всего, она понимала, что это абсолютно невозможно.

Когда Анатолий вернулся из отпуска и снова пришёл по известному адресу, его место было занято другим солдатом, проходящим «обучение».

Впитав в себя эту науку, Анатолий стал и от других ждать и требовать того же, то есть учёба не прошла даром. У него был друг ещё с детства. Когда Анатолий узнал, что девушка друга сделала от него аборт, он прервал с ним отношения навсегда.

12 сентября

Несмотря на то, что Анатолий находится в состоянии острой любви ко мне, мне с ним очень трудно. Характер тяжёлый. Он может успешно подстроить какую-нибудь каверзу. Недавно я решила прибрать в его тумбочке из-под трюмо, где было набросано всё подряд, и в самом конце выглядывал какой-то конверт. Я не удержалась и прочитала.

Писал его одноклассник Симаков про свою службу в Армии, куда он пошёл, уже будучи женатым. Он описывал свои свидания с одинокой женщиной, с подробностями, с претензией на знание женской психологии, выставляя себя многоопытным любовником. А в конце спрашивал, как Анатолий обстряпал свою связь с той, о которой рассказывал в последнем письме, всё ли он уже от неё получил, что хотел?

Я была оскорблена безмерно, ведь это обо мне шла речь. Вернувшись с работы, Анатолий застал меня в слезах. Ему надо было как-то реагировать, он не ожидал, что я прочитаю письмо и на ходу придумал, что специально подбросил, чтобы проверить меня. Умеет хитрить и изворачиваться.

18 ноября

Он не раз выдавал мне придуманные объяснения. Чего стоили два наших похода в ЗАГС для подачи заявления о заключении брака!! Он не являлся умышленно, потому что по каким-то скрытым от меня причинам не хотел жениться, вернее, хотел, но не мог, но, чтобы не сознаться в этом, придумывал истории, в которых я же ещё и выступала в роли виноватой!

Ему нравится окутывать тайной важные события в жизни, говорить, что он ждёт чего-то и что я тоже должна подождать это что-то, убеждает меня, что я вот капельку не дотянула до какой-то поставленной им планки, что ещё немного и тогда он сможет открыть мне свою душу.

Искренно любить и не хотеть жениться, и при этом умело изворачиваться, чтобы представить виноватой свою возлюбленную! Тут уже «пахнет» чуть ли не садизмом (психологический садизм – форма садизма, когда жертве причиняются не физические, а морально – нравственные страдания: угрозы, убеждения в виновности…). Правдиво объяснить, попытаться спокойно обсудить ситуацию, может, высказать критическое суждение о себе самом – это нет. Как велико желание быть чистеньким, всегда правым. Ради этой цели все средства хороши! У каждого человека может быть маленькая невинная закавыка, если это не касается важных жизненных поступков. В противном случае чаша весов неизбежно опускается в сторону, где каждая гирька подписана словом «подлость».

22 декабря

Мы никуда не ходим гулять, нет лёгких приятных прогулок, счастливого любования осенним или зимним городом, посещения каких-либо концертов или спектаклей. Романтика отсутствует полностью!

Мы даже ни разу не танцевали вместе! А танец влюблённых под прекрасную музыку с нежными объятиями и поцелуями – это одно из истинных наслаждений! Как обидно терять такое!

По одной легенде существовал остров сирен, морских созданий с телом женщины и хвостом рыбы. Они выплывали на скалы и, видя приближающийся корабль, начинали петь таким нежным, сладким, обворожительным голосом, какой никогда не бывал на земле. И все без исключения моряки, потеряв голову, бросались в воду и плыли к ним, не зная, что будут безжалостно ими пожираться, и даже зная об этом. То есть, красивый голос и красивая музыка и танец всегда сводили людей с ума, являясь удовольствием и наслаждением!

Я пытаюсь растормошить его, зову на концерты, но он хочет быть только дома. Обидно лишать себя многих приятных моментов, которые может подарить нам социум! Те немногие прогулки, которые всё-таки у нас случаются, неизменно сопровождаются чем-нибудь неприятным с его стороны: то я сказала что-то не так, то посмотрела не так, то отреагировала не таким образом, как он ожидал. В общем, полёта, о котором я мечтала, не произошло. Всё обыденно, приземлённо.

Однако некоторый кураж у него есть. Однажды он стал целовать меня прямо в центре продовольственного магазина, в хлебном отделе. Я только помню возмущённые голоса: «Совсем обнаглели!». А поцелуй был долгий и сладкий. Но в тот момент Анатолий находился «в ударе нежных чувств» по причине ревности.

20 марта

Я, будучи с Анатолием, не «летаю», как всегда мечтала и к чему стремилась, а он счастлив рядом со мной. Всё в наших отношениях его устраивает, всё согласно его представлениям. «Летать» он, может, и хочет, но только теоретически. А мои крылья не могут поднять двоих. В любви полёт может быть только совместный.

6 июня

Прошёл ровно год наших отношений. Расставание неизбежно. Он изо всех сил хочет удержать меня, сходя с ума от любви. Только не понятно, для чего удерживать, если не хочешь быть с человеком всю жизнь. Если что-то не устраивает до такой степени, что не решаешься связать свою жизнь, так освободи себя от этих отношений! Так думаю я, он же совсем другого мнения. Но что это другое – совершенно непонятно! Итак, я поставила точку.

Не писала четыре года. Было так больно, что не могла ни писать, ни читать, ни думать, ни дышать. Но теперь ясно помню все события после шестого июня. Вот что было потом.

Он умел выходить из трудных состояний и наступать на горло собственной песне и потому довольно быстро и легко вышел из нашей любовной истории.

По данным статистики, чтобы избавиться от тягостных воспоминаний о неудачной любви, мужчине требуется около трёх месяцев, а женщине – около пятнадцати.

А дальше пошло по пословице: «Что имеем – не ценим, потерявши – плачем». Вот тогда меня накрыла волна острейшей любви к нему. Острой любовью я называю такое состояние, когда крылья машут за спиной, когда ходишь и не чувствуешь под ногами землю, когда всё пламенно, безумно-ярко и трудно отличимо от сумасшествия. Я была в состоянии такого душевного накала, что умереть за него было бы счастьем, что, чем хуже, тем лучше. Моя любовь только усилилась бы, стань он инвалидом или имей нескольких детей на иждивении. Это такие муки, ужасные и сладкие, что не дай, БОГ, никому.

Я видела перед собой только его глаза, слышала только его голос. Это был мой первый мужчина. Я вспоминала, как мы вдвоём сидели в одной ванне, и я с его помощью открывала неизвестные мне части своего тела, радостно удивляясь.

Вспоминала, до какой степени я была непросвещённой в вопросах секса. Как-то раз меня одолело такое любопытство, что я решила не препятствовать Анатолию овладеть мной. Что же это за чувство? Как это произойдёт?

Когда Анатолий попытался войти в меня, я не сделала отклоняющего движения, затихла. И он понял, что можно. И вошёл! Я испытала только боль и огромное разочарование! Так вот оно какое! А за окном лил беспросветный дождь.

До этого были долгие поцелуи и обнимания, и мой мочевой пузырь заполнился до отказа, поэтому сразу после первого в моей жизни полового акта я пошла в туалет. Поднявшись, увидела, как по ногам текут струйки крови. Конечно, я знала, что это такое. Но была так перепугана, что кинулась вытирать их. Раньше туалетной бумаги не знали, это была простая бумага. Эти окровавленные куски бумаги я кинула в мусорное ведро.

Тут хочу вспомнить один интересный момент. В восьмом классе в раздевалке перед уроком физкультуры девчонки принесли анкету-тест с подвохом: отвечаешь на одни вопросы, а потом к твоим ответам ставят другие вопросы и получается забавно. Помню, мне был вопрос: «В каком месте тебе неприятно быть?» Я ответила: « В туалете». А действительный вопрос был таким: «Где ты обнаружишь потерю девственности?» – В туалете!! Что-то тут есть мистическое! Спустя пять лет именно так и случилось!

Вышла я к Анатолию и ничего ему не рассказала. А мне было 20 лет! Вот рассказываю и кожей чувствую, как все тычут в меня пальцем и смеются. Будь Анатолий более внимательным, он бы увидел окровавленные бумаги в туалете. Но и этого не случилось. Так он ничего не увидел и ничего не услышал от меня и тогда ничего не спросил. Но ему, конечно же, хотелось знать, и он спросил много позже и услышал мои объяснения позже. Но я представляю, как он обследовал кровать после моего ухода в туалет. Задержись я хоть на три – четыре секунды дольше в кровати, вся кровь вышла бы туда. Вот и такие дурынды, как я, бывают на свете!

Но, оказывается, мой случай был не самым плохим. Многие девушки и сами не видели этой первой крови, не только их парни. Много лет спустя я лежала в палате роддома на 14 человек. Ближе к вечеру все женщины уже «отошли» от боли и завязался общий разговор. Одна говорит: «Девчата, а у меня после первой связи выделения были слегка розоватые, просто немного мазни, я думала, будет яркая кровь». И никто из тринадцати женщин этой темы не поддержал, хотя до этого говорили обо всём. Тогда я поняла, что в области интимных отношений у каждого без исключения есть свой скелет в шкафу. А я не могла сказать, что я-то видела, но вот партнёру не показала. Как жаль, что такое нельзя переиграть. Опыт пришёл, а повторить нельзя. Обидно! И мне, и ему.

Это он разбудил во мне и без того активную от природы, но пока дремавшую сексуальность. Как-то я ехала в автобусе в другой город, и вдруг проснулось такое сильное сексуальное желание, что все силы ушли на поддержание внешнего спокойствия. Хотя в голове только и мелькали мысли: «Где ты, Анатолий? Почему сейчас тебя нет рядом?!».

Желание – это такое страшное по силе чувство, что нужно заткнуть ему рот непременно, чтобы отстало хоть на пару дней. Я даже понимаю насильников, им нечем укрыться от этого, нет строжайших моральных преград, которые удерживают других.

Вся наша роль – моя лишь роль.

Я проиграла в ней жестоко.

Вся наша боль – моя лишь боль,

Но сколько боли, сколько, сколько!

(Белла Ахмадулина)

Бродя по городу, я случайно столкнулась с ним на городском базаре. С трудом удерживая себя, чтобы не упасть перед ним на колени, не начать целовать его родные глаза и губы, остаться в рамках приличий, находясь на самом острие сознания, когда в любую секунду можно соскользнуть, я предложила ему начать всё сначала. Он отказался. Поставил свою гордыню выше чувства, живого и трепетного. И, несомненно, хотел отомстить, чтобы я почувствовала то, что он пережил раньше. А то не знал, что бил уже лежачего. А это недостойно. И жалел об этом всю жизнь. Это я знаю точно!

«Виноват не я, а моя проклятая гордость, не дающая мне жить, дышать, ступить шаг. Гордость, глупая, фатовская, полная суетности…

Всё рухнуло под напором дьявольской гордыни…

Я страдал от тоски… и рвалась душа моя, рвалась к возобновлению прошлого. Но не могла же моя гордость сделать уступки! Я так глупо горд и щепетилен». (А.П. Чехов «Драма на охоте»)

Расстаться можно и любя. Боль рассосётся понемногу.

Но, только, обманув себя, мы обмануть не сможем Бога.

(Игорь Тальков)

P.S. Всевышний отнёс гордыню к одним из самых тяжёлых грехов.

Вот эти строки – про него, Анатолия:

Я жил, мгновений не ценя. Я думал, это навсегда.

А ты смотрела на меня так, как никто и никогда. Как никогда.

Но промелькнул всего лишь год, и путеводный свет погас.

И даже чудо не вернёт мне прошлогодних этих глаз, любимых глаз.

Прошлогодние глаза, и забыл бы да нельзя:

болью в памяти живут твои глаза.

Прошлогодние глаза, отшумевшая гроза,

Смотрят прямо в сердце мне твои глаза.

Как жаль, что, походя порой, я не ценил того, что есть.

Как жаль, что пепел за спиной и что потеряно – не счесть, всего не счесть.

Не нужно больше ничего, лишь не хватает мне сейчас

Былого света твоего и прошлогодних милых глаз, любимых глаз.

(Александр Драт)

Однажды мы оба стояли перед зеркалом, он впереди, я – сзади, обняв его руками со спины. Он прикоснулся головой к моим волосам и, сравнивая, улыбнулся: «Мы оба темноволосые, как хорошо! Даже не могу представить, что рядом может быть блондинка». У меня молнией пронеслась мысль – догадка: «Вот блондинка у тебя и будет». Так и произошло.

Вскоре после разрыва со мной он женился на белокурой девушке по имени Жанна. Жена не была нежной и ранимой, как ему нравилось, ей была свойственна деловитость. Как бы то ни было, он получил то, что сам выбрал. Но, женившись на Жанне, он постепенно понял, что это совсем не та женщина, с которой он хотел бы быть вместе. От безвыходности и отчаяния он стал пить и зашёл глубоко в этот процесс. Жена садилась к нему, пьяному, и пыталась вытянуть из него причину, но он же не мог сказать ей правду, уже семья, дети, поэтому включал кнопку «таинственность», чтобы она продолжала оставаться в неведении. Потом Всевышний послал ему случай увидеть и прочитать книгу Виля Липатова «Серая мышь». И эта страшная история отрезвила его! Он нашёл в себе силы бросить пить.

Была в нашей жизни ещё одна встреча спустя много лет. Он прибежал по первому зову, сверкали его карие глаза, он забыл про жену, хотел снова целовать меня, единственную, хотел снова пережить со мной счастье интимных минут и потому второпях слегка втолкнул во внутренний карман пиджака мой подарок. У меня снова молнией пронеслась мысль: «Вот ведь выронит и потеряет». Так и случилось. Он уронил его в своей машине, не заметил, поставил машину на внутреннюю мойку, и промышленный пылесос превратил то, что должно было напоминать моё дыхание, прикосновения, мысли и даже запах в одно маленькое «ничто». На следующий день по его просьбе достали содержимое пылесоса, и он смог идентифицировать этот исковерканный, переставший нести какую-либо информацию подарок.

Любовь у женщины держится на благодарности, когда он что-то дал. А когда только взял, да ещё и растоптал…

Я проанализировала тот год, проведённый с Анатолием, и поняла, что по большому счёту он только взял, не преминув и растоптать. Но затронул какую-то струну, которая и десятилетия спустя продолжает звучать – призывно, нежно, с любовью.

Непонятный, непонятый, таинственный, таящийся, утаивающий, сентиментальный, болезненно самолюбивый, скрытный, чувствительный, ранимый, в некотором роде деликатный и порядочный, абсолютно не меняющийся…

ЛЮБЯТ НЕ ЗА ЧТО-ТО, А ВОПРЕКИ.

У А.И. Куприна в «Гранатовом браслете» написано: «Любовь должна быть трагедией. Такая любовь, для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение – вовсе не труд, а одна радость». Значит, у нас была настоящая любовь! Но как же это, настоящее, больно!

О, как убийственно мы любим!

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

(Фёдор Тютчев)

Ты жил один! Друзей ты не искал

И не искал единоверцев.

Ты острый нож безжалостно вонзал

В открытое для счастья сердце.

(Александр Блок)

ЭРИКА

Два месяца я искала работу. И, наконец – то, это свершилось.

– Фёдор, – кричу я с порога, – поздравь меня: с понедельника я выхожу на новую работу!

– Ну, расскажи, дорогая, чем судьба порадовала нас? – муж, конечно, тоже переживал во время моих поисков.

– Я буду педагогом – организатором по месту жительства. – Мне нравится, как звучит эта должность!

– Уверен, что мало, кто знает, что это такое, – удивляет меня муж, – и, увы, я не исключение. Дети, идите сюда, – Фёдор зовёт дочь и сына, – будем слушать интересный рассказ.

– Так вот, объясняю всё подробно, – я настроена решительно. – Город разделён, как известно, на четыре района. В каждом районе примерно по 25 школ, где с детьми занимаются в учебное время. А после школы детям тоже надо уделять внимание. И трудным подросткам, состоящим на учёте в детской комнате милиции, тоже. Вот это и есть обязанности педагога – организатора. У него есть свой кабинет при домоуправлении.

Пока, чисто теоретически, мне нравится моя будущая работа.

В понедельник я сразу отправилась на знакомство с инспектором по делам несовершеннолетних. Это Надежда Григорьевна.

– Я на этой должности, дорогая Эрика, уже съела не один пуд соли. У меня тесные связи с завучами всех школ. И ты, – она указывает на меня пальцем, – тоже иногда будешь ходить со мной в школы, где периодически вызываются ученики, совершившие уже правонарушения. А также посещать их на дому.

Я прониклась трепетным уважением к своей работе. Надо же, какая ответственность!

В один летний день я, как супер ответственный работник, пошла к подопечному семнадцати лет по имени Денис. Он состоял на учёте по причине участия в краже сумки одноклассника.

– Добрый день, Денис! Я работаю с подростками по месту жительства. Хочу предложить тебе интересную форму проведения свободного времени, – с энтузиазмом начала я. – Знаешь, мне удалось убедить группу ребят твоего возраста, которые организовали что-то типа клуба песни под названием «Пилигримы», располагать моей комнатой в домоуправлении, так как им негде собираться. Они приходят с гитарами, сочиняют новые песни, поют. Я в это время ухожу по другим делам. Они чувствуют себя совершенно свободно.

–Так вот, – продолжаю я, – они с удовольствием хотели бы принимать в свою группу других ребят. Как ты на это смотришь?

Мне самой 25. У меня чудесные длинные распущенные волосы до талии. Модное платье на стройной фигурке. Красивый макияж.

Денис слушает меня рассеянно, не выказывая никаких эмоций, сидя, развалившись, на диване. И вдруг я, ожидая его ответа, вижу, что в нём происходит перемена: глаза замаслились, взгляд лукавый, во всём облике только одно – желание. И мысль, что его можно реализовать, коль скоро перед тобой такая молоденькая посетительница, хоть и с правами инспектора милиции.

Он был один дома и ничего не делал. А безделье непременно будит сексуальное желание, равно, как работа его гасит.

Мне ли, имеющей двоих детей, не понять это!

Он легко встаёт с дивана, губы его растягиваются в похотливую улыбку, для себя он уже всё решил, только не знает, с чего начать.

Сознаю реальную опасность и, продолжая забалтывать, медленно отступаю к входной двери. И, не дав ему понять, что я всё поняла, выскальзываю за дверь, сохраняя вид должностного лица.

Такая она – работа педагога!

P.S. В соседнем районе подобный подросток пришёл на приём к инспектору и нанёс ему несколько ножевых ранений, от чего тот скончался.

Ты большая в любви.

Ты смелая.

Я – робею на каждом шагу.

Я плохого тебе не сделаю,

А хорошее вряд ли смогу.

(Евгений Евтушенко)