Прошло четыре года после войны с применением биологического оружия. Большая часть лесов превратилась в ядовитые чащи, людей почти не осталось. Вымер не только домашний скот, но и дикие животные, часть из которых мутировала и теперь представляла смертельную опасность для выживших. Без возможности восстановления погибли пастбища и поля, потерян весь урожай. Но благодаря науке мы смогли выращивать культурные растения в защищенных лабораториях, а мясные продукты из стволовых клеток. Этого хватало на малую часть выживших, поселившихся вдали от зараженных городов у последних оставшихся в нашей стране лесов.

Наш бывший город представлял из себя когда-то крупный мегаполис, который теперь превратился в дом для жутких тварей, а без защитного костюма здесь не протянуть и дня. «Semianimis monstrum» — единственное название, которое смогли им дать мои коллеги-ученые, что в прямом смысле означало «полуживой монстр». Специализированные группы вылавливали подобных бывших людей. Это были несчастные жертвы войны, которым досталось больше всех. Они представляли из себя полностью лысых диких существ, лишь пропорциями своего тела напоминая человека. Их плотоядность заключалась в основном в каннибализме, но если им попадался человек, лучший деликатес для них, они могли преследовать его несколько дней.

Зовут меня Адам. Но моё полное имя Илья Александрович Адамов, я научный сотрудник одной из пищевых лабораторий. Вся моя работа заключалась в наблюдении за растениями, отборе лучших семян, контроле за искусственным ультрафиолетовым излучением. Вертикальные фермы с гидропоникой были отличным методом выращивать растительность без почвы, поэтому трудностей не случалось. Я работал посменно три дня через три. То есть, три дня я жил в лаборатории, а потом на три дня мог вернуться домой. Иногда, когда дома почти не оставалось еды, мне приходилось брать свою собаку на работу, но после инцидента, когда Юми проникла в хранилище и разбила пару банок с семенами (благо она ничего не съела, иначе я бы лишился работы), приводить питомца мне запретили. Пришлось оставлять ее у соседа, к которому она быстро привязалась.

Время от времени всем нам, кто работал в городе и близ него, вводили вакцину для борьбы с инфекцией. Вирус, использованный в биологическом оружии, сразу не дает о себе знать из-за длительного инкубационного периода, поэтому вакцинированию подвергались все, и это защищало нас. Тем, кто находился у леса в безопасности, ставили прививки. Особенно детям и домашним животным. Убитые возбудители страшной болезни, превращающей в зомби, помогают организму лучше противостоять инфекции.

Все лаборатории находились под землей в черте города, вход в них располагался в здании научно-исследовательского института. Вся основная часть сосредоточена здесь, внизу, а на поверхности проводились лишь опыты над пойманными зомби, и доступ к ним имели немногие. В состав подземного комплекса входили вертикальные фермы, биомедицинские лаборатории, отдельные помещения выращивания мышечных волокон для производства мясной продукции, технические помещения и различные кабинеты. Единовременно под землей работало около восьмидесяти человек.

— Еще одного привезли, — зашел ко мне в кабинет Дмитрий, высокий худощавый инженер, который занимался устранением неполадок в системе гидропоники, — завтра на нем новое лекарство будут испытывать, кажется.

— А кто привез? — спросил я, не отвлекаясь от заполнения журнала.

— Вторая группа. Так где и что здесь смотреть?

Оставив ему ключ от панели управления системой и объяснив неполадки, я отправился за защитным костюмом, чтобы подняться в институт. Сотрудники самого института и заведующий лабораториями стояли в узком коридоре и обсуждали дальнейшие действия с пойманным существом.

— Наши врачи сегодня вечером посмотрят его, — говорил заведующий, — раз он способен контактировать с нами, то, значит, болезнь взяла его недавно, лекарство надо испытать как можно раньше.

— Но если станет только хуже? — ответственный за содержание пойманных подопытных не хотел рисковать необычной поимкой, — вдруг мы сможем реабилитировать его? Это будет открытием.

— Их невозможно реабилитировать, — отрезал заведующий. — Доставьте его в восемь часов вечера в рабочий зал.

— Думаете, в этот раз лекарство снова не сработает, Игорь Иванович? — я подошел к старику и пожал ему руку, которая стала за последнее время еще худее, и старческая сморщенная кожа на ней выглядела как обвисшая ненужная ткань. — А кого привезли?

— Не знаю, что думать. Привезли мальчика, — ответил он и протер очки платком, — ему лет восемь. Недавно вирус сделал его таким, он еще не до конца забыл человеческую речь и легко идет на контакт. Крайне редко такое встретишь.

— Можно его увидеть?

— Не меня об этом спрашивать. Доступ на второй этаж разрешен лишь некоторым сотрудникам и врачам. А ты чем сейчас занимаешься?

— Хочу узнать, когда следующее вакцинирование. Я снова приводил Юми с собой. Скоро истечет примерный инкубационный срок, мне нужно сделать ей вакцину.

— Бедная собака, — покачал головой Игорь, — сутками тебя нет. Смотри, отвыкнет еще от тебя.

— Если она станет зомбаком, точно отвыкнет, — засмеялся я и слегка испугался собственной шутки. — А пока она у соседа.

Юми, несмотря на свое дворовое происхождение, росла собакой сообразительной и необычайно отважной. Когда-то подобрав щенка с улицы, я не разочаровался. Мне пришлось потратить уйму времени на обследования, днями наблюдать и искать признаки заражения, но взамен я получил верного друга и выносливого здорового бойца. Во время нападения зомби у института она спасла мне жизнь, при этом заразившись. Эта собака стала первым живым существом, на ком лекарство отлично сработало, поэтому сотрудники института ее полюбили и назвали Чудом. Но я дал ей другое имя: «You and me», то есть, Юми.

Когда я приезжал домой в отдаленное поселение выживших у леса, кроме людей, расспрашивающих меня, когда прибудет еда, навстречу выходила и моя собака. Я был рад, что кто-то встречает меня не по тому, что хочет задать вопрос, а просто так. Юми не любила ночевать дома, большинство времени она проводила у конюшни моего соседа, где стояла единственная домашняя лошадь, и караулила ее. Но теперь, когда заведующий запретил приводить Юми в институт и тем более в подземный комплекс, я попросил соседа запирать ее у себя дома, чтобы она не отправлялась за мной в город.

Через два дня Алексей Платонов, мой друг, работающий в биомедицинском корпусе, выходит на свою смену и тогда вакцинирует Юми. Кроме меня и соседа, она позволяла прикасаться к себе и Алексу. А больше никому.

— У тебя ведь выходные. Снова пойдешь в город? — спросил сосед, увидев на своем пороге меня с собакой.

— Ага. Присмотри за ней, пожалуйста. Корм тут, — я поставил сумку на пол. — Вернусь вечером.

— Ну удачи тебе, — Федор потеребил свою бороду, потоптался на месте и замолк. Я чувствовал, что он чего-то не договаривал, поэтому уверенно продолжал стоять на пороге.

— Можешь этот адрес найти? — он достал из кармана мятую бумажку и протянул ее.

— Знаю это место, без проблем. А что надо сделать?

— Просто расскажешь по возвращению, как изменилась обстановка. Это мое прошлое жилье.

Я, надев защитный костюм, снова отправился на улицы пустующего мегаполиса, прихватив с собой немного еды, воды, дробовик и нож. Конечно, этими опасными вылазками движет единственная цель: узнать, где сосредотачиваются крупнейшие стаи монстров и устроить недалеко удобное место для тайного наблюдения. Заниматься в лаборатории растениями меня интересовало, но не так, как возможность получше узнать повадки зомби и их слабости. Когда мне удавалось найти места скопления даже малого количества этих существ, я прятался в ближайшем здании и наблюдал в окно, приносил с собой яды, которые создавал сам, благодаря свободному доступу в химическую лабораторию близ наших вертикальных ферм. Я занимался составлением не лекарства, а отравы, способной моментально убить этих тварей. Их вид стал мне уже привычным и ничуть не пугал, тем более оставаясь на приличном расстоянии я находился в безопасности.

День быстро проходил, и ни одного логова не было обнаружено. Лишь четверых зомби пристрелил по пути к дому, в который просил заглянуть Федя. Выполнив просьбу и осмотрев его квартиру, я вышел на улицу. После долгого жаркого дня солнце садилось, а значит, на улице станет спокойней, и можно будет без проблем уйти.

Раздался знакомый лай.

— О нет, — огорчено протянул я. Юми снова сбежала от соседа и отправилась по моему следу. Осознавая, что без вакцины пребывание в городе для нее опасно, я подозвал ее и пошел быстрым шагом прочь, подгоняя питомца командой:

— Рядом, Юми, рядом.

Но моя надежда спокойно выбраться отсюда быстро угасла. Прежняя дорога, по которой я мог благополучно идти по вечерам, сейчас кишела зомби. Они рычали друг на друга и дрались за мясо, разбросанное кругом. Их бешеные лица отражали лишь ярость, глаза наполнились кровью, а руки служили не только помощью при передвижении и питании, но и, оказывается, при борьбе. Один из них поднял окровавленный автомат с земли и замахивался на сородича. Тогда стало понятно, что здесь случилось.

— Лежать, — я оставил собаку за углом и начал продвигаться ближе, чтобы убедиться, что мои мысли меня не обманывают. Так и оказалось: недалеко от дороги лежал перевернутый армейский внедорожник Т-98 «Комбат». Одна из военных групп только что была растерзана кучей тварей. Меня поглотило бессилие и отчаяние. Я тихо подозвал собаку, и мы отправились в институт сообщить скорбную весть.

Давно не случалось такого, что мы теряли целую группу войск, которых у нас и так мало. Мы забыли о чувстве потери. С тем, что так заботливо выращивали в лабораториях, растили в себе и окружающих надежды на светлое будущее. «Скоро будет все хорошо» — слепо все верили в победу над вирусом.

— Знаешь, как это опасно? — я лежал на диване и, не смотря на Юми, говорил с ней. — Тебе нельзя идти за мной, когда этого не надо. Тебе нельзя не слушаться Федю.

Юми лишь исподлобья смотрела на меня. Понимала она, или нет, сказать сложно. Ее умные глаза выражали множество собачьих эмоций, которых не разгадать.

— Иди спать.

Я ожидал, что она выйдет во двор и отправиться к соседу. Но на этот раз Юми осталась и легла около дивана.

Ночью было неимоверно душно и жарко. Ворочаясь с одного бока на другой, я постоянно переворачивал подушку стороной прохладнее, которая тут же нагревалась. Даже дышать как будто сложней стало. Полночи я провозился в постели, стараясь уснуть. Но под утро меня разбудили какие-то сдавленные стоны моей собаки.

Она не могла подняться, тихо выла, тело ее стягивала судорога, а из пасти обильно шла пена.

Меня охватил ужас, какого раньше не бывало. Растерявшись, я оставил собаку одну и побежал к Феде, попросил побыть с Юми, а сам кинулся к Алексу за вакциной. Он жил через несколько домов, но это расстояние показалось бесконечным.

— Вакцина! Алекс, вакцина! — громко кричал я, и во всех окнах в округе включился свет.

Врач собрался очень быстро, и через минуту мы уже бежали ко мне домой, но я, находившись под властью паники, постоянно торопил его и ругал за медлительность.

— Федя, открой! — Алекс стучал в дверь, — Федя!

Обеспокоенные соседи стояли во дворе и шептались между собой, а я, как вкопанный, потерянно смотрел на них.

— Не открывает никто.

— Как это?!

Отойдя от двери на пару метров и повернувшись боком, я был готов снести дверь, даже если таким образом сломаю себе плечо. Но Алекс остановил меня, поднял с земли камень и бросил в окно, от которого через миг остались лишь осколки. Не медля, мы залезли в дом.

В это время неизвестным образом в институт проникла пара полуживых монстров. Она, проносясь мимо перепуганных сотрудников, разгромила первый этаж, столкнула с лестницы нашего заведующего и направилась на второй, где после введения очередной порции лекарства находился их маленький сородич. Но не успели зомби туда ворваться, как по ним открыли стрельбу, и оба полностью обезумевших создания замертво скатились с лестницы. От этого происшествия пострадала аппаратура, пара сотрудников и заведующий пищевыми лабораториями. Если бы не ночное время, когда большинство работников отсутствует, пострадавших было бы больше.

— Что произошло?! — прибежал на шум инженер Дмитрий, — ураган пронесся?

— Сам не понимаю, что это было, — Игорь Иванович вылез из-под стола, — проведаю нашего подопытного.

Мальчик лежал в довольно просторной клетке на старых газетах и плакал. Его напугали звуки выстрела и отчаянные крики сородичей. Серая кожа покрылась слизью, все тело дрожало, тонкие руки обхватывали голову.

— Удивительно, — Игорь махнул рукой ассистенту, таким жестом дав помощнику понять, что нужно подойти. — Он плачет!

— Лекарство начало действовать?

Игорь присел и, внимательно осмотрев забитого в угол ребенка, надел плотную кожаную перчатку и потянул руку в клетку. Ожидалась агрессивная реакция, которой, на удивление, не было. Мальчик лишь на миг перестал дрожать, когда пальцы человека коснулись его спины.

— Действует.

Иногда трудно поверить собственным глазам. И сейчас, стоя на кухне, мы смотрели на истерзанный труп Феди, не веря происходящему. В соседней комнате запертое нами четвероногое чудовище постоянно передвигалось, ища выход, глухо рычало, иногда срываясь на бешеный лай.

— Вакцина ей не поможет, — Алекс утешительно похлопал меня по плечу, — тебе придется застрелить её.

— Юми этого не заслуживает!

Мне стало невыносимо больно. Я слышал от своего друга такой, на мой взгляд, бесчеловечный совет, и в какой-то миг даже почувствовал ненависть к Алексу.

— Илья, ты что?! Бездыханное тело Феди лежит у твоих ног, а ты этого не видишь?! Хочешь оказаться на его месте? Пожалуйста! Да только тогда плакали все твои надежды и цели, если… — он запнулся, не решившись назвать монстра именем моей собаки. — Если эта тварь будет жива и погубит каждого из нас!

— И что же ты предлагаешь? — я старался казаться спокойным, но голос прерывался, а застывшие слезы мешали видеть.

— Как что?! Убить это чудовище! Оно больше не Юми. Это уже не твоя собака.

Я с трудом вдохнул воздуха, словно задыхаясь, постоял в молчании около минуты и присел на стул.

— Тут и думать не надо, — Алекс пытался говорить как можно мягче, но он все равно вывел меня из себя.

— Она все равно останется моей собакой! И не думай говорить по-другому! — я не выдержал, резко поднялся и два раза кулаком стукнул по двери, за которой рычала Юми. — Я сделаю то, что ты предложил, я послушаю тебя. Но дай мне время.

— Понимаю. Разберись с ней до утра, а то скоро вырвется на свободу, — Алекс вышел. А я, раздираемый своими мыслями, остался у двери, боясь ее открыть.

Когда я всё-таки решился, взял цепь и вошел в комнату, Юми со вздыбленной шерстью стояла в углу и смотрела на меня. Кроме бешенства в ее глазах ничего не отражалось, а лысеющие лапы тряслись.

— Юми, ко мне.

Чудовище зарычало.

— Ты меня не слушаешь? Иди ко мне, — настойчивей сказал я.

Она оскалила зубы и пригнулась в готовности сделать один прыжок и вцепиться мне в горло. Испугавшись, что она так и поступит, я молниеносно кинулся к ней, навалился почти всем телом, пытаясь повалить на бок и не попасться в зубы, быстро прицепил цепь к ошейнику. На удивление, она тут же успокоилась и замолчала.

Люди выглядывали из окон, смотрели нам вслед, желали удачи. Но меня волновали лишь две вещи: не нападет ли Юми на меня сейчас, и как мне хватить духу сделать то, что пообещал.

Привязанная к дереву Юми совсем не боялась меня. Однако, когда я направил на нее ружье, она прижала уши, зарычала и поднялась. Собака стояла на месте и не двигалась, словно заметила, что мои руки тряслись, и, как бы желая, чтобы я не промахнулся, затаила дыхание.

— Нет, — сказал я и выстрелил в другую сторону. — Я не могу убить тебя.

Мне приходилось стрелять по множеству зомби. Бывало, что кто-то из них оказывался моим давним знакомым. Но тут я даже не в состоянии направить ружье на друга, который когда-то спас меня.

— Я мог бы избавить тебя от мучений дальше превращаться в чудовище. Но я отпускаю тебя. И не могу знать, под чью пулю потом ты попадешь. Ты можешь меня не понимать, но твоя дальнейшая жизнь не будет сладкой. Наверное, ты заслуживаешь это за убийство Феди. И не приходи сюда, забудь дорогу к нашим домам, ибо в следующий раз я найду смелость всадить тебе пулю меж глаз, потому что вирус поглотит тебя и твою память.

Прошло четыре месяца с того момента, как я вышел из леса один. По возвращению домой меня встречали только интересующиеся сроками нового урожая люди, на работе у меня появился новый помощник — восьмилетний мальчик, который недавно был одним из мертвецов. Все время он проводил под наблюдением медиков, но часто забегал ко мне помогать с растениями. Недавно отловили еще троих зомби, которые сейчас начинают под воздействием лекарства приобретать человеческий вид и вспоминать, кем были.

— Я помню, что я находился в большом зале, а по сторонам стояли решетки, — рассказывал Артемка, — а кругом мо-о-о-о-ре зомби. Ты ведь ищешь, где их много?

— Да, я хотел распылять в таких местах отраву. Но теперь, когда у нас есть лекарство, мы можем их всех спасти. Помнишь что-нибудь еще?

— Нет, — мальчик пожал плечами, — только еще, что там еще круг какой-то был… С орлом, что ли…

— Ты говоришь о самой большой тюрьме на окраине?

Не дождавшись ответа, я достал из шкафа костюм.

— Сиди здесь, я поднимусь наверх.

Вместе с коллегами мы определили, где точно находится эта тюрьма, и на следующий день поздним вечером мы отправились туда вместе с врачами и военными.

Тюрьма казалась абсолютно пустой. Ворота были настежь открыты, а колючая проволока в некоторых местах оборвана и окровавлена. Больше ничего не говорило о присутствии мертвецов, даже запаха почти не оставалось после ночного дождя. Вооруженный солдат указал на служебную лестницу, и вся наша группа двинулась к ней. Чтобы не разбудить тварей, мы решили действовать с крыши, через вентиляцию.

— Посвети-ка туда, Адам, — почти шепотом сказал Игорь Иванович и указал на разбитое стекло, — что-то там есть.

Я включил большой садовый фонарь и направил в темноту. Множество мертвецов зашевелилось внизу, некоторые попытались допрыгнуть до нас и страшно завопили.

— Пора лечить ребят, — Алекс начал распылять лекарство в вентиляцию. — Игорь, распылите немного в разбитое окно.

Зомби испугались и начали бить кулаками в стены, отдельные особи даже бились головой. Довольная выполненной работой группа разложила складные стулья и ожидала действия лекарства.

— Что это? — я заглянул в бинокль.

Без шерсти, истекающее кровью существо быстро передвигалось по помойке. А следом бежало двое таких же лысых уродливых щенят, у одного из которых росла пятая лапа под шеей. Заметив ошейник на собаке-монстре, я понял, что это была Юми. Моя собака. И теперь она будет представлять опасность, когда мы спустимся с крыши.

— Что ты там увидел?

— Ничего, показалось, — соврал я.

— Этих тварей тут так много, — один из врачей начал собирать вещи в сумку, — завтра еще раз придем. И уже возьмем с собой еды, чтобы нормально прождать до первых признаков действия препарата.

Мне пришлось солгать, что еще остались дела в городе, и, попрощавшись с группой, я направился в другую сторону, к помойке. Сейчас я был полон решимости застрелить Юми. То есть, бывшую Юми.

Запахло гнилыми отходами, и живот заворотило. Меня вот-вот вырвет. Всего лишь в пятидесяти метрах в большом опрокинутом баке кто-то копался. Будучи абсолютно уверенным, что чудовище там, я ускорил шаг, но почувствовал, как снова задрожали руки и сжалось сердце. Скорее, не от страха промахнуться, а от страха попасть в цель.

Но из бака внезапно выскочил высокий гниющий зомби, чего я никак не ожидал. Он одним прыжком оказался передо мной, я почувствовал сильный удар, отчего слетел с мусорной кучи прямо в лужу. Мертвец стоял на месте и громко вопил, задрав голову. Жуткая боль не позволяла мне подняться, к отлетевшему ружью пришлось ползти. Однако зомби так просто не хотел упускать свой деликатес, он схватил меня за ногу и поволок в сторону, где на зов сородича уже бежало еще двое голодных мертвецов. Я думал, что на этом и закончится моя жизнь, пока не услышал чей-то хриплый лай.

Это была Юми. Бедное животное! Она вцепилась в мертвеца, который держал меня, его хватка ослабела, и я оказался на свободе. Началась схватка, сопровождающаяся ревов и тварей, и Юми. Добравшись до оружия, мне ничего не оставалось кроме того, чтобы перестрелять всех. Но я смог застрелить лишь одного, потому что из-за поднявшейся пыли боялся попасть в собаку.

Я был готов стрелять еще раз, как только хорошо прицелюсь в одного из мертвецов, но тут неожиданно и зомби, и Юми, покатились со склона. Ее яростное рычание сменилось на визг от боли, всё было предрешено. «На этом она закончит свою жизнь», я пытался быть хладнокровней, успокаивая себя мыслью, что она пыталась отобрать меня как добычу и тоже убила бы. По щеке невольно покатилась слеза. Животное, которое два раза спасло меня от смерти и бесконечные количества раз скрашивало мое одиночество, сейчас погибнет.

— Это уже не моя собака, это не Юми, — пытался я себя успокоить.

На следующий день мы снова приходили на крышу тюрьмы. И просидели целые сутки, ожидая действия лекарства. Я пытался держаться спокойным и не подавать виду, что вчера произошло. В институте уже были готовы машины и люди, которые приедут забирать утихомиривающихся мертвецов, чтобы вернуть их к жизни, а мои коллеги ликовали первым победам над вирусом. Впереди — светлое будущее, проложенное кровью, потом и слезами.

Вернувшись домой, я обнаружил бездыханное посиневшее тело Юми, покрытое множеством глубоких ран, на пороге. Она уткнулась носом в дверь и так умерла. Несмотря на то, что жила она у покойного Феди, а потом вирус поработил её, до последней секунды своей жизни она оставалась только моей собакой. И на последнем издыхании Юми пришла именно ко мне, пришла домой.

Алекс стоял рядом.

— Я так и знал, — сказал он. — Ты не стал бы убивать её. У дружбы, помни, память вечная.