– И почему ты не сделала этого раньше? – спросил я Марину, когда мы сидели на кухне и пили чай. – Я бы давно его вырубил. Он же моментально сошел с ума, забыл обо всем на свете, стоило тебе снять халат...

– Еще одно подтверждение мужской тупости, – веско заметила Марина. – Будь я на его месте... У меня не дрогнула бы рука при виде трусов Жорика.

– Н-да, – я посмотрел на лежащий передо мной пистолет. – Оставить тебе эту игрушку? Будешь пугать мужа, если еще раз попробует...

– Я и без пистолета его уделаю, – Марина достала из ящика стола деревянную скалку. – Видел? Вырубает на раз. Я и сегодня бы Жорика мигом усмирила. Только ты все испортил.

– Я испортил?

– Конечно, – она усмехнулась. – Я стеснялась раздеваться при тебе. Будь мы с Жориком один на один, так все бы закончилось в тридцать секунд. И он лежал бы точно так же, как лежит теперь.

– Ну а в милицию ты будешь звонить?

– Вот еще, – фыркнула Марина. – Я же говорила тебе – я не плакса, я сильная и самостоятельная женщина. Я сама наведу порядок в своем доме. Можешь мне поверить.

– Верю, – сказал я. А что мне еще было ей сказать?

Пять минут спустя я покинул эту квартиру. Перед уходом я услышал из зала жалобное поскуливание. Пришедший в себя Жора повторял что-то типа:

– Моя голова... Ох, моя голова... Мариночка, у нас нет анальгина?

– Пить надо меньше, – последовал суровый ответ. – Устроил тут цирк на дому!

– Мариночка, я больше не буду, – простонал Жора. – Анальгинчику бы, а?

Я потрясенно покачал головой и вышел. Пистолет я выбросил в первый попавшийся по дороге водосток.

На следующий день я рассказал эту историю Генриху. Тот не слишком удивился и попытался, как обычно, сделать глобальные выводы из моего путешествия на улицу Строителей.

– Женщины, Костя, легче адаптируются к изменению социальной среды. Женщины вообще лучше приспособлены к выживанию в этом мире...

– Какие приспособления ты имеешь в виду? – спросил я.

– Всевозможные, – ответил Генрих.